Апелляционное определение СК по уголовным делам Первого апелляционного суда общей юрисдикции от 20 декабря 2021 г. по делу N 55-1665/2021

Судебная коллегия по уголовным делам Первого апелляционного суда общей юрисдикции в составе:

председательствующего Кондаковой Е.Н, судей: Беседина А.В. и Никулиной Н.С, при секретаре Черняке В.Г, с участием: прокурора Самойлова И.В, оправданного Голаева С.А, защитника - адвоката Кучмезова М.З, рассмотрела в открытом судебном заседании уголовное дело по апелляционной жалобе потерпевшей Губаревой В.В, апелляционному представлению (основному и дополнительному) государственного обвинителя Петросяна И.С. на приговор Тамбовского областного суда с участием присяжных заседателей от ДД.ММ.ГГГГ по которому

Голаев ФИО27, родившийся ДД.ММ.ГГГГ "данные изъяты", гражданин РФ, зарегистрированный по адресу: "адрес" проживающий по адресу: "адрес" несудимый, оправдан:

- по предъявленному обвинению в совершении преступлений, предусмотренных п. "в" ч. 3 ст. 163, п. "а", "ж", "з" ч. 2 ст. 105, ч. 1 ст. 222, ч. 1 ст. 166 УК РФ, на основании п. 1, 4 ч. 2 ст. 302 УПК РФ в связи с вынесением оправдательного вердикта ввиду не установления события преступления.

За Голаевым С.А. признано право на реабилитацию.

В удовлетворении исковых требований ФИО28 о компенсации морального вреда в размере "данные изъяты" и возмещении материального ущерба в размере "данные изъяты" и исковых требований ФИО29 о компенсации морального вреда в размере "данные изъяты" отказано.

Разрешен вопрос о вещественных доказательствах.

Заслушав доклад судьи Беседина А.В, выступление прокурора Самойлова И.В, поддержавшего доводы апелляционного представления и апелляционной жалобы, мнение оправданного Голаева С.А. и адвоката Кучмезова М.З, полагавших апелляционное представление и апелляционную жалобу потерпевшей ФИО30 не подлежащими удовлетворению, судебная коллегия

установила:

органами предварительного следствия Голаев С.А. обвинялся в совершении в апреле - мае 2016 года вымогательства в отношении потерпевших ФИО31 в крупном размере, группой лиц по предварительному сговору, в последующем убийстве указанных лиц, в угоне автомашины ФИО32 а также в незаконных приобретении, хранении, перевозке и ношении огнестрельного оружия и боеприпасов.

По приговору Тамбовского областного суда от ДД.ММ.ГГГГ постановленному на основании вердикта коллегии присяжных заседателей, Голаев С.А. оправдан по предъявленному обвинению в совершении преступлений, предусмотренных п. "в" ч. 3 ст. 163, п. "а", "ж", "з" ч. 2 ст. 105, ч. 1 ст. 222, ч. 1 ст. 166 УК РФ, на основании п. 1, 4 ч. 2 ст. 302 УПК РФ в связи с вынесением оправдательного вердикта ввиду не установления события преступления.

В апелляционном представлении (основном и дополнительном) государственный обвинитель Петросян И.С, выражая несогласие с приговором, полагает, что при рассмотрении уголовного дела в отношении Голаева С.А. были допущены существенные нарушения уголовно-процессуального закона.

Считает, что председательствующим было ограничено право стороны обвинения на представление доказательств. Так, судом необоснованно было отказано в исследовании с участием присяжных заседателей некоторых фотографий (N 4, 5, 6, 8, 15) к протоколу осмотра места происшествия от ДД.ММ.ГГГГ со ссылкой на то, что они содержат изображения тел, подверженных разложению и гниению, что может оказать влияние на присяжных заседателей.

Указывает, что в нарушение требований ч. 7, 8 ст. 335 УПК РФ сторона защиты систематически в ходе судебного следствия и в прениях сторон обсуждала в присутствии присяжных заседателей вопросы, которые находились за пределами их компетенции, а также не относящиеся к делу, давала негативную оценку допустимым доказательствам, неоднократно существенно искажала содержание исследованных доказательств, приводила сведения, которые не исследовались в присутствии присяжных заседателей, заявляла о некомпетентности органов предварительного следствия, нарушениях со стороны государственного обвинения, что свидетельствует о незаконном воздействии на присяжных заседателей, которое могло повлиять на их беспристрастность.

Так, во вступительном заявлении адвокат Кучмезов довел до сведения присяжных заседателей сведения о трудовой деятельности Голаева, который в своих показаниях сообщал аналогичные сведения, не подтвержденные материалами уголовного дела и не подлежащие исследованию с участием присяжных, что осталось без должного реагирования председательствующего (стр. 40-41, 63-68, 72 протокола судебного заседания).

Считает, что в нарушение требований ч. 5 ст. 292 УПК РФ остались без должного реагирования в ходе прений и в напутственном слове председательствующего судьи ссылки стороны защиты на не исследованные в судебном заседании доказательства.

Так, в прениях сторона защиты допускала высказывания, формирующие негативное отношение присяжных заседателей к обвинению: "Предъявленное от лица государства обвинение не может и не должно быть нелепым и абсурдным, опровергающим само себя в силу внутренних противоречий. Стороне обвинения не дано право подменять реальную картину вымыслами и сомнительными предположениями. На все вопросы, связанные с рассматриваемым преступным деянием стороной обвинения должны быть даны объективные и достоверные ответы, должна быть установлена объективная и достоверная картина расследуемых событий... Однако в настоящем деле предъявленное обвинение не только не содержит ответов на самые главные вопросы, но, наоборот, вызывает их в бесчисленном количестве".

Утверждает, что в прениях сторон сторона защиты, формируя негативное отношение к предъявленному обвинению, допускала высказывания и доводила информацию, не основанную на исследованных в ходе судебного заседания доказательствах.

Так, ссылаясь на высказывание адвоката о том, что "автомобиль был снабжен маяком или трекером.., при несогласованном с арендодателем выезде за пределы Московской области... арендодатель имел широкие возможности контроля над автомобилем: не только отслеживать место его нахождения, но и блокировать работу двигателя, включать прослушивание происходящего вокруг этого устройства", указывает, что данное обстоятельство не исследовалось в ходе судебного заседания, как и доказательства, свидетельствующие об осведомленности Голаева об оборудовании автомобиля маячком, однако защитник сообщил о такой осведомленности в присутствии присяжных заседателей со ссылкой на показания свидетеля ФИО33 в то время как по его показаниям Голаев не присутствовал при заключении договора аренды автомобиля.

Отмечает, что стороной защиты доводились не основанные на исследованных в судебном заседании доказательствах умозаключения об осведомленности Голаева о доходах потерпевших, ссылаясь при этом на то, что от ФИО34 он мог получить информацию о проблемах на работе, а не о доходах потерпевших, хотя ФИО35 в судебном заседании не допрашивался.

Считает, что защитой в прениях необоснованно высказывались суждения, порочащие установленные в ходе судебного заседания обстоятельства. По его мнению, это выразилось в том, что защита подвергала сомнению вывод обвинения о логичности и разумности намерений Голаева выбрать объект вымогательства на дальнем от места своего проживания расстоянии и руководствоваться тем, что потерпевшие являются иностранцами.

Кроме того, полагает, что защита не вправе была подвергать сомнению показания свидетелей ФИО36, сведения о которых сохранены в тайне, указывая на то, что присяжным заседателя не было представлено объективных данных о знакомстве Голаева с потерпевшими, в то время как данные свидетели об этом знакомстве сообщили.

Утверждает, что защита в прениях приводила и иные суждения, не основанные не основанные на исследованных с участием присяжных заседателей доказательствах, порождая необоснованные сомнения. Так, оценивая степень жесткости режима охраны на птицефабрике и возможность от него отступления, упоминала ФИО37, которые не допрашивались.

Обращает внимание на то, что защита в прениях необоснованно порочила с точки зрения достоверности показания свидетеля ФИО38 и протоколы осмотров места происшествия относительно выкопанной для устрашения потерпевших ямы, утверждая, что выкапывать ее было не разумно и что "... обстоятельства самой этой поездки в совокупности с иными доказательствами полностью опровергают версию о том, что в этот день состоялось выкапывание какой-либо ямы и что в этот день вообще состоялось вымогательство".

Считает, что защита допустила нарушение, высказывая необоснованные суждения по поводу заключения эксперта об обнаруженных следах Голаева на руле автомобиля ФИО39 "Мы считаем этот вывод ошибочным. Никакого следа Голаева на принадлежащих ФИО40 предметах не могло быть, поскольку он к ним никогда не притрагивался, потому что никогда не видел потерпевших и ничего не знал об их существовании вплоть до привлечения его в качестве обвиняемого", тем самым подвергая сомнению выводы повторной экспертизы.

Все эти высказывания, обращает внимание автор апелляционного представления, остались без должного реагирования председательствующего.

Считает, что Голаев сделал заявление о причастности к преступлению иных лиц, что недопустимо при рассмотрении уголовного дела с участием присяжных заседателей: "Уважаемые присяжные заседатели! Да, преступление очень ужасное, но ужаснее еще то, кто его совершил, и поверьте, эти люди на воле. Это еще ужаснее чем то, что здесь происходит".

Утверждает, что приведенные и иные высказывания стороны защиты способствовали формированию у присяжных заседателей негативного отношения к допустимым доказательствам.

Кроме того, считает, что при постановке перед присяжными заседателями вопросов председательствующим были допущены нарушения требований ст. 338, 339 УПК РФ, которые не позволяют признать вердикт и, следовательно, приговор постановленными в соответствии с законом.

Так, первый и пятый вопросы содержат повторяющиеся формулировки, в части доказанности как вымогательства, так и убийства, но в различном изложении. Тогда как суду следовало поставить один конкретный вопрос об обстоятельствах дела с учетом результатов судебного следствия и прений сторон, как это предусмотрено ч. 1 ст. 338 УПК РФ.

Считает, что это обстоятельство привело к возникновению противоречий при ответах присяжными на указанные вопросы в данной части. Более того, после неоднократных указаний председательствующим на наличие в связи с этим противоречий, в конечном итоге это привело к тому, что при ответе на вопрос N 5 присяжные заседатели необоснованно пришли к выводу о недоказанности события преступления - производства выстрелов в голову ФИО41 и голову ФИО42 с причинением телесных повреждений, в результате которых наступила их смерть, о чем свидетельствуют листы с исправленными ответами, приложенные к вопросному листу.

Кроме того, полагает, что вердикт является противоречивым.

Так, отвечая на вопрос N 6, присяжные заседатели единогласно признали не доказанным, что ДД.ММ.ГГГГ трупы ФИО43 были погружены в автомобиль, принадлежащий ФИО44 перевезены к водоему, расположенному "адрес" Вместе с тем, при ответе на вопрос N 11 о том, доказано ли, что ДД.ММ.ГГГГ был запущен двигатель принадлежащего ФИО45 автомобиля, на котором было совершено передвижение до пруда, расположенного примерно "адрес" присяжные не могли прийти к единогласному мнению, и ответ был дан путем голосования: 2 присяжных заседателя признали данный факт доказанным.

Просит приговор в отношении Голаева отменить, уголовное дело направить на новое судебное разбирательство.

В апелляционной жалобе потерпевшая ФИО46 полагает приговор незаконным, необоснованным и несправедливым. Указывает на то, что при рассмотрении уголовного дела были допущены существенные нарушения уголовно-процессуального закона, которые путем несоблюдения процедуры судопроизводства повлияли на вынесение законного и обоснованного судебного решения.

Считает, что суд необоснованно признал вынесенный коллегией присяжных заседателей вердикт ясным и непротиворечивым. Указанные выводы суда называет несостоятельными, не соответствующим фактическим ответам на вопросы, большинство из которых остались без ответа. Между тем председательствующий не указал на это коллегии присяжных заседателей и не предложил им возвратиться в совещательную комнату для внесения уточнений в вопросный лист.

Просит приговор в отношении Голаева отменить, уголовное дело направить на новое судебное разбирательство.

В возражениях на апелляционное представление и апелляционную жалобу адвокат Кучмезов М.З, выражая несогласие с изложенными в них доводами, приводит свои аргументы в их опровержение и просит оставить приговор без изменения, а апелляционное представление государственного обвинителя и апелляционную жалобу потерпевшей без удовлетворения.

Проверив материалы дела, обсудив доводы апелляционных жалобы и представления, а также поданных возражений, судебная коллегия приходит к следующему.

Согласно ч. 1 ст. 389.25 УПК РФ оправдательный приговор, постановленный на основании оправдательного вердикта коллегии присяжных заседателей, может быть отменен по представлению прокурора либо жалобе потерпевшего или его законного представителя и (или) представителя лишь при наличии таких существенных нарушений уголовно-процессуального закона, которые ограничили право прокурора, потерпевшего или его законного представителя и (или) представителя на представление доказательств либо повлияли на содержание поставленных перед присяжными заседателями вопросов или на содержание данных присяжными заседателями ответов.

Таких существенных нарушений уголовно-процессуального закона в ходе судебного разбирательства по делу допущено не было.

Данное уголовное дело рассмотрено судом с участием присяжных заседателей в соответствии с волеизъявлением обвиняемого, выраженным в порядке, предусмотренном ст. 217, 325 УПК РФ. При решении вопроса о выборе этой формы судебного разбирательства права обвиняемого были соблюдены, ему в присутствии защитника были даны необходимые разъяснения относительно особенностей и правовых последствий рассмотрения уголовного дела судом с участием присяжных заседателей (в том числе предусмотренных ст. 389.27 УПК РФ), против которых Голаев возражений не высказал.

Согласно протоколу судебного заседания, формирование коллегии присяжных заседателей проведено в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона. Отбор кандидатов в присяжные заседатели осуществлялся с участием сторон, которые реализовывали свое право на мотивированные и немотивированные отводы. Сторонам обвинения и защиты предоставлялась равная возможность проводить опрос кандидатов в присяжные заседатели, задавать вопросы, связанные с выяснением обстоятельств, препятствующих их участию в заседании по данному делу. На вопросы относительно их личности кандидаты в присяжные заседатели давали полные ответы, сообщали о себе объективные сведения и информацию.

Обстоятельств, исключающих участие присяжных заседателей сформированной коллегии в судопроизводстве по делу, перечисленных в ст. 61 УПК РФ, не установлено. Самоотводы кандидатов в присяжные заседатели, отводы их сторонами разрешены председательствующим по делу в установленном законом порядке, в соответствии с положениями ст. 328 УПК РФ.

Как видно из протокола судебного заседания, председательствующим были разъяснены права и обязанности присяжных заседателей, установленные ст. 333 УПК РФ. Нарушений ограничений, установленных в ч. 2 ст. 333 УПК РФ для поведения присяжных заседателей во время судебного разбирательства по делу не установлено.

Установленный гл. 42 УПК РФ порядок исследования в судебном заседании с участием присяжных заседателей обстоятельств уголовного дела судом соблюден.

Судебное следствие проведено с учетом требований ст. 252, 335 УПК РФ, определяющих пределы судебного разбирательства, особенности судебного следствия в суде с участием присяжных заседателей, а также положений ст. 334 УПК РФ о полномочиях судьи и присяжных заседателей.

В ходе судебного следствия в присутствии присяжных заседателей исследовались только фактические обстоятельства уголовного дела, доказанность которых устанавливается присяжными заседателями в соответствии с их полномочиями, предусмотренными ст. 334 УПК РФ.

Соблюдение указанных положений закона обеспечивалось действиями председательствующего судьи, который подробно и неоднократно разъяснял сторонам о том, какой именно круг вопросов подлежит выяснению в присутствии присяжных заседателей, последовательно снимал не относящиеся к делу и повторные вопросы сторон, предлагал в спорных случаях переформулировать содержание вопроса, обосновать, какое значение его выяснение имеет для установления фактических обстоятельств дела, запрещал доводить до сведения присяжных заседателей информацию, относящуюся к процедуре получения доказательств, деятельности следственных органов, ставить под сомнение законность доказательств, об исследовании которых было принято решение, ссылаться на неисследованные доказательства, инициировать обсуждение вопроса о виновности подсудимого.

Как видно из протокола судебного заседания, председательствующий по делу судья, сохраняя объективность и беспристрастность, обеспечил сторонам в соответствии со ст. 15 УПК РФ равные возможности по представлению и исследованию доказательств по делу, принял предусмотренные законом меры по реализации сторонами принципа состязательности и создал все необходимые условия для всестороннего и полного исследования обстоятельств дела.

Доказательства, исследованные в судебном заседании с участием присяжных заседателей, подвергались тщательной проверке с точки зрения соответствия их требованиям относимости и допустимости; возникающие в связи с оценкой доказательств вопросы разрешались судом с учетом мнений сторон; принятые судом решения по этим вопросам надлежащим образом мотивированы.

Действуя в рамках полномочий, председательствующий судья предпринял все необходимые меры для того, чтобы исключить незаконное влияние на коллегию со стороны участников процесса, не допустил к исследованию доказательства, законность которых вызывала бы сомнения или которые не подлежали оценке присяжными заседателями по другим причинам.

Все ходатайства разрешались судом с учетом мнений сторон, а принятые им по результатам их рассмотрения решения надлежащим образом мотивированы.

Как следует из протокола судебного заседания, председательствующий, когда это вызывалось необходимостью, разъяснял сторонам, что в ходе всего судебного следствия с участием коллегии присяжных заседателей стороны не вправе обсуждать правовые и процессуальные вопросы, ставить под сомнение законность получения доказательств по делу, задавать наводящие вопросы, обсуждать данные, характеризующие личность кого-либо из участников процесса, которые не входят в предмет доказывания по делу и квалифицирующих признаков составов преступлений, в которых обвиняется подсудимый, обсуждать вопросы, не входящие в компетенцию присяжных заседателей.

При этом председательствующий реагировал на все случаи нарушения участниками процесса, как стороной обвинения, так и стороной защиты, требований закона, регламентирующих рассмотрение уголовных дел судом с участием присяжных заседателей, то есть все высказывания или задаваемые вопросы со стороны участников процесса, касавшиеся обстоятельств, которые не относились к фактическим обстоятельствам дела и выходили за пределы предмета исследования присяжных заседателей, пресекались председательствующим применительно к каждой из сторон, и каждый раз коллегии присяжных заседателей разъяснялось о необходимости не принимать во внимание высказывания и сведения, доведенные с нарушением требований закона. Об этом же председательствующий напомнил присяжным заседателям и в своем напутственном слове.

Все доказательства, доведенные до сведения присяжных заседателей, являются допустимыми и получены в соответствии с требованиями уголовно-процессуального законодательства.

После исследования с участием сторон всех значимых обстоятельств в вопросе оценки законности доказательств, судом приняты мотивированные решения, правильность которых у судебной коллегии сомнений не вызывает, так как нарушений, влекущих утрату доказательствами, представленными присяжным заседателям, юридической силы, в судебном заседании установлено не было.

Также не допущено и нарушений самого порядка представления доказательств, признанных допустимыми.

Довод государственного обвинителя о том, что председательствующим судьей необоснованно признаны не подлежащими исследованию с участием присяжных заседателей некоторые фотографии, приложенные к протоколу осмотра места происшествия от ДД.ММ.ГГГГ не является заслуживающим внимания

Как видно из протокола судебного заседания, с участием присяжных заседателей в полном объеме был исследован сам протокол осмотра места происшествия, в котором содержались конкретные сведения и о месте обнаружения трупов, и об их состоянии, об обнаруженных на трупах повреждениях. Также присяжным заседателям было представлено большинство фотографий, приложенных к протоколу, которые иллюстрировали информацию, содержащуюся непосредственно в тексте этого протокола.

При этом, фотографии N 4, 5, 6, 8, 15, признанные председательствующим не подлежащими исследованию с участием присяжных заседателей, не содержат какой-либо дополнительной доказательственной информации, отсутствующей в тексте самого протокола или в иных фотографиях, которые были исследованы с участием присяжных заседателей. В то же время на отмеченных крупным планом отражены тела погибших и их отдельные части, которые отражают их состояние после многодневного пребывания в водоеме, что могло оказать негативное воздействие на присяжных заседателей и вызвать у них предубеждение в отношении обвиняемого.

С учетом этого, оснований для вывода об ограничении права прокурора на представление доказательств не имеется.

Довод государственного обвинителя о том, что со стороны защиты оказывалось незаконное воздействие на присяжных заседателей, до них доводились сведения, не подлежащие обсуждению в присутствии присяжных заседателей и не относящиеся к делу, протоколом судебного заседания не подтверждается. Так, адвокат во вступительном слове, говоря о трудовой деятельности Голаева, сообщил истинную цель поездок оправданного в Токаревский район Тамбовской области, что является выражением позиции стороны защиты о непричастности. С этой же целью об этих обстоятельствах сообщал в своих показаниях и оправданный, в том числе отвечая на соответствующие вопросы самого государственного обвинителя (стр. 77 протокола судебного заседания).

Поэтому отмеченные государственным обвинителем сведения о трудовой деятельности Голаева оглашались с целью разъяснения присяжным заседателям причин имевших место весной 2016 года поездок оправданного в Токаревский район Тамбовской области, что в полной мере соответствует требованиям ч. 8 ст. 335 УПК РФ, в соответствии с которыми данные о личности подсудимого исследуются с участием присяжных заседателей лишь в той мере, в какой они необходимы для установления отдельных признаков состава преступления, в совершении которого он обвиняется.

Кроме того, из протокола судебного заседания видно, что относительно излишней и чрезмерно подробной информации по версии подсудимого о причинах поездок председательствующий останавливал его выступление и давал соответствующие разъяснения присяжным заседателям (стр. 65, 69, 75, 85 протокола судебного заседания)

Прения сторон проведены в пределах вопросов, подлежащих разрешению присяжными заседателями, с соблюдением принципа равенства и состязательности сторон.

Доводы о том, что защита в прениях создавала предубеждение у присяжных заседателей в отношении обвинения и представлявшихся им доказательств, протоколом судебного заседания не подтверждаются. Содержание выступлений сторон не свидетельствует о каком-либо злоупотреблении ими при выражении своей позиции.

Попытки осветить не относимые к делу обстоятельства председательствующим судьей пресекались, а присяжные заседатели предупреждались о необходимости не принимать во внимание такие сведения, и не руководствоваться ими при вынесении вердикта.

Не подтверждаются протоколом судебного заседания и доводы государственного обвинителя о попытках защитника в своем выступлении в прениях затрагивать вопросы процессуального характера. Как усматривается из его содержания, адвокат лишь давал оценку достоверности доказательств, указывал на противоречия между ними. Высказанная защитником оценка степени достоверности предъявленного обвинения и некоторых доказательств не может расцениваться как попытка опорочить доказательства и поставить под сомнение их допустимость.

Также является неосновательным и довод о том, что сторона защиты представляла присяжным заседателям информацию, не основанную на исследованных доказательствах. Приведенная государственным обвинителем в обоснование отмеченного довода выдержка из выступления в прениях адвоката, в котором содержалась информация о технических характеристиках устройства по отслеживанию места нахождения - трекера, установленного на арендованном автомобиле, об этом не свидетельствует. Как следует из протокола судебного заседания, сведения и условия договора, и технические характеристики трекера (т. 9 л.д 84) были исследованы с участием присяжных заседателей (стр. 347 протокола судебного заседания). О том, что сообщенные свидетелем ФИО47 сведения об автомобиле, о контроле за ним и условиях аренды были известны Голаеву, следует из показаний свидетеля, изложенных на стр. 85-90 протокола. Поэтому довод государственного обвинителя о недопустимости сообщения о такой осведомленности Голаева и о техническом устройстве арендованного автомобиля со ссылкой на показания свидетеля ФИО48 и другие исследованные в действительности доказательства в присутствии присяжных заседателей является неосновательным.

Не нашли своего подтверждения и утверждения государственного обвинителя о том, что в прениях стороной защиты доводились до сведения присяжных заседателей не основанные на исследованных доказательствах умозаключения об осведомленности Голаева о доходах потерпевших, об особенностях режима охраны на птицефабрике.

Адвокатом Кучмезовым М.З. в выступлении давалась оценка, что стороной обвинения так и не представлен источник информации, от которого Голаев мог узнать о существенных доходах потерпевших. Защитник указывал, что в ходе судебного разбирательства из показаний самого оправданного был установлен лишь один человек, с которым он был знаком и который также был знаком с потерпевшим - ФИО49 В связи с данным обстоятельством защитником на основании показаний оправданного приводились доводы о том, что ФИО50 не мог быть информатором, поскольку в этот период возглавляемая им строительная организация была отстранена от работ на строительстве птицефабрики, и что он в этот период вообще не общался с потерпевшими, что было подтверждено допрошенными свидетелями.

Необоснованными являются и суждения государственного обвинителя о том, что сторона защиты порочила доказательства, в частности заключение эксперта. Как видно из протокола судебного заседания, адвокат в обоснование ошибочности заключения эксперта, но не утверждая о его незаконности, сослался лишь на показания оправданного о том, что он никогда не был знаком с потерпевшими и не притрагивался к принадлежащим им предметам, в том числе и к рулевому колесу автомобиля.

При этом выступление адвоката председательствующий прервал, а присяжным заседателям напомнил о том, что все доказательства, которые представлялись присяжным заседателям, признаны допустимыми.

Довод государственного обвинителя о незаконном формировании Голаевым у присяжных заседателей убеждения о своей невиновности путем заявления о причастности к преступлению иных лиц является необоснованным. Как видно из протокола судебного заседания, Голаев не допускал высказывания о причастности конкретных лиц, обвинение которым не предъявлялось и заявил о своей непричастности. При этом председательствующим было прервано выступление Голаева и разъяснено, что он не вправе касаться вопросов о возможной причастности к преступлению других лиц и даны соответствующие разъяснения присяжным заседателям.

Остальные суждения государственного обвинителя основаны так же на неверной оценке высказываний адвоката и оправданного, которым придается значение, не соответствующее их подлинному смыслу и значению.

Вопросный лист по делу составлен с учетом мнения сторон и в соответствии с требованиями ст. 252, 338 и 339 УПК РФ.

Вопросы, подлежащие разрешению присяжными заседателями при вынесении вердикта, судом были сформулированы в строгой логической последовательности, в полном соответствии с предъявленным обвинением и требованиями ст. 338 УПК РФ, в понятных формулировках и с учетом предложений сторон по их содержанию. При этом изложение фактических обстоятельств вмененных преступлений судом не искажено.

При подготовке вопросного листа сторонам была обеспечена возможность внести свои предложения относительно формулировок выносимых на обсуждение присяжных заседателей вопросов.

По итогам судебного следствия председательствующий обратился кколлегии присяжных с напутственным словом при строгом соблюденииположений ст. 340 УПК РФ.

Нарушений принципа объективности и беспристрастности при произнесении председательствующим напутственного слова допущено не было.

Напутственное слово, с которым председательствующий обратился к присяжным заседателям, соответствует требованиям ст. 340 УПК РФ, в нем не выражено в какой-либо форме его мнение по вопросам, поставленным перед коллегией присяжных заседателей, правильно приведено содержание обвинения и правильно изложены позиции государственного обвинителя и защиты, приведено содержание уголовного закона, предусматривающего ответственность за совершение деяний, в которых обвинялся подсудимый, и доведена до сведения присяжных заседателей соответствующая положениям Общей части УК РФ информация о правилах назначения наказания, которые могут быть применены председательствующим в случае вынесения коллегией присяжных заседателей обвинительного вердикта, в том числе при решении вопроса о снисхождении, разъяснены основные правила оценки доказательств, сущность принципа презумпции невиновности, положение о том, что вердикт может быть основан лишь на доказательствах, непосредственно исследованных в судебном заседании, и их выводы не могут основываться на предположениях.

Данных, свидетельствующих о нарушении председательствующим принципа объективности и беспристрастности, а также оснований полагать, что сущность презумпции невиновности была им искажена, из текста напутственного слова не усматривается.

Сторонам была предоставлена возможность изложить свои возражения по содержанию напутственного слова председательствующего. Содержащиеся в протоколе судебного заседания данные об отсутствии возражений сторон свидетельствуют о том, что требования объективности и беспристрастности председательствующим при обращении к присяжным заседателям с напутственным словом нарушены не были.

Коллегии присяжных заседателей подробно разъяснен порядок совещания, подготовки ответов на поставленные вопросы, голосования по ответам и вынесению вердикта.

Вердикт вынесен присяжными заседателями исходя из существа поставленных перед ними в пределах предъявленного Голаеву обвинения вопросов, является ясным и непротиворечивым.

То обстоятельство, что по одному из вопросов ответ был дан путем голосования при единодушном решении по остальным, что находится в пределах компетенции присяжных заседателей, не свидетельствует, вопреки доводам государственного обвинителя, о противоречивости вердикта.

Председательствующим были приняты все необходимые меры для устранения неясностей и противоречий в ответах присяжных заседателей на поставленные перед ними вопросы, в результате чего вынесенный вердикт является ясным и не противоречивым.

Оснований для вывода о необоснованности действий председательствующего, возвратившего коллегию присяжных заседателей в совещательную комнату для устранения неясностей и противоречивости вердикта, судебная коллегия не усматривает. Постановленный в конечном итоге вердикт является ясным и непротиворечивым, соответствующим требованиям ст. 343 УПК РФ и в силу ст. 348 УПК РФ является обязательным для председательствующего судьи.

На основании постановленного вердикта председательствующий в соответствии с п. 2 ст. 350 УПК РФ обоснованно оправдал Голаева по каждому эпизоду предъявленного обвинения, поскольку присяжные заседатели дали отрицательный ответ на все основные поставленные перед ними вопросы. Оправдательный приговор в отношении Голаева соответствует требованиям ст. 351 УПК РФ, основания оправдания определены судом верно.

В силу положений ст. 389.15, 389.27 УПК РФ приговор, постановленный на основании вердикта коллегии присяжных заседателей, не может быть обжалован и отменен по основанию несоответствия выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам уголовного дела, установленным судом первой инстанции. С учетом этого, принимая во внимание, что сторонам запрещается ставить под сомнение правильность вердикта, вынесенного присяжными заседателями, доводы апелляционного представления о несогласии по существу с оправдательным приговором в отношении Голаева, сводящиеся в некоторой своей части к оценке достоверности доказательств, постановленным на основании оправдательного вердикта коллегии присяжных заседателей, не подлежат рассмотрению судебной коллегией.

Существенных нарушений уголовно-процессуального закона, которые ограничили право прокурора, потерпевших на представление доказательств либо повлияли на содержание поставленных перед присяжными заседателями вопросов или на содержание данных присяжными заседателями ответов, по уголовному делу в отношении Голаева не допущено.

На основании изложенного, руководствуясь ст. 389.13, 389.15, 389.17, 389.20, 389.25, 389.28, 389.33 УПК РФ, судебная коллегия

определила:

приговор Тамбовского областного суда с участием присяжных заседателей от ДД.ММ.ГГГГ в отношении Голаева ФИО51 оставить без изменения, а апелляционное представление государственного обвинителя Петросяна И.С. и апелляционную жалобу потерпевшей ФИО52 - без удовлетворения.

Апелляционное определение может быть обжаловано в кассационном порядке в Судебную коллегию по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации через суд первой инстанции в течение шести месяцев с момента его провозглашения.

В случае подачи кассационных жалобы или представления оправданный вправе ходатайствовать об участии в рассмотрении уголовного дела судом кассационной инстанции.

Председательствующий

Судьи: