Определение СК по гражданским делам Четвертого кассационного суда общей юрисдикции от 07 декабря 2021 г. по делу N 8Г-20134/2021[88-23195/2021]

Судебная коллегия по гражданским делам Четвертого кассационного суда общей юрисдикции в составе:

председательствующего Якубовской Е.В, судей: Мартыновой Н.Н, Руденко Ф.Г, рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело по иску ФИО1 к министерству здравоохранения Республики Крым, министерству труда и социальной защиты Республики Крым, Федеральному казенному учреждению "Главное бюро медико-социальной экспертизы по Республике Крым", Государственному бюджетному учреждению здравоохранения Республики Крым "Евпаторийская городская больница", Государственному учреждению - региональное отделение Фонда социального страхования Российской Федерации по Республике Крым о компенсации морального вреда по кассационным жалобам ФИО1 и ФКУ "ГБ МСЭ по Республике Крым" Минтруда России на апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Верховного суда Республики Крым от 29 апреля 2021 года.

Заслушав доклад судьи Якубовской Е.В, пояснения истца ФИО1, судебная коллегия

установила:

ФИО1 обратился в суд с иском, уточненным в ходе судебного разбирательства, в котором просил взыскать в его пользу компенсацию морального вреда с Государственного бюджетного учреждения здравоохранения Республики Крым "Евпаторийская городская больница" (далее - Евпаторийская городская больница) в размере "данные изъяты" рублей, с Министерства здравоохранения Республики Крым - "данные изъяты" рублей, с Министерства труда и социальной защиты Республики Крым - "данные изъяты" рублей, с Федерального казенного учреждения "Главное бюро медико-социальной экспертизы по Республике Крым" (далее - ФКУ "ГБ МСЭ по РК") - "данные изъяты" рублей и "данные изъяты" рублей за действия экспертного состава N2, обосновывая свои требования причинением моральных страданий, вызванных предоставлением некачественной медицинской услуги - длительным разрешением вопроса получения слухового аппарата в рамках индивидуальной программы реабилитации инвалида, а также нарушением порядка проведения диспансерного наблюдения (учета) истца.

Решением Евпаторийского городского суда Республики Крым от 28 октября 2020 года исковые требования ФИО1 оставлены без удовлетворения.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Верховного суда Республики Крым от 29 апреля 2021 года решение Евпаторийского городского суда Республики Крым от 28 октября 2020 года отменено, принято новое решение, которым исковые требования ФИО1 удовлетворены частично.

С ФКУ "ГБ МСЭ по РК" в пользу ФИО1 взыскана компенсация морального вреда в размере "данные изъяты" рублей. В удовлетворении остальной части исковых требований отказано.

Также с ФКУ "ГБ МСЭ по РК" в доход местного бюджета взыскана госпошлину в размере "данные изъяты" рублей.

В кассационной жалобе ФИО1 просит отменить обжалуемое апелляционное определение, поскольку считает, что судом апелляционной инстанции не исследованы все обстоятельства дела, сумма компенсации морального вреда занижена необоснованно. Считает, что тяжесть вины лежит не только на ФКУ "ГБ МСЭ по РК", но и на министерстве здравоохранения РК, ГБУЗ "Евпаторийская городская больница", ФКУ "ГБ МСЭ по РК" экспертный состав N2 и частично на министерстве труда и соцзащите РК.

В кассационной жалобе ФКУ "ГБ МСЭ по РК" ссылается на то, что при вынесении апелляционного определения допущено существенное нарушение норм материального и процессуального права, в связи с чем указанное судебное постановление подлежит отмене. Судом апелляционной инстанции не установлена причинно-следственная связь между ухудшением состояния здоровья ФИО1 и фактом составления индивидуальной программы реабилитации и абилитации инвалида. При этом, действующим законодательство не предусмотрена компенсация морального вреда, причиненного в результате обеспечения инвалидов техническими средствами реабилитации.

В судебное заседание Четвертого кассационного суда общей юрисдикции явился истец ФИО1

Иные лица, участвующие в деле, надлежащим образом извещенные о времени и месте его рассмотрения, в суд не явились, об уважительности причин своей неявки не сообщили. При таких обстоятельствах, с учетом положений части 1 статьи 167 и части 5 статьи 379.5 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия полагает возможным рассмотреть данное дело в отсутствие неявившихся лиц.

В соответствии с частью 1 статьи 379.6 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации кассационный суд общей юрисдикции рассматривает дело в пределах доводов, содержащихся в кассационных жалобе.

Согласно части 1 статьи 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации основаниями для отмены или изменения судебных постановлений кассационным судом общей юрисдикции являются несоответствие выводов суда, содержащихся в обжалуемом судебном постановлении, фактическим обстоятельствам дела, установленным судами первой и апелляционной инстанций, нарушение либо неправильное применение норм материального права или норм процессуального права.

Заслушав доклад судьи Якубовской Е.В, пояснения истца ФИО1, поддержавшего жалобу и возражавшего против удовлетворения жалобы ФКУ "ГБ МСЭ по РК" Минтруда России, обсудив доводы кассационных жалоб, судебная коллегия приходит к выводу о наличии оснований к отмене апелляционного определения по доводам кассационной жалобы ФИО1

Одной из процессуальных гарантий права на судебную защиту в целях правильного рассмотрения и разрешения судом гражданских дел являются нормативные предписания части 1 статьи 195 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, устанавливающей, что решение суда должно быть законным и обоснованным.

В пунктах 2 и 3 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19 декабря 2003 года N 23 "О судебном решении" разъяснено, что решение является законным в том случае, когда оно принято при точном соблюдении норм процессуального права и в полном соответствии с нормами материального права, которые подлежат применению к данному правоотношению, или основано на применении в необходимых случаях аналогии закона или аналогии права (часть 1 статьи 1, часть 3 статьи 11 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

Решение является обоснованным тогда, когда имеющие значение для дела факты подтверждены исследованными судом доказательствами, удовлетворяющими требованиям закона об их относимости и допустимости, или обстоятельствами, не нуждающимися в доказывании (статьи 55, 59 - 61, 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации), а также тогда, когда оно содержит исчерпывающие выводы суда, вытекающие из установленных фактов.

Согласно статье 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основания своих требований и возражений, если иное не предусмотрено федеральным законом. Суд определяет, какие обстоятельства имеют значение для дела, какой стороне надлежит их доказывать, выносит обстоятельства на обсуждение, даже если стороны на какие-либо из них не ссылались.

В соответствии с разъяснениями, содержащимися в пунктах 5 и 6 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 июня 2008 года N 11 "О подготовке гражданских дел к судебному разбирательству", под уточнением обстоятельств, имеющих значение для правильного разрешения дела, следует понимать действия судьи и лиц, участвующих в деле, по определению юридических фактов, лежащих в основании требований и возражений сторон, с учетом характера спорного правоотношения и норм материального права, подлежащих применению. В случае заблуждения сторон относительно фактов, имеющих юридическое значение, судья на основании норм материального права, подлежащих применению, разъясняет им, какие факты имеют значение для дела и на ком лежит обязанность их доказывания (статья 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации). При определении закона и иного нормативного правового акта, которым следует руководствоваться при разрешении дела, и установлении правоотношений сторон следует иметь в виду, что они должны определяться исходя из совокупности данных: предмета и основания иска, возражений ответчика относительно иска, иных обстоятельств, имеющих юридическое значение для правильного разрешения дела.

Из изложенных норм процессуального закона и разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации по их применению следует, что выводы суда об установленных им фактах должны быть основаны на доказательствах, исследованных в судебном заседании. При этом бремя доказывания юридически значимых обстоятельств между сторонами спора подлежит распределению судом на основании норм материального права, регулирующих спорные отношения, а также требований и возражений сторон.

Судебная коллегия кассационной инстанции полагает, что апелляционное определение не в полной мере соответствует приведенным критериям законности и обоснованности судебного решения.

Так, судебными актами установлено, что ФИО1 является инвалидом 3 группы по общему заболеванию, что подтверждается справкой МСЭ-2017 N от 27 ноября 2018 года.

27 ноября 2018 года ФКУ "ГБ СМЭ по РК" истцу была разработана и выдана индивидуальная программа реабилитации N, в связи с нарушением функций сердечно-сосудистой системы.

В связи с наличием жалоб на снижение слуха, истец 21 ноября 2018 года прошел консультацию у врача-сурдолога в ГБУЗ РК "РКБ им. ФИО6", по итогу которой ФИО1 рекомендована разработка индивидуальной программы реабилитации и обеспечение слуховым аппаратом.

29 ноября 2018 года ФИО1 предоставил заключение врача-сурдолога о разработке индивидуальной программы реабилитации и обеспечении слуховым аппаратом в Евпаторийскую городскую больницу, где истец закреплен на основании полиса обязательного медицинского страхования.

13 декабря 2018 года ФИО1 направлен на врачебную комиссию с целью разработки индивидуальной программы реабилитации и абилитации (далее-ИПРА), которая состоялась 14 декабря 2018 года.

По результатам врачебной комиссии ФИО1, медицинским учреждением 14 декабря 2018 года было выдано направление на медико-социальную экспертизу в ФКУ "ГБ МСЭ по РК", что подтверждается журналом передачи документов.

19 декабря 2018 года в ФКУ "ГБ МСЭ по РК" из Евпаторийской городской больницы поступило направление на медико-социальную экспертизу ФИО1 с целью разработки ИПРА, что подтверждается журналом регистрации направлений на СМЭ.

21 февраля 2020 года ФКУ "ГБ МСЭ по РК" истцу разработана ИПРА N, согласно которой рекомендованы технические средства реабилитации - слуховой аппарат цифровой, заушный, мощный 2 шт.

25 февраля 2020 года ФИО1 поставлен ФКУ "ГБ МСЭ по РК" на учет по обеспечению техническими средствами реабилитации.

На основании заявления ФИО1 от 25 февраля 2020 года, истец 27 апреля 2020 года и 16 мая 2020 года обеспечен ГУ - РО ФСС России по РК вкладышем ушным индивидуального изготовления (для слухового аппарата) в количестве 2 шт, и слуховым аппаратом цифровым заушным мощным в количестве 2 шт.

Обращаясь в суд с настоящими исковыми требованиями, ФИО1 ссылался на нарушение своих прав в сфере оказания медицинских услуг в связи с несвоевременным исполнением ответчиками обязанности по разработке истцу индивидуальной программы реабилитации и обеспечению техническими средствами реабилитации, а также на ненадлежащее оказание услуг в рамках диспансерного наблюдения.

Разрешая спор и отказывая в удовлетворении исковых требований, суд первой инстанции исходил из того, что не установлено нарушений в действиях ответчиков при оказании ФИО1 медицинских услуг и доказательства, свидетельствующие о причинении действиями ответчиков истцу физических или нравственных страданий не представлены.

Суд апелляционной инстанции не согласился с выводами суда первой инстанции об отсутствии оснований для взыскания в пользу истца компенсации морального вреда.

Отменяя решение суда первой инстанции и частично удовлетворяя требования ФИО1, суд апелляционной инстанции руководствуясь положениями Федерального закона от 24 ноября 1995 года N181-ФЗ "О социальной защите инвалидов в Российской Федерации", Правил обеспечения инвалидов техническими средствами реабилитации и отдельных категорий граждан из числа ветеранов протезами (кроме зубных протезов), протезно-ортопедическими изделиями, утвержденных постановлением Правительства РФ от 7 апреля 2008 N 240, статьи 151 Гражданского кодекса Российской Федерации, Закона Российской Федерации "О защите прав потребителей" исходил из того, что ответчиком ФКУ "ГБ МСЭ по РК" обязанность по разработке ФИО1 индивидуальной программы реабилитации была исполнена только 21 февраля 2020 года, тогда как медицинские документы для проведения медико-социальной экспертизы ФИО1 с целью разработки ИПРА в адрес ФКУ "ГБ МСЭ по РК" были направлены Евпаторийской городской больницей 19 декабря 2018 года.

При этом учитывая, что предметом рассматриваемого спора является несвоевременное исполнение соответствующим ответчиком обязанности по разработке истцу индивидуальной программы реабилитации на основании поступивших 19 декабря 2018 года в ФКУ "ГБ МСЭ по РК" медицинских документов, суд апелляционной инстанции пришел к выводу, что физические и нравственные страдания причинены истцу по вине ответчика ФКУ "ГБ МСЭ по РК" и взыскал в пользу ФИО1 компенсацию морального вреда в размере "данные изъяты" рублей.

Судебная коллегия по гражданским делам Четвертого кассационного суда общей юрисдикции соглашается с выводами суда апелляционной инстанции о нарушении прав истца в связи с несвоевременной разработкой индивидуальной программы реабилитации и обеспечением техническими средствами реабилитации (изделиями).

Между тем, судебная коллегия не может согласиться с выводами суда апелляционной инстанции о применении к спорным правоотношениям Закона Российской Федерации "О защите прав потребителей", по следующим основаниям.

Пунктом 1 статьи 150 Гражданского кодекса РФ определено, что жизнь и здоровье, достоинство личности, личная неприкосновенность, честь и доброе имя, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, неприкосновенность жилища, личная и семейная тайна, свобода передвижения, свобода выбора места пребывания и жительства, имя гражданина, авторство, иные нематериальные блага, принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона, неотчуждаемы и непередаваемы иным способом.

Если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда (часть 1 статьи 151 Гражданского кодекса РФ).

При определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями гражданина, которому причинен вред (часть 2 статьи 151 Гражданского кодекса РФ).

Моральный вред, в частности, может заключаться в нравственных переживаниях в связи с невозможностью продолжать активную общественную жизнь, временным ограничением или лишением каких-либо прав, физической болью, связанной с причиненным увечьем, иным повреждением здоровья либо в связи с заболеванием, перенесенным в результате нравственных страданий, и др. (абз.2 п. 2 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 года N 10 "Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда").

Отсутствие в законодательном акте прямого указания на возможность компенсации причиненных нравственных или физических страданий по конкретным правоотношениям не всегда означает, что потерпевший не имеет права на возмещение морального вреда (абз.3 п. 4 вышеуказанного постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации).

Из приведенных нормативных положений и разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации по их применению следует, что моральный вред - это нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающим на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага, перечень которых законом не ограничен. В статье 151 Гражданского кодекса РФ закреплены общие правила по компенсации морального вреда без указания случаев, когда допускается такая компенсация. Поскольку возможность денежной компенсации морального вреда обусловлена посягательством на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага, само по себе отсутствие в законодательном акте прямого указания на возможность компенсации причиненных нравственных или физических страданий по конкретным правоотношениям не означает, что потерпевший не имеет права на возмещение морального вреда.

Поскольку компенсация морального вреда, о взыскании которой заявлено ФИО1 в связи с неправомерными действиями ФКУ "ГБ МСЭ по РК" по несвоевременному исполнению обязанности по разработке истцу индивидуальной программы реабилитации и обеспечению техническим средствами реабилитации (в данном случае слуховой аппарат цифровой, заушный мощный 2 шт.), является одним из видов гражданско-правовой ответственности, то нормы Гражданского кодекса РФ (ст. ст. 1064, 1069), устанавливающие основания ответственности в случае причинения вреда в результате незаконных действий (бездействия) государственных органов, органов местного самоуправления либо должностных лиц этих органов, применимы как к возмещению имущественного, так и морального вреда, причиненного государственными органами и их должностными лицами.

Также к спорным отношениям применимы нормы Федерального закона от 2 мая 2006 года N 59-ФЗ "О порядке рассмотрения обращений граждан Российской Федерации", согласно части 1 статьи 16 которого гражданин имеет право на возмещение убытков и компенсацию морального вреда, причиненных незаконным действием (бездействием) государственного органа, органа местного самоуправления и должностного лица при рассмотрении обращения, по решению суда.

Таким образом, в настоящем деле суд апелляционной инстанции неправильно истолковал и применил к спорным отношениям нормы материального права, регулирующие отношения по компенсации морального вреда, причиненного гражданину, вследствие чего пришел к ошибочному выводу о нарушении прав истца как потребителя, которому некачественно оказаны медицинские услуги.

При этом судом апелляционной инстанции не учтено, что длительное (более года) необеспечение техническими средствами реабилитации необходимыми ФИО1, инвалиду 3 группы по состоянию здоровья, с учетом индивидуальных особенностей истца (нуждаемость в слуховом аппарате) существенно снизило качество его жизни, что относится к личным неимущественным правам гражданина и свидетельствует о причинении морального вреда.

С учетом изложенного, судебная коллегия считает, что сумма в размере "данные изъяты" рублей, взысканная судом апелляционной инстанции в качестве компенсации морального вреда, явно не соответствует степени причиненных истцу физических и нравственных страданий, в связи с чем подлежит увеличению до "данные изъяты" рублей.

При определении размера компенсации морального вреда судебная коллегия принимает во внимание характер нарушенных прав, гарантированных федеральным законодательством, состояние здоровья ФИО1, имеющего инвалидность третьей группы, находящегося в преклонном возрасте, в течение длительного времени лишенного возможности пользоваться гарантированным государством техническим средством реабилитации, вынужденного неоднократно обращаться за предоставлением слухового аппарата, а также требования разумности и справедливости.

В соответствии с положениями пункта 5 части 1 статьи 390 ГПК РФ по результатам рассмотрения кассационных жалобы, представления кассационный суд общей юрисдикции вправе изменить либо отменить постановление суда первой или апелляционной инстанции и принять новое судебное постановление, не передавая дело на новое рассмотрение, если допущена ошибка в применении и (или) толковании норм материального права.

Учитывая, что фактические обстоятельства по делу установлены достаточно полно, однако нормы материального права применены неверно, суд кассационной инстанции, в пределах своих полномочий, (не вступая в переоценку доказательств и не устанавливая новые обстоятельства), на основании пункта 5 части 1 статьи 390 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации полагает возможным отменить апелляционное определение по доводам кассационной жалобы ФИО1, и, не передавая дело на новое рассмотрение, принять новое решение.

При этом, судебная коллегия доводы кассационной жалобы ФКУ "ГБ МСЭ по РК" о том, что истцом не представлены доказательства причинения ему нравственных и физических страданий находит несостоятельными, поскольку несвоевременное обеспечение ФИО1 техническими средствами реабилитации, необходимыми ему по состоянию здоровья и с учетом индивидуальных особенностей, затрагивает его конституционное право на охрану здоровья и медицинскую помощь, что относится к личным неимущественным правам гражданина, в связи с чем при их нарушении действующим законодательством предусмотрена возможность компенсации морального вреда. Отсутствие своей вины ответчик не доказал, надлежащих доказательств, свидетельствующих об извещении ФИО1 о необходимости явиться в ФКУ "ГБ МСЭ по РК" для составления соответствующего заявления о разработке индивидуальной программы реабилитации материалы дела не содержат.

Основания для отмены обжалуемого апелляционного определения по доводам, изложенным в кассационной жалобе ФКУ "ГБ МСЭ по Республике Крым" Минтруда России судом кассационной инстанции не установлены.

Руководствуясь статьями 379.7, 390, 390.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия

определила:

апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Верховного суда Республики Крым от 29 апреля 2021 года отменить, принять по делу новое решение о взыскании с Федерального казенного учреждения "Главное бюро медико-социальной экспертизы по Республике Крым" в пользу ФИО1 компенсацию морального вреда в размере "данные изъяты" рублей.

В остальной части обжалуемое апелляционное определение оставить без изменения.

Кассационную жалобу ФКУ "ГБ МСЭ по Республике Крым" Минтруда России оставить без удовлетворения.

Председательствующий:

Судьи: