Определение СК по гражданским делам Первого кассационного суда общей юрисдикции от 21 октября 2021 г. по делу N 8Г-16097/2021[88-23815/2021]

Судебная коллегия по гражданским делам Первого кассационного суда общей юрисдикции в составе:

председательствующего Курдюковой Н.А, судей Рыжова В.М, Шабановой О.Н.

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело N 2-116/2020 (УИД 31RS-0019-01-2020-000011-94) по иску Степенко Елены Никитичны к Степенко Дмитрию Михайловичу о признании договора дарения недвижимого имущества недействительным, применении последствий недействительности сделки

по кассационной жалобе Степенко Елены Никитичны на решение Ровеньского районного суда Белгородской области от 6 марта 2020 г. и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Белгородского областного суда от 16 июня 2020 г.

Заслушав доклад судьи Рыжова В.М, судебная коллегия

установила:

решением Ровеньского районного суда Белгородской области от 6 марта 2020 г. в удовлетворении исковых требований Степенко Е.Н. к Степенко Дмитрию Михайловичу о признании договора дарения недвижимого имущества недействительным, применении последствий недействительности сделки отказано.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Белгородского областного суда от 16 июня 2020 г. решение Ровеньского районного суда Белгородской области от 6 марта 2020 г. оставлено без изменения.

В кассационной жалобе (с учетом пояснений) Степенко Е.Н. оспаривает судебные постановления и просит их отменить, указывая на необоснованное применение судом последствий пропуска срока исковой давности, а также на то, что являясь собственником дома и земельного участка, она 1 сентября 2004 г. заключила с несовершеннолетним сыном Степенко Д.М. в лице его законного представителя Степенко М.Н. договор дарения на указанные объекты, однако заблуждалась относительно природы сделки, поскольку в момент заключения договора истица после перенесенной черепно-мозговой травмы имела инвалидность, полагала, что за ней и ее супругом сохранится право пожизненного проживания в доме, при заключении договора не осознавала, что заключает его на невыгодных для себя условиях, лишается единственного жилья без получения встречной выгоды, содержание договора не читала, положения статей гражданского законодательства при подписании договора ей разъяснены не были. Указывает, что о нарушении своего права узнала в апреле 2019 г. после конфликта с ответчиком, который высказал угрозы о выселении истца с мужем из жилого помещения. Ссылается на то, что жилой дом приобретался истцом в браке с мужем Степенко М.П, в котором у него была ? супружеская доля, при заключении договора дарения супруг не давал нотариального согласия на совершение сделки по отчуждению домовладения истцом, а лишь представлял интересы своего несовершеннолетнего сына. Таким образом, Степенко Е.Н. единолично распорядилась общим имуществом супругов, тем самым нарушив права Степенко М.П, лишив его собственности, что не соответствует закону. Указывает, что спорный жилой дом выбыл из владения истицы помимо ее воли, что судом не исследован вопрос, могла ли Степенко Е.Н. с учетом своего болезненного психического состояния осознавать возможность оспорить договор дарения в судебном порядке в течение срока исковой давности.

Проверив законность судебных постановлений, принятых судами первой и апелляционной инстанций, в пределах доводов, содержащихся в кассационной жалобе, судебная коллегия не находит оснований для их отмены.

Согласно статье 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации основаниями для отмены или изменения судебных постановлений кассационным судом общей юрисдикции являются несоответствие выводов суда, содержащихся в обжалуемом судебном постановлении, фактическим обстоятельствам дела, установленным судами первой и апелляционной инстанций, нарушение либо неправильное применение норм материального права или норм процессуального права.

Таких нарушений при рассмотрении настоящего дела судами первой и апелляционной инстанций не допущено.

Судом установлено и из материалов дела следует, что Степенко Е.Н. являлась собственником жилого дома и земельного участка по адресу: "адрес" (ранее N), что усматривается из свидетельств о государственной регистрации права от 24 июня 2004 г. N 476, от 13 ноября 1999 г. и постановлений глав администраций Ровеньского района от 24 июня 2004г. N 476 и Ровеньского поселкового округа Ровеньского района от 19 ноября 1999 г. N 387.

1 сентября 2004 г. между Степенко Е.Н. (дарителем) и несовершеннолетним Степенко Д.М. (одаряемым), интересы которого на основании статьи 26 ГК РФ представлял отец Степенко М.П, был заключен договор дарения жилого дома с хозяйственными строениями и земельного участка, расположенных по адресу: "адрес". Своей подписи в договоре истец не оспаривает.

Договор дарения был удостоверен нотариусом Ровеньского нотариального округа Николаевой И.В.

Исходя из текста договора, никаких встречных обязательств одаряемый на себя не принимал, условий о сохранении права пользования жилым домом за истцом и ее мужем в договоре не содержится.

Согласно пункту 9 договора, содержание статей 164, 167, 170, 209, 223, 288, 290, 292, 423, 451, 452, 556, 572, 574, 578 ГК РФ нотариусом сторонам разъяснялось, а в пунктах 10 и 11 указано, что договор прочитан нотариусом вслух, подписан сторонами в ее присутствии, в том числе, несовершеннолетним Степенко Д.М. и его законным представителем Степенко М.П. Экземпляры договора переданы дарителю и одаряемому, а также копия договора направлена в органы опеки.

К договору дарения приложен передаточный акт от 1 сентября 2004 года, подписанный сторонами.

Штампом о регистрации, свидетельствами о государственной регистрации права от 9 сентября 2004 г. и выпиской из ЕГРН от 4 июня 2018 г. подтверждается, что на основании заключенного договора 9 сентября 2004 г. за ответчиком Степенко Д.М. зарегистрировано право собственности на спорные объекты недвижимости.

Оспаривая договор дарения, истец ссылалась на то, что заблуждалась относительно природы сделки, поскольку полагала, что за ней и ее супругом сохранится право пользования домом, являющимся для них единственным жильем, поэтому сделка была заключена на крайне невыгодных для нее условиях. Также указывала на то, что подписала документ, не читая, с его содержанием не знакомилась, при заключении договора положения закона нотариусом ей не разъяснялись, поэтому оспариваемая сделка является недействительной в силу статьи 178 ГК РФ.

Между тем, договор дарения заключался истцом лично и собственноручно был ею подписан, чего Степенко Е.Н. не отрицает.

Степенко Е.Н. узнала о заключенном ею договоре дарения от 1 сентября 2004 г. в день совершения сделки; экземпляр договора в письменной форме ей вручался нотариусом, что ею не оспаривалось.

Из текста договора следует, что отчуждение недвижимости производилось ею в пользу несовершеннолетнего сына Степенко Д.М, которому на момент заключения договора было 14 лет, и он вправе был совершать сделки только с письменного согласия родителей.

Регистрация права собственности на жилой дом и земельный участок за несовершеннолетним Степенко Д.М. была произведена 9 сентября 2004 г. по заявлению его родителей, в том числе матери Степенко Е.Н, как дарителя по договору.

Факт получения экземпляра договора после его заключения 1 сентября 2004 г. истец в судебном заседании признала, и это подтверждено записью в договоре, удостоверенном нотариусом.

Справкой МСЭ-2001 N1081812 от 29 октября 2003 г. подтверждается, что Степенко Е.Н. является "данные изъяты".

В обоснование доводов о заключении сделки с пороком воли стороной истца представлена выписка из амбулаторной карты ОБУЗ "Ровеньская ЦРБ" на имя Степенко Е.Н, из которой следует, что с 2002 г. она неоднократно проходила амбулаторное лечение в связи с полученной в ДТП травмой и по поводу сердечно-сосудистых заболеваний. В связи с этим стороной истца обращено внимание на посещение Степенко Е.Н. перед сделкой 31 августа 2004 г. врача-терапевта, установившей ей диагноз: "данные изъяты"

Однако сам по себе факт постановки данного диагноза его влияния на состояние психики истца в такой степени, что она не понимала значения совершаемых ею действий, не подтвержден.

Из показаний допрошенного по ходатайству истца свидетеля врача-невролога-психиатра ОГБУЗ "Ровеньская ЦРБ" ФИО16 следует, что указанный диагноз характеризуется такими симптомами, как головные боли, тошнота, головокружение, нарушениями в функциональной сфере, когнитивной функции. Показания данного свидетеля наличия у истца симптомов психического расстройства достоверно не подтверждают, поскольку как пояснил ФИО17 непосредственно больную Степенко Е.Н. он не наблюдал, и мог ли постановленный ей диагноз повлиять на ее волеизъявление при совершении сделки, пояснить затруднился.

Данные о том, что Степенко Е.Н. состоит на учете в связи с психическим расстройством, в медицинской карте отсутствуют, и материалы дела не содержат.

От назначения экспертизы для оценки ее психического состояния на момент заключения сделки, Степенко Е.Н. отказалась. В то же время согласно записи нотариуса в тексте договора дарения, дееспособность сторон договора ею проверялась, что и явилось основанием к удостоверению договора.

Муж истицы - Степенко М.Н, подтверждая доводы супруги о том, что она подписала договор дарения, не читая и не зная его содержания, пояснил, что целью заключения сделки было намерение Степенко Е.Н. "переписать" дом на младшего сына Дмитрия, чтобы он не остался без жилья, поскольку другие их сыновья имели свою собственность. Такие опасения у супруги возникли в связи с тяжелым состоянием здоровья после аварии.

О том, что причиной дарения Степенко Е.Н. дома с земельным участком ответчику являлось ее намерение обеспечить сына жильем ввиду того, что она имела плохое состояние здоровья и опасалась, что он останется без имущества, поскольку другие ее сыновья были обеспечены жильем, пояснила и свидетель ФИО18 Также свидетель показала, что примерно в 2018-2019 г.г. истица стала жаловаться на конфликты с Дмитрием, так как он перестал оказывать ей помощь, а также говорила о том, что опасается за свою жизнь.

В судебном заседании установлено, что заключая договор, Степенко Е.Н. с самого начала в природе совершаемой ею сделки не заблуждалась, и осознавала последствия совершаемых ею действий в полном объеме с 1 сентября 2004 г.

Правильно определив характер спорных отношений, а также закон, подлежащий применению (статьи 177, 178, 181, 200, 572 Гражданского кодекса Российской Федерации), исходя из того, что инициатором совершения дарения являлась Степенко Е.Н, которая активно способствовала совершению сделки, а ответчик, будучи несовершеннолетним, не мог влиять на ее волеизъявление и совершить сделку без согласия родителей, в том числе зарегистрировать за собой право собственности на имущество, что на момент заключения договора Степенко Е.Н. было 57 лет, и данный возраст не является преклонным, чтобы она не могла не осознавать природы своих поступков, что объективных доказательств того, что полученные Степенко Е.Н. в ходе произошедшего в 2001 г. ДТП травмы повлияли на ее волеизъявление в момент совершения оспариваемого договора дарения, материалы дела не содержат, что с содержанием договора дарения кассатор и ее муж были ознакомлены, поскольку оба выступали сторонами сделки (муж Степенко Е.Н. в качестве законного представителя несовершеннолетнего сына), что относимых, допустимых и достоверных доказательств того, что истица не понимала значение своих действий, не отдавала им отчет и не могла руководить ими в момент совершения сделки, ею не представлено, как и доказательств того, что истица действовала в момент совершения сделки под влиянием заблуждения, что применив последствия пропуска истицей срока исковой давности по заявлению ответчика, суд пришел к правильному выводу об отсутствии правовых оснований для удовлетворения заявленных требований.

Доводы кассационной жалобы о том, что заключенным договором дарения нарушены права мужа истицы Степенко М.Н. не могут быть признаны обоснованными, поскольку данный договором дарения Степенко М.Н, который не представил доказательств своей недееспособности, не оспаривался, об отчуждении имущества Степенко М.Н. было известно с момента подписания договора, так как он выступал в качестве законного представителя несовершеннолетнего Степенко Д.М, Степенко М.Н. не лишен возможности самостоятельно оспорить данный договор дарения.

Иные доводы кассационной жалобы, в том числе и о том, что о нарушении своих прав истица узнала только в апреле 2019 г. после конфликта с сыном, аналогичны доводам апелляционной жалобы, проверялись судом апелляционной инстанции и обоснованно отвергнуты по вышеизложенным основаниям, а также в связи с тем, что нотариус зачитывал текст договора вслух с разъяснением последствий сделки дарения. Указанные доводы основаны на неправильном толковании кассатором норм материального права, направлены на переоценку установленных судом обстоятельств и исследованных в судебном заседании доказательств, которым суд дал надлежащую оценку в обжалуемых судебных постановлениях по правилам статьи 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

В своей прецедентной практике Европейский Суд по правам человека исходит из того, что согласно принципу правовой определенности стороны не вправе добиваться пересмотра судебного решения лишь в целях повторного рассмотрения дела и вынесения нового решения. Полномочия вышестоящих судов по отмене или внесению изменений в окончательные и подлежащие неукоснительному исполнению судебные решения должны осуществляться в целях исправления существенных судебных ошибок. Одна лишь возможность существования двух взглядов по делу не может служить основанием для пересмотра. Отклонение от этого принципа оправдано, только если это необходимо при наличии существенных и бесспорных обстоятельств. Вступившее в законную силу и подлежащее неукоснительному исполнению судебное решение не должно отменяться вышестоящим судом по жалобе стороны, которая не согласилась с оценкой фактических обстоятельств дела или применимого материального права, при отсутствии существенных нарушений.

В соответствии с частью 1 статьи 379.6 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации при рассмотрении дела в кассационном порядке суд проверяет правильность применения и толкования норм материального права и норм процессуального права судами, рассматривавшими дело, в пределах доводов, содержащихся в кассационной жалобе.

В соответствии с частью 3 статьи 390 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации кассационный суд не вправе устанавливать или считать доказанными обстоятельства, которые не были установлены либо были отвергнуты судом первой или апелляционной инстанции, предрешать вопросы о достоверности или недостоверности того или иного доказательства, преимуществе одних доказательств перед другими.

С учетом изложенного, судебная коллегия суда кассационной инстанции приходит к выводу о том, что доводы заявителя кассационной жалобы по настоящему делу не могут служить основанием для отмены или изменения обжалуемых судебных актов в кассационном порядке.

На основании изложенного, руководствуясь статьями 390, 390.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия, определила:

решение Ровеньского районного суда Белгородской области от 6 марта 2020 г. и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Белгородского областного суда от 16 июня 2020 г. оставить без изменения, кассационную жалобу Степенко Елены Никитичны - без удовлетворения.

Председательствующий

Судьи