Определение СК по гражданским делам Первого кассационного суда общей юрисдикции от 16 февраля 2022 г. по делу N 8Г-37196/2021[88-4066/2022-(88-34784/2021)]

Судебная коллегия по гражданским делам Первого кассационного суда общей юрисдикции в составе

председательствующего Тришкиной М.А, судей Балашова А.Н, Спрыгиной О.Б, при участии прокурора Жаднова С.В.

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело по иску ФИО11 к Бюджетному учреждению здравоохранения Воронежской области "Воронежская городская клиническая больница N 2 им К.В. Федяевского", Бюджетному учреждению здравоохранения Воронежской области "Воронежская городская клиническая больница N 3" о взыскании компенсации морального вреда, по кассационной жалобе Азовцевой Ольги Вячеславовны на решение Центрального районного суда г. Воронежа от 26 мая 2021 г. и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Воронежского областного суда от 16 сентября 2021 г.

Заслушав доклад судьи Балашова А.Н, выслушав заключение прокурора Жаднова С.В, полагавшего об отсутствии оснований для удовлетворении кассационной жалобы, судебная коллегия

установила:

Азовцева О.В. обратилась в суд с иском к БУЗ ВО "ВГКБ N 2 им. К.В. Федяевского", БУЗ ВО "ВГКБ N 3", БУЗ ВО "ВГКП N 4" о взыскании компенсации морального вреда, просила, с учетом уточнения требований, взыскать с ответчиков БУЗ ВО "ВГКБ N 2 им. К.В. Федяевского" - 2 500 000 руб, БУЗ ВО "ВГКБ N3" - 1 500 000 руб. в счет компенсации морального вреда.

В обоснование заявленных требований истец указала, что ответчиками в разное время проводилось некачественное лечение ее матери - Крыловой Н.П, которая в последующем скончалась. Ответчиками на различных этапах лечения Крыловой Н.П. были допущены многочисленные дефекты оказания медицинской помощи. Мать истца испытывала боль, страдание, страх смерти и в итоге скончалась. Указанные обстоятельства причиняли нравственные страдания истцу, которая, постоянно находясь с матерью, беспомощно наблюдала за ее состоянием, которое ухудшалось, а проводимое ответчиками лечение не приводило к желаемому результату. Истец, находясь в состоянии стресса, связанного с болезнью близкого родственника, мучилась, переживала, волновалась за мать.

Определением суда от 26 мая 2021 г. принят отказ от иска истца в части требований к БУЗ ВО "ВГКП N4", производство по делу в данной части прекращено.

Решением Центрального районного суда г. Воронежа от 26 мая 2021 г, оставленным без изменения апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Воронежского областного суда от 16 сентября 2021 г. с БУЗ ВО "ВГКБ N 2 им. К.В. Федяевского" в пользу Азовцевой О.В. взыскана компенсация морального вреда в сумме 300 000 руб, а также судебные расходы в сумме 61 800 руб, с БУЗ ВО "ВГКБ N 3" в пользу Азовцевой О.В. взыскана компенсация морального вреда в сумме 50 000 руб, а также судебные расходы в сумме 61 800 руб.

В кассационной жалобе заявитель просит отменить вышеуказанные судебные акты, в части размера компенсации морального вреда взысканного с БУЗ ВО "ВГКБ N 3", как незаконные.

От Прокуратуры Воронежской области поступили возражения относительно доводов кассационной жалобы.

От БУЗ ВО "Воронежская городская клиническая больница N 3" поступили возражения, дополнения к возражениям относительно доводов кассационной жалобы.

Проверив материалы дела, обсудив доводы, изложенные в кассационной жалобе, возражениях относительно доводов кассационной жалобы, в соответствии со статьей 379.6 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия не находит оснований для отмены в кассационном порядке обжалуемых судебных постановлений.

В соответствии с частью 1 статьи 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации основаниями для отмены или изменения судебных постановлений кассационным судом общей юрисдикции являются несоответствие выводов суда, содержащихся в обжалуемом судебном постановлении, фактическим обстоятельствам дела, установленным судами первой и апелляционной инстанций, нарушение либо неправильное применение норм материального права или норм процессуального права.

Таких нарушений при рассмотрении настоящего дела не допущено.

Как установлено судом и следует из материалов дела, 8 января 2020 г. мать истца - Крылова Н.П. скончалась. Согласно медицинскому свидетельству о смерти, причиной смерти явилась общая интоксикация, язва двенадцатиперстной кишки с прободением.

Из содержания искового заявления истца следует, что основанием для ее обращения в суд с требованием о компенсации морального вреда послужило ненадлежащее, по ее мнению, оказание медицинской помощи ее матери Крыловой Н.П. сотрудниками БУЗ ВО "ВГКБ N 3" и БУЗ ВО "ВГКБ N 2 им. К.В. Федяевского".

Из пояснений истца и представленных медицинских документов, следует, что впервые диагноз "Язва желудка и двенадцатиперстной кишки" был поставлен Крыловой Н.П. в 2016 г.

Судом установлено, что Крылова Н.П. с 3 апреля 2016 г. по 22 апреля 2016 г. находилась на стационарном лечении в БУЗ ВО "ВГКБСМП N 1" с диагнозом: "данные изъяты". Выписана в удовлетворительном состоянии на амбулаторное лечение.

С 26 мая 2016 г. по 3 июня 2016 г. Крылова Н.П. находилась на стационарном лечении в том же медучреждении с диагнозом: "данные изъяты". Выписана в удовлетворительном состоянии на амбулаторное лечение.

Согласно медицинской карте пациента, получающего медицинскую помощь в амбулаторных условиях N N из БУЗ ВО "ВГКП N 4" на имя Крыловой Н.П, судом установлено, что последнее обращение к участковому врачу имело место в сентябре 2019 г.

В период времени с 4 июня 2016 г. по декабрь 2019 г. в стационарных условиях не лечилась, периодически посещала различных специалистов, а также проходила диагностические процедуры.

Из медицинской карты стационарного больного N 19-16523 из БУЗ ВО "ВГКБ N3" на имя Крыловой Н.П. следует, что она находилась в стационаре с 16 декабря 2019 г. по 27 декабря 2019г. с диагнозом ЯБДПК обострение. Была выписана с положительной динамикой под наблюдение терапевта поликлиники.

Из медицинской карты стационарного больного N К20-45 из БУЗ ВО "ВГКБ N2 им. К.В. Федяевского" на имя Крыловой Н.П. следует, что она находилась на стационарном лечении в данном учреждении с 6 января 2020 г. по 8 января 2020 г. Поступила в данное учреждение 6 января 2020 г. в 19 часов 59 минут, при поступлении выставлен диагноз: острый панкреатит, проводилась диагностика и консервативное лечение, 08 января 2020 в 11 час. 20 мин. состояние больной резко стало ухудшаться, в 17 час. начата операция - лапаротомия по поводу перитонита. После операции больная доставлена в ПИТ, с 16 час. 45 мин. до 17 час. 45 мин. проведена операция - лапаротомия, ушивание прободной язвы, санация и дренирование брюшной полости. Несмотря на проводимую послеоперационную терапию, состояние больной не стабилизировалось, в 19 час. 30 мин. констатирована биологическая смерть Крыловой Н.П.

Согласно сообщению АО "Страховая компания "Согаз-Мед" следует, что страховой компанией в рамках реализации защиты прав и законных интересов застрахованного лица проведены экспертные мероприятия, в ходе которых выявлены ошибки БУЗ ВО "ВГКБ N 3" при сборе информации о состоянии здоровья Крыловой Н.П.

Согласно протоколу N 20 заседания ВК БУЗ ВО "ВГКБ N 3" от 22 июля 2020 г, Крыловой Н.П. при ее нахождении в данном лечебном учреждении не был проведен тест на helicobacter pillory, который входит в стандарт обследования при язвенной болезни.

Из копии медицинской карты из БУЗ ВО "ВГКБ N 3" на имя Крыловой Н.П, в период нахождения в данном лечебном учреждении Крыловой Н.П. не проводились: морфологическое исследование препарата тканей желудка и ДПК; не проводилось исследование кала на скрытую кровь, а также биопсия язвы желудка с помощью эндоскопии.

Данные мероприятия, согласно установленного стандарта медицинской помощи при язвенной болезни желудка, двенадцатиперстной кишки, проводятся 100 % пациентов. Из поэтапного эпикриза также следует, что в нарушение установленного стандарта осмотры врача гастроэнтеролога в отношении Крыловой Н.П. ежедневно не проводились. Кроме того, в нарушение приведенного стандарта, время лечение Крыловой Н.П. в стационарных условиях составляло 12 дней, тогда как в соответствии с установленным стандартом, средние сроки лечения составляют 21 день.

Согласно экспертному заключению N 67/вр/комп от 25 февраля 2021 г. комплексной посмертной судебно-медицинской экспертизы, БУЗ ВО "ВГКБ N 2 им. К.В. Федяевского" были допущены значительные дефекты оказания медицинской помощи Крыловой Н.П. В частности были допущены значительные дефекты диагностики, а именно: диагностика перфоративной язвы и разлитого фибринозного перитонита (воспаление брюшины) была выполнена поздно. При поступлении в лечебное учреждение больной был диагностирован острый панкреатит и в противоречие с Российскими клиническими рекомендациями, не исключена другая хирургическая патология, а именно не выполнена ФГДС (эндоскопическое исследование желудка и двенадцатиперстной кишки) у больной, которая за 10 дней до этого была выписана из БУЗ ВО "ВГКБ N 3", где находилась по поводу обострения язвенной болезни. Кроме того, Крыловой Н.П. проводилось медикаментозное лечение путем введения ненаркотических и наркотических анальгетиков, что затруднило своевременную диагностику перфоративной язвы и перитонита (назначение препаратов из вышеуказанных групп категорически противопоказано при диагностики острых хирургических заболеваний органов живота). Экспертами установлена причинно-следственная связь косвенного характера между допущенными дефектами оказания медицинской помощи и наступившей смертью Крыловой Н.П.

Разрешая спор по существу, суд первой инстанции, с учетом установленных по делу обстоятельств, правоотношений сторон, руководствуясь положениями статей 150, 151, 1064, 1079, 1099, 1068, 1080, 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации, пунктом 32 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 января 2010 г. N 1 "О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина", установив, что в период лечения Крыловой Н.П. в БУЗ ВО "ВГКБ N 3" в нарушение установленных стандартов оказания медицинской помощи при язвенной болезни желудка, двенадцатиперстной кишки осмотры врача гастроэнтеролога в отношении Крыловой Н.П. ежедневно не проводились, также не проводились: морфологическое исследование препарата тканей желудка и ДПК, не проводилось исследование кала на скрытую кровь, а также биопсия язвы желудка с помощью эндоскопии, время лечение Крыловой Н.П. в стационарных условиях составляло 12 дней, тогда как в соответствии с установленным стандартом, средние сроки лечении составляют 21 день, Крылова Н.П. необоснованно была выписана для продолжения лечения на дому, где ее состояние значительно ухудшилось и уже спустя 9 дней, она была госпитализирована в БУЗ ВО "ВГКБ N 2 им. Федяевского", пришел к выводу о взыскании с БУЗ ВО "ВГКБ N 3" в пользу истца компенсации морального вреда в сумме 50 000 руб.

Удовлетворяя требования истца в части взыскания компенсации морального вреда с ответчика БУЗ ВО "ВГКБ N 2 им. К.В. Федяевского", установив, что данным медицинским учреждением была проведена поздняя диагностика перфорации язвы и отсроченное выполнение операции привели к наступлению смерти Крыловой Н.П. в результате септических осложнений, исходя из того, что допущенные при лечении пациента Крыловой Н.П. дефекты медицинской помощи находятся в непрямой причинно-следственной связи с наступившими негативными последствиями и летальным исходом (имеют причинно-следственную связь косвенного характера), пришел к выводу о взыскании с БУЗ ВО "ВГКБ N 2 им. К.В. Федяевского" в пользу истца компенсации морального вреда в сумме 300 000 руб.

Определяя размер компенсации морального вреда подлежащего взысканию с ответчиков, с учетом степени вины каждого из ответчиков, суд первой инстанции исходил из того, что допущенные БУЗ ВО "ВГКБ N 3" являлись менее значительные по сравнению с теми дефектами которые были допущены БУЗ ВО "ВГКБ N 2 им. Федяевского" при лечении пациента Крыловой Н.П.

Суд апелляционной инстанции с выводами суда первой инстанции согласился.

Нарушений норм материального и процессуального права, влекущих отмену судебных постановлений, вопреки доводам кассационной жалобы, допущено не было.

В пункте 21 статьи 2 Федерального закона от 21 ноября 2011 г. N 323-ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" (далее - Федеральный закон N 323-ФЗ) определено, что качество медицинской помощи - это совокупность характеристик, отражающих своевременность оказания медицинской помощи, правильность выбора методов профилактики, диагностики, лечения и реабилитации при оказании медицинской помощи, степень достижения запланированного результата.

Медицинская помощь, за исключением медицинской помощи, оказываемой в рамках клинической апробации, организуется и оказывается: 1) в соответствии с положением об организации оказания медицинской помощи по видам медицинской помощи, которое утверждается уполномоченным федеральным органом исполнительной власти; 2) в соответствии с порядками оказания медицинской помощи, утверждаемыми уполномоченным федеральным органом исполнительной власти и обязательными для исполнения на территории Российской Федерации всеми медицинскими организациями; 3) на основе клинических рекомендаций; 4) с учетом стандартов медицинской помощи, утверждаемых уполномоченным федеральным органом исполнительной власти (часть 1 статьи 37 Федерального закона N 323-ФЗ).

Критерии оценки качества медицинской помощи согласно части 2 статьи 64 Федерального закона N 323-ФЗ формируются по группам заболеваний или состояний на основе соответствующих порядков оказания медицинской помощи, стандартов медицинской помощи и клинических рекомендаций (протоколов лечения) по вопросам оказания медицинской помощи, разрабатываемых и утверждаемых в соответствии с частью 2 статьи 76 этого федерального закона, и утверждаются уполномоченным федеральным органом исполнительной власти.

Медицинские организации, медицинские работники и фармацевтические работники несут ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации за нарушение прав в сфере охраны здоровья, причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи. Вред, причиненный жизни и (или) здоровью граждан при оказании им медицинской помощи, возмещается медицинскими организациями в объеме и порядке, установленных законодательством Российской Федерации (части 2 и 3 статьи 98 Федерального закона N 323-ФЗ).

Согласно пункту 1 статьи 150 Гражданского кодекса Российской Федерации жизнь и здоровье, достоинство личности, личная неприкосновенность, честь и доброе имя, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, неприкосновенность жилища, личная и семейная тайна, свобода передвижения, свобода выбора места пребывания и жительства, имя гражданина, авторство, иные нематериальные блага, принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона, неотчуждаемы и непередаваемы иным способом.

В силу статьи 151 названного кодекса, если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда.

При определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями гражданина, которому причинен вред.

В силу положений статьи 1101 этого же кодекса компенсация морального вреда осуществляется в денежной форме.

Размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости.

Характер физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего.

Как разъяснено в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 г. N 10 "Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда", суду следует устанавливать, чем подтверждается факт причинения потерпевшему нравственных или физических страданий, при каких обстоятельствах и какими действиями (бездействием) они нанесены, степень вины причинителя, какие нравственные или физические страдания перенесены потерпевшим, в какой сумме он оценивает их компенсацию и другие обстоятельства, имеющие значение для разрешения конкретного спора (абзац второй пункта 1).

Степень нравственных или физических страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств причинения морального вреда, индивидуальных особенностей потерпевшего и других конкретных обстоятельств, свидетельствующих о тяжести перенесенных им страданий (абзац второй пункта 8 постановления Пленума N 10).

Согласно абзацам второму и третьему пункта 32 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 января 2010 г. N 1 "О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина" при рассмотрении дел о компенсации морального вреда в связи со смертью потерпевшего иным лицам, в частности членам его семьи, иждивенцам, суду необходимо учитывать обстоятельства, свидетельствующие о причинении именно этим лицам физических или нравственных страданий. Указанные обстоятельства влияют также и на определение размера компенсации этого вреда. Наличие факта родственных отношений само по себе не является достаточным основанием для компенсации морального вреда.

При определении размера компенсации морального вреда суду с учетом требований разумности и справедливости следует исходить из степени нравственных или физических страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред, степени вины нарушителя и иных заслуживающих внимания обстоятельств каждого дела.

Из содержания приведенных нормативных положений гражданского законодательства и разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации следует, что размер компенсации морального вреда определяется на основании оценки судом конкретных обстоятельств дела. При этом суд наряду с учетом степени вины причинителя вреда, степени физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред, должен учитывать требования разумности и справедливости.

Моральный вред, являясь оценочной категорией, включающей в себя оценку совокупности всех обстоятельств, по своему характеру не предполагает возможности его точного выражения в деньгах и не поддается точному денежному подсчету.

Между тем ухудшение состояния здоровья человека вследствие ненадлежащего оказания ему медицинской помощи, в том числе по причине дефектов ее оказания (непроведение пациенту всех необходимых диагностических и лечебных мероприятий, ненадлежащий уход за пациентом и т.п.) причиняет страдания, то есть причиняет вред, как самому пациенту, так и его родственникам, что является достаточным основанием для компенсации морального вреда.

Руководствуясь приведенными выше нормами материального и процессуального права, оценив представленные сторонами спора доказательства по правилам статьи 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации с учетом установленных законодательством правил по распределению между сторонами спора бремени по доказыванию подлежащих установлению юридических значимых обстоятельств, суд первой инстанции установилнедоказанность ответчиками отсутствия вины в смерти близкого родственника истца при том, что недостатки оказания медицинской помощи пациенту имели место, а потому не усмотрел оснований для освобождения ответчиков от обязанности по возмещению причиненного истцу морального вреда.

Доводы кассационной жалобы о том, что размер компенсации морального вреда, определенный судами ко взысканию с БУЗ ВО "ВГКБ N 3", не отвечает требованиям разумности и справедливости, несостоятельны, поскольку судами всесторонне и объективно исследованы все фактические обстоятельства дела, имеющие значение для определения компенсации морального вреда.

С учетом степени вины каждого из ответчиков, суд первой инстанции пришел к выводу, что допущенные БУЗ ВО "ВГКБ N 3" являлись менее значительные по сравнению с теми дефектами которые были допущены БУЗ ВО "ВГКБ N 2 им. Федяевского" при лечении пациента Крыловой Н.П.

Доводы кассационной жалобы выводы судов не опровергают, являлись предметом проверки судов при разрешении настоящего спора, признаны несостоятельными по мотивам, подробно изложенным в обжалуемых судебных актах.

Само по себе несогласие с произведенной оценкой судом доказательств и установленными обстоятельствами не может служить основанием для пересмотра судебных постановлений в кассационном порядке, поскольку в соответствии с частью 3 статьи 390 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации кассационный суд общей юрисдикции не вправе устанавливать или считать доказанными обстоятельства, которые не были установлены либо были отвергнуты судом первой или апелляционной инстанции, предрешать вопросы о достоверности или недостоверности того или иного доказательства, преимуществе одних доказательств перед другими и определять, какое судебное постановление должно быть принято при новом рассмотрении дела.

При таких обстоятельствах, судебная коллегия не находит предусмотренных статьей 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации оснований для удовлетворения кассационной жалобы.

Руководствуясь статьями 390, 390.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия

определила:

решение Центрального районного суда г. Воронежа от 26 мая 2021 г. и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Воронежского областного суда от 16 сентября 2021 г, оставить без изменения, кассационную жалобу ФИО12 - без удовлетворения.

Председательствующий

Судьи