Определение СК по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции от 05 июля 2022 г. по делу N 8Г-10820/2022[88-11576/2022]

Судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного

суда общей юрисдикции в составе

председательствующего Кожевниковой Л.П, судей Леонтьевой Т.В, Гусева Д.А.

с участием прокурора пятого отдела (апелляционно-кассационного) (с дислокацией в г. Кемерово) апелляционно-кассационного управления Главного гражданско-судебного управления Генеральной прокуратуры Российской Федерации Трифоновой М.К.

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело N54RS0012-01-2021-001660-03 (2-1283/2021) по иску М.Л.Д, М.Р.Г. и М.Р.Г. к государственному бюджетному учреждению здравоохранения Новосибирской области "Убинская Центральная районная больница", Министерству здравоохранения Новосибирской области о взыскании компенсации морального вреда

по кассационной жалобе М.Л.Д, М.Р.Г, М.Р.Г. на решение Барабинского районного суда Новосибирской области от 3 ноября 2021 г, апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Новосибирского областного суда от 8 февраля 2022 г.

Заслушав доклад судьи Восьмого кассационного суда общей юрисдикции Кожевниковой Л.П, прокурора Трифонову М.К, полагавшую кассационную жалобу не подлежащей удовлетворению, судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции,

УСТАНОВИЛА:

М.Л.Д, М.Р.Г. и М.Р.Г. обратились в суд с иском к государственному бюджетному учреждению здравоохранения Новосибирской области "Убинская Центральная районная больница" (далее-ГБУЗ "Убинская ЦРБ") и Министерству здравоохранения Новосибирской области о взыскании компенсации морального вреда.

В обоснование требований указали, что 23 декабря 2018 г. в ГБУЗ НСО "Убинская ЦРБ" скончался М.Г.И, который являлся мужем М.Л.Д. и отцом М.Р.Г. и М.Р.Г.

27 декабря 2018 г. М.Л.Д. обратилась с заявлением в Барабинский межрайонный следственный отдел следственного управления Следственного комитета Российской Федерации по Новосибирской области по факту ненадлежащего оказания медицинской помощи ее мужу, на основании которого возбуждено уголовное дело по п. "в", ч. 2 ст. 238 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее- УК РФ).

22 июля 2020 г. уголовное дело было прекращено на основании п. 2 ч. 1 ст. 24 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с отсутствием состава преступления (далее - УПК РФ).

В рамках проведения проверки по уголовному делу были назначены и проведены ряд экспертиз, которыми установлено, что наличие дефектов в оказании медицинской помощи М.Г.И. увеличило риск наступления летального исхода и находится с ним в причинно-следственной связи.

Истцы указали, что в результате преждевременной смерти М.Г.И. из-за несвоевременной и ненадлежаще оказанной ему ответчиком медицинской помощи, им причинены нравственные страдания, которые отразились на их здоровье, изменении уклада жизни.

Просили суд взыскать с ГБУЗ "Убинская ЦРБ", Министерства здравоохранения Новосибирской области компенсацию морального вреда в пользу М.Л.Д. в размере 5 000 000 руб, в пользу М.Р.Г. в размере 4 000 000 руб, в пользу М.Р.Г. в размере 4 000 000 руб.

Решением Барабинского районного суда Новосибирской области от 3 ноября 2021 г. исковые требования удовлетворены частично, суд взыскал с ГБУЗ "Убинская ЦРБ" в пользу М.Л.Д. в счет возмещения причиненного морального вреда 200 000 руб, в пользу М.Р.Г. в счет возмещения причиненного морального вреда 150 000 руб.; в пользу М.Р.Г. в счет возмещения причиненного морального вреда 150 000 руб. В удовлетворении остальной части требований суд отказал.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Новосибирского областного суда от 8 февраля 2022 г. решение Барабинского районного суда Новосибирской области от 3 ноября 2021 г. оставлено без изменения.

В кассационной жалобе, поданной в Восьмой кассационный суд общей юрисдикции М.Л.Д, М.Р.Г, М.Р.Г. ставят вопрос об отмене судебных актов, как незаконных, ссылаясь на то, что сумма компенсации морального вреда определена судами без учета всех обстоятельств дела, связанных с тесными родственными связями, выводы судом не мотивированы.

В судебное заседание судебной коллегии по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции стороны не явились о времени и месте рассмотрения дела надлежащим образом извещены. На основании ч. 5 ст. 379.5 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции рассмотрела дело в отсутствие неявившихся лиц.

В силу положений ст. 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации основаниями для отмены или изменения судебных постановлений кассационным судом общей юрисдикции являются несоответствие выводов суда, содержащихся в обжалуемом судебном постановлении, фактическим обстоятельствам дела, установленным судами первой и апелляционной инстанций, нарушение либо неправильное применение норм материального права или норм процессуального права.

Статья 379.6 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации предусматривает, что кассационный суд общей юрисдикции проверяет законность судебных постановлений, принятых судами первой и апелляционной инстанций, устанавливая правильность применения и толкования норм материального права и норм процессуального права при рассмотрении дела и принятии обжалуемого судебного постановления, в пределах доводов, содержащихся в кассационных жалобе, представлении, если иное не предусмотрено настоящим Кодексом.

Судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции рассмотрела дело в пределах доводов кассационной жалобы истцов.

Проверив материалы дела, обсудив доводы, изложенные в кассационной жалобе, судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции не усматривает оснований для удовлетворения жалобы.

Судами установлено и следует из материалов дела, что 23 декабря 2018 г. в ГБУЗ "Убинская ЦРБ" для оказания медицинской помощи был доставлен М.Г.И, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, который в тот же день 23 декабря 2018 г. скончался.

М.Р.М, считая, что в смерти отца виновны работники ГБУЗ "Убинская ЦРБ", обратился с заявлением Барабинский межрайонный следственный отдел следственного управления Следственного комитета Российской Федерации в котором просил привлечь их к уголовной ответственности.

Постановлением старшего следователя Барабинского межрайонного следственного отдела следственного управления Следственного комитета Российской Федерации по Новосибирской области майора юстиции К.А.В. от 26 июня 2019 г. возбуждено уголовное дело N по признакам преступления, предусмотренного п. "в" ч.2 ст.238 УК РФ.

5 сентября 2020 г. по данному уголовному делу в качестве подозреваемой была допрошена П.И.М, работающая в ГБУЗ "Убинская ЦРБ", врачом терапевтом участковым.

В ходе предварительного следствия установлено, что врач - терапевт ГБУЗ "Убинская ЦРБ" П.И.М. 23 декабря 2018 г. в период с 16 ч. 00 минут по 16 ч. 30 минут в приемном отделении больницы, в вследствие преступной небрежности, при проведении диагностики и лечения заболевания М.Г.И. ненадлежащее исполнила свои профессиональные обязанности, в результате чего причинила пациенту М.Г.И. вред здоровью, от которого наступила смерть последнего.

Согласно заключению комиссии экспертов от 20 июля 2020 г. N, причиной смерти М.Г.И. является "данные изъяты". Непосредственная причина смерти - "данные изъяты". Нельзя также исключить влияние эмоционального напряжения, связанного с похоронами, на состояние М.Г.И.

Диагноз М.Г.И. был установлен на этапе обследования в приемном отделении и был установлен не в полном объеме. Часть диагноза " "данные изъяты" установлена не в полном объеме, должно быть " "данные изъяты" установлена правильно. Оценить правильность установления части диагноза " "данные изъяты" не представляется возможным по причине наличия острого заболевания, могущего привести к смерти больного и отсутствия возможности на тот момент для проведения планового объёма инструментальных и лабораторных исследований.

Согласно заключению комиссии экспертов от 20 июля 2020 г. N, при поступлении М.Г.И. в приемный покой действия медицинского персонала должны были включать (с учетом временного интервала от поступления пациента до его смерти): 1.Осмотр дежурным врачом. 2. Выполнение ЭКГ, по его результатам: консультация кардиолога; взятие анализа крови на тропонин; назначение нитропрепаратов; назначение ацетилсалициловой кислоты; назначение ингибиторов агрегации тромбоцитов; назначение кислорода.

Медицинская помощь, оказанная М.Г.И, имела следующие дефекты:

Дефекты диагностики: Часть диагноза " "данные изъяты"" установлена не в полном объёме, должно быть " "данные изъяты"". Не проведена консультация кардиолога в течение 5 минут после получения результатов ЭКГ. Не взят анализ крови на тропонин.

Дефекты лечения: Не назначены нитропрепараты, не назначена ацетилсалициловая кислота, не назначены ингибиторы агрегации тромбоцитов, не назначен кислород.

Организационно-технический дефект: невозможность оперативного получения результатов ЭКГ в приемном отделении.

Прямой причиннo - следственной связи между дефектами оказания медицинской помощи и смертью М.Г.И. нет, однако наличие данных дефектов увеличило риск наступления летального исхода, что указывает на косвенную причиннo - следственную связь.

Постановлением следователя Барабинского межрайонного следственного управления Следственного комитета Российской Федерации капитана юстиции К.О.Т. от 22 июля 2020 г. уголовное дело N в отношении П.И.М. прекращено в связи с отсутствием в ее деянии состава преступления, предусмотренного ч.2 ст.109 УК РФ.

Из постановления следователя Барабинского межрайонного следственного управления Следственного комитета Российской Федерации капитана юстиции К.О.Т. от 22 июля 2020 г, а так же результатов экспертиз, проведенных в АНО "Центр судебных экспертиз" г. Санкт -Петербург видно, что прямая причинная связь между установленными дефектами лечения и наступлением смерти М.Г.И. отсутствует, наступление смерти пациента М.Г.И. было неизбежно, и наступило от заболевания.

Суд первой инстанции, частично удовлетворяя исковые требования, на основании оценки совокупности представленных доказательств пришел к выводу о том, что у истцов, являющихся женой и детьми, имеется право на компенсацию морального вреда, так как смертью близкого человека, им причинены нравственные страдания. При определении размера компенсации морального вреда суд первой инстанции исходил из того, что работниками ответчика допущены нарушения при оказании медицинской помощи М.Г.И, которые находятся в косвенной причинно-следственной связи с его смертью и, в то же время, учел объективное состояние пациента М.Г.И. на момент его госпитализации.

Суд апелляционной инстанции согласился с выводами суда первой инстанции, указав, что при определении размера компенсации морального вреда, суд первой инстанции исходил из фактических обстоятельств дела, характера и объема причиненных истцу физических и нравственных страданий, их тяжести и продолжительности, индивидуальных особенностей потерпевших, требований разумности и справедливости. Суд первой инстанции принял во внимание близкие семейные взаимоотношения, изменение привычного образа жизни истца, претерпевание нравственных страданий в связи со смертью мужа и отца, которые выразились в стрессе, нарушении сна и эмоционального состояния истцов, для которых смерть близкого человека явилась невосполнимой утратой.

Судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда обшей юрисдикции считает, что судами первой и апелляционной инстанций при рассмотрении дела нормы материального права применены правильно.

Статьей 41 Конституции Российской Федерации установлено, что каждый имеет право на охрану здоровья и медицинскую помощь.

Отношения, возникающие в сфере охраны здоровья граждан в Российской Федерации, регулирует Федеральный закон от 21 ноября 2011 г. N323-Ф3 "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" (далее - Федеральный закон "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации").

В силу ст. 2 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" здоровье - состояние физического, психического и социального благополучия человека, при котором отсутствуют заболевания, а также расстройства функций органов и систем организма; медицинская помощь - это комплекс мероприятий, направленных на поддержание и (или) восстановление здоровья и включающих в себя предоставление медицинских услуг; медицинская услуга - медицинское вмешательство или комплекс медицинских вмешательств, направленных на профилактику, диагностику и лечение заболеваний, медицинскую реабилитацию и имеющих самостоятельное законченное значение; пациент - физическое лицо, которому оказывается медицинская помощь или которое обратилось за оказанием медицинской помощи независимо от наличия у него заболевания и от его состояния.

Под качеством медицинской помощи понимается совокупность характеристик, отражающих своевременность оказания медицинской помощи, правильность выбора методов профилактики, диагностики, лечения и реабилитации при оказании медицинской помощи, степень достижения запланированного результата.

Статьей 4 упомянутого Федерального закона установлено, что к основным принципам охраны здоровья относятся, в частности: соблюдение прав граждан в сфере охраны здоровья и обеспечение связанных с этими правами государственных гарантий; приоритет интересов пациента при оказании медицинской помощи; ответственность органов государственной власти и органов местного самоуправления, должностных лиц организаций за обеспечение прав граждан в сфере охраны здоровья; доступность и качество медицинской помощи; недопустимость отказа в оказании медицинской помощи.

Медицинская помощь, за исключением медицинской помощи, оказываемой в рамках клинической апробации, организуется и оказывается: 1) в соответствии с положением об организации оказания медицинской помощи по видам медицинской помощи, которое утверждается уполномоченным федеральным органом исполнительной власти; 2) в соответствии с порядками оказания медицинской помощи, утверждаемыми уполномоченным федеральным органом исполнительной власти и обязательными для исполнения на территории Российской Федерации всеми медицинскими организациями; 3) на основе клинических рекомендаций; 4) с учетом стандартов медицинской помощи, утверждаемых уполномоченным федеральным органом исполнительной власти (ч. 1 ст. 37 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации").

Критерии оценки качества медицинской помощи, согласно ч. 2 ст. 64 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации", формируются по группам заболеваний или состояний на основе соответствующих порядков оказания медицинской помощи, стандартов медицинской помощи и клинических рекомендаций (протоколов лечения) по вопросам оказания медицинской помощи, разрабатываемых и утверждаемых в соответствии с ч. 2 ст. 76 этого Федерального закона, и утверждаются уполномоченным федеральным органом исполнительной власти.

При этом из ч. 2 ст. 98 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" следует, что медицинские организации, медицинские работники и фармацевтические работники несут ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации не только за причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи, но и за нарушение прав в сфере охраны здоровья.

Исходя из приведенных нормативных положений, регулирующих отношения в сфере охраны здоровья граждан, право граждан на охрану здоровья и медицинскую помощь гарантируется системой закрепляемых в законе мер, включающих, в том числе, как определение принципов охраны здоровья, качества медицинской помощи, порядков оказания медицинской помощи, стандартов медицинской помощи, так и установление ответственности медицинских организаций и медицинских работников за причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи.

Из норм Конвенции о защите прав человека и основных свобод и их толкования в соответствующих решениях Европейского Суда по правам человека в их взаимосвязи с нормами Конституции Российской Федерации, Семейного кодекса Российской Федерации, положениями ст.ст. 150, 151 Гражданского кодекса Российской Федерации следует, что в случае нарушения прав граждан в сфере охраны здоровья, причинения вреда жизни и (или) здоровью гражданина при оказании ему медицинской помощи, при оказании ему ненадлежащей медицинской помощи требования о компенсации морального вреда могут быть заявлены родственниками и другими членами семьи такого гражданина, поскольку, исходя из сложившихся семейных связей, характеризующихся близкими отношениями, духовным и эмоциональным родством между членами семьи, возможно причинение лично им (то есть членам семьи) нравственных и физических страданий (морального вреда) ненадлежащим оказанием медицинской помощи этому лицу.

Согласно ст. 151 Гражданского кодекса Российской Федерации, если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда. При определении размера компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с (индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред.

В силу п. 1 ст. 1099 Гражданского кодекса Российской Федерации основания и размер компенсации гражданину морального вреда определяются правилами, предусмотренными главой 59 "Обязательства вследствие причинения вреда" (ст.ст. 1064 - 1101) и ст. 151 Гражданского кодекса Российской Федерации.

В соответствии с п. 1 ст. 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред.

Согласно п. 1 ст. 1068 Гражданского кодекса Российской Федерации юридическое лицо либо гражданин возмещает вред, причиненный его работником при исполнении трудовых (служебных, должностных) обязанностей.

Статья 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации предусматривает, что размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда.

В пункте 2 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 года N 10 "Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда" разъяснено, что под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага (жизнь, здоровье, достоинство личности, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна и т.п.) или нарушающими его личные неимущественные права (право на пользование своим именем, право авторства и другие неимущественные права в соответствии с законами об охране прав на результаты интеллектуальной деятельности) либо нарушающими имущественные права гражданина. Моральный вред, в частности, может заключаться в нравственных переживаниях в связи с утратой родственников, невозможностью продолжать активную общественную жизнь, потерей работы, раскрытием семейной, врачебной тайны, распространением не соответствующих действительности сведений, порочащих честь, достоинство или деловую репутацию, временным ограничением или лишением каких-либо прав, физической болью, связанной с причиненным увечьем, иным повреждением здоровья либо в связи с заболеванием, перенесенным в результате нравственных страданий, и др.

Согласно разъяснениям, содержащимся в п. 32 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 января 2010 г. N 1 "О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина", при рассмотрении дел о компенсации морального вреда в связи со смертью потерпевшего иным лицам, в частности членам его семьи, иждивенцам, суду необходимо учитывать обстоятельства, свидетельствующие о причинении именно этим лицам физических или нравственных страданий. Указанные обстоятельства влияют также и на определение размера компенсации этого вреда. Наличие факта родственных отношений само по себе не является достаточным основанием для компенсации морального вреда.

При определении размера компенсации морального вреда суду с учетом требований разумности и справедливости следует исходить из степени нравственных или физических страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред, степени вины нарушителя и иных заслуживающих внимания обстоятельств каждого дела.

С учетом изложенного, суды верно указали, что исходя из вышеприведенного правового регулирования, юридически значимыми для данного дела обстоятельствами являлось установление дефектов оказания медицинской помощи и выяснение того, могли ли выявленные дефекты повлиять на своевременность постановки диагноза, назначения соответствующего лечения и предотвращения летального исхода, а также определение степени нравственных и физических страданий истцов с учетом фактических обстоятельств причинения им морального вреда и других конкретных обстоятельств, свидетельствующих о тяжести перенесенных переживаний в результате ненадлежащего оказания М.Г.И. медицинской помощи, наблюдения за его страданиями и его последующей смертью.

Установив юридически значимые обстоятельства, суды пришли к правильному выводу о наличии оснований для взыскания компенсации морального вреда, определив размер компенсации исходя из установленных законом критериев.

Приведенные в кассационной жалобе доводы о несогласии с размером компенсации морального вреда, о том, что судами не учтены все обстоятельства дела, не влекут удовлетворение кассационной жалобы.

Как следует из судебных актов, определяя размер компенсации морального вреда, суды учли, что экспертным заключением установлена не прямая, а косвенная причинно-следственная связь между действиями работников ГБУЗ "Убинская ЦРБ" и наступлением смерти М.Г.И, приняли во внимание объективное состояние пациента М.Г.И. на момент его госпитализации 23 декабря 2018 г, также приняли во внимание, что постановлением следователя уголовное дело, возбужденное по заявлению истца, было прекращено в связи с отсутствием состава преступления в действиях сотрудников ответчика.

Суды обоснованно исходили из того, что смерть близкого родственника безусловно причиняет моральные страдания членам его семьи.

Следует отметить, что, заявляя требования о компенсации морального вреда в суммах соответственно 5 000 000 руб. и 4 000 000 руб, истцы также не представили доказательств в обоснование заявленной ими суммы, объема перенесенных ими физических и нравственных страданий, кроме свидетельства о браке, подтверждающего, что истец М.Л.Д. с М.Г.И. состояли в браке с 21 июня 1973 г, свидетельств о рождении, подтверждающих, что истцы М.Р.Г, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, и М.Р.Г, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, являлись детьми М.Г.И. Также из материалов дела следует, что сыновья с родителями по одному месту жительства зарегистрированы не были.

Ссылаясь в иске на изменение уклада жизни, принятие успокоительных, перенесенного стресса, истцы доказательств, подтверждающих указанные доводы, не представили.

Таким образом, при определении размера компенсации морального вреда, суды правильно исходили из представленных сторонами доказательств, установленных законом критериев для определения размера компенсации морального вреда, учли степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями истцов, их возраста, характер причиненных истцу нравственных страданий, степени вины ответчика, принципа разумности и справедливости, тем самым мотивировав снижение размера компенсации морального вреда, заявленного истцами.

В целом доводы кассационной жалобы направлены на переоценку доказательств, не могут послужить основанием для отмены или изменения в кассационном порядке обжалуемых судебных постановлений, поскольку в силу ст.ст. 67, 327.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации оценка доказательств и установление обстоятельств по делу относится к исключительной компетенции судов первой и апелляционной инстанции.

Положения ст. 390 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, находясь в системной связи с другими положениями главы 41 данного Кодекса, регламентирующими производство в суде кассационной инстанции, предоставляют суду кассационной инстанции при проверке судебных постановлений право оценивать лишь правильность применения нижестоящими судами норм материального и процессуального права и не позволяют ему непосредственно исследовать доказательства и устанавливать фактические обстоятельства дела, подменяя тем самым суды первой и второй инстанций, которые самостоятельно исследуют и оценивают доказательства, устанавливают фактические обстоятельства дела на основе принципов состязательности, равноправия сторон и непосредственности судебного разбирательства.

Поскольку судами первой и апелляционной инстанций материальный закон применен и истолкован правильно, нарушений процессуального права не допущено, судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции не находит предусмотренных ст. 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации оснований для удовлетворения кассационной жалобы.

Руководствуясь ст.ст. 379.7, 390, 390.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции, определила:

решение Барабинского районного суда Новосибирской области от 3 ноября 2021 г, апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Новосибирского областного суда от 8 февраля 2022 г. оставить без изменения, кассационную жалобу М.Л.Д, М.Р.Г, М.Р.Г. - без удовлетворения.

Председательствующий

Судьи