Определение СК по гражданским делам Пятого кассационного суда общей юрисдикции от 01 августа 2022 г. по делу N 8Г-5401/2022[88-6158/2022]

Судебная коллегия по гражданским делам Пятого кассационного суда общей юрисдикции в составе:

председательствующего Усмановой Г.Ф.

судей Климовой В.В, Поддубной О.А.

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело по иску Т.М.А к К.М.П, Б.Т.П о признании недействительными доверенности, договоров дарения и купли-продажи, компенсации морального вреда, по кассационной жалобе К.М.П на решение Карачаевского городского суда Карачаево-Черкесской Республики от 21 августа 2019 года, дополнительное решение Карачаевского городского суда Карачаево-Черкесской Республики от 24 ноября 2019 года и на апелляционное определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Карачаево-Черкесской Республики от 11 марта 2021 года.

Заслушав доклад судьи Пятого кассационного суда общей юрисдикции Поддубной О.А, судебная коллегия

установила:

Т.А.Х обратился в суд с иском к К.М.П о признании недействительной доверенности, выданной 20 мая 2016 года Б.М.Х, умершей ДД.ММ.ГГГГ, признании недействительным договора дарения "адрес", расположенной в "адрес".

В обоснование заявленных требований указал, что он является племянником и наследником покойной Б.М.Х Между ним и ответчиком К.М.П была достигнута договоренность об осуществлении ухода за Б.М.Х, за что истец передал К.М.П 100000 рублей и предложил впоследствии передать ? долю принадлежащей наследодателю квартиры. 20 мая 2016 года был оформлен договор дарения данной квартиры в пользу истца и ответчика. От имени дарителя Б.М.Х по доверенности действовала дочь ответчика - К.Ф.В связи с тем, что сама Б.М.Х отрицала выдачу такой доверенности, истец возвратил полученную им ? долю квартиры тете, заключив договор дарения. После её смерти истцу стало известно, что К.М.П не только не вернула полученную ею долю в праве собственности на квартиру, но и оформила 8 декабря 2016 года договор купли-продажи второй доли в праве собственности в свою пользу. Между тем, как следует из заключения эксперта от 16 июля 2018 года, доверенность от имени Б.М.Х была подписана ответчиком К.М.П, после подписания договора дарения стороны не совершали действия по исполнению сделки. Просил признать недействительным договор купли-продажи от 8 декабря 2016 года, заключенный Бархозовой MX. и К.М.П в связи с отсутствием воли продавца на совершение сделки, а также в связи с тем, что в период заключения сделки Б.М.Х не была способна понимать значение своих действий и руководить ими, а также признать недействительным договор по отчуждению квартиры, заключенной Б.Т.П и К.М.П 22 ноября 2018 года, истребовании квартиры из незаконного владения Б.Т.П и о прекращении права собственности последней на спорную квартиру. Также просил суд взыскать с К.М.П компенсацию морального вреда в сумме 100000 рублей.

Решением Карачаевского городского суда Карачаево-Черкесской Республики от 21 августа 2019 года исковые требования Т.А.Х удовлетворены частично. Признана недействительной доверенность, признан недействительным договор дарения, признан недействительным договор купли-продажи от 08.12.2016 года, истребована квартира из незаконного владения Б.Т.П, прекращено право собственности Б.Т.П на данную квартиру. В удовлетворении исковых требований Т.А.Х о взыскании компенсации морального вреда отказано.

Дополнительным решением Карачаевского городского суда КЧР от 24 ноября 2019 года признан недействительным договор купли-продажи квартиры от 22 ноября 2018 года, заключенный между Б.Т.П и К.М.П

Определением судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Карачаево-Черкесской Республики от 25 ноября 2019 года произведена замена истца Т.А.Х его правопреемником Т.М.А

Апелляционным определением Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Карачаево-Черкесской Республики от 25 ноября 2019 года решение в части удовлетворенных исковых требований Т.А.Х к К.М.П и Б.Т.П отменено, в отмененной части принято новое решение об отказе в удовлетворении исковых требований Т.А.Х

Определением Пятого кассационного суда общей юрисдикции от 8 июля 2020 года апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Карачаево-Черкесской Республики от 25 ноября 2019 года отменено, дело направлено на новое рассмотрение в суд апелляционной инстанции.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Карачаево-Черкесской Республики от 11 марта 2021 года решение Карачаевского городского суда КЧР от 21 августа 2019 года, дополнительное решение Карачаевского городского суда КЧР от 24 ноября 2019 года, в части удовлетворения исковых требований об истребовании квартиры из незаконного владения - отменено, в указанной части принято новое решение, которым в удовлетворении исковых требований Т.М.А (правопреемника Т.А.Х) к К.М.П, Б.Т.П (Бабоевой) Б.Т.П об истребовании из незаконного владения Б.Т.П (Бабоевой) Б.Т.П квартиры с кадастровым номером N, расположенной по адресу: "адрес" - отказано. В остальной части решение Карачаевского городского суда КЧР от 21 августа 2019 года, дополнительное решение Карачаевского городского суда КЧР от 24 ноября 2019 года, оставлено без изменения.

В кассационной жалобе К.М.П ставится вопрос об отмене решения Карачаевского городского суда Карачаево-Черкесской Республики от 21 августа 2019 года, дополнительного решения Карачаевского городского суда Карачаево-Черкесской Республики от 24 ноября 2019 года, апелляционного определения Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Карачаево-Черкесской Республики от 11 марта 2021 года, как незаконных, необоснованных, вынесенных с существенными нарушениями материального права.

Лица, участвующие в деле, в судебное заседание не явились, о времени и месте рассмотрения дела извещены надлежащим образом.

Судебная коллегия по гражданским делам Пятого кассационного суда общей юрисдикции, руководствуясь статьей 379.5 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, считает возможным рассмотреть дело в отсутствие неявившихся лиц.

Проверив материалы дела, обсудив доводы жалобы, выслушав пояснения представителя ответчика П.Н.Ф, Пятый кассационный суд общей юрисдикции находит кассационную жалобу не подлежащей удовлетворению.

Согласно статье 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации основаниями для отмены или изменения судебных постановлений кассационным судом общей юрисдикции являются несоответствие выводов суда, содержащихся в обжалуемом судебном постановлении, фактическим обстоятельствам дела, установленным судами первой и апелляционной инстанций, нарушение либо неправильное применение норм материального права или норм процессуального права.

Такие нарушения судом первой и апелляционной инстанции при рассмотрении настоящего дела допущены не были.

Как установлено судами и следует из материалов дела, Б.М.Х, родившейся 17 мая 1936 года, на праве собственности принадлежала двухкомнатная квартира общей площадью 43, 8 кв.м, расположенная по адресу: "адрес".

20 мая 2016 года нотариусом Карачаевского городского нотариального округа Х.М.Д была удостоверена доверенность от имени Б.М.Х, которой она уполномочила К.Ф.М подарить К.М.П и Т.А.Х принадлежащую ей на праве собственности квартиру.

20 мая 2016 года К.Ф.М от имени Б.М.Х был заключен договор дарения квартиры в равных долях К.М.П и Т.А.Х Право общей долевой собственности К.М.П и Т.А.Х зарегистрировано 02.06.2016 года.

30 сентября 2016 года Т.А.Х и Б.М.Х был заключен договор дарения 1/2 доли спорной квартиры, согласно которому Т.А.Х подарил Б.М.Х принадлежащую ему 1/2 долю спорной квартиры, расположенной по адресу: "адрес".

Право собственности Б.М.Х на указанную 1/2 долю квартиры зарегистрировано 01.10.2016 года.

08 декабря 2016 года между продавцом Б.М.Х и покупателем К.М.П был заключен договор купли-продажи 1/2 доли спорной квартиры по цене 845694, 78 рублей, уплачиваемых покупателем до подписания договора. Договор удостоверен нотариусом Карачаевского городского нотариального округа Х.М.Д Право собственности К.М.П на указанную 1/2 долю квартиры зарегистрировано 26 декабря 2016 года.

06 марта 2017 года Б.М.Х умерла.

После смерти Б.М.Х заявления о принятии оставшегося после неё наследства никто из наследников не подавал, наследственное дело нотариусом не заводилось.

Решением Урупского районного суда КЧР от 8 июня 2017 года был установлен факт родственных отношений между Т.А.Х и Б.М.Х как между племянником и тётей. В качестве цели установления данного юридического факта указана реализация права на наследство.

17 июля 2017 года Т.А.Х обратился в правоохранительные органы по факту неправомерного завладения К.М.П квартирой, принадлежавшей его тёте Б.М.Х, умершей ДД.ММ.ГГГГ, единственным наследником которой он является.

22 ноября 2018 года между продавцом К.М.П и покупателем Б.Т.П был заключён договор купли-продажи, согласно которому спорная квартира была продана Б.Т.П, право собственности последней на квартиру зарегистрировано 30.11.2018 г.

14 ноября 2019 года Т.А.Х умер.

Определением судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда КЧР от 25 ноября 2019 года произведена замена истца Т.А.Х на его правопреемника Т.М.А.

Установлено, что единственным наследником Т.А.Х, принявшим наследство в предусмотренный законом срок, является его сын Т.М.А, иных наследников, принявших наследство по какому-либо из предусмотренных законом оснований (ст.111 ГК РФ) не имеется, что ответчиками не оспаривалось.

Согласно справке нотариуса Карачаевского нотариального округа КЧР Х.А.А от 08.02.2021г, наследственное дело к имуществу Б.М.Х, умершей ДД.ММ.ГГГГ, не заводилось, в базе данных наследственных дел Единой информационной системы - наследственных дел в отношении Б.М.Х не значится.

Согласно копии доверенности от 19.12.2016 г. от имени Б.М.Х, удостоверенной нотариусом Карачаевского городского нотариального округа Х.М.Д и зарегистрированной в реестре за N, Б.М.Х, уполномочила К.Ф.М оформить право собственности на "адрес" долю, расположенную по адресу: "адрес", зарегистрировать право собственности на имя К.М.П в Управлении Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии, с правом проведения работ по межеванию земельного участка.

На оборотной стороне указанной доверенности имеется рукописная надпись (приписка) нотариуса: "Зарегистрировать переход права собственности (по договору от 08.12.2016 года, зарегистрированному в реестре за N) на имя К.М.П".

Из показаний свидетеля Х.З.Х следует, что ответчик К.М.П её близкая подруга и бывшая соседка. В 2018-2019 годах Х.З.Х снимала квартиру по адресу: "адрес", и проживала по соседству с ответчиком К.М.П Б.М.Х она видела в квартире у К.М.П При этом, по просьбе К.М.П она неоднократно присматривала за Б.М.Х, когда К.М.П отсутствовала. Из состоявшегося при ней разговора К.М.П и Б.М.Х ей известно, что К.М.П купила половину квартиры, а половину Б.М.Х ей подарила. Б.М.Х ей рассказывала, что сначала хотела оформить договор дарения, потом перешло на договор купли-продажи, но точно свидетель ничего не может сказать. О договоре купли-продажи свидетель особо ничего не знает, но знает, что за половину квартиры К.М.П отдала деньги, однако, сколько денег отдала К.М.П, свидетель не знает. Б.М.Х была с чистой памятью, разговаривала грамотнее, чем сама свидетель. Б.М.Х однажды попросила Х.З.Х купить в аптеке лекарство, при этом достала из-под матраса 500 рублей и сказала, что это деньги от продажи квартиры. Последний раз Х.З.Х видела Б.М.Х до нового года, Борхозова была в нормальном состоянии.

Свидетель Т.Ф.С пояснила, что она 10.12.1947 года рождения, в связи с таким возрастом у неё плохая память, она забывает даже недавние события. Она давно знает ответчика К.М.П, девичья фамилия М - Бабоева. Т.Ф.С приходится Б.М.Х двоюродной сестрой. Когда Б.М.Х умерла, свидетель точно не знает, не может назвать даже год смерти Борхозовой, но похоронах Борхозовой свидетель присутствовала. Ранее, когда Т.Ф.С была у Б.М.Х дома, она говорила, что у неё нет денег на похороны, т.к. у нее маленькая пенсия. Потом, когда Т.Ф.С была дома у Борхозовой до её смерти, она сказала, что продала часть квартиры и положила деньги под матрас. Б.М.Х также сказала, что половину квартиры продала, а часть квартиры хочет отписать М, чтобы она досмотрела ее. Квартиру Б.М.Х продала за 800000 рублей женщине, указав рукой на ответчика Б.Т.П Б.М.Х была в хорошем состоянии, разговаривала, людей узнавала. Она жаловалась на ноги, не могла спускаться и подниматься по ступенькам, ходила только по квартире. Похороны Б.М.Х сделала М, деньги, полученные Б.М.Х за продажу части квартиры, были потрачены М на похороны.

Согласно заключению почерковедческой экспертизы за N, проведённой ЭКЦ МВД по КЧР, от 16 июля 2018 года, подпись от имени Б.М.Х в доверенности N N от 20 мая 2016 года выполнена не Б.М.Х, а К.М.П

Из медицинской карты МБЛПУ поликлиника "КГРБ" на амбулаторного больного Б.М.Х, медицинской карты N отделения реанимации и интенсивной терапии МБЛПУ "КГРБ" на стационарного больного Б.М.Х следует, что Б.М.Х, с 2001 года состояла на диспансерном учёте с диагнозом ишемическая болезнь сердца, артериальная гипертензия, по меньшей мере с 2014 года страдала гипертонической болезнью 2 ст, риск 3, хронической ишемией головного мозга 3 ст, с 2016 года произошло резкое ухудшение ее состояния, нарастание хронической сердечной недостаточности, 23.07.2016 года была госпитализирована в отделение реанимации и интенсивной терапии МБЛПУ "КГРБ", где ей, в числе прочих (ИБС, нестабильная стенокардия с исходом в стенокардию напряжения ФК-3, хроническая сердечная недостаточность 2Б ст, ФК-3 с приступами левожелудочковой недостаточности по типу отека легких и др.), был установлен врачом-неврологом диагноз: гипоксическая энцефалопатия 2-3 ст. на фоне интеллектуально-мнестического снижения.

Из заключения посмертной судебной психолого-психиатрической экспертизы, проведенной экспертами ГБУЗ Волгоградская областная клиническая психиатрическая больница N 2, следует, что судебно - психиатрические эксперты не исключают наличия у Б.М.Х при жизни, в том числе и в юридически значимый период времени - заключения и подписания договора купли-продажи от 08.12.2016г, признаков психического расстройства в форме органического расстройства личности и поведения преимущественно сосудистого генеза с изменениями со стороны психики. Об этом свидетельствуют материалы гражданского дела и данные медицинской документации с верифицированными диагнозами её соматических и неврологических заболеваний, наличие в анамнезе гипертонической болезни 2 ст, Риск 3, хронической ишемии головного мозга 3 ст, показания некоторых свидетелей, которые хотя и носят противоречивый, порой взаимоисключающий характер, косвенно частично отражают её психосоматическое состояние. Учитывая, что Б.М.Х при жизни врачом-психиатром не осматривалась, и ее психическое состояние не отражено в её медицинской документации, только на основании имеющихся данных, ретроспективно с наибольшей долей достоверности оценить психическое состояние Б.М.Х в юридически значимый период времени - заключения и подписания договора купли-продажи от 08.12.2016 г, а в связи с этим категорично и безальтернативно ответить на вопрос суда могла ли она понимать значение своих действии и руководить ими, не представляется возможным. В соответствии заключением медицинского психолога в материалах гражданского дела не содержится достаточных сведений, позволяющих оценить возрастные и индивидуально-психологические особенности Б.М.Х при жизни и ее психологическое состояние на момент заключения договора купли-продажи от 08.12.2016 года, в связи с чем, достоверно оценить возрастные и индивидуально-психологические особенности Б.М.Х не представляется возможным.

Разрешая дело по существу, и удовлетворяя заявленные Т.А.Х исковые требования о признании сделок недействительными, истребовании квартиры из владения Б.Т.П, прекращении права собственности последней, суд первой инстанции исходил из того, что оспариваемые истцом доверенность от 20.05.2016г. и договор дарения от 20.05.2016г. являются недействительными, т.к. Б.М.Х доверенность не подписывала, от её имени в доверенности расписалась К.М.П, договор дарения был совершен по недействительной доверенности от имени Б.М.Х Договор купли-продажи 1/2 доли квартиры от 08.12.2016г. является недействительным, поскольку при его заключении Б.М.Х находилась в таком состоянии, когда она не была способна понимать значение своих действий и руководить ими, и у неё отсутствовала воля на отчуждение этого имущества. К такому выводу суд пришел на основании заключения судебно-психиатрической экспертизы, проведенной в рамках рассматриваемого дела, сведений о возрасте и состоянии здоровья Б.М.Х, показаний свидетелей. Приобретя спорную квартиру по недействительным сделкам, К.М.П впоследствии оформила эту квартиру на свою родную сестру Б.Т.П по договору купли-продажи от 22.11.2018 года. При таких обстоятельствах, суд первой инстанции пришел к выводу о признании недействительными всех оспариваемых сделок, прекращении права собственности Б.Т.П на спорную квартиру и истребовании квартиры из владения последней.

Отменяя решение суда первой инстанции и отказывая в иске, суд апелляционной инстанции произвел переоценку доказательств, в том числе заключения посмертной судебно-психиатрической экспертизы и показаний свидетелей, и пришел к выводу о недоказанности факта нахождения Б.М.Х на момент заключения договора купли-продажи от 08.12.2016г. в состоянии, при котором она не могла понимать значение своих действий и руководить ими. Кроме того, суд апелляционной инстанции, со ссылкой на ст.183 ГК РФ, пришел к выводу о последующем одобрении Б.М.Х договора дарения от 20 мая 2016 года, в связи с чем посчитал этот договор действительным. Поскольку спорная квартира была отчуждена Б.М.Х по договору дарения от 20 мая 2016 года и договору купли-продажи от 08.12.2016г, которые являлись действительными сделками, суд апелляционной инстанции счел, что на момент открытия наследства спорное имущество наследодателю не принадлежало, а потому у суда первой инстанции не имелось законных оснований для удовлетворения заявленных требований.

Суд кассационной инстанции посчитал выводы суда апелляционной инстанции неправильными, не соответствующими фактическим обстоятельствам, сделанными с нарушением норм материального и процессуального права, указав при этом, что суд апелляционной инстанции оставил без внимания, что истцом в качестве основания к признанию сделки недействительной указывалось на совершение сделки по доверенности от имени Б.М.Х, которую последняя не подписывала, суд не дал оценки положенным судом первой инстанции в основу принятого решения иным доказательствам, в том числе о возрасте и состоянии здоровья Б.М.Х

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Карачаево-Черкесской Республики от 11 марта 2021 года решение Карачаевского городского суда КЧР от 21 августа 2019 года, дополнительное решение Карачаевского городского суда КЧР от 24 ноября 2019 года, в части удовлетворения исковых требований об истребовании квартиры из незаконного владения - отменено, в указанной части принято новое решение, которым в удовлетворении исковых требований Т.М.А (правопреемника Т.А.Х) к К.М.П, Б.Т.П (Бабоевой) Б.Т.П об истребовании из незаконного владения Б.Т.П (Бабоевой) Б.Т.П квартиры с кадастровым номером N, расположенной по адресу: "адрес" - отказано. В остальной части решение Карачаевского городского суда КЧР от 21 августа 2019 года, дополнительное решение Карачаевского городского суда КЧР от 24 ноября 2019 года, оставлено без изменения.

При рассмотрении настоящего дела апелляционный суд отнесся критически к показаниям свидетелей Х.З.Х и Т.Ф.С, посчитав их недостоверными, поскольку при проверке этих показаний в суде апелляционной инстанции в них были установлены противоречия и несоответствие действительности, оба свидетеля путались в показаниях, при даче показаний обоими свидетелями ответчик К.М.П, несмотря на неоднократные замечания суда и разъяснения о недопустимости таких действий, подсказывала свидетелям ответы на вопросы, сообщала сведения, о которых свидетели должны дать показания, после чего оба свидетеля корректировали свои показания, изменяя их содержание. Кроме того, Х.З.Х, будучи подругой К.М.П, является лицом, заинтересованным в исходе данного дела, а свидетель Т.Ф.С при даче показаний неоднократно ссылалась на свою плохую память и забывчивость.

Кроме того, суд апелляционной инстанции обратил внимание, что представленная ответчиком копия доверенности от 19.12.2016 года от имени Б.М.Х, удостоверенной нотариусом Карачаевского городского нотариального округа Х.М.Д и зарегистрированной в реестре за N1-611, также не может расцениваться как достоверное доказательство, подтверждающее юридически значимые обстоятельства дела, поскольку оформлена в отношении квартиры, расположенной по адресу: "адрес", тогда как спорная квартира имеет N 11, при этом доверенность составлена и удостоверена с нарушением требований ст.ст. 44, 45.1 Основ законодательства Российской Федерации о нотариате.

В нарушение указанных норм, в представленной доверенности от 19.12.2016г. имеется рукописная приписка нотариуса: "Зарегистрировать переход права собственности (по договору от 08.12.2016 года, зарегистрированному в реестре за N) на имя К.М.П", которая изменяет правовое содержание нотариально оформленного документа и влияет на права третьих лиц, при этом указанная приписка не оговорена и не подтверждена подписью заявителя Б.М.Х

Кроме того, как видно из текста доверенности она была совершена в помещении нотариальной конторы, однако, из показаний допрошенных по делу свидетелей, в том числе участкового уполномоченного полиции Б.А.К, следует, что Б.М.Х с мая 2016 года в силу возраста и состояния здоровья не могла выходить на улицу, передвигалась только по квартире.

Судебная коллегия суда апелляционной инстанции пришла к выводу, что данное обстоятельство уже само по себе ставит под сомнение законность доверенности, поскольку нарушены требования к её содержанию и порядку удостоверения. При этом, апелляционной инстанцией учтено, что доверенность от 19.12.2016г. удостоверена тем же нотариусом Х.М.Д, который удостоверил оспариваемую истцом доверенность от 20.05.2016г, в отношении которой судом было установлено, что она совершена с нарушением закона и подпись в доверенности учинена не доверителем Б.М.Х, а К.М.П К.М.П, в ходе проводимой по заявлению Т.А.Х сотрудниками правоохранительных органов проверки по факту подделки документов К.М.П, сама подтвердила факт учинения ею подписи в доверенности от имени Б.М.Х, указав при этом, что доверенность была составлена и подписана в помещении нотариальной конторы без присутствия Борхозовой.

Согласно статье 153 Гражданского кодекса Российской Федерации сделками признаются действия граждан и юридических лиц, направленные на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей.

В силу пункта 1 статьи 185 Гражданского кодекса Российской Федерации, доверенностью признается письменное уполномочие, выданное одним лицом другому лицу для представительства перед третьими лицами.

При отсутствии полномочий действовать от имени другого лица или при превышении таких полномочий сделка считается заключенной от имени и в интересах совершившего ее лица, если только другое лицо (представляемый) впоследствии прямо не одобрит данную сделку (п. 1 ст. 183 ГК РФ).

Исходя из положений статей 153, 154 Гражданского кодекса Российской Федерации выдача доверенности является одним из видов односторонних сделок.

В соответствии со статьей 160 Гражданского кодекса Российской Федерации, сделка в письменной форме должна быть совершена путем составления документа, выражающего ее содержание и подписанного лицом или лицами, совершающими сделку или должным образом уполномоченными ими лицами.

Согласно пункту 1 статьи 166 Гражданского кодекса Российской Федерации сделка недействительна по основаниям, установленным настоящим Кодексом, в силу признания ее таковой судом (оспоримая сделка) либо независимо от такого признания (ничтожная сделка). Требование о признании оспоримой сделки недействительной может быть предъявлено стороной сделки или иным лицом, указанным в законе. Оспоримая сделка может быть признана недействительной, если она нарушает права или охраняемые законом интересы лица, оспаривающего сделку, в том числе повлекла неблагоприятные для него последствия (п. 2 ст.166 ГК РФ).

В силу статьи 167 Гражданского кодекса Российской Федерации недействительная сделка не влечет юридических последствий, за исключением тех, которые связаны с ее недействительностью.

Согласно пункту 1 статьи 168 Гражданского кодекса Российской Федерации за исключением случаев, предусмотренных пунктом 2 настоящей статьи или иным законом, сделка, нарушающая требования закона или иного правового акта, является оспоримой, если из закона не следует, что должны применяться другие последствия нарушения, не связанные с недействительностью сделки.

Пунктом 2 статьи 168 Гражданского кодекса Российской Федерации предусмотрено, что сделка, нарушающая требования закона или иного правового акта и при этом посягающая на публичные интересы либо права и охраняемые законом интересы третьих лиц, ничтожна, если из закона не следует, что такая сделка оспорима или должны применяться другие последствия нарушения, не связанные с недействительностью сделки.

В соответствии с положениями статьи 177 Гражданского кодекса Российской Федерации сделка, совершенная гражданином, хотя и дееспособным, но находившимся в момент её совершения в таком состоянии, когда он не был способен понимать значение своих действий и руководить ими, может быть признана судом недействительной по иску этого гражданина либо иных лиц, чьи права нарушены в результате её совершения.

В связи с этим, судебная коллегия апелляционной инстанции пришла к выводу, что указанную доверенность от 19.12.2016г. следует отнести к недостоверным доказательствам, которые не могут подтверждать либо опровергать юридически значимые обстоятельства по делу, а, следовательно, не могут быть приняты в качестве средства обоснования выводов суда.

То обстоятельство, что доверенность от 20 мая 2016 года на право заключения договора дарения спорной квартиры Б.М.Х не подписывала, рукописная запись "Борхозовой" в графе "подпись" доверенности выполнена не Б.М.Х, а самой К.М.П, последняя в судах не оспаривала.

Суд апелляционной инстанции также указал, что из текста самой доверенности никаких указаний о том, что доверенность была совершена вне помещения нотариальной конторы, как на то указывал нотариус Х.М.Д, в доверенности не содержится, тогда как это является обязательным в соответствии с п.40 Приказа Минюста России от 30.09.2020 N 226 и Порядком оформления форм реестров регистрации нотариальных действий, нотариальных свидетельств, удостоверительных надписей на сделках и свидетельствуемых документах, утвержденным решением Правления ФНП от 16.09.2020 N 16/20. Это обстоятельство уже само по себе ставит под сомнение законность доверенности, поскольку нарушены требования к порядку её удостоверения, а также свидетельствует о недостоверности показаний нотариуса.

Суд апелляционной инстанции согласился с выводами суда первой инстанции об обосновании своих выводов на заключении почерковедческой экспертизы за N 290-1 от 16 июля 2018 года, поскольку оно является наиболее полным и соответствует требованиям законодательства, содержит надлежащее описание проведенного исследования, подробный анализ имеющихся данных, является обоснованным, полным, последовательным и мотивированным, не допускает неоднозначного толкования, противоречий в выводах эксперта не усматривается. Оснований сомневаться в обоснованности и достоверности заключения экспертизы у суда первой инстанции не имелось, ходатайств о назначении судебной экспертизы ответчиками не заявлялось.

В связи с этим, судебная коллегия апелляционного суда указала, что суд первой инстанции пришел к правильному выводу о том, что Б.М.Х доверенность от 20 мая 2016 года не подписывала и не давала полномочий на отчуждение принадлежащей ей квартиры по оспариваемой доверенности, а потому признал недействительной указанную доверенность и договор дарения от 20 мая 2016 года, как совершенный по недействительной доверенности от имени Б.М.Х

Кроме того, суд апелляционной инстанции пришел к выводу о недействительности оспариваемых договора дарения и доверенности, поскольку исходил из того, что имеющимися в деле доказательствами подтверждается, что Б.М.Х доверенность от 20 мая 2016 года не подписывала, её волеизъявление на совершение доверенности отсутствовало, она не давала полномочий на дарение принадлежащей ей квартиры по оспариваемой доверенности, а потому доверенность от 20 мая 2016 года и совершенная на её основании сделка дарения должны быть признаны недействительными.

Судебная коллегия суда апелляционной инстанции также обратила внимание на показания свидетелей Б.А.К, Ч.А.З Д.С.А, посчитав их показания достоверными, не противоречащими установленным по делу обстоятельствам.

Свидетель Б.А.К, участковый уполномоченный МО МВД РФ "Карачевский" суду пояснил, что три-четыре раза общался с Б.М.Х по обращениям К.М.П и Т.А.Х в тот период, когда с Борхозовой проживала и ухаживала за ней Каппушева. Б.М.Х была нормальной, осознавала происходящее, давала объяснения, расписывалась. Б.М.Х никому не доверяла, ни родственникам, ни соседям, ни тем с кем проживала. Общение с Б.М.Х происходило у неё в квартире, так как в силу возраста Б.М.Х не могла выходить на улицу, передвигалась только по квартире.

Из показаний свидетеля Ч.А.З следует, что он был знаком с Б.М.Х больше 15-ти лет. Навещал Борхозову примерно 1-3 раза в месяц. Последние несколько месяцев до смерти Б.М.Х его уже не узнавала, пока он сам не назовет себя. Когда он представлялся ей, она извинялась, что не узнала его и говорила, что очень рада его видеть. После этого они с ней беседовали. Она какое-то время разговаривала, а потом забывала, что говорила, и начинала разговор по новой, путала слова, людей. Примерно около двух месяцев до смерти ее состояние резко ухудшилась. Свидетель также пояснил, что Б.М.Х проживала в "адрес", квартира была двухкомнатная, обстановку в квартире он не рассматривал и не запоминал, т.к. ему это было не нужно.

Свидетель Д.С.А, проживающая в "адрес", пояснила, что при ней Б.М.Х говорила о том, что хочет отписать квартиру Т, больше никому. Т с женой попросили присматривать за Б.М.Х квартирантку К.Ф, которая проживала в квартире Б.М.Х, при этом оплатили ей денежную сумму в размере 100000 рублей, которые Т передали этой девушке через нее. После того, как К.Ф сменила место жительства, Т с женой приехали и ухаживали за бабушкой, а потом когда Т заболел, за Б.М.Х по просьбе Т стала ухаживать К.М.П В последний год жизни Б.М.Х периодически выводили на улицу соседи, когда её выводили на улицу она спала в кресле под навесом. Необычного в поведении Б.М.Х она не замечала. К.М.Х ухаживала за Борхозовой примерно полгода до её смерти. С тех пор как за Б.М.Х стала ухаживать К.М.Х, свидетель Борхозову не видела. Последние полгода до смерти Борхозовой она (свидетель) точно её не видела, от соседей слышала, что Б.М.Х последние два месяца до смерти лежала, не вставала, от К.М.П слышала, что та водила Б.М.Х за руку в туалет.

Суд апелляционной инстанции согласился с выводами суда первой инстанции о том, что в силу своего возраста и заболеваний Б.М.Х на момент заключения договора купли-продажи от 08.12.2016 года не осознавала значение своих действий и не могла руководить ими, с учетом заключения посмертной судебной психолого-психиатрической экспертизы, возраста (более 80 лет) и состоянии здоровья Б.М.Х, которая в соответствии с верифицированными диагнозами ее соматических и неврологических заболеваний страдала гипертонической болезнью 2 ст, риск 3, хронической ишемией головного мозга 3 ст, гипоксической энцефалопатией 2- 3 ст. на фоне интеллектуально-мнестического снижения, её нуждаемости по состоянию здоровья в постоянном постороннем уходе.

Судебная коллегия суда апелляционной инстанции указала, что поскольку Б.М.Х доверенность от 20 мая 2016 года не подписывала и не давала полномочий на отчуждение принадлежащей ей квартиры по оспариваемой доверенности, соответственно воля доверителя на совершение сделки дарения отсутствовала, договор дарения заключён по недействительной доверенности, при заключении договора купли-продажи от 08.12.2016 г. Б.М.Х не была способна понимать значение своих действий и руководить ими, воля Б.М.Х на совершение сделки отсутствовала, право собственности К.М.П на спорную квартиру было зарегистрировано на основании недействительных сделок, на совершение которых отсутствовала воля собственника Борхозовой, при этом фактически договор дарения и договор купли-продажи от 08.12.2016г. реально не были исполнены, ответчик в спорную квартиру не вселялась, Б.М.Х продолжала проживать в квартире до дня своей смерти и нести расходы по содержанию квартиры (что К.М.П не оспаривалось), после чего К.М.П, приобретшая квартиру по недействительным сделкам, заключила договор купли-продажи от 22.11.2018 года со своей родной сестрой Б.Т.П (Бабоевой) Т.П, имеются основания для признания недействительными доверенности, договора дарения, договора купли-продажи от 08.12.2016г. и договора купли-продажи от 22.11.2018 года.

В силу статьи 200 Гражданского кодекса Российской Федерации если законом не установлено иное, течение срока исковой давности начинается со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права и о том, кто является надлежащим ответчиком по иску о защите этого права.

В пункте 73 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29.05.2012 N 9 "О судебной практике по делам о наследовании" разъяснено, что наследники вправе обратиться в суд после смерти наследодателя с иском о признании недействительной совершенной им сделки, если наследодатель эту сделку при жизни не оспаривал, что не влечет изменения сроков исковой давности, а также порядка их исчисления.

Вопрос о начале течения срока исковой давности по требованиям об оспоримости сделки разрешается судом исходя из конкретных обстоятельств дела и с учетом того, когда наследодатель узнал или должен был узнать об обстоятельствах, являющихся основанием для признания сделки недействительной.

Из приведенных правовых норм и разъяснений по их применению, а также установленных по делу обстоятельств следует, что истец по настоящему делу обратился в суд с самостоятельным иском о признании недействительной сделки, направленной на уменьшение наследственного имущества, то есть в защиту собственных интересов, а не в качестве правопреемника наследодателя, в связи с чем, суд апелляционной инстанции пришел к выводу, что указанная сделка в силу части 2 статьи 168 Гражданского кодекса Российской Федерации является ничтожной и трехлетний срок исковой давности истцом не пропущен. Кроме того, право на оспаривание договора дарения возникло у Т.А.Х, наследника Б.М.Х, лишь после смерти наследодателя, то есть с 06 марта 2017 года.

Помимо изложенного, апелляционный суд отметил, что сама К.М.П утверждала, что между нею, Т.А.Х и Б.М.Х была достигнута договоренность о том, что К.М.П и Т.А.Х будут осуществлять уход за Борхозовой за что последняя подарит им в равных долях свою квартиру, в связи с этим и был заключён договор дарения квартиры.

Прикрываемая договором дарения сделка (договор пожизненного содержания с иждивением) также является ничтожной сделкой, поскольку не соблюдена нотариальная форма сделки, что влечет ее ничтожность в силу п. 3 ст. 163 ГК РФ, не определены ее существенные условия.

Таким образом, из утверждений самой К.М.П следует, что сделка дарения была направлена на достижение других правовых последствий и прикрывала иную волю всех участников сделки, между сторонами указанной сделки была достигнута договоренность о переходе права собственности на квартиру взамен осуществления ухода за Б.М.Х, оказания ей помощи в быту, что свидетельствует о том, что сделка не являлась безвозмездной, предусматривала встречное обязательство, т.е. воли на заключение договора дарения у сторон не имелось, оспариваемой сделкой они прикрывали иной договор - договор пожизненного содержания с иждивением, договор дарения квартиры фактически носил возмездный характер, а передача по нему квартиры в пользу ответчика К.М.П являлась формой оплаты за её услуги по осуществлению ухода и содержанию Б.М.Х, что в свою очередь свидетельствует о притворности оспариваемого договора дарения в силу части 2 статьи 170 Гражданского кодекса Российской Федерации и соответственно о его ничтожности.

Изложенное, по мнению апелляционного суда, также свидетельствует о том, что срок исковой давности истцом не пропущен.

Кроме того, судебная коллегия апелляционного суда, в соответствии с п.29 Постановления Пленума ВС РФ от 19.06.2012 года N13, ставила на обсуждение сторон вопрос о назначении по делу судебной психолого-психиатрической экспертизы для установления следующего обстоятельства - могла ли Б.М.Х понимать значение своих действий и руководить ими при совершении договора дарения от 30.09.2016 года между Т.А.Х и Б.М.Х, однако ответчики по делу категорически возражали против назначения такой экспертизы, иными участвующими в деле лицами ходатайства о её назначении также не заявлено.

Вместе с тем, апелляционный суд выразил несогласие с решением суда первой инстанции в части истребования спорной квартиры из незаконного владения Б.Т.П (Б.Т.П), поскольку судом не было учтено, что требования о признании сделки недействительной или применении последствий недействительности сделки и истребовании имущества из чужого незаконного владения являются взаимоисключающими.

В соответствии со статьей 301 Гражданского кодекса Российской Федерации собственник вправе истребовать свое имущество из чужого незаконного владения.

Пунктом 1 статьи 302 Гражданского кодекса Российской Федерации предусмотрено, если имущество возмездно приобретено у лица, которое не имело права его отчуждать, о чем приобретатель не знал и не мог знать (добросовестный приобретатель), то собственник вправе истребовать это имущество от приобретателя в случае, когда имущество утеряно собственником или лицом, которому имущество было передано собственником во владение, либо похищено у того или другого, либо выбыло из их владения иным путем помимо их воли.

Поскольку добросовестное приобретение в смысле статьи 302 Гражданского кодекса Российской Федерации возможно только тогда, когда имущество приобретается не непосредственно у собственника, а у лица, которое не имело права отчуждать это имущество, последствием сделки, совершенной с таким нарушением, является не двусторонняя реституция, а возврат имущества из незаконного владения (виндикация).

Из материалов дела, в т.ч. объяснений самих ответчиков, следует, что К.М.П и Б.Т.П (Бабоева) Т.П. являются родными сестрами, всегда находились в близких, доверительных отношениях, проживали и проживают в одном городе. 22.11.2018 года К.М.П и Б.Т.П (Бабоева) Т.П. заключили договор купли-продажи спорной квартиры, после чего 22.12.2020 года Б.Т.П(Бабоева) Т.П. продала спорную квартиру Т.Д.Н

Учитывая данные обстоятельства, судебная коллегия суда апелляционной инстанции пришла к выводу, что, Б.Т.П (Бабоева) Т.П. будучи родной старшей сестрой К.М.П, с которой по её собственному утверждению они всегда находились в близких, доверительных отношениях (что К.М.П не оспаривалось), проживая с ней в одном городе, который является небольшим населенным пунктом, Б.Т.П (Бабоева) Т.П. не могла не знать об имеющемся между К.М.П и Т.А.Х споре по поводу квартиры, в т.ч. обращении последнего в правоохранительные органы с заявлением о неправомерном завладении К.М.П спорной квартирой, в связи с чем, приобретатель Б.Т.П (Бабоева) Т.П. должна была усомниться в праве К.М.П на отчуждение квартиры, а потому, с учётом последующего поведения Б.Т.П (Бабоевой) Т.П, продавшей квартиру до вступления в силу решения суда первой инстанции, считает, что ответчик Б.Т.П (Бабоева) Т.П. не может быть признана добросовестным приобретателем.

Судебной коллегией Верховного Суда Карачаево-Черкесской Республики в соответствии с п. 29 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19.06.2012 N 13 было предложено ответчику Б.Т.П (Бабоевой) Т.П. представить доказательства добросовестности приобретения спорной квартиры у К.М.П по договору купли-продажи от 22.11.2018 года, в частности - доказательства возмездного приобретения квартиры и доказательства того, что покупатель Б.Т.П(Бабоева) Т.П. не знала и не должна была знать о том, что К.М.П не имела права отчуждать спорную квартиру, таковых доказательств суду представлено не было.

Как разъяснено в пункте 32 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации N 10 и Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации N 22 от 29 апреля 2010 г. "О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав", применяя положения статьи 301 Гражданского кодекса Российской Федерации, судам следует иметь в виду, что собственник вправе истребовать свое имущество от лица, у которого оно фактически находится в незаконном владении.

Иск об истребовании имущества, предъявленный к лицу, в незаконном владении которого это имущество находилось, но у которого оно к моменту рассмотрения дела в суде отсутствует, не может быть удовлетворен.

Из истребованной судом апелляционной инстанции по ходатайству стороны ответчиков выписки из ЕГРН следует, что Б.Т.П (Бабоева) Т.П. продала спорную квартиру ФИО25, право собственности зарегистрировано 22.12.2020г.

Поскольку по приведённым выше основаниям исковые требования Т об истребовании квартиры из незаконного владения Б.Т.П (Бабоевой) Т.П. не могут быть удовлетворены, судебная коллегия суда апелляционной инстанции пришла к выводу об отказе в удовлетворении данных требований.

Судебная коллегия кассационного суда считает, что фактические обстоятельства, имеющие значение для дела, установлены судами на основании полного, всестороннего и объективного исследования имеющихся в деле доказательств, а окончательные выводы судов основаны на правильном применении норм материального права и соблюдении норм процессуального права, мотивированы по правилам статьи 329 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

Довод кассационной жалобы о том, что суды не дали должной оценки обстоятельствам дела и доказательствам по делу, в том числе то обстоятельство, что в связи со смертью Т.А.Х, его сын Т.М.А не мог быть признан правопреемником по делу, отклоняется, поскольку судами дана надлежащая оценка доказательствам по делу.

Определением судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда КЧР от 25 ноября 2019 года произведена замена истца Т.А.Х его правопреемником Т.М.А Судами было установлено, что единственным наследником Т.А.Х, принявшим наследство в предусмотренный законом срок, является его сын Т.М.А, иных наследников, принявших наследство по какому-либо из предусмотренных законом оснований (ст.111 ГК РФ) не имеется, что ответчиками не оспаривалось. Соответственно, Т.М.А является единственным правопреемником истца Т.А.Х по данному делу.

Довод кассационной жалобы о том, что апелляционный суд ограничился только установлением обстоятельств совершения сделки лицом, якобы не способным отдавать отчет своим действиям и руководить ими, тогда как в качестве основания к признанию сделки недействительной истцом указывалось и на совершение сделки по доверенности от имени Б.М.Х, которую она не подписывала, подлежит отклонению, поскольку суд апелляционной инстанции при рассмотрении заявленного иска, подробно изложил свои выводы, в том числе и относительно оспариваемой доверенности.

В целом доводы кассационной жалобы не подтверждают существенных нарушений судами норм материального права, повлиявших на исход дела, по сути, выражают несогласие с выводами судов, сделанными с учетом установленных обстоятельств спора, и направлены на их переоценку, что не является основанием для отмены судебных постановлений.

Поскольку нарушений норм материального или процессуального права, повлиявших на исход дела, допущено не было, выводы судов основаны на установленных ими фактических обстоятельствах дела, оснований для отмены в кассационном порядке судебных постановлений, принятых по данному делу, по доводам кассационной жалобы не имеется.

Руководствуясь статьями 390, 390.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия по гражданским делам Пятого кассационного суда общей юрисдикции

определила:

решение Карачаевского городского суда Карачаево-Черкесской Республики от 21 августа 2019 года, дополнительное решение Карачаевского городского суда Карачаево-Черкесской Республики от 24 ноября 2019 года и в обжалуемой части апелляционное определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Карачаево-Черкесской Республики от 11 марта 2021 года, оставить без изменения, кассационную жалобу К.М.П - без удовлетворения.

Председательствующий Г.Ф. Усманова

Судьи В.В. Климова

О.А. Поддубная