Определение СК по гражданским делам Третьего кассационного суда общей юрисдикции от 20 июля 2022 г. по делу N 8Г-9245/2022[88-10464/2022]

Судебная коллегия по гражданским делам Третьего кассационного суда общей юрисдикции в составе

председательствующего судьи Лебедева А.А, судей Белинской С.В, Чекрий Л.М.

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело N 2-2059/2021 по иску ФИО2 к ФИО1 о признании недействительными доверенности, договора дарения квартиры, по кассационной жалобе ФИО2 на решение Приморского районного суда Санкт-Петербурга от 8 сентября 2021 г. и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Санкт-Петербургского городского суда от 3 февраля 2022 г.

Заслушав доклад судьи Белинской С.В,

УСТАНОВИЛА:

ФИО2 обратился с иском к ФИО1, в котором после уточнения требований просил признать недействительной одностороннюю сделку - оформление доверенности N 26-492 от 7 июня 2020 г, признать недействительным договор дарения "адрес", заключенный сторонами 13 августа 2018 г, применив последствия недействительности сделки, предусмотренные статьей 167 Гражданского кодекса Российской Федерации.

В обоснование заявленных требований ФИО2 указал, что между ним в лице ФИО6, действующей на основании доверенности от 7 июня 2018 г, удостоверенной начальником следственного изолятора ФКУ СИЗО-1, и ФИО1 (ответчик) 13 августа 2018 г. заключен договор дарения, по условиям которого в собственность одаряемой ФИО1 в качестве дара от ФИО2 перешла квартира, расположенная по адресу: "адрес", кадастровый N, общей площадью 69, 9 кв.м, принадлежавшая ему до ее отчуждения на праве собственности.

Договор дарения совершен в простой письменной форме.

Право собственности ответчика на спорное жилое помещение зарегистрировано 23 августа 2018 г.

ФИО2 в период с 13 ноября 2017 г. по 8 мая 2020 г, находясь в статусе обвиняемого и осужденного, содержался в исправительных учреждениях: ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по Санкт-Петербургу и ФКУ РЖ-5 УФСИН России по Санкт-Петербургу и Ленинградской области.

В июне 2018 года при его посещении супруга ФИО1 (ответчик) сообщила ему, что его сын ФИО7 собирается выгнать ее с ребенком из квартиры по адресу: "адрес", и чтобы этого не произошло необходимо оформить некую доверенность, однако в детали не стала посвящать, сказав, что необходимо вызвать нотариуса.

Согласие на приход нотариуса истец оформил заявлением, датированным 9 апреля 2018 г. и полученным с разрешения судьи.

7 июня 2020 г. ФИО1 истцу был передан готовый бланк доверенности, в котором указано, что разъяснены права нотариусом, однако фактически права не были разъяснены. ФИО1 в ходе посещения 7 июня 2020 г. пояснила, что отнесет подписанный бланк нотариусу и заверит его.

Истец указывал, что с момента помещения его в СИЗО-1 он постоянно наблюдался у врачей, поскольку ему было диагностировано повышенное давление, принимал сильнодействующие лекарства, в связи с чем имел спутанное сознание и провалы в памяти. В момент подписания доверенности вследствие плохого самочувствия, не мог понимать значение своих действий и руководить ими.

В декабре 2019 года истец от ответчика получал справки ТСЖ, где было указано, что истец продолжает числиться собственником квартиры.

Освободившись 8 мая 2020 г, от сына истец узнал, что спорная квартира, являющаяся единственным для истца жильем, была отчуждена ответчику.

3 июля 2020 г. из выписки из Единого государственного реестра недвижимости истец узнал, что квартира принадлежит ответчику на основании договора дарения от 13 августа 2020 г.

Истец ссылался на то, что доверенность, на основании которой был заключен договор дарения, выдана с нарушением действующих норм, а именно пункта 118 Правил внутреннего распорядка следственных изоляторов уголовно-исполнительной системы, поскольку было выдано разрешение суда на оформление доверенности, а не на удостоверение ее нотариусом. Таким образом, доверенность недействительна в силу положений статьи 168 Гражданского кодекса Российской Федерации как сделка, нарушающая требования закона. Кроме того, оспаривал сделки по основанию, предусмотренному статьей 177 Гражданского кодекса Российской Федерации, как совершенные лицом, не способным понимать значение своих действий и руководить ими.

Определением суда от 8 сентября 2021 г. был принят отказ истца от требований, основанных на положениях статьи 177 Гражданского кодекса Российской Федерации (недействительность сделки, совершенной гражданином, не способным понимать значение своих действий или руководить ими), поскольку с учетом уточнения позиции по делу истец просил признать сделки недействительными по основаниям пункта 2 статьи 179 Гражданского кодекса Российской Федерации - совершение сделки под влиянием обмана.

Решением Приморского районного суда Санкт-Петербурга от 08 сентября 2021 г, оставленным без изменения апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Санкт-Петербургского городского суда от 3 февраля 2022 г, в удовлетворении исковых требований ФИО2 отказано в полном объеме.

В кассационной жалобе содержится просьба об отмене принятых судебных постановлений и направлении дела на новое рассмотрение.

Руководствуясь пунктом 5 статьи 379.5 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия посчитала возможным рассмотреть дело в отсутствие неявившихся лиц, надлежащим образом извещенных о времени и месте рассмотрения дела судом кассационной инстанции.

Проверив материалы дела, обсудив доводы, изложенные в кассационной жалобе, письменные возражения на нее ответчика, судебная коллегия по гражданским делам ФИО3 кассационного суда общей юрисдикции не находит оснований для ее удовлетворения.

Согласно части 1 статьи 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации основаниями для отмены или изменения судебных постановлений кассационным судом общей юрисдикции являются несоответствие выводов суда, содержащихся в обжалуемом судебном постановлении, фактическим обстоятельствам дела, установленным судами первой и апелляционной инстанций, нарушение либо неправильное применение норм материального права или норм процессуального права.

Нарушение или неправильное применение норм процессуального права является основанием для отмены или изменения судебных постановлений, если это нарушение привело или могло привести к принятию неправильных судебных постановлений (часть 3 статьи 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

По настоящему делу таких нарушений с учетом доводов кассационной жалобы не было допущено.

Как следует из материалов дела и установлено нижестоящими судами, спорное жилое помещение - квартира по адресу "адрес" принадлежало истцу ФИО2 на праве собственности на основании брачного договора от 3 ноября 2009 г, дополнительного соглашения к нему от 26 апреля 2015 г.

ФИО2 отбывал наказание в местах лишения свободы с 13 ноября 2017 г. по 8 мая 2020 г. Освобожден из ФКУ ИК-5 УФСИН России по СПб и ЛО по отбытию наказания.

Из объяснений истца установлено, что в спорный период истец содержался в ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по СПб и ЛО, поддерживал связь со своей супругой ФИО1

В один из дней посещений подписал бланк доверенности, который предоставила ФИО1

Как установлено из документов реестрового дела на объект недвижимости по адресу: "адрес" ФИО2 7 июня 2018 г. выдана доверенность сроком на один год на имя ФИО6, которой ФИО6, в том числе уполномочена подарить ФИО1 (ответчику) принадлежащую ФИО2 квартиру по адресу: "адрес", заключить и подписать от имени ФИО2 договор дарения, подписать акт приема-передачи, вносить изменения в ЕГРН, зарегистрировать прекращение и переход права собственности на объект недвижимости.

Доверенность зарегистрирована в журнале регистрации и учета выданных доверенностей за N 26-492, удостоверена начальником ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по Санкт-Петербургу и Ленинградской области ФИО8

Действуя на основании указанной доверенности, ФИО6 ДД.ММ.ГГГГ заключила договор дарения с ФИО9, по условиям договора даритель (ФИО2) подарил, а одаряемая (ФИО1) приняла в дар в частную собственность квартиру по адресу: "адрес".

В целях государственной регистрации перехода права собственности от имени ФИО2 в регистрирующий орган обращалась ФИО6 на основании доверенности от 7 июня 2018 г.

Регистрация произведена 23 августа 2018 г, право собственности ответчика на квартиру зарегистрировано в установленном порядке.

Разрешая спор, суд первой инстанции, исследовав и оценив представленные доказательства, руководствуясь подлежащими применению нормами Гражданского кодекса Российской Федерации (статьи 168, 179, 182, 185, 185.1, 572), и положениями пункта 118 Правил внутреннего распорядка следственных изоляторов уголовно-исполнительной системы, приняв во внимание разъяснения, содержащиеся в пункте 99 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 июня 2015 г. N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации", исходил из того, что при оформлении доверенности требования статьи 185.1 Гражданского кодекса Российской Федерации были исполнены надлежаще, а также из того, что факт выдачи доверенности и подлинность подписи ФИО2 в ней истцом не оспаривались, содержание доверенности на совершение дарения представителем однозначно указывает на предмет дарения и одаряемого, в связи чем пришел к выводу об отсутствии правовых оснований для удовлетворения заявленных требований о признании недействительными доверенности, договора дарения квартиры.

При этом судом принято во внимание, что из текста доверенности определенно следует, что ФИО2 уполномочил ФИО6 на представление его интересов во всех государственных, административных и иных учреждениях и организациях Санкт-Петербурга, в том числе Управлении Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии по Санкт-Петербургу, уполномочил подавать и подписывать заявления, делать запросы, подарить ФИО1 квартиру по адресу: "адрес", заключить и пописать от его имени договор дарения. В доверенности указано, что текст доверенности понятен, подписан после прочтения. Каких-либо неясностей текст доверенности не содержит.

Оценивая действия ответчика ФИО1, суд не нашел в них недобросовестности, поскольку из представленной переписки усматривается, что истец, будучи в СИЗО-1, неоднократно просил ответчика (свою супругу) заняться решением вопроса с квартирой, ее переоформлением, выдачей доверенности.

Ссылка на несоблюдение пункта 118 Правил внутреннего распорядка следственных изоляторов уголовно-исполнительной системы признана судом несостоятельной, поскольку по смыслу указанной нормы сам факт удостоверения доверенности начальником СИЗО подтверждает наличие соответствующего разрешения уполномоченного лица (органа).

Суд апелляционной инстанции согласился с выводами суда и их правовым обоснованием.

Судебная коллегия по гражданским делам ФИО3 кассационного суда общей юрисдикции находит, что выводы судов нижестоящих инстанций соответствуют установленным фактическим обстоятельствам дела и нормам материального права, подлежащим применению к спорным отношениям, а кассационная жалоба не содержит доводов, которые могли бы являться основанием для отмены судебных актов в кассационном порядке.

Изложенные в кассационной жалобе доводы основаны на ошибочном толковании норм материального и процессуального права, повторяют доводы, которые были предметом судебного исследования, данным доводам в обжалуемых судебных постановлениях дана соответствующая оценка, указаны мотивы и сделаны выводы, по которым данные доводы судом не приняты.

Несогласие с выводами судов, основанными на нормах закона, установленных фактических обстоятельствах дела и оценке доказательств, не свидетельствует о неправильном применении норм материального и процессуального права.

Доводы кассационной жалобы, свидетельствующие о несогласии заявителя с оценкой доказательств, данной судом, и установленными фактическими обстоятельствами дела, не могут служить достаточным основанием для отмены обжалуемых судебных актов в кассационном порядке.

Следует также отметить, что кассационный суд общей юрисдикции в силу своей компетенции, установленной частью 3 статьи 390 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, при рассмотрении кассационной жалобы должен исходить из признанных установленными судами нижестоящих инстанций фактических обстоятельств дела и проверяет правильность применения и толкования судами норм материального права и норм процессуального права при разрешении дела, а правом переоценки доказательств не наделен.

Применительно к установленным обстоятельствам данного дела выводы судов сомнений в законности не вызывают.

Оснований для иных выводов у судебной коллегии по гражданским делам Третьего кассационного суда общей юрисдикции не имеется.

Как следует из разъяснений, содержащихся в пункте 99 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 июня 2015 г. N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" сделка, совершенная под влиянием обмана, может быть признана недействительной, только если обстоятельства, относительно которых потерпевший был обманут, находятся в причинной связи с его решением о заключении сделки. При этом подлежит установлению умысел лица, совершившего обман.

Таким образом, именно на истце лежит процессуальная обязанность по доказыванию обстоятельств заключения оспариваемого договора под влиянием обмана или заблуждения.

Вопреки доводам кассационной жалобы материалами дела подтверждается, что на момент заключения сделки действительная воля истца была направлена на дарение принадлежащей ему квартиры жене (ФИО1), при этом оснований полагать наличие волеизъявления истца на заключение иной сделки из материалов дела не следует и истцом иных доказательств не представлено, равно как не представлено доказательств, относительно которых ФИО2 был обманут одаряемой ФИО1

Принимая во внимание вышеизложенное, а также то, что при вынесении обжалуемых судебных актов суды нижестоящих инстанций правильно применили нормы материального права, не допустили нарушений норм процессуального права, которые могли привести к принятию неправильных судебных постановлений или повлечь за собой их безусловную отмену, содержащиеся в судебных актах выводы соответствуют установленным по делу фактическим обстоятельствам и имеющимся в деле доказательствам, которым дана надлежащая оценка, основания для отмены обжалуемых судебных постановлений по доводам кассационной жалобы отсутствуют.

Руководствуясь статьями 390, 390.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия по гражданским делам Третьего кассационного суда общей юрисдикции

определила:

решение Приморского районного суда Санкт-Петербурга от 8 сентября 2021 г. и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Санкт-Петербургского городского суда от 3 февраля 2022 г. оставить без изменения, кассационную жалобу - без удовлетворения.

Председательствующий

Судьи