Определение СК по гражданским делам Четвертого кассационного суда общей юрисдикции от 11 августа 2022 г. по делу N 8Г-20087/2022[88-25072/2022]

Судебная коллегия по гражданским делам Четвертого кассационного суда общей юрисдикции в составе:

председательствующего Комбаровой И.В, судей Кудрявцевой Е.Н, Мельникова В.А, с участием прокурора Солдатова С.А, рассмотрела в открытом судебной заседании гражданское дело по исковому заявлению ФИО2 к Государственному бюджетному учреждению здравоохранения Республики Крым "Симферопольская городская клиническая больница N 7", Совету министров Республики Крым, Министерству здравоохранения Республики Крым о компенсации морального вреда, расходов на погребение, судебных расходов, по кассационным жалобам ФИО2 и представителя Государственному бюджетному учреждению здравоохранения Республики Крым "Симферопольская городская клиническая больница N 7" по доверенности ФИО8, кассационному представлению прокурора Республики Крым ФИО9 на апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Республики Крым от 16 марта 2022 года.

заслушав доклад судьи Комбаровой И.В, выслушав заключение прокурора, судебная коллегия

установила:

ФИО2 обратилась в суд с указанным иском, в котором просила взыскать с Государственного бюджетного учреждения здравоохранения Республики Крым "Симферопольская городская клиническая больница N 7" (далее - ГБУЗ РК "Симферопольская ГКБ N 7"), а при недостаточности денежных средств с Совета министров Республики Крым за счет средств казны Республики Крым, компенсацию морального вреда в размере 3 000 000 рублей, расходы по оплате услуг представителя в размере 63 000 рублей, расходы на погребение в сумме 83 150 рублей.

Требования мотивированы тем, что в период с 28 апреля 2015 года супруг истца - ФИО1 находился на стационарном лечении в ГБУЗ РК "Симферопольская ГКБ N 7", где 18 мая 2015 года умер. По факту смерти ФИО1 следственным отделом по Центральному району города Симферополя ГСУ России по Республике Крым была проведена проверка по признакам состава преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 293 Уголовного кодекса Российской Федерации. В ходе досудебного следствия на основании экспертиз качества медицинской помощи и судебно-медицинской экспертизы было установлено, что при оказании ФИО1 медицинской помощи в пульмонологическом и инфекционном отделениях ГБУЗ РК "Симферопольская ГКБ N 7" имелись дефекты/нарушения качества медицинской помощи. По результатам служебного расследования врач пульмонолог и врач анестезиолог-реаниматолог ГБУЗ РК "Симферопольская ГКБ N 7" были привлечены к дисциплинарной ответственности. ФИО2 смертью ее супруга причинен моральный вред, что привело к необратимым обстоятельствам, нарушившим ее психологическое благополучие, нравственные страдания, право на поддержание родственных и семейных связей.

Решением Киевского районного суда г. Симферополя Республики Крым от 23 июня 2021 года, с учетом определения суда от 29 июня 2021 года об устранении описки, исковые требования ФИО2 удовлетворены частично. С ГБУЗ РК "Симферопольская ГКБ N 7" в пользу ФИО2 взыскана компенсация морального вреда в размере 1 800 000 рублей, расходы на погребение в размере 83 150 рублей, расходы на оплату услуг представителя в размере 38 430 рублей.

В решении указано, что при недостаточности имущества ГБУЗ РК "Симферопольская ГКБ N 7", на которое может быть обращено взыскание, субсидиарная ответственность по обязательствам ГБУЗ РК "Симферопольская ГКБ N 7" перед ФИО2 на основании настоящего судебного акта возлагается на Совет министров Республики Крым в лице Министерства здравоохранения Республики Крым.

В удовлетворении остальной части исковых требований ФИО2 отказано. С ответчика ГБУЗ РК "Симферопольская ГКБ N 7" в пользу местного бюджета взыскана государственная пошлина в размере 2 996 рублей.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Верховного суда Республики Крым от 16 марта 2022 года Решение Киевского районного суда г. Симферополя Республики Крым от 23 июня 2021 года изменено в части размера компенсации морального вреда, подлежащего взысканию с Государственного бюджетного учреждения здравоохранения Республики Крым "Симферопольская городская клиническая больница N7" в пользу ФИО2, определив ее в размере 1 000 000 (один миллион) рублей; в части расходов на погребение, определив их в размере 77 872 (семьдесят семь тысяч восемьсот семьдесят два) рубля 72 коп.; в части размера госпошлины, взысканной с ГБУЗ РК "Симферопольская ГКБ N 7" в местный бюджет, определив ее в сумме 2 836 рублей. В остальной части решение суда оставлено без изменения.

В кассационной жалобе ФИО2 ссылаясь на нарушение и неправильное применение норм материального права, ставит вопрос об отмене судебного постановления и оставлении в силе решения суда первой инстанции. Указывает на то, что суд апелляционной инстанции не привел мотивы со ссылкой на какие-либо имеющиеся в деле доказательства относительно обстоятельств дела, какие из них в совокупности повлияли на размер измененных им к взысканию с ответчика в пользу истца суммы компенсации морального вреда. Суд апелляционной инстанции по имеющимся в гражданском деле документам обоснованно пришел к выводу, что судом первой инстанции правомерно взысканы с ответчика расходы, связанные с погребением ее мужа в соответствии со ст. 1094 Гражданского кодекса Российской Федерации. Однако, правомерно применив ст. 1094 Гражданского кодекса Российской Федерации, не учел, что пособие на погребение, полученное гражданами, понесшими эти расходы, в счет возмещения вреда не засчитывается", тем самым при рассмотрении дела допустил неправильное толкование указанной нормы материального права, что привело к необоснованному уменьшению суммы компенсации расходов на погребение. Вывод суда апелляционной инстанции о частичной компенсации истцу из пенсионного фонда денежных средств на похороны (пособие на погребение) противоречит самому пониманию вышеуказанной нормы материального права. Поэтому в этой части решение апелляционного суда подлежит отмене, так как судом неправильного применена норма материального права (в виде неправильного истолкования закона).

В кассационной жалобе представитель Государственному бюджетному учреждению здравоохранения Республики Крым "Симферопольская городская клиническая больница N 7" по доверенности ФИО8, ссылаясь на нарушение и неправильное применение норм материального права, ставит вопрос об отмене судебного постановления, и принятия нового судебного решения об отказе в иске. Указав, что судом апелляционной инстанции установлено, что причинно-следственной связи между действиями (бездействиями) сотрудников ответчика и наступившим вредом не установлена в заключении эксперта при проведении повторной судебной экспертизы. Кроме этого, расходы на погребение выплачиваются в виде социального пособия на погребение. Ответчик считает, что оценивая конкретный перечень расходов истца на погребение, суд не принял во внимание тот факт, что расходы на приобретение гроба с принадлежностями, расходы на приобретение и установку памятника являются добровольным волеизъявлением истца и не могут быть возложены на ответчика, соответственно при взыскании расходов на погребение имеет место неосновательное обогащение.

В кассационном представлении прокурор Республики Крым ФИО9 ставит вопрос о об отмене судебного постановления в части изменения размера компенсации морального вреда, расходов на погребение, судебных расходов, в остальной части просит судебное постановление оставить без изменения. Полагает, что суд апелляционной инстанции, уменьшая сумму компенсации морального вреда, подлежащего взысканию в пользу ФИО2, необоснованно не применил требования статей 151, 1101 ГК Российской Федерации, не учел характер нравственных страданий, обстоятельства, правильно установленные в ходе рассмотрения дела судом первой инстанции, требования разумности и справедливости, а также тяжесть причиненных истцу нравственных страданий в связи со смертью супруга ФИО1, с которым у последней сложились прочные семейные отношения, степень ее душевных переживаний. Кроме того, судебная коллегия не указала, какие конкретно обстоятельства дела послужили основанием для значительного уменьшения суммы компенсации морального вреда, определенной судом первой инстанции. Таким образом, вывод суда апелляционной инстанции о размере взыскиваемой в пользу ФИО2 суммы компенсации морального вреда в нарушение норм материального права об основаниях, принципах и критериях определения размера компенсации морального вреда не мотивирован, в судебном акте не приведены доводы в обоснование уменьшения размера присужденной истице компенсации морального вреда со ссылкой на какие-либо доказательства, что не отвечает требованиям статей 67, 71, 195 - 198 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации о законности и обоснованности решения суда.

Возражений на кассационные жалобы и представление не поступило.

Иные, участвующие в деле лица, извещенные надлежащим образом о времени и месте судебного разбирательства, в судебное заседание кассационного суда не явились. Информация о месте и времени рассмотрения кассационной жалобы размещена на официальном сайте ФИО3 кассационного суда общей юрисдикции. На основании части 5 статьи 379.5 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации судебная коллегия считает возможным рассмотреть дело в отсутствие неявившихся лиц.

Изучив материалы дела, обсудив доводы кассационной жалобы, кассационного представления, заслушав заключение прокурора, поддержавшего кассационное представление, проверив законность обжалуемых судебных постановлений по правилам статьи 379.6 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в пределах доводов, содержащихся в кассационной жалобе, судебная коллегия кассационного суда в соответствии со ст. 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации не находит оснований для отмены судебных постановлений.

Таких оснований к отмене обжалуемого судебного постановления не имеется.

Судами установлено, что ФИО1 был госпитализирован в ГБУЗ РК "Симферопольская ГКБ N 7", где в период с 28.04.2015 по 18.05.2015 проходил лечение в условиях стационара, в частности в пульмонологическом отделении (с 28.04.2015 по 15.05.2015) и инфекционном отделении (15.05.2015 по 18.05.2015).

18.05.2018 ФИО1 умер.

Причина смерти - хроническая обструктивная болезнь легких (хронический бронхит, буллезная эмфизема легких, диффузный пневмосклероз, пневмоцирроз), приведшая к отеку головного мозга, белковой и жировой дистрофии внутренних органов.

По факту смерти следственным отделом по Центральному району |г. Симферополя ГСУ России по Республике Крым проводилась проверка по признакам состава преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 293 Уголовного кодекса РФ, в ходе которой были проведены экспертизы качества медицинской помощи и судебно-медицинские экспертизы.

Так, из акта экспертизы качества медицинской помощи N 56 от 19.08.2015, проведенной СМК "Крыммедстрах", следует, что в период проведения обследования и лечения ФИО1 в пульмонологическом отделении выявлены следующие дефекты качества медицинской помощи/нарушения при оказании медицинской помощи: отсутствие стартовой терапии обострения ХОБЛ на амбулаторном этапе; госпитализирован по экстренным показаниям 28.04.2015 на 4-е сутки (направление от 24.04.2015); отсутствие преемственности амбулаторного и стационарного этапов лечения (недооценка степени тяжести заболевания, соответственно тяжести состояния при поступлении и в период лечения; объем обследования, привлечение консультантов не соответствует стандарту при тяжелом обострении ХОБЛ; объем проводимой терапии не соответствует стандарту, без учета сопутствующей патологии и отсутствии положительного эффекта в лечении; выписан с улучшением (по данным медицинской документации), исход заболевания - смерть; госпитализирован в инфекционное отделение, где медицинская помощь по профилю "пульмонология" не оказывалась (пульмонологом не наблюдался, лечение пульмонологом не согласовано, консилиум не проводился). 18.05.2015 после выписки через 48 часов из пульмонологического отделения наступил летальный исход по заболеванию пульмонологического профиля (подтвержден протокол пульмонологического вскрытия).

Таким образом, были выявлены дефекты качества медицинской помощи: п.3.2.3 (ненадлежащее выполнение необходимых пациенту диагностических и (или) лечебных мероприятий в соответствии с порядками оказания медицинской помощи и (или) клиническими рекомендациями, создавшими риск прогрессирования, имеющегося заболевания; п. 3.2.5 дефекты медицинской помощи (нарушение при оказании медицинской помощи) приведшие к летальному исходу; п.3.4 преждевременное с клинической точки зрения прекращение проведения лечебных мероприятий при отсутствии клинического эффекта.

Из акта экспертизы качества медицинской помощи N/цжл от 09.07.2017, проведенной территориальным фондом ОМС Республики Крым; в инфекционном отделении (с 15.05.2015 по 18.05.2015), по результатам которой выявлены дефекты качества медицинской помощи/нарушения при оказании медицинской помощи: п. 3.8 Госпитализация застрахованного лица, медицинская помощь которому должна быть оказана в стационаре другого профиля (непрофильная госпитализация).

Указанное свидетельствует о невыполнении стандарта обследования и лечения - в нарушение требований приказа Минздрава России от 20.12.2012 N 1214н "Об утверждении стандарта первичной медико-санитарной помощи при обострении хронической обструктивной болезни легких" и приказа Минздрава России от 20.12.2014 N 951 "Об утверждении методических рекомендаций по совершенствованию диагностики и лечению туберкулеза органов дыхания", Федеральные клинические рекомендации по диагностике и лечению ХОБЛ, МЗ РФ, Москва, 2014.

ГБУЗ РК "Симферопольская КГБ N 7" согласилось с выводами экспертизы качества относительно выявленных нарушений при оказании медицинской помощи застрахованному лицу.

В ходе доследственной проверки была проведена комиссионная судебно-медицинская экспертиза ГБУЗ РК "Крымское республиканское бюро судебно- медицинской экспертизы". При проведении экспертизы были выявлены следующие недостатки оказания специализированной медицинской помощи, а именно: в поликлинике по месту жительства ГБУЗ РК "Симферопольская ГКБ N7" отсутствует активное посещение больного на дому, лист наблюдения за хроническим больным не ведется, что не соответствует требованиям оказания медицинской помощи на поликлиническом этапе (стандарт первичной медико- социальной помощи на поликлиническом этапе обструктивной болезни легких), приказ МЗ РФ от 20.12.2012 N 1214н; отсутствие сведений о стартовой терапии при обследовании на ХОБЛ на амбулаторном этапе; поздняя госпитализация по экстренным показаниям 28.04.2015 на 4-е сутки (направление 24.04.2015).

В пульмонологическом отделении в период с 28.04.2015 по 15.05.2015 - отсутствие преемственности амбулаторного и стационарного лечения (недооценка степени тяжести заболевания, соответственно степени тяжести состояния при поступлении и в период лечения); не в полном объеме обследован, не привлечены все необходимые консультанты, что не соответствует стандарту лечения при тяжелом обострении ХОБЛ; объем проводимой терапии не соответствует стандарту, проводился без учета сопутствующей патологии и отсутствия положительного эффекта в лечении - не использовались бронхолитики короткого действия, назначен неадекватный антибиотик из группы цефалосторинов 3 поколения, не назначались антибиотики 4 поколения, либо комбинация с карбопенемами, макролидами, фторхинолонами и др.

В инфекционном отделении с 15.05.2015 по 18.05.2015 - не определены показатели и не проведена не инвазионная вентиляция легких для осуществления которой были показания; при госпитализации в инфекционное отделение параметры проводимой оксигенотерапии не указаны; не проводился газовый анализ артериальной крови для контроля показателей РаС02 и рН (D.3); при госпитализации в инфекционное отделение медицинская помощь по профилю пульмонология не оказывалась (пульмонологом не наблюдался, лечение с пульмонологом не согласовано, консилиум не проводился); при госпитализации в инфекционное отделение по диагнозу туберкулез лечение не проводилось.

Вместе с тем, из заключения указанной экспертизы следует, что причиной неблагоприятного исхода является тяжесть основного заболевания ХОБЛ на фоне снижения иммунных сил организма. Несмотря на имеющиеся дефекты в оказании медицинской помощи, непосредственно они не привели к наступлению смерти пациента.

Комиссия экспертов пришла к выводу, что прямая причинная связь между наличием дефектов при оказании медицинской помощи врачами, а также исполнением своих должностных обязанностей врачами ГБУЗ РК "Симферопольская ГКБ N7" и наступлением смерти ФИО1 не усматривается.

В ходе доследственной проверки также была проведена повторная комиссионная судебно-медицинская экспертиза ГБУЗ РК "Севастопольское городское бюро судебно-медицинской экспертизы". В ходе проведения указанной экспертизы также были выявлены аналогичные недостатки при оказании медицинской помощи пациенту ФИО1, а именно: в отсутствие динамического наблюдения в пульмонологическом и инфекционном отделениях вследствие недооценки тяжести состояния больного; поздняя госпитализация по экстренным показаниям 28.04.2015 на 4-е сутки (направление от 24.04.2015); в пульмонологическом отделении объем обследований, проводимой терапии, привлечения консультантов в полной мере не соответствует стандарту при тяжести обострения ХОБЛ, без учета сопутствующей патологии и отсутствия положительного эффекта в лечении; не использовались бронхолитики короткого действия, назначен неадекватный антибиотик из группы цефалосторинов 3 поколения, не назначаются антибиотики 4 поколения, либо комбинация с карбопенемами, макролидами, фторхинолонами и др.; в инфекционном отделении не определены показания и не проведена неинвазивная вентиляция легких, для осуществления которой имелись показания, вероятно вследствие недооценки тяжести состояния больного; при госпитализации в инфекционное отделение параметры проводимой оксигенотерапии не указаны, при кислородотерапии в течение ближайших 30-60 минут не проводился газовый анализ артериальной крови для контроля показателей РаС02 и рН (D.3); в инфекционном отделении пульмонологом не наблюдался, лечение с пульмонологом не согласовано, консилиум не проводился, специфическое лечение ХОБЛ продолжено не в полном объеме; при госпитализации в инфекционное отделение лечение и дообследование по диагнозу туберкулез не проводилось.

Из заключения указанной экспертизы следует, что экспертная комиссия ответить в полном объеме на поставленные вопросы не может, так как недостаточно представленных на экспертизу объектов, в результате чего достоверно и в полном объеме судить о причине смерти ФИО1, качестве оказания ему медицинской помощи, причинно-следственной связи между действиями врачей и смертью ФИО1 не представилось возможным.

Постановлением старшего следователя следственного отдела по Центральному району города Симферополя ГСУ СК Российской Федерации по Республике Крым и г. Севастополю ФИО10 от 16.09.2020 в возбуждении уголовного дела по заявлению ФИО2 о ненадлежащем оказании медицинской помощи ФИО1 в ГБУЗ РК "Симферопольская ГКБ N 7" было отказано на основании п. 2 ч. 1 ст. 24 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации.

Из акта служебного расследования по тактике ведения пациента ФИО1 в пульмонологическом отделении и инфекционном отделении N 1 ГБУЗ РК "Симферопольская ГКБ N 7" от 19.08.2015 следует, что комиссией было установлено отсутствие динамического наблюдения за больным в пульмонологическом отделении с 01.05.2015 по 04.05.2015 (отсутствие записей дежурных врачей в медицинской карте стационарного больного N 5599); недооценка тяжести состояния врачом анестезиологом- реаниматологом при осмотре 17.05.2015 (нет наблюдения в динамике, не указано время осмотра).

На основании приказа ГБУЗ РК "Симферопольская ГКБ N 7" от 20.08.2015 N 228 за ненадлежащее выполнение функциональных обязанностей врач пульмонолог пульмонологического отделения Чамбель JI.JI. и врач анестезиолог-реаниматолог отделения анестезиологии ФИО11 были привлечены к дисциплинарной ответственности.

По мнению истца, смерть супруга произошла вследствие оказания неквалифицированной медицинской помощи, в связи с чем, ей были причинены нравственные страдания в связи со смертью супруга. Утрата близкого человека является необратимым обстоятельством, нарушающим психическое благополучие.

Суд первой инстанции, разрешая спор, руководствуясь пунктом 1 статьи 2, пунктом 21 статьи 2, статьей 4, частью 2 статьи 64, частями 2 и 3 статьи 98 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" от 21 ноября 2011 г. N 323-ФЗ, статьей 150 Гражданского кодекса Российской Федерации, установив на основе анализа представленных сторонами доказательств, что ответчики не исполнили свою обязанность по качественному и квалифицированному оказанию медицинских услуг, допустили лечебно-диагностические и организационно-тактические ошибки, тем самым не были соблюдены стандарты медицинской помощи в полном объеме, пришел к выводу об удовлетворении исковых требований.

Установив указанные обстоятельства на основании оценки представленных в дело доказательств, установив вину ответчика в оказании ненадлежащей медицинской помощи, суд первой инстанции, применив положения статей 150, 151, 1064, 1068, 1094 Гражданского кодекса Российской Федерации, Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" от 21 ноября 2011 года N 323-ФЗ, Федерального закона от 12 января 1996 года N 8-ФЗ " О погребении и похоронном деле" пришел к выводу о наличии предусмотренных законом оснований для частичного удовлетворения заявленных требований.

Суд первой инстанции, с учетом конкретных обстоятельств данного дела, посчитал возможным удовлетворить заявленные требования о компенсации морального вреда частично, определив ко взысканию сумму компенсации морального вреда в размере 1 800 000 рублей, а требования о возмещении расходов на погребение в полном объеме в размере 83 150 рублей.

Суд апелляционной инстанции, проверяя законность и обоснованность принятого по делу решения, соглашаясь с выводами суда первой инстанции о наличии оснований для взыскания с ответчиков в пользу истца компенсации морального вреда, не согласился с определенным судом первой инстанции размером компенсации морального вреда и сумой расходов на погребение.

Изменяя решение суда первой инстанции, суд апелляционной инстанции, посчитал, что размер компенсации морального вреда завышен, и с учетом конкретных обстоятельств дела, при которых был причинен моральный вред истцу вследствие смерти супруга, степени вины ответчика, а также с учетом требований разумности и справедливости, посчитал необходимым определить размер компенсации морального вреда в сумме 1 000 000 (одного миллиона) рублей.

Изменяя решение суда первой инстанции, суд апелляционной инстанции за вычетом расходов на погребение в размере 5 277 рублей 28 коп, выплаченных истцу пенсионным фондом, снизил размер расходов на погребение, определив ко взысканию расходы на погребение в размере 77 872 рубля 72 коп.

В связи с изменением сумм, подлежащих взысканию с ответчика, суд апелляционной инстанции изменил размер государственной пошлины.

Судебная коллегия по гражданским делам Четвертого кассационного суда общей юрисдикции полагает, что выводы суда апелляционной инстанций основаны на правильном толковании и применении норм материального права к спорным отношениям.

В соответствии со статьей 2 Конституции Российской Федерации человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина - обязанность государства.

В Российской Федерации признаются и гарантируются права и свободы человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с Конституцией Российской Федерации (часть 1 статьи 17 Конституции Российской Федерации).

Основные права и свободы человека неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения (часть 2 статьи 17 Конституции Российской Федерации).

Каждый имеет право на охрану здоровья и медицинскую помощь. Медицинская помощь в государственных и муниципальных учреждениях здравоохранения оказывается гражданам бесплатно за счет средств соответствующего бюджета, страховых взносов, других поступлений (часть 1 статьи 41 Конституции Российской Федерации).

Таким образом, здоровье как неотъемлемое и неотчуждаемое благо, принадлежащее человеку от рождения и охраняемое государством, Конституция Российской Федерации относит к числу конституционно значимых ценностей, гарантируя каждому право на охрану здоровья, медицинскую и социальную помощь.

Базовым нормативным правовым актом, регулирующим отношения в сфере охраны здоровья граждан в Российской Федерации, является Федеральный закон от 21 ноября 2011 г. N 323-ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" (далее - Федеральный закон "Об основах охраны здоровья граждан").

Согласно пункту 1 статьи 2 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан" здоровье - это состояние физического, психического и социального благополучия человека, при котором отсутствуют заболевания, а также расстройства функций органов и систем организма.

Охрана здоровья граждан - система мер политического, экономического, правового, социального, научного, медицинского, в том числе санитарно-противоэпидемического (профилактического), характера, осуществляемых органами государственной власти Российской Федерации, органами государственной власти субъектов Российской Федерации, органами местного самоуправления, организациями, их должностными лицами и иными лицами, гражданами в целях профилактики заболеваний, сохранения и укрепления физического и психического здоровья каждого человека, поддержания его долголетней активной жизни, предоставления ему медицинской помощи (пункт 2 статьи 2 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан").

В силу статьи 4 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан" к основным принципам охраны здоровья относятся, в частности: соблюдение прав граждан в сфере охраны здоровья и обеспечение связанных с этими правами государственных гарантий; приоритет интересов пациента при оказании медицинской помощи; ответственность органов государственной власти и органов местного самоуправления, должностных лиц организаций за обеспечение прав граждан в сфере охраны здоровья; доступность и качество медицинской помощи; недопустимость отказа в оказании медицинской помощи.

Медицинская помощь - это комплекс мероприятий, направленных на поддержание и (или) восстановление здоровья и включающих в себя предоставление медицинских услуг (пункт 3 статьи 2 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан").

Каждый имеет право на медицинскую помощь в гарантированном объеме, оказываемую без взимания платы в соответствии с программой государственных гарантий бесплатного оказания гражданам медицинской помощи, а также на получение платных медицинских услуг и иных услуг, в том числе в соответствии с договором добровольного медицинского страхования (части 1, 2 статьи 19 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан").

В пункте 21 статьи 2 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан" определено, что качество медицинской помощи - это совокупность характеристик, отражающих своевременность оказания медицинской помощи, правильность выбора методов профилактики, диагностики, лечения и реабилитации при оказании медицинской помощи, степень достижения запланированного результата.

Пунктом 2 статьи 150 Гражданского кодекса Российской Федерации определено, что нематериальные блага защищаются в соответствии с настоящим Кодексом и другими законами в случаях и в порядке, ими предусмотренных, а также в тех случаях и пределах, в каких использование способов защиты гражданских прав (статья 12) вытекает из существа нарушенного нематериального блага или личного неимущественного права и характера последствий этого нарушения.

Согласно разъяснениям, изложенным в Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 г. N 10 "Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда" под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага (жизнь, здоровье, достоинство личности, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна и т.п.), или нарушающими его личные неимущественные права (право на пользование своим именем, право авторства и другие неимущественные права в соответствии с законами об охране прав на результаты интеллектуальной деятельности) либо нарушающими имущественные права гражданина (абзац первый пункта 2 названного постановления Пленума).

Моральный вред, в частности, может заключаться в нравственных переживаниях в связи с утратой родственников, невозможностью продолжать активную общественную жизнь, потерей работы, раскрытием семейной, врачебной тайны, распространением не соответствующих действительности сведений, порочащих честь, достоинство или деловую репутацию, временным ограничением или лишением каких-либо прав, физической болью, связанной с причиненным увечьем, иным повреждением здоровья либо в связи с заболеванием, перенесенным в результате нравственных страданий, и др. (абзац второй пункта 2 указанного постановления Пленума).

Согласно статье 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод каждый имеет право на уважение его личной и семейной жизни, его жилища и его корреспонденции.

Семейная жизнь в понимании статьи 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод и прецедентной практики Европейского Суда по правам человека охватывает существование семейных связей как между супругами, так и между родителями и детьми, в том числе совершеннолетними, между другими родственниками.

Пунктом 1 статьи 1 Семейного кодекса Российской Федерации предусмотрено, что семья, материнство и детство в Российской Федерации находятся под защитой государства. Семейное законодательство исходит из необходимости укрепления семьи, построения семейных отношений на чувствах взаимной любви и уважения, взаимопомощи и ответственности перед семьей всех ее членов, недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в дела семьи, обеспечения беспрепятственного осуществления членами семьи своих прав, возможности судебной защиты этих прав.

Исходя из положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод и их толкования в соответствующих решениях Европейского Суда по правам человека в их взаимосвязи с нормами Конституции Российской Федерации, Семейного кодекса Российской Федерации, статьями 150, 151 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Судами верно распределено бремя доказывания по настоящему делу, в результате чего установлены лица, причинившие вред, противоправность поведения причинителей вреда, наличие причинной связи между наступлением вреда и противоправностью поведения причинителей вреда, а также их вина.

Учитывая положения статьи 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, применительно к спорным отношениям в соответствии с действующим правовым регулированием ответчик не доказал отсутствие вины в причинении морального вреда истцу в связи со смертью ее супруга, медицинская помощь которому была оказана ненадлежащим образом.

При определении размера компенсации морального вреда, судом апелляционной инстанции учтены все предусмотренные законом критерии и заслуживающие внимания обстоятельства, в том числе конкретные обстоятельства оказания некачественной медицинской помощи, характер и степень физических и нравственных страданий истца, а также требования разумности и справедливости.

Доводы, приведенные в кассационной жалобе истца и кассационном представлении о несогласии с размером компенсации морального вреда, полагая его заниженным, основанием для отмены или изменения обжалуемого судебного постановления не являются, поскольку законодатель, закрепляя право на компенсацию морального вреда, не устанавливает единого метода оценки физических и нравственных страданий, в силу статей 67 и 327.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации оценка характера и степени причиненного истцу морального вреда, определение размера компенсации морального вреда относятся к исключительной компетенции судов первой и апелляционной инстанций, в силу своих полномочий, предусмотренных статьей 390 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, суд кассационной инстанции исходит из признанных установленными судами первой и апелляционной инстанций фактических обстоятельств, проверяя лишь правильность применения и толкования норм материального и процессуального права судебными инстанциями, при этом правом переоценки доказательств не наделен.

Судом апелляционной инстанции учтены все предусмотренные законом критерии определения размера компенсации и заслуживающие внимания обстоятельства, определенный судом размер компенсации морального вреда согласуется с принципами конституционной ценности жизни, здоровья и достоинства личности (статьи 21, 53 Конституции Российской Федерации), а также с принципами разумности и справедливости, позволяющими, с одной стороны, максимально возместить причиненный моральный вред, с другой - не допустить неосновательного обогащения потерпевшего и не поставить в чрезмерно тяжелое имущественное положение лица, ответственного за возмещение вреда, являющегося бюджетным учреждением, финансируемым за счет бюджета и осуществляющего важную социальную функцию.

С доводом кассационной жалобы ответчика о завышенном размере компенсации морального вреда согласиться нельзя, поскольку само по себе несогласие с размером взысканной судом компенсации морального вреда не свидетельствует о незаконности его решения. Размер компенсации морального вреда, определенный судом с учетом требований разумности и справедливости, степени вины причинителя вреда, характера физических и нравственных страданий, которые перенес истец по вине ответчика, согласуется с принципами конституционной ценности жизни, здоровья и достоинства личности (статьи 21, 53 Конституции Российской Федерации), правовой позицией, изложенной в пункте 4 Обзора судебной практики Верховного Суда Российской Федерации N 4 (2021), утвержденной Президиумом 16 февраля 2022 г.

Доводы, приведенные в кассационной жалобе истца и кассационном представлении о несогласии с размером расходов на погребение, основанием для отмены или изменения обжалуемого судебного постановления не являются, поскольку размер данных расходов судом первой инстанции был определен без учета социального пособия на погребение умершего, которое истцу было выплачено пенсионным фондом.

Доводы кассационных жалоб и представления сводятся к формальным соображениям, обстоятельствам, не имеющим юридического значения для настоящего дела, и фактически выражают другую точку зрения заявителей на то, как должно было быть рассмотрено дело. Выводы, приведенные в обжалуемом судебном постановлении, последовательны и аргументированы. Результаты оценки доказательств, представленных сторонами, изложенные в судебном постановлении, не дают оснований для вывода о нарушении принципов оценки доказательств, установленных статьями 56, 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

Нарушений норм материального или процессуального права, являющихся основанием для отмены судебного постановления (статья 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации), судебной коллегией не установлено.

С учетом изложенного, судебная коллегия по гражданским делам Четвертого кассационного суда общей юрисдикции не находит предусмотренных статьей 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации оснований для удовлетворения кассационной жалобы и отмены вступивших в законную силу судебных актов.

Руководствуясь статьями 379.7, 390, 390.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия по гражданским делам Четвертого кассационного суда общей юрисдикции

определила:

апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Верховного суда Республики Крым от 16 марта 2022 года оставить без изменения, кассационные жалобы и представление- без удовлетворения.

Председательствующий И.В. Комбарова

Судьи Е.Н. Кудрявцева

В.А. Мельников