Кассационное определение СК по уголовным делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции от 23 августа 2022 г. по делу N 7У-7888/2022[77-3973/2022]

Судебная коллегия по уголовным делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции в составе:

председательствующего Павловой И.В, судей: Каримовой И.Г, Рубанова И.А, при секретаре Солоян С.Р.

рассмотрела в открытом судебном заседании кассационное представление заместителя прокурора Кемеровской области - Кузбасса Закусилова А.В. на приговор Ленинского районного суда города Кемерово от 11 ноября 2021 года, постановленный коллегией присяжных заседателей, и апелляционное определение судебной коллегии по уголовным делам Кемеровского областного суда от 22 февраля 2022 года.

По приговору Ленинского районного суда города Кемерово от 11 ноября 2021 года, постановленному с участием присяжных заседателей, ЖИГАЛОВ Андрей Евгеньевич, "данные изъяты", оправдан по предъявленному обвинению в совершении преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 111 УК РФ, на основании вердикта коллегии присяжных заседателей о его невиновности.

Отменена мера пресечения в виде заключения под стражу, освобожден из-под стражи немедленно.

Признано за оправданным Жигаловым А.Е. право на реабилитацию.

Уголовное дело направлено руководителю следственного органа для производства предварительного расследования и установления лица, подлежащего преследованию в качестве обвиняемого.

Разрешен вопрос о судьбе вещественных доказательств.

Апелляционным определением судебной коллегии по уголовным делам Кемеровского областного суда от 22 февраля 2022 года прекращено апелляционное производство по апелляционным представлениям, поданным 22 ноября 2021 года и 7 декабря 2021 года на приговор Ленинского районного суда г. Кемерово от 11 ноября 2021 года в отношении Жигалова А.Е.

Заслушав доклад судьи Павловой И.В, изложившей обстоятельства дела, содержание обжалуемых судебных решений, принятых по делу, доводы кассационного представления, возражений на представление, заслушав мнения прокурора Сечко Ю.Д, поддержавшей представление, просившей его удовлетворить, адвоката Будникова П.А. в защиту Жигалова А.Е, возражавшего против доводов представления, судебная коллегия

установила:

по приговору Жигалов А.Е. оправдан по предъявленному обвинению в умышленном причинении тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни человека, повлекшем по неосторожности смерть потерпевшего.

В кассационном представлении заместитель прокурора Кемеровской области - Кузбасса Закусилов А.В. просит приговор и апелляционное определение в отношении Жигалова А.Е. отменить и направить уголовное дело на новое рассмотрение в тот же суд иным составом суда.

В обоснование доводов представления его автор ссылается на то, что при рассмотрении уголовного дела стороной защиты неоднократно нарушались требования ст. 335, 336, 337 УК РФ, регламентирующие особенности судебного разбирательства с участием присяжных заседателей.

До сведения присяжных заседателей доводилась информация, не относящаяся к обстоятельствам дела и не подлежащая исследованию с участием присяжных заседателей, в том числе о личности потерпевшего.

Доведенная до присяжных заседателей информация, характеризующая потерпевшего, способствовала формированию негативного отношения к нему.

В присутствии коллегии присяжных заседателей по ходатайству защитника оглашались процессуальные документы, а также доказательства, в той части, в которой они содержали процессуальные вопросы, не подлежащие доведению до коллегии присяжных заседателей.

Нарушения уголовно-процессуального законодательства были допущены при допросе свидетеля Т.Е.С, после оглашения показаний которого председательствующим был снят вопрос стороны защиты, касающийся фактических обстоятельств дела, иные вопросы свидетелю не задавались.

Оглашение протоколов допросов свидетеля без подтверждения свидетелем данных показаний, по мнению автора кассационного представления, не позволило присяжным заседателям определить, в чем выразились противоречия и были ли они устранены в показаниях этого свидетеля.

В судебном заседании был допрошен свидетель защиты М.А.Ю, который по фактическим обстоятельствам дела ничего пояснить не смог, однако его допрос был продолжен и его пояснения были использованы стороной защиты в судебных прениях в качестве одного из доказательств стороны защиты.

Допускались председательствующим нарушения, повлиявшие на объективность рассмотрения уголовного дела и при допросе Жигалова А.Е. в присутствии присяжных заседателей, поскольку подсудимый допускал высказывания предположительного характера, замечания ему председательствующий не делал.

В присутствии коллегии присяжных заседателей сторона защиты ставила под сомнение допустимость исследованных доказательств, подменяла их оценку собственным мнением о недопустимости, что, как считает автор кассационного представления, создало у присяжных заседателей их неправильное восприятие.

Такие нарушения были допущены, в частности, при допросе свидетеля Н.Б.В, который в присутствии коллегии присяжных заседателей пояснил о, якобы ему известном, давлении на Жигалова А.Е, оказанном на предварительном следствии.

Председательствующим было сделано замечание, но информация уже была доведена до сведения присяжных.

Допускались стороной защиты и иные нарушения при исследовании доказательств стороны обвинения, которые председательствующий должным образом не пресекал, что способствовало формированию у коллегии присяжных заседателей негативного отношения к государственному обвинителю, а также формированию мнения о том, что стороной обвинения предоставляется недостоверная информация.

Во время выступления государственного обвинителя в прениях сторон его речь подсудимый прерывал, за период прений государственного обвинителя стороне защиты было сделано 6 замечаний.

Адвокат подсудимого в прениях использовал недопустимые выражения в адрес представителей стороны обвинения, а также излагал недостоверное содержание анализируемых доказательств, вводя в заблуждение коллегию присяжных заседателей, однако председательствующий его речь не прерывал, соответствующие разъяснения коллегии присяжных заседателей не делал.

Формулировка реплики адвоката после прений являлась некорректной, поскольку, по сути, содержала сведения о том, что от коллегии присяжных заседателей была скрыта часть информации по делу.

Выступая с последним словом, подсудимый сделал процессуальное заявление о давлении, оказанном на свидетеля Т.Е.С.

В возражениях в связи с содержанием напутственного слова председательствующего защитник, игнорируя порядок рассмотрения уголовного дела, огласил и проанализировал ряд доказательств, воздействуя таким образом на присяжных заседателей.

Указанные нарушения в своей совокупности, по мнению автора кассационного представления, свидетельствуют о систематическом доведении стороной защиты до присяжных заседателей сведений, которые в силу закона им не могли быть представлены.

Неподчинением стороны защиты указаниям председательствующего судьи было оказано незаконное воздействие на присяжных заседателей, что могло вызвать у них предубеждение в отношении потерпевшего, негативное отношение к деятельности правоохранительных органов и повлиять на вынесение объективного и беспристрастного вердикта.

Также кассатор считает, что приговор суда не содержит указания на основания оправдания в соответствии с ответами присяжных заседателей на поставленные перед ними три основных вопроса.

Судом апелляционной инстанции указанные нарушения закона оставлены без внимания.

При этом, по мнению автора кассационного представления, у апелляционной инстанции отсутствовали правовые основания для прекращения апелляционного производства по апелляционным представлениям, поскольку доводы об ухудшении положения осужденного были изложены в первом представлении, поданном в срок, установленный ст.389.4 УПК РФ.

Кроме того, принимая такое решение суд апелляционной инстанции вышел за пределы своих полномочий.

В возражениях на кассационное представление адвокат Будников П.А. полагает, что оснований для отмены оправдательного приговора в отношении Жигалова А.Е. по доводам кассационного представления не имеется.

Проверив материалы дела, обсудив доводы кассационного представления заместителя прокурора Кемеровской области - Кузбасса Закусилова А.В, возражений стороны защиты, судебная коллегия находит оправдательный приговор суда, постановленный на основании оправдательного вердикта коллегии присяжных заседателей, подлежащим отмене по следующим основаниям.

В силу ст. 401.1 УПК РФ при рассмотрении кассационных жалобы, представления суд кассационной инстанции проверяет только законность судебных решений, то есть правильность применения норм уголовного и уголовно-процессуального права.

В соответствии с ч. 1 ст. 401.15 УПК РФ основаниями отмены или изменения приговора, определения или постановления суда при рассмотрении уголовного дела в кассационном порядке являются существенные нарушения уголовного и (или) уголовно-процессуального закона, повлиявшие на исход дела.

Согласно ст. 401.6 УПК РФ пересмотр в кассационном порядке приговора суда по основаниям, влекущим ухудшение положения оправданного, допускается в срок, не превышающий одного года со дня вступления его в законную силу, если в ходе судебного разбирательства были допущены повлиявшие на исход дела нарушения закона, искажающие саму суть правосудия и смысл судебного решения как акта правосудия.

Такие нарушения уголовно-процессуального закона судом первой инстанции при рассмотрении уголовного дела в отношении Жигалова А.Е. с участием коллегии присяжных заседателей допущены.

Так, в соответствии с ч. 7 ст. 335 УПК РФ в ходе судебного следствия в присутствии присяжных заседателей подлежат исследованию только те фактические обстоятельства уголовного дела, доказанность которых устанавливается присяжными заседателями в соответствии с их полномочиями, предусмотренными ст. 334 УПК РФ.

При этом, по смыслу уголовного закона, при рассмотрении уголовного дела в порядке главы 42 УПК РФ, доказательства, представленные сторонами, подлежат исследованию в присутствии присяжных заседателей, поскольку к их исключительной компетенции относится разрешение вопросов, которые предусмотрены п.п. 1, 2 и 4 ч.1 ст. 299 УПК РФ, о доказанности преступного деяния, причастности к нему подсудимого и виновности его в нем.

Как следует из материалов уголовного дела в отношении Жигалова А.Е, на протяжении судебного следствия исследование доказательств суд преимущественно проводил дважды. Первоначально тщательно и подробно доказательства, представленные стороной обвинения и защиты, исследовались при участии представителей стороны обвинения и защиты в отсутствие коллегии присяжных заседателей, после чего такие доказательства представлялись присяжным заседателям.

Вместе с тем, при исследовании доказательств в присутствии коллегии присяжных заседателей сторона обвинения в отсутствие каких-либо на то правовых оснований неоднократно ограничивалась председательствующим в возможности полного ознакомления с доказательствами, в то время как сторона защиты, неоднократно нарушая пределы и ограничения, обусловленные особенностями судебного разбирательства уголовного дела с участием коллегии присяжных заседателей, председательствующим в своих действиях не пресекалась, несмотря на наличие у председательствующего полномочий для этого, предоставленных уголовно-процессуальным законом.

Так, в судебном заседании был допрошен свидетель обвинения Т.Е.С, который, согласно его показаниям, являлся очевидцем совершения преступления (т. 4 л.д. 173).

При допросе данный свидетель использовал схему, на которую неоднократно ссылался, с данной схемой председательствующий по собственной инициативе ознакомился, разрешилее использовать, однако коллегии присяжных заседателей, согласно протоколу судебного заседания, данное доказательство, на которое ссылался свидетель обвинения представлено не было, председательствующий судья данное обстоятельство оставил без внимания.

В ходе допроса, исходя из протокола судебного заседания, данный свидетель приостановил дачу показаний, сославшись на неудовлетворительное состояние здоровья.

Вопрос о возможности продолжить допрос данного свидетеля, т.е. процессуальный вопрос, был разрешен судом в присутствии присяжных заседателей при активной позиции стороны защиты, настаивавшей на продолжении допроса Т.Е.С. и ставившей, таким образом, под сомнение достоверность заявления свидетеля о плохом его состоянии здоровья, что председательствующим не было пресечено и могло оказать негативное воздействие на коллегию присяжных заседателей, вызвать предубеждение в недостоверности пояснений данного свидетеля не только о его состоянии здоровья, но и по фактическим обстоятельствам дела, о которых он пояснил в присутствии коллегии присяжных заседателей до того как сообщил об ухудшении состояния своего здоровья.

Допрос данного свидетеля был продолжен в следующем судебном заседании, после чего, удалив коллегию присяжных заседателей из зала суда, стороны перешли к оглашению протоколов допроса свидетеля Т.Е.С. на предварительном следствии, а затем суд предоставил сторонам право его допроса не только по процессуальным вопросам о ходе и порядке проведения следственных действий, но и по фактическим обстоятельствам уголовного дела, что подлежало исследованию в присутствии присяжных заседателей (т.4 л.д. 211-217, т.5 л.д. 14-19).

При этом показания свидетеля Т.Е.С, которые он дал в отсутствие присяжных заседателей, до коллегии присяжных заседателей путем повторного его допроса доведены не были, а вопрос, заданный свидетелю в присутствии присяжных заседателей, председательствующий снял (т.5 л.д. 25 об.).

Такие действия суда привели к существенному сужению доказательственной базы стороны обвинения, лишению присяжных возможности исследовать в полной мере доказательства, изобличающие подсудимого в совершении умышленного причинения тяжкого вреда здоровью потерпевшего, повлекшего по неосторожности его смерть, и в конечном счете повлияли на содержание их ответов.

Согласно ч.ч. 7 и 8 ст. 335 УПК РФ в ходе судебного следствия в присутствии присяжных заседателей подлежат исследованию только те фактические обстоятельства уголовного дела, доказанность которых устанавливается присяжными заседателями в соответствии с их полномочиями, предусмотренными ст. 334 данного Кодекса; данные о личности подсудимого исследуются с участием присяжных заседателей лишь в той мере, в какой они необходимы для установления отдельных признаков состава преступления, в совершении которого он обвиняется. Запрещается исследовать факты прежней судимости, а также иные данные, способные вызвать предубеждение присяжных в отношении подсудимого.

При этом, по смыслу ч. 8 ст. 335 УПК РФ, запрет об исследовании указанных данных распространяется не только на подсудимого, но и на потерпевшего.

С учетом изложенных выше положений ч.ч. 7, 8 ст. 335 УПК РФ, а также ст. 252 УПК РФ, председательствующий должен обеспечить проведение судебного разбирательства только в пределах предъявленного подсудимому обвинения, своевременно реагировать на нарушения порядка в судебном заседании участниками процесса, принимать к ним меры воздействия, предусмотренные статьей 258 УПК РФ.

Эти требования закона также неоднократно нарушались председательствующим по настоящему делу.

Как следует из протокола судебного заседания, в присутствии присяжных заседателей неоднократно обсуждались не только вопросы процессуального характера, но и вопросы, не имеющие отношения к установлению фактических обстоятельств дела, выходящие за пределы полномочий присяжных заседателей.

Так, в судебном заседании 10 февраля 2021 года потерпевшая С.Р.Б. при даче показаний, отвечая на вопросы стороны защиты, поясняла об обстоятельствах вызова ее в правоохранительные органы, ссылалась на обстоятельства совершения процессуальных действий, связанных с ознакомлением ее с заключением судебно-медицинской экспертизы по делу, выводы которой на дату проводимого судебного заседания в присутствии присяжных заседателей исследованы не были (т. 4 л.д. 108-109).

На неисследованное заключение судебно-медицинской экспертизы в судебном заседании 24 февраля 2021 года сослался и свидетель Н.Б.В, который с данным доказательством, в силу своего процессуального статуса, не знакомился, но о его содержании в присутствии коллегии присяжных заседателей пояснил, сопровождая свои показания предположительными высказываниями о наличии у потерпевшего заболевания "данные изъяты" (т. 4 л.д. 137-139).

О наличии указанного выше заболевания у потерпевшего поясняли в присутствии коллегии присяжных заседателей и не имеющие каких-либо доказательств и подтверждений этому свидетели Н.Н.Ф, С.А.В, предположительные пояснения давал и свидетель защиты М.А.Ю, который не смог пояснить источник своей осведомленности.

При этом данные обстоятельства, а также показания свидетелей, в той части, в которой они подлежали оценке с учетом положений ст. 74, 75 УПК РФ, председательствующий оставил без внимания и не указал коллегии присяжных заседателей на то, что при удалении в совещательную комнату для вынесения вердикта, они учитывать их не должны.

Помимо этого, в присутствии присяжных заседателей неоднократно стороной защиты инициировались вопросы юридического характера, которые не относятся к полномочиям присяжных заседателей.

Так, защитник неоднократно в присутствии присяжных заседателей, настаивал на исследовании доказательств, которые до сведения коллегии присяжных заседателей не были доведены, ссылаясь на то, что они исследованы стороной обвинения не в тех формулировках и не в полном объёме (прим.: т. 5 л.д. 52 об.- 53).

В данном случае замечание стороне защиты было сделано лишь после того, как на это внимание обратил государственный обвинитель, поскольку до такого замечания председательствующий данные обстоятельства игнорировал, что, как правильно указано в кассационном представлении, могло вызвать предубеждение относительно законности и обоснованности действий стороны обвинения, стремящейся скрыть от присяжных заседателей какие-то важные факты.

В нарушение требований ч. 7 ст. 335 УПК РФ до сведения присяжных заседателей доводилась информация, связанная с процессом получения доказательств, стороной защиты в прениях, а также после напутственного слова допускались высказывания, ставящие под сомнение допустимость доказательств, признанных судом допустимыми и исследованными в присутствии присяжных заседателей.

Так, при выступлении в прениях государственного обвинителя подсудимый допускал высказывания, которыми ставил под сомнение показания Т.Е.С, замечание ему председательствующий, после того как на это обратил внимание государственный обвинитель, сделал, однако к присяжным заседателям он не обратился и не сообщил им о том, что при вынесении вердикта такие высказывания подсудимого во внимание они принимать не должны (т. 6 л.д. 3 об.).

Защитник, выступая в прениях сторон, ссылался на обстоятельства поступления уголовного дела в суд из органа следствия, процесс его ознакомления с материалами уголовного дела по окончанию предварительного расследования, допускал высказывания, которые ставили под сомнение профессионализм следователей и прокуроров, оценивал показания свидетеля Т.Е.С. как недостоверные, ссылаясь на обстоятельства, при которых он их давал на предварительном следствии, доводил до сведения присяжных заседателей негативную информацию о личности потерпевшего Н.П.А, а также искажал содержание доказательств, исследованных в суде, или ссылался на обстоятельства, которые в присутствии присяжных заседателей вообще не исследовались, что не всегда и несвоевременно пресекалось председательствующим судьей, который делал ему замечания только после того, как он в полном объеме доводил до сведения присяжных заседателей позицию стороны защиты, не основанную на законе, ставившую под сомнение допустимость представленных стороной обвинения доказательств, а также формирующую негативное отношение коллегии присяжных заседателей к стороне обвинения.

Подсудимый Жигалов А.Е. в своем последнем слове также поставил под сомнение законность действий органов предварительного следствия, указав на то, что свидетель Т.Е.С. давал свои показания под давлением, также он негативно охарактеризовал потерпевшего Н.П.А, "данные изъяты" (т.6 л.д. 31об.).

Председательствующий подсудимому сделал замечание лишь после того, как он свое мнение о методах работы правоохранительных органов довел, а его пояснения о личности потерпевшего вообще оставил без внимания, что вызвало предубеждение присяжных заседателей не только относительно законности получения на предварительном следствии показаний свидетеля Т.Е.С, но и сформировало отрицательное отношение к потерпевшему, а впоследствии повлияло на содержание их ответов.

После прений сторон и последнего слова председательствующий обратился к коллегии присяжных заседателей с напутственным словом, в котором, в нарушение п. 3 ч. 3 ст. 340 УПК РФ, он не только напомнил об исследованных в суде доказательствах, но и подробно изложил содержание протоколов допросов свидетеля Т.Е.С. в том виде, в котором они были представлены органом следствия, с указанием "вопросов следователя к свидетелю Т.Е.С.", "ответов свидетеля Т.Е.С." и др. процессуальных моментов.

Избранная председательствующим форма напутственного слова, которая должна была быть понятной и доступной, могла помешать присяжным заседателям уяснить себе существо дела и, соответственно, принять объективное и беспристрастное решение в совещательной комнате.

Данный вывод судебная коллегия делает и с учетом того обстоятельства, что после напутствия председательствующего, которое должно было стать заключительным и предшествовать удалению коллегии присяжных заседателей в совещательную комнату для вынесения вердикта, с анализом доказательств, не вошедших в напутственное слово, выступил защитник подсудимого, который, в силу ч. 6 ст. 340 УПК РФ, вправе был лишь заявить свои возражения по содержанию напутственного слова председательствующего по мотивам нарушения им принципа объективности и беспристрастности, но не имел полномочий на анализ доказательств на данной стадии судебного разбирательства и, тем более, наставление присяжных заседателей перед удалением их в совещательную комнату, поскольку это является прерогативой суда.

При этом председательствующий прервал адвоката лишь после того, как доказательства, на которых акцентировала внимание присяжных заседателей сторона защиты, были доведены до их сведения, при этом подсудимый заявил о том, что "присяжные услышали зачитанное и сделают правильные выводы".

При таких обстоятельствах несмотря на то, что периодически председательствующий указывал стороне защиты на допущенные нарушения, многочисленность допущенных нарушений в присутствии присяжных заседателей, в том числе тех, на которые председательствующий не отреагировал, не могли не повлиять на свободу коллегии присяжных заседателей в оценке доказательств по делу.

При этом судебная коллегия считает, что с учетом количества и характера вышеуказанных нарушений, допущенных сторонами, председательствующим судьей не было принято достаточных и эффективных мер, предусмотренных ст. 258 УПК РФ, исключающих незаконное воздействие на присяжных заседателей с целью вызвать у них предубеждение в отношении кого-либо из участников процесса и отрицательно повлиять на их беспристрастность и формирование мнения по делу.

Вышеизложенные обстоятельства свидетельствуют о том, что в кассационном представлении обоснованно указано, что стороной защиты в судебном заседании на присяжных заседателей было оказано незаконное воздействие, которое повлияло на формирование мнения присяжных заседателей и отразилось на содержании ответов на поставленные перед присяжными заседателями вопросы при вынесении вердикта.

Нарушения уголовно-процессуального закона, допущенные в ходе судебного разбирательства, являются существенными, поскольку они повлияли на исход дела, и в системном толковании положений ч. 1 ст. 389.25 и ст. 401.6 УПК РФ они влекут отмену оправдательного приговора, постановленного на основании оправдательного вердикта коллегии присяжных заседателей, поскольку годичный срок, позволяющий ухудшить положение Жигалова А.Е, не истек.

Кассационное представление заместителя прокурора Кемеровской области - Кузбасса Закусилова А.В. в данной части подлежит удовлетворению.

Также судебная коллегия соглашается с доводами кассационного представления о нарушении судом первой инстанции положений ст. 351 УПК РФ при постановлении на основании оправдательного вердикта коллегии присяжных заседателей оправдательного приговора в отношении Жигалова А.Е.

В силу ст. 348, 350 УПК РФ оправдательный вердикт коллегии присяжных заседателей является обязательным для председательствующего и влечет за собой постановление оправдательного приговора в случаях, когда присяжные заседатели дали отрицательный ответ хотя бы на один из трех основных вопросов.

Согласно требованиям ст. 305, 306 УПК РФ в описательно-мотивировочной части оправдательного приговора и в резолютивной его части должны быть указаны основания оправдания подсудимого.

Эти основания предусмотрены в ч. 2 ст. 302 УПК РФ: 1) не установлено событие преступления; 2) подсудимый не причастен к совершению преступления; 3) в деянии подсудимого отсутствует состав преступления; 4) в отношении подсудимого коллегией присяжных заседателей вынесен оправдательный вердикт.

По смыслу закона в оправдательном приговоре суда присяжных председательствующий должен сделать ссылку на п. 4 ч. 2 ст. 302 УПК РФ для констатации того факта, что оправдательный приговор постановлен на основании оправдательного вердикта коллегии присяжных заседателей, а не на решении самого председательствующего об оправдании подсудимого в случае, предусмотренном ч. 4 ст. 348 УПК РФ, когда обвинительный вердикт не препятствует председательствующему постановить оправдательный приговор, если он признает, что в деянии подсудимого отсутствует состав преступления.

Ссылка в оправдательном приговоре суда присяжных в соответствующих случаях на п. 1 или п. 2, или п. 3 ч. 2 ст. 302 УПК РФ сама по себе является последующей юридической квалификацией оправдания подсудимого, председательствующий формулирует ее на основании оправдательного вердикта коллегии присяжных заседателей.

Эта юридическая квалификация оправдания подсудимого зависит от того, на какой из трех основных вопросов в своем вердикте коллегия присяжных заседателей дала отрицательный ответ.

Если отрицательный ответ дан на первый основной вопрос и признано недоказанным, что деяние, в совершении которого обвинялся подсудимый, имело место (п. 1 ч. 1 ст. 339 УПК РФ), то председательствующий должен постановить оправдательный приговор по основанию неустановления события преступления и в этом приговоре сделать ссылку на п. 1 ч. 2 ст. 302 УПК РФ.

Однако данные требования закона председательствующий по настоящему уголовному делу не выполнил, указав в приговоре о том, что коллегией присяжных заседателей Жигалов А.Е. признан невиновным в совершении преступления, в то время как присяжными заседателями не было установлено событие преступления и оправдательный приговор необходимо было постановить при имеющемся вердикте на основании п. 1 ч. 2 ст. 302 УПК РФ, ссылка на которую, как и ссылка на п. 4 ч.2 ст. 302 УПК РФ, в приговоре отсутствует, в связи с чем доводы кассационного представления в этой части также являются обоснованными.

Оснований согласиться с доводами кассационного представления заместителя прокурора Кемеровской области - Кузбасса Закусилова А.В. об отмене определения судебной коллегии по уголовным делам Кемеровского областного суда от 22 февраля 2022 года, судебная коллегия не усматривает.

Из апелляционного представления, поданного в срок, установленный ч.1 ст. 389.4 УПК РФ - 22 ноября 2021 года, следует, что требования об отмене оправдательного приговора, постановленного на основании оправдательного вердикта коллегии присяжных заседателей, что предусмотрено ст. 389.25 УПК РФ, оно не содержит.

Из текста данного апелляционного представления следуют: ссылки на общие положения уголовно-процессуального закона, устанавливающие основания и порядок принятия решений в суде апелляционной инстанции, а именно: ст. 389.15, 389.16 - 389.18, 389.20 УПК РФ; намерение подать после ознакомления с протоколом судебного заседания мотивированное дополнительное апелляционное представление; требование государственного обвинителя об отмене приговора в отношении Жигалова А.Е. по причине существенного нарушения судом первой инстанции уголовно-процессуального закона, неправильного применения уголовного закона, а также вследствие несправедливости приговора по причине чрезмерной мягкости назначенного наказания.

Таким образом, единственным основанием, которое возможно было бы трактовать как бесспорный довод стороны обвинения, направленный на ухудшение положения осужденного, является ссылка на несправедливость приговора по причине чрезмерной мягкости назначенного наказания.

Вместе с тем, учитывая то обстоятельство, что в отношении Жигалова А.Е. судом первой инстанции был постановлен оправдательный приговор на основании оправдательного вердикта коллегии присяжных заседателей, и, соответственно, наказание ему не назначалось, доводы государственного обвинителя, в этой части нельзя оценить, как относимые к рассматриваемому уголовному делу и направленные на ухудшение положения оправданного лица, что, в свою очередь, являлось необходимым условием для принятия судом апелляционной инстанции решения в порядке ст. 389.25 УПК РФ.

Доводы государственного обвинителя о необходимости ухудшения положения оправданного Жигалова А.Е. были изложены, как того требуют нормы уголовно-процессуального закона, в дополнительном апелляционном представлении, поданном 7 декабря 2021 года.

При этом содержание дополнительного апелляционного представления существенным образом изменяло объем ранее заявленных стороной обвинения требований.

Однако такие доводы стороны обвинения, несмотря на приведение апелляционного представления путем подачи дополнений в соответствие с требованиями ст. 389.25 УПК РФ, не могли быть рассмотрены апелляционной инстанцией, поскольку дополнительное представление было подано с пропуском срока, предусмотренного ч. 1 ст. 389.4 УПК РФ.

При таких обстоятельствах судебной коллегией в апелляционной инстанции, с учетом положений ч. 4 ст. 389.8 УПК РФ, обоснованно было принято решение, предусмотренное п. 10 ч. 1 ст. 389.20 УПК РФ, о прекращении апелляционного производства по апелляционным представлениям от 22 ноября 2021 года и 7 декабря 2021 года, оснований для отмены которого в кассационном порядке судебная коллегия не усматривает.

Вместе с тем, поскольку в суде кассационной инстанции установлено, что при рассмотрении уголовного дела в первой инстанции суд допустил нарушения уголовно-процессуального закона, которые в своей совокупности повлияли на постановление законного, обоснованного итогового решения по делу, т.е. повлияли на исход дела, при этом они являются существенными, судебная коллегия в кассационном порядке отменяет оправдательный приговор в отношении Жигалова А.Е. на основании ч. 1 ст. 401.15 УПК РФ и направляет дело в суд первой инстанции на новое судебное разбирательство иным составом суда.

В ходе нового судебного рассмотрения необходимо устранить указанные выше нарушения и принять по делу законное, обоснованное и справедливое решение.

По изложенным основаниям, кассационное представление заместителя прокурора Кемеровской области - Кузбасса Закусилова А.В. подлежит удовлетворению частично.

Руководствуясь ст. 401.14 - 401.16 УПК РФ, судебная коллегия

определила:

Приговор Ленинского районного суда г. Кемерово от 11 ноября 2021 года, постановленный с участием коллегии присяжных заседателей, в отношении Жигалова Андрея Евгеньевича отменить, направить уголовное дело на новое рассмотрение в Ленинский районный суд г. Кемерово иным составом суда со стадии судебного разбирательства.

Определение судебной коллегии по уголовным делам Кемеровского областного суда от 22 февраля 2022 года оставить без изменения.

Кассационное представление заместителя прокурора Кемеровской области - Кузбасса Закусилова А.В. удовлетворить частично.

Председательствующий И.В. Павлова

Судьи: И.Г. Каримова

И.А. Рубанов