Апелляционное постановление Первого апелляционного суда общей юрисдикции от 22 августа 2022 г. по делу N 55-1205/2022

Первый апелляционный суд общей юрисдикции в составе:

председательствующего судьи Пушкина А.В, при помощнике судьи Маннаповой Д.С, с участием старшего прокурора управления Генеральной прокуратуры Российской Федерации Гуровой В.Ю, подсудимого Айгун М. и его защитника - адвоката Ахметовой М.В, переводчика Мирзавалиева М.М.угли, рассмотрел в открытом судебном заседании материалы уголовного дела по апелляционному представлению заместителя прокурора Псковской области Попова А.В. на постановление Псковского областного суда от 9 июня 2022 года, которым уголовное дело в отношении

Айгун Мустафы, родившегося "данные изъяты", гражданина Турецкой Республики, несудимого, обвиняемого в совершении преступлений, предусмотренных п. "а", "б" ч. 4 ст. 229?, ч. 3 ст. 30, ч. 5 ст. 228? УК РФ, возвращено прокурору Псковской области для устранения нарушений, препятствующих его рассмотрению судом.

Заслушав доклад судьи Пушкина А.В, мнение прокурора, поддержавшего доводы апелляционного представления, выступления подсудимого и его защитника, не возражавших против возвращения дела прокурору, суд апелляционной инстанции

установил:

уголовное дело в отношении Айгун М, обвиняемого в совершении преступлений, перечисленных во вводной части настоящего постановления, поступило в Псковский областной суд 18 мая 2022 г.

9 июня 2022 г. вынесено постановление о возвращении уголовного дела прокурору в порядке п. 1 ч. 1 ст. 237 УПК РФ в связи с нарушением требований УПК РФ при составлении обвинительного заключения и нарушением права на защиту.

Не согласившись с решением суда, заместитель прокурора Псковской области Попов А.В. принес апелляционное представление об отмене постановления Псковского областного суда и передаче уголовного дела на новое рассмотрение в тот же суд в ином составе суда со стадии судебного разбирательства.

Считает несостоятельным вывод суда о наличии в обвинении и обвинительном заключении противоречий, не позволяющих определить предмет преступления. В обоснование приводит выдержку из фабулы предъявленного обвинения, согласно которой члены организованной группы погрузили в технологическую нишу в передней части полуприцепа 130 брикетов из полимерного материала с порошкообразным веществом серо-бежевого цвета, массой 64833, 6 грамм, содержащим в своем составе ацетилкодеин, 6-моноацетилморфин и героин (диацетилморфин), то есть наркотические средства. Далее указано, что эти наркотические средства подсудимый переместил через таможенную границу Таможенного союза в рамках ЕврАзЭС, поэтому, как утверждает автор представления, противоречия в указанных формулировках отсутствуют.

Полагает, что для правильной квалификации определяющее значение имеет вид и размер наркотического средства, а не факт их смешения, так как преступным признается контрабанда наркотических средств, входящих в состав смеси.

Утверждает, что в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого и в обвинительном акте приведены ссылки на конкретные нормы, которые были нарушены подсудимым, а также указано, что Айгун М. обвиняется в незаконном перемещении через таможенную границу Таможенного союза в рамках ЕврАзЭС наркотических средств в нарушение отраслевого законодательства. Заявляет, что с учетом обстоятельств инкриминируемого деяния следственным органом верно определены и приведены нормы регулирующего данную сферу законодательства, а в предъявленном обвинении действия подсудимого отражены в полном объеме.

Обращает внимание, что вывод о допустимости вывоза с таможенной территории двух из указанных в обвинении наименований наркотических средств не соответствует действительности. В этой связи указывает, что в разделе 2.12, устанавливающим перечень товаров, в отношении которых установлен запрет вывоза с таможенной территории содержится ацетилкодеин (пункт 16 списка I), 6-моноацетилморфин (пункт 60 списка I) и героин (пункт 28 списка I).

Считает немотивированным вывод суда о том, что в обвинении в части совершения преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 30, ч. 5 ст. 228? УК РФ, не указано, какие конкретно действия совершил подсудимый. Учитывая, что эти действия образуют идеальную совокупность с преступлением, предусмотренным п. "а", "б" ч. 4 ст. 229? УК РФ, полагает невозможным их разделение на различные группы. При этом заявляет, что указанные обстоятельства, оказывающие влияние на выполнение объективной стороны составов преступлений, получили свое отражение в предъявленном обвинении.

Отмечает, что в предъявленном обвинении и в обвинительном заключении содержится указание на время создания организованной группы, лицо, ее создавшее, на соучастников и их роли, на признаки организованной группы, отраженные в ст. 35 УК РФ. Настаивает, что отсутствие в обвинении указания на конкретный временной промежуток существования организованной группы, на обстоятельства ее создания и раскрытия характеризующих ее признаков не является препятствием для рассмотрения уголовного дела.

Перечисляет имеющиеся в материалах дела документы, свидетельствующие о причастности подсудимого к незаконному обороту наркотических средств. Полагает, что закон не требует указывать перечень всех осмотренных документов и сведений, полученных в результате изучения каждого из указанных документов в ссылке на конкретный протокол осмотра, а лишь указывает на краткое изложение содержания каждого доказательства, что нашло отражение в обвинительном заключении. Заявляет, что форма перечисления доказательств и способ изложения их краткого содержания в предъявленном подсудимому обвинительном заключении не препятствует рассмотрению уголовного дела по существу и не нарушает требований, предъявляемых к обвинительному заключению, а также не нарушает право подсудимого на защиту.

Считает необоснованными высказанные судом сомнения о переводе на родной язык и вручении подсудимому обвинительного заключения, утвержденного прокурором. В этой связи заявляет, что закон не содержит требований к подписанию перевода обвинительного заключения прокурором и руководителем следственного органа. Перевод обвинительного заключения осуществлен переводчиком, назначенным по уголовному делу в установленном законом порядке, и заверен его подписью.

Указывает, что факт вручения подсудимому 17 мая 2022 года обвинительного заключения с переводом на турецкий язык, то есть в установленные ст. 233 УПК РФ сроки, подтверждается распиской с переводом на турецкий язык, сведениями с места содержания подсудимого под стражей и его заявлением в ходе судебного заседания.

При таких обстоятельствах приходит к выводу, что требования п. 3 ч. 1 ст. 220 УПК РФ не нарушены, обвинение является ясным и конкретизированным, обвинительное заключение составлено в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона, доводы о нарушении права на защиту не основаны на объективных данных. Препятствий к рассмотрению уголовного дела в суде не имеется.

Проверив доводы представления, выслушав мнения сторон, изучив материалы уголовного дела, суд апелляционной инстанции приходит к следующему.

Статья 237 УПК РФ закрепляет порядок и основания возвращения уголовного дела прокурору по ходатайству стороны или по собственной инициативе для устранения препятствий его рассмотрения судом. При этом положения данной статьи предусматривают исчерпывающий перечень случаев, когда уголовное дело возвращается прокурору для устранения препятствий его рассмотрения судом.

По смыслу ч. 1 ст. 237 УПК РФ возвращение уголовного дела прокурору в случае нарушения требований УПК РФ при составлении обвинительного заключения может иметь место по инициативе самого суда, если это необходимо для защиты прав и законных интересов участников уголовного судопроизводства, при подтверждении того, что имеют место допущенные на досудебных стадиях нарушениях, которые невозможно устранить в ходе судебного разбирательства (определения Конституционного Суда Российской Федерации от 22 апреля 2014 года N 784-О, от 23 декабря 2014 года N 2809-О и от 23 июня 2015 года N 1308-О).

Во всяком случае, как указал Конституционный Суд Российской Федерации в Постановлении от 8 декабря 2003 года N 18-П и Определении от 22 апреля 2005 года N 197-О, основанием для возвращения уголовного дела прокурору являются существенные нарушения уголовно-процессуального закона, совершенные дознавателем, следователем или прокурором, в силу которых исключается возможность постановления судом приговора или иного решения.

К нарушениям, позволяющим возвратить уголовное дело прокурору, относятся случаи, когда обвинение, изложенное в обвинительном заключении, не соответствует обвинению, изложенному в постановлении о привлечении лица в качестве обвиняемого; обвинительное заключение не подписано следователем либо не согласовано с руководителем следственного органа или не утверждено прокурором; в обвинительном заключении отсутствуют указание на прошлые неснятые и непогашенные судимости обвиняемого, данные о месте нахождения обвиняемого, данные о потерпевшем, если он был установлен по делу (пункт 14 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации "О применении судами норм уголовно-процессуального законодательства, регулирующих подготовку уголовного дела к судебному разбирательству" от 22 декабря 2009 года N 28 с последующими изменениями).

По данному уголовному делу не допущены такие нарушения требований закона.

Как следует из обжалуемого постановления, обосновывая свой вывод о возвращении уголовного дела прокурору, суд сослался на то, что:

- в изложенной формулировке обвинение и обвинительное заключение содержат противоречия в части описания предмета преступления: либо это отдельные наркотические средства, либо их смесь, а также размер, имеющий значение для квалификации;

- указанные в обвинении и обвинительном заключении статьи ссылок на конкретные акты в отношении перемещаемых, по версии следствия, наркотических средств не содержат, а лишь регламентируют общие правила таможенных процедур, формулировка обвинения и обвинительного заключения сводится к перечислению норм статей 2, 12, 89, 92 ТК ЕЭС и статей 5, 8, 10, 14, 28 Федерального закона "О наркотических средствах и психотропных веществах" и не позволяет определить, какие конкретно правила перемещения наркотических средств были нарушены Айгун М, в чем выразились эти нарушения.

Вместе с тем, как это усматривается из материалов дела, каких-либо противоречий обвинение и обвинительное заключение не содержат.

Обвинительное заключение по делу соответствует требованиям ст. 220 УПК РФ. В нем приведено существо предъявленного Айгун М. обвинения, место и время совершения инкриминируемых ему деяний, способы, мотивы, цели и другие обстоятельства, имеющие значение для уголовного дела. Обвинительное заключение составлено следователем, в производстве которого находилось уголовное дело, и утверждено прокурором.

Помимо этого, судом не учтено, что в данном случае речь идет об обвинении Айгун М. в совершении преступления, предусмотренного п. "а", "б" ч. 4 ст. 229? УК РФ, то есть в незаконном перемещении предмета преступления через таможенную границу Таможенного союза в рамках ЕврАзЭС либо Государственную границу РФ с государствами - членами Таможенного Союза в рамках ЕврАзЭС, в связи с чем, с учётом объективной стороны данного состава преступления, для правильной квалификации определяющее значение имеет вид и размер наркотического средства, а не факт их смешения, так как преступным признается и контрабанда наркотических средств, входящих в состав смеси.

При этом, в разделе 2.12, устанавливающем перечень товаров, в отношении которых установлен запрет вывоза с таможенной территории ЕЭС, содержится ацетилкодеин (пункт 16 списка I), 6-моноацетилморфин (пункт 60 списка I) и героин (пункт 28 списка I).

В обвинении и обвинительном заключении приведены все необходимые ссылки на нормативно-правовые акты, которые, по мнению следствия, были нарушены Айгун М, раскрыта объективная сторона контрабанды и деяние Айгун М. органом предварительного следствия квалифицировано по п. "а", "б" ч. 4 ст. 229? УК РФ.

Способ перемещения наркотических средств как предмета контрабанды на квалификацию не влияет.

При квалификации действий по ст. 229? УК РФ не требуется дополнительно указывать на то, какие конкретно положения нормативных актов, регламентирующих трансграничное перемещение наркотических средств, были нарушены и в чем выразились эти нарушения.

Утверждение суда, что в предъявленном обвинении не указано, какие конкретно действия, направленные на незаконный сбыт наркотических средств, Айгун М. совершил, а изложены лишь фактические обстоятельства совершения им преступления, предусмотренного п. "а" и "б" ч. 4 ст. 229? УК РФ, не является основанием для возвращения уголовного дела прокурору, так как контрабанда наркотических средств может образовывать идеальную совокупность с покушением на сбыт наркотических средств и эти вопросы разрешаются судом при постановлении приговора в порядке ст. 299 УПК РФ.

При таких обстоятельствах не имеется оснований для признания предъявленного обвинения неясным и неконкретным. Его изложение не нарушает права Айгун М. на защиту.

В качестве основания возвращения уголовного дела прокурору судом также указано, что имеются противоречия в части обвинения в совершении Айгун М. инкриминируемых преступлений в составе группы: обвинение и обвинительное заключение не содержат сведений об обстоятельствах создания организованной группы, его лидере, соучастниках группы и конкретной роли каждого их них, а также признаков организованной группы, то есть суд поставлен в условия самостоятельного установления обстоятельств, что противоречит положениям ст. 15 и ст. 252 УПК РФ.

Вместе с тем, как видно из предъявленного Айгун М. обвинения и обвинительного заключения, обвинение содержит указание как на время создания организованной группы, так и на лицо, ее создавшее, на соучастников и их роли.

Неполнота раскрытия в обвинении признаков организованной группы, перечисленных в ст. 35 УК РФ, не является основанием для возвращения уголовного дела прокурору. Вопрос о наличии или отсутствии организованной группы суд разрешает при постановлении приговора.

Принимая решение о возвращении уголовного дела прокурору, суд принял во внимание то, что в качестве подтверждения виновности Айгун М в совершении инкриминируемых преступлений имеются ссылки на протоколы осмотра предметов, приобщенных к протоколам допроса свидетелей, а также изъятых в ходе ОРМ, на основании которых сделаны выводы о его причастности к незаконному обороту наркотических средств. Между тем, на основании каких именно сведений сделаны эти выводы, обвинительное заключение не содержит; вещественные доказательства, а именно, документы, приобщенные к допросу свидетелей, а также изъятые в ходе выемки, ссылки на которые содержатся в обвинительном заключении, не содержат перечня наименований, что делает невозможным их идентификацию.

Согласно п. 5 ч. 1 ст. 220 УПК РФ в обвинительном заключении следователь указывает перечень доказательств, подтверждающих обвинение, и краткое изложение их содержания. Вещественные доказательства указаны в обвинительном заключении в соответствии с постановлениями о признании вещественных доказательств и содержат идентификационные признаки, в том числе место и время изъятия, способ получения, изложение содержания их доказательственного значения. Форма перечисления доказательств в виде протоколов осмотра предметов, перечня вещественных доказательств и способ изложения их краткого содержания не препятствует рассмотрению уголовного дела по существу и не нарушает требований, предъявляемых к обвинительному заключению. Вопросы оценки доказательств, изложенных в обвинительном заключении, относятся к компетенции суда, рассматривающего уголовное дело по существу.

Суд апелляционной инстанции не находит нарушений права Айгун М. на защиту, связанных с переводом обвинительного заключения на его родной язык и своевременного вручения обвиняемому копии обвинительного заключения в переводе на турецкий язык.

Уголовно-процессуального законодательство содержит указание на обязанность органов предварительного расследования, в чьем производстве находится уголовное дело, изготовить перевод обвинительного заключения и вручить его обвиняемому. Вместе с тем, УПК РФ не требует дублировать в копии переведенного обвинительного заключения такие процессуальные реквизиты, как дату утверждения его прокурором, а также подписи прокурора и руководителя следственного органа, какие имеются в оригинале.

Согласно материалам дела, обвинительное заключение с переводом на турецкий язык вручены Айгун М. 17 мая 2022 года, что подтверждается распиской, сведениями с места содержания обвиняемого под стражей, и не оспаривается самим обвиняемым. Установленные ч. 2 ст. 233 УПК РФ сроки начала разбирательства в судебном заседании не нарушены.

При таких обстоятельствах постановление суда подлежит отмене, а уголовное дело - направлению в тот же суд для рассмотрения в ином составе суда.

Избранная Первым апелляционным судом общей юрисдикции 10 августа 2022 г. подсудимому Айгун М. мера пресечения в виде заключения под стражу на 3 месяца, то есть до 9 ноября 2022 года включительно, подлежит оставлению без изменения, оснований для принятия иного решения в части меры пресечения в настоящее время не имеется.

На основании изложенного, руководствуясь ст. 389.20, 389.28, 389.33 УПК РФ, суд апелляционной инстанции

постановил:

постановление Псковского областного суда от 9 июня 2022 г. о возвращении уголовного дела в отношении Айгун Мустафы прокурору Псковской области для устранения препятствий его рассмотрения судом отменить.

Уголовное дело в отношении Айгун Мустафы, обвиняемого в совершении преступлений, предусмотренных п. "а", "б" ч. 4 ст. 229?, ч. 3 ст. 30, ч. 5 ст. 228? УК РФ направить в Псковский областной суд для рассмотрения в ином составе суда, со стадии подготовки к судебному заседанию.

Меру пресечения подсудимому Айгун Мустафе оставить без изменения в виде заключения под стражу.

Апелляционное постановление может быть обжаловано в кассационном порядке в судебную коллегию по уголовным делам Третьего кассационного суда общей юрисдикции.

Судья: