Определение СК по гражданским делам Четвертого кассационного суда общей юрисдикции от 16 августа 2022 г. по делу N 8Г-13047/2022[88-19270/2022]

Судебная коллегия по гражданским делам Четвертого кассационного суда общей юрисдикции в составе:

председательствующего Якубовской Е.В, судей Жогина О.В, Макаровой Е.В, с участием прокурора Стрелковского С.Н, рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело по исковому заявлению ФИО1 к Министерству обороны Российской Федерации, войсковой части 63876 Министерства обороны Российской Федерации, 205 отряду (судов обеспечения, Черноморского флота) о возмещении расходов на погребение, компенсации морального вреда по кассационным жалобам представителя Министерства обороны Российской Федерации по доверенности ФИО9, представителя 205 отряда (судов обеспечения, Черноморского флота) по доверенности ФИО12, представителя Министерства обороны Российской Федерации по доверенности ФИО10 на решение Ленинского районного суда г. Севастополя от 2 августа 2021 года и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Севастопольского городского суда от 20 января 2022 года.

Заслушав доклад судьи Якубовской Е.В, пояснения прокурора Стрелковского С.Н, судебная коллегия

установила:

ФИО1 обратилась в суд с иском к Министерству обороны РФ, войсковой части 63876 МО РФ, 205 отряду (судов обеспечения, Черноморского флота) о возмещении расходов на погребение ФИО2 в размере "данные изъяты" руб, являющегося ей мужем, погибшего 31 июля 2010 года на мвт "Маныч" в результате несчастного случая, связанным с производством и компенсации морального вреда в размере "данные изъяты" руб.

Решением Ленинского районного суда г. Севастополя от 4 марта 2020 года, оставленным без изменения апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Севастопольского городского суда от 5 октября 2020 года в удовлетворении исковых требований отказано.

Определением судебной коллегии по гражданским делам Четвертого кассационного суда общей юрисдикции от 9 марта 2021 года решение Ленинского районного суда г. Севастополя от 4 марта 2020 года и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Севастопольского городского суда от 5 октября 2020 года отменены, дело направлено на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

При новом рассмотрении дела решением Ленинского районного суда г. Севастополя от 2 августа 2021 года исковые требования ФИО1 удовлетворены частично, в пользу ФИО1 с Минобороны России РФ взысканы компенсация морального вреда в размере "данные изъяты" руб, расходы на погребение в размере "данные изъяты" руб, в удовлетворении остальной части исковых требований ФИО1 отказано.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Севастопольского городского суда от 20 января 2022 года решение Ленинского районного суда г. Севастополя от 2 августа 2021 года в части взыскания с Министерства обороны РФ в пользу ФИО1 расходов на погребение отменено, в данной части принято новое решение, которым в удовлетворении исковых требований ФИО1 о возмещении расходов на погребение отказано. В остальной части решение суда первой инстанции оставлено без изменения.

В кассационных жалобах Министерство обороны Российской Федерации, 205 отряд (судов обеспечения Черноморского флота) просят отменить судебные постановления, принять по делу новое решение, которым в удовлетворении исковых требований ФИО1 отказать, в связи с тем, что судами допущены существенные нарушения норм материального и процессуального права, неверно определены обстоятельства, имеющие значение для дела.

В обоснование жалоб указано, что в данном случае состав деликтной ответственности отсутствует, истец не доказал, что причинителем вреда является Министерство обороны РФ, также материалы дела не содержат доказательств того, что со стороны должностных лиц Министерства обороны РФ допущены виновные противоправные действия, которые бы находились в причинно-следственной связи с гибелью ФИО2, а, следовательно, с наступившим у ФИО1 вредом.

По мнению кассаторов, эти обстоятельства могли быть подтверждены приговором, который по факту гибели названного работника не выносился. Судами эти обстоятельства также установлены не были.

Указано на ошибочность выводов судов о том, что работодатель должным образом не исполнил свою обязанность и обеспечил право ФИО2 на труд в условиях, отвечающих всем требованиям безопасности, поскольку работодателем были приняты достаточные и исчерпывающие меры, исключающие возможность наступления несчастного случая, включая меры контроля, не допускающие подъём работника на мачту во время буксировки морского судна другим судном при не проведении на ней каких-либо работ, а равно обеспечивающие безопасное нахождение сотрудника на ней. Настаивают на отсутствии нарушений со стороны работодателя требований охраны труда, приведших к несчастному случаю, повлекшему смерть ФИО2

Полагают, что размер компенсации морального вреда обоснован лишь фактом родственных отношений, при этом, истцом не предоставлены доказательства, что ей подлежит компенсация морального вреда, в связи с указанными обстоятельствами в виду наличия специального закона, предусматривающего такую компенсацию, а также доказательства причинно-следственной связи между её заболеванием и нравственными страданиями в связи со смертью мужа.

Также считают, что судами не приняты во внимание и не оценены доводы ответчиков о том, что исковое заявление о компенсации морального вреда подано ФИО11 спустя значительный срок (10 лет) после смерти супруга в результате несчастного случая.

Кроме того, ссылаются на нарушение судом апелляционной инстанции норм процессуального права, выразившиеся в не допуске к участию в судебном заседании представителя 205 отряда (судов обеспечения Черноморского флота) ФИО12, действующего на основании доверенности, со ссылкой на факт того, что 205 отряд (судов обеспечения Черноморского флота) юридическим лицом не является, в нарушение принципов состязательности и равноправия сторон.

Дополнительно в своей жалобе Министерство обороны РФ указывает, что морское судно источником повышенной опасности рассматриваемого события не является, виновные в падении ФИО2, а также воздействие систем, механизмов, устройств судна, явившегося причиной несчастного случая, установлены не были, подъём и нахождение ФИО2 на мачте (марсовой площадке) непосредственно перед гибелью не было обусловлено распоряжением работодателя, в связи с чем возложение гражданско-правовой ответственности на Министерство обороны РФ неправомерно.

Судами не учтено, что несчастный случай с ФИО2 признан связанным с производством по нормам законодательства Украины, которые существенно отличаются положений законодательства Российской Федерации, исключающих квалификацию несчастного случая как связанного с производством, если на момент события работник свои непосредственные трудовые обязанности не исполнял.

Ссылается, что Министерство обороны РФ надлежащим ответчиком по заявленным требованиям не является, на основании приказа от 29 декабря 2012 года N полномочия работодателя делегировало командующим войсковых частей.

Считает факт того, что сама ФИО1 в трудовых отношениях с ведомством не состояла, не позволяет ей требовать возмещения морального вреда ввиду гибели работника на производстве.

По мнению кассатора, судом первой инстанции необоснованно отклонено ходатайство представителя Министерства обороны РФ об оказании содействия в собирании доказательств путем истребования у истца копии окончательного постановления в рамках возбуждения уголовного дела по факту гибели ФИО2

В судебное заседание суда кассационной инстанции явился прокурор Стрелковский С.Н.

В судебное заседание лица, участвующие в деле, надлежащим образом извещенные о времени и месте рассмотрения дела в суде кассационной инстанции, не явились, сведения об уважительности причин своей неявки не представили. При этом информация о движении дела была размещена также на официальном сайте Четвертого кассационного суда общей юрисдикции в сети Интернет по адресу: 4kas.sudrf.ru.

Судебная коллегия полагает, что лицо, подавшее жалобу, обязано отслеживать информацию о ее движении на сайте суда, что согласуется с положениями пункта 2.1 статьи 113 Гражданского процессуального кодекса РФ.

В силу части 1 статьи 167 Гражданского процессуального кодекса РФ лица, участвующие в деле, обязаны известить суд о причинах неявки и представить доказательства уважительности этих причин.

При таких обстоятельствах в целях недопущения волокиты и скорейшего рассмотрения и разрешения гражданских дел судебная коллегия считает возможным рассмотреть дело в отсутствие не явившихся лиц.

В соответствии с частью 1 статьи 379.6 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, кассационный суд общей юрисдикции рассматривает дело в пределах доводов, содержащихся в кассационных жалобе, представлении.

Согласно части 1 статьи 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, основаниями для отмены или изменения судебных постановлений кассационным судом общей юрисдикции являются несоответствие выводов суда, содержащихся в обжалуемом судебном постановлении, фактическим обстоятельствам дела, установленным судами первой и апелляционной инстанций, нарушение либо неправильное применение норм материального права или норм процессуального права.

Заслушав доклад судьи Якубовской Е.В, пояснения прокурора Стрелковского С.Н, высказавшего мнение о законности и обоснованности состоявшихся по делу судебных актов, обсудив доводы кассационной жалобы, судебная коллегия не находит оснований для ее удовлетворения.

Судами установлено и усматривается из материалов дела, что ФИО2 состоял в трудовых отношениях с войсковой частью 45702 Черноморского флота в должности начальника радиостанции мвт "Маныч".

31 июля 2010 года ФИО19 погиб вследствие падения с высоты с верхнего мостика мвт "Маныч", которое находилось на ремонте и буксировка которого в данный период осуществлялась другим судном.

Решением Апелляционного суда г. Севастополя от 25 декабря 2013 года аннулированы акты по форме Н-5 и НПВ, составленные работодателем в результате указанного несчастного случая, квалифицированного как не связанного с производством, а также несчастный случай, произошедший с ФИО2 31 июля 2010 года, был признан связанным с производством, поскольку произошел на судне - по месту работы.

Согласно справке организационно-мобилизационного управления штаба Черноморского флота за исх. N от 21 января 2020 года и пояснениям представителей ответчиков в соответствии с директивой штаба Южного военного округа от 16 июля 2012 года войсковая часть 45702 была переформирована в структурное подразделение войсковой части 63876, а условное наименование войсковая часть 45702 аннулировано.

Заочным решением Ленинского районного суда г. Севастополя от 24 декабря 2014 по делу N суд обязал Министерство обороны Российской Федерации в лице командира войсковой части 63876 Министерства обороны Российской Федерации составить акты расследования несчастного случая, произошедшего с ФИО3 31 июля 2010 года на мвт "Маныч", по форме Н-5 и Н-1, для предоставления их в Фонд социального страхования от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний в городе Севастополе для осуществления страховых выплат в связи со смертью работника.

22 мая 2017 года командиром войсковой части 43535 утвержден акт N о несчастном случае, произошедшем с ФИО2, связанном с производством.

В пунктах 7 и 10 акта N от 22 мая 2017 года, содержится отметка о том, что причины несчастного случая и лица, допустившие нарушение "требований законодательства об охране труда с указанием статей, разделов, пунктов и т.п.", не установлены. Указанный акт ФИО1 не оспаривался и был предъявлен ею в Фонд социального страхования Российской Федерации, как основание для выплаты страхового возмещения.

Согласно пояснениям 3-го помощника капитана ФИО14II, указанным в акте N от 22 мая 2017 года, начальник радиостанции мвт "Маныч" ФИО2 все время пребывания на судне в "адрес", в основном, проводил в помещении радиорубки, сидя за компьютером. 30 июля 2010 года мвт "Маныч" по окончании ремонта в "адрес" под буксиром начал движение в "адрес". Во время буксировки на судне работы личным составом на механизмах не планировались и не проводились. 31 июля 2010 года в 15:55 часов на ходовом мостике 3-й помощник капитана ФИО14 производил сдачу вахты старшему помощнику капитана ФИО15 В этот момент они услышали удар о подволок от падения какого-то предмета. Для выяснения причины ФИО14 поднялся на верхний мостик и увидел там под марсовой площадкой мачты тело начальника радиостанции ФИО2 В этот временной период экипажу судна, после окончания приборки на верхней палубе, было предоставлено время отдыха. Поэтому лиц, которые могли бы быть свидетелями произошедшего, на верхней палубе не было. О случившемся было немедленно доложено капитану судна".

Аналогичные показания дал допрошенный в судебном заседании свидетель - капитан судна ФИО16, который показал, что радиосвязи на судне не было, на марсовой площадке, откуда упал ФИО2, радиоприборов также не было, последний не осуществлял свои должностные обязанности, в связи с отсутствием на судне приборов радиосвязи, радиосвязь обеспечивалась судном, которое буксировало мвт "Маныч".

В акте N от 22 мая 2017 года также не содержится сведений об оборудовании, машинах, механизмах, транспортных средствах, эксплуатация которых привела к несчастному случаю.

Согласно заключению административного расследования, проведенного и.о. юрисконсульта войсковой части 45702 ФИО17, в период гибели ФИО2, какие-либо работы на судне не проводились, экипаж судна после окончания приборки на верхней палубе находился в каютах или в столовой, поэтому очевидцев происшедшего не было.

Из сообщения начальника отряда судов обеспечения войсковой части 63876, исх. NВ следует, что согласно Руководству по техническому обеспечению связи и автоматизированных систем управления Военно- Морского Флота (дсп) "РТОС и АСУ ВМФ-88", регламентные работы средств связи на ходу судна не проводятся (в том числе на верхней палубе и надстройках). Все регламентные и ремонтные работы средств связи на судах проводятся специалистами ремонтных предприятий связи флота на основании заявок, поданных командирами войсковых частей.

При буксировке мвт "Маныч" из "адрес" в "адрес" мвт "Маныч" функции радиосвязи не выполнял, документы по связи на борту мвт "Маныч" отсутствовали (т.к. судно длительное время находилось в ремонте в иностранном порту). Радиосвязь с КП флота осуществляло буксирующее мвт "Маныч" судно.

Удовлетворяя частично исковые требования, суд первой инстанции, исследовав и оценив доводы и возражения сторон, представленные сторонами доказательства по правилам статей 56, 67 Гражданского процессуального кодекса РФ, проанализировав установленные по результатам исследования доказательств фактические обстоятельства настоящего дела, руководствуясь положениями статьей 7, 37, 41, 46 Конституции Российской Федерации, 21, 22, 210, 212, 219, 227, 237 Трудового кодекса Российской Федерации, 150, 151, 1064, 1079 Гражданского кодекса Российской Федерации, Постановлением Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 17 марта 2004 года N 2 "О применении судами Российской Федерации Трудового кодекса Российской Федерации" пришел к обоснованному выводу о том, что смерть ФИО2 наступила при исполнении им трудовых обязанностей, поскольку работник в момент происшедшего несчастного случая находился на буксируемом судне по распоряжению работодателя, в связи с чем гражданская ответственность за причинённый истцу потерей супруга вред должна быть возложена на Министерство обороны РФ, должным образом не исполнившего свои обязанности работодателя по обеспечению безопасных условий труда работнику, погибшему вследствие этого.

Суд при апелляционном рассмотрении дела, предполагающем проверку и оценку фактических обстоятельств дела и их юридическую квалификацию, исследовав представленные сторонами в дело доказательства в их совокупности, признал выводы суда первой инстанции сделанными с правильным применением норм материального права при их соответствии установленным обстоятельствам дела.

В то же время, правомерно установил, что требования истца о возмещении ущерба, обусловленного понесёнными ФИО1 расходами на погребение заявлены с пропуском срока исковой давности, обоснованно руководствуясь следующим.

Из материалов дела следует, что расходы на погребение и на установку надгробия ФИО1 понесены в 2010 и 2012 годах. При этом, вступившими в законную силу решением Апелляционного суда г. Севастополя от 25 декабря 2013 года и заочным решением Ленинского районного суда г. Севастополя от 24 декабря 2014 года по её требованиям произошедший с её супругом ФИО2 несчастный случай признан связанным с производством, а на работодателя, которым определено Министерство обороны РФ, возложена обязанность оформить соответствующий акт формы Н-1 о несчастном случае на производстве. Во исполнение последнего судебного акта 7 апреля 2015 года был выдан исполнительный лист серии ВС N.

При таких обстоятельствах, истец о нарушении своих прав и о том, кто является надлежащим ответчиком по иску о его защите, могла и должна была узнать не позднее 24 декабря 2014 года. Между тем, с настоящим иском о взыскании ущерба, обусловленного понесёнными расходами на погребение и на установку надгробия, ФИО1 обратилась лишь 17 октября 2019 года, то есть по истечении трёх лет с момента возникновения права на возмещение такого вреда.

Согласно Конституции Российской Федерации в Российской Федерации охраняются труд и здоровье людей, устанавливаются гарантии социальной защиты (статья 7, часть 2); каждый имеет право на труд в условиях, отвечающих требованиям безопасности и гигиены (статья 37, часть 3); каждому гарантируется социальное обеспечение по возрасту, в случае болезни, инвалидности, потери кормильца, для воспитания детей и в иных случаях, установленных законом (статья 39, часть 1). Определение же принципов, правил и особенностей различных видов социального обеспечения, включая обеспечение по обязательному социальному страхованию от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний, относится к полномочиям законодателя (статья 39, часть 2; статья 72, пункт "ж" части 1, Конституции Российской Федерации).

Правовое регулирование отношений по обязательному социальному страхованию от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний осуществляется на основании норм Федерального закона от 24 июля 1998 года N125-ФЗ "Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний" и Трудового кодекса Российской Федерации (глава 36 "Обеспечение прав работников на охрану труда"). Федеральный законодатель определилкруг субъектов, имеющих право на получение страховых выплат, виды обеспечения по страхованию, а также основания назначения страхового обеспечения и отказа в таком обеспечении, в том числе в случае смерти застрахованного лица - в отношении лишившихся кормильца членов его семьи или других указанных в законе лиц. При этом в качестве общего основания, которое влечет возникновение обязательства страховщика осуществлять обеспечение по данному виду страхования, Федеральный закон "Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний" называет страховой случай - подтвержденный в установленном порядке факт повреждения здоровья застрахованного лица, происшедший вследствие несчастного случая на производстве или профессионального заболевания (абзац девятый статьи 3 и пункт 1 статьи 7).

В силу положений статьи 3 названного Федерального закона и статьи 227 Трудового кодекса Российской Федерации, несчастным случаем на производстве признается событие, в результате которого застрахованный получил увечье или иное повреждение здоровья при исполнении обязанностей по трудовому договору или выполнении какой-либо работы по поручению работодателя (его представителя), а также при осуществлении иных правомерных действий, обусловленных трудовыми отношениями с работодателем или совершаемых в его интересах как на территории страхователя, так и за ее пределами либо во время следования к месту работы или возвращения с места работы на транспорте, предоставленном страхователем (или на личном транспортном средстве в случае его использования в производственных (служебных) целях по распоряжению работодателя (его представителя) либо по соглашению сторон трудового договора), и которое повлекло необходимость перевода застрахованного на другую работу, временную или стойкую утрату им профессиональной трудоспособности либо его смерть.

В соответствии с разъяснениями, приведенными в пункте 9 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 10 марта 2011 года N2 "О применении судами законодательства об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний", несчастным случаем на производстве признается событие, в результате которого застрахованный получил увечье или иное повреждение здоровья при исполнении обязанностей по трудовому договору или выполнении какой-либо работы по поручению работодателя (его представителя), а также при осуществлении иных правомерных действий, обусловленных трудовыми отношениями с работодателем или совершаемых в его интересах как на территории страхователя, так и за ее пределами либо во время следования к месту работы или возвращения с места работы на транспорте, предоставленном страхователем (или на личном транспортном средстве в случае его использования в производственных (служебных) целях по распоряжению работодателя (его представителя) либо по соглашению сторон трудового договора), и которое повлекло необходимость перевода застрахованного на другую работу, временную или стойкую утрату им профессиональной трудоспособности либо его смерть.

Для правильной квалификации события, в результате которого причинен вред жизни или здоровью пострадавшего, в каждом случае исследуются следующие юридически значимые обстоятельства: относится ли пострадавший к лицам, участвующим в производственной деятельности работодателя; указано ли происшедшее событие в перечне событий, квалифицируемых в качестве несчастных случаев; соответствуют ли обстоятельства (время, место и другие), сопутствующие происшедшему событию, обстоятельствам, указанным в части 3 статьи 227 Трудового кодекса Российской Федерации; произошел ли несчастный случай на производстве с лицом, подлежащим обязательному социальному страхованию от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний; имели ли место обстоятельства, при наличии которых несчастные случаи могут квалифицироваться как не связанные с производством, и иные обстоятельства.

Перечень событий, квалифицируемых в качестве несчастного случая, предусмотрен частью 3 статьи 227 Трудового кодекса Российской Федерации.

Право квалификации несчастного случая как несчастного случая на производстве или как несчастного случая, не связанного с производством, предоставлено комиссии, назначающейся для проведения расследования (статья 229.2 Трудового кодекса Российской Федерации).

Федеральный государственный надзор за соблюдением трудового законодательства и иных нормативных правовых актов, содержащих нормы трудового права, осуществляется федеральной инспекцией труда и ее территориальными органами (статьи 353, 354 Трудового кодекса Российской Федерации).

Согласно статье 229.3 Трудового кодекса Российской Федерации, государственный инспектор труда при выявлении сокрытого несчастного случая, поступлении жалобы, заявления, иного обращения пострадавшего (его законного представителя или иного доверенного лица), лица, состоявшего на иждивении погибшего в результате несчастного случая, либо лица, состоявшего с ним в близком родстве или свойстве (их законного представителя или иного доверенного лица), о несогласии их с выводами комиссии по расследованию несчастного случая, а также при получении сведений, объективно свидетельствующих о нарушении порядка расследования, проводит дополнительное расследование несчастного случая в соответствии с требованиями настоящей главы независимо от срока давности несчастного случая. Дополнительное расследование проводится, как правило, с привлечением профсоюзного инспектора труда, а при необходимости - представителей соответствующего федерального органа исполнительной власти, осуществляющего государственный контроль (надзор) в установленной сфере деятельности, и исполнительного органа страховщика (по месту регистрации работодателя в качестве страхователя). По результатам дополнительного расследования государственный инспектор труда составляет заключение о несчастном случае на производстве и выдает предписание, обязательное для выполнения работодателем (его представителем).

Среди основных принципов правового регулирования трудовых отношений, закрепленных статьей 2 Трудового кодекса Российской Федерации, предусмотрена обязательность возмещения вреда, причиненного работнику в связи с исполнением им трудовых обязанностей. Кроме того, Трудовой кодекс Российской Федерации особо закрепляет право работника на труд в условиях, отвечающих требованиям охраны труда (ст. 21 Трудового кодекса Российской Федерации).

В соответствии со статьей 22 Трудового кодекса Российской Федерации, работодатель обязан возмещать вред, причиненный работникам в связи с исполнением ими трудовых обязанностей, а также компенсировать моральный вред в порядке и на условиях, которые установлены данным Кодексом, другими федеральными законами и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации.

Согласно статье 212 Трудового кодекса Российской Федерации, обязанности по обеспечению безопасных условий и охраны труда в организации возлагаются на работодателя.

Доводы кассационных жалоб не могут быть признаны состоятельными, так как являются выраженным несогласием с оценкой судов установленных по делу обстоятельств, а также основаны на неверном толковании норм материального и процессуального права, что не может рассматриваться в качестве достаточного основания для отмены судебных постановлений.

Доводы жалоб Министерства обороны РФ о том, что действующим законодательством ФИО1, как вдове погибшего работника ФИО2, смерть которого наступила на производстве, не предоставлено право на возмещение с работодателя вреда, включая компенсацию морального вреда, несостоятельны, основаны на ошибочном толковании закона.

В соответствии со статьей 2 Конституции Российской Федерации человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина обязанность государства.

В Российской Федерации признаются и гарантируются права и свободы человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с Конституцией Российской Федерации (часть 1 статьи 17 Конституции Российской Федерации).

Основные права и свободы человека неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения (часть 2 статьи 17 Конституции Российской Федерации).

Права и свободы человека и гражданина являются непосредственно действующими. Они определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием (статья 18 Конституции Российской Федерации).

К числу основных прав человека Конституцией Российской Федерации отнесены в том числе право на жизнь (статья 20), право на труд в условиях, отвечающих требованиям безопасности и гигиены (часть 3 статьи 37).

Под защитой государства находится также семья, материнство и детство (часть 1 статьи 38 Конституции Российской Федерации).

Пунктом 1 статьи 150 Гражданского кодекса Российской Федерации определено, что жизнь и здоровье, достоинство личности, личная неприкосновенность, честь и доброе имя, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, неприкосновенность жилища, личная и семейная тайна, свобода передвижения, свобода выбора места пребывания и жительства, имя гражданина, авторство, иные нематериальные блага, принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона, неотчуждаемы и непередаваемы иным способом.

Если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда (абзац первый статьи 151 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Согласно разъяснениям, изложенным в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 года N 10 "Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда", под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага (жизнь, здоровье, достоинство личности, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна и т.п.), или нарушающими его личные неимущественные права (право на пользование своим именем, право авторства и другие неимущественные права в соответствии с законами об охране прав на результаты интеллектуальной деятельности) либо нарушающими имущественные права гражданина.

Моральный вред, в частности, может заключаться в нравственных переживаниях в связи с утратой родственников, невозможностью продолжать активную общественную жизнь, потерей работы, раскрытием семейной, врачебной тайны, распространением не соответствующих действительности сведений, порочащих честь, достоинство или деловую репутацию, временным ограничением или лишением каких-либо прав, физической болью, связанной с причиненным увечьем, иным повреждением здоровья либо в связи с заболеванием, перенесенным в результате нравственных страданий, и др. (абзацы первый и второй пункта 2 названного постановления).

Отсутствие в законодательном акте прямого указания на возможность компенсации причиненных нравственных или физических страданий по конкретным правоотношениям не всегда означает, что потерпевший не имеет права на возмещение морального вреда (абзац третий пункта 4 названного постановления).

Из приведенных нормативных положений и разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации по их применению следует, что моральный вред - это нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага, перечень которых законом не ограничен. В случае причинения гражданину морального вреда (физических или нравственных страданий) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда. Законодатель, закрепив в статье 151 Гражданского кодекса Российской Федерации общий принцип компенсации морального вреда, не установилограничений в отношении оснований такой компенсации. Поскольку возможность денежной компенсации морального вреда связана с посягательством на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага, само по себе отсутствие в законодательном акте прямого указания на возможность компенсации причиненных нравственных или физических страданий по конкретным правоотношениям не означает, что потерпевший не имеет права на возмещение морального вреда.

Согласно статье 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней каждый имеет право на уважение его личной и семейной жизни, его жилища и его корреспонденции.

Семейная жизнь в понимании статьи 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод и прецедентной практики Европейского Суда по правам человека охватывает существование семейных связей как между супругами, так и между родителями и детьми, в том числе совершеннолетними, между другими родственниками.

Из нормативных положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод, толкования положений Конвенции в соответствующих решениях Европейского Суда по правам человека в их взаимосвязи с нормами Конституции Российской Федерации и положениями статей 150, 151 Гражданского кодекса Российской Федерации следует, что требования о компенсации морального вреда могут быть заявлены родственниками погибшего лица (работника), поскольку в связи со смертью близкого человека и разрывом семейных связей лично им причиняются нравственные и физические страдания (моральный вред).

Доводы жалоб Министерства обороны РФ о том, что судами не учтено, что несчастный случай с ФИО2 признан связанным с производством по нормам законодательства Украины, которые существенно отличаются положений законодательства Российской Федерации, исключающих квалификацию несчастного случая как связанного с производством, если на момент события работник свои непосредственные трудовые обязанности не исполнял - несостоятельны, основаны на неверном толковании норм права.

Как разъяснено в пункте 9 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 10 марта 2011 года N 2 "О применении судами законодательства об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний" в силу положений статьи 3 Федерального закона от 24 июля 1998 года N 125-ФЗ и статьи 227 ТК РФ несчастным случаем на производстве признается событие, в результате которого застрахованный получил увечье или иное повреждение здоровья при исполнении обязанностей по трудовому договору или выполнении какой-либо работы по поручению работодателя (его представителя), а также при осуществлении иных правомерных действий, обусловленных трудовыми отношениями с работодателем или совершаемых в его интересах как на территории страхователя, так и за ее пределами либо во время следования к месту работы или возвращения с места работы на транспорте, предоставленном страхователем (или на личном транспортном средстве в случае его использования в производственных (служебных) целях по распоряжению работодателя (его представителя) либо по соглашению сторон трудового договора), и которое повлекло необходимость перевода застрахованного на другую работу, временную или стойкую утрату им профессиональной трудоспособности либо его смерть.

Приведённое правовое регулирование, равно как и Порядок расследования и ведения учёта несчастных случаев, профессиональных заболеваний и аварий на производстве, утверждённый Постановлением кабинета Министров Украины от 25 августа 2004 года N 1112, вопреки доводам кассационной жалобы, допускает отнесение несчастного случая, произошедшего с работником, в том числе непосредственно не исполняющего обязанности по трудовому договору, но осуществляющего иные правомерные действий, обусловленных трудовыми отношениями и распоряжением работодателя.

В данном случае нахождение ФИО2 на судне (мвт "Маныч"), членом экипажа которого он являлся, было обусловлено трудовыми отношениями и соответствующим указанием работодателя, что с достоверностью следует из материалов дела и стороной ответчика не оспаривалось.

Ввиду этого, а также того, что погибший работник в силу заключенного с ним трудового договора относился к лицам, участвовавшим в производственной деятельности работодателя, был застрахованным от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний, 31 июля 2010 года находился на судне, то есть на территории предприятия, следовательно, осуществлял правомерные действия, обусловленные трудовыми отношениями, в том числе и в период предоставленного ему и другим членам экипажа времени отдыха, от выполнения своих трудовых обязанностей не отстранялся, то, таким образом произошедший с ним в этот момент несчастный случай по нормам трудового законодательства Российской Федерации также подлежит квалификации как связанный с производством.

Тем более, что в данном случае не были установлены и не имели место обстоятельства, при наличии которых несчастный случай мог квалифицироваться как несвязанные с производством, исчерпывающий перечень которого содержится в части шестой статьи 229.2 Трудового кодекса Российской Федерации (как то: смерть вследствие общего заболевания или самоубийства, подтвержденная в установленном порядке соответственно медицинской организацией, органами следствия или судом; смерть или повреждение здоровья, единственной причиной которых явилось по заключению медицинской организации алкогольное, наркотическое или иное токсическое опьянение (отравление) пострадавшего, не связанное с нарушениями технологического процесса, в котором используются технические спирты, ароматические, наркотические и иные токсические вещества; несчастный случай, происшедший при совершении пострадавшим действий (бездействия), квалифицированных правоохранительными органами как уголовно наказуемое деяние).

Поскольку факт того, что несчастный случай произошёл на производстве и был с производством связан, нашёл своё подтверждение в ходе судебного разбирательства, то он с необходимостью свидетельствует о том, что причинителем наступившего в результате этого вреда считается работодатель, которым в данном случае как указано в заочном решении Ленинского районного суда г. Севастополя от 24 декабря 2014 года, имеющим преюдициальное значение, является Министерство обороны РФ.

Иное из материалов дела не следует, в связи с чем, доводы кассационных жалоб Министерства обороны РФ и 205 отряда (судов обеспечения, Черноморского флота) о недоказанности, что причинителем вреда погибшему работнику является Министерство обороны РФ, основанные на иной оценке доказательств и немотивированной позиции стороны, в связи с чем отклоняются судебной коллегией.

Доводы кассационных жалоб Министерства обороны РФ о том, что названное ведомство работодателем ФИО2 не являлось, и что полномочия работодателя в отношении работников воинских частей и организаций Вооружённых Сил Российской Федерации в соответствии со статьёй 20 Трудового кодекса Российской Федерации и приказа Минобороны России от 29 декабря 2012 года N осуществляют командиры (руководители) войсковых частей (организаций), также отклоняются ввиду следующего.

Такое делегирование полномочий работодателя самого работодателя не подменяет и не снимает с последнего соответствующую ответственность. Тем более, что делегирование полномочий в соответствии с приказом от 29 декабря 2012 года N имело место после трагического события с ФИО2, а кроме того, осуществлялось командирам (руководителям) войсковых частей (организаций), то есть структурных подразделений, в отношении которых в материалах дела отсутствуют сведения о наделении правами и обязанностями юридического лица, в том числе отвечающего в обязательствах из причинения вреда в трудовых правоотношениях с работником.

Кроме того, работодателем ФИО2 заочным решением Ленинского районного суда города Севастополя от 24 декабря 2014 года признано именно Министерство обороны РФ, потому данный факт повторному доказыванию и оспариванию в рамках настоящего судебного разбирательства.

В силу установленной законодателем призумпции вины причинителя вреда, именно Минобороны России при данных обстоятельствах был обязан доказать отсутствие своей вины в гибели своего работника. Однако, со стороны ответчика таких доказательств представлено не было.

В частности, в материалах дела отсутствует подтверждение того, что работодатель должным образом исполнил свою обязанность и обеспечил право ФИО18 на труд в условиях, отвечающих всем требованиям безопасности. А именно, что им были приняты достаточные и исчерпывающие меры исключающие возможность наступления несчастного случая, включая меры контроля, не допускающие подъём работника на мачту во время буксировки морского судна другим судном при не проведении на ней каких-либо работ, а равно обеспечивающие безопасное нахождение сотрудника на ней.

Указания кассационных жалоб Министерства обороны РФ и 205 отряда (судов обеспечения, Черноморского флота) на то, что с ФИО2 были проведены необходимые инструктажи по технике безопасности, на материалах дела не основаны. Наоборот, в акте N (формы Н-1) о несчастном случае на производстве от 22 мая 2017 года указано, что данные относительно прохождения работником вводного, первичного, повторного, целевого инструктажа, а равно о проверке знаний по профессии или виду работы, при выполнении которой произошёл несчастный случай, не сохранились. Последствия несвоевременности составления этого акта и неполного установления в нём всех относящихся к несчастному случаю обстоятельств, на истца как на потерпевшего не может быть переложена, поскольку обязанность по организации надлежащего расследования несчастного случая на производстве возложена на работодателя.

Отклоняются также и доводы Министерства обороны РФ, основанные на предположениях, о том, что подъём работника на мачту был вызван лишь его желанием, без распоряжения на то руководства. Доказательств того, что данные действия гражданином совершались самовольно при грубой неосторожности или умышленно с намерением причинить себе вред в ходе судебного разбирательства не добыто и работодателем также не представлено.

Доводы Министерства обороны РФ о том, что непосредственные виновники гибели ФИО2, в том числе и в ходе расследования уголовного дела, возбужденного по данному факту, не были установлены, и что вина каких- либо должностных лиц ведомства не была доказана приговором суда, не препятствуют разрешению спора в порядке гражданского судопроизводства по имеющимся достаточным доказательствам и возложению на Минобороны России как на работодателя и причинителя вреда гражданско-правовой ответственности по его возмещению.

Определяя размер такой компенсации, суды нижестоящих инстанций правильно учли обстоятельства гибели ФИО2 в результате несчастного случая, связанного с производством, степень вины причинителя вреда, факт утраты истцом супруга, то есть близкого родного человека, с которым ФИО1 состояла в браке 30 лет, несомненно перенесённые вдовой ввиду этого морально нравственные страдания, принимая во внимание пояснения истца о том, что она пережила стресс, потеряла покой, испытывает чувство скорби, душевной боли, переживания и страдания, которые отразились на её здоровье, а также требования разумности и справедливости, а потому определили сумму возмещения вреда в размере "данные изъяты" руб, с чем судебная коллегия также соглашается.

Доводы кассационных жалоб Министерства обороны РФ и 205 отряда (судов обеспечения, Черноморского флота) о том, что размер страданий истца присужденной сумме компенсации морального вреда не соответствует, и что индивидуальные особенности личности ФИО1 предметом судебной оценки не являлись, фактически сводятся к несогласию с принятым решением и повторному изложению позиции, которая в ходе судебного разбирательства своего подтверждения не нашла, а потому обоснованно была отклонена. Оперируя этими доводами, заявители жалоб конкретные обстоятельства дела, которые с необходимостью влекут уменьшение возмещения, не называют и надлежащих доказательств не приводят.

Ссылка заявителей жалоб на факт обращения истца с данными требованиями по прошествии 10 лет после смерти супруга не несет собой правовых последствий, так как, в соответствии с абзацем вторым статьи 208 Гражданского кодекса Российской Федерации исковая давность не распространяется на требования о защите личных неимущественных прав и других нематериальных благ, кроме случаев, предусмотренных законом.

Кроме того, в Определении Верховного Суда Российской Федерации от 3 октября 2016 года N 22-КГ16-8 изложена позиция о том, что при определении размера морального вреда, причиненного в связи со смертью близкого родственника, и самого факта его наличия может учитываться, в том числе, длительный срок, по прошествии которого родственник обратился в суд, что и было сделано судами нижестоящих инстанций.

Довод кассационных жалоб Министерства обороны РФ и 205 отряда (судов обеспечения, Черноморского флота) о препятствии судебной коллегии по гражданским делам Севастопольского городского суда к участию в судебном заседании представителя 205 отряда (судов обеспечения, Черноморского флота) ФИО12, действующего на основании доверенности, не могут быть приняты во внимание судебной коллегией, поскольку доказательств данных действий суда апелляционной инстанции заявителями не представлено, в связи с чем эти доводы отклоняются как необоснованные.

Ссылки Министерства обороны РФ на необоснованный отказ суда первой инстанции в удовлетворении ходатайства об оказании содействия в собирании доказательств не состоятельны.

В силу части 2 статьи 12 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, суд, сохраняя независимость, объективность и беспристрастность, осуществляет руководство процессом, разъясняет лицам, участвующим в деле, их права и обязанности, предупреждает о последствиях совершения или несовершения процессуальных действий, оказывает лицам, участвующим в деле, содействие в реализации их прав, создает условия для всестороннего и полного исследования доказательств, установления фактических обстоятельств и правильного применения законодательства при рассмотрении и разрешении гражданских дел.

Статьей 57 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации закреплено, что

суд вправе предложить лицам, участвующим в деле, представить дополнительные доказательства. В случае, если представление необходимых доказательств для этих лиц затруднительно, суд по их ходатайству оказывает содействие в собирании и истребовании доказательств.

В ходатайстве об истребовании доказательства должно быть обозначено доказательство, а также указано, какие обстоятельства, имеющие значение для правильного рассмотрения и разрешения дела, могут быть подтверждены или опровергнуты этим доказательством, указаны причины, препятствующие получению доказательства, и место нахождения доказательства.

Вопреки указанным процессуальным нормам, необходимость истребования документов, а также невозможность самостоятельного предоставления истребуемых документов, в ходатайстве не изложено.

По правилам части 2 статьи 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, суд определяет, какие обстоятельства имеют значение для дела, какой стороне надлежит их доказывать, выносит обстоятельства на обсуждение, даже если стороны на какие-либо из них не ссылались.

Доводы жалоб в своей совокупности не содержат оснований к отмене оспариваемых судебных актов, поскольку не опровергают выводов судов первой и апелляционной инстанций и не свидетельствуют о допущенной судебной ошибке с позиции правильного применения норм процессуального и материального права, а потому отклоняются как несостоятельные.

Выводы судов нижестоящих инстанций согласуются с установленными обстоятельствами дела, характером возникших правоотношений и примененными нормами материального права, регулирующих спор, с соблюдением положений процессуального закона.

Кассационный порядок обжалования судебных актов, вступивших в законную силу, предусмотрен в целях исправления допущенных судами в ходе предшествующего разбирательства дела существенных нарушений норм материального или процессуального права, повлиявших на исход дела, без устранения которых невозможно восстановление и защита нарушенных прав, свобод и законных интересов, включая публичные интересы.

Таких нарушений, дающих основания для удовлетворения кассационных жалоб и отмены обжалуемых судебных постановлений, не имеется.

Руководствуясь статьями 390, 390.1 Гражданского процессуального кодекса РФ, судебная коллегия

определила:

решение Ленинского районного суда города Севастополя от 2 августа 2021 года и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Севастопольского городского суда от 20 января 2022 года оставить без изменения, кассационные жалобы представителей Министерства обороны Российской Федерации по доверенности ФИО9, представителя 205 отряда (судов обеспечения, Черноморского флота) по доверенности ФИО12, представителя Министерства обороны Российской Федерации по доверенности ФИО10 - без удовлетворения.

Председательствующий

Судьи