Определение СК по гражданским делам Четвертого кассационного суда общей юрисдикции от 20 мая 2021 г. по делу N 8Г-7191/2021[88-11326/2021]

Судебная коллегия по гражданским делам ФИО6 кассационного суда общей юрисдикции в составе:

председательствующего судьи ФИО8, судей ФИО9, ФИО17, с участием прокурора ФИО10

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело по исковому заявлению ФИО1, действующей в своих интересах и в интересах несовершеннолетних детей ФИО2, ФИО4, ФИО5, к государственному бюджетному учреждению здравоохранения "адрес" " "адрес" больница" о компенсации морального вреда по кассационной жалобе ФИО3 и кассационному представлению и. о. прокурора "адрес" ФИО13 на решение Красноярского районного суда "адрес" от ДД.ММ.ГГГГ и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Астраханского областного суда от ДД.ММ.ГГГГ.

Заслушав доклад судьи ФИО8, судебная коллегия

установила:

ФИО3, действуя в своих интересах и в интересах несовершеннолетних ФИО2, ФИО4, ФИО5, обратилась в суд с исковым заявлением к ГБУЗ "адрес" " "адрес" больница" о компенсации морального вреда.

В обоснование требований указала, что состояла в зарегистрированном браке с ФИО11, в совместном браке у них родилось трое детей.

ДД.ММ.ГГГГ в результате дорожно-транспортного происшествия (далее - ДТП) ФИО11 получил телесные повреждения и был госпитализирован в ГБУЗ "адрес" " "адрес" больница" бригадой скорой медицинской помощи. В приемном отделении ГБУЗ АО "Красноярская РБ" ее муж был осмотрен и. о. заведующего хирургическим отделением, ему была выставлен диагноз "Ушиб грудной клетки. Ушиб передней брюшной стенки". После чего ФИО11 был отпущен домой на амбулаторное лечение у врача хирурга в связи с тем, что показаний к госпитализации на момент осмотра не было.

ДД.ММ.ГГГГ в связи с ухудшением состояния здоровья ФИО11 вызвал бригаду скорой помощи и в приемном отделении ГБУЗ АО "Красноярская РБ" он был осмотрен заведующим хирургическим отделением, дежурным врачом-терапевтом и врачом-реаниматологом. В ходе осмотра было принято решение об оперативном вмешательстве, однако ФИО11 умер. При этом был установлен диагноз "Тупая травма живота. Разрыв селезенки. Геморрагический шок".

Согласно заключению судебно-медицинской экспертизы, смерть ФИО11 наступила от фибринозно-гнойного перитонита (инфекционно-токсический шок) вследствие закрытой тупой травмы туловища. При исследовании трупа обнаружены повреждения в виде ссадин туловища, переломы тела грудины и разрыв стенки двенадцати перстной кишки, которые в совокупности составляют комплекс закрытой тупой травмы туловища, являющейся опасной для жизни, образовавшейся прижизненно, состоит в прямой причинной связи с наступлением смерти и расценивается как тяжкий вред здоровью человека.

В дальнейшем для установления правильности и своевременности оказанного лечения ее мужу был проведен ряд экспертиз.

Постановлением следователя Приволжского МСО СУ СК России по "адрес" от ДД.ММ.ГГГГ отказано в возбуждении уголовного дела по признакам преступлений, предусмотренных ст. ст. 109, 293 УК РФ, по основанию, установленному п. 2 ч.1 ст. 24 УПК РФ за отсутствием состава преступления в действиях ФИО23, ФИО19, ФИО20

Кроме того, в ходе проведения процессуальной проверки по факту причинения смерти по неосторожности ФИО11 медицинскими работниками ГБУЗ АО "Красноярская РБ" была проведена повторная комплексная (комиссионная) судебно-медицинская экспертиза, согласно которой выявлены недостатки (дефекты) оказания медицинской помощи ее мужу ФИО11 медицинскими работниками.

В связи с этим, истец считает, что указанные недостатки (дефекты) оказания медицинской помощи ее мужу (ФИО11) ответчиком (ГБУЗ АО "Красноярская РБ") свидетельствуют о том, что медицинская помощь была оказана несвоевременно, не в полном объеме, неквалифицированно, что привело к ухудшению состояния здоровья ее мужа и последующей его смерти.

Действиями ответчика ей и ее несовершеннолетним детям причинен моральный вред, поскольку в связи с гибелью мужа она и ее дети до настоящего времени испытывают душевное волнение и нравственные переживания. Для нее и ее детей смерть мужа и отца явилась невосполнимой утратой и трагедией. Осознание того, что ее супруга можно было спасти оказанием своевременной и квалифицированной медицинской помощи, причиняет ей дополнительные нравственные страдания. Просила взыскать с ответчика компенсацию морального вреда в ее пользу 500 000 руб, в пользу дочери ФИО2 - 1 500 000 руб, в пользу сына ФИО4 - 1 500 000 руб, в пользу сына ФИО5 - 1 500 000 руб, а также в ее пользу расходы по уплате государственной пошлины в размере 300 руб.

Определениями Красноярского районного суда "адрес" от ДД.ММ.ГГГГ, ДД.ММ.ГГГГ, ДД.ММ.ГГГГ к участию в деле в качестве третьих лиц привлечены министерство здравоохранения "адрес", ФИО18, ФИО19, ФИО20, ФИО21, ФИО22, ФИО23, ФИО24

Решением Красноярского районного суда "адрес" от ДД.ММ.ГГГГ, оставленным без изменения апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Астраханского областного суда от ДД.ММ.ГГГГ, в удовлетворении исковых требований ФИО3 отказано.

В кассационной жалобе ФИО3 просит отменить вынесенные по делу судебные постановления и принять по делу новое решение об удовлетворении исковых требований в полном объеме.

В обоснование доводов жалобы указывает, что для привлечения к ответственности в виде компенсации морального вреда юридически значимыми и подлежащими доказыванию являются обстоятельства, связанные с тем, что истец перенес физические или нравственные страдания вследствие посягательства причинителя вреда на принадлежащие ему нематериальные блага, при этом на причинителе вреда лежит бремя доказывания правомерности его поведения, а также отсутствия его вины, то есть установленная законом презумпция вины причинителя вреда предполагает, что доказательства отсутствия его вины должен представить сам ответчик.

Кассатор указывает, что факт оказания ФИО11 ненадлежащего оказания медицинской помощи ответчиком полностью установлен в суде первой инстанции, поскольку по факту смерти ФИО11 был проведён ряд судебно-медицинских экспертиз. В дальнейшем для установления правильности и своевременности оказанного лечения ФИО12, были проведены ряд экспертиз:

По мнению заявителя, судом первой инстанции не дана оценка доводам истца, что в случае оказания ФИО11 качественной и своевременной медицинской помощи, его госпитализации в медицинское учреждение при первоначальном доставлении бригадой скорой медицинской помощи и в случае проведения всех необходимых обследований и диагностических мероприятий ФИО11 был бы правильно и своевременно установлен диагноз и, следовательно, была бы оказана надлежащая медицинская помощь.

Довод судов о том, что истцом не приведены конкретные обстоятельства, свидетельствующие о характере, степени нравственных страданий, тяжести перенесенных ею и ее малолетними детьми переживаний в результате ненадлежащего оказания 28 и ДД.ММ.ГГГГ супругу и отцу детей медицинской помощи, по мнению заявителя, не соответствуют действительности и требованиям закона.

В кассационном представлении и. о. прокурора "адрес" ФИО13 просит отменить вынесенные по делу судебные постановления, гражданское дело направить на новое апелляционное рассмотрение.

В возражениях на кассационную жалобу представитель ГБУЗ АО "Красноярская РБ" ФИО14 полагает кассационную жалобу не подлежащей удовлетворению по изложенным в ней доводам.

В судебном заседании прокурор, участвующий в деле, поддержала доводы кассационного представления, настаивала на их удовлетворении.

Иные лица, участвующие в деле, надлежащим образом извещенные о времени и месте рассмотрения дела в суде кассационной инстанции, не явились. Сведений об уважительности причин своей неявки не представили. При этом информация о движении дела была размещена также на официальном сайте ФИО6 кассационного суда общей юрисдикции в сети Интернет по адресу: 4kas.sudrf.ru.

В силу части 1 статьи 167 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (далее - ГПК РФ) лица, участвующие в деле, обязаны известить суд о причинах неявки и представить доказательства уважительности этих причин.

Судебная коллегия считает возможным рассмотреть дело в отсутствие неявившихся лиц.

Согласно части 1 статьи 379.7 ГПК РФ основаниями для отмены судебных постановлений кассационным судом общей юрисдикции являются несоответствие выводов суда, содержащихся в обжалуемом судебном постановлении, фактическим обстоятельствам дела, установленным судами первой и апелляционной инстанций, нарушение либо неправильное применение норм материального права или норм процессуального права.

Проверив материалы дела, обсудив доводы кассационной жалобы, судебная коллегия приходит к следующему.

Как установлено судом и видно из материалов дела, ДД.ММ.ГГГГ в результате ДТП пассажир автомобиля ВАЗ-21061, г/н N, ФИО11 получил телесные повреждения, от которых ДД.ММ.ГГГГ скончался в ГБУЗ АО "Красноярская РБ".

Приговором Красноярского районного суда "адрес" от ДД.ММ.ГГГГ, вступившим в законную силу ДД.ММ.ГГГГ, ФИО18 (виновник ДТП) признана виновной в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 264 УК РФ, и ей назначено наказание в виде лишения свободы, также с ФИО18 в пользу ФИО3 взыскана компенсация морального вреда в размере 200 000 рублей, в пользу малолетних ФИО2, ФИО4, ФИО5 - по 250 000 рублей каждому. За ФИО3 признано право на удовлетворение гражданского иска в возмещении материального ущерба с передачей вопроса о его размерах на рассмотрение в порядке гражданского судопроизводства.

Смерть ФИО11 наступила от фибринозно-гнойного перитонита (инфекционно-токсический шок) вследствие закрытой тупой травмы туловища.

Нарушение водителем ФИО18 требований п. п. 8.1, 10.1, 11.1 ПДД РФ находятся в прямой причинной связи с наступлением общественно-опасных последствий, причинением смерти ФИО11 (т. 2 л. д. 77 - 120).

Постановлением следователя Приволжского МСО СУ СК России по "адрес" от ДД.ММ.ГГГГ отказано в возбуждении уголовного дела по признакам преступлений, предусмотренных ст. ст. 109, 293 УК РФ, по основанию, предусмотренному п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ, за отсутствием состава преступления в действиях ФИО23, ФИО19, ФИО20

В ходе проведенной процессуальной проверки по факту причинения смерти по неосторожности ФИО11 было установлено, что ДД.ММ.ГГГГ водитель ФИО18, управляя технически исправным автомобилем выехала на полосу встречного движения, не убедившись в том, что полоса движения, на которую она собирается выехать, свободна на достаточном для обгона расстоянии, где при возникновении опасности для движения в виде движущегося во встречном направлении автомобиля, не приняла мер к снижению скорости вплоть до остановки транспортного средства, и передней частью управляемого ею автомобиля совершила столкновение с передней частью автомобиля марки ВАЗ-21061, г/н N, под управлением водителя ФИО15, движущегося во встречном направлении.

В результате дорожно-транспортного происшествия пассажир автомобиля марки ВАЗ-21061, г/н N, ФИО11 получил телесные повреждения и ДД.ММ.ГГГГ был госпитализирован в ГБУЗ АО "Красноярская РБ" бригадой скорой медицинской помощи. В приемном отделении ГБУЗ АО "Красноярская РБ" ФИО11 был осмотрен и. о. заведующего хирургическим отделением, ему была проведена рентгенография грудной клетки, ЭКГ, УЗИ органов брюшной полости, ОАК, биохимия крови, а также выставлен диагноз "Ушиб грудной клетки. Ушиб передней брюшной стенки". После чего ФИО11 был отпущен домой на амбулаторное лечение у врача хирурга, поскольку показаний к госпитализации на момент осмотра не было.

ДД.ММ.ГГГГ ФИО11 в связи с ухудшением состояния здоровья вызвал бригаду скорой помощи, которая доставила его в приемное отделение ГБУЗ АО "Красноярская РБ", где он был осмотрен заведующим хирургическим отделением, дежурным врачом-терапевтом и врачом-реаниматологом. В ходе осмотра было принято решение об оперативном вмешательстве, однако в 08 час. 20 мин. ФИО11 умер. При этом был установлен диагноз "Тупая травма живота. Разрыв селезенки. Геморрагический шок".

Согласно заключению судебно-медицинской экспертизы от ДД.ММ.ГГГГ N, смерть ФИО11 наступила от фибринозно-гнойного перитонита (инфекционно-токсический шок) вследствие закрытой тупой травмы туловища. При исследовании трупа обнаружены повреждения в виде ссадины туловища, переломы тела грудины и разрыв стенки двенадцати перстной кишки, которые в совокупности составляют комплекс закрытой тупой травмы туловища, являющейся опасной для жизни, образовавшейся прижизненно, состоит в прямой причинной связи с наступлением смерти и расценивается как тяжкий вред здоровью человека.

Согласно заключению повторной комплексной медицинской судебной экспертизы Санкт-Петербургского ГБУЗ "БСМЭ" назначенной ДД.ММ.ГГГГ, установлено, что при оказании медицинский помощи ФИО11 выявлены недостатки (дефекты), а именно: прочтение результатов рентгеновского исследования не было верным; пострадавшего не госпитализировали для динамического наблюдения в стационарных условиях; не проведена интубация трахеи; кратность введения адреналина не соответствует длительности реанимационных мероприятий, вместе с тем все выявленные недостатки (дефекты) оказания медицинской помощи не состоят в прямой причинной связи с наступлением смерти ФИО11 Весь комплекс мероприятий по оказанию ему медицинской помощи, проведенный 28 и ДД.ММ.ГГГГ, был своевременным, правильным, но не в полном объеме в связи с выявленными недостатками (дефектами) при оказании медицинской помощи. Развитие и быстрое прогрессирование осложнений повреждения двенадцати перстной кишки разлитого перитонита у ФИО16 обусловлено тяжестью самого заболевания и агрессивностью содержимого кишки, попавшего в брюшную полость, а не допущенными при оказании медицинской помощи в ГБУЗ АО "Красноярская РБ" недостатками (дефектами).

Также из заключения проведенной в рамках процессуальной проверки по факту причинения смерти по неосторожности ФИО11 повторной комплексной (комиссионной) судебно-медицинской экспертизы от ДД.ММ.ГГГГ N следует, что признать установленный диагноз "Ушиб грудной клетки. Ушиб передней брюшной стенки" правильным и своевременным нельзя ввиду того, что имевшиеся у пострадавшего повреждения (перелом тела грудины и забрюшинный разрыв стенки двенадцатиперстной кишки) не были выявлены. Диагноз: "Острый живот. Состояние после ДТП (от ДД.ММ.ГГГГ). Тупая травма живота от ДД.ММ.ГГГГ" в полной мере отражал общее состояние пострадавшего и имевшуюся у него совокупность клинических, инструментальных диагностических признаков, позволявших идентифицировать вид травмы, то есть был установлен правильно. Заключительный клинический диагноз: "а) основной тупая травма живота, разрыв внутренних органов? Внутрибрюшное кровотечение, б) осложнение основного: Перитонит. Травматический шок III-IV ст." отражал общее состояние пострадавшего, соответствовал выявленной и интерпретированной врачами ГБУЗ "адрес" " "адрес" больница" совокупности клинических, лабораторных и инструментальных диагностических признаков, позволявших идентифицировать вид и характер травмы, то есть в целом был правильный, однако без уточнения поврежденного органа. Своевременно проведенное обследование ДД.ММ.ГГГГ не выявило у ФИО11 четких достоверных медицинских показаний для проведения неотложного оперативного хирургического вмешательства (в том числе и диагностического), которое могло достоверно выявить наличие повреждения стенки кишки. Однако в данном конкретном случае было показано динамическое наблюдение за ФИО11 в стационарных условиях (госпитализация), что позволило бы выявить показания к диагностической операции до развития крайне тяжелого состояния пострадавшего. "Прочтение" и интерпретирование результатов рентгенологического исследования ФИО11 ДД.ММ.ГГГГ было неверным.

При анализе оказания медицинской помощи ФИО11 в ГБУЗ АО "КРБ" выявлены следующие недостатки (дефекты): при проведении рентгенологического исследования "прочтение" интерпретирование результатов являлось неверным; выбранная лечебная тактика - наблюдение пострадавшего у хирурга по месту жительства не являлось верным, в данном случае было показано динамическое наблюдение за ФИО11 в стационарных условиях (госпитализация), что позволило бы выявить показания к диагностической операции, развития крайне тяжелого состояния пострадавшего; как следствие, не выявлены повреждения грудины и двенадцатиперстной кишки; при наличии медицинских жизненных показаний ФИО11 не проведена интубация трахеи в целях перевода на аппаратную искусственную вентиляцию легких дыхание, кратность введения адреналина не соответствует длительности реанимационных мероприятий; фельдшерами бригад скорой помощи ни 28 ни ДД.ММ.ГГГГ не описаны какие-либо значимые нарушения гемодинамики и иные медицинские показания для проведения экстренного массивного вливания жидкостей, в связи с чем введение катетера в периферическую вену было не показано. Все выявленные недостатки (дефекты) оказания медицинской помощи не явились причиной образования закрытой тупой травмы живота и последующего развития осложнений травмы, не состоят в прямой причинной связи с наступлением смерти ФИО11 Однако выявленные недостатки и (дефекты) при оказании медицинской помощи - тактики ведения больного, интенсивной терапии и реанимации, как в совокупности, так и каждый по отдельности, могли послужить одним из негативных условий, не позволивших повлиять (прервать, смягчить течение) на развитие осложнений закрытой тупой травмы живота у ФИО11, приведших к его смерти. Комплекс мероприятий по оказанию медицинской помощи ФИО11, проведенных в ГБУЗ АО "Красноярская РБ" ДД.ММ.ГГГГ, являлся своевременным, но неправильным и неполным, ДД.ММ.ГГГГ -своевременным и правильным, однако неполным.

Повреждения стенки двенадцатиперстной кишки отличаются высокой ПГ частотой развития осложнений и летальностью, достигающей 30 - 60%.

Своевременная диагностика и оперативное лечение травмы двенадцатиперстной кишки и ее осложнений могут лишь снизить риск, но не исключить развитие перитонита и наступление смерти. В данном случае развитие и быстрое прогрессирование осложнений повреждений двенадцатиперстной кишки разлитого перитонита у ФИО11 обусловлен тяжестью самого заболевания и агрессивностью содержимого кишки, попавшего в брюшную полость, а не допущенными при оказании медицинской помощи в ГБУЗ АО "Красноярская РБ" недостатками (дефектами). Таким образом, отсутствие указанных недостатков (дефектов) оказания медицинской помощи повышало вероятность благоприятного исхода, однако, не исключало развитие перитонита и наступления смерти ФИО11 (т. 1 л. д. 18 - 43).

Разрешая заявленные требования и отказывая в удовлетворении исковых требований о компенсации морального вреда в связи со смертью мужа вследствие некачественного оказания медицинской помощи, суд первой инстанции сослался на положения статей 151, 1084, пункта 1 статьи 1099 Гражданского кодекса Российской Федерации, статьи 2, частей 2 и 3 статьи 98 Федерального закона от ДД.ММ.ГГГГ N 323-ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации", разъяснения, содержащиеся в пункте 32 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от ДД.ММ.ГГГГ N "О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина", оценив представленные сторонами доказательства, исследованные материалы уголовного дела по обвинению ФИО18, в том числе в части пояснений опрошенных экспертов, материалы внеплановой документарной проверки деятельности ГБУЗ АО "Красноярская РБ" Министерством здравоохранения "адрес" и процессуальной проверки, проведенной Приволжским МСО СУ СК России по "адрес", показания опрошенных свидетелей, суд первой инстанции исходил из того, что между допущенными нарушениями в оказании медицинской помощи ФИО11, действиями медицинских работников ГБУЗ АО "Красноярская РБ" и наступлением смерти ФИО11 не установлено наличие прямой причинно-следственной связи, с чем сторона истцов не согласилась как в суде первой инстанции, так и в суде апелляционной инстанции, настаивая, что смерть ФИО11 произошла в результате недостатков (дефектов) оказания последнему медицинской помощи медицинскими работниками ответчика, что в свою очередь повлекло причинение морального вреда ФИО3 и ее малолетним детям. Доказательства, опровергающие установленные судом обстоятельства и соответствующие выводы суда в данной части, в материалы дела не представлены.

При таких обстоятельствах суд первой инстанции пришел к выводу об отсутствии оснований для удовлетворения заявленных истцами требований, указав, что сам по себе факт оказания ФИО11 медицинских услуг с недостатками (дефектами) не является достаточным основанием для компенсации морального вреда ФИО3 и ее малолетним детям, указав, что вина работников ответчика в причинении истцам морального вреда, выразившегося в нравственных переживаниях в связи с утратой близкого человека, отсутствует.

Суд апелляционной инстанции согласился с выводами суда первой инстанции и их правовым обоснованием, дополнительно приведя доводы о том, что истцом не представлено допустимых и относимых доказательств, подтверждающих причинно-следственную связь между оказанной ответчиками медицинской помощью ФИО11 и его смертью.

Судебная коллегия по гражданским делам ФИО6 кассационного суда общей юрисдикции находит, что состоявшиеся по делу судебные постановления приняты с существенными нарушениями норм права.

Статьей 41 Конституции Российской Федерации гарантировано право каждого на охрану здоровья и медицинскую помощь.

Базовым нормативным правовым актом, регулирующим отношения в сфере охраны здоровья граждан в Российской Федерации, является Федеральный закон от ДД.ММ.ГГГГ N 323-ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" (далее-Закон N 323-ФЗ).

Согласно пункту 1 статьи 2 Закона N 323-ФЗ "здоровье - это состояние физического, психического и социального благополучия человека, при котором отсутствуют заболевания, а также расстройства функций органов и систем организма.

Охрана здоровья граждан - это система мер политического, экономического, правового, социального, научного, медицинского, в том числе санитарно-противоэпидемического (профилактического), характера, осуществляемых органами государственной власти Российской Федерации, органами государственной власти субъектов Российской Федерации, органами местного самоуправления, организациями, их должностными лицами и иными лицами, гражданами в целях профилактики заболеваний, сохранения и укрепления физического и психического здоровья каждого человека, поддержания его долголетней активной жизни, предоставления ему медицинской помощи (пункт 2 статьи 2 данного Закона).

В силу статьи 4 Закона N 323-ФЗ к основным принципам охраны здоровья граждан относятся, в частности: соблюдение прав граждан в сфере охраны здоровья и обеспечение связанных с этими правами государственных гарантий; приоритет интересов пациента при оказании медицинской помощи; ответственность органов государственной власти и органов местного самоуправления, должностных лиц организаций за обеспечение прав граждан в сфере охраны здоровья; доступность и качество медицинской помощи; недопустимость отказа в оказании медицинской помощи.

Медицинская помощь - это комплекс мероприятий, направленных на поддержание и (или) восстановление здоровья и включающих в себя предоставление медицинских услуг; пациент - физическое лицо, которому оказывается медицинская помощь или которое обратилось за оказанием медицинской помощи независимо от наличия у него заболевания и от его состояния (пункты 3, 9 статьи 2 названного Закона).

Каждый имеет право на медицинскую помощь в гарантированном объеме, оказываемую без взимания платы в соответствии с программой государственных гарантий бесплатного оказания гражданам медицинской помощи, а также на получение платных медицинских услуг и иных услуг, в том числе в соответствии с договором добровольного медицинского страхования (части 1, 2 статьи 19 Закона N 323-ФЗ).

В пункте 21 статьи 2 Закона N 323-ФЗ определено, что качество медицинской помощи - это совокупность характеристик, отражающих своевременность оказания медицинской помощи, правильность выбора методов профилактики, диагностики, лечения и реабилитации при оказании медицинской помощи, степень достижения запланированного результата.

Медицинская помощь, за исключением медицинской помощи, оказываемой в рамках клинической апробации, организуется и оказывается: 1) в соответствии с положением об организации оказания медицинской помощи по видам медицинской помощи, которое утверждается уполномоченным федеральным органом исполнительной власти; 2) в соответствии с порядками оказания медицинской помощи, утверждаемыми уполномоченным федеральным органом исполнительной власти и обязательными для исполнения на территории Российской Федерации всеми медицинскими организациями; 3) на основе клинических рекомендаций; 4) с учетом стандартов медицинской помощи, утверждаемых уполномоченным федеральным органом исполнительной власти (часть 1 статьи 37 Закона N 323-ФЗ).

Приказом Министерства здравоохранения Российской Федерации от ДД.ММ.ГГГГ N утвержден стандарт медицинской помощи больным с камнями почек, где приведен перечень необходимых мероприятий для диагностики и лечения указанного заболевания.

Критерии оценки качества медицинской помощи согласно части 2 статьи 64 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" формируются по группам заболеваний или состояний на основе соответствующих порядков оказания медицинской помощи, стандартов медицинской помощи и клинических рекомендаций (протоколов лечения) по вопросам оказания медицинской помощи, разрабатываемых и утверждаемых в соответствии с частью 2 статьи 76 этого Закона, и утверждаются уполномоченным федеральным органом исполнительной власти.

Медицинские организации, медицинские работники и фармацевтические работники несут ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации за нарушение прав в сфере охраны здоровья, причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи. Вред, причиненный жизни и (или) здоровью граждан при оказании им медицинской помощи, возмещается медицинскими организациями в объеме и порядке, установленных законодательством Российской Федерации (части 2 и 3 статьи 98 Закона N 323-ФЗ).

Исходя из приведенных нормативных положений, регулирующих отношения в сфере охраны здоровья граждан, право граждан на охрану здоровья и медицинскую помощь гарантируется системой закрепляемых в законе мер, включающих, в том числе, как определение принципов охраны здоровья, качества медицинской помощи, порядков оказания медицинской помощи, стандартов медицинской помощи и клинических рекомендаций (протоколов), так и установление ответственности медицинских организаций и медицинских работников за причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи.

Согласно статье 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод каждый имеет право на уважение его личной и семейной жизни, его жилища и его корреспонденции.

Семейная жизнь в понимании статьи 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод и прецедентной практики Европейского Суда по правам человека охватывает существование семейных связей как между супругами, так и между родителями и детьми, в том числе совершеннолетними, между другими родственниками.

Статьей 38 Конституции Российской Федерации и корреспондирующими ей нормами статьи 1 Семейного кодекса Российской Федерации предусмотрено, что семья, материнство, отцовство и детство в Российской Федерации находятся под защитой государства.

Семейное законодательство исходит из необходимости укрепления семьи, построения семейных отношений на чувствах взаимной любви и уважения, взаимопомощи и ответственности перед семьей всех ее членов, недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в дела семьи, обеспечения беспрепятственного осуществления членами семьи своих прав, возможности судебной защиты этих прав (пункт 1 статьи 1 Семейного кодекса Российской Федерации).

Пунктом 1 статьи 150 Гражданского кодекса Российской Федерации определено, что жизнь и здоровье, достоинство личности, личная неприкосновенность, честь и доброе имя, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, неприкосновенность жилища, личная и семейная тайна, свобода передвижения, свобода выбора места пребывания и жительства, имя гражданина, авторство, иные нематериальные блага, принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона, неотчуждаемы и непередаваемы иным способом.

Если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда. При определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями гражданина, которому причинен вред (статья 151 Гражданского кодекса Российской Федерации).

В пункте 2 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от ДД.ММ.ГГГГ N "Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда" разъяснено, что под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага (жизнь, здоровье, достоинство личности, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна и т. п.) или нарушающими его личные неимущественные права (право на пользование своим именем, право авторства и другие неимущественные права в соответствии с законами об охране прав на результаты интеллектуальной деятельности) либо нарушающими имущественные права гражданина. Моральный вред, в частности, может заключаться в нравственных переживаниях в связи с утратой родственников, невозможностью продолжать активную общественную жизнь, потерей работы, раскрытием семейной, врачебной тайны, распространением не соответствующих действительности сведений, порочащих честь, достоинство или деловую репутацию, временным ограничением или лишением каких-либо прав, физической болью, связанной с причиненным увечьем, иным повреждением здоровья либо в связи с заболеванием, перенесенным в результате нравственных страданий, и др.

Из норм Конвенции о защите прав человека и основных свобод и их толкования в соответствующих решениях Европейского Суда по правам человека в их взаимосвязи с нормами Конституции Российской Федерации, Семейного кодекса Российской Федерации, положениями статей 150, 151 Гражданского кодекса Российской Федерации, разъяснениями Пленума Верховного Суда Российской Федерации следует, что моральный вред - это нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага, перечень которых законом не ограничен. К числу таких нематериальных благ относятся жизнь и здоровье, охрана которых гарантируется государством в том числе путем оказания медицинской помощи. В случае нарушения прав граждан в сфере охраны здоровья, причинения вреда жизни и здоровью гражданина при оказании ему медицинской помощи, при оказании ему ненадлежащей медицинской помощи требования о компенсации морального вреда могут быть заявлены родственниками и другими членами семьи такого гражданина, поскольку исходя из сложившихся семейных связей, характеризующихся близкими отношениями, духовным и эмоциональным родством между членами семьи, возможно причинение лично им (то есть членам семьи) нравственных и физических страданий (морального вреда) ненадлежащим оказанием медицинской помощи этому лицу.

В силу пункта 1 статьи 1099 Гражданского кодекса Российской Федерации основания и размер компенсации гражданину морального вреда определяются правилами, предусмотренными главой 59 "Обязательства вследствие причинения вреда" (статьи 1064 - 1101) и статьей 151 данного Кодекса.

Согласно пунктам 1, 2 статьи 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации, определяющей общие основания гражданско-правовой ответственности за причинение вреда, вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине. Законом может быть предусмотрено возмещение вреда и при отсутствии вины причинителя вреда.

В соответствии с пунктом 1 статьи 1068 Гражданского кодекса Российской Федерации юридическое лицо либо гражданин возмещает вред, причиненный его работником при исполнении трудовых (служебных, должностных) обязанностей.

Статья 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации предусматривает, что размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда.

В силу положений пункта 1 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от ДД.ММ.ГГГГ N "Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда" суду следует устанавливать, чем подтверждается факт причинения потерпевшему нравственных или физических страданий, при каких обстоятельствах и какими действиями (бездействием) они нанесены, степень вины причинителя, какие нравственные или физические страдания перенесены потерпевшим, в какой сумме он оценивает их компенсацию и другие обстоятельства, имеющие значение для разрешения конкретного спора.

Степень нравственных или физических страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств причинения морального вреда, индивидуальных особенностей потерпевшего и других конкретных обстоятельств, свидетельствующих о тяжести перенесенных им страданий (абзац второй пункта 8 названного постановления).

В пункте 11 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от ДД.ММ.ГГГГ N "О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни и здоровью гражданина" даны разъяснения о том, что по общему правилу, установленному статьей 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации, ответственность за причинение вреда возлагается на лицо, причинившее вред, если оно не докажет отсутствие своей вины.

Установленная статьей 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации презумпция вины причинителя вреда предполагает, что доказательства отсутствия его вины должен представить сам ответчик. Потерпевший представляет доказательства, подтверждающие факт увечья или иного повреждения здоровья, размер причиненного вреда, а также доказательства того, что ответчик является причинителем вреда или лицом, в силу закона обязанным возместить вред.

При рассмотрении дел о компенсации морального вреда в связи со смертью потерпевшего иным лицам, в частности членам его семьи, иждивенцам, суду необходимо учитывать обстоятельства, свидетельствующие о причинении именно этим лицам физических или нравственных страданий.

Указанные обстоятельства влияют также и на определение размера компенсации этого вреда.

При определении размера компенсации морального вреда суду с учетом требований разумности и справедливости следует исходить из степени нравственных или физических страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред, степени вины нарушителя и иных заслуживающих внимания обстоятельств каждого дела (абзацы третий и ФИО6 пункта 32 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от ДД.ММ.ГГГГ N "О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни и здоровью гражданина").

По смыслу приведенных нормативных положений гражданского законодательства и разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации моральный вред - это нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага, перечень которых законом не ограничен.

Необходимыми условиями для возложения обязанности по компенсации морального вреда являются: наступление вреда, противоправность поведения причинителя вреда, причинная связь между наступившим вредом и противоправностью поведения причинителя вреда, вина причинителя вреда.

Гражданское законодательство предусматривает презумпцию вины причинителя вреда: лицо, причинившее вред, освобождается от обязанности его возмещения, если не докажет, что вред причинен не по его вине.

Исключения из этого правила установлены законом, в частности статьей 1100 Гражданского кодекса Российской Федерации. Наличие причинной связи между противоправным поведением причинителя вреда и моральным вредом (страданиями как последствиями нарушения личных неимущественных прав или посягательства на иные нематериальные блага) означает, что противоправное поведение причинителя вреда влечет наступление негативных последствий в виде физических и нравственных страданий потерпевшего. При этом закон не содержит указания на характер причинной связи (прямая или косвенная (опосредованная) причинная связь) между противоправным поведением причинителя вреда и наступившим моральным вредом и не предусматривает в качестве юридически значимой для возложения на причинителя вреда обязанности возместить моральный вред только прямую причинную связь.

Следовательно, для привлечения к ответственности в виде компенсации морального вреда юридически значимыми и подлежащими доказыванию являются обстоятельства, связанные с тем, что потерпевший перенес физические или нравственные страдания в связи с посягательством причинителя вреда на принадлежащие ему нематериальные блага (в настоящем случае - право на родственные и семейные связи), при этом на причинителе вреда лежит бремя доказывания правомерности его поведения, а также отсутствия его вины, то есть установленная законом презумпция вины причинителя вреда предполагает, что доказательства отсутствия его вины должен представить сам ответчик. Потерпевший представляет доказательства, подтверждающие факт наличия вреда (физических и нравственных страданий - если это вред моральный), а также доказательства того, что ответчик является причинителем вреда или лицом, в силу закона обязанным возместить вред.

Из содержания искового заявления ФИО3 усматривается, что основанием для ее обращения в суд с требованием о компенсации причиненного морального вреда послужило, по мнению истца, ненадлежащее оказание медицинской помощи ее супругу сотрудниками ГБУЗ АО "КРБ", приведшее к его смерти.

Применительно к спорным отношениям в соответствии с действующим правовым регулированием ответчик по настоящему делу должен доказать отсутствие своей вины в причинении морального вреда ФИО3 в связи со смертью ее супруга, медицинская помощь которому была оказана, как утверждала истец, ненадлежащим образом.

Однако суды первой и апелляционной инстанций неправильно истолковали и применили к спорным отношениям нормы материального права, регулирующие отношения по компенсации морального вреда, причиненного гражданину, в их взаимосвязи с нормативными положениями, регламентирующими обеспечение прав граждан в сфере охраны здоровья, включая государственные гарантии обеспечения качества оказания медицинской помощи.

Суждение судебных инстанций о том, что одним из условий наступления ответственности за причинение морального вреда является наличие прямой причинной связи между противоправным поведением ответчика и наступившим вредом - смертью ФИО11 (муж ФИО3), повлекшей причинение истцу моральных страданий, противоречит приведенному правовому регулированию спорных отношений, которым возможность взыскания компенсации морального вреда не поставлена в зависимость от наличия только прямой причинной связи между противоправным поведением причинителя вреда и наступившим вредом, достаточным является сам факт оказания некачественной медицинской помощи ввиду неполноты комплекса мероприятий по оказанию медицинской помощи, как было указано экспертами своем заключении, независимо от того, что не было установлено причинно-следственной связи между оказанной медицинской помощью и наступившим последствием в виде смерти, поскольку указывает на законность действий (бездействия).

Судебными инстанциями не учтено, что в данном случае юридическое значение может иметь и косвенная (опосредованная) причинная связь, если дефекты (недостатки) оказания работниками ГБУЗ АО "КРБ" медицинской помощи ФИО11 могли способствовать ухудшению состояния его здоровья и привести к неблагоприятному для него исходу, то есть к смерти.

При этом ухудшение состояния здоровья человека вследствие ненадлежащего оказания ему медицинской помощи, в том числе по причине дефектов ее оказания (постановка неправильного диагноза и, как следствие, неправильное лечение пациента, непроведение пациенту всех необходимых диагностических и лечебных мероприятий, ненадлежащий уход за пациентом и т.п.) причиняет страдания, то есть причиняет вред, как самому пациенту, так и его родственникам, что является достаточным основанием для компенсации морального вреда.

Судами первой и апелляционной инстанций вследствие неправильного применения норм материального права не дана оценка доводам истца, на которых она основывала свои исковые требования о том, что в случае оказания ее супругу качественной и своевременной медицинской помощи в соответствии со стандартами оказания медицинской помощи, ФИО11 был бы правильно и своевременно установлен диагноз, выбрана соответствующая этому диагнозу и состоянию здоровья надлежащая тактика лечения, и, следовательно, была бы оказана надлежащая медицинская помощь и неблагоприятного исхода (смерти) можно было бы избежать.

Суды первой и апелляционной инстанций, сделав вывод об отсутствии вины ответчика в ненадлежащем оказании медицинской помощи со ссылкой на то, что не обнаружена прямая причинно-следственная связь между действиями работников ГБУЗ АО "КРБ" и наступившей смертью ФИО11, не применили к спорным отношениям положения статьи 70 Закона N 323-ФЗ о полномочиях лечащего врача при оказании медицинской помощи пациенту.

Так, согласно частям 2, 5 статьи 70 Закона N 323-ФЗ лечащий врач организует своевременное квалифицированное обследование и лечение пациента, предоставляет информацию о состоянии его здоровья, по требованию пациента или его законного представителя приглашает для консультаций врачей-специалистов, при необходимости созывает консилиум врачей для целей, установленных частью 4 статьи 47 названного Закона (донорство органов и тканей человека и их трансплантация (пересадка). Рекомендации консультантов реализуются только по согласованию с лечащим врачом, за исключением случаев оказания экстренной медицинской помощи. Лечащий врач устанавливает диагноз, который является основанным на всестороннем обследовании пациента и составленным с использованием медицинских терминов медицинским заключением о заболевании (состоянии) пациента.

Рассматривая настоящее дело, суды первой и апелляционной инстанций не выяснили, были ли приняты сотрудниками ГБУЗ АО "КРБ" все необходимые и возможные меры, в том числе предусмотренные стандартами оказания медицинской помощи, для своевременного и квалифицированного обследования ФИО11 в целях установления правильного диагноза, правильно ли были организованы его обследование и лечение, способствовали ли выявленные по результатам судебно-медицинской экспертизы дефекты оказания медицинской помощи развитию неблагоприятных для жизни ФИО11 последствий (фибринозно-гнойного перитонита (инфекционно-токсический шок), какие мероприятия проводились работниками больницыпо сохранению жизни ФИО11 в угрожающей его жизни ситуации, имелась ли у ответчика возможность оказать ФИО11 необходимую и своевременную медицинскую помощь, в то время как в соответствии с пунктом 2 статьи 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации именно на ответчиках лежала обязанность доказывания своей невиновности в причинении морального вреда ФИО3 в связи со смертью ее мужа вследствие оказания ему ненадлежащей медицинской помощи.

Вместо выяснения указанных обстоятельств суды первой и апелляционной инстанций фактически возложили ответственность за негативные последствия оказанной медицинской помощи на супруга истца, сделав не основанный на материалах дела и нормах закона, регламентирующих обеспечение прав граждан в сфере охраны здоровья, включая государственные гарантии обеспечения качества оказания медицинской помощи, в том числе ответственность медицинских организаций и медицинских работников за причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи, вывод о том, что сам по себе факт оказания ФИО11 медицинских услуг с недостатками (дефектами) не является достаточным основанием для компенсации морального вреда ФИО3 и ее малолетним детям, указав, что вина работников ответчика в причинении истцам морального вреда, выразившегося в нравственных переживаниях в связи с утратой близкого человека, отсутствует.

При таких обстоятельствах вывод судов первой и апелляционной инстанций о том, что нет правовых оснований для удовлетворения исковых требований ФИО3 о компенсации морального вреда ввиду отсутствия прямой причинно-следственной связи между недостатками (дефектами) медицинской помощи, оказанной ее супругу и наступившими последствиями в виде ухудшения его здоровья и смерти, нельзя признать правомерным, так как он сделан без учета положений Закона N 323-ФЗ, статей 151, 1064, 1068 Гражданского кодекса Российской Федерации и разъяснений по их применению, изложенных в постановлениях Пленума Верховного Суда Российской Федерации от ДД.ММ.ГГГГ N "Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда" и от ДД.ММ.ГГГГ N "О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина".

Судами первой и апелляционной инстанций при рассмотрении дела по иску ФИО3 о компенсации морального вреда, связанного с ненадлежащим оказанием медицинской помощи, повлекшей смерть ее супруга, существенно нарушены нормы процессуального права.

Частью 1 статьи 12 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации установлено, что правосудие по гражданским делам осуществляется на основе состязательности и равноправия сторон.

Суд, сохраняя независимость, объективность и беспристрастность, осуществляет руководство процессом, разъясняет лицам, участвующим в деле, их права и обязанности, предупреждает о последствиях совершения или несовершения процессуальных действий, оказывает лицам, участвующим в деле, содействие в реализации их прав, создает условия для всестороннего и полного исследования доказательств, установления фактических обстоятельств и правильного применения законодательства при рассмотрении и разрешении гражданских дел (часть 2 статьи 12 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

В силу части 1 статьи 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основания своих требований и возражений, если иное не предусмотрено федеральным законом.

Суд определяет, какие обстоятельства имеют значение для дела, какой стороне надлежит их доказывать, выносит обстоятельства на обсуждение, даже если стороны на какие-либо из них не ссылались (часть 2 статьи 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

Суд оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании имеющихся в деле доказательств. Суд оценивает относимость, допустимость, достоверность каждого доказательства в отдельности, а также достаточность и взаимную связь доказательств в их совокупности (части 1 и 3 статьи 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

При принятии решения суд оценивает доказательства, определяет, какие обстоятельства, имеющие значение для дела, установлены и какие обстоятельства не установлены, каковы правоотношения сторон, какой закон должен быть применен по данному делу и подлежит ли иск удовлетворению (часть 1 статьи 196 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

В пункте 5 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от ДД.ММ.ГГГГ N "О судебном решении" разъяснено, что заявленные требования рассматриваются и разрешаются по основаниям, указанным истцом, а также по обстоятельствам, вынесенным судом на обсуждение в соответствии с частью 2 статьи 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

Заключение эксперта, равно как и другие доказательства по делу, не является исключительным средством доказывания и должно оцениваться в совокупности со всеми имеющимися в деле доказательствами (статья 67, часть 3 статьи 86 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации). Оценка судом заключения должна быть полно отражена в решении. При этом суду следует указывать, на чем основаны выводы эксперта, приняты ли им во внимание все материалы, представленные на экспертизу, и сделан ли им соответствующий анализ (пункт 7 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от ДД.ММ.ГГГГ N "О судебном решении").

Требования процессуального закона о доказательствах и доказывании судами первой и апелляционной инстанций соблюдены не были.

По данному делу юридически значимыми и подлежащими установлению с учетом правового обоснования истцом заявленных исковых требований положениями Закона N 323-ФЗ, статей 151, 1064, 1068 Гражданского кодекса Российской Федерации и иных норм права, подлежащих применению к спорным отношениям, являлось выяснение обстоятельств, касающихся того, повлияли ли выявленные дефекты оказания ответчиком медицинской помощи ФИО11 на правильность постановки его диагноза, назначения и проведения соответствующего лечения и развитие летального исхода, имелись ли дефекты оказания медицинской помощи, а также определение степени нравственных страданий истца с учетом фактических обстоятельств, свидетельствующих о тяжести перенесенных ею переживаний в результате ненадлежащего оказания ее супругу медицинской помощи и его последующей смерти.

От выяснения данных обстоятельств зависело правильное разрешение судом спора по требованиям ФИО3 о взыскании компенсации морального вреда, однако суды первой и апелляционной инстанций эти юридически значимые обстоятельства не определили и не установили.

Отказывая в удовлетворении исковых требований о компенсации морального вреда, суды первой и апелляционной инстанций сослались на заключение судебно-медицинской экспертизы, указав на то, что этим заключением прямая причинно-следственная связь между недостатками (дефектами) оказанной ФИО11 ответчиком медицинской помощи и его смертью не установлена.

Между тем суды первой и апелляционной инстанций, исходя из характера спорных отношений и положений статей 67 (оценка доказательств), 86 (заключение эксперта), части 1 статьи 196 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, не дали собственной правовой оценки тому обстоятельству, что в заключении судебно-медицинской экспертизы отмечены дефекты в оказании медицинской помощи ФИО11

Кроме того, в нарушение подлежащих применению норм материального права и разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации суды первой и апелляционной инстанций возложили на истца бремя доказывания обстоятельств, касающихся некачественного оказания медицинской помощи, и причинной связи между ненадлежащим оказанием сотрудниками ГБУЗ АО "КРБ" медицинской помощи ФИО11 и наступившей смертью, в то время как медицинской организацией не было представлено доказательств, подтверждающих отсутствие вины в оказании медицинской помощи ненадлежащего качества, доказательств, подтверждающих отсутствие вины в неустановлении правильного диагноза, ненадлежащей оценке его состояния здоровья, ненадлежащей диагностики и тактики лечения.

Приведенные выше нарушения норм материального и процессуального права, допущенные судами первой и апелляционной инстанций при разрешении спора по иску ФИО3 к ГБУЗ АО "КРБ" о компенсации морального вреда, судебная коллегия ФИО6 кассационного суда общей юрисдикции находит существенными, а выводы по исковым требованиями ФИО3 - неправомерными.

Согласно п. 2 ч. 1 ст. 390 ГПК РФ по результатам рассмотрения кассационных жалобы, представления кассационный суд общей юрисдикции вправе отменить постановление суда первой или апелляционной инстанции полностью либо в части и направить дело на новое рассмотрение в соответствующий суд.

Установленные судебной коллегией по гражданским делам ФИО6 кассационного суда общей юрисдикции процессуальные и материальные нарушения по своему характеру и юридической значимости являются существенными и могли повлиять на исход дела, в силу чего обжалуемое судебное постановление подлежат отмене, а дело - направлению на новое рассмотрение в суд апелляционной инстанции.

При новом рассмотрении суду необходимо учесть изложенное, рассмотреть дело в соответствии с положениями закона, с учетом доводов и возражений лиц, участвующих в деле, а также исходя из указаний, данных судом кассационной инстанции в настоящем постановлении, для принятия законного и обоснованного решения.

Руководствуясь статьями 379.7, 390, 390.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия

определила:

апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Астраханского областного суда от ДД.ММ.ГГГГ отменить.

Гражданское дело N направить в Астраханский областной суд на новое рассмотрение.

Председательствующий судья ФИО8

Судьи ФИО9

ФИО17