Определение СК по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции от 11 октября 2022 г. по делу N 8Г-16325/2022[88-16421/2022]

Судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного

суда общей юрисдикции в составе

председательствующего Латушкиной С.Б, судей Кожевниковой Л.П, Андугановой О.С.

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело N 04RS0021-01-2022-001306-11 (2-963/2022) по иску И.И.Б. к Адвокатской палате Республики Бурятия о признании незаконным решения Совета Адвокатской палаты Республики Бурятия о прекращении статуса адвоката, восстановлении статуса адвоката Адвокатской палаты Республики Бурятия

по кассационной жалобе И.И.Б. на решение Советского районного суда г. Улан -Удэ от 4 апреля 2022г, апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Верховного суда Республики Бурятия от 22 июня 2022 г.

Заслушав доклад судьи Восьмого кассационного суда общей юрисдикции Кожевниковой Л.П, объяснения И.И.Б, ее представителя - Т.Б.В, поддержавших доводы кассационной жалобы, принимавших участие в судебном заседании посредством видеоконференц-связи, судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции,

УСТАНОВИЛА:

И.И.Б. обратилась с иском к Адвокатской палате Республики Бурятия (далее- Адвокатская палата) о признании незаконным решения Совета Адвокатской палаты от 25 февраля 2022 г. о применении в отношении нее меры дисциплинарной ответственности в виде прекращения статуса адвоката и восстановлении статуса адвоката Адвокатской палаты.

Требования мотивированы тем, что ранее аналогичный спор уже рассматривался в суде, и апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Верховного суда Республики Бурятия от 31 января 2022 г. требования истца были удовлетворены, принятое ответчиком решение от 30 июля 2021 г. о прекращении ее статуса адвоката было отменено, ее статус адвоката был восстановлен.

После заседания судебной коллегии по гражданским делам Верховного суда Республики Бурятия представитель ответчика сообщил ей, что 25 февраля 2022 г. состоится заседание Совета Адвокатской палаты по вопросу восстановления ее в статусе адвоката.

Однако, 15 февраля на электронную почту поступило уведомление о назначении заседания Совета Адвокатской палаты на 25 февраля 2022 г. с повесткой о повторном применении мер дисциплинарной ответственности в виде прекращения статуса адвоката на срок 3 года - по той же жалобе, по тому же предмету и по тем же основаниям.

Истец считает, что ответчиком было незаконно проигнорировано апелляционное определение суда от 31 января 2022 г, поскольку указанное определение является обстоятельством, исключающим возможность дальнейшего дисциплинарного производства. Также указывает, что решение является незаконным и в связи с тем, что в нарушение ст.22 Кодекса профессиональной этики адвоката дисциплинарное производство ответчиком не возбуждалось, разбирательство в квалификационной комиссии Адвокатской палаты не проводилось. Также, указывает на нарушение срока вынесения решения, предусмотренного ч.1 ст.24 Кодекса профессиональной этики адвоката.

Истец также указала, что дисциплинарное производство в отношении нее возбуждено незаконно, поскольку заявитель жалобы С.Н.А. ее доверителем не являлась, в 2013 году - в период, когда происходили события, послужившие основанием для обращения С.Н.А. с жалобой к ответчику, у истца отсутствовал статус адвоката. Также, указывала на нарушение ответчиком срока для привлечения ее к ответственности, установленного в шесть месяцев. Кроме того, обращала внимание, что ответчик не уведомлял ее о возобновлении статуса адвоката по решению от 11 февраля 2022 г.

Решением Советского районного суда г.Улан-Удэ от 4 апреля 2022 г. исковые требования оставлены без удовлетворения.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Верховного суда Республики Бурятия от 22 июня 2022 г. решение Советского районного суда г.Улан-Удэ от 4 апреля 2022 г. оставлено без изменения.

В кассационной жалобе, поданной в Восьмой кассационный суд общей юрисдикции, истец ставит вопрос об отмене решения Советского районного суда г. Улан-Удэ от 4 апреля 2022 г, апелляционного определения судебной коллегии по гражданским делам Верховного суда Республики Бурятия от 22 июня 2022 г, полагая, что они приняты с нарушением норм материального права.

В обоснование доводов жалобы, в том числе, указывает в том числе на то, что суд не дал оценки нарушения ответчиком процедуры привлечения истца к дисциплинарной ответственности, так как было проведено только разбирательство в Совете ответчика, при том, что возбуждения дисциплинарного производства и разбирательства в квалификационной комиссии не было, Совет основывался на заключении квалификационной комиссии от 18 июня 2021 г, тогда как обязан был получить новое заключение, кроме того, двухмесячный срок рассмотрения Советом заключения квалификационной комиссии от 18 июня 2021 г. по состоянию на 25 февраля 2022 г. истек, что является грубым процессуальным нарушением процедуры привлечения истца к дисциплинарной ответственности. Кассатор также полагает, что нарушения требований законодательства при осуществлении ей адвокатской деятельности допущено не было, Квалификационная комиссия и Совет адвокатской палаты не приняли во внимание ее доводы о том, что все обстоятельства, связанные с недвижимостью были известны К.А.Ш. из решения суда а не от истца.

Проверив материалы дела, обсудив доводы, изложенные в кассационной жалобе, судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции не находит оснований для удовлетворения кассационной жалобы.

Статья 379.6 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации предусматривает, что кассационный суд общей юрисдикции проверяет законность судебных постановлений, принятых судами первой и апелляционной инстанций, устанавливая правильность применения и толкования норм материального права и норм процессуального права при рассмотрении дела и принятии обжалуемого судебного постановления, в пределах доводов, содержащихся в кассационных жалобе, представлении, если иное не предусмотрено настоящим Кодексом.

В силу положений ст. 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации основаниями для отмены или изменения судебных постановлений кассационным судом общей юрисдикции являются несоответствие выводов суда, содержащихся в обжалуемом судебном постановлении, фактическим обстоятельствам дела, установленным судами первой и апелляционной инстанций, нарушение либо неправильное применение норм материального права или норм процессуального права.

Судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции рассмотрела дело в пределах доводов кассационной жалобы.

Судами установлено и следует из материалов дела, что с января 2018 года истец является адвокатом Адвокатской палаты Республики Бурятия, 13 апреля 2021 г. в адрес Адвокатской палаты Республики Бурятия из Федеральной палаты адвокатов Российской Федерации поступила жалоба С.И.А. в отношении адвоката И.И.Б.

На основании поступившей жалобы, 23 апреля 2021 г. президентом Адвокатской палаты вынесено распоряжение о возбуждении дисциплинарного производства N в отношении адвоката И.И.Б.

О возбуждении дисциплинарного производства И.И.Б. была уведомлена письмом Адвокатской палаты от 28 апреля 2021 г, в котором ей были разъяснены ее права.

Объяснение по жалобе С.Н.А. было дано И.И.Б. письменно 30 марта 2021 г. Получение объяснения в указанную дату связано с требованием, поступившим из Федеральной палаты адвокатов по жалобе С.Н.А, которая впоследствии была направлена Федеральной палатой в адрес палаты Республики Бурятия.

1 июня 2021 г. в адрес И.И.Б. направлено уведомление о заседании квалификационной комиссии Адвокатской палаты Республики Бурятия, назначенном на 18 июня 2021 г.

18 июня 2021 г. состоялось заседание квалификационной комиссии палаты, в котором истец приняла личное участие и по существу жалобы давала пояснения.

Квалификационная комиссия Адвокатской палаты вынесла заключение по дисциплинарному производству от 18 июня 2021 г. N о том, что адвокатом И.И.Б. нарушены нормы законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и Кодекса профессиональной этики адвоката.

30 июля 2021 г. состоялось заседание Совета Адвокатской палаты, который усмотрел нарушение истцом норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, а именно ст.ст.6, 8 Федерального закона от 31 мая 2002 г. N63-ФЗ "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" (далее - Федеральный закон от 31 мая 2002 г. N 63-ФЗ), ст.4, 6, 7 Кодекса профессиональной этики адвоката, истец была привлечена к дисциплинарной ответственности в виде прекращения статуса адвоката. Участия в заседании Совета палаты И.И.Б. не принимала.

С указанным решением истец не согласилась, обжаловав его в суд.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Верховного суда Республики Бурятия от 31 января 2022 г. решение Совета Адвокатской палаты Республики Бурятия было отменено в связи с нарушением процедуры привлечения адвоката к дисциплинарной ответственности, а именно в связи с ненадлежащим уведомлением адвоката о заседании Совета Адвокатской палаты Республики Бурятия от 30 июля 2021 г, а также отсутствием уведомления заявителя жалобы С.Н.А, что повлекло невозможность обсуждения вопроса о примирении сторон. При этом суд апелляционной инстанции отметил, что срок привлечения адвоката к дисциплинарной ответственности, установленный ч.5 ст.18 Кодекса профессиональной этики адвоката (в редакции от 15 апреля 2021 г.) не истек и профессиональное сообщество вправе вновь рассмотреть дисциплинарное производство, возбужденное в отношении истца 23 апреля 2021 г.

Суд апелляционной инстанции исковые требования И.И.Б. удовлетворил, признал незаконным решение Совета Адвокатской палаты Республики Бурятия от 30 июля 2021 г. о применении в отношении адвоката И.И.Б. мер дисциплинарной ответственности в виде прекращения статуса адвоката, восстановив истцу статус адвоката Адвокатской палаты Республики Бурятия. При этом суд апелляционной инстанции указал, что при сложившихся конкретных обстоятельствах дела, доводам адвоката должна быть дана оценка органом адвокатского сообщества, так как срок привлечения адвоката к дисциплинарной ответственности, установленный ч.5 ст.18 Кодекса профессиональной этики адвоката (в редакции от 15 апреля 2021 г.) не истек и профессиональное сообщество вправе вновь рассмотреть дисциплинарное производство, возбужденное 23 апреля 2021 г. в отношении истца.

15 февраля 2022 г. в адрес истца направлено уведомление N от указанной даты о вновь назначенном заседании Совета Адвокатской палаты по рассмотрению дисциплинарного производства N (2021) в отношении истца. Кроме того, о заседании Совета истец была уведомлена посредством телефонограммы от 16 февраля 2022 г.

25 февраля 2022 г. состоялось заседание Совета Адвокатской палаты, который решением N установилв действиях адвоката И.И.Б. нарушение норм ст.ст. 6, 8 Федерального закона от 31 мая 2002 г. N 63-ФЗ, ст.ст. 4, 6, 7 Кодекса профессиональной этики адвоката, в отношении адвоката применена мера дисциплинарной ответственности в виде прекращение статуса адвоката, установлен срок, по истечении которого И.И.Б. допускается к сдаче квалификационного экзамена на приобретение статуса адвоката - 3 года.

В заседании Совета Адвокатской палаты 25 февраля 2022 г. И.И.Б. участвовала лично.

Признавая решение Совета Адвокатской палаты Республики Бурятия от 25 февраля 2022 г. законным и не подлежащим отмене, суд первой инстанции пришел к выводу о том, что факт нарушений истцом указанных требований закона при осуществлении адвокатской деятельности установлен ответчиком верно, срок, порядок и процедура привлечения истца к дисциплинарной ответственности в виде прекращения статуса адвоката ответчиком соблюдены.

Соглашаясь с выводами суда первой инстанции, суд апелляционной инстанции отметил, что дисциплинарное производство в отношении адвоката И.И.Б. возбуждено на законом основании, процедура, применения к адвокату меры дисциплинарной ответственности, предусмотренная Разделом 2 Кодекса профессиональной этики адвокатов не нарушена, факт нарушений норм и правил, установленных законодательством об адвокатуре и адвокатской деятельности и Кодексом профессиональной этики адвокатов, нашел подтверждение в ходе рассмотрения дисциплинарного производства, возбужденного в отношении истца. Отклоняя доводы истца о том, что Совет ответчика не мог принять оспариваемое решение на основании заключения квалификационной комиссии от 18 июня 2021 г, а должен был заново, после отмены ранее оспариваемого решения от 30 июля 2021 г, получить такое заключение, суд апелляционной инстанции указал, что эти доводы не основаны на нормах права, поскольку нарушений процедуры принятия заключения дисциплинарной комиссии не имелось, новых обстоятельств, которые бы должна была обсудить квалификационная комиссия, не было, потому не требовалось получения нового заключения квалификационной комиссии.

Истечение двухмесячного срока с момента принятия квалификационной комиссией Заключения по дисциплинарному производству до рассмотрения его 25 февраля 2021 г. Советом ответчика, суд апелляционной инстанции не установилв качестве основания для признания оспариваемого решения незаконным, придя к выводу о том, что установленный ст.24 Кодекса профессиональной этики адвоката, не является пресекательным и не влечет прекращение дисциплинарного производства или вынесения решения о невиновности адвоката в случае его пропуска.

Судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции считает, что судами нормы материального права применены правильно.

Как указал Конституционный Суд Российской Федерации в Постановлении от 23 декабря 1999 г. N 18-П, адвокаты, на которых законом возложена публичная обязанность обеспечивать защиту прав и свобод человека и гражданина, осуществляют деятельность, имеющую публично-правовой характер, реализуя тем самым гарантии права каждого на получение квалифицированной юридической помощи, как это вытекает из ст.ст. 45 (ч. 1) и 48 (ч. 1) Конституции Российской Федерации.

Адвокатура является профессиональным сообществом адвокатов и как институт гражданского общества действует на основе принципов законности, независимости, самоуправления, корпоративности, а также принципа равноправия адвокатов (п.п. 1п.п. 1 и 2 ст. 3 Федерального закона от 31 мая 2002 г. N 63-ФЗ), вследствие чего возложение на адвоката обязанности соблюдать кодекс профессиональной этики и решения органов адвокатской палаты, а также наделение адвокатской палаты правом прекращения статуса адвоката направлены на обеспечение адвокатуры квалифицированными специалистами, обладающими высокими профессиональными и морально-нравственными качествами.

В силу названного Федерального закона адвокат обязан в том числе соблюдать Кодекс профессиональной этики адвоката (принят I Всероссийским съездом адвокатов 31 января 2003 г.) и исполнять решения органов адвокатской палаты; за неисполнение либо ненадлежащее исполнение своих профессиональных обязанностей адвокат несет ответственность, предусмотренную данным Федеральным законом (ст. 7).

Органом, уполномоченным рассматривать жалобы на действия (бездействие) адвокатов, является адвокатская палата субъекта Российской Федерации в лице квалификационной комиссии, к полномочиям которой относится дача заключения о наличии или отсутствии в действиях (бездействии) адвоката нарушений, о неисполнении или ненадлежащем исполнении им своих обязанностей; при этом в порядке, предусмотренном Кодексом профессиональной этики адвоката, и при наличии допустимого повода президент адвокатской палаты возбуждает дисциплинарное производство (ст. 22, подп. 9 п. 3 и п. 7 ст. 31, п.п. 1 и 7 ст. 33 Федерального закона от 31 мая 2002 г. N 63-ФЗ).

Положения п. 2 ст. 17 Федерального закона от 31 мая 2002 г. N 63-ФЗ, предусматривая основания применения меры дисциплинарной ответственности в виде прекращения статуса адвоката в случае неисполнения или ненадлежащего исполнения адвокатом своих профессиональных обязанностей перед доверителем, а также нарушения адвокатом норм Кодекса профессиональной этики адвоката, направлены на исключение из числа адвокатов лиц, не отвечающих предъявляемым к ним требованиям (Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 21 мая 2015г. N 1089-О).

Установление оснований, поводов и порядка привлечения адвоката к дисциплинарной ответственности прямо отнесено законодателем к компетенции органов адвокатского сообщества (подп. 9 п. 3, п. 7 ст.31 и п. 7 ст. 33 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации"), что вызвано необходимостью соблюдения принципов независимости и самоуправления адвокатуры, а также тем, что предполагается более полное и четкое регулирование вопросов адвокатской деятельности самим адвокатским сообществом (определения Конституционного Суда Российской Федерации от 1 марта 2007 г. N 293-О-О и от 13 октября 2009 г. N 1302-О-О).

В силу положений ст. 6 Федерального закона от 31 мая 2002 г. N 63-ФЗ адвокат не вправе:

1) принимать от лица, обратившегося к нему за оказанием юридической помощи, поручение в случае, если оно имеет заведомо незаконный характер;

2) принимать от лица, обратившегося к нему за оказанием юридической помощи, поручение в случаях, если он:

имеет самостоятельный интерес по предмету соглашения с доверителем, отличный от интереса данного лица;

участвовал в деле в качестве судьи, третейского судьи или арбитра, посредника, прокурора, следователя, дознавателя, эксперта, специалиста, переводчика, является по данному делу потерпевшим или свидетелем, а также если он являлся должностным лицом, в компетенции которого находилось принятие решения в интересах данного лица;

состоит в родственных или семейных отношениях с должностным лицом, которое принимало или принимает участие в расследовании или рассмотрении дела данного лица;

оказывает юридическую помощь доверителю, интересы которого противоречат интересам данного лица;

3) занимать по делу позицию вопреки воле доверителя, за исключением случаев, когда адвокат убежден в наличии самооговора доверителя;

4) делать публичные заявления о доказанности вины доверителя, если тот ее отрицает;

5) разглашать сведения, сообщенные ему доверителем в связи с оказанием последнему юридической помощи, без согласия доверителя;

6) отказаться от принятой на себя защиты.

Статья 8 названного Федерального закона предусматривает, что адвокатской тайной являются любые сведения, связанные с оказанием адвокатом юридической помощи своему доверителю. Адвокат не может быть вызван и допрошен в качестве свидетеля об обстоятельствах, ставших ему известными в связи с обращением к нему за юридической помощью или в связи с ее оказанием. Проведение оперативно-розыскных мероприятий и следственных действий в отношении адвоката (в том числе в жилых и служебных помещениях, используемых им для осуществления адвокатской деятельности) допускается только на основании судебного решения.

Полученные в ходе оперативно-розыскных мероприятий или следственных действий (в том числе после приостановления или прекращения статуса адвоката) сведения, предметы и документы могут быть использованы в качестве доказательств обвинения только в тех случаях, когда они не входят в производство адвоката по делам его доверителей. Указанные ограничения не распространяются на орудия преступления, а также на предметы, которые запрещены к обращению или оборот которых ограничен в соответствии с законодательством Российской Федерации.

Адвокат обязан соблюдать кодекс профессиональной этики адвоката и исполнять решения органов адвокатской палаты субъекта Российской Федерации, Федеральной палат адвокатов Российской Федерации, принятые в пределах их компетенции (ст.7 Федерального закона от 31 мая 2002 г. N 63-ФЗ).

В соответствии с ч.1 и 2 ст. 4, ч. 1 ст. 5 Кодекса профессиональной этики адвоката, адвокат при всех обстоятельствах должен сохранять честь и достоинство, присущие его профессии.

Необходимость соблюдения правил адвокатской профессии вытекает из факта присвоения статуса адвоката. Профессиональная независимость адвоката, а также убежденность доверителя в порядочности, честности и добросовестности адвоката являются необходимыми условиями доверия к нему.

Согласно ст. 6 Кодекса профессиональной этики адвоката - доверия к адвокату не может быть без уверенности в сохранении профессиональной тайны. Профессиональная тайна адвоката (адвокатская тайна) обеспечивает иммунитет доверителя, предоставленный последнему Конституцией Российской Федерации. Соблюдение профессиональной тайны является безусловным приоритетом деятельности адвоката. Срок хранения тайны не ограничен во времени. Адвокат не может быть освобожден от обязанности хранить профессиональную тайну никем, кроме доверителя.

В части 5 ст. 6 Кодекса профессиональной этики адвоката указано, что правила сохранения профессиональной тайны распространяются в том числе на сам факт обращения к адвокату, включая имена и названия доверителей; все доказательства и документы, собранные адвокатом в ходе подготовки к делу; сведения, полученные адвокатом от доверителей; информацию о доверителе, ставшую известной адвокату в процессе оказания юридической помощи; все адвокатское производство по делу; любые другие сведения, связанные с оказанием адвокатом юридической помощи и т.д.

В целях настоящего Кодекса под доверителем понимается лицо, заключившее с адвокатом соглашение об оказании юридической помощи (ст.6.1 Кодекса).

В силу части 1 ст. 18 Кодекса профессиональной этики адвоката нарушение адвокатом требований законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и настоящего Кодекса, совершенное умышленно или по грубой неосторожности, влечет применение мер дисциплинарной ответственности, предусмотренных законодательством об адвокатской деятельности и адвокатуре и настоящим Кодексом.

В соответствии с пп. 2 и 2.1 п. 2 ст. 17 Федерального закона от 31 мая 2002 г. N 63-ФЗ при нарушении адвокатом норм Кодекса профессиональной этики адвоката; незаконном использовании и (или) разглашении информации, связанной с оказанием адвокатом квалифицированной юридической помощи своему доверителю, статус адвоката может быть прекращен по решению совета адвокатской палаты субъекта Российской Федерации, в региональный реестр которого внесены сведения об адвокате, на основании заключения квалификационной комиссии.

Согласно ст. 31 Федерального закона от 31 мая 2002 г. N 63-ФЗ "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" президент адвокатской палаты возбуждает дисциплинарное производство в отношении адвоката или адвокатов при наличии допустимого повода и в порядке, предусмотренном Кодексом профессиональной этики адвоката.

Вопросы дисциплинарной ответственности адвоката за нарушение адвокатом требований законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и Кодекса профессиональной этики адвоката урегулированы Кодексом профессиональной этики адвоката.

Дисциплинарное производство в отношении адвоката возбуждается на основании ст. 20 Кодекса профессиональной этики адвоката. Поводом для возбуждения дисциплинарного производства является, в том числе, представление, внесенное в адвокатскую палату вице-президентом адвокатской палаты либо лицом, его замещающим.

Виды решений, которые могут быть приняты по дисциплинарному производству, указаны в ч. 1 ст. 25 Кодекса профессиональной этики адвоката.

В силу ст. 22 указанного Кодекса дисциплинарное производство включает следующие стадии: I) возбуждение дисциплинарного производства; 2) разбирательство в квалификационной комиссии адвокатской палаты субъекта Российской Федерации; 3) разбирательство в Совете адвокатской палаты субъекта Российской Федерации.

По результатам рассмотрения жалобы квалификационная комиссия дает заключение о наличии или об отсутствии в действиях (бездействии) адвоката нарушения норм кодекса профессиональной этики адвоката, о неисполнении или ненадлежащем исполнении адвокатом своих обязанностей (п. 7 ст. 33 Кодекса).

Согласно ч.ч. 4, 5 ст. 18 Кодекса профессиональной этики меры дисциплинарной ответственности к адвокату применяются только в рамках дисциплинарного производства в соответствии с процедурами, предусмотренными разделом 2 настоящего Кодекса. Применение к адвокату мер дисциплинарной ответственности является предметом исключительной компетенции Совета.

При определении меры дисциплинарной ответственности должны учитываться тяжесть совершенного проступка, обстоятельства его совершения, форма вины, иные обстоятельства, признанные Советом существенными и принятые во внимание при вынесении решения.

Меры дисциплинарной ответственности могут быть применены к адвокату не позднее шести месяцев со дня обнаружения проступка, не считая времени болезни адвоката, нахождения его в отпуске (абзац 1 ч.5 ст.18 Кодекса).

Меры дисциплинарной ответственности могут быть применены к адвокату, если с момента совершения им нарушения прошло не более двух лет, а при длящемся нарушении - с момента его прекращения (пресечения).

Следует отметить, что приведенный абзац первый ч.5 ст.18 Кодекса профессиональной этики адвоката исключен решением X Всероссийского съезда адвокатов от 15 апреля 2021 г.

При этом абзац второй с дополнением, внесенным решением VI Всероссийского съезда адвокатов от 22 апреля 2013 г, с изменением, внесенным решением VIII Всероссийского съезда адвокатов от 20 апреля 2017 г. не изменился.

Истечение сроков применения мер дисциплинарной ответственности является одним из обстоятельств, при наличии которого исключается возможность дисциплинарного производства (подп. 3 п. 3 ст. 21 Кодекса профессиональной этики адвоката).

Днем обнаружения проступка считается день, когда в соответствующую адвокатскую палату поступили сведения, указывающие на наличие в действиях (бездействии) адвоката признаков нарушения требований законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и (или) Кодекса профессиональной этики адвоката.

Дисциплинарное дело, поступившее в квалификационную комиссию адвокатской палаты субъекта Российской Федерации, должно быть рассмотрено и передано в Совет с заключением не позднее двух месяцев, не считая времени отложения рассмотрения дисциплинарного дела по причинам, признанным квалификационной комиссией уважительными (ч.1 ст.23 Кодекса профессиональной этики адвоката).

Квалификационная комиссия должна дать заключение по возбужденному дисциплинарному производству в том заседании, в котором состоялось разбирательство по существу, на основании непосредственного исследования доказательств, представленных участниками производства до начала разбирательства, а также их устных объяснений (ч.2 ст. 23 названного Кодекса).

Дисциплинарное дело, поступившее в Совет палаты с заключением квалификационной комиссии, должно быть рассмотрено не позднее двух месяцев с момента вынесения заключения, не считая времени отложения рассмотрения дисциплинарного дела по причинам, признанным Советом уважительными. Участники дисциплинарного производства извещаются о месте и времени заседания Совета (ч.1 ст.24 Кодекса).

Установив, что податель жалобы С.Н.А, являясь законным представителем К.А.А, по отношению к адвокату является доверителем и вправе была обратиться с жалобой, что отмена С.Н.А. доверенности на имя И.И.Б. состоялась 15 апреля 2019 г, приняв во внимание пояснения И.И.Б. в судебном заседании судебной коллегии о том, что интересы противной для Смирновой стороны - Кукуй, она представляла до 2022 года, суд апелляционной инстанции пришел к правильному выводу о том, что уже в апреле 2019 года доверитель С.Н.А. прекратила действие доверенности, утратив доверие к адвокату, при этом И.И.Б. продолжала представлять интересы нового доверителя К.А.Ш, действуя против интересов С.Н.А.

То обстоятельство, что И.И.Б, представляя интересы нового доверителя К.А.Ш, действовала против интересов доверителя С.Н.А. (являвшейся законным представителем недееспособной К.А.А.), следует из представленных в дело копий решений Ангарского городского суда Иркутской области. Так, из указанных решений усматривается, что И.И.Б, являясь представителем С.Н.А, как законного представителя К.А.А, участвовала в разбирательствах гражданских дел в отношении недвижимого имущества принадлежащего К.А.А. и иным членам ее семьи.

Как указывает в жалобе С.Н.А, все обстоятельства ее отношений с опекаемой семьей Корзинниковых, совершаемые в отношении их недвижимого имущества сделках, И.И.Б. были известны. Тем не менее, 4 февраля 2021 г. И.И.Б, будучи доверенным лицом К.А.Ш, действующей в интересах несовершеннолетней К.И.А. (ранее К.И.А. - дочь недееспособной К.А.А, удочеренная К.А.Ш.), обратилась в суд с иском о признании недействительным договора купли-продажи одной из квартир принадлежащих семье Корзинниковых, указав в числе ответчиков С.Н.А. и опекаемую ею К.А.А.

Суд апелляционной инстанции пришел к правильному выводу о том, что адвокат И.И.Б, будучи носителем профессиональной тайны, доверенной ей С.Н.А, нарушила нормы профессиональной этики адвоката, приняла поручение от лица (К.А.Ш.), интересы которой противоречат интересам бывшего доверенного лица адвоката (С.Н.А.) и распространила сведения, ставшие ей известные в ходе оказания услуг С.Н.А. При этом суд отметил, что даже в случае, если эти сведения и были известны К.А.Ш. из других источников, как утверждает истец, права представлять интересы иного лица, противоречащим интересам бывшего доверителя, адвокат не имела.

В связи с указанным выводы, содержащиеся в оспариваемом решении Совета Адвокатской Палаты Республики Бурятия о том, что И.И.Б. нарушила принцип сохранения адвокатской тайны, является правомерными и основанными на установленных по жалобе Смирновой и материалам гражданских дел, обстоятельствам.

Довод кассатора о том, что информация, которую якобы она сообщила К.А.Ш, стала ей известна в 2013 году, когда она еще не была адвокатом, в связи с чем нельзя на нее возлагать обязанность по сохранению адвокатской тайны, был предметом правовой оценки суда апелляционной инстанции, который пришел к правильному выводу о том, что истец продолжала оказывать услуги С.Н.А. и будучи адвокатом - до 2019 года, а затем участвовала в разбирательстве дел, выступая на противоположной стороне по отношению к Смирновой до 2022 года.

Были предметом правовой оценки суда апелляционной инстанции и доводы кассатора об истечение двухмесячного срока с момента принятия квалификационной комиссией Заключения по дисциплинарному производству до рассмотрения его 25 февраля 2022 г. Советом ответчика, при этом суд апелляционной инстанции пришел к выводу о том, что указанное обстоятельство само по себе не является основанием для признания оспариваемого решения незаконным, поскольку установленный ч.1 ст.24 Кодекса профессиональной этики адвоката срок не является пресекательным и не влечет прекращение дисциплинарного производства или вынесения решения о невиновности адвоката в случае его пропуска.

Отклонил суд апелляционной инстанции и доводы истца о том, что Совет ответчика не мог принять оспариваемое решение на основании заключения квалификационной комиссии от 18 июня 2021 г, а должен был заново, после отмены ранее оспариваемого решения от 30 июля 2021 г, получить такое заключение, указав, что эти доводы не основаны на нормах права, поскольку нарушений процедуры принятия заключения дисциплинарной комиссии не имелось, новых обстоятельств, которые бы должна была обсудить квалификационная комиссия, не было, потому не требовалось получение нового заключения квалификационной комиссии.

Являлись предметом правовой оценки суда апелляционной инстанции и доводы истца о том, что срок привлечения ее к дисциплинарной ответственности истек, потому решение ответчика незаконно. Как правильно отметил суд в ч. 5 ст. 18 Кодекса профессиональной этики адвоката указано, что меры дисциплинарной ответственности могут быть применены к адвокату, если с момента совершения им нарушения прошло не более двух лет, а при длящемся нарушении - с момента его прекращения (пресечения).

Приходя к выводу о том, что срок привлечения истца к дисциплинарной ответственности не истек, суд апелляционной инстанции учел, что статус адвоката И.И.Б. приобрела в 2018 году, отмена С.Н.А. доверенности на имя И.И.Б. состоялась 15 апреля 2019 г, интересы противной для С.Н.А. стороны - К.А.Ш, истец представляла до 2022 года.

Вопреки доводам кассационной жалобы, материальный закон при рассмотрении настоящего дела применен судами верно, указаний на нарушения норм процессуального права, которые могли бы явиться основанием к отмене судебных актов в обжалуемой части, кассационная жалоба не содержит. Правом давать иную оценку собранным по делу доказательствам, а также обстоятельствам, на которые заявитель ссылается в своей кассационной жалобе в обоснование позиции, суд кассационной инстанции не наделен в силу императивного запрета, содержащегося в ч. 3 ст. 390 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

Иные доводы кассационной жалобы о несогласии с данной судом оценкой доказательств и установленными судом обстоятельствами не могут служить основанием для пересмотра судебных постановлений в кассационном порядке, поскольку в соответствии с ч. 3 ст. 390 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации кассационный суд общей юрисдикции не вправе устанавливать или считать доказанными обстоятельства, которые не были установлены либо были отвергнуты судом первой или апелляционной инстанции, предрешать вопросы о достоверности или недостоверности того или иного доказательства, преимуществе одних доказательств перед другими и определять, какое судебное постановление должно быть принято при новом рассмотрении дела.

Судебная коллегия Восьмого кассационного суда общей юрисдикции приходит к выводу о том, что судами, нарушений норм материального права или норм процессуального права в ходе разбирательства дела, повлиявших на исход дела, не допущено, оснований для отмены судебных актов по доводам кассационной жалобы не имеется.

Руководствуясь ст.ст. 379.7, 390, 390.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции, определила:

решение Советского районного суда г. Улан -Удэ от 4 апреля 2022г, апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Верховного суда Республики Бурятия от 22 июня 2022 г. оставить без изменения, кассационную жалобу И.И.Б. - без удовлетворения.

Председательствующий

Судьи