Определение СК по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции от 20 октября 2022 г. по делу N 8Г-17826/2022[88-17998/2022]

Судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции в составе

председательствующего Лавник М.В, судей Кожевниковой Л.П, Андугановой О.С.

с участием прокурора пятого отдела (апелляционно-кассационного) (с дислокацией в г. Кемерово) апелляционно-кассационного управления Главного гражданско-судебного управления Генеральной прокуратуры Российской Федерации Козлицкой О.С.

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело N24RS0046-01-2019-004645-52 (2-22/2021) по иску Е.Е.Л. к краевому государственному бюджетному учреждению здравоохранения "Красноярская межрайонная клиническая больница скорой медицинской помощи имени Н.С. Карповича" о взыскании компенсации морального вреда, по кассационным жалобам представителя Е.Е.Л. - К.Н.С, действующей на основании доверенности, краевого бюджетного учреждения здравоохранения "Красноярская межрайоная клиническая больница скорой медицинской помощи имени Н.С. Карповича" на решение Свердловского районного суда города Красноярска от 27 декабря 2021 г, апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Красноярского краевого суда от 13 июля 2022г.

Заслушав доклад судьи Восьмого кассационного суда общей юрисдикции Кожевниковой Л.П, объяснения представителя Е.Е.Л. - К.Н.С, поддержавшей доводы кассационной жалобы, возражавшей против удовлетворения кассационной жалобы ответчика, принимавшей участие в судебном заседании посредством видеоконференц-связи, прокурора Козлицкую О.С, полагавшую кассационные жалобы не подлежащими удовлетворению, судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции,

УСТАНОВИЛА:

Е.Е.Л. обратилась в суд с иском к краевому государственному бюджетному учреждению здравоохранения "Красноярская межрайонная клиническая больница скорой медицинской помощи имени Н.С. Карповича" (далее- ГБУЗ "КМКБСМП им. Н.С. Карповича) о взыскании компенсации морального вреда.

В обоснование требований указала, что 8 мая 2018 г. в 10.45 час. была доставлена скорой медицинской помощью в приемно-диагностическое отделение КГБУЗ "КМКБСМП им. Н.С. Карповича", при поступлении никаких диагностических мероприятий сотрудниками учреждения в отношении нее проведено не было, по результатам внешнего осмотра дежурный врач пришла к выводу о том, что данных за "данные изъяты" нет, ей рекомендовано проведение "данные изъяты" и при необходимости повторное обращение, в госпитализации отказано.

Истец в этот же день в сторонней организации прошла процедуру МРТ, по результатам которой дано заключение: МР картина нарушения мозгового кровообращения по ишемическому типу в бассейне левой средней мозговой артерии. С результатами МРТ истец 8 мая 2018 г. в 17.15 повторно самостоятельно прибыла в КГБУЗ "КМКБСМП им. Н.С. Карповича".

По результатам осмотра в 17.43 ей выставлен диагноз: "данные изъяты". В 18.39 неврологом разработан план обследования, она помещена в неврологическое отделение.

9 мая 2018 г. переведена в инфекционное отделение с диагнозом - "данные изъяты", отменены препараты, назначенные неврологом, лечение ОНМК не оказывалось.

В ночь с 9 мая 2018 г. на 10 мая 2018г. ее состояние здоровья ухудшилось в связи, с чем ее перевели в реанимацию инфекционного отделения, где она находилась до 18 мая 2018 г, получала лечение по поводу диагноза- "данные изъяты".

8 июня 2018 г. выписана с диагнозом "данные изъяты" "данные изъяты"

Истец полагает, что ответчиком ей была оказана некачественная медицинская помощь. Находясь под наблюдением медицинских работников, ее состояние ухудшилось до тяжелого, что впоследствии привело к установлению инвалидности. Просила взыскать с ответчика компенсацию морального вреда в размере 2 000 000 руб, штраф в размере 50% от присужденной суммы.

Решением Свердловского районного суда г. Красноярска от 27 декабря 2021 г. исковые требования удовлетворены частично. Суд взыскал с КГБУЗ "КМКБСМП имени Н.С. Карповича" в пользу истца компенсацию морального вреда в размере 250 000 руб. В удовлетворении исковых требований о взыскании штрафа в размере 50% от присужденной суммы отказано.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Красноярского краевого суда от 13 июля 2022 г. решение Свердловского районного суда г. Красноярска от 27 декабря 2021 года изменено, суд увеличил размер компенсации морального вреда, подлежащего взысканию с КГБУЗ "КМКБСМП им. Н.С. Карповича" в пользу истца до 500 000 руб.

В кассационной жалобе представителя Е.Е.Л. - К.Н.С. поступившей в Восьмой кассационный суд общей юрисдикции, содержится просьба об изменении судебных актов в части размера компенсации морального вреда и взыскании суммы в 2 000 000 руб, а также об отмене судебных актов в части отказа во взыскании штрафа и вынесении решения о взыскании с ответчика штрафа. Кассатор ссылается на неправильное применение судами норм материального права при определении суммы компенсации морального вреда, указывает, что судами не учтены последствия, вызванные действиями медицинских работников ответчика, что истец на всю жизнь стала инвалидом, в связи с чем изменился полностью образ ее жизни, она нуждается в лечении, реабилитации, передвигается в инвалидной коляске, утрачена возможность письма, речи, возникли нарушения психических функций, истцу установлен диагноз "данные изъяты"

В кассационной жалобе КГБУЗ "КМКБСМП им. Н.С. Карповича" поступившей в Восьмой кассационный суд общей юрисдикции, содержится просьба об отмене судебных актов, как незаконных, принятых с нарушением норм материального права, поскольку вины учреждения в причинении вреда здоровью истца не установлено, судами дана неправильная оценка представленных доказательств, заключению экспертизы.

В соответствии со ст. 379.7 ГПК РФ основаниями для отмены или изменения судебных постановлений кассационным судом общей юрисдикции являются несоответствие выводов суда, содержащихся в обжалуемом судебном постановлении, фактическим обстоятельствам дела, установленным судами первой и апелляционной инстанций, нарушение либо неправильное применение норм материального или норм процессуального права.

Проверив законность обжалуемых судебных актов в порядке, предусмотренном нормами ст.ст. 379.6, 379.7, 390 ГПК РФ, изучив материалы дела, суд кассационной инстанции приходит к выводу, что таких нарушений судами первой и апелляционной инстанций не допущено, а доводы жалоб не могут повлечь отмену или изменение обжалуемых судебных постановлений в кассационном порядке.

Судами установлено и следует из материалов дела, что 8 мая 2018г. в 10 часов 45 минут Е.Е.Л. была доставлена бригадой скорой медицинской помощи в приемно-диагностическое отделение КГБУЗ "КМКБСМП им. Н.С. Карповича", где ей произведен первичный осмотр, при этом данных за ОНМК не установлено, под вопросом выставлен диагноз "данные изъяты". В 11 часов 03 минуты в приемном отделении КГБУЗ "КМКБСМП им. Н.С. Карповича" выполнена "данные изъяты", по заключению: "данные изъяты". Госпитализирована Е.Е.Л. не была.

По МРТ от 8 мая 2018 г. просматривается "данные изъяты"

Из медицинской карты стационарного больного N, а также пояснений представителя истца и ответчика установлено, что повторно истец прибыла в КГБУЗ "КМКБСМП им. Н.С. Карповича" в 17 часов 15 минут 8 мая 2018 г, осмотрена врачом неврологом в 17 часов 45 минут, также в первичном осмотре указано время осмотра 18 часов 39 минут.

В медицинской карте зафиксировано, что жалобы Е.Е.Л. самостоятельно не предъявляет в "данные изъяты". Общее состояние средней тяжести, сидит самостоятельно, плачет. Обращенную речь понимает, отвечает невпопад. Выставлен диагноз: " "данные изъяты" поступила в неврологическое отделение. Назначено лечение и обследование.

Дежурным реаниматологом Е.Е.Л. осмотрена 8 мая 2018 г. в 19 часов 15 минут. В виду отсутствия нарушений витальных функций организма, свободных мест в ОРиИТ N2, истец по согласованию с врачом неврологом госпитализируется в неврологическое отделение, при ухудшении состояния - повторная консультация врача -реаниматолога.

8 мая 2018 г. в 21 часов 06 минут в диагностических целях проведена спинномозговая пункция. Консультация инфекциониста в 00 часов 30 минут 9 мая 2018г, отмечает, что уточнить дополнительные данные к анамнезу не представляется возможным из-за дезориентации, афазии. Е.Е.Л. рекомендовано перевести в инфекционное отделение. ПЦР ликвора отправлен 10 мая 2018 г.

Согласно листу назначения, отменены препараты, назначенные неврологом, лечение ОНМК 9 мая 2018г. не оказывалось.

Из медицинской карты амбулаторного больного следует, что при осмотре Е.Е.Л. врачом-инфекционистом 10 мая 2018 г. в 11 часов 28 минут, она указывала на "данные изъяты"

Как указано в результатах МСКТ от 10 мая 2018г. картина наиболее характерна для нарушения мозгового кровообращения в ветвях левой СМА.

11 мая 2018 г. реаниматолог инфекционного отделения отмечает общее состояние средней тяжести. Тяжесть состояния обусловлена неврологическим дефицитом "данные изъяты", состояние без динамики.

Согласно дневниковым записям с 12 мая 2018 г. по 20 мая 2018 г. у Е.Е.Л. уже отмечается общее тяжелое состояние, обусловленное "данные изъяты", состояние без существенной динамики.

По результатам консилиума 16 мая 2018 г. принято решение о необходимости проведения дифференцированного диагноза между "данные изъяты". Состояние на указанный период у Е.Е.Л. остается тяжелым.

По результатам посева ликвора от 10 мая 2018 г. возбудители не выявлены, 18 мая 2018 г. принято решение о переводе Е.Е.Л. в неврологическое отделение.

Состояние истца отмечается по медицинским документам как средней степени тяжести 21 мая 2018 г. и далее до 7 июня 2018 г. Ей выставлен основной диагноз: "данные изъяты" На выписку готовится 8 июня 2018 г. с последующей реабилитацией в Федеральном государственном бюджетном учреждении "Федеральный Сибирский научно-клинический центр Федерального медико-биологического агентства" (далее- ФГБУ ФСНКЦ ФМБА).

Кроме того, судами установлено, что с 8 июня 2018 г. по 4 июля 2018г, а также с 20 августа 2018 г. по 12 сентября 2018 г. истец находилась на стационарном лечение в неврологическом отделении ФГБУ ФСНКЦ ФМБА с диагнозом: " "данные изъяты" от 8 мая 2018 г. "данные изъяты"

Согласно акту N Е.Е.Л. первично освидетельствована в ФКУ ГБМСЭ по Красноярскому краю Минтруда России Бюро N42-филиал ФКУ в ФКУ ГБМСЭ по Красноярскому краю Минтруда 24 октября 2018г, ей установлена "данные изъяты" группа инвалидности сроком до 1 мая 2021г, дата очередного освидетельствования 1 апреля 2021г, разработана индивидуальная программа реабилитации.

Как следует из имеющихся в материалах дела заключения МТК N, актов ФКУ "ГБ МСЭ по Красноярскому краю" медико-социальной экспертизы гражданина от 24 октября 2018г, N, от 28 ноября 2018 г. N, от 13 ноября 2019 г. N индивидуальных программ реабилитации инвалида ФКУ "ГБ МСЭ по Красноярскому краю" от 24 октября 2018г. N, от 13 ноября 2019 г. N.42.24/2019, протоколов ФКУ "ГБ МСЭ по Красноярскому краю" проведения медико-социальной экспертизы гражданина от 28 ноября 2018 г. N, от 13 ноября 2019 г. N, от 24 октября 2018 г, выписки из протокола врачебной комиссии КГБУЗ "Красноярская межрайонная поликлиника N 1" от 15 октября 2018 г, обследований невролога, терапевта КГБУЗ "Красноярская межрайонная поликлиника N1" от 14 сентября 2018г, выписных эпикризов неврологического отделения N ФГБУ ФСНКЦ ФМБА России, компьютерной томографии головы КГБУЗ КМКБ N 20 от 22 марта 2019 г, осмотра врача невролога от 10 июня 2019г, Е.Е.Л. необходима длительная реабилитация, самостоятельно передвигаться без посторонней помощи она не может, в полной мере обслуживать себя не может, нуждается в помощи при выполнении повседневных задач, а также в оказании протезно-ортопедической помощи и технических средствах реабилитации.

Из заключения комиссионной экспертизы КГБУЗ "ККБ СМЭ" от 11 ноября 2019 г. N, следует, что на момент первичного осмотра 8 мая 2018 г. объективных данных за ОНМК нет, рекомендовано "данные изъяты". Под вопросом диагноз: "данные изъяты". Недостатки в лечении Е.Е.Л. при первичном обращении не установлены. Однако, для дифференциальной диагностики "Острое нарушение мозгового кровообращения" и "Конверсионное расстройство" Е.Е.Л. можно было госпитализировать в неврологическое отделение. Имеется запись " "данные изъяты"".

При повторном обращении за медицинской помощью 8 мая 2018г. в 17:45 час с учетом жалоб и данных исследований поставлен диагноз: "данные изъяты"

И как следствие - "данные изъяты"". Данная картина свидетельствует о развитии у Е.Е.Л. "данные изъяты"; - проводимое лечение с 8 мая 2018 г. по 10 мая 2018г. неадекватное: - не проводился тромболизис (для его назначения нет противопоказаний); не назначены спазмолитики, нейропротективные препараты, сосудистые препараты, нет ни первичной, ни вторичной нейропротективной терапии вводимый цитофлавин на физиологическом растворе не оказывал необходимого терапевтического эффекта, так как было необходимо его введение на растворе глюкозы.

Таким образом, не выполнены клинические рекомендации по проведению тромболитической терапии при ишемическом инсульте 2015 года. Анализом медицинских документов установлено, что имеется причинно- следственная связь между действиями (бездействием) врача и развитием "данные изъяты" у Е.Е.Л. так как врачом были неточно интерпретированы клинические проявления заболевания и результаты дополнительных методов исследования, и как следствие выбор неадекватной тактики ведения и лечения Е.Е.Л.

Также из материалов дела усматривается, что с 2010 года Е.Е.Л. наблюдается неврологом, терапевтом, кардиологом, с 2013 года - психиатром.

Определением суда от 23 июля 2020 г. по ходатайству истца и в целях проверки доводов ответчика по делу была назначена судебно-медицинская комплексная экспертиза, производство которой поручено КГБУЗ Иркутское областное бюро судебно-медицинской экспертизы.

Согласно заключению комиссии экспертов от 31 мая 2021 г. N, при обращении Е.Е.Л. в КГБУЗ "КМКБСМП им. Н.С. Карповича" 8 мая 2018 г. в 10 час. 45 мин. медицинская помощь ей была оказана только в 17 часов 15 минут, то есть не своевременно и не в полном объеме, а именно: не верно оценен неврологический дефицит в неврологическом статусе - жалобы на нарушение зрения, речи, письма медицинским персоналом расценены как проявление конверсионного расстройства (проявление психических заболеваний); отсутствие динамического наблюдения за пациентом с подозрением на ОНМК в отсутствии достоверных (патогномоничных) симптомов. При повторном обращении: Е.Е.Л. не госпитализировали в отделение (блок) реанимации и интенсивной терапии, не верно оценили показания к проведению тромболитической терапии, в связи с чем тромболизис не проводился при отсутствии противопоказаний к началу данной терапии.

Ввиду противоречивых сведений в медицинской карте стационарного больного N (в 18-39 первичный осмотр невролога (так же в первичном осмотре указано, дата/время осмотра 8 мая 2018 г. 17:43:08), оценить время от момента обращения Е.Е.Л. до момента первичного осмотра врачом неврологом, на момент проведения исследования, экспертам не представилось возможным.

По мнению экспертов, выявленные недостатки оказания медицинской помощи Е.Е.Л. сотрудниками КГБУЗ "КМКБСМП им. Н.С. Карповича", в период времени 8 мая 2018 г. в 10-45 отрицательно сказались на состоянии здоровья пациентки, поскольку Е.Л.М. не получала должного медикаментозного лечения. Согласно современным клиническим рекомендациям при "данные изъяты" положительный эффект наблюдается при раннем начале лечения (в течение 2-3 часов) с применением антикоагулянтов и фибринолиза. При своевременной диагностике, госпитализации и своевременно и адекватно начатом медикаментозном лечении вероятность благоприятного исхода около 20%, поскольку ишемический инсульт у Е.Е.Л. обусловлен тромбозом (вследствие "данные изъяты" (согласно данным оперативного вмешательства от 15 мая 2018 г. - эндоваскулярное вмешательство на "данные изъяты"%).

Также экспертной комиссией в ходе анализа предоставленных медицинских документов установлены следующие недостатки оказания медицинской помощи по диагностированию, обследованию и лечению Е.Е.Л. при повторном обращении в КГБУЗ "КМКБСМП им. Н.С. Карповича" в период с 8 мая 2018 г. по 8 июня 2018 г: пациентка не госпитализирована в отделение (блок) реанимации и интенсивной терапии; не верно оценены показания к проведению тромболитической терапии, в связи с чем тромболизис не проводился при отсутствии противопоказаний к началу данной терапии; необоснованный перевод Е.Е.Л. в инфекционное отделение. Показаний для перевода в инфекционное отделение экспертной комиссией не установлено.

При этом экспертами отмечено, что на МСКТ от 10 мая 2018 г. отчетливо определяются признаки "данные изъяты". В инфекционном отделении была выбрана неверная тактика лечения - не проводилась иоотропная, сосудистая терапия, что привело к увеличению очага ишемического инсульта. Выставленный Е.Е.Л. диагноз: " "данные изъяты" поскольку не подтвержден данными инструментальных методов обследования, а также неврологическая симптоматика, имевшаяся у Е.Е.Л, свидетельствовала о наличии у нее ишемического инсульта, в указанной связи оснований для перевода истца в инфекционное отделение не имелось.

Эксперты пришли к выводам, что определить конкретное время возникновения инсульта у Е.Е.Л. не представляется возможным. По результатам анализа медицинской документации и данных МРТ, МСКТ исследований, экспертами сделано предположение, что время развития инсульта составляет не более 24 часов на момент первичного обращения Е.Е.Л. в КГБУЗ "КМКБСМП им. Н.С. Карповича" 8 мая 2018г. в 10-45.

Также эксперты пришли к выводам, что выявленные недостатки при оказании Е.Е.Л. медицинской помощи, медицинскими работниками КГБУЗ "КМКБСМП им. Н.С. Карповича" в период времени с 8 мая 2018 г. по 8 июня 2018 г. (как при первичном, так и при повторном обращении) состоят в косвенной причинно-следственной связи с наступлением неблагоприятных последствий для здоровья Е.Е.Л. (инвалидизации).

Вместе с тем, развитие ишемического инсульта у Е.Е.Л, обусловлено цереброваскулярным заболеванием, не связанным с оказанной медицинской помощью. Но выявленные недостатки оказания медицинской помощи Е.Е.Л. сотрудниками КГБУЗ "КМКБСМП им. Н.С. Карповича" как при первичном, так и при повторном обращении в период времени с 8 мая 2018 г. по 8 июня 2018г. отрицательно сказались на состоянии здоровья пациентки, поскольку Е.Л.М. не получала должного медикаментозного лечения.

Экспертами отмечено, что пациентка нуждалась в госпитализации 8 мая 2018 г. в 10-45 для динамического наблюдения и дифференциальной диагностики соматического (ишемического инсульта) и психического (конверсионное расстройство) заболевания (при неясности клинической картины), несмотря на то, что при первичном обращении Е.Е.Л. в КГБУЗ "КМКБСМП им. Н.С. Карповича", 8 мая 2018 г. в 10-45 патогномоничные (достоверные) симптомы ишемического инсульта отсутствовали. В неврологическом статусе отмечены жалобы на нарушение зрения, речи, письма, что свидетельствовало о раннем периоде развития ишемического инсульта. Принимаемые препараты (Арипипразол, Аргомелатин) Е.Е.Л. в связи с сопутствующим психическим состоянием не обуславливали трудность в диагностике ишемического инсульта у Е.Е.Л, так как в побочных действиях принимаемых препаратах не указаны клинические проявления, сходные с клиническими проявлениями ишемического инсульта.

Суд первой инстанции, оценив по правилам ст. 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации представленные сторонами доказательства, в том числе заключение комиссии экспертов, установил, что истцу были причинены нравственные страдания вследствие ненадлежащего оказания ей медицинской помощи работниками КГБУЗ "КМКБСМП им. Н.С. Карповича", не в полном объеме исполнившими свою обязанность по качественному и квалифицированному оказанию истцу медицинской помощи, допустившими нарушение действующих стандартов оказания медицинской помощи, пришел к выводу об обоснованности заявленных истцом требований, определив компенсацию морального вреда в размере 250 000 руб.

Соглашаясь с наличием оснований для компенсации морального вреда, суд апелляционной инстанции не согласился с размером компенсации морального вреда, указав, что закон не содержит указания на характер причинной связи (прямая или косвенная (опосредованная) причинная связь) между противоправным поведением причинителя вреда и наступившим моральным вредом и не предусматривает в качестве юридически значимой для возложения на причинителя вреда обязанности возместить моральный вред только прямую причинную связь.

Суд апелляционной инстанции, принимая во внимание обстоятельства причинения вреда, степень вины ответчика, фактический характер и степень нравственных страданий и переживаний истца вследствие некачественного оказания медицинской помощи, которые имели место как в ходе лечения, так и продолжают иметь место в настоящее время, а также учитывая установление истцу 2-й группы инвалидности, длительный реабилитационный период, невозможность вести полноценный образ жизни по причине не восстановления функций организма, выраженных нарушений нейромышечных, скелетных и связанных с движением (статодинамических) функций (70%), языковых и речевых функций, характер и тяжесть имеющегося заболевания, возраст истца (1983 года рождения), пришел к выводу об определении компенсации морального вреда в размере 500 000 руб.

Отклоняя ссылки истца на то, что суд в соответствии с п. 6 ст. 13 Закона Российской Федерации от 7 февраля 1992 г. N2300-1 "О защите прав потребителей" не взыскал с ответчика штраф за неудовлетворение в добровольном порядке требования потребителя, суд апелляционной инстанции отметил, что медицинская услуга была оказана ответчиком истцу бесплатно в соответствии с программой государственных гарантий бесплатного оказания гражданам медицинской помощи, в то время, как в соответствии с ч. 8 ст. 84 Федерального закона от 21 ноября 2011 г. N323-Ф3 "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации", разъяснений, содержащихся в п. 9 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 28 июня 2012 г. N17 "О рассмотрении судами гражданских дел по спорам о защите прав потребителей", положения Закона Российской Федерации "О защите прав потребителей" применяются к отношениям, связанным с оказанием платных медицинских услуг.

Судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции считает, что судом апелляционной инстанции нормы материального права применены правильно.

В соответствии со ст. 2 Конституции Российской Федерации человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина - обязанность государства.

Права и свободы человека и гражданина являются непосредственно действующими. Они определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием (ст. 18 Конституции Российской Федерации).

Ст. 41 Конституции Российской Федерации предусматривает, что каждый имеет право на охрану здоровья и медицинскую помощь. Медицинская помощь в государственных и муниципальных учреждениях здравоохранения оказывается гражданам бесплатно за счет средств соответствующего бюджета, страховых взносов, других поступлений.

Отношения, возникающие в сфере охраны здоровья граждан в Российской Федерации, регулирует Федеральный закон от 21 ноября 2011 г. N 323-ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" (далее - Федеральный закон "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации").

Здоровье - состояние физического, психического и социального благополучия человека, при котором отсутствуют заболевания, а также расстройства функций органов и систем организма (п.1 ст. 2 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации").

В ст. 4 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" закреплены такие основные принципы охраны здоровья граждан, как соблюдение прав граждан в сфере охраны здоровья и обеспечение связанных с этими правами государственных гарантий; приоритет интересов пациента при оказании медицинской помощи; ответственность органов государственной власти и органов местного самоуправления, должностных лиц организаций за обеспечение прав граждан в сфере охраны здоровья; доступность и качество медицинской помощи; недопустимость отказа в оказании медицинской помощи.

Медицинская помощь - комплекс мероприятий, направленных на поддержание и (или) восстановление здоровья и включающих в себя предоставление медицинских услуг; пациент - физическое лицо, которому оказывается медицинская помощь или которое обратилось за оказанием медицинской помощи независимо от наличия у него заболевания и от его состояния (пп. 3, 9 ст. 2 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации").

В п. 21 ст. 2 Федерального "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" определено, что качество медицинской помощи - это совокупность характеристик, отражающих своевременность оказания медицинской помощи, правильность выбора методов профилактики, диагностики, лечения и реабилитации при оказании медицинской помощи, степень достижения запланированного результата.

В силу положений ст.37 упомянутого закона медицинская помощь, за исключением медицинской помощи, оказываемой в рамках клинической апробации, организуется и оказывается:

1) в соответствии с положением об организации оказания медицинской помощи по видам медицинской помощи, которое утверждается уполномоченным федеральным органом исполнительной власти;

2) в соответствии с порядками оказания медицинской помощи, утверждаемыми уполномоченным федеральным органом исполнительной власти и обязательными для исполнения на территории Российской Федерации всеми медицинскими организациями;

3) на основе клинических рекомендаций;

4) с учетом стандартов медицинской помощи, утверждаемых уполномоченным федеральным органом исполнительной власти.

Пунктом 9 ч.5 ст. 19 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" предусмотрено право пациента на возмещение вреда, причиненного здоровью при оказании ему медицинской помощи.

Медицинские организации, медицинские работники и фармацевтические работники несут ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации за нарушение прав в сфере охраны здоровья, причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи. Вред, причиненный жизни и (или) здоровью граждан при оказании им медицинской помощи, возмещается медицинскими организациями в объеме и порядке, установленных законодательством Российской Федерации (ст.98 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации").

Исходя из приведенных нормативных положений, регулирующих отношения в сфере охраны здоровья граждан, право граждан на охрану здоровья и медицинскую помощь гарантируется системой закрепляемых в законе мер, включающих, в том числе, как определение принципов охраны здоровья, качества медицинской помощи, порядков оказания медицинской помощи, стандартов медицинской помощи, так и установление ответственности медицинских организаций и медицинских работников за причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи.

Пунктом 1 ст. 150 Гражданского кодекса Российской Федерации определено, что жизнь и здоровье, достоинство личности, личная неприкосновенность, честь и доброе имя, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, неприкосновенность жилища, личная и семейная тайна, свобода передвижения, свобода выбора места пребывания и жительства, имя гражданина, авторство, иные нематериальные блага, принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона, неотчуждаемы и непередаваемы иным способом.

Если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда (ч. 1 ст. 151 Гражданского кодекса Российской Федерации).

В пункте 2 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 г. N 10 "Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда" разъяснено, что под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага (жизнь, здоровье, достоинство личности, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна и т.п.) или нарушающими его личные неимущественные права (право на пользование своим именем, право авторства и другие неимущественные права в соответствии с законами об охране прав на результаты интеллектуальной деятельности) либо нарушающими имущественные права гражданина. Моральный вред, в частности, может заключаться в нравственных переживаниях в связи с утратой родственников, невозможностью продолжать активную общественную жизнь, потерей работы, раскрытием семейной, врачебной тайны, распространением не соответствующих действительности сведений, порочащих честь, достоинство или деловую репутацию, временным ограничением или лишением каких-либо прав, физической болью, связанной с причиненным увечьем, иным повреждением здоровья, либо в связи с заболеванием, перенесенным в результате нравственных страданий, и др.

Из изложенного следует, что моральный вред - это нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага, перечень которых законом не ограничен. К числу таких нематериальных благ относится жизнь и здоровье, охрана которых гарантируется государством в том числе путем оказания медицинской помощи. В случае нарушения прав граждан в сфере охраны здоровья, причинения вреда жизни и здоровью гражданина при оказании ему медицинской помощи, при оказании ему ненадлежащей медицинской помощи он вправе заявить требования о взыскании с соответствующей медицинской организации компенсации морального вреда.

В силу п. 1 ст. 1099 Гражданского кодекса Российской Федерации основания и размер компенсации гражданину морального вреда определяются правилами, предусмотренными главой 59 (статьи 1064 - 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации) и ст. 151 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Согласно ч. 2 ст. 151 Гражданского кодекса Российской Федерации при определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями гражданина, которому причинен вред.

Размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости. Характер физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего (п. 2 ст. 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Как разъяснено в п. 1 Постановления пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 г. N 10 "Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда" суду следует устанавливать, чем подтверждается факт причинения потерпевшему нравственных или физических страданий, при каких обстоятельствах и какими действиями (бездействием) они нанесены, степень вины причинителя, какие нравственные или физические страдания перенесены потерпевшим, в какой сумме он оценивает их компенсацию и другие обстоятельства, имеющие значение для разрешения конкретного спора. Одним из обязательных условий наступления ответственности за причинение морального вреда является вина причинителя. Исключение составляют случаи, прямо предусмотренные законом.

Степень нравственных или физических страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств причинения морального вреда, индивидуальных особенностей потерпевшего и других конкретных обстоятельств, свидетельствующих о тяжести перенесенных им страданий (абзц. 2 п. 8 Постановления пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 г. 10 "Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда").

В п. 11 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 января 2010 г. N 1 "О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни и здоровью гражданина" разъяснено, что по общему правилу, установленному ст. 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации, ответственность за причинение вреда возлагается на лицо, причинившее вред, если оно не докажет отсутствие своей вины. Установленная ст. 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации презумпция вины причинителя вреда предполагает, что доказательства отсутствия его вины должен представить сам ответчик. Потерпевший представляет доказательства, подтверждающие факт увечья или иного повреждения здоровья, размер причиненного вреда, а также доказательства того, что ответчик является причинителем вреда или лицом, в силу закона обязанным возместить вред.

Как правильно указал суд апелляционной инстанции, для привлечения к ответственности в виде компенсации морального вреда юридически значимыми и подлежащими доказыванию являются обстоятельства, связанные с тем, что потерпевший перенес физические или нравственные страдания в связи с посягательством причинителя вреда на принадлежащие ему нематериальные блага, при этом, на причинителе вреда лежит бремя доказывания правомерности его поведения, а также отсутствия его вины, то есть установленная законом презумция вины причинителя вреда предполагает, что доказательства отсутствия его вины должен представить сам ответчик. Потерпевший представляет доказательства, подтверждающие факт наличия вреда (физических и нравственных страданий), а также доказательства того, что ответчик является причинителем вреда или лицом, в силу закона обязанным возместить вред.

Установив нарушения ответчиком прав истца на надлежащее оказание медицинской помощи, суд апелляционной инстанции пришел к правильному выводу об увеличении компенсации морального вреда до 500 000 руб.

Доводы кассатора о том, что размер компенсации морального вреда не соответствует причиненным истцу физическим и нравственным страданиям, не могут повлечь удовлетворение кассационной жалобы, поскольку при определении размера компенсации морального вреда судом апелляционной инстанции учтены все установленные законом критерии, степень вины ответчика, обстоятельства причинения вреда, индивидуальные особенности личности истца, связанные с тем, что с 2010 года истец наблюдается неврологом, терапевтом, кардиологом, с 2013 года - психиатром, возраст истца, установление истцу группы инвалидности, изменение привычного образа жизни, нуждаемость в уходе, утрата функций письма и речи, необходимость реабилитации, лечения, при этом судом дана оценка совокупности доказательств по делу с учетом заключения судебно-медицинских экспертиз относительно характера недостатков в оказании медицинской помощи истцу, объема медицинской помощи, выполненной и не выполненной врачами -работниками ответчика.

Не могут повлечь удовлетворение кассационной жалобы и доводы представителя истца о наличии оснований для взыскания штрафа с учреждения здравоохранения в связи со следующим. В силу положений ст.84 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" граждане имеют право на получение платных медицинских услуг, предоставляемых по их желанию при оказании медицинской помощи, и платных немедицинских услуг (бытовых, сервисных, транспортных и иных услуг), предоставляемых дополнительно при оказании медицинской помощи.

К отношениям, связанным с оказанием платных медицинских услуг, применяются положения Закона Российской Федерации от 7 февраля 1992 г. N 2300-I "О защите прав потребителей". (ч. 8 ст. 84 Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации").

Из приведенных нормативных положений, регулирующих отношения в сфере охраны здоровья граждан, следует, что право граждан на охрану здоровья и медицинскую помощь гарантируется системой закрепляемых в законе мер, включающих в том числе как определение принципов охраны здоровья, качества медицинской помощи, порядков оказания медицинской помощи, стандартов медицинской помощи, так и установление ответственности медицинских организаций и медицинских работников за причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи. При этом законом гарантировано, что медицинская помощь в государственных и муниципальных учреждениях здравоохранения оказывается гражданам бесплатно. Наряду с этим Федеральным законом "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" закреплено право граждан на получение платных медицинских услуг, предоставляемых по их желанию, при оказании медицинской помощи. К отношениям по предоставлению гражданам платных медицинских услуг применяется законодательство о защите прав потребителей.

Действительно п.6 ст.13 Закона Российской Федерации от 7 февраля 1992 г. N 2300-I "О защите прав потребителей" предусмотрено, что при удовлетворении судом требований потребителя, установленных законом, суд взыскивает с изготовителя (исполнителя, продавца, уполномоченной организации или уполномоченного индивидуального предпринимателя, импортера) за несоблюдение в добровольном порядке удовлетворения требований потребителя штраф в размере пятьдесят процентов от суммы, присужденной судом в пользу потребителя.

Между тем, как следует из преамбулы Закона Российской Федерации от 7 февраля 1992 г. N 2300-I "О защите прав потребителей", этот закон регулирует отношения, возникающие между потребителем и изготовителями, исполнителями, импортерами, продавцами, владельцами агрегаторов информации о товарах (услугах) при продаже товаров (выполнении работ, оказании услуг), устанавливает права потребителей на приобретение товаров (работ, услуг) надлежащего качества и безопасных для жизни, здоровья, имущества потребителей и окружающей среды, получение информации о товарах (работах, услугах) и об их изготовителях (исполнителях, продавцах), о владельцах агрегаторов информации о товарах (услугах), просвещение, государственную и общественную защиту их интересов, а также определяет механизм реализации этих прав.

Исходя из изложенного положения Закона Российской Федерации от 7 февраля 1992 г. N 2300-I "О защите прав потребителей", устанавливающие в том числе в п. 6 ст. 13 ответственность исполнителя услуг за нарушение прав потребителя в виде штрафа в размере пятидесяти процентов от суммы, присужденной судом в пользу потребителя за несоблюдение в добровольном порядке удовлетворения требований потребителя, подлежат применению к отношениям в сфере охраны здоровья граждан при оказании гражданину платных медицинских услуг. При этом основанием для взыскания в пользу потребителя штрафа является отказ исполнителя, в данном случае исполнителя платных медицинских услуг, в добровольном порядке удовлетворить названные в Законе Российской Федерации от 7 февраля 1992 г. N 2300-I "О защите прав потребителей" требования потребителя этих услуг.

Ссылки представителя истца на разъяснения, содержащиеся в п. 9 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 28 июня 2012 г. N 17 "О рассмотрении судами гражданских дел по спорам о защите прав потребителей" не свидетельствуют о наличии оснований для взыскания штрафа по заявленным требованиям, поскольку указанные разъяснения подлежат применению к спорным отношениям с учетом нормативных положений ст. 15 Закона Российской Федерации от 7 февраля 1992 г. N 2300-I "О защите прав потребителей", Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации", Правил предоставления медицинскими организациями платных медицинских услуг, утвержденных постановлением Правительства Российской Федерации от 4 октября 2012 г. N 1006.

Из положений ст.15 упомянутого Закона Российской Федерации следует, что моральный вред подлежит взысканию в пользу потребителя при наличии вины исполнителя в нарушении прав потребителя. Размер же компенсации морального вреда определяется судом после установления в судебном порядке нарушения прав потребителя и вины исполнителя в нарушении этих прав.

Судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции приходит к выводу о том, что суды пришли к правильному выводу об отсутствии оснований для взыскания с ответчика штрафа.

Вопреки доводам кассационной жалобы ответчика, суд апелляционной инстанции установил, что ответчик не предпринял всех необходимых и возможных мер по спасению истца из опасной для ее жизни ситуации, выявленные нарушения оказания медицинской помощи ответчиком, способствовали развитию неблагоприятного исхода, сотрудниками ответчика не были приняты все необходимые и возможные меры, в том числе предусмотренные стандартами оказания медицинской помощи, для своевременного и квалифицированного обследования истца и в целях установления правильного диагноза, определению и установлению симптомов имевшегося у Е.Е.Л. заболевания, обследование пациента и лечебный процесс были организованы с нарушением установленных стандартов. Суды пришли к правильному выводу о наличии предусмотренных законом оснований для взыскания с ответчика в польщу истца компенсации морального вреда.

В целом доводы кассационных жалоб направлены на переоценку доказательств, не могут послужить основанием для отмены или изменения в кассационном порядке обжалуемых судебных постановлений, поскольку в силу ст.ст. 67, 327.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации оценка доказательств и установление обстоятельств по делу относится к исключительной компетенции судов первой и апелляционной инстанции.

Положения ст. 390 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, находясь в системной связи с другими положениями главы 41 данного Кодекса, регламентирующими производство в суде кассационной инстанции, предоставляют суду кассационной инстанции при проверке судебных постановлений право оценивать лишь правильность применения нижестоящими судами норм материального и процессуального права и не позволяют ему непосредственно исследовать доказательства и устанавливать фактические обстоятельства дела, подменяя тем самым суды первой и второй инстанций, которые самостоятельно исследуют и оценивают доказательства, устанавливают фактические обстоятельства дела на основе принципов состязательности, равноправия сторон и непосредственности судебного разбирательства.

Определение же наличия (или отсутствия) оснований для пересмотра вынесенных по конкретному делу судебных постановлений осуществляется соответствующим судом кассационной инстанции, который должен установить, являются ли обстоятельства, приведенные в кассационной жалобе в качестве оснований для изменения или отмены судебных постановлений, достаточными для отступления от принципа правовой определенности и стабильности вступивших в законную силу судебных актов, а их отмена (изменение) и ее правовые последствия - соразмерными допущенным нарушениям норм материального и (или) процессуального права.

Поскольку судом апелляционной инстанций материальный закон применен и истолкован правильно, нарушений процессуального права не допущено, судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции не находит предусмотренных ст. 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации оснований для удовлетворения кассационных жалоб истца и ответчика.

Руководствуясь ст.ст. 379.7, 390, 390.1 ГПК РФ, судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции, определила:

решение Свердловского районного суда г. Красноярска от 27 декабря 2021 г. с учетом апелляционного определения судебной коллегии по гражданским делам Красноярского краевого суда от 13 июля 2022 г. оставить без изменения, кассационные жалобы представителя Е.Е.Л. - К.Н.С, действующей на основании доверенности, краевого бюджетного учреждения здравоохранения "Красноярская межрайоная клиническая больница скорой медицинской помощи имени К.Н.С." - без удовлетворения.

Председательствующий

Судьи