Определение СК по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции от 18 октября 2022 г. по делу N 8Г-19376/2022[88-19558/2022]

Судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции в составе

Председательствующего Лавник М.В, судей Андугановой О.С, Кожевниковой Л.П, с участием прокурора пятого отдела (апелляционно - кассационного) (с дислокацией в г. Кемерово) апелляционно-кассационного управления Главного гражданско-судебного управления Генеральной прокуратуры Российской Федерации Симоненко Е.В, рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело N 2-49/2022 (УИД 22RS0013-01-2021-003127-35) по иску Сизикова Игоря Михайловича к Краевому государственному бюджетному учреждению здравоохранения "Городская больница N 2, г. Бийск" о взыскании компенсации морального вреда, по кассационной жалобе представителя Сизикова Игоря Михайловича - Матвеевой Светланы Викторовны на решение Бийского городского суда Алтайского края от 13 января 2022 г, апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Алтайского краевого суда от 25 мая 2022 г.

Заслушав доклад судьи Восьмого кассационного суда общей юрисдикции Андугановой О.С, заключение прокурора пятого отдела (апелляционно-кассационного) (с дислокацией в г. Кемерово) апелляционно-кассационного управления Главного гражданско-судебного управления Генеральной прокуратуры Российской Федерации Симоненко Е.В, полагавшего доводы кассационной жалобы не подлежащими удовлетворению, судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции

установила:

Сизиков Игорь Михайлович (далее - Сизиков И.М, истец) обратился в суд с иском к Краевому государственной бюджетному учреждению здравоохранения "Городская больница N2, г. Бийск" (далее - КГБУЗ "Городская больница N2, г. Бийск"), Краевому государственному бюджетному учреждению здравоохранения "Краевая клиническая больница" (далее - КГБУЗ "Краевая клиническая больница") о взыскании компенсации морального вреда.

В обоснование заявленных требований Сизиков И.М. указал, что мать истца - Сизикова Л.И. являлась медицинским работником, медицинский стаж с 1977 года, с 1987 года работала постоянно в должности "данные изъяты" КГБУЗ "Городская больница N 2, г. Бийск". Трудовой договор прекращен 24 сентября 2020 г. в связи с ее смертью. Медицинским заключением об отсутствии профессионального заболевания от 3 декабря 2020 г. N 219, выданным врачебной комиссией в составе М. Ф. П. и К. установлено отсутствие профессионального заболевания, причина смерти Сизиковой Л.И. определена от общего основного заболевания.

Истец полагает, что смерть Сизиковой Л.И. наступила в связи с заболеванием подтвержденной новой коронавирусной инфекцией COVID-19 в крайне тяжелом течении. Несмотря на наличие подтвержденного прямого контакта с пациентами, у которых диагностировано аналогичное крайне опасное, в том числе, в силу отсутствия эффективных методов лечения заболевание, санитарно-гигиенической характеристики условий труда работника N от 16 октября 2020 г, установившей не только вредные условия труда Сизиковой Л.И, но и отсутствие средств индивидуальной защиты, комиссия пришла к выводу об общем характере заболевания, не установив причинно-следственной связи с профессиональной деятельностью умершей. Истец считает, что медицинское заключение от 3 декабря 2020 г. N является недействительным, поскольку, во-первых, выдано учреждением, сведения о праве которого проводить экспертизу связи заболевания с профессиональной деятельностью работника, отсутствуют (в выписке из ЕГРЮЛ КГБУЗ "Краевая клиническая больница" сведения о наличии лицензии на право проведения экспертизы связи заболевания с профессией отсутствуют, из представленных истцу документов наличие соответствующей квалификации членов комиссии не подтверждается); во-вторых, ответчиком нарушен установленный законом порядок проведения экспертизы связи заболевания с профессией (не учтены санитарно-гигиенические характеристики условий труда работника при установлении заключительного диагноза и причинно-следственная связь заболевания с профессией, нарушены сроки рассмотрения материалов при производстве экспертизы); в-третьих, вывод комиссии противоречит исследованным документам.

Истец указывает, что оспариваемым медицинским заключением прямо нарушены его права и законные интересы, поскольку медицинское заключение об отсутствии причинно-следственной связи заболевания его матери с профессией лишают истца права требования компенсации морального вреда с работодателя, не создавшего для его близкого человека условий безопасности рабочего процесса в условиях пандемии опасного инфекционного заболевания, эффективных методов лечения которого на дату начала заболевания Сизиковой Л.И. не имелось, в связи с чем, единственным средством защиты являлась профилактика возникновения заболевания. Смертью мамы истцу были причинены неизгладимые нравственные страдания, поскольку он лишился единственного близкого ему человека, заражение и последующая смерть Сизиковой Л.И. стала следствием грубых нарушений со стороны работодателя, который в условиях пандемии нарушил требования ст. 212 Трудового кодекса Российской Федерации (далее по тексту - ТК РФ). Так, со стороны работодателя не налажена диагностика принимаемых на лечение плановых и экстренных пациентов на носительство вируса COVID-19, что привело к размещению инфицированных больных в общих палатах "данные изъяты", в котором Сизикова Л.И. работала "данные изъяты" и при проведении медицинских манипуляций по назначению врача находилась с ними в непосредственном контакте; не производилось обеспечение средствами индивидуальной защиты; не произведены расследование и учет профессионального заболевания; не созданы безопасные условия труда на рабочем месте. Все указанные нарушения, по мнению истца, привели к заболеванию Сизиковой Л.М. и в дальнейшем к ее смерти.

В судебном заседании истец дополнительно пояснял, что они проживали вдвоем с мамой, только ею он и воспитывался, с мамой у Сизикова И.М. были доверительные отношения. Истец не состоит в браке, у него нет детей, мама была для него единственным близким и родным человеком, как и он для мамы, будучи ее единственным ребенком, они на протяжении жизни поддерживали друг друга. Со стороны работодателя извинений не поступало, материальная помощь была оказана в связи с похоронами Сизиковой Л.М. в небольшой сумме, компенсация морального вреда не выплачивалась.

Сизиков И.М. просил суд признать недействительным медицинское заключение от 3 декабря 2020 г. N об отсутствии профессионального заболевания у медицинской сестры КГБУЗ "Городская больница N 2, г. Бийск" Сизиковой Л.И, взыскать с КГБУЗ "Городская больница N 2, г. Бийск" компенсацию морального вреда в сумме 1 000 000 руб.

Определением Бийского городского суда Алтайского края от 13 января 2022 г. производство по делу в части требования истца к КГБУЗ "Краевая клиническая больница" об оспаривании медицинского заключения об отсутствии профессионального заболевания от 3 декабря 2020 г. N прекращено в связи с отказом истца от иска и принятием его судом.

Решением Бийского городского суда Алтайского края от 13 января 2022 г, оставленным без изменения апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Алтайского краевого суда от 25 мая 2022 г. исковые требования удовлетворены частично.

С КГБУЗ "Городская больница N 2, г. Бийск" в пользу Сизикова И.М. взыскана компенсация морального вреда в размере 100 000 рублей.

В остальной части иска Сизикова И.М. отказано.

В кассационной жалобе представитель Сизикова И.М. - Матвеева С.В. просит об отмене решения Бийского городского суда Алтайского края от 13 января 2022 г, апелляционного определения судебной коллегии по гражданским делам Алтайского краевого суда от 25 мая 2022 г.

В обоснование доводов кассационной жалобы указывает, что взысканная сумма компенсации морального вреда занижена, определена без учета индивидуальных особенностей личности истца. Устанавливая компенсацию морального вреда в размере 100 000 руб, подлежащего взысканию с организации (работодателя) в пользу сына погибшего работника - Сизикова И.М, суд ограничился перечислением в судебном акте общих принципов определения размера компенсации морального вреда, закрепленных в положениях ст. ст. 151, 1101 ГК РФ: обстоятельств, при которых был причинен вред, однако суд не учел индивидуальные особенности личности истца, не дал оценки его доводам о причинении ему смертью близкого человека тяжелых моральных и нравственных страданий, а также об отсутствии иных близких родственников. Оценивая указанные доводы жалобы, суд апелляционной инстанции указал на то, что данные обстоятельства были учтены. Мотивы снижения компенсации морального вреда не приведены. Степень вины работодателя в заражении Сизиковой Л.И. от больных, находившихся с ней в непосредственном контакте, и других работников, заболевших COVID-19, не указана.

Относительно доводов кассационной жалобы Прокурором Алтайского края представлены возражения.

Лица, участвующие в деле, надлежащим образом извещены о времени и месте рассмотрения дела судом кассационной инстанции. В судебное заседание суда кассационной инстанции не явились истец Сизиков И.М, представители ответчиков КГБУЗ "Краевая клиническая больница", КГБУЗ "Городская больница N2, г. Бийск", представитель третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований относительно предмета спора, ТО Управления Роспотребнадзора по Алтайскому краю, сведений о причине неявки не представили.

Судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции, руководствуясь положениями ч. 5 ст. 379.5 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (далее - ГПК РФ), считает возможным рассмотреть дело в отсутствие неявившихся лиц, участвующих в деле.

Проверив материалы дела, обсудив доводы жалобы, судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции не находит оснований для удовлетворения кассационной жалобы заявителя.

В соответствии с ч. 1 ст. 379.6 ГПК РФ кассационный суд общей юрисдикции проверяет законность судебных постановлений, принятых судами первой и апелляционной инстанций, устанавливая правильность применения и толкования норм материального права и норм процессуального права при рассмотрении дела и принятии обжалуемого судебного постановления, в пределах доводов, содержащихся в кассационных жалобе, представлении, если иное не предусмотрено настоящим Кодексом.

В интересах законности кассационный суд общей юрисдикции вправе выйти за пределы доводов кассационных жалобы, представления. При этом суд не вправе проверять законность судебных постановлений в той части, в которой они не обжалуются, а также законность судебных постановлений, которые не обжалуются (ч. 2 ст. 379.6 ГПК РФ).

Основаниями для отмены или изменения судебных постановлений кассационным судом общей юрисдикции являются несоответствие выводов суда, содержащихся в обжалуемом судебном постановлении, фактическим обстоятельствам дела, установленным судами первой и апелляционной инстанций, нарушение либо неправильное применение норм материального права или норм процессуального права (ч. 1 ст. 379.7 ГПК РФ).

Судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции таких нарушений по настоящему делу не усматривает и в пределах доводов, изложенных в кассационной жалобе, не находит оснований для признания выводов судов первой и апелляционной инстанций незаконными, исходя из следующего.

Судом первой инстанции установлено и следует из материалов дела, что Сизикова Л.И. являлась матерью Сизикова И.М.

ДД.ММ.ГГГГ Сизикова Л.И. умерла, согласно медицинскому свидетельству "данные изъяты"

С 9 сентября 1987 г. на основании приказа медсанчасти Бийского олеумного завода (правопредшественника КГБУЗ "Городская больница N 2, г. Бийск") от 18 сентября 1987 г. N до даты смерти Сизикова Л.И. была трудоустроена в должности медицинской сестры палатной "данные изъяты" стационара КГБУЗ "Городская больница N 2, г. Бийск", трудовой договор прекращен на основании приказа работодателя от 5 октября 2020 г. Nл в связи со смертью работника.

В соответствии с приказом КГБУЗ "Городская больница N 2, г. Бийск" от 4 сентября 2020 г. N Сизиковой Л.И. с 2 сентября 2020 г. производилась оплата за увеличенный объем работ выполнение работы медицинской сестры палатной "данные изъяты" с оплатой в размере до 50% пропорционально отработанному времени.

Обращаясь в суд с иском, истец ссылался на то, что со стороны работодателя не была налажена диагностика принимаемых на лечение плановых и экстренных пациентов на носительство вируса COVID-19, что привело к размещению инфицированных больных в общих палатах "данные изъяты", в котором Сизикова Л.И. работала палатной медицинской сестрой и при проведении медицинских манипуляций по назначению врача находилась с ними в непосредственном контакте; не производилось надлежащим образом обеспечение средствами индивидуальной защиты; не произведены расследование и учет профессионального заболевания; не созданы безопасные условия труда на рабочем месте. Все указанные нарушения, по мнению истца, привели к заболеванию Сизиковой Л.М. и в дальнейшем к ее смерти.

В соответствии с медицинским заключением КГБУЗ "Краевая клиническая больница" от 3 декабря 2020 г. N установлено отсутствие профессионального заболевания у Сизиковой Л.И, определено, что ее смерть наступила от общего заболевания.

Согласно протоколу КГБУЗ "Краевая клиническая больница" заседания врачебной комиссии по проведению экспертизы "данные изъяты"

В соответствии с санитарно - гигиенической характеристикой условий труда работника при подозрении у него профессионального заболевания (отравления) Управления Роспотребнадзора по Алтайскому краю от 16 октября 2020 г..N ведущим вредным фактором производственной среды в развитии заболевания в профессии палатной медицинской сестры "данные изъяты", выполняющей обязанности палатной медицинской сестры "данные изъяты", послужил контакт с лицами, заболевшими новой коронавирусной инфекцией (COVID-19) из числа пациентов хирургического профиля. Выполняя профессиональные обязанности палатной медицинской сестры, Сизикова Л.И. в период с 2 сентября 2020 г..по 10 сентября 2020 г..имела контакт с пациентами хирургического профиля, зараженными коронавирусной инфекцией COVID-19: Сухаревой Н.А, Бациной К.Ф. Санитарно-гигиеническое состояние помещений, в которых Сизикова Л.И. выполняла профессиональные обязанности палатной медицинской сестры, а, именно, внутренняя отделка палат в "данные изъяты" не соответствует требованиям СанПиН 2.1.3.2630-10 "Санитарно-эпидемиологические требования к организациям, осуществляющим медицинскую деятельность" (раздел 1 п. 4, п. п. 4.2), так как поверхность стен имеет дефекты в виде сколов, трещин, отслоения краски от поверхности стен, что не позволяет проводить качественную текущую и генеральную уборку помещений.

Пол покрыт линолеумом, который неплотно прилегает к основанию, швы примыкающих друг к другу листов линолеума не пропаяны, целостность поверхности листов линолеума частично нарушена, что также не позволяет проводить качественную текущую и генеральную уборку помещений и является нарушением СанПиН 2.1.3.2630-10 "Санитарно-эпидемиологические требования к организациям, осуществляющим медицинскую деятельность" (раздел 1 п. 4, п. п. 4.3). В сестринской установлена мебель с тканевым покрытием, что является нарушением СанПин 2.1.3.2630-10 "Санитарно-эпидемиологические требования к организациям, осуществляющим медицинскую деятельность" (раздел 1 п. 8, п. п. 8.8). Установлено, что отсутствует личная карточка выдачи СИЗ на имя Сизиковой Л.И, что является нарушением приказа от 01 июня 2009 г..N н "Об утверждении межотраслевых правил обеспечения работников специальной одеждой и другими средствами индивидуальной защиты" (раздел II п. 13). Поэтому оценить достоверно достаточность средств индивидуальной защиты палатной медицинской сестры неврологического отделения Сизиковой Л.И. не представилось возможным.

Для определения юридически значимых обстоятельств, судом по делу назначена судебно-медицинская экспертиза.

По заключению Краевого учреждения здравоохранения Республики Алтай "Бюро судебно-медицинской экспертизы" от 9 декабря 2021 г..N, по результатам служебной проверки Управления Роспотребнадзора по Алтайскому краю выявлены нарушения санитарно-гигиенического состояния помещений, в которых Сизикова Л.И. выполняла свои профессиональные обязанности палатной медицинской сестры, кроме того, по результатам этой же служебной проверки установлено, что ведущим вредным фактором производственной среды в развитии заболевания в профессии палатной медицинской сестры неврологического отделения Сизиковой Л.И, выполняющей обязанности палатной медицинской сестры хирургического отделения, послужил контакт с лицами, заболевшими новой коронавирусной инфекцией COVID-19 из числа пациентов хирургического профиля С. и Б. Экспертной комиссией обращено внимание на то, что контакт с вредным фактором производственной среды (то есть с инфицированными зараженными пациентами) происходил у Сизиковой Л.И. при исполнении ею трудовых обязанностей в период со 2 по 10 сентября 2020 года, то есть на протяжении 9 календарных дней. Экспертной комиссией также установлено, что помимо контакта с двумя инфицированными пациентами хирургического профиля у Сизиковой Л.И. на рабочем месте происходил контакт с медицинскими работниками (десятью коллегами по работе), которые тоже оказались инфицированными новой коронавирусной инфекцией COVID-19 и заболели. При этом, из результатов служебной проверки Управления Роспотребнадзора по Алтайскому краю и показаний свидетелей, работавших совместно с Сизиковой Л.И, в сентябре 2020 года в неврологическом отделении КГБУЗ "Городская больница N2, г..Бийск" должного учета выдачи средств индивидуальной защиты (СИЗ) не было, а выдаваемые СИЗ (марлевые маски и резиновые перчатки) недостаточны для работы в контакте с инфицированными пациентами (не выдавались полно лицевые маски, респираторы).

Кроме того, в неврологическом отделении не хватало бактерицидных ламп, а предварительное обследование вновь поступающих пациентов с помощью ПЦР-тестов на коронавирусную инфекцию проводилось с задержкой. В неврологическом отделении КГБУЗ "Городская больница N2, г..Бийск", куда поступали инфицированные пациенты хирургического профиля, отсутствовала возможность качественной обработки поверхностей интерьера помещений (дезинфекции) и не было надлежащей обеспеченности сотрудников отделения средствами индивидуальной защиты от распространения новой коронавирусной инфекции COVID-19.

Под термином COVID-19 следует понимать острую респираторную инфекцию, вызываемую коронавирусом SARS-CoV-2, который передается и попадает в организм человека двумя путями. Один путь передачи - воздушно-капельный, то есть через вдыхание человеком мелких капель, распыленных в воздухе при кашле, чихании или разговоре. Следовательно, при контакте с инфицированным либо заболевшим пациентом, в том числе, при оказании медицинской помощи в неврологическом отделении, имеется риск заражения инфекцией COVID-19.

Второй путь передачи этой инфекции; через непосредственное прикосновение человеком к предметам интерьера, на поверхности которых находятся мелкие капли с вирусом, с последующим прикосновением к глазам, носу или рту. Вирус на поверхности предметов может оставаться жизнеспособным от нескольких часов до 2-3 дней. Следовательно, все это время вирус может представлять опасность для медицинских работников, осуществляющих трудовую деятельность в помещениях неврологического отделения, имеющего нарушения санитарно-гигиенического состояния.

Данное инфекционное заболевание может протекать не только в легкой форме или с тяжелой клинической симптоматикой, но и в бессимптомной форме, когда человек является заразным для окружающих. Общеизвестно, что перед появлением клинических симптомов (накануне внешних проявлений заболевания) у пациентов имеется инкубационный период (бессимптомный период), когда человек является инфицированным (то есть заразным для окружающих), но не имеет внешних клинических симптомов инфекции для окружающих. Продолжительность этого инкубационного бессимптомного периода у людей различная, может составлять от нескольких дней до нескольких недель, обычно составляет от 5 до 14 дней. Следовательно, при контакте с инфицированным пациентом, не имеющим внешних проявлений новой коронавирусной инфекции COVID-19, можно заразиться этой инфекцией.

В связи с этим экспертная комиссия пришла к следующим выводам: "данные изъяты"

Разрешая заявленные требования, суд первой инстанции исходил из того, что ответчиком КГБУЗ "Городская больница N 2, г. Бийск" не обеспечены безопасные условия труда Сизиковой Л.И. Допущенные работодателем нарушения при создании условий труда в период пандемии опасного инфекционного заболевания явились рисками заражения Сизиковой Л.И. новой коронавирусной инфекцией COVID-19, в связи с чем, пришел к выводу о наличии оснований для удовлетворения заявленных требований.

Определяя размер компенсации морального вреда, городской суд, принимая во внимание конкретные обстоятельства дела, степень вины ответчика, учитывая характер и степень причиненных истцу нравственных страданий с учетом фактических обстоятельств их причинения и степени родства (сын), принимая во внимание близкую семейную связь, степень привязанности, требования разумности и справедливости, счел возможным взыскать с КГБУЗ "Городская больница N 2, г. Бийск" в пользу истца компенсацию морального вреда в размере 100 000 руб.

Суд апелляционной инстанции согласился с выводами суда первой инстанции и их правовым обоснованием.

Судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции оснований не согласиться с выводами судов первой и апелляционной инстанций по доводам кассационной жалобы не усматривает, поскольку эти выводы соответствуют материалам дела, нормам права, подлежащим применению к спорным отношениям, и доводами кассационной жалобы не опровергаются.

Абзацем 4 и абзацем 14 части 1 статьи 21 Трудового кодекса Российской Федерации установлено, что работник имеет право на рабочее место, соответствующее государственным нормативным требованиям охраны труда и условиям, предусмотренным коллективным договором, а также на возмещение вреда, причиненного в связи с исполнением трудовых обязанностей, и компенсацию морального вреда в порядке, установленном Трудовым кодексом Российской Федерации, иными федеральными законами.

Этим правам работника корреспондируют обязанности работодателя обеспечивать безопасность и условия труда, соответствующие государственным нормативным требованиям охраны труда, осуществлять обязательное социальное страхование работников в порядке, установленном федеральными законами, возмещать вред, причиненный работникам в связи с исполнением ими трудовых обязанностей, а также компенсировать моральный вред в порядке и на условиях, которые установлены Трудовым кодексом Российской Федерации, другими федеральными законами и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации (абзацы четвертый, пятнадцатый и шестнадцатый части 2 статьи 22 Трудового кодекса Российской Федерации).

Согласно части 1 статьи 237 Трудового кодекса Российской Федерации моральный вред, причиненный работнику неправомерными действиями или бездействием работодателя, возмещается работнику в денежной форме в размерах, определяемых соглашением сторон трудового договора.

Обеспечение приоритета сохранения жизни и здоровья работников является одним из направлений государственной политики в области охраны труда (абзац второй части 1 статьи 210 Трудового кодекса Российской Федерации).

Частью 1 статьи 214 Трудового кодекса Российской Федерации определено, что обязанности по обеспечению безопасных условий и охраны труда возлагаются на работодателя.

Работодатель обязан обеспечить безопасность работников при эксплуатации зданий, сооружений, оборудования, осуществлении технологических процессов, а также применяемых в производстве инструментов, сырья и материалов (абзац второй части 2 статьи 214 Трудового кодекса Российской Федерации).

Каждый работник имеет право на рабочее место, соответствующее требованиям охраны труда (абзац второй части 1 статьи 216 Трудового кодекса Российской Федерации).

Пунктом 1 статьи 150 Гражданского кодекса Российской Федерации определено, что жизнь и здоровье, достоинство личности, личная неприкосновенность, честь и доброе имя, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, неприкосновенность жилища, личная и семейная тайна, свобода передвижения, свобода выбора места пребывания и жительства, имя гражданина, авторство, иные нематериальные блага, принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона, неотчуждаемы и непередаваемы иным способом.

В соответствии со статьей 151 Гражданского кодекса Российской Федерации, если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда. При определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями гражданина, которому причинен вред.

В силу пункта 1 статьи 1099 Гражданского кодекса Российской Федерации основания и размер компенсации гражданину морального вреда определяются правилами, предусмотренными главой 59 (статьи 1064 - 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации) и статьей 151 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Согласно пунктам 1, 2 статьи 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине. Законом может быть предусмотрено возмещение вреда и при отсутствии вины причинителя вреда.

С учетом разъяснений, изложенных в п. 2 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 г. N 10 "Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда" разъяснено, что под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага (жизнь, здоровье, достоинство личности, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна и т.п.) или нарушающими его личные неимущественные права (право на пользование своим именем, право авторства и другие неимущественные права в соответствии с законами об охране прав на результаты интеллектуальной деятельности) либо нарушающими имущественные права гражданина. Моральный вред, в частности, может заключаться в нравственных переживаниях в связи с утратой родственников, невозможностью продолжать активную общественную жизнь, потерей работы, раскрытием семейной, врачебной тайны, распространением не соответствующих действительности сведений, порочащих честь, достоинство или деловую репутацию, временным ограничением или лишением каких-либо прав, физической болью, связанной с причиненным увечьем, иным повреждением здоровья, либо в связи с заболеванием, перенесенным в результате нравственных страданий, и др.

Из приведенных нормативных положений в их системной взаимосвязи следует, что работник имеет право на труд в условиях, отвечающих государственным нормативным требованиям охраны труда, включая требования безопасности. Это право работника реализуется исполнением работодателем обязанности создавать такие условия труда. Моральный вред членам семьи умершего работника, возмещает работодатель, не обеспечивший работнику условия труда, отвечающие требованиям охраны труда и безопасности.

Суды, установив, что ответчиком допущены нарушения требований по охране труда работников, что явилось причиной заболевания медицинской сестры палатной Сизиковой Л.И. COVID-19 в тяжелой форме, повлекшем смерть Сизиковой Л.И, правомерно пришли к выводу о наличии оснований для удовлетворения заявленных Сизиковым И.М. требований о взыскании суммы компенсации морального вреда, уменьшив сумму компенсации морального вреда до 100 000 руб.

Доводы жалобы истца о необоснованно заниженном размере компенсации морального вреда, не свидетельствуют о незаконности судебного решения в данной части, поскольку размер компенсации морального вреда определен по правилам статей 151, 1101 ГК РФ с учетом всех заслуживающих внимания обстоятельств, характера и степени понесенных истцом нравственных страданий.

Согласно ст. 151 Гражданского кодекса Российской Федерации при определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями гражданина, которому причинен вред.

Размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости. Характер физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего (пункт 2 статьи 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации).

С учетом разъяснений, изложенных в п. 32 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 января 2010 г. N 1 "О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина" при рассмотрении дел о компенсации морального вреда в связи со смертью потерпевшего иным лицам, в частности, членам его семьи, иждивенцам, суду необходимо учитывать обстоятельства, свидетельствующие о причинении именно этим лицам физических или нравственных страданий. Указанные обстоятельства влияют также и на определение размера компенсации этого вреда. Наличие факта родственных отношений само по себе не является достаточным основанием для компенсации морального вреда.

При определении размера компенсации морального вреда суду с учетом требований разумности и справедливости следует исходить из степени нравственных или физических страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред, степени вины нарушителя и иных заслуживающих внимания обстоятельств каждого дела.

Исходя из приведённых положений следует, что требования о компенсации морального вреда могут быть заявлены родственниками умершего лица, поскольку в связи со смертью близкого человека и разрывом семейных связей лично им причиняются нравственные и физические страдания (моральный вред), что судом первой инстанции при разрешении спора по настоящему делу учтено.

Обстоятельства, имеющие значение для правильного разрешения спора, судами установлены правильно.

При определении компенсации морального вреда судами первой и апелляционной инстанций в полной мере учтены положения статьи 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации и все юридически значимые обстоятельства, влияющие на размер компенсации.

Ввиду того, что данная категория дел носит оценочный характер, только суд вправе при определении размера компенсации морального вреда, учитывая нормы закона, степень вины ответчика, определить размер денежной компенсации морального вреда по своему внутреннему убеждению, исходя из конкретных обстоятельств дела.

Законодатель, закрепляя право на компенсацию морального вреда не устанавливает единого метода оценки физических и нравственных страданий, не определяет конкретный размер компенсации, а предоставляет определение размера компенсации суду. Компенсация морального вреда должна возместить потерпевшему понесенные им нравственные страдания.

Мотивы, по которым суд первой и апелляционной инстанций пришли к своим выводам в части размера компенсации морального вреда, подробно приведены судами в обжалуемых судебных постановлениях

Судебная коллегия полагает, что обстоятельства, влияющие на размер взыскиваемой компенсации, судами учтены, оснований к его изменению, исходя из доводов кассационной жалобы, судебная коллегия не усматривает.

Вопреки доводам жалобы истца, при определении размера компенсации морального вреда судом приняты во внимание индивидуальные особенности истца, степень родства между ним и Сизиковой Л.И, утрату им близкого человека, принципы разумности и справедливости.

Доводы, приведенные в кассационной жалобе, фактически являлись предметом рассмотрения судов и получили надлежащую правовую оценку, с которой суд кассационной инстанции соглашается.

Несогласие заявителя кассационной жалобы с оценкой судами доказательств и установленными судами обстоятельствами не может служить основанием для пересмотра судебных постановлений в кассационном порядке, поскольку в соответствии с частью 3 статьи 390 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации кассационный суд общей юрисдикции не вправе устанавливать или считать доказанными обстоятельства, которые не были установлены либо были отвергнуты судом первой или апелляционной инстанции, предрешать вопросы о достоверности или недостоверности того или иного доказательства, преимуществе одних доказательств перед другими.

С учетом изложенного, судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции не находит предусмотренных статьей 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации оснований для удовлетворения кассационной жалобы и отмены обжалуемых судебных постановлений.

Руководствуясь статьями 379.7, 390, 390.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции

определила:

решение Бийского городского суда Алтайского края от 13 января 2022 г, апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Алтайского краевого суда от 25 мая 2022 г. оставить без изменения, кассационную жалобу представителя Сизикова Игоря Михайловича - Матвеевой Светланы Викторовны - без удовлетворения.

Председательствующий:

Судьи: