Определение СК по гражданским делам Второго кассационного суда общей юрисдикции от 13 сентября 2022 г. по делу N 8Г-15496/2022[88-18709/2022]

Судебная коллегия по гражданским делам Второго кассационного суда общей юрисдикции в составе:

председательствующего судьи Кисловой Е.А, судей Анненковой К.К, Шамрай М.С, рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело по иску ФИО2 к Государственному учреждению - Отделению Пенсионного фонда Российской Федерации по г. Москве и Московской области о возмещении вреда, причиненного повреждением здоровья в результате несчастного случая, взыскании компенсации морального вреда, утраченного заработка, по кассационной жалобе представителя Государственного учреждения - Отделения Пенсионного фонда Российской Федерации по г. Москве и Московской области по доверенности ФИО1 на решение Симоновского районного суда г. Москвы от 22 октября 2020 г. и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Московского городского суда от 16 декабря 2021 г, заслушав доклад судьи судебной коллегии по гражданским делам Второго кассационного суда общей юрисдикции Кисловой Е.А, объяснения представителя ответчика ГУ - ОПФР по г. Москве и Московской области по доверенности ФИО9, поддержавшей доводы кассационной жалобы, истца ФИО2, возражавшей против удовлетворения доводов кассационной жалобы, представителя третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований относительно предмета спора, ГУ МРО ФСС РФ по доверенности ФИО10, оставившей разрешение кассационной жалобы на усмотрение судебной коллегии, заключение прокурора отдела Генеральной прокуратуры Российской Федерации Хрипунова А.М, полагавшего обжалуемые судебные постановления законными и обоснованными, кассационную жалобу не подлежащей удовлетворению,

УСТАНОВИЛА:

ФИО2 обратилась в суд с иском к Государственному учреждению - Отделению Пенсионного фонда Российской Федерации по г. Москве и Московской области (далее по тексту - ГУ- ОПФР по г. Москве и Московской области) о возмещении вреда, причиненного повреждением здоровья в результате несчастного случая, взыскании компенсации морального вреда, утраченного заработка.

В обоснование исковых требований истец указала, что с 18 июля 2019 г. работала у ответчика в должности уборщицы служебных помещений, 14 января 2020 г. на рабочем месте при исполнении служебных обязанностей получила травму на производстве - термический ожег обеих стоп 2 степени струёй, вырвавшейся под давлением из шланга, предназначенного для наполнения ведер теплой водой для помывки стен полов, с 14 января 2020 г. находилась на амбулаторном лечении, с 23 января 2020 г. в связи с резким ухудшением состояния здоровья вследствие полученной производственной травмы госпитализирована на стационарное лечение в Звенигородскую ЦГБ, несчастный случай оформлен актом по форме Н-1.

В связи с полученной травмой истцу причинен вред здоровью, перенесены физические и нравственные страдания, расходы на лечение.

С учетом изложенного, ФИО2 просила суд взыскать с ГУ- ОПФР по г. Москве и Московской области компенсацию морального вреда в размере 1 000 000 руб, расходы на лечение - 5 000 руб, утраченный заработок за период с 15 января 2020 г. по 20 марта 2020 г. в размере 18 195 руб, расходы на оплату юридических услуг 196 000 руб.

Решением Симоновского районного суда г. Москвы от 22 октября 2020 года иск удовлетворить частично.

С ГУ - ОПФР по г. Москве и Московской области в пользу ФИО2 в счёт компенсации морального вреда взыскано 100 000 руб, расходы по оплате юридических услуг - 25 000 руб.

В остальной части иска отказано.

Дополнительным решением Симоновского районного суда г. Москвы от 4 августа 2021 г. с ГУ - ОПФР по г. Москве и Московской области в пользу ФИО2 взыскано 5 000 руб. в счет расходов на лечение.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Московского городского суда от 16 декабря 2021 г. дополнительное решение Симоновского районного суда г. Москвы от 4 августа 2021 года отменено, в отмененной части по делу принято новое решение, которым в удовлетворении исковых требований ФИО2 к ГУ - ОПФР по г. Москве и Московской области о взыскании расходов на лечение отказано.

Решение Симоновского районного суда г. Москвы от 22 октября 2020 года оставлено без изменения.

В кассационной жалобе заявитель просит отменить принятые по делу судебные постановления, не передавая дело на новое рассмотрение, принять по делу новое решение, которым в удовлетворении исковых требований ФИО2 к ОПФР по г. Москве и Московской области в части возмещения морального вреда 100 000 руб. и оплаты юридических услуг в размере 25 000 руб. отказать.

Стороны извещены о времени и месте рассмотрения дела кассационным судом общей юрисдикции надлежащим образом.

В соответствии с частью 1 статьи 379.6 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации кассационный суд общей юрисдикции проверяет законность судебных постановлений, принятых судами первой и апелляционной инстанций, устанавливая правильность применения и толкования норм материального права и норм процессуального права при рассмотрении дела и принятии обжалуемого судебного постановления, в пределах доводов, содержащихся в кассационных жалобе, представлении, если иное не предусмотрено настоящим Кодексом.

Согласно части 1 статьи 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации основаниями для отмены или изменения судебных постановлений кассационным судом общей юрисдикции являются несоответствие выводов суда, содержащихся в обжалуемом судебном постановлении, фактическим обстоятельствам дела, установленным судами первой и апелляционной инстанций, нарушение либо неправильное применение норм материального права или норм процессуального права.

Изучив материалы дела, обсудив доводы кассационной жалобы, проверив по правилам статьи 379.6 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в пределах доводов, содержащихся в кассационной жалобе, законность судебных постановлений, принятых судами первой и апелляционной инстанций, кассационный суд не находит оснований для удовлетворения жалобы.

При рассмотрении дела установлено, что ФИО2 с 18 июля 2019 г. осуществляла трудовую деятельность в ГУ - ОПФР по г. Москве и Московской области в Управлении эксплуатации и материально - технического обеспечения в отделе эксплуатации здания на "адрес" в должности уборщицы служебных помещений на основании трудового договора N от 17 июля 2019 г.

14 января 2020 г. в 10 час. 45 мин. на рабочем месте при исполнении служебных обязанностей ФИО2 получила травму на производстве - термический ожег обеих стоп 2 степени по причине гибкого шланга, присоединённого к системе горячего водоснабжения и вырвавшегося при наборе горячей воды для наполнения ведер теплой водой для помывки стен полов.

15 января 2020 г. врачом ГБУЗ МО Звенигородская ЦГБ поставлен диагноз: термический ожог обеих стоп 2 степени.

Полученная 14 января 2020 г. ФИО2 травма квалифицирована работодателем как несчастный случай на производстве, 28 января 2020 г. утвержден акт по форме Н-1, в соответствии с которым основной причиной несчастного случая явился допуск пострадавшей к выполнению работ без проведения в установленном порядке стажировки на рабочем месте, инструктажей на рабочем месте, обучения по охране труда, сопутствующей причиной - неудовлетворительная организация работ, выразившаяся в нахождении пострадавшей в комнате, не предусмотренной для забора воды; лицом, допустившим нарушение требований охраны труда, указана ФИО11 - начальник Управления эксплуатации и материально-технического обеспечения; грубой неосторожности пострадавшей не установлено.

Характер полученных истцом в результате несчастного случая повреждений согласно медицинскому заключению ГБУЗ МО "Одинцовская областная больница" относится к категории легкой степени тяжести.

С 15 января 2020 г. по 20 марта 2020 г. ФИО2 находилась на амбулаторном лечении, что подтверждается копиями листков нетрудоспособности.

За период временной нетрудоспособности с 15 января 2020 г. по 20 марта 2020 г. ФИО2 в связи с несчастным случаем на производстве работодателем назначено и выплачено пособие по временной нетрудоспособности в размере 100 процентов ее среднего заработка, рассчитанного за два календарных года, предшествующих году наступления временной нетрудоспособности, при этом правильность расчета пособия по временной нетрудоспособности истцом в суде не оспаривалась и подтверждена страховщиком.

Установив факт получения истцом травмы в результате несчастного случая на производстве, которая послужила причиной временной утраты трудоспособности, руководствуясь положениями статей 150, 151, 1099 Гражданского кодекса Российской Федерации, разъяснениями, приведенными в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 г. N 10 "Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда", суд пришел к выводу о взыскании в пользу истца компенсации морального вреда в размере 100 000 руб.

На основании статьи 100 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации и с учетом принципа разумности и справедливости, суд первой инстанции взыскал в пользу истца расходы по оплате услуг представителя в сумме 25 000 руб, которые подтверждаются материалами дела.

Учитывая, что заработок ФИО2, не полученный ею в период временной нетрудоспособности вследствие производственной травмы, был возмещен работодателем посредством выплаты пособия по временной нетрудоспособности в соответствии с нормами Федерального закона от 24 июля 1998 г. N 125-ФЗ "Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний" и является компенсацией утраченного заработка застрахованного лица, при этом сумма пособия по временной нетрудоспособности превышает заявленный истцом размер требований в сумме 18 195 руб, суд указал на отсутствие правовых оснований для взыскания с ответчика утраченного заработка.

Принимая дополнительное решение и взыскивая в пользу истца расходы на лечение в размере 5 000 руб, суд исходил из установленной в ходе рассмотрения дела вины работодателя ГУ - ОПФ РФ по г. Москве и МО в необеспечении работнику ФИО2 условий труда, отвечающих требованиям охраны труда и безопасности.

Отменяя дополнительное решение, суд апелляционной инстанции указал, что действующим законодательством об обязательном социальном страховании не предусмотрено лечение работника, пострадавшего от несчастного случая на производстве, за счет средств работодателя. Эти затраты обеспечиваются уплатой работодателем взносов в фонд за своих работников.

Судебная коллегия по гражданским делам Второго кассационного суда общей юрисдикции не находит оснований для отмены обжалуемых судебных постановлений по доводам кассационной жалобы представителя ответчика.

К числу основных прав человека Конституцией Российской Федерации отнесено право на труд (статья 37 Конституции Российской Федерации).

Частью 3 статьи 37 Конституции Российской Федерации установлено, что каждый имеет право на труд в условиях, отвечающих требованиям безопасности и гигиены.

В целях защиты прав и законных интересов лиц, работающих по трудовому договору, в Трудовом кодексе Российской Федерации введено правовое регулирование трудовых отношений, возлагающее на работодателя дополнительную ответственность за нарушение трудовых прав работника.

В силу положений абзацев четвертого и четырнадцатого части 1 статьи 21 Трудового кодекса Российской Федерации работник имеет право на рабочее место, соответствующее государственным нормативным требованиям охраны труда и условиям, предусмотренным коллективным договором, а также на возмещение вреда, причиненного ему в связи с исполнением трудовых обязанностей, и компенсацию морального вреда в порядке, установленном Трудовым кодексом Российской Федерации, иными федеральными законами.

Этим правам работника корреспондируют обязанности работодателя обеспечивать безопасность и условия труда, соответствующие государственным нормативным требованиям охраны труда, осуществлять обязательное социальное страхование работников в порядке, установленном федеральными законами, возмещать вред, причиненный работникам в связи с исполнением ими трудовых обязанностей, а также компенсировать моральный вред в порядке и на условиях, которые установлены Трудовым кодексом Российской Федерации, другими федеральными законами и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации (абзацы четвертый, пятнадцатый и шестнадцатый части 2 статьи 22 Трудового кодекса Российской Федерации).

Обеспечение приоритета сохранения жизни и здоровья работников является одним из направлений государственной политики в области охраны труда (абзац второй части 1 статьи 210 Трудового кодекса Российской Федерации).

Частью 1 статьи 212 Трудового кодекса Российской Федерации определено, что обязанности по обеспечению безопасных условий и охраны труда возлагаются на работодателя.

Работодатель обязан обеспечить безопасность работников при эксплуатации зданий, сооружений, оборудования, осуществлении технологических процессов, а также применяемых в производстве инструментов, сырья и материалов (абзац второй части 2 статьи 212 Трудового кодекса Российской Федерации).

Каждый работник имеет право на рабочее место, соответствующее требованиям охраны труда, а также гарантии и компенсации, установленные в соответствии с Трудовым кодексом Российской Федерации, коллективным договором, соглашением, локальным нормативным актом, трудовым договором, если он занят на работах с вредными и (или) опасными условиями труда (абзацы второй и тринадцатый части 1 статьи 219 Трудового кодекса Российской Федерации).

Из приведенных нормативных положений в их системной взаимосвязи следует, что работник имеет право на труд в условиях, отвечающих государственным нормативным требованиям охраны труда, включая требования безопасности. Это право работника реализуется исполнением работодателем обязанности создавать такие условия труда. Все работники, выполняющие трудовые функции по трудовому договору, подлежат обязательному социальному страхованию. При получении работником во время исполнения им трудовых обязанностей травмы или иного повреждения здоровья ему в установленном законодательством порядке возмещается материальный и моральный вред.

Моральный вред, причиненный работнику неправомерными действиями или бездействием работодателя, возмещается работнику в денежной форме в размерах, определяемых соглашением сторон трудового договора (часть 1 статьи 237 Трудового кодекса Российской Федерации).

В Трудовом кодексе Российской Федерации не содержится положений, касающихся понятия морального вреда и определения размера компенсации морального вреда. Такие нормы предусмотрены гражданским законодательством.

Пунктом 2 статьи 2 Гражданского кодекса Российской Федерации установлено, что неотчуждаемые права и свободы человека и другие нематериальные блага защищаются гражданским законодательством, если иное не вытекает из существа этих нематериальных благ.

Пунктом 1 статьи 150 Гражданского кодекса Российской Федерации определено, что жизнь и здоровье, достоинство личности, личная неприкосновенность, честь и доброе имя, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, неприкосновенность жилища, личная и семейная тайна, свобода передвижения, свобода выбора места пребывания и жительства, имя гражданина, авторство, иные нематериальные блага, принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона, неотчуждаемы и непередаваемы иным способом.

В соответствии со статьей 151 Гражданского кодекса Российской Федерации, если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда. При определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями гражданина, которому причинен вред.

Исходя из приведенного нормативного правового регулирования работник имеет право на труд в условиях, отвечающих государственным нормативным требованиям охраны труда, включая требования безопасности. Это право работника реализуется исполнением работодателем обязанности создавать такие условия труда. При получении работником во время исполнения им трудовых обязанностей травмы или иного повреждения здоровья, исходя из положений трудового законодательства, предусматривающих обязанности работодателя обеспечить работнику безопасные условия труда и возместить причиненный по вине работодателя вред, в том числе моральный, а также норм гражданского законодательства о праве на компенсацию морального вреда, работник имеет право на возмещение работодателем, не обеспечившим работнику условия труда, отвечающие требованиям охраны труда и безопасности, морального вреда, причиненного в результате повреждения здоровья работника.

В силу пункта 1 статьи 1099 Гражданского кодекса Российской Федерации основания и размер компенсации гражданину морального вреда определяются правилами, предусмотренными главой 59 (статьи 1064 - 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации) и статьей 151 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости. Характер физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего (пункт 2 статьи 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации).

В пункте 2 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 г. N 10 "Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда" разъяснено, что под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага (жизнь, здоровье, достоинство личности, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна и т.п.) или нарушающими его личные неимущественные права (право на пользование своим именем, право авторства и другие неимущественные права в соответствии с законами об охране прав на результаты интеллектуальной деятельности) либо нарушающими имущественные права гражданина. Моральный вред, в частности, может заключаться в нравственных переживаниях в связи с утратой родственников, невозможностью продолжать активную общественную жизнь, потерей работы, раскрытием семейной, врачебной тайны, распространением не соответствующих действительности сведений, порочащих честь, достоинство или деловую репутацию, временным ограничением или лишением каких-либо прав, физической болью, связанной с причиненным увечьем, иным повреждением здоровья, либо в связи с заболеванием, перенесенным в результате нравственных страданий, и др.

При рассмотрении требований о компенсации причиненного гражданину морального вреда необходимо учитывать, что размер компенсации зависит от характера и объема причиненных истцу нравственных или физических страданий, степени вины ответчика в каждом конкретном случае, иных заслуживающих внимания обстоятельств и не может быть поставлен в зависимость от размера удовлетворенного иска о возмещении материального ущерба, убытков и других материальных требований. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости. Степень нравственных или физических страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств причинения морального вреда, индивидуальных особенностей потерпевшего и других конкретных обстоятельств, свидетельствующих о тяжести перенесенных им страданий (пункт 8 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 г. N 10 "Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда").

Из изложенного следует, что, поскольку, предусматривая в качестве способа защиты нематериальных благ компенсацию морального вреда, закон (статьи 151, 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации) устанавливает лишь общие принципы для определения размера такой компенсации, суду при разрешении спора о компенсации морального вреда необходимо в совокупности оценить конкретные незаконные действия причинителя вреда, соотнести их с тяжестью причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий и индивидуальными особенностями его личности, учесть заслуживающие внимание фактические обстоятельства дела, а также требования разумности и справедливости, соразмерности компенсации последствиям нарушения прав пострадавшей стороны как основополагающие принципы, предполагающие установление судом баланса интересов сторон. При этом соответствующие мотивы о размере компенсации морального вреда должны быть приведены в судебном постановлении во избежание произвольного завышения или занижения судом суммы компенсации.

Учитывая приведенные нормы права, а также, то, что в процессе рассмотрения спора установлен факт получения истцом травмы при выполнении своих трудовых обязанностей в результате ненадлежащего контроля работодателя за соблюдением требований охраны труда, что следует из акта по форме Н-1, тогда как частью 1 статьи 212 Трудового кодекса Российской Федерации определено, что обязанности по обеспечению безопасных условий и охраны труда возлагаются на работодателя, работодателем не были представлены относимые и допустимые доказательства соблюдения с его стороны обязанности по обеспечению безопасных условий и охраны труда, а также отсутствия его вины в несчастном случае на производстве, произошедшим с ФИО2, то доводы кассационной жалобы о несогласии с выводами суда о получении ФИО2 производственной травмы, об отсутствии причинно-следственной связи между причинением вреда ФИО2 в виде травмы на производстве и обращением 15 января 2020 г. в ГБУЗ Одинцовскую областную больницу, подлежат отклонению.

По указанным основаниям не могут быть приняты во внимание и доводы об отсутствии оснований для взыскания компенсации морального вреда, которые отражают субъективное восприятие заявителя жалобы понятия морального вреда, которое не совпадает с судебной оценкой. Разумность компенсации морального вреда является оценочной категорией, четкие критерии ее определения применительно к тем или иным видам дел не предусматриваются. В каждом конкретном случае суд вправе определить такие пределы с учетом конкретных обстоятельств дела.

Определяя подлежащий взысканию размер компенсации морального вреда в сумме 100 000 руб, суд первой инстанции правомерно исходил из наступивших последствий несчастного случая, характера и степени причиненных истцу нравственных страданий, состояния его здоровья, требований разумности и справедливости. Оснований для еще большего снижения размера компенсации морального вреда не имеется.

Несогласие заявителя с судебной оценкой доказательств не свидетельствует о незаконности обжалуемых судебных актов, а потому не является основанием для их отмены.

Суд кассационный инстанции не вправе устанавливать или считать доказанными обстоятельства, которые не были установлены либо были отвергнуты судом первой или апелляционной инстанции, предрешать вопросы о достоверности или недостоверности того или иного доказательства, преимуществе одних доказательств перед другими (часть 3 статьи 390 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

Подлежат отклонению как необоснованные доводы заявителя о том, что составленный акт от 24 апреля 2020 г. не является доказательством получения ФИО214 января 2020 г. травмы, связанной с производством, поскольку составлен по истечении более 3 месяцев с момента получения, расследование несчастного случая на производстве на основании жалобы ФИО2, направленной в Государственную инспекцию труда Московской области, проводил главный государственный Государственной инспекции труда в Московской области, а не Комиссия Отделения ПФР по расследованию несчастного случая на производстве, учитывая положения пунктов 23 и 25 Положения об особенностях расследования несчастных случаев на производстве в отдельных отраслях и организациях, утвержденного Постановлением Министерства труда и социального развития Российской Федерации от 24 октября 2002 года N 73 (действовавшего на момент возникновения спорных правоотношений - до 1 сентября 2022 г.), в соответствии с которыми на основании заключения государственного инспектора труда работодателем ГУ - ОПФР по г. Москве и Московской области был составлен и утвержден акт N 1 о несчастном случае на производстве по форме Н-1, квалифицировавший несчастный случай с ФИО2 как связанный с производством (т.1 л.д.11-17).

Подлежат отклонению и доводы кассационной жалобы об отсутствии оснований для взыскания расходов на юридические услуги, так как причиной обращения ФИО2 в суд с иском и несения расходов на юридические услуги явилось причинение повреждения здоровья в результате несчастного случая по вине ответчика.

Согласно части 1 статьи 88 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации судебные расходы состоят из государственной пошлины и издержек, связанных с рассмотрением дела.

Статьей 94 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации к издержкам, связанным с рассмотрением дела, в частности относятся расходы на оплату услуг представителей.

На основании статьи 100 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации стороне, в пользу которой состоялось решение суда, по ее письменному ходатайству суд присуждает с другой стороны расходы на оплату услуг представителя в разумных пределах.

В силу пунктов 12, 13 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21 января 2016 года N 1 "О некоторых вопросах применения законодательства о возмещении издержек, связанных с рассмотрением дела" расходы на оплату услуг представителя, понесенные лицом, в пользу которого принят судебный акт, взыскиваются судом с другого лица, участвующего в деле, в разумных пределах (часть 1 статьи 100 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

При неполном (частичном) удовлетворении требований расходы на оплату услуг представителя присуждаются каждой из сторон в разумных пределах и распределяются в соответствии с правилом о пропорциональном распределении судебных расходов (статьи 98, 100 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

Разумными следует считать такие расходы на оплату услуг представителя, которые при сравнимых обстоятельствах обычно взимаются за аналогичные услуги. При определении разумности могут учитываться объем заявленных требований, цена иска, сложность дела, объем оказанных представителем услуг, время, необходимое на подготовку им процессуальных документов, продолжительность рассмотрения дела и другие обстоятельства.

Разумность судебных издержек на оплату услуг представителя не может быть обоснована известностью представителя лица, участвующего в деле.

Обязанность суда взыскать в разумных пределах расходы на оплату услуг представителя, понесенные лицом, в пользу которого принят судебный акт, с другого лица, участвующего в деле, является одним из предусмотренных законом правовых способов, направленных на реализацию требований части 3 статьи 17 Конституции Российской Федерации, согласно которой осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц.

В соответствии с разъяснениями, изложенными в пункте 10 указанного Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации, лицо, заявляющее о взыскании судебных издержек, должно доказать факт их несения, а также связь между понесенными указанным лицом издержками и делом, рассматриваемым в суде с его участием. Недоказанность данных обстоятельств является основанием для отказа в возмещении судебных издержек.

Таким образом, из норм процессуального закона, регламентирующих взыскание судебных расходов на представителя стороне по делу, следует, что взыскание судебных расходов законно при наличии доказательств соблюдения указанных в законе условий: принятия судебного акта в пользу этой стороны; несения расходов тем лицом, в пользу которого вынесен судебный акт (стороной); причинной связи между произведенным расходом и предметом конкретного судебного спора.

Частично удовлетворяя заявление ФИО2, суд учел указанные выше положения и взыскал с ответчика в пользу ФИО2 расходы по оплате юридических услуг с учетом объёма оказанных услуг, сложности дела, принципа разумности в размере 25 000 руб, который истцом не оспаривается.

На основании изложенного, суд кассационной инстанции приходит к выводу, что судами первой и апелляционной инстанций правильно определены правоотношения, возникшие между сторонами по настоящему делу, а также закон, подлежащий применению, в полном объеме определены и установлены юридически значимые обстоятельства, оценка всех доказательств, представленных сторонами, судами произведена полно и всесторонне, нормы процессуального права нарушены не были. Исходя из установленных фактических обстоятельств дела суды первой и апелляционной инстанций правильно применили нормы материального права.

Оснований для удовлетворения кассационной жалобы не имеется.

Руководствуясь статьями 379.6, 390 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия

определила:

решение Симоновского районного суда г. Москвы от 22 октября 2020 года и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Московского городского суда от 16 декабря 2021 года оставить без изменения, кассационную жалобу представителя Государственного учреждения - Отделения Пенсионного фонда Российской Федерации по г. Москве и Московской области по доверенности ФИО1 - без удовлетворения.

Председательствующий

Судьи