Апелляционное определение СК по уголовным делам Московского городского суда от 26 декабря 2022 г. по делу N 10-21804/2022

Судебная коллегия по уголовным делам Московского городского суда

в составе: председательствующего - судьи Ивановой Е.А, судей Музыченко О.А. и Журавлевой Н.В, при помощнике судьи Федоровой С.В, с участием:

прокуроров Зотовой Ю.В. и Моренко К.В, осужденного Афонькина В.Н. и его защитника - адвоката Бухряковой А.С, осужденного Букина М.С. и его защитника - адвоката Томашова В.О, осужденного Маевского Л.С. и его защитника - адвоката Портнова А.В, рассмотрев в открытом судебном заседании апелляционные жалобы осужденных Афонькина В.Н, Букина М.С. и Маевского Л.С, защитников-адвокатов Портнова А.В, Томашова В.О, Харламова К.В, на приговор Мещанского районного суда г. Москвы от 17 марта 2022 года, которым

Афонькин В.Н,.., осужден по п. "а", "б" ч.3 ст. 163 УК РФ к 10 годам лишения свободы, с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима;

Букин М.С,.., осужден по п. "а", "б" ч.3 ст. 163 УК РФ к 10 годам лишения свободы, с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима;

Маевский Л.С,.., осужден по п. "а", "б" ч.3 ст. 163 УК РФ к 11 годам лишения свободы, с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.

Мера пресечения в отношении каждого из осужденных оставлена прежней - в виде заключения под стражу. Приговором также разрешены вопросы о зачете времени содержания под стражей и о вещественных доказательствах.

Заслушав доклад судьи Музыченко О.А, выступления осужденных и адвоката, поддержавших доводы жалоб, прокуроров, просивших приговор оставить без изменения, судебная коллегия

УСТАНОВИЛА:

Афонькин, Букин и Маевский признаны виновными в вымогательстве, то есть требовании передачи чужого имущества под угрозой распространения сведений, позорящих потерпевшего, которые могут причинить существенный вред правам и законным интересам потерпевшего, организованной группой, в целях получения имущества в особо крупном размере.

Преступление согласно приговору совершено в 2016-2018 годах в г. Москве.

В судебном заседании подсудимые вину не признали.

В апелляционной жалобе адвокат Портнов (в защиту Маевского) указывает, что доказательств совершения Маевским преступления в составе преступной группы не имеется. Букин и Афонькин никому требований не выдвигали, выполняли при Маевском технические функции (один-помощник, другой-юрист). Отсутствуют доказательства заранее спланированных действий и договоренностей. Афонькин принял участие в деле в качестве юриста-консультанта лишь с 2018 года - через 2 года после подачи Маевским иска в Лондонский арбитражный суд, сам Афонькин никогда ни в каких переговорах не участвовал, требований не выдвигал. Что касается эмоциональных и нецензурных высказываний Маевского, то они не содержали угроз и вымогательства (адвокат ссылается на мнения психологов и лингвистов), были направлены на заключение мирового соглашения и выплату причитающихся ему денежных средств. Мнение обвинения о том, что иск Маевского не связан с денежными требованиями, расцененными как вымогательство, не соответствует действительности, так как документы, которые он пытался огласить на встрече, были подготовлены юридической компанией, представлявшей его интересы; размер компенсации также был определен юристами данной компании (сотрудники которой вообще не допрошены), деньги Маевский просил отправить на счет этой компании, документы, которые стали основанием для обращения потерпевших в правоохранительные органы, ими не изучались; все потерпевшие пояснили, что никакого вреда действиями Маевского им причинено не было, они не воспринимали всерьез его требования, не боялись Маевского и не собирались ему платить. Возможность наступления вреда их репутации была гипотетической, а не реальной. Сбор и процессуальное оформление основной части доказательств проведен в результате провокации службы безопасности потерпевших, с привлечением стороннего юриста

М, провоцировавшего Маевского на переговорах. Доказательства были получены с нарушением требований УПК РФ, однако суд этому внимания не уделил. Только 14.11.2018 года правоохранительные органы получили информацию о том, что деловая репутация потерпевших может пострадать в результате разглашения Маевским доказательств в Лондонском арбитражном суде. Уголовное дело возбуждено без доследственной проверки, по надуманным данным. Маевский был убежден, что пытается получить свои, а не чужие деньги. Действительные, реальные угрозы со стороны Маевского отсутствовали. Кроме того, по мнению адвоката, приговор вынесен без учета данных о личности Маевского. Адвокат приводит информацию о трудовой деятельности, характеристиках Маевского, имеющихся заболеваниях. Также адвокат указывает на то, что дело было возбуждено незаконно, многие доказательства подтасованы и искажены, обвинительное заключение утверждено за один день, практически без изучения дела; в ходе судебного разбирательства судья вела себя неэтично, а также не допросила большую часть свидетелей защиты, ограничившись однократным оформлением им повесток. С учетом изложенного адвокат просит приговор отменить, вынести оправдательный приговор.

В дополнении к апелляционной жалобе адвокат приводит подробную информацию об имеющемся у Маевского тяжелом заболевании. Кроме того, адвокат указывает на неполное изложение в письменных протоколах судебных заседаний показаний свидетелей, на процессуальные нарушения, которые имели место в ходе процесса и повлияли на итоговое решение по делу. Председательствующий неоднократно прерывала защиту, снимала вопросы. В ходе судебного заседания Маевскому неоднократно была оказана медицинская помощь, однако медицинские сведения о характере оказанной помощи и состоянии Маевского в протокол внесены не были. Кроме того, защите не была предоставлена возможность выступить с репликами.

Также в дополнении к жалобе адвокат указывает, что оценка показаниям потерпевших не дана, хотя они оглашались в связи с имевшимися противоречиями. Иск был подан Маевским не в целях вымогательства, а по конкретному юридическому основанию. Иск был подан в соответствии с требованиями законодательства, принят к производству и рассматривался Лондонским судом. Сбор доказательств контролировался зарубежными юристами, ими же была определена сумма иска. Собранные юристами сведения не разглашались, а были впоследствии сообщены Маевским в заявлении на имя Председателя СК РФ, однако о результатах проверки по этому заявлению Маевский не уведомлен. Выводы суда о квалификации действий осужденных как совершенных организованной группой, защитник считает неверными, указывает, что эти выводы опровергаются доказательствами по делу, обращает внимание, что Букин, являясь техническим секретарем Маевского всегда действовал по его указанию, а Афонькин проводил консультационную работу как юрист. Судом дана неверная оценка результатам переговоров Маевского со свидетелем

Е, который воспринял эмоциональное выступление Маевского как шантаж и фактически ввел потерпевших в заблуждение. При этом адвокат ссылается также на показания свидетеля

М, другие доказательства по делу. Обращает внимание, что общение

Ф и Маевского проходило в дружеской обстановке. Также адвокат ссылается на многочисленные нарушения, допущенные, по его мнению, при собирании доказательств, что было подтверждено в суде и следователем. Кроме того, Маевский был лишен права выступить с репликой. Личность Маевского, его тяжелые заболевания судом не оценены.

В апелляционной жалобе осужденный Маевский приводит данные о личности, трудовой деятельности, состоянии здоровья, указывает, что длительное нахождение в условиях исправительного учреждения для него нереально. Осужденный приводит содержание гражданско-правовых отношений между ним и потерпевшими, указывает на наличие договора между ним и потерпевшими о выплате ему 37, 5 миллионов долларов США. Ущерб потерпевшим не причинен, ходатайства о фальсификации материалов дела судом не рассмотрены. Не учтены заключения лингвистов об отсутствии фактов вымогательства на представленных записях. С учетом изложенного осужденный просит признать приговор незаконным.

В апелляционной жалобе адвокат Томашов (в защиту Букина) приводит подробное содержание показаний допрошенных по делу лиц, а также иных доказательств и утверждает, что выводы суда о совершении Букиным действий, указанных в описании инкриминируемого ему деяния, доказательствами не подтверждены. Исковое заявление в Лондонский арбитражный суд Букин не готовил, получение показаний свидетелей было технической работой - Букин лишь передавал вопросы, подготовленные лондонскими юристами. Этим же юристам принадлежала идея о необходимости предоставления информации, негативно характеризующей методы деятельности потерпевших, которая позволила бы усилить позицию о том, что действия последних в отношении Маевского являлись неправомерными и характерными для потерпевших. Как Маевский и Афонькин подписывали свои показания он (Букин) не видел. В дальнейшем по поручению Маевского им была подготовлена аппаратура для записи показаний Афонькина для Лондонского суда. Он (Букин) включал аппаратуру, но не присутствовал постоянно при даче показаний Афонькиным. Свидетели в судебном заседании сообщили, что голоса Букина на представленной им аудиозаписи нет. Экспертами роль Букина была определена как адаптивный наблюдатель. Содержание экспертного заключения в части оценки выдвигаемых Маевским требований также противоречит предъявленному обвинению. Далее адвокат приводит содержание иных действий, в совершении которых признан виновным Букин (передача документов свидетелю

Ку, высказывание совместно с Маевским незаконных требований

М, предъявление

М видеозаписи, выдвижение требований, изготовление соглашения, подписание документов и т.д.) и, ссылаясь на показания подсудимых в суде и иные доказательства, утверждает, что совершение Букиным преступных действий не доказано. Не доказанными считает адвокат и выводы относительно действий подсудимых в составе организованной группы. При этом действия Маевского носили легальный характер, Букин лишь выполнял поручения Маевского как своего работодателя, а для Афонькина Маевский был только клиентом. Подготовка различных документов осуществлялась зарубежными юристами в соответствии с требованиями законодательства. Также адвокат приводит доводы о признании недопустимыми доказательствами протоколов осмотров места происшествия, предметов, обысков, выемок, заключений почерковедческих экспертиз, вещественных доказательств. Также адвокат указывает, что стороне защиты не была предоставлена возможность выступить с репликами, хотя у Букина были замечания относительно сказанного в прениях Маевским и Афонькиным. В приговоре показания подсудимых приведены кратко, оценка им не дана, показания свидетелей приведены лишь те, которые были даны в период предварительного следствия. Судом был нарушен принцип состязательности сторон. Ходатайства защиты были необоснованно отклонены. Аудиозаписи непосредственно не исследованы. Кроме того, ссылаясь на данные о личности Букина, адвокат считает назначенное ему наказание чрезмерно суровым. С учетом изложенных обстоятельств адвокат просит приговор отменить.

В апелляционной жалобе и дополнениях к ней осужденный Букин указывает, что доказательства его виновности отсутствуют. Приговор содержит противоречия. Показания допрошенных по делу лиц приведены точечно - только в части, подтверждающей версию обвинения. Не указано содержание показаний потерпевших и свидетелей в суде. Противоречия в показаниях не устранены. Показания в суде свидетелей

И, М в приговоре не приведены, показания свидетеля

К вообще не упоминаются. При перечислении вещественных доказательств допущены многочисленные ошибки. Около 50 ходатайств защиты обвинением не опровергнуто. 110 ходатайств защиты об исключении доказательств отклонены судом тремя строчками в приговоре. Его (Букина) показания в приговоре также представлены лишь одним абзацем. Содержание прений в приговоре не приведено. Также не указано в причинах отказа защите в удовлетворении ходатайств (например, о проведении радиотехнической экспертизы). Допущена ошибка при зачете времени содержания под стражей.

Судебное разбирательство проведено с нарушениями требований УПК РФ. Вопросы защиты снимались. Он не был допрошен в ходе проверки СКР РФ действий сотрудников МВД РФ и ФСБ России. Ему не было предоставлено время для ознакомления с постановлениями об отказе в возбуждении уголовных дел по данным фактам. Судья выступала на стороне обвинения. Имела место подмена вещественного доказательства. Анализируя показания допрошенных по делу лиц, осужденный выражает несогласие с выводом суда о том, что территориальная подсудность уголовного дела не была нарушена. Осужденный указывает, что свидетели в суде сообщили, что голос Букина на прослушанном фрагменте аудиозаписи отсутствует. Также осужденный приводит подробную информацию относительно нарушений при получении доказательств обвинения, несоответствий, которые, по его мнению, в этих доказательствах имеются. Кроме того, осужденный приводит доводы о несправедливости приговора.

В дополнении N 1 к апелляционной жалобе осужденный указывает, что в результате длительного незаконного содержания под стражей не мог реализовать свое право на защиту. Судебные заседания были организованы неэффективно, нарушены разумные сроки производства по делу. Часть доказательств не представлена для ознакомления. Часть доказательств исследована в ходе судебного заседания фрагментарно. При осмотре ряда вещественных доказательств в суде были выявлены противоречия. При этом суд сослался на вещественные доказательства, которые не были осмотрены защитой. Кроме того, большая часть свидетелей, указанных в обвинительном заключении, допрошена не была, ходатайства о вызове свидетелей защиты были отклонены.

В дополнении N 2 Букин указывает, что суд не сослался на ряд доказательств, в связи с чем, как полагает осужденный, они исключены из числа доказательств, а потому не могут быть использованы и производные от них доказательства (осужденный приводит подробный перечень этих доказательств).

В дополнении N 3 осужденный приводит доводы о нарушении правил территориальной подсудности уголовного дела. По мнению осужденного местом преступления следует считать место встречи Маевского и

М 08.11.2018 года, когда было озвучено требование передачи 50 миллионов долларов США.

В дополнении N 4 осужденный ссылается на то, что судья систематически нарушала принцип состязательности сторон, выступая на стороне обвинения, в связи с чем ей неоднократно были заявлены отводы (приводится подробный перечень допущенных, по мнению осужденного, нарушений, применительно к конкретным заседаниям).

В дополнении N 5 Букин утверждает, что судом были допущены нарушения при разъяснении прав свидетелям, потерпевшим. Свидетелям не разъяснялись положения ст. 56 УПК РФ, информация в подписках является противоречивой, допущены иные нарушения.

В дополнении N 6 осужденный приводит информацию о недопустимых доказательствах, указывает, что суд препятствовал ему в изложении соответствующих доводов, просит рассмотреть ходатайства об осмотре вещественных доказательств, признании доказательств недопустимыми, заявления о фальсификации материалов.

В дополнении N 7 осужденный приводит подробную информацию о фальсификации материалов уголовного дела сотрудниками правоохранительных органов и указывает, что судья препятствовала ему в сообщении этих сведений в ходе судебного заседания, когда он пытался сделать заявления о преступлениях. Осужденный просит рассмотреть эти заявления.

В дополнении N 8 осужденный указывает на то, что был ограничен в праве выступить в прениях и просит ознакомиться с информацией о допущенных нарушениях, приведенной в жалобе. Также приводятся доводы об отсутствии доказательств виновности осужденного, недопустимости доказательств по делу, несоответствиях в представленных стороной обвинения доказательствах, отсутствии судебной оценки данных доказательств.

В дополнении N 9 осужденный приводит показания свидетелей, подтвердивших, что он работал в коммерческих организациях, а Маевский был его руководителем, его указания были для него обязательными. Потерпевший Фридман также подтвердил, что он (Букин) был только помощником Маевского и самостоятельной роли не играл. Однако эти показания, как и показания Маевского и Афонькина в этой части, в приговоре не приведены. По мнению осужденного, при назначении наказания суд первой инстанции не учел, что вынужденное или пассивное участие в совершении преступления должно признаваться смягчающим наказание обстоятельством. Ему назначен более строгий вид исправительного учреждения, чем был предложен стороной обвинения.

В дополнении N 10 осужденный приводит информацию об обстоятельствах ознакомления с материалами дела после приговора, указывает на несоответствия между письменным протоколом, приговором и аудиозаписью. Кроме того, обращает внимание на неоднократные прерывания выступлений осужденных, в том числе в прениях и в последнем слове, лишение права выступить с репликами, запрет ссылаться на определенные показания, незаконное оглашение показаний подсудимого Афонькина, нарушение порядка разрешения ходатайств и т.д. (перечень допущенных, по мнению осужденного, нарушений, приведен в жалобе).

В дополнении N 11 Букин утверждает, что председательствующий препятствовал защите излагать ходатайства в полном виде. Были допущены нарушения при рассмотрении ходатайств защиты, перечень которых содержится в жалобе. Было отказано в исследовании ходатайств о признании доказательств недопустимыми. Не все вещественные доказательства были осмотрены. Содержание документов исследовано не полностью. Отказано в вызове свидетелей, в отдельных случаях суд препятствовал в заявлении ходатайств об их вызове. Также скрыты заявления о преступлении.

В дополнении N 12 осужденный приводит информацию о противоречиях между аудиозаписью и письменным текстом приговора.

В дополнении N 13 Букин ссылается на недопустимость доказательств по делу, перечень которых приведен (протоколы выемок и осмотров), указывает на факторы, свидетельствующие о зависимости специалистов и переводчика, привлеченных к участию в уголовном деле, от потерпевших. Утверждает, что судья препятствовала их допросу в суде.

В дополнении N 14 осужденный ссылается на недопустимость доказательств по делу, обращает внимание на показания следователя

К и указывает, что суд препятствовал в получении информации от указанного свидетеля о допущенных им нарушениях.

В дополнении N 15 осужденный указывает на то, что ему не был представлен один из дисков для ознакомления, указывает на искажения в протоколе судебного заседания в части обсуждения ходатайств осужденного.

В дополнении N 16 указывается на нарушения при составлении протокола судебного заседания, искажение событий, имевших место в судебном заседании, в том числе не указание случаев, когда судья прерывала выступления подсудимых либо выносила им предупреждения.

В дополнении N 17 осужденный приводит содержание приговора и доказательств, опровергающих, по его мнению, выводы суда о его виновности. В частности, осужденный приводит содержание показаний свидетеля

К, потерпевших

Ф и

А, а также показаний Маевского и своих собственных, и выражает несогласие с обвинением в части, касающейся его (Букина) взаимоотношений с

К и передачи ему документов для последующей передачи

Ф. Кроме того, ссылаясь на показания допрошенных по делу лиц, осужденный выражает несогласие с выводом суда о том, что он и Афонькин являлись авторами соглашений о неразглашении порочащей потерпевших информации.

В дополнении N 18 осужденный выражает несогласие с возражениями государственного обвинителя.

В дополнении N 19 осужденный ссылается на то, что приговор основан на неисследованных доказательствах. Не указана адресация первоисточников при ссылке на протоколы прослушивания фонограмм. Указывает на противоречия в содержании документов по делу. Имеются ошибки в датах процессуальных документов.

В дополнении N 20 осужденный указывает, что показания потерпевших и свидетелей приведены не в полном виде, подробно цитирует показания указанных лиц и, анализируя их, считает, что доказательств его виновности не имеется.

В дополнении N 21 осужденный выражает несогласие с результатами проверок по заявлениям о незаконных действиях сотрудников правоохранительных органов, а также сообщает о неправомерных действиях суда, связанных с организацией этих проверок. Просит направить материалы для проведения проверок.

В дополнении N 22 Букин указывает, что фактически не были исследованы протоколы осмотров, так как оглашение в полном объеме не производилось, часть материалов составлена на иностранных языках. Протокол судебного заседания содержит неверные сведения (приведена подробная информация в этой части), замечания на протокол судебного заседания необоснованно отклонены, в том числе в период нахождения судьи в декретном отпуске, а часть замечаний вообще не рассмотрена. Материалы дела представлены не в полном виде, в том числе его расписки об ознакомлении с материалами дела представлены в усеченном варианте. Ненадлежащим образом осуществлено его ознакомление с делом, представлены недостоверные сведения в акте об ознакомлении.

В дополнении N 23 осужденный выражает несогласие с ходом ознакомления с делом, отмечает содержание ряда вещественных доказательств и просит дать им правовую оценку.

В дополнении N 24 Букин указывает на то, что при предъявлении ему обвинения в окончательной редакции и его допросе, а также при ознакомлении с экспертизой были допущены нарушения УПК РФ. Обращает внимание, что время производства следственных действий, указанное в составленных следователем документах противоречит информации, полученной из следственного изолятора. Протоколы ознакомления обвиняемого с заключениями отдельных экспертиз представлены в материалах дела не в полном виде.

С учетом изложенного осужденный просит об отмене приговора.

В апелляционной жалобе адвокат Харламов (в защиту Афонькина) обращает внимание, что согласно приговору подача Маевским иска в Лондонский арбитражный суд являлась приготовлением к вымогательству. Однако данный суд принял заявление к рассмотрению, из чего защита делает вывод, что все действия Афонькина по юридическому сопровождению иска не содержат состава преступления. Показания Маевского в период предварительного расследования указывают на то, что Афонькин и Маевский преследовали разные цели. Показания свидетеля

М подтверждают то, что Маевский скрывал от Афонькина встречи с

М, считая, что Афонькин может сорвать договоренности с "

А". Маевский на очной ставке с Афонькиным отказался от дачи показаний, тогда как последний на следствии и в суде давал последовательные показания. Утверждения о том, что Афонькин приискал для совершения преступления

М, противоречат показаниям потерпевших. Афонькин не присутствовал на встречах с

М и никаких требований не выдвигал. Анализируя показания свидетелей

Е, Б и

З, адвокат утверждает, что видеозаписи и документы, которые представил Маевский потерпевшим, никто не изучал. Доказательств того, что эти записи и документы были представлены Афонькиным, не имеется. С учетом изложенного адвокат просит приговор отменить, вынести в отношении Афонькина оправдательный приговор.

В апелляционных жалобах осужденный Афонькин утверждает, что выводы суда не подтверждаются исследованными доказательствами. При наличии противоречивых доказательств суд не указал, почему принял одни доказательства и отверг другие. Судом было допущено существенное нарушение УПК РФ, в том числе права на защиту. Кроме того, неправильно применен уголовный закон и назначено чрезмерно суровое наказание.

Афонькин указывает, что Маевским были совершены правомерные действия, выразившиеся в обращении в Лондонский суд с иском. Считает, что имеются противоречия относительно времени и места совершения преступления, ссылается на данные биллинга телефонных соединений Маевского. Полагает, что никаких требований Маевский

М не высказывал. Обращает внимание, что при подаче иска Маевский не мог знать о том, что в 2018 году он (Афонькин) будет участвовать в какой-либо совместной с ним деятельности. Также Афонькин указывает, что регламент Лондонского суда предусматривает полную конфиденциальность судебного разбирательства. Показания свидетелей также опровергают вывод суда, что потерпевшие реально воспринимали слова Маевского как угрозу своей деловой репутации. Маевский его (Афонькина) в свои планы не посвящал. Указание в приговоре на его (Афонькина) отношение к соответствующим видеозаписям, либо к их передаче не подтверждено доказательствами. Содержание разговора между

М и Маевским также подтверждает его (Афонькина) непричастность. По мнению Афонькина, данное уголовное дело было сфабриковано, чтобы помешать судебному процессу в Лондоне.

Афонькин, ссылаясь, в том числе на переписку Букина и Маевского, указывает, что сбор информации относительно противоправных действий учредителей "

А" в связи со сделками с акциями компании "

М" был обусловлен намерением представить в Лондонский суд в соответствии с законом США, направленного на борьбу с коррупцией, доказательства аналогичного недобросовестного поведения указанных лиц в предшествующий период времени. Причем использование вышеуказанного закона было изначально предложено лондонскими юристами.

Нотариально заверенное заявление Афонькина относительно неправомерного поведения учредителей "

А" действительно составлялось, однако лишь для использования в судебном процессе, Маевский не должен был показывать его другим лицам. Более того, у него (Афонькина) произошел конфликт с Букиным, когда последний не хотел отдавать ему оригинал этого заявления, который в итоге в материалах дела отсутствует. Копии заявления он (Афонькин) также уничтожил. Об использовании Маевским еще одной копии в ходе переговоров с

М он узнал только из материалов уголовного дела.

Он (Афонькин) действительно делал некую (как указано в жалобе) видеозапись, имеющую отношение к делу, однако в деле отсутствует видеокамера, на которую делалась запись и карта памяти. Происхождение видеозаписи в деле ему неизвестно, в ходе предварительного следствия она ему не предъявлялась, а в суде просматривалась не более 2-3 минут. Экспертиза по ней не проведена, диск, на которой она находится, содержит сведения об изменениях, внесенных в запись после возбуждения уголовного дела.

На встрече с сотрудниками "

... " в Лондоне 25.09.2018 года он (Афонькин) не присутствовал, его фамилия не упоминалась, об огласке Маевским документов относительно компании "

М" он (Маевский) не знал. Какие именно документы и видеозапись Маевский демонстрировал на данной встрече, достоверно не установлено.

Распределение преступных ролей не имело места, М он (Афонькин) не приискивал, его кандидатура была предложена Маевским наряду с другой кандидатурой, что подтверждается доказательствами, которые осужденный анализирует в жалобе. Потерпевшие в суде пояснили, что они сами привлекли для переговоров

М. При этом сам

М пояснил, что Маевский просил его не общаться с Афонькиным, держать в тайне от него содержание их переговоров.

Расписки, согласно которым Маевский должен выплатить ему (Афонькину) до 23.11.2018 года 30 миллионов рублей, а до 30.12.2018 года 20 миллионов рублей не имеют криминального происхождения, а относятся к проекту "

А", по которому он оказывал юридическую помощь Маевскому, что подтверждается показаниями свидетеля

И и документами. Расписки выданы Маевским на следующий день после подписания Афонькиным нотариально заверенного заявления от 12.11.2018 года по ситуации с "

А", что, по мнению осужденного, также свидетельствует о его невиновности. Применительно к ситуации с "

А" никакого вознаграждения он (Афонькин) получать не должен был. Он также не является стороной мирового соглашения, по которому Маевскому должно было быть выплачено вознаграждение, не имел отношения к составлению соглашений, которые согласно исследованным доказательствам, включая показания потерпевших, протокол осмотра и прослушивания фонограмм, были составлены

М, К и иными лицами.

Соглашение о снятии претензий к "

А" он (Афонькин) подписал по дружеской просьбе Маевского. Маевский и Букин скрывали от него действительный размер вознаграждения, которое планировалось получить от "

А" (в их переписке при обсуждении вопроса о том, какую общую сумму получаемого вознаграждения озвучить Афонькину, фигурируют суммы 300 и 350 миллионов рублей).

Подробно анализируя показания Маевского в период предварительного расследования, Афонькин утверждает, что они опровергаются в части рядом доказательств по делу и не могут свидетельствовать о его (Афонькина) виновности.

Подробно цитируя показания свидетелей

М и Ковалева, потерпевших, осужденный указывает на имеющиеся противоречия и на то, что данные показания не подтверждают его вину в совершении преступления.

Также, по мнению осужденного, приговор основан на недопустимых доказательствах: в постановлении о возбуждении уголовного дела установлены факты, о которых следователь не мог знать на момент вынесения постановления; первоисточник стенограмм встреч с Маевским не установлен, экспертизы записей не проведены; допущены нарушения при составлении протокола осмотра места происшествия, протоколов осмотров и прослушивания фонограмм; при производстве экспертиз и собирании других доказательств.

Кроме того, осужденный ссылается на то, что дело рассмотрено судом, к подсудности которого оно не относилось. Афонькин считает приговор не мотивированным, в нем отсутствуют доказательства, опровергающие его показания. Не приведены показания лиц, допрошенных по делу в суде, вообще не внесены показания свидетелей

И и

К. Приговор основан на доказательствах, которые производны от исключенных доказательств. Не указано, по каким мотивам суд принял одни доказательства и отверг другие. Документы в полном объеме не исследовались. Часть ходатайств вообще не рассмотрена. Ходатайства о возвращении уголовного дела прокурору, назначении экспертизы, заявление об отводе судьи были рассмотрены без удаления в совещательную комнату. Копия обвинительного заключения ему была вручена уже в ходе судебного разбирательства. Суд сослался на протоколы осмотров дисков, хотя сами диски не исследовались. Свидетелям в суде не были разъяснены их права. Ходатайства о недопустимости доказательств не разрешены.

Осужденный также ссылается на допущенные судом первой инстанции существенные нарушения уголовно-процессуального закона: не предоставление возможности ознакомиться со всеми материалами дела, незаконно оглашены его показания в ходе предварительного следствия, незаконно отклонены ходатайства защиты, судом нарушены принципы состязательности и равноправия сторон, проявлена предвзятость; суд постоянно прерывал выступления осужденных в прениях и в последнем слове, не давал возможности сослаться на доказательства по делу, лишил права выступить с репликой. Маевскому отказывалось в оказании медицинской помощи. Судебные заседания в ряде случаев проводились до 22 часов, в результате чего подсудимые возвращались в камеру в 2-3 часа ночи, а в 6 часов утра их забирали для участия в следующем заседании.

Для ознакомления с материалами уголовного дела после приговора его вывозили с 28.04.2022 года по 17.06.2022 года каждый рабочий день. У него не было возможности консультироваться с адвокатом.

Судом допущена ошибка в дате его рождения.

Кроме того, осужденный приводит подробную информацию об имеющихся в различных вещественных доказательствах сведениях о внесении изменений в файлы вне следственных действий, в том числе в период судебного разбирательства, указывает на различные несоответствия в этих вещественных доказательствах, наличие документов на иностранных языках без их перевода, что указывает на недопустимость протоколов осмотров предметов и документов. Также осужденный выражает несогласие с результатами проверок по заявлениям об оказанном на обвиняемых давлении в период предварительного расследования, указывает, что он и Букин были незаконно задержаны 14-15 ноября 2018 года, утверждает, что в ходе проверок его и Букина жалобы не изучались, проверка проведена поверхностно, одно из постановлений вынесено не уполномоченным органом. Афонькин также обращает внимание, что не все замечания Букина на протокол судебного заседания рассмотрены. Протокол обыска в его жилище является недопустимым доказательством, так как в постановлении о признании обыска законным указано другое время проведения следственного действия. Также осужденный приводит подробную информацию относительно хода ознакомления его с материалами уголовного дела после приговора и утверждает, что его право на защиту было нарушено.

С учетом изложенного осужденный просит приговор отменить.

В возражениях на апелляционные жалобы государственный обвинитель Зотова просит оставить приговор без изменения, жалобы - без удовлетворения.

Обсудив доводы апелляционных жалоб и возражений на них, выслушав стороны, изучив материалы дела, судебная коллегия приходит к следующим выводам.

Совершение Маевским, Букиным и Афонькиным преступления, за которое они осуждены, подтверждается совокупностью доказательств, исследованных судом первой инстанции, в том числе:

- показаниями потерпевшего

Х, из которых следует, в частности, что он является совладельцем и членом наблюдательного совета консорциума "

А". Ему известно о наличии между Маевским и "

А" хозяйственного спора, который рассматривался в Лондонском суде. 25.09.2018 года в Лондоне руководитель ООО "

... "

Е сообщил ему, что в ходе переговоров с Маевским по поводу данного хозяйственного спора последний с использованием нецензурной брани высказал угрозы распространения на территории Великобритании и других стран собранных им сведений о совершении акционерами "

А" в 2003-2008 годах противоправных действий, связанных со сделками с акциями сотового оператора "

М". При этом помощник Маевского - Букин демонстрировал на ноутбуке видеозаписи и документы, якобы подтверждающие совершение

Х, Ф и

Аом преступлений. В дальнейшем в Москве

Х прослушивал фрагмент аудиозаписи встречи, записанный

Е, когда Маевский угрожал передать иностранным правоохранительным органам сведения о якобы имевшем место подкупе судей Цюрихского арбитражного суда, рассматривавших спор относительно акций компании "

М" и принявших решение в пользу "

А", а также о том, что

Х, якобы, организовал убийство бывшего владельца акций компании "

М". При этом Маевский сообщал о необходимости выплаты ему вознаграждения и заявил, что текущий процесс в Лондонском суде нужен только для реализации его требований, связанных с возможным распространением вышеуказанных сведений. Данную ситуацию

Х обсудил с

Ф и

Аом. В дальнейшем Маевский продолжил высказывание угроз, в частности, путем передачи документов, подписанных им и Афонькиным (о совершении противоправных действий руководством "

А")

Ф через

К (близкого знакомого

Ф). Документы, полученные от Маевского, были изучены

М (оказывавшим юридические услуги "

А"), который высказал мнение, что вне зависимости от достоверности содержащихся в документах сведений они в случае огласки могут оказать негативное влияние на деловую репутацию "

А" (аналогичное мнение было высказано и английскими юристами, с которыми консультировался

М).

М в дальнейшем неоднократно проводил переговоры с Маевским и Букиным, которые требовали передачи 50 миллионов долларов США за нераспространение вышеуказанных сведений. В ходе переговоров сумма была снижена до 37, 5 миллионов долларов США. В обмен на получение данной суммы Маевский обещал, в частности, составить совместно с Афонькиным нотариально заверенные заявления, полностью опровергающие позорящие акционеров "

А" сведения. При этом Маевский уверял

Ф, что сбор и распространение этих сведений инициировал Афонькин, на которого он (Маевский) имеет возможность влиять. После этого потерпевшими было подано заявление о преступлении в правоохранительные органы;

- аналогичными по основному содержанию показаниями потерпевших

Ф и

А;

- показаниями свидетелей

Е, З и

Б, которые, в частности, подтвердили факт встречи с Маевским и Букиным 25 сентября 2018 года, высказывание вышеприведенных угроз Маевским и демонстрацию Букиным записей и документов в подтверждение этих угроз;

- показаниями свидетеля

К, из которых следует, в частности, что он состоит в дружеских отношениях с

Ф. В середине октября 2018 года он (К) встречался в Москве с Маевским и его помощником Букиным. В ходе встречи Маевский сообщил, в том числе, о наличии у него документов о противоправной деятельности членов наблюдательного совета "

А", попросил передать эти документы

Ф, мотивируя тем, что представители "

... " в Лондоне не осознают последствий представления этих документов в Лондонский суд, который может направить эти документы в правоохранительные органы. В дальнейшем

К передал

Ф соответствующие документы;

- показаниями свидетеля

М, который пояснил, в том числе, что в сентябре 2018 года он находился в Лондоне, и его попросил о встрече Афонькин (с которым он ранее был знаком). В тот же день (М) пришел в кафе на встречу с Афонькиным, и обнаружил, что вместе с последним пришли ранее ему также знакомый Маевский и Букин. Маевский сообщил ему (М) об обращении в Лондонский суд в связи с ситуацией с "

А" и попросил помочь разобраться в этой ситуации. В октябре 2018 года ему (М) позвонил Фридман и попросил ознакомиться с документами, которые находятся у

А и дать им правовую оценку.

М ознакомился с указанными документами в офисе "

А-Б" по адресу:

... и сообщил

А, что вне зависимости от достоверности содержания документов они могут повредить деловой репутации руководителей "

А". После этого

М неоднократно встречался с Маевским и Букиным. В ходе встреч Маевский, в частности, сообщал, что проекты нотариально заверенных заявлений его и Афонькина готовил Букин, угрожал разглашением информации в отношении учредителей "

А" и наступлением негативных последствий для них, если они ему не выплатят 50 миллионов долларов США, указывал на возможную последующую передачу этих материалов правоохранительным органам Великобритании и Швейцарии, возникновение глобального скандала, в который будет втянута Российская Федерация. Он (М) сообщал

Ф о результатах встреч. В итоге были согласованы параметры сделки, Маевский сообщил ему, что Афонькин изучал проекты соглашений и вносил предложения по их содержанию. После согласования текстов соглашений они были подписаны Афонькиным, после чего привезены Букиным. Маевский подписал соглашения в офисе "

А-Б". Кроме того, Букин прислал ему (М) банковские реквизиты для перечисления денежных средств в адрес Маевского;

- протоколом осмотра места происшествия, в ходе которого в офисе "

А-Б" были изъяты нотариально заверенные заявления Маевского и Афонькина по вопросу о неразглашении информации в отношении учредителей "

А" и другие предметы и документы;

- аудиозаписями разговоров с участием, в том числе Маевского и Букина, исследованными судом первой инстанции;

- протоколом осмотра мобильного телефона

М, содержащего, в том числе переписку с Букиным относительно заявлений Маевского и Афонькина о неразглашении порочащих потерпевших сведений, замечания, представленные Букиным по содержанию этих документов;

- показаниями Маевского в период предварительного расследования, из которых усматривается, в частности, что он действительно получал от Афонькина материалы, порочащие потерпевших. Афонькин настаивал на передаче этих материалов потерпевшим для последующего требования у них денежных средств за их неразглашение. Маевский действительно неоднократно встречался с

М и обсуждал вопросы, связанные с выплатой вознаграждения за неразглашение этих сведений, согласовав в итоге сумму в размере 37, 5 миллионов долларов США. Также Маевский подтвердил, что расписки о том, что он берет на себя обязательства выплатить Афонькину 20 и 30 миллионов рублей до определенных дат в ноябре и декабре 2018 года относились именно к выплате вознаграждения за участие в действиях в отношении потерпевших;

- другими доказательствами, подробно изложенными в приговоре.

Оценив представленные доказательства, суд первой инстанции пришел к правильному выводу о доказанности вины подсудимых и верно квалифицировал их действия.

Доводы осужденных и защитников о том, что состав преступления в действиях Афонькина, Букина и Маевского отсутствует, были судом первой инстанции обоснованно признаны несостоятельными. Совокупность исследованных судом первой инстанции доказательств достаточна для однозначного вывода о виновности подсудимых. Ссылки в апелляционных жалобах на отдельные показания допрошенных по делу лиц как на доказательства невиновности осужденных вырваны из контекста общей ситуации по делу и не могут рассматриваться как достаточные основания для оправдания кого-либо из осужденных.

Фактически самими осужденными не оспаривается то, что они подготовили материалы, содержащие сведения о, якобы, имевших место противоправных действиях потерпевших, информацию об этих материалах Маевский и Букин довели до сведения потерпевших (в том числе путем непосредственного их представления), высказали угрозы распространения этих сведений в случае отказа выплатить денежное вознаграждение. Ссылки осужденных на то, что они совершали правомерные действия, обусловленные необходимостью представления доказательств в Лондонском суде, несостоятельны. Если бы действия осужденных были направлены исключительно на достижение положительного для Маевского результата в Лондонском суде, то они бы представили соответствующую информацию в этот суд. Однако вместо этого информация была озвучена осужденными потерпевшим, и высказаны требования передачи денежных средств за ее неразглашение. При этом указанные действия явно образуют состав уголовно наказуемого деяния, что не могло не быть понятно всем осужденным. Поэтому доводы Букина, согласно которым он, выполняя указания Маевского, полагал, что последний действует правомерно, нельзя признать обоснованными. Разница между представлением доказательств в суде и требованием передачи денежных средств под угрозой распространения позорящих сведений является очевидной. Отсутствуют и основания для вывода о том, что Букин был вынужден выполнять указания Маевского и не имел возможности отказаться от участия в совершении преступных действий. Ссылки авторов жалоб на то, что некоторые свидетели не услышали голос Букина на фрагменте аудиозаписи, прослушанном в их присутствии в суде, не свидетельствует о невиновности осужденного с учетом совокупности вышеприведенных доказательств по делу.

Доводы Афонькина о том, что он не знал, что Маевский будет использовать полученную от него (Афонькина) информацию для совершения преступления, нельзя признать обоснованными. Ссылки осужденного на содержание переговоров между Маевским и Букиным, Маевским и

М свидетельствуют лишь о сокрытии определенной информации от Афонькина, а не о его непричастности к совершению преступления. При этом осужденный, в частности, обращает внимание на содержание переписки между Маевским и Букиным, в которой идет речь о том, какую сумму (которая будет получена от потерпевших за не распространение позорящих сведений) нужно озвучивать Афонькину. Между тем, если бы Афонькин, как он указывает в жалобе, собирая и передавая информацию Маевскому, действовал бескорыстно, по дружеской просьбе последнего, то Маевский и Букин вообще не обсуждали бы вопрос о сумме, которую нужно будет озвучивать Афонькину.

Также судебная коллегия отмечает, что из показаний

Е, Х и других доказательств по делу усматривается, что Маевский при встрече с представителями "

... " 25 сентября 2018 года прямо говорил, что процесс в Лондонском суде лишь предлог для получения денежных средств с потерпевших в обмен на неразглашение указанной информации. С учетом этого, выводы суда о том, что у Маевского изначально имелся умысел на вымогательство, является верным. Длительность судебного разбирательства в Лондонском суде, сведения о понесенных Маевским в связи с этим затратах на оплату труда юристов, которые по утверждению осужденных посоветовали собрать компрометирующую потерпевших информацию и рассчитали сумму требования, не опровергают данный вывод с учетом вышеприведенных обстоятельств. При этом сумма, которая должна была быть получена соучастниками в результате совершения вымогательства, значительно превышает указанные расходы. Доводы защиты о том, что Маевский предлагал потерпевшим перечислить денежные средства на счет юридической фирмы, представлявшей его интересы, не ставит под сомнение совершение им вымогательства.

То обстоятельство, что Маевский использовал разные стили общения при разговоре с

Е, другими сотрудниками "

... " 25 сентября 2018 года и при последующем общении с

Ф либо его другом

К, которого он просил о передаче информации непосредственно

Ф, не свидетельствует об отсутствии состава преступления в действиях Маевского. Является очевидным, что при общении непосредственно с

Ф (либо с

К для передачи сведений конкретно потерпевшему) в силу статуса последнего Маевский не стал использовать тот ультимативный тон, сопровождающийся регулярной нецензурной бранью, который он себе позволил при общении с подчиненными

Ф. При этом и в общении с

К Маевский явно действовал с преступным умыслом, поскольку речь шла о предъявлении потерпевшему документов, его порочащих и сообщении о том, что эти документы будут представлены в Лондонский суд. То, что при непосредственном общении с

К и

Ф Маевский не проявлял агрессию и демонстрировал дружелюбие, не ставит под сомнение факт совершения им инкриминируемого деяния.

Как видно из материалов уголовного дела, потерпевшим была представлена конкретная информация о сведениях, которые будут распространены в случае отказа выплатить вознаграждение Маевскому. На основании оценки данной информации, сделанной, в том числе с помощью свидетеля

М, потерпевшим было понятно, что ее разглашение может повлечь для них неблагоприятные последствия, даже в случае полной недостоверности. Поэтому угрозы осужденных и возможность наступления негативных последствий для потерпевших обоснованно признаны судом первой инстанции реальными. Кроме того, является очевидным, что осужденные не стали бы требовать десятки миллионов долларов США за не разглашение информации, которая не может повлечь неблагоприятных последствий для потерпевших.

Признаков провокации преступления в действиях

М и потерпевших судебная коллегия не усматривает. Осужденные самостоятельно разработали план преступления, собрали порочащие потерпевших сведения, предъявили их потерпевшим и потребовали денежное вознаграждение за их неразглашение.

В ходе судебного разбирательства действительно неоднократно оглашались показания допрошенных по делу лиц в связи с наличием существенных противоречий между их показаниями в суде и в ходе предварительного расследования. Однако таких противоречий и несоответствий, которые ставили бы под сомнение доказанность вины осужденных, судебная коллегия не усматривает. В ряде случаев свидетели (к примеру, М) действительно уточняли и дополняли ранее данные ими показания, однако это само по себе не свидетельствует о недостоверности сведений, подтверждающих виновность осужденных. Достаточных оснований для вывода о том, что свидетели либо потерпевшие оговорили осужденных, судебная коллегия не усматривает.

Оснований для исключения показаний Афонькина и Маевского в период предварительного расследования из числа доказательств не имеется. Протоколы допросов составлены в присутствии адвокатов по соглашению, никаких заявлений относительно давления со стороны сотрудников правоохранительных органов, либо невозможности дачи показаний по состоянию здоровья или по иным причинам, не поступало. Более того, к протоколу допроса Маевского приложены и его собственноручные пояснения по отдельным вопросам, являющиеся частью протокола. Оценивая содержание этих показаний, судебная коллегия находит их достоверными в той части, в которой они согласуются с другими доказательствами по делу. К аналогичному выводу пришел и суд первой инстанции, который, приведя в приговоре содержание доказательств обвинения, которыми бесспорно установлена вина подсудимых, указал и на достоверность показаний Маевского и Афонькина в период предварительного расследования, подразумевая достоверность именно в части, в которой они согласуются с вышеуказанными доказательствами обвинения. При этом судебная коллегия обращает внимание, что показания Маевского, наряду с другими доказательствами подтверждают непосредственное участие Афонькина в совершении преступления.

Нарушений закона, влекущих отмену приговора, при оглашении показаний Афонькина в ходе судебного разбирательства, допущено не было. В период представления доказательств защиты Афонькину было предложено дать показания, однако он сообщил, что даст показания позднее, при том, что других доказательств защита в указанную дату представлять не планировала. После этого суд удовлетворил ходатайство государственного обвинителя об оглашении показания Афонькина в период предварительного расследования, расценив действия осужденного как отказ от дачи показаний. Более того, в дальнейшем Афонькин дал показания в суде, однако в них имелись существенные противоречия с показаниями в период предварительного расследования. Поэтому предусмотренные законом основания для оглашения показаний осужденного в любом случае имелись.

Несогласие осужденных с результатами проведенной следственными органами в период судебного разбирательства проверки по их заявлениям об оказании давления сотрудниками правоохранительных органов в ходе предварительного расследования основанием для вывода о незаконности обжалуемого приговора само по себе не является. То обстоятельство, что материалы проверки были адресованы в ГСУ СК РФ по г. Москве, а сама проверка проведена одним из территориальных подразделений данного органа, не свидетельствует о наличии оснований для отмены приговора. Более того, никаких объективных данных, подтверждающих оказание давления на обвиняемых (к примеру, медицинских документов о причинении телесных повреждений), представлено суду не было. Оспариваемые показания были даны Афонькиным и Маевским в присутствии адвокатов по соглашению. Заявлений о недозволенных методах ведения следствия не поступало.

Вопреки мнению авторов жалоб, исследованные доказательства, включая показания

М, протокол осмотра его переписки с Букиным свидетельствуют о том, что Афонькин и Букин принимали участие в составлении вышеупомянутых соглашений. Участие в составлении этих документов иных лиц, о котором сообщили некоторые допрошенные по делу лица, не ставит под сомнение доказанность вины осужденных в этой части.

Вопреки мнению осужденных и адвокатов содержание экспертных заключений не ставит под сомнение доказанность вины осужденных. Ни одно из доказательств по делу не имеет для суда заранее установленной силы. Психологическая и лингвистическая оценка экспертами определенных разговоров между участниками дела подлежит судебной оценке в совокупности с другими доказательствами. Исходя из содержания экспертных заключений в их взаимосвязи с другими исследованными доказательствами оснований для вывода о невиновности осужденных не усматривается.

Оснований не соглашаться с выводами суда первой инстанции относительно места преступления, судебная коллегия не усматривает. Из материалов дела следует, что различные угрозы высказывались, к примеру, Маевским в разных местах, в том числе за рубежом, однако, как видно из исследованных доказательств, до конечных адресатов - потерпевших - они поступали в период их нахождения в России, в первую очередь по месту нахождения офиса "

А-Б" на территории, на которую распространяется подсудность Мещанского районного суда г. Москвы.

С учетом установленных судом фактических обстоятельств дела, в том числе подтверждающих то, что осужденными был разработан специфический сложный план совершения преступления и четко распределены преступные роли, квалификация действий осужденный как совершенных организованной группой является правильной.

Оснований считать, что при предъявлении Букину обвинения в окончательной редакции были допущены нарушения закона, влекущие отмену приговора, судебная коллегия не находит. Самим осужденным не оспаривается, что в материалах дела содержится постановление о привлечении его в качестве обвиняемого от 22.10.2019 года, объявленное 23.10.2019 года в 15.30 и протокол его допроса в тот же день с 15.30 до 15.40. При производстве указанных следственных действий никаких заявлений и замечаний, в том числе относительно времени производства следственных действий от Букина и его защитника не поступало, соответствующие процессуальные документы ими подписаны. Оснований сомневаться в том, что данные следственные действия действительно проводились в указанную дату в установленном законом порядке, не имеется. Поэтому приложенная к дополнению N 24 к апелляционной жалобе Букина справка из следственного изолятора о том, что в указанную дату следователь посещал Букина с 13.50 до 15.10, а адвокат с 13.50 до 16.00 не является достаточным основанием для вывода о том, что при предъявлении обвинения были допущены нарушения закона. При этом исключить вероятность ошибки в документе, составленном сотрудником изолятора, также не представляется возможным.

Как следует из материалов дела, следователем были предприняты меры по вручению Афонькину копии обвинительного заключения, однако от подписания расписки он отказался. Также Афонькин отказался от получения копии обвинительного заключения через администрацию изолятора, что подтверждается соответствующим актом. В сопроводительном письме о направлении данного уголовного дела в суд указано, что Афонькин от получения копии обвинительного заключения безмотивно отказался. С учетом данных обстоятельств оснований считать, что при проведении предварительного слушания 07.09.2020 года было нарушено право Афонькина на защиту, не имеется. Судебное заседание по итогам предварительного слушания было назначено на 14.09.2020 года, и в указанную дату Афонькин сообщил, что готов получить копию обвинительного заключения. После этого государственным обвинителем Афонькину была вручена копия обвинительного заключения, а судебное заседание отложено на 26.10.2020 года.

Обсуждая доводы жалоб относительно недопустимости ряда доказательств по делу, судебная коллегия не усматривает оснований для вывода о незаконности постановленного приговора либо о необходимости исключения каких-либо доказательств из приговора. При этом суд апелляционной инстанции отмечает, что в ряде случаев в жалобах подробно цитируется, к примеру, содержание аудиозаписей разговоров между участниками данного дела в обоснование доводов о невиновности осужденных. Одновременно стороной защиты делается вывод о нарушениях при собирании доказательств по делу, в том числе упомянутых аудиозаписей. Кроме того, отдельные аудиозаписи были прослушаны в судебном заседании в присутствии свидетелей, подтвердивших достоверность содержащихся в записях сведений. Суд апелляционной инстанции принимает во внимание, что в суде первой инстанции, а также в ходе апелляционного рассмотрения (при вручении адвокату Бухряковой копий ряда вещественных доказательств) было установлено, что ряд файлов прослушать не представляется возможным по техническим причинам. Однако данное обстоятельство не ставит под сомнение законность осуждения Афонькина, Букина и Маевского.

Заявление о преступлении, поданное от имени

Ф и

А и подписанное ими же, составлено и подано в соответствии с требованиями закона. То обстоятельство, что оно не было подано от имени

Х, который был признан потерпевшим в ходе дальнейшего производства по делу, не является основанием для признания его недопустимым доказательством. Нарушений закона при возбуждении уголовного дела не допущено.

Протокол осмотра места происшествия, вопреки мнению осужденных, содержит конкретное указание на место его проведения - переговорная комната на втором этаже здания "

А-Б". При этом в осмотре принимали участие

М и Маевский, которые сообщили участникам следственного действия содержание изъятых документов на английском языке и подписали протокол следственного действия. Не проведение фоноскопических экспертиз в отношении фонограмм разговоров участников данного дела и самостоятельное указание следователем участников этих разговоров, не является основанием для признания недопустимыми доказательствами протоколов осмотров и прослушивания этих фонограмм, а относится к оценке их достоверности. Отсутствие переводчика не препятствует изложению в протоколах той части сведений, которые были сказаны по-русски (как это и было сделано).

При допуске следователем переводчика для перевода отдельных документов, вопреки мнению осужденных, нарушений закона не допущено. При этом, хотя, к примеру, Афонькиным высказаны сомнения относительно квалификации переводчика, однако не приведено конкретных сведений об ошибках, допущенных ею при осуществлении перевода.

Имеющееся в одном из протоколов осмотров (т. 21, л.д. 113-210) указание на удаление части документов на английском языке следователем уже после производства осмотра не свидетельствует о недопустимости протокола в целом, равно как и ссылка на участие специалиста, информация о котором в действительности отсутствует (как и в некоторых других протоколах).

Отдельные возможно допущенные технические ошибки при указании, к примеру, времени производства некоторых следственных действий, не ставят под сомнение законность приговора и доказанность вины осужденных. Ссылки осужденных на то, что в некоторых носителях информации имеются сведения об изменении файлов уже в период расследования и судебного разбирательства, не свидетельствуют сами по себе о том, что было изменено именно фактическое содержание информации, имеющей отношение к делу.

Оснований считать, что какие-либо из обысков, проведенных без судебного решения, были в дальнейшем признаны судом незаконными, не имеется. Если суд в приговоре не ссылается, к примеру, на определенный протокол обыска, это не означает, вопреки мнению осужденных, что этот протокол обыска, равно и протокол осмотра изъятых при обыске предметов и документов являются недопустимыми доказательствами.

Также суду апелляционной инстанции не представлены сведения о том, что в ходе предварительного расследования были признаны незаконными обыски в жилищах, проведенные на основании постановлений следователя в случаях, не терпящих отлагательства. Ссылки в апелляционных жалобах на технические ошибки, содержащиеся в постановлениях о признании обысков законными, не свидетельствуют о недопустимости протоколов обысков и не порождают сомнений в том, что законным был признан именно тот обыск, уведомление о производстве которого было направлено в суд.

Доводы жалоб о заинтересованности в исходе дела специалистов, принимавших участие в отдельных следственных действиях, также не являются основанием для отмены либо изменения приговора. К примеру, то обстоятельство, что при производстве выемок отдельных предметов в офисных помещениях "

А" в качестве специалистов принимали участие сотрудники технических служб компании не влечет за собой признание доказательств недопустимыми, тем более, что функции специалистов, как видно из протоколов, ограничивались присутствием при производстве выемок, а данных о наличии непосредственной служебной зависимости между специалистами и потерпевшими не имеется. Более того, применительно к иным следственным действиям, проведенным с участием специалистов, также отсутствуют достаточные основания считать, что их участие повлекло за собой получение недостоверной информации по результатам конкретного следственного действия.

Иные доводы относительно недопустимости доказательств по делу, изложенные в жалобах, также не свидетельствуют о том, что при собирании доказательств были допущены такие нарушения закона, которые влекут отмену либо изменение приговора и ставят под сомнение обоснованность осуждения Афонькина, Букина и Маевского.

Объективных данных о подмене каких-либо вещественных доказательств суду апелляционной инстанции не представлено.

То обстоятельство, что в ходе судебного разбирательства было исследовано меньшее число доказательств, чем изложено в обвинительном заключении, вопреки мнению осужденного Букина, нарушением закона не является. Объем доказательств, подлежащий исследованию, определяется стороной, их представляющей. При этом, как видно из материалов дела, судом было оказано содействие стороне защиты в представлении доказательств - выданы повестки на имя лиц, которых защита намеревалась допросить. Судебная коллегия принимает во внимание, что специалисты и большинство свидетелей, которых планировала допросить сторона защиты, в суд не явились. Однако, учитывая совокупность исследованных судом первой инстанции доказательств по делу, оснований считать, что допрос указанных лиц мог повлиять на разрешение вопроса о доказанности вины осужденных, не имеется. Оставление судом первой инстанции без удовлетворения ряда ходатайств осужденных и защитников также не повлекло за собой не установление обстоятельств, влияющих на разрешение вопроса о виновности Афонькина, Букина и Маевского.

Оснований считать, что при разъяснении потерпевшим и свидетелям прав, обязанностей и ответственности были допущены такие нарушения закона, которые влекут отмену приговора, судебная коллегия не усматривает. При этом осужденным Букиным, указывающим на допущенные нарушения в этой части, не оспаривается то, что все указанные лица были предупреждены об уголовной ответственности по ст. 307, 308 УК РФ и им разъяснялась ст. 51 Конституции РФ. Заявлений от потерпевших и свидетелей о том, что им не разъяснены либо непонятны их процессуальные права, также не поступало. То, что свидетели расписывались в различного типа бланках подписок о разъяснении прав и предупреждении об ответственности, само по себе нарушением закона не является. Оснований считать, что формат разъяснения прав, обязанностей и ответственности потерпевшим и свидетелям повлек за собой недостоверность сообщенных ими в суде сведений, не имеется. Кроме того, применительно ко всем потерпевшим, а также свидетелям обвинения, исследовались и их показания в период предварительного расследования.

Вынесение судом без удаления в совещательную комнату постановлений об отказе в возвращении уголовного дела прокурору и об отказе в назначении экспертизы, само по себе основанием для отмены приговора не является. Вопреки мнению осужденных заявления об отводе рассматривались судом в совещательной комнате.

Ссылки осужденных на не рассмотрение судом ряда ходатайств несостоятельны. При этом документы в томе 60, на которые, в частности, ссылается Афонькин, в действительности являются заявлениями Букина о преступлениях (совершенных, по его мнению, при расследовании данного дела сотрудниками правоохранительных органов). Однако суд не является органом уголовного преследования и не должен был рассматривать подобные заявления по существу.

Оценивая доводы стороны защиты о том, что председательствующий нарушала права защитников и подсудимых, незаконно останавливая их, препятствуя изложению полных текстов их объемных ходатайств, снимая поставленные ими вопросы, а также препятствовала выступлению подсудимых в прениях и с последним словом, сообщала о возможном удалении подсудимого Афонькина из зала суда, судебная коллегия не усматривает в действиях суда первой инстанции нарушений закона, влекущих отмену приговора. Оснований считать, что в результате действий председательствующего в ходе судебного следствия не были выяснены обстоятельства, имеющие существенное значение для дела, судебная коллегия не находит. Кроме того, из материалов дела, в том числе аудиопротокола, усматривается, что осужденные и адвокаты выступили в прениях с чрезвычайно объемными речами, а осужденные также и с последним словом, в достаточной степени реализовав свое право на защиту.

Обсуждая доводы защиты относительно не предоставления осужденным и адвокатам возможности выступить с репликами, судебная коллегия приходит к следующему. В соответствии с п. 36 ст. 5 УПК РФ реплика - замечание участника прений сторон относительно сказанного в речах других участников. Как видно из протокола судебного заседания, осужденные и адвокаты в ходе произнесения речей в прениях высказывали замечания относительно сказанного в речи государственным обвинителем. В дальнейшем, как следует из аудиопротокола судебного заседания, после произнесения всеми участниками процесса речей в прениях государственный обвинитель на вопрос председательствующего сообщила, что реплик не имеет. После этого о желании выступить с репликой сообщил адвокат Харламов, осуществлявший защиту Афонькина, однако председательствующим было разъяснено, что с учетом отсутствия реплик у государственного обвинителя прения закончены. При этом никаких конкретных заявлений о том, что у участников процесса со стороны защиты имеются дополнительные замечания относительно сказанного в своей речи государственным обвинителем либо другими участниками судебного разбирательства, от осужденных и адвокатов не поступало. Адвокат Харламов, заявляя о желании выступить с репликой, конкретных сведений в этой части не сообщил, равно как и осужденный Букин, пытавшийся задать суду первой инстанции вопрос о возможности выступить с репликой. При таких обстоятельствах, а также учитывая объем и содержание выступлений в прениях осужденных и адвокатов, оснований считать, что судом в указанной части было допущено нарушение уголовно-процессуального закона, влекущее отмену приговора, судебная коллегия не усматривает.

При составлении приговора по данному уголовному делу нарушений закона, влекущих отмену приговора, не допущено. Содержание показаний допрошенных по делу лиц приведено в приговоре в достаточном объеме. Ссылки защиты на то, что объемные показания подсудимых изложены в приговоре кратко, принимаются во внимание, однако не являются основанием для отмены приговора. Нарушения права осужденных на защиту не допущено, поскольку полное содержание происходившего в судебном заседании зафиксировано в письменном протоколе судебного заседания и аудиопротоколе. Поэтому стороны имеют возможность ссылаться на все обстоятельства, имевшие место в период судебного разбирательства и реализовывать таким образом свои права. Оценивая содержание письменного протокола и аудиопротокола оснований считать, что приговор основан на неисследованных доказательствах, судебная коллегия не усматривает.

Отсутствие в приговоре информации о содержании показаний свидетеля

К (следователя, расследовавшего данное дело) не является само по себе основанием для отмены приговора. Данный свидетель был допрошен по обстоятельствам производства отдельных следственных действий, и его показания не содержат информации, ставящей под сомнение доказанность вины осужденных. Не содержится такой информации и в показаниях свидетелей защиты

М и

И.

Оценивая доводы осужденного Букина о несоответствиях между письменным текстом приговора и аудиозаписью судебного заседания, судебная коллегия приходит к выводу, что осужденный не сообщает о таких несоответствиях, которые могли бы являться основанием для отмены приговора. Возможно имевшие место при оглашении приговора оговорки и технические недочеты не порождают противоречий относительно существа преступного деяния, признанного судом доказанным, основного содержания доказательств, мотивов, по которым осужденные признаны виновными, квалификации содеянного и назначенного наказания.

То обстоятельство, что в период судебного разбирательства в связи с распространением коронавирусной инфекции имели место определенные ограничения в части формата общения подсудимых и адвокатов, не свидетельствует о том, что было допущено нарушение право подсудимых на защиту, влекущее отмену приговора.

Обсуждая доводы Букина о том, что ряд судебных заседаний проходил ежедневно, в результате чего подсудимые не располагали достаточным временем для сна и отдыха, судебная коллегия также не усматривает оснований для вывода о том, что судом были допущены нарушения прав подсудимых, влекущие отмену приговора. Более того, объем составленных Букиным в период разбирательства в суде первой инстанции процессуальных документов, а также его выступлений указывает на то, что времени для подготовки к судебному процессу у него было достаточно.

Суд принимает во внимание то, что в ходе судебных заседаний Маевскому неоднократно оказывалась медицинская помощь. Однако доказательств того, что он по состоянию здоровья не мог участвовать в том или ином заседании, в ходе которого исследовались доказательства по делу, не представлено.

При назначении наказания суд первой инстанции учел характер и степень общественной опасности совершенного преступления, относящегося к категории особо тяжкого, обстоятельства его совершения, данные о личности осужденных, включая их семейное положение и состояние здоровья (в том числе и наличие хронических заболеваний у Маевского). Выводы суда о необходимости назначения осужденным наказания в виде реального лишения свободы, отсутствии оснований для применения ст. 64, 73, ч.6 ст. 15 УК РФ в приговоре надлежащим образом мотивированы. Оснований для вывода, что назначенное Афонькину, Букину и Маевскому наказание является чрезмерно суровым, судебная коллегия не усматривает.

Обсуждая доводы осужденного Букина об ошибках, допущенных при зачете времени содержания под стражей, судебная коллегия приходит к следующим выводам. Как следует из материалов дела, срок наказания исчислен каждому из осужденных с даты составления протокола в соответствии со ст. 91 УПК РФ. Если осужденные полагают, что в данный срок должны быть включены еще одни сутки, то они вправе обратиться в суд, постановивший приговор, с ходатайством в порядке ст. 397, 399 УПК РФ, который по результатам исследования конкретных материалов уголовного дела вправе принять решение по данному вопросу.

Кроме того, судебная коллегия принимает во внимание, что в ходе предварительного расследования 12 апреля 2019 года мера пресечения в отношении Маевского была изменена с заключения под стражу на домашний арест, однако 24 апреля 2019 года апелляционным постановлением Московского городского суда данное постановление было отменено, Маевский снова взят под стражу. При постановлении обжалуемого приговора время нахождения Маевского под домашним арестом в срок отбывания наказания зачтено не было - ему зачтено время содержания под стражей с 15 ноября 2018 года до вступления приговора в законную силу. Вместе с тем, судебная коллегия не находит предусмотренных законом оснований для внесения изменений в приговор в этой части, поскольку в соответствии с ч.1 ст. 389.24 УПК РФ изменение приговора в сторону ухудшения положения осужденного возможно лишь по представлению прокурора или жалобе потерпевшего.

Режим исправительного учреждения осужденным назначен судом верно. Выступая в прениях, государственный обвинитель ошибочно просила назначить Букину местом отбывания наказания исправительную колонию общего режима. Однако данная ошибка не влечет за собой необходимость назначения судом Букину более мягкого вида исправительного учреждения.

Таким образом, оснований для удовлетворения апелляционных жалоб и отмены приговора судебная коллегия не усматривает.

Также с учетом доводов, содержащихся в апелляционных жалобах и высказанных в ходе апелляционного рассмотрения, судебная коллегия отмечает, что после постановления приговора на протяжении более чем полутора месяцев почти каждый рабочий день осужденные в связи с заявленными ими ходатайствами доставлялись в суд первой инстанции для ознакомления с материалами уголовного дела. После этого уголовное дело было направлено для рассмотрения в суд апелляционной инстанции, однако 24.08.2022 года было снято с рассмотрения для дополнительного ознакомления с материалами уголовного дела, включая вещественные доказательства. В ходе дополнительного ознакомления судом первой инстанции были предоставлены для ознакомления осужденным вещественные доказательства, а в дальнейшем вынесено постановление об установлении определенного срока для ознакомления осужденных с материалами дела. Оценивая в совокупности указанные обстоятельства, учитывая фактически предоставленное каждому из осужденных время для ознакомления с материалами уголовного дела, включая вещественные доказательства, после постановления приговора, судебная коллегия приходит к выводу, что права осужденных на ознакомление с указанными материалами были в достаточной степени соблюдены. Поступившие в суд апелляционной инстанции на завершающем этапе апелляционного рассмотрения письменные заявления осужденного Букина о направлении ему копий протокола судебного заседания суда первой инстанции за определенные даты и приговора (при том, что осужденный был ознакомлен с протоколом судебного заседания в полном объеме и получил копию приговора ранее) являются очевидным злоупотреблением правом.

Поданные осужденными замечания на протокол судебного заседания были рассмотрены в установленном законом порядке. Сопоставляя содержание постановлений о рассмотрении замечаний на протокол судебного заседания, письменный текст протоколов судебного заседания и аудиопротокол, судебная коллегия не усматривает оснований для вывода о том, что при составлении протокола судебного заседания и рассмотрении замечаний на него были допущены нарушения закона, влекущие отмену приговора. Исходя из содержания постановлений о рассмотрении замечаний на протокол судебного заседания, судебная коллегия приходит к выводу, что замечания были рассмотрены в полном объеме.

Оснований для истребования сведений о начале судебных заседаний суда первой инстанции, датах формирования определенных файлов, содержащих протокол судебного заседания и постановлений о рассмотрении замечаний на них, равно как и информации о датах, времени выхода на работу судьи первой инстанции, дате начала ее декретного отпуска, не установлено. На разрешение вопроса о доказанности вины осужденных данные сведения никак не влияют, а информация относительно происходившего в судебных заседаниях суда первой инстанции, как уже было отмечено, может быть беспрепятственно получена из письменного протокола судебного заседания и аудиопротокола, в том числе, к примеру, относительно участия либо не участия представителя потерпевших в конкретных заседаниях.

Кроме того, судебная коллегия обращает внимание, что в расписке о получении дополнения N 24 к апелляционной жалобе осужденного Букина осужденный Афонькин указал, что копия данного дополнения им получена без листа N 3 и приложения (справки на 1 листе). Информация от администрации следственного изолятора о том, что указанные документы были вручены Афонькину не в полном объеме, не представлено. Кроме того, в ходе апелляционного рассмотрения (до выступлений сторон в прениях) судебной коллегией до сведения осужденного Афонькина было доведено содержание листа N 3 указанных дополнений и упомянутой справки.

Вместе с тем, приговор подлежит изменению по следующим основаниям.

Как следует из материалов уголовного дела, одна из встреч между Маевским и свидетелем

М происходила 8 ноября 2018 года по адресу

... Об этом свидетельствуют исследованные судом первой инстанции показания

М, протокол проверки его показаний на месте (на который также имеется ссылка в приговоре). Кроме того, при допросах и в ходе проверки показаний на месте

М ссылался то, что встреча происходила в ресторане "

... ", который по данным из открытых источников расположен именно по вышеуказанному адресу. Однако в предъявленном обвинении и приговоре адресом упомянутой встречи ошибочно указан

... Данная явная техническая ошибка может быть исправлена без нарушения требований ст. 252 УПК РФ. Судебная коллегия исходит из того, что с учетом вышеприведенных обстоятельств для всех участников судопроизводства было очевидно, по какому адресу согласно показаниям

М происходила упомянутая встреча. Кроме того, судебная коллегия принимает во внимание, что вопреки мнению осужденных в данном случае речь идет об адресе одной из промежуточных встреч, а не о единственном месте преступления. Таким образом, судебная коллегия вносит в приговор уточнение в указанной части. При этом суд апелляционной инстанции, оценивая доводы относительно противоречий в показаниях свидетеля

М в части конкретного времени данной встречи, приходит к выводу, что противоречий, ставящих под сомнение обоснованность осуждения Афонькина, Букина и Маевского, не имеется. Время встречи в обвинении указано примерно. Информация о телефонных соединениях Маевского и местонахождении его телефонного аппарата в указанную дату также сама по себе не опровергает показаний

М относительно содержания встречи с Маевским в данный день.

Также суд апелляционной инстанции считает необходимым исключить из приговора указание на передачу Букиным документов свидетелю

Ку, поскольку бесспорных доказательств того, что именно Букин передал данные документы не представлено (хотя Букин и присутствовал на встрече

К и Маевского). Вместе с тем, данное изменение не ставит под сомнение доказанность вины Букина, учитывая наличие совокупности доказательств, подтверждающих его участие в совершении преступления.

Кроме того, судебная коллегия уточняет дату рождения Афонькина, поскольку в приговоре в этой части допущена опечатка.

На основании изложенного, руководствуясь ст. 389.13, 389.20, 389.28 УПК РФ, судебная коллегия

ОПРЕДЕЛИЛА:

Приговор Мещанского районного суда г. Москвы от 17 марта 2022 года в отношении Афонькина

В.Н, Букина

М.С. и Маевского

Л.С. изменить:

- уточнить, что осужденный Афонькин В.Н. родился 28 октября 1975 года;

- уточнить, что встреча

М и Маевского Л.С. 8 ноября 2018 года имела место по адресу:

... ;

- исключить из приговора указание на то, что Букин М.С. 22 октября 2018 года передавал документы

К

В остальной части приговор оставить без изменения, апелляционные жалобы - без удовлетворения.

Апелляционное определение может быть обжаловано в кассационном порядке, установленном главой 47.1 УПК РФ, во Второй кассационный суд общей юрисдикции, в течение 6 месяцев со дня вынесения через суд, постановивший приговор, а осужденными - в тот же срок со дня получения копии апелляционного определения. В случае пропуска срока обжалования либо отказа в его восстановлении жалоба подается непосредственно в суд кассационной инстанции. Осужденные вправе ходатайствовать об участии в кассационном рассмотрении дела.

Председательствующий

Судьи