Определение СК по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции от 26 января 2023 г. по делу N 8Г-25966/2022[88-861/2023-(88-24976/2022)]

Судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного

суда общей юрисдикции в составе

председательствующего Лавник М.В, судей Кожевниковой Л.П, Гусева Д.А.

с участием прокурора пятого отдела (апелляционно-кассационного) (с дислокацией в г. Кемерово) апелляционно-кассационного управления Главного гражданско-судебного управления Генеральной прокуратуры Российской Федерации Коган А.Г.

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело N75RS0016-01-2018-000234-04 (N 2-1/2022) по исковому заявлению ФИО1, И.О.Н. к Военному комиссариату Забайкальского края отдела по г. Могоча, Могочинскому и Тунгиро - Олекминскому району, войсковой части 21250, Федеральному государственному казенному учреждению "321 Военный клинический госпиталь", Казне Российской Федерации, Министерству обороны Российской Федерации, Травматологическому пункту г. Чита, государственному учреждению здравохранения "Городская клиническая больница N 1" о признании факта неоказания квалифицированной медицинской помощи, о признании военной травмы полученной при исполнении обязанностей военной службы, взыскании морального вреда, компенсации материального ущерба, судебных расходов, по кассационной жалобе ФИО1, И.О.Н. на решение Могочинского районного суда Забайкальского края от 17 января 2022 г. и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Забайкальского краевого суда от 17 августа 2022 г.

Заслушав доклад судьи Восьмого кассационного суда общей юрисдикции Кожевниковой Л.П, объяснения И.О.Н, поддержавшей доводы кассационной жалобы, принимавшей участие в судебном заседании посредством видеоконференц-связи, прокурора Коган А.Г, полагавшую жалобу не подлежащей удовлетворению, судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции,

УСТАНОВИЛА:

ФИО1, И.О.Н. обратились в суд с иском к Военному комиссариату Забайкальского края отдела по г.Могоча, Могочинскому и Тунгиро - Олекминскому району, войсковой части 21250, Федеральному государственному казенному учреждению "321 Военный клинический госпиталь" (далее- ФГКУ "321 Военный клинический госпиталь"), Казне Российской Федерации, Министерству обороны Российской Федерации, Травматологическому пункту г. Чита, государственному учреждению здравоохранения "Городская клиническая больница N 1" (далее- ГУЗ "Городская клиническая больница N 1") о признании факта неоказания квалифицированной медицинской помощи, о признании военной травмы полученной при исполнении обязанностей военной службы, взыскании морального вреда, компенсации материального ущерба, судебных расходов.

В обосновании исковых требований указано, что 3 марта 2015 г. во время прохождения срочной военной службы на спортивных занятиях истец ФИО1 получил "данные изъяты", 4 марта 2015 г. был доставлен в травматологический пункт, где ему был сделан рентген и выставлен диагноз " "данные изъяты"" и наложен гипс.

В период с 4 марта 2015 г. по 20 марта 2015 г. руководство войсковой части скрывало получение ФИО1 травмы, никакой медицинской помощи ему не оказывали, несмотря на нахождение в медпункте. Лишь после неоднократных просьб матери истца - И.О.Н, истец ФИО1 10 марта 2015 г. был доставлен в Академию здоровья, где ему был повторно сделан рентген, и рекомендовано обратиться к травматологу.

После повторного обращения в Академию здоровья 19 марта 2015 г. и получения рекомендации для лечения в госпитале, 20 марта 2015 г. ФИО1 был доставлен в ФГКУ "321 Военный клинический госпиталь", где ему было сделано две операции, вставлены спицы Киршнера в руку.

В апреле 2015 года ФИО1 был выписан из госпиталя и направлен в войсковую часть. После выписки рука была опухшая, истец испытывал боль, пальцы рук не двигались. При периодическом посещении поликлиники и жалоб на боль, со стороны медицинских работников никаких действий не предпринималось.

24 апреля 2015 г. приехала И.О.Н. и отвезла ФИО1 в Академию здоровья, где они обратились к врачу неврологу.

25 апреля 2015 г. врач невролог, после обследования, установилдиагноз: "данные изъяты"

28 апреля 2015 г. ФИО1 положили на стационарное лечение в 18 неврологическое отделение, где он пробыл до 29 мая 2015 г. В этот день он был демобилизован и продолжил курс лечения для восстановления руки по месту жительства.

Истец ФИО1 указывает, что вследствие бездушного отношения со стороны командования войсковой части, военного госпиталя, а также вследствие неоказания квалифицированной медицинской помощи он на протяжении 3 месяцев испытывал физические и нравственные страдания.

Страдания также испытывала и мать ФИО1 - И.О.Н, поскольку переживала за сына, вследствие данной ситуации ухудшилось состояние ее здоровья.

Просили суд с учетом уточненных исковых требований признать факт неоказания квалифицированной медицинской помощи ФИО1, признать травму военной, полученной при исполнении обязанностей военной службы, взыскать с казны Российской Федерации в лице Министерства обороны Российской Федерации в пользу ФИО1, компенсацию морального вреда в размере 1 000 000 руб, материальный ущерб, связанный с расходами на лечение в размере 19 141, 9 руб, судебные расходы на проведение почерковедческой и судебно-медицинской экспертиз в размере 85 013, 63 руб, взыскать с казны Российской Федерации в лице Министерства обороны Российской Федерации в пользу И.О.Н. компенсацию морального вреда в размере 100 000 руб, материальный ущерб, связанный с затратами на оплату транспортных расходов в размере 2 626 руб, судебные расходы, связанные с производством почерковедческой и судебно-медицинской экспертиз в сумме 85 013, 63 руб;, взыскать с ГУЗ "Городская клиническая больница N 1" компенсацию морального вреда в размере 300 000 руб.

Решением Могочинского районного суда Забайкальского края от 8 ноября 2019 г. в удовлетворении исковых требований отказано.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Забайкальского краевого суда от 19 марта 2020 г. в части отказа в удовлетворении исковых требований ФИО1, И.О.Н. к Министерству обороны РФ, ФГКУ "321 Военный клинический госпиталь" о компенсации морального вреда, о взыскании материального ущерба отменено, с принятием в данной части нового решения, которым указанные исковые требования удовлетворены частично. Суд взыскал с Российской Федерации в лице Министерства обороны РФ за счет средств казны Российской Федерации в пользу ФИО1 компенсацию морального вреда в размере 300 000 руб, взыскал с ФГКУ "321 Военный клинический госпиталь в пользу ФИО1 компенсацию морального вреда в размере 50 000 руб, взыскал с Российской Федерации в лице Министерства обороны РФ за счет средств казны Российской Федерации в пользу ФИО1 материальный ущерб в размере 1 800 руб, с ФГКУ "321 Военный клинический госпиталь" в пользу ФИО1 суд взыскал материальный ущерб в размере 6 437 руб.

Также суд взыскал с Российской Федерации в лице Министерства обороны РФ за счет средств казны Российской Федерации в пользу И.О.Н. компенсацию морального вреда в размере 50 000 руб, взыскал с ФГКУ "321 Военный клинический госпиталь" в пользу И.О.Н. компенсацию морального вреда в размере 10 000 руб, взыскал с Российской Федерации в лице Министерства обороны РФ за счет средств казны Российской Федерации в пользу И.О.Н. материальный ущерб в размере 2 626 руб. В остальной части решение суда первой инстанции оставлено без изменения.

Определением судебной коллегии по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции от 18 августа 2020 г. решение Могочинского районного суда Забайкальского края от 8 ноября 2019 г. и апелляционное определение судебной коллегии Забайкальского краевого суда от 19 марта 2020 г. в части отказа в удовлетворении исковых требований о признании военной травмы отменено, в отменной части дело направлено на новое рассмотрение в суд первой инстанции, в остальной части апелляционное определение оставлено без изменения.

При рассмотрении гражданского дела в отмененной части истцы уточнили исковые требования просили суд установить факт повреждения здоровья, полученного 20 марта 2015 г. в ходе проведения операции по вставлению первой спицы Киршнера; признать увечьем, повреждение здоровья, полученное 20 марта 2015 г. в ходе проведения операции по вставлению первой спицы Киршнера; установить факт повреждения здоровья, полученного при удалении второй спицы Киршнера; признать увечьем, повреждение здоровья, полученное при удалении второй спицы Кишнера; установить факт повреждения здоровья в виде " "данные изъяты" возложить на военно-врачебную комиссию филиала ФГКУ "ГЦ ВВЭ" Министерства обороны Российской Федерации провести медицинские освидетельствования ФИО1 по признанным увечьям и установленному заболеванию; взыскать солидарно с Российской Федерации в лице Министерства обороны Российской Федерации за счет средств казны Российской Федерации, ФГКУ "321 Военный клинический госпиталь" Министерства обороны Российской Федерации компенсацию морального вреда в пользу ФИО1 в размере 2 000 000 руб, в пользу И.О.Н. в размере 50 000 руб.

Решением Могочинского районного суда Забайкальского края от 17 января 2022 г. в удовлетворении заявленных истцами требований отказано.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Забайкальского краевого суда от 17 августа 2022 г. решение Могочинского районного суда Забайкальского края от 17 января 2022 г, в части отказа в удовлетворении исковых требований о признании военной травмы, полученной при исполнении обязанностей военной службы отменено. Производство по гражданскому делу указанной части требований прекращено в связи с заявленным отказом от исковых требований. В остальной части решение суда первой инстанции оставлено без изменения.

В кассационной жалобе, поданной в Восьмой кассационный суд общей юрисдикции, И.О.Н, ФИО1 ставят вопрос об отмене принятых судебных актов, как незаконных, принятых с нарушением норм материального права.

В судебное заседание истец ФИО1, ответчики, третьи лица не явились, о времени и месте судебного заседания извещены надлежащим образом. Судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции, руководствуясь ч.5 ст. 379.5 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, рассмотрела дело в отсутствие неявившихся лиц.

Заслушав истца И.О.Н, прокурора, проверив материалы дела, обсудив доводы кассационной жалобы, судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции не находит оснований для удовлетворения жалобы.

В силу положений ст. 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации основаниями для отмены или изменения судебных постановлений кассационным судом общей юрисдикции являются несоответствие выводов суда, содержащихся в обжалуемом судебном постановлении, фактическим обстоятельствам дела, установленным судами первой и апелляционной инстанций, нарушение либо неправильное применение норм материального права или норм процессуального права.

Статья 379.6 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации предусматривает, что кассационный суд общей юрисдикции проверяет законность судебных постановлений, принятых судами первой и апелляционной инстанций, устанавливая правильность применения и толкования норм материального права и норм процессуального права при рассмотрении дела и принятии обжалуемого судебного постановления, в пределах доводов, содержащихся в кассационных жалобе, представлении, если иное не предусмотрено настоящим Кодексом.

Судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции рассмотрела дело в пределах доводов кассационной жалобы.

Судами установлено и следует из материалов дела, что ФИО1, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, был призван Военным комиссариатом Забайкальского края по г. Могоча, Могочинскому и Тунгиро-Олекминскому районам 19 мая 2014 г. в ряды вооруженных сил Российской Федерации, проходил службу в войсковой части 21250-Г п.Песчанка, Читинского района, Забайкальского края по 29 мая 2015 г, когда был уволен в запас.

3 марта 2015 г. ФИО1, занимаясь армрестлингом с сослуживцем С.Р.В. во время спортивных занятий, повредил правую руку в районе запястья.

4 марта 2015 г. при обращении в травматологический пункт ГУЗ "Городской клинической больницы N1" ему был установлен диагноз " "данные изъяты".

С 4 марта 2015 г. по 13 марта 2015 г. ФИО1 находился в медицинском пункте полка при войсковой части с диагнозом " "данные изъяты"", под другой фамилией.

10 марта 2015 г. в Академии здоровья г. Читы истцу был проведен рентген правой кисти, в результате которого деформации в проекции ладьевидной кости убедительно не выявлено, рекомендовано сделать рентген без гипса.

19 марта 2015 г. в Академии здоровья г. Читы на основании рентгена у истца диагностировано " "данные изъяты"", рекомендовано лечение в госпитале.

С 20 марта 2015 г. по 7 апреля 2015 г. ФИО1 находился на стационарном лечении в травматологическом отделении ФГКУ "321 Военный клинический госпиталь", где ему был установлен диагноз " "данные изъяты"".

Из истории болезни следует, что 20 марта 2015 г. ФИО1 была проведена операция - "данные изъяты". Вышеуказанный диагноз также отражен в справках о тяжести увечья от 2 апреля 2015 г. N и от 19 августа 2015 г. N.

24 апреля 2015 г. в Академии здоровья г. Читы у ФИО1 диагностирована " "данные изъяты"

С 28 апреля 2015 г. по 29 мая 2015 г. ФИО1 находился на стационарном лечении в неврологическом отделении ФГКУ "321 Военный клинический госпиталь" с диагнозом " "данные изъяты"".

Согласно постановлению заместителя руководителя военного следственного отдела Следственного комитета России по Дровянинскому гарнизону подполковника юстиции Щ.В.А... от 18 сентября 2015 г. в возбуждении уголовного дела в отношении командира 2 учебного артиллерийского дивизиона войсковой части 21250-Г М.Н.Л, старших лейтенантов указанной войсковой части А.Р.В. и В.В.С, начальника медицинского пункта войсковой части N 21250-Г Я.М.В. по признакам преступления, предусмотренного ч.1 ст.285 Уголовного кодекса Российской Федерации (злоупотребление должностными полномочиями) (далее - УК РФ), отказано, в связи с отсутствием в их действиях состава преступления.

Этим же постановлением отказано в возбуждении уголовного дела в отношении С.Р.В, в связи с отсутствием в его действиях состава преступления, предусмотренного ч.1 ст. 334 УК РФ (насильственные действия в отношении начальника), и в отношении ФИО1 по признакам преступления, предусмотренного ч.1 ст. 339 УК РФ (уклонение военнослужащего от исполнения обязанностей военной службы путем симуляции болезни или иными способами), в связи с отсутствием в его действиях состава преступления.

При этом доследственной проверкой установлено, что травма получена ФИО1 в результате собственной неосторожности, а вред здоровью, причиненный ФИО1, состоит в причинной связи с травмой "данные изъяты", а не с действиями вышеуказанных должностных лиц.

Из справки временно исполняющего обязанности начальника отдела военного комиссариата Забайкальского края по г. Могоча, Могочинскому и Тунгиро-Олекминскому районам от 26 июня 2015 г. следует, что ФИО1, призванный на военную службу 19 мая 2014 г, уволен в запас 29 мая 2015 г. В связи с получением травмы ФИО1 была выплачена страховая выплата в размере 233 735, 25 руб. Данная информация следует из журнала учета оформленных материалов, направленных в страховую организацию, и сообщения АО "СОГАЗ" от 14 мая 2018 г.

Для проверки довода истца ФИО1 о том, что заболевание в виде "данные изъяты" наступило в результате несвоевременного оказания командованием войсковой части N 21250-Г медицинской помощи, не качественным оказанием медицинской помощи в травматологическом пункте г. Читы ГУЗ "Городская клиническая больница N", а также в ФГКУ "321 Военный клинический госпиталь" определением Могочинского районного суда Забайкальского края от 28 августа 2018 г. по делу была назначена судебно-медицинская экспертиза, проведение которой поручено экспертам ФГБУ Российский центр судебно-медицинской экспертизы Минздрава России.

Согласно заключению комиссионной судебно-медицинской экспертизы от 27 сентября 2019 г. N развитие вышеуказанного заболевания является следствием полученной травмы "данные изъяты") и не связано с качеством и объемом оказанной медицинской помощи.

Лечение, проводимое ФИО1 в ФГКУ "321 Военный клинический госпиталь", является верным, оперативное вмешательство выполнено правильно, по показаниям, медицинская помощь была оказана ФИО1 своевременно и в полном объеме. Каких-либо дефектов в оказании медицинской помощи не установлено.

При обращении ФИО1 в травматологический пункт г. Читы ему был установлен неверный диагноз, однако выбранная в травматологическом пункте тактика (амбулаторное лечение) и проведенное лечение - наложение гипсовой лонгеты - было верным.

Исходя из существа рассматриваемого спора, необходимости установления юридически значимых обстоятельств по делу, к которым относится, в том числе установление виновных действий медицинских работников ФГКУ "321 Венный клинический госпиталь", принимая во внимание, что данный вопрос требует специальных познаний, которыми суд не обладает, необходимые сведения для правильного разрешения дела по делу были назначены судебно - медицинской экспертизы в соответствии со ст. 79 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

Согласно выводам заключения ФГБУ "Российский центр судебно- медицинской экспертизы" Министерства здравоохранения Российской Федерации от 27 сентября 2019 г. в период с 20 марта 2015 г. по 7 апреля 2015 г. ФИО1 находился на стационарном лечении в ФГКУ "321 Военный клинический госпиталь Министерства обороны Российской Федерации". Из записей в медицинской карте при поступлении ФИО1, в стационар имелись "данные изъяты" ("данные изъяты"), при снятии гипсовой лангеты отмечено "данные изъяты".

На основании объективных клинических данных, результатов проведенных ранее рентгенологических исследований, ФИО1 установлен диагноз: "данные изъяты", 20 марта 2015 г. ФИО1, учитывая наличие "данные изъяты", проведено оперативное лечение - "данные изъяты"", в ходе операции "данные изъяты", проведена гипсовая "данные изъяты" до средней трети плеча.

Каких-либо данных об обращении ФИО1, в медицинские учреждения после проведенной в ФГКУ "321 Военный клинический госпиталь Министерства обороны Российской Федерации" операции с 7 апреля 2015 г. по 24 апреля 2015 г.- не имеется. С 28 апреля 2015 г. по 29 мая 2015 г. ФИО1, проходил стационарное лечение в ФГКУ "321 Военный клинический госпиталь Министерства обороны Российской Федераций" с диагнозом: "данные изъяты".

Анализ представленных материалов свидетельствует о том, что у истца в связи со случаем от 3 марта 2015 г. имела место травма "данные изъяты"

Комиссия экспертов пришла к выводу, что в рассматриваемом случае "данные изъяты" возникла в результате полученной ФИО1 травмы "данные изъяты", является следствием полученной травмы и не связано с качеством и объемом оказанной медицинской помощи. При этом, каких-либо дефектов (недостатков) при оказании медицинской помощи ФИО1 в ФГКУ "321 Военный клинический госпиталь Министерства обороны Российской Федерации" экспертной комиссией не установлено.

Как следует из протокола операции от ДД.ММ.ГГГГ оперативное вмешательство отражало обычный ход подобных вмешательств, то есть проведено технически правильно, каких-либо "данные изъяты". Анализ представленных комиссии экспертов рентгенограмм, выполненных ФИО1 после операции, свидетельствует о том, что спица введена правильно, достигнута физиологическая ширина радионульнарного сочленения (1 Мм.). Таким образом, в период госпитализации ФИО1 в ФГКУ "321 Военный клинический госпиталь Министерства обороны Российской Федерации" лечение, в том числе оперативное было выполнено правильно, по показаниям, в соответствии с общепринятыми методиками, то есть медицинская помощь оказана правильно, в полном объеме.

Согласно выводам комиссии экспертов ООО Международного бюро судебных экспертиз оценки и медиации, приведенных в заключении комплексной судебно - медицинской экспертизы от 1 октября 2021 г, наличие "данные изъяты" имело место до проведения операции 20 марта 2015 г. Эксперты пришли к выводу, что установление "данные изъяты" Таким образом, ухудшение состояния здоровья ФИО1 было обусловлено тяжестью и характером травмы "данные изъяты", а не выявленными дефектами оказания медицинской помощи, и не может рассматриваться как причинение вреда здоровью истцу.

Отказывая в удовлетворении иска, суд первой инстанции, руководствуясь положениями ст.61 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, пришел к выводу об отсутствии оснований для взыскания в пользу истцов компенсации морального вреда вследствие причинения вреда здоровью ФИО1 в связи с наличием вступившего в законную силу апелляционного определения судебной коллегии по гражданским делам Забайкальского краевого суда от 19 марта 2020 г, которым установлено наличие допущенных ответчиком ФГКУ "321 Военный клинический госпиталь Министерства обороны Российской Федерации" нарушении при оказании медицинской помощи истцу. В частности, суд указал, что суды высказывались по поводу факта сокрытия одной из двух операции по установке истцу спиц Киршнера, о получении осложнения в виде "данные изъяты", неинформировании о способах и методах лечения и т.д.

Суд апелляционной инстанции с такими выводами суда первой инстанции не согласился, указав, что судом первой инстанции неверно определен предмет заявленных исковых требований.

Обращаясь в суд с настоящим иском, и поставив перед судом вопрос о возмещении вреда, причиненного здоровью ФИО1, истцы просили суд установить факт причинения повреждений здоровью ФИО1, допущенных в ходе прохождения лечения в условиях ФГКУ "321 Военный клинический госпиталь Министерства обороны Российской Федерации".

Как следует из пояснений стороны истцов в ходе рассмотрения дела в суде первой инстанции, настоящий иск направлен на установление факта допущенных повреждений (увечий) в ходе прохождения лечения, для последующего принятия решения о признании повреждений военными травмами и получения страховых выплат. Так истцы указывали, что в ходе лечения, "данные изъяты", вследствие неправильно проведенных медицинских манипуляции также причинена травма, явившаяся "данные изъяты".

Учитывая, что данным доводам истца оценка судом первой инстанции не была дана, суд апелляционной инстанции пришел к следующим выводам.

По смыслу положений ст. 86 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации экспертное заключение является одним из наиболее важных видов доказательств по делу, поскольку оно отличается использованием специальных познаний и научными методами исследования.

Экспертные заключения оцениваются судом по его внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании каждого отдельно взятого доказательства, собранного по делу, и их совокупности с характерными причинно- следственными связями между ними и их системными свойствами.

Проведенные ФГБУ "Российский центр судебно-медицинской экспертизы" Министерства здравоохранения Российской Федерации, АНО "Санкт-Петербургский институт независимой экспертизы и оценки" Международного бюро судебных экспертиз оценки и медиации в части ответов на поставленные судом вопросы, касающиеся проведения операции по фиксации конечности спицами Киршнера, полностью отвечают вышеприведенным требованиям. Оценка результатов проведенных исследований приведена подробно, детально, со ссылкой на данные медицинских документов ФИО1, с учетом имеющейся нормативной документации. Содержание описательной части заключений позволяет проверить правильность исследований, а статус экспертных учреждений и квалификация экспертов не вызывают сомнений в их компетентности. В этой связи ставить под сомнение выводы экспертиз, касающиеся правильности установки спиц Киршнера при фиксации конечности ФИО1, не имеется.

Заключениями двух экспертиз установлено, что возникшие у истца ФИО1 осложнения в "данные изъяты" явились следствием полученной травмы, а не следствием допущенных в ходе лечения нарушений, а потому оснований для установления факта причинения врачами ФГКУ "321 Военный клинический госпиталь Министерства обороны Российской Федерации" вреда здоровью в виде увечья, повлекшего данное осложнение, не имеется.

Выводы экспертов в указанной части ничем не опровергнуты.

Отклоняя доводы истцов о неполноте проведенных экспертами исследований, отсутствие в распоряжении экспертов рентгенограмм, проведенных истцу ФИО1 в ходе лечения, а также после лечения, суд апелляционной инстанции отметил, что из заключения комплексной судебно-медицинской экспертизы ООО Международного бюро судебно-медицинских экспертиз оценки и медиации следует, что экспертами бюро изучались все имеющиеся медицинские документы истца ФИО1, в том числе, рентгенограммы от 24 апреля 2015 г, 24 июня 2018 г, 3 июля 2018 г, 26 февраля 2020 г, 25 июня 2020 г.

На недостаточность представленных на исследование материалов в виде рентген -исследований, ссылок экспертном заключении не имеется.

Доводы об отсутствии в материалах дела оригинала заключения специалиста от 17 марта 2016 г. N не свидетельствуют о неполноте проведенных исследований, поскольку копия данного заключения представлена в материалы дела.

Отклоняя ссылки истцов на невозможность принятия во внимание заключения ООО Международное бюро судебных экспертиз оценки и медиации по тому мотиву, что эксперты не предупреждены судом об уголовной ответственности, предусмотренной ст. 307 УК РФ, суд апелляционной инстанции сослался на материалами дела, опровергающие указанные доводы, поскольку в определении суда, а также в заключении экспертизы указано о том, что права и обязанности экспертам понятны, об ответственности за дачу заведомо ложного заключения эксперты предупреждены.

Исходя из того, что увечьем признается случайное или целенаправленное телесное повреждение, которое наносит ущерб внешнему виду или функциям жилого организма, суд апелляционной инстанции пришел к выводу о том, что манипуляции по удалению спиц Киршнера, врачами ФГКУ "321 Военный клинический госпиталь Министерства обороны Российской Федерации" не причинили ФИО1 увечья в "данные изъяты". А доводы истца в указанной части со ссылкой на рентгеновский снимок МЦ "Академия здоровья" от 24 апреля 2015 г. не являются обоснованными, поскольку согласно описанию Rg-графии правого лучезапястного сустава: МЦ "Академия здоровья" ООО "Давид" от 24 апреля 2015 г. на рентгенограммах правого лучезапястного сустава в двух проекциях отмечается "данные изъяты", в ее проекции определяется костный дефект после устранения элементов МОС.

Костный дефект - это утрата костной ткани в результате травмы или заболевания, изменяющей анатомическое строение, физиологию и функцию конечности как органа опоры и движения.

Из пояснений допрошенного в ходе рассмотрения дела в суде апелляционной инстанции в качестве специалиста врача травматолога - ортопеда У.С.А. следует, что на представленном рентгеновском снимке от 24 апреля 2015 г,, на который ссылаются истцы, действительно имеется "данные изъяты". Данный дефект не связан с "данные изъяты", а представляет собой отверстие от "данные изъяты". При такого рода манипуляциях, "данные изъяты" является неизбежным, это следствием лечения и не связано с качеством оказанной медицинской помощи. Иных переломов, кроме допущенного "данные изъяты" согласно рентген снимкам не имеется.

Оснований не доверять показаниям специалиста У.С.А, имеющего высшее медицинское образование, длительный стаж работы в качестве врача травматолога- ортопеда судебная коллегия по гражданским делам Забайкальского краевого суда не установила, отметив, что его пояснения подтверждаются также заключением ООО "Международного бюро судебно-медицинских экспертиз оценки и медиации", в описаниях экспертов к рентгенограммам которого данных о "данные изъяты", кроме тех, что явились неотъемлемым следствием лечения, не указывается.

Каких-либо иных доказательств тому обстоятельству, что в ходе проведенной манипуляции по "данные изъяты" ФИО1 была повреждена "данные изъяты" (как поясняла И.О.Н. " "данные изъяты"") в ходе рассмотрения дела не имеется, доводы истцов в указанной части ничем не подтверждены, а потому оснований для признания факта причинения истцу ФИО1 увечья в виде повреждения "данные изъяты" не имеется.

Не установлено судом и факта причинения истцу ФИО1 увечья в ходе прохождения лечения в ФГКУ "321 Военный клинический госпиталь" в виде "данные изъяты".

Как указано выше, истец дважды проходил стационарное лечение в условиях ФГКУ "321 Военный клинический госпиталь", в период с 20 марта 2015 г. по 7 апреля 2015 г. по поводу "данные изъяты" кости, и в период с 28 апреля 2015 г. по 29 мая 2015 г. по поводу "данные изъяты" ФИО1 был диагностирован изначально. В период стационарного лечения с 20 марта 2015 г. по 7 апреля 2015 г. истцу проведена операция по вставлению спиц Киршнера именно с целью устранения данного нарушения.

Приведенными заключениями экспертиз подтверждается, что в ходе операции "данные изъяты". Операция проведена технически правильно, каких-либо "данные изъяты" зафиксировано. Экспертами проанализированы рентгенограммы, выполненные ФИО1 после операции, из которых следует, что манипуляции проведены правильно, достигнута физиологическая ширина радионульнарного сочленения (1 мм.). Эксперты пришли к выводу, что в период госпитализации ФИО1 в ФГКУ "321 Военный клинический госпиталь Министерства обороны Российской Федерации" лечение, в том числе оперативное было выполнено правильно, по показаниям, в соответствии с общепринятыми методиками.

Каких-либо сведений о том, что при нахождении ФИО1 в условиях ФГКУ "321 Военный клинический госпиталь Министерства обороны Российской Федерации" оказанное ему лечение не отвечало определенным целям, усугубило его состояние здоровья, причинены иные повреждения, в том числе "данные изъяты", который можно отнести к увечью, причиненному в ходе лечения, в материалах дела не имеется.

Суд апелляционной инстанции отклонил доводы истцов, касающиеся неверно проведенного лечения, "данные изъяты" до настоящего времени, поскольку вопросы качества оказания ФГКУ "321 Военный клинический госпиталь" медицинской помощи судом были разрешены ранее. Каких-либо препятствий ставить вопрос о возмещении вреда здоровью истца по данному основанию не имелось.

В ходе рассмотрения дела судом апелляционной инстанции истцами заявлено ходатайство об отказе от исковых требований в части требований касающихся признания травмы, полученной при исполнении обязанностей военной службы 3 марта 2015 г, военной травмой, поскольку данное обстоятельство никем не оспаривается, страховые выплаты истцом ФИО1 получены.

Последствия прекращения производства по делу в части в связи с отказом от иска, предусмотренные ст.ст. 173, 220, 221 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, истцам разъяснены понятны, что следует из представленных письменных заявлении поддержанных в ходе рассмотрения дела в суде апелляционной инстанции И.О.Н, выступающей в своих интересах, а также в интересах И.Р.С..

Рассмотрев заявленное ходатайство, суд апелляционной инстанции принял отказ от исковых требований в указанной части, придя к выводу о том, что отказа от части иска соответствует положениям Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, не нарушает прав иных лиц.

В соответствии со ст. 326.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации суд апелляционной инстанции решение суда первой инстанции в части отказа в удовлетворении исковых требований о признании травмы полученной при исполнении обязанностей военной службы 3 марта 2015 г. военной травмой отменил, производство по делу в отмененной части прекратил в связи с заявленным отказом от исковых, требований. В остальной части решение суда первой инстанции судом апелляционной инстанции оставлено без изменения.

Судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции считает, что суд апелляционной инстанции при разрешении спора правильно применил нормы материального и процессуального права.

В соответствии со ст. 59 Конституции Российской Федерации защита Отечества является долгом и обязанностью гражданина Российской Федерации. Гражданин Российской Федерации несет военную службу в соответствии с федеральным законом.

Права, свободы, обязанности и ответственность военнослужащих, а также основы государственной политики в области правовой и социальной защиты военнослужащих, граждан Российской Федерации, уволенных с военной службы, и членов их семей определены Федеральным законом от 27 мая 1998 г. N 76-ФЗ "О статусе военнослужащих" (далее - Федеральный закон от 27 мая 1998 г. N 76-ФЗ).

Охрана здоровья военнослужащих обеспечивается созданием благоприятных условий военной службы, быта и системой мер по ограничению опасных факторов военной службы, проводимой командирами во взаимодействии с органами государственной власти. Забота о сохранении и об укреплении здоровья военнослужащих - обязанность командиров. На них возлагается обеспечение требований безопасности при проведении учений, иных мероприятий боевой подготовки, во время эксплуатации вооружения и военной техники, при производстве работ, исполнении других обязанностей военной службы (п. 1 ст. 16 Федерального закона от 27 мая 1998 г. N 76-ФЗ).

Командиры являются единоначальниками и отвечают в мирное и военное время за постоянную боевую и мобилизационную готовность, успешное выполнение боевых задач, боевую подготовку, воспитание, воинскую дисциплину, правопорядок, морально-психологическое состояние подчиненного личного состава и безопасность военной службы, состояние и сохранность вооружения, военной техники и другого военного имущества, материальное, техническое, финансовое, бытовое обеспечение и медицинское обеспечение (п. 2 ст. 27 Федерального закона от 27 мая 1998 г. N 76-ФЗ в редакции, действовавшей на время возникновения спорных отношений).

Аналогичные требования к обеспечению сохранения жизни и здоровья военнослужащих закреплены и в Уставе внутренней службы Вооруженных Сил Российской Федерации, утвержденном Указом Президента Российской Федерации от 10 ноября 2007 г. N 1495. В частности, в соответствии со ст. 75 данного устава (здесь и далее нормы Устава приведены в редакции, действовавшей на время возникновения спорных отношений; далее - Устав внутренней службы) командир является единоначальником, в мирное и военное время отвечает за боевую подготовку, воспитание, воинскую дисциплину, морально-психологическое состояние подчиненного личного состава и безопасность военной службы; за внутренний порядок, состояние и сохранность вооружения, военной техники и другого военного имущества; за материальное, техническое, финансовое, бытовое обеспечение и медицинское обслуживание.

Командир (начальник) в целях обеспечения безопасности военной службы обязан: в своей служебной деятельности отдавать приоритет сохранению жизни и здоровья подчиненных военнослужащих; руководствуясь положениями главы 7 Устава внутренней службы, принимать все возможные меры по обеспечению защищенности военнослужащих от воздействия на них опасных факторов военной службы при исполнении ими своих обязанностей, предупреждению их гибели (смерти) и увечий (ранений, травм, контузий), а также осуществлять мероприятия по предотвращению причинения вреда жизни, здоровью, имуществу местного населения и окружающей среде в ходе повседневной деятельности воинской части (подразделения) (ст. 81 Устава внутренней службы).

В соответствии с п. 9, 10 Устава внутренней службы военнослужащие находятся под защитой государства. Права военнослужащих и порядок их реализации с учетом особенностей военной службы определяются федеральными конституционными законами, федеральными законами и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации.

Никто не вправе ограничивать военнослужащих в правах и свободах, гарантированных Конституцией Российской Федерации, федеральными конституционными законами, федеральными законами, а также вмешиваться в их служебную деятельность, за исключением лиц, уполномоченных на то федеральными конституционными законами, федеральными законами, общевоинскими уставами Вооруженных Сил Российской Федерации и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации.

Государство гарантирует правовую и социальную защиту военнослужащих, осуществляет охрану их жизни и здоровья, а также иные меры, направленные на создание условий жизни и деятельности, соответствующих характеру военной службы и ее роли в обществе.

Командиры (начальники), виновные в неисполнении обязанностей по реализации прав военнослужащих, несут ответственность в соответствии с федеральными законами и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации.

Согласно п. 320 Устава внутренней службы заместители командира полка, начальники родов войск и служб, командиры подразделений и их заместители, другие должностные лица полка (подразделения) отвечают за безопасность военной службы в подчиненных подразделениях (службах) в соответствии с должностными, специальными обязанностями и настоящей главой.

В п. 335 Устава внутренней службы установлено, что охрана здоровья и физическое развитие военнослужащих - неотъемлемая часть их подготовки к выполнению своего воинского долга. Охрана здоровья обеспечивается созданием командирами (начальниками) во взаимодействии с органами государственной власти безопасных условий военной службы. Забота о сохранении и укреплении здоровья военнослужащих - обязанность командиров (начальников).

Охрана здоровья военнослужащих достигается, в том числе, осуществлением санитарно-противоэпидемических (профилактических) и лечебно-профилактических мероприятий (п. 336 Устава внутренней службы).

Военнослужащий не должен скрывать своего заболевания. При заболевании он обязан немедленно доложить об этом непосредственному начальнику и с его разрешения обратиться за медицинской помощью в медицинский пункт полка (п. 356 Устава внутренней службы).

Военнослужащие, внезапно заболевшие или получившие травму, направляются немедленно, в любое время суток, в медицинский пункт полка (госпиталь), а при необходимости в другие учреждения государственной или муниципальной системы здравоохранения (абз.2 п. 357 Устава внутренней службы).

Статья 41 Конституции Российской Федерации гарантирует гражданам право на охрану здоровья и медицинскую помощь.

Правовое регулирование медицинской деятельности осуществляется на основании норм Конституции Российской Федерации, а также Гражданского кодекса Российской Федерации (далее- ГК РФ) и Федерального закона от 21 ноября 2011 г. N 323-ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" (далее - Федеральный закон об охране здоровья граждан).

Из положений п. 21 ст. 2 Федерального закона об охране здоровья граждан следует, что качество медицинской помощи - совокупность характеристик, отражающих своевременность оказания медицинской помощи, правильность выбора методов профилактики, диагностики, лечения и реабилитации при оказании медицинской помощи, степень достижения запланированного результата.

В соответствии со ст. 4 Федерального закона об охране здоровья граждан основными принципами охраны здоровья являются, в частности: соблюдение прав граждан в сфере охраны здоровья и обеспечение связанных с этими правами государственных гарантий (п. 1); приоритет интересов пациента при оказании медицинской помощи (п. 2); доступность и качество медицинской помощи (п. 6); недопустимость отказа в оказании медицинской помощи (п. 7).

Согласно ст. 10 Федерального закона об охране здоровья граждан доступность и качество медицинской помощи обеспечиваются, в том числе: применением порядков оказания медицинской помощи и стандартов медицинской помощи (п. 4); предоставлением медицинской организацией гарантированного объема медицинской помощи в соответствии с программой государственных гарантий бесплатного оказания гражданам медицинской помощи (п. 5).

Согласно п. 2 ст. 16 Федерального закона от 27 мая 1998 г. N 76-ФЗ военнослужащие и граждане, призванные на военные сборы, имеют право на бесплатную медицинскую помощь в медицинских, военно-медицинских подразделениях, частях и учреждениях федеральных органов исполнительной власти, в которых федеральным законом предусмотрена военная служба.

В силу п. 5 ст. 18 Федерального закона от 27 мая 1998 г. N 76-ФЗ возмещение морального вреда и убытков, причиненных военнослужащим государственными органами и органами местного самоуправления, производится в соответствии с федеральными законами и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации.

Согласно ст. 53 Конституции Российской Федерации каждый имеет право на возмещение государством вреда, причиненного незаконными действиями (или бездействием) органов государственной власти или их должностных лиц.

Статья 1064 ГК РФ определяет общие основания ответственности за причинение вреда. Вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине. Законом может быть предусмотрено возмещение вреда и при отсутствии вины причинителя вреда.

В силу ст. 1084 ГК РФ вред, причиненный жизни или здоровью гражданина при исполнении обязанностей военной службы, службы в полиции и других соответствующих обязанностей, возмещается по правилам, предусмотренным главой 59 (ст. 1064-1101) данного кодекса, если законом не предусмотрен более высокий размер ответственности.

Статьей 1069 ГК РФ предусмотрено, что вред, причиненный гражданину или юридическому лицу в результате незаконных действий (бездействия) государственных органов, органов местного самоуправления либо должностных лиц этих органов, подлежит возмещению. Вред возмещается за счет соответственно казны Российской Федерации, казны субъекта Российской Федерации или казны муниципального образования.

Таким образом, по общему правилу необходимыми условиями для наступления гражданско-правовой ответственности за причиненный вред являются: причинение вреда, противоправность поведения причинителя вреда, наличие причинной связи между наступлением вреда и противоправностью поведения причинителя вреда, вина причинителя вреда.

Согласно правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации, выраженной в постановлении от 20 октября 2010 г. N 18-П, нормы ст. 1084 ГК РФ в системной взаимосвязи с нормами ст. 1064 и 1069 ГК РФ означают, что обязанность по возмещению вреда жизни или здоровью военнослужащих и приравненных к ним лиц в порядке главы 59 ГК РФ за счет соответствующей казны возникает в случаях установления вины государственных органов и их должностных лиц в причинении данного вреда. Следовательно, ст. 1084 ГК РФ позволяет использовать дополнительно к публично-правовым средствам социальной защиты военнослужащих и членов их семей меры гражданско-правовой ответственности в тех случаях, когда вина органов и должностных лиц государства в причинении вреда жизни или здоровью гражданина при исполнении им обязанностей военной службы установлена. В данной статье реализуется конституционный принцип равенства, поскольку все военнослужащие (и члены их семей) имеют равную с другими гражданами возможность использования гражданско-правовых механизмов возмещения вреда с соблюдением принципов и условий такого возмещения.

При этом гражданское законодательство предусматривает презумпцию вины причинителя вреда: лицо, причинившее вред, освобождается от обязанности его возмещения, если докажет, что вред причинен не по его вине (ст. 1064 ГК РФ). Пленум Верховного Суда Российской Федерации в п. 11 постановления от 26 января 2010 г. N 1 "О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина" разъяснил, что предусмотренная ст. 1064 ГК РФ презумпция вины причинителя вреда предполагает, что доказательства отсутствия своей вины должен представить сам ответчик.

Компенсация морального вреда, о взыскании которой заявлено истцами, является одним из видов гражданско-правовой ответственности.

Жизнь и здоровье относятся к нематериальным благам и принадлежат человеку от рождения (п. 1 ст. 150 ГК РФ).

Согласно п. 1 ст. 151 ГК РФ, если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда.

Пунктом 1 ст. 1099 ГК РФ установлено, что основания и размер компенсации гражданину морального вреда определяются правилами, предусмотренными главой 59 и ст. 151 ГК РФ.

Если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда. При определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями гражданина, которому причинен вред (ст. 151 ГК РФ).

Статья 1101 ГК РФ предусматривает, что компенсация морального вреда осуществляется в денежной форме (п. 1).

Пунктом 2 ст. 1101 ГК РФ установлено, что размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости. Характер физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего.

Как было разъяснено в п. 1 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 г. N 10 "Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда" (действовавшего до 14 ноября 2022 г.), суду следует устанавливать, чем подтверждается факт причинения потерпевшему нравственных или физических страданий, при каких обстоятельствах и какими действиями (бездействием) они нанесены, степень вины причинителя, какие нравственные или физические страдания перенесены потерпевшим, в какой сумме он оценивает их компенсацию и другие обстоятельства, имеющие значение для разрешения конкретного спора. Одним из обязательных условий наступления ответственности за причинение морального вреда является вина причинителя. Исключение составляют случаи, прямо предусмотренные законом.

Степень нравственных или физических страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств причинения морального вреда, индивидуальных особенностей потерпевшего и других конкретных обстоятельств, свидетельствующих о тяжести перенесенных им страданий (абз. 2 п. 8 названного выше постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 г. N 10).

Сходные разъяснения о понятии морального вреда приведены в абз. 3 п. 1 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 15 ноября 2022 г. N 33 "О практике применения судами норм о компенсации морального вреда".

Под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага или нарушающими его личные неимущественные права (например, жизнь, здоровье, достоинство личности, свободу, личную неприкосновенность, неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, честь и доброе имя, тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых отправлений, телеграфных и иных сообщений, неприкосновенность жилища, свободу передвижения, свободу выбора места пребывания и жительства, право свободно распоряжаться своими способностями к труду, выбирать род деятельности и профессию, право на труд в условиях, отвечающих требованиям безопасности и гигиены, право на уважение родственных и семейных связей, право на охрану здоровья и медицинскую помощь, право на использование своего имени, право на защиту от оскорбления, высказанного при формулировании оценочного мнения, право авторства, право автора на имя, другие личные неимущественные права автора результата интеллектуальной деятельности и др.) либо нарушающими имущественные права гражданина.

В соответствии со ст. 61 Федерального закона об охране здоровья граждан в Российской Федерации Постановлением Правительства Российской Федерации от 4 июля 2013 г. N 565 утверждено Положение о военно-врачебной экспертизе.

Для проведения военно-врачебной экспертизы в Вооруженных Силах, других войсках, воинских формированиях, органах и учреждениях создаются военно-врачебные комиссии (врачебно-летные комиссии) (п. 2 Положения о военно-врачебной экспертизе).

В соответствии с подп. "г". п. 3 Положения о военно-врачебной экспертизе на военно-врачебную комиссию возлагается в том числе определение причинной связи увечий, заболеваний у сотрудников, а также увечий, заболеваний, приведших к смерти сотрудников.

Пунктом 94 Положения о военно-врачебной экспертизе установлено, что военно-врачебная комиссия выносит заключения о причинной связи увечий, заболеваний со следующими формулировками: "военная травма" (подп. "а" п. 94 названного положения); "заболевание получено в период военной службы" (подп. "б" п. 95 названного положения); "заболевание радиационно обусловленное получено при исполнении обязанностей военной службы (служебных обязанностей) в связи с катастрофой на Чернобыльской АЭС" (подп. "в" п. 94 названного положения); "заболевание радиационно обусловленное получено при исполнении обязанностей военной службы (служебных обязанностей) в связи с непосредственным участием в действиях подразделений особого риска" (подп. "г" п. 94 названного положения); "общее заболевание" (подп. "д" п. 94 названного положения).

Установив отсутствие недостатков оказания медицинской помощи ФИО1 медицинскими работниками ФГКУ "321 Военный клинический госпиталь Министерства обороны Российской Федерации", а именно- причинение истцу увечий в ходе лечения, суды пришли к правильному выводу об отсутствии правовых оснований для установления фактов причинения "данные изъяты", а также травмы, являющейся причиной возникновения "данные изъяты", а также удовлетворения требований истцов о взысканий компенсации морального вреда.

Доводы кассационной жалобы истцов о допущенных судами процессуальных нарушениях (изменение наименования судебно- медицинской экспертизы, непривлечение к участию в деле прокурора) были предметом правовой оценки суда апелляционной инстанции, который установил, что определением Могочинского районного суда Забайкальского края от 13 мая 2021 г. по делу была назначена дополнительная комплексная судебно-медицинская экспертиза качества оказания медицинской помощи в комплексе с военно-врачебной экспертизой военнослужащего, проведение которой поручено специалистам ООО Международного бюро судебно-медицинских экспертиз оценки и медиации.

29 октября 2021 г. в адрес суда за подписью представителя ООО Международного бюро судебно-медицинских экспертиз оценки и медиации Г.Т.Г. после изучения поставленных перед экспертам и вопросов, и установлением того факта, что все вопросы касаются разрешения судебно- медицинских экспертов поступило заявление о внесении изменений в определение суда об изменении вида экспертизы на комплексную судебно- медицинскую экспертизу. Определением судьи Могочинского районного суда от 1 ноября 2021 г. вид назначенной по делу экспертизы изменен на комплексную судебно- медицинскую.

В силу ст. 61 Федерального закона от 21 ноября 2011 г. N 323-ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" военноврачебная экспертиза проводится в целях: определения годности к военной службе (приравненной к ней службе), обучению (службе) по конкретным военно-учетным специальностям (специальностям в соответствий" с занимаемой должностью); установления причинной связи увечий (ранений, травм, контузий), заболеваний у военнослужащих (приравненных к ним лиц, граждан, призванных на военные сборы) и граждан, уволенных с военной службы (приравненной к ней службы, военных сборов), с прохождением военной службы (приравненной к ней службы); решения других вопросов, предусмотренных законодательством Российской Федерации.

В соответствии с Положением о военно-врачебной экспертизе, утвержденным постановлением Правительства Российской Федерации от 4 июля 2013 г. N 565 военно-врачебная экспертиза проводится в мирное и военное время в Вооруженных Силах Российской Федерации, в войсках национальной гвардии Российской Федерации, инженерно-технических и дорожно-строительных воинских формированиях при федеральных органах исполнительной власти и спасательных воинских формированиях Министерства Российской Федерации по делам гражданской обороны, чрезвычайным ситуациям и ликвидации последствий стихийных бедствий, Службе внешней разведки Российской Федерации, органах федеральной службы безопасности, органах государственной охраны, федеральном органе обеспечения мобилизационной подготовки органов государственной власти Российской Федерации, в учреждениях и органах уголовно-исполнительной системы, органах принудительного исполнения Российской Федерации, федеральной противопожарной службе Государственной противопожарной службы, органах внутренних дел Российской Федерации и таможенных органах Российской Федерации (Далее - учреждения) в целях определения годности к военной службе, годности к службе, приравненной к военной, обучению (военной службе) по конкретным военно-учетным специальностям, обучению (службе) по специальностям в соответствии с занимаемой должностью, установления причинной связи увечий (ранений, травм, контузий), заболеваний у военнослужащих и приравненных к ним лиц, граждан, призванных на военные сборы, граждан, уволенных с военной службы, приравненной службы и военных сборов, с прохождением ими военной и приравненной службы, решения других вопросов, предусмотренных законодательными й иными нормативными правовыми актами Российской Федерации, нормативными правовыми актами Министерства обороны Российской Федерации, других федеральных органов исполнительной власти, в которых федеральным законом предусмотрена военная служба (приравненная служба).

Принимая во внимание, что заявленный спор был направлен на установление факта причинения увечий истцу ФИО1 в целях реализации в последующем им права на получение страховых выплат в связи с полученными военными травмами, а также установления факта причинения вреда здоровью истца и компенсации в связи с этим морального вреда, учитывая, что требования о признании и увечий военными травмами заявлено не было, вопросы касающиеся установления причинно- следственной связи между действиями ФГКУ "321 Военный клинический госпиталь Министерства обороны Российской Федерации", связанными с причинением увечий с прохождением истцом военной службы не ставились, все вопросы на разрешение экспертов касались установления фактов причинения увечий, допущенных в ходе прохождения лечения, суд апелляционной инстанции пришел к правильному выводу о том, что вид назначенной по делу экспертизы судом изменен правомерно. А изменение судом вида экспертизы без извещения лиц, участвующих в деле лиц и выяснения их мнения, не является процессуальным нарушением, влекущим отмену принятого по делу решения, учитывая отсутствие доказательств, подтверждающих влияние наименования экспертизы на выводы экспертов.

Установив, что для дачи заключения по делу в ходе рассмотрения дела в суде первой инстанции был привлечен Могочинский межрайонный прокурор (т.8 л.д. 154), в судебное заседание, назначенное на 28 декабря 2021 г. в 9 час. 00 мин, 17 января 2022 г. прокурор не явился, при этом, из протокола судебного заседания от 17 января 2022 г. следует, что о дате, времени и месте рассмотрения прокурор извещен надлежащим образом, принятие судом решение по делу 17 января 2021 г. в отсутствие прокурора, суд апелляционной инстанции посчитал правомерным, поскольку сам по себе факт неявки прокурора, извещенного о проведении судебного заседания, к нарушениям норм процессуального права, влекущим безусловную отмену решения суда, не относится.

Действительно в силу п. 3 ст. 45 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации прокурор вступает в процесс и дает заключение по делам о выселении, о восстановлении на работе, о возмещении вреда, причиненного жизни или здоровью, а также в иных случаях, предусмотренных настоящим Кодексом и другими федеральными законами, в целях осуществления возложенных на него полномочий. Неявка прокурора, извещенного о времени и месте рассмотрения дела, не является препятствием к разбирательству дела.

Были предметом правовой оценки суда апелляционной инстанции и доводы жалобы истцов, касающиеся необоснованного указания в протоколе судебного заседания не привлеченных к участию в деле лиц: Министерства. обороны Российской Федерации, Министерства здравоохранения Забайкальского края, Министерства финансов Забайкальского края, Травматологического пункта г.Читы, ГУЗ Городская клиническая больница N 1, страховой компании СОГАЗ, при этом суд апелляционной инстанции верно отметил, что Министерство обороны Российской Федерации, ГУЗ "Городская клиническая больница N 1" указаны в качестве ответчика в исковом заявлении, а также заявлении об уточнении исковых требований истцов, (л.д.4-9 т.1, л.д.152 т.4), Министерство здравоохранения Забайкальского края, Министерство финансов Забайкальского края, Травматологический пункт г.Читы ГУЗ Городская клиническая больница N 1, страховая компании СОГАЗ привлечены к участию в деле на основании вынесенных судом определений (т.4 л.д. 110, т.1 л.д. 82). Указанные лица изначально принимали участие в рассмотрении дела, а потому правомерно извещались судом о времени проведения судебного заседания.

В целом доводы кассационной жалобы не влекут отмену по существу правильного решения, поскольку, по сути, направлены на переоценку собранных по делу доказательств, между тем, в силу ст.ст. 67, 327.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации оценка доказательств и установление обстоятельств по делу относится к исключительной компетенции судов первой и апелляционной инстанции.

Судом апелляционной инстанции правила оценки доказательств не нарушены, в апелляционном определении всем доказательствам по делу дана подробная мотивированная оценка, судом приведены мотивы, по которым одни доказательства приняты в качестве средств обоснования выводов суда, другие доказательства отвергнуты судом, а также основания, по которым одним доказательствам отдано предпочтение перед другими.

В соответствии с ч. 3 ст. 390 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации кассационный суд общей юрисдикции не вправе устанавливать или считать доказанными обстоятельства, которые не были установлены либо были отвергнуты судом первой или апелляционной инстанции, предрешать вопросы о достоверности или недостоверности того или иного доказательства, преимуществе одних доказательств перед другими и определять, какое судебное постановление должно быть принято при новом рассмотрении дела.

Судебная коллегия Восьмого кассационного суда общей юрисдикции приходит к выводу о том, что судом первой и апелляционной инстанции, нарушений норм материального права или норм процессуального права в ходе разбирательства дела, повлиявших на исход дела, не допущено, оснований для отмены судебных постановлений по доводам кассационной жалобы не имеется.

Руководствуясь ст.ст. 379.7, 390, 390.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции, определила:

решение Могочинского районного суда Забайкальского края от 17 января 2022 г. с учетом апелляционного определения судебной коллегии по гражданским делам Забайкальского краевого суда от 17 августа 2022 г, апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Забайкальского краевого суда от 17 августа 2022 г. - оставить без изменения, кассационную жалобу ФИО1, И.О.Н. - без удовлетворения.

Председательствующий

Судьи