Определение СК по гражданским делам Седьмого кассационного суда общей юрисдикции от 21 марта 2023 г. по делу N 8Г-2201/2023[88-4261/2023]

Судебная коллегия по гражданским делам Седьмого кассационного суда общей юрисдикции в составе:

председательствующего Давыдовой Т.И.

судей Зеленовой Е.Ф, Ложкарёвой О.А.

с участием прокурора Таскаевой А.А.

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело N2-36/2022 по иску Мышковской Елены Андреевны, Мышковской Ирины Валерьевны к обществу с ограниченной ответственностью "Городская больница N 41" о взыскании компенсации морального вреда, имущественного ущерба, по кассационной жалобе Мышковской Елены Андреевны; Мышковской Ирины Валерьевны на решение Чкаловского районного суда г. Екатеринбурга Свердловской области от 30 июня 2022 года и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Свердловского областного суда от 25 октября 2022 года и кассационной жалобе общества с ограниченной ответственностью "Городская больница N 41" на апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Свердловского областного суда от 25 октября 2022 года, Заслушав доклад судьи Седьмого кассационного суда общей юрисдикции Ложкарёвой О.А. об обстоятельствах дела, принятых судебных актах, доводах кассационной жалобы, объяснения Мышковской И.В. и представителя Мышковской Е.А. - Василенко А.М, поддержавших доводы кассационной жалобы истцов и возражавших против удовлетворения кассационной жалобы ответчика, представителя ООО "Городская больница N 41" Алабушеву О.А, поддержавшую доводы кассационной жалобы ответчика и возражавшей против удовлетворения кассационной жалобы истцов, прокурора Пятого отдела Генеральной прокуратуры Российской Федерации Таскаевой А.А, полагавшей кассационную жалобу необоснованной, а обжалуемые судебные постановления подлежащими оставлению без изменения, судебная коллегия по гражданским делам Седьмого кассационного суда общей юрисдикции

установила:

Мышковские Елена Андреевна и Ирина Валерьевна обратились в суд с иском обществу с ограниченной ответственностью "Городская больница N 41" (далее по тексту ? ООО "Городская больница N 41") о взыскании в пользу Мышковской Е.А. компенсации морального вреда в размере 70 000 000 руб, имущественного ущерба в размере 571 275 руб. 80 коп, штрафа за несоблюдение в добровольном порядке удовлетворения требований в размере 50% от суммы, присужденной судом; в пользу Мышковской И.В. имущественного ущерба в размере 125 723 руб. 22 коп.

В обоснование заявленных требований указали, что 11 декабря 2017 года Мышковская Е.А. поступила в ООО "Городская больница N 41" (медицинская карта стационарного больного N 9168) с диагнозом "данные изъяты" 05 декабря 2017 года по результатам проведённого УЗИ щитовидной железы Мышковской Е.А. было выдано заключение об УЗИ- "данные изъяты". 27 июля 2017 года в рамках исследования щитовидной железы, было проведено цитологическое исследование, заключение цитограммы: "данные изъяты" По результатам первичного осмотра с заведующим отделением хирургии назначено плановое оперативное лечение на 12 декабря 2017 года в объёме субтотальной резекции щитовидной железы под общей анестезией с проведением экспресс-гистологического исследования, при выявлении атипии клеток - проведение тиреоидэктомии, а также лимфоаденэктомия шейных лимфоузлов. Оперирующим хирургом была назначена заведующая отделением сосудистой хирургии врач "данные изъяты". Согласно договору оказания платных медицинских услуг от 11 декабря 2017 года N 2098 Мышковская Е.А. произвела оплату в размере 62 500 руб. Согласно плану операции было проведено экспресс-гистологическое исследование "данные изъяты" На основании этого заключения объём операции был расширен до тиреоидэктомии, то есть полного удаления щитовидной железы. 15 декабря 2017 года было выдано окончательное гистологическое заключение: "данные изъяты" С первых же часов послеоперационного периода отмечалась осиплость голоса, затруднения глотания и чувство неполноты вдоха, которые вначале ещё можно было связать с послеоперационным отёком, но на третьи сутки при проведении эндоскопической ларингоскопии была выявлена плохая подвижность истинных голосовых связок, неполное их смыкание.

Установлен диагноз "данные изъяты" На седьмые сутки после операции, в день выписки, парез истинных голосовых связок сохранялся, голос был значительно ослаблен, сохранялась осиплость голоса, а 26 декабря 2017 года на приёме у онколога Государственного бюджетного учреждения здравоохранения Свердловской области "Свердловский областной онкологический диспансер" отмечен "данные изъяты" Неоднократно проведённая в эндокринологическом научном центре радиойодтерапия фактически оказалась неэффективной. Причиной этому явилось неполное удаление ткани щитовидной железы во время операции 12 декабря 2017 года. "данные изъяты". Негативные последствия, наступившие в результате некачественно проведённой операции, можно выделить в три самостоятельные группы: "данные изъяты" Примерно с конца ноября 2018 года отмечается некоторое улучшение функции голосообразования у Мышковской Е.А, однако сохраняются жалобы на значительное утомление при голосообразовании к концу дня, а способность к фонации требует значительных мышечных усилий. Из-за недостаточной ширины голосовой щели Мышковская Е.А. в настоящее время испытывает дискомфорт при дыхании, чувство неполноты вдоха, она не может выполнять даже умеренную физическую нагрузку в связи с нарастающей при этом одышкой. 10 апреля 2018 года Мышковская Е.А. признана инвалидом, ей присвоена II группа инвалидности. Дальнейшие многочисленные консультации в Эндокринологическом научном центре (г. Москва) и Государственном бюджетном учреждении здравоохранения Свердловской области "Свердловский областной онкологический диспансер" неизменно заканчивались рекомендациями по проведению оперативного лечения в объёме правосторонней боковой лимфодиссекции, но с обязательным условием - превентивного наложения трахеостомы. Особенностью описанной ситуации является то, что такая операция сопряжена со значительным риском постоянного канюленосительства, с чем Мышковская Е.А. согласиться не может.

Врач сердечно-сосудистый хирург "данные изъяты" не имела права проводить операцию тиреоидэктомии. Сам факт диагностики 27 июля 2017 года за 5 месяцев до плановой операции, Гюртле-клеточной (онкоцитарной) трансформации клеток означал, что клиническая ситуация с пациенткой Мышковской Е.А. перешла в онкологический контекст, а план операции, основанный на экспресс-гистологическом выявлении "атипии клеток", был неверным, во-первых, терминологически, во-вторых, не соответствующим современной научной онкологической концепции. Онкоцитарные опухоли могут быть как доброкачественными, так и злокачественными, но в обоих случаях речь идет об онкологических заболеваниях, а не о хирургических. 27 июля 2017 года по результатам цитологического исследования и в соответствии с действовавшей на тот момент времени и действующей в настоящее время международной гистологической классификацией опухолей щитовидной железы у Мышковской Е.А. должна была быть заподозрена онкологическая патология, в связи с чем ей должно было быть выдано направление к онкологу, и все дальнейшие лечебно-диагностические мероприятия должны были проводиться по назначению врача-онколога. Такое направление пациенту Мышковской Е.А. не выдавалось, что является нарушением нормативных требований действующего федерального Порядка оказания медицинской помощи по профилю "Онкология" и принципов маршрутизации, установленных приказом Министерства Свердловской области. Вместо этого врач Кузнецова С.А, не обладая сертификатом специалиста по специальности "Онкология", приняла решение об оперативном лечении онкологической патологии щитовидной железы у пациентки Мышковской Е.А. и фиксировала это решение в медицинской документации.

Удаление из современной гистологической классификации опухолей щитовидной железы указаний на возможность использования термина "атипия" и "атипическая аденома" при этом никем из участников оказания медицинской помощи осталось незамеченным, как осталось незамеченным и то обстоятельство, что в заключении экспресс-гистологического исследования от 12 декабря 2017 года термин "рак" отсутствовал. Так или иначе, но во время операции было принято решение о расширении объёма операции до тиреоидэктомии. Сама операция выполнена с техническими дефектами "данные изъяты" В настоящее время любая операция у Мышковской Е.А. под общей анестезией, требующая интубации трахеи и проведения искусственной вентиляции лёгких, сопряжена с высоким риском трахеостомии и в дальнейшем постоянного канюленосительства. Медицинские услуги, оказанные Мышковской Е.А. по договору оказания платных медицинских услуг, не являются безопасными, поскольку повлекли тяжкий вред здоровью, а в силу несоразмерности расходов и затрат времени на устранение недостатков оказанных услуг они должны быть признаны как оказанные с существенным недостатком. 16 ноября 2020 года Мышковская Е.А. подала в адрес ответчика досудебную претензию (вх. N 218 от 16 ноября 2020 года), в которой просила вернуть ей уплаченные по договору оказания платных медицинских услуг денежные средства в размере 62 500 руб, а в отношении компенсации морального вреда (принципиальной возможности досудебной выплаты и её размера) предложила обсудить этот вопрос путём переговоров. В десятидневный срок со дня предъявления указанных требований ответ на претензию от ответчика не поступил. Истцы понесли денежные траты, так или иначе связанные с устранением негативных последствий проведённого 12 декабря 2017 года оперативного лечения и направленные на восстановление здоровья Мышковской Е.А.

Поскольку после получения результатов цитологического исследования щитовидной железы от 27 июля 2017 года врач Кузнецова С.А. не выдала Мышковской Е.А. направление к онкологу, а продолжила делать назначения и выдавать направления на различные диагностические процедуры от своего лица, истцы предъявляют ко взысканию все денежные суммы, вытекающие из этих назначений. Необходимость взыскания компенсации денежных расходов, понесённых истцом Мышковской И.В, объясняется тяжестью поражения возвратного гортанного нерва у пациентки Мышковской Е.А. (афония, дисфония, значительное сужение голосовой щели и связанная с этим дыхательная недостаточность) и связанной с этим необходимостью её сопровождения в поездках в г..Москву с целью лечения или получения консультации специалистов. Общая сумма денежных трат, понесённых Мышковской Е.А. в связи с покупкой назначенных врачом Кузнецовой С.А. лекарственных препаратов, оплатой авиабилетов, проживания в пансионате, подготовкой к радиойодтерапии и её прохождением, оплатой консультаций специалистов и прохождения различных диагностических исследований, оплатой курсов лечения, направленных на восстановление голоса, составила 571 275 руб. 80 коп. Общая сумма денежных трат, понесённых Мышковской И.В. в связи с покупкой лекарств, оплатой авиабилетов, проживания в пансионате, вынужденного взятия отпусков без сохранения заработной платы с целью сопровождения своей дочери в поездках, составила 125 723 руб. 22 коп.

Решением Чкаловского районного суда г. Екатеринбурга от 30 июня 2022 года исковые требования Мышковской Е.А. удовлетворены частично. С ООО "Городская больница N 41" в пользу Мышковской Е.А. взысканы компенсация морального вреда в размере 100 000 руб, убытки в размере 17 000 руб, штраф за несоблюдение в добровольном порядке удовлетворения требований потребителя в размере 58 500 руб. Исковые требования Мышковской И.В. оставлены без удовлетворения. С ООО "Городская больница N 41" в доход местного бюджета взыскана государственная пошлина в размере 980 руб.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Свердловского областного суда от 25 октября 2022 года решение Чкаловского районного суда г. Екатеринбурга от 30 июня 2022 года в части взыскания с ООО "Городская больница N 41" в пользу Мышковской Е.А. компенсации морального вреда и штрафа изменено, увеличена сумма компенсации морального вреда до 500 000 руб, штрафа до 258 500 руб. В остальной части это же решение оставлено без изменения.

В кассационной жалобе Мышковская Е.А. и Мышковская И.В. ставят вопрос об отмене состоявшихся по делу судебных актов, ссылаясь на их незаконность.

В кассационной жалобе представитель ООО "Городская больница N 41" ставит вопрос об отмене апелляционного определения судебной коллегии по гражданским делам Свердловского областного суда от 25 октября 2022 года, ссылаясь на его незаконность.

От прокурора Свердловской области поступили письменные возражения на кассационную жалобу, в которых просит жалобу ООО "Городская больница N 41" оставить без удовлетворения.

Третье лицо Кузнецова С.А. в судебное заседание не явилась, надлежаще извещены о дате, месте и времени рассмотрения дела. Судебная коллегия в соответствии с частью 3 статьи 167, частью 5 статьи 379.5 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации находит возможным рассмотреть дело в отсутствие неявившегося лица.

На основании части 1 статьи 379.6 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, кассационный суд общей юрисдикции проверяет законность судебных постановлений, принятых судами первой и апелляционной инстанций, устанавливая правильность применения и толкования норм материального права и норм процессуального права при рассмотрении дела и принятии обжалуемого судебного постановления, в пределах доводов, содержащихся в кассационных жалобе, представлении, если иное не предусмотрено настоящим Кодексом.

В соответствии с частью 1 статьи 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации основаниями для отмены или изменения судебных постановлений кассационным судом общей юрисдикции являются несоответствие выводов суда, содержащихся в обжалуемом судебном постановлении, фактическим обстоятельствам дела, установленным судами первой и апелляционной инстанций, нарушение либо неправильное применение норм материального права или норм процессуального права.

Обсудив доводы кассационных жалоб, изучив материалы гражданского дела, заслушав истца, представителя истца, представителя ответчика, заключение прокурора, судебная коллегия не находит оснований для отмены или изменения обжалуемых судебных постановлений по доводам кассационных жалоб.

Судами установлено и следует из материалов дела, истец Мышковская Елена Андреевна родилась 05 июля 1982 года в гор. Свердловске, матерью истца Мышковской Е.А. является истец Мышковская Ирина Валерьевна согласно свидетельству о рождении V-АИ N 438101.

16 августа 2017 года истец Мышковская Е.А. обратилась на приём к ответчику с жалобами "данные изъяты" по направлению врача-эндокринолога МЦ "Гармония", где был установлен диагноз: "данные изъяты"

11 декабря 2017 года истец Мышковская Е.А. вновь обратилась на прием с жалобами на чувство дискомфорта "данные изъяты"

Мышковская Е.А. осмотрена врачом-эндокринологом высшей категории "данные изъяты", установлен диагноз: "данные изъяты"

Истцу Мышковской Е.А. ответчиком в связи с установленным диагнозом предложено плановое оперативное лечение.

Мышковская Е.А. 11 декабря 2017 года заключила с ответчиком ООО "Городская больница N 41" договор N 2098 возмездного оказания медицинских услуг.

Перечень и стоимость медицинских услуг составили: сосудистая хирургия - предоперационное обследование и лечение 1 к/дн. - 5 000 руб.; сосудистая хирургия - лечение в 2 местной палате - 3 200 руб.; сосудистая хирургия - операция 5 кат. сложности - 17 000 руб.; РАО (комплекс интенсивной терапии с мониторингом жизненно важных функций у больного без ИВЛ) - 1 к/дн - 10 000 руб.; энлотрахеальный наркоз (до 2-х часов) - 11 000 руб.; консультация врача-оториноларинголога - 1 200 руб.; осмотр терапевта с заключением перед операцией (для пациентов стационара) - 600 руб.

Перечень и стоимость дополнительных медицинских услуг составили: гистологическое исследование 4 категории сложности ? 14 500 руб.

Согласно акту выполненных работ от 18 декабря 2017 года, подписанному сторонами, оказанные медицинские услуги соответствуют условиям договора и выполнены в полном объеме, стоимость оказанных медицинских услуг составила 62 500 руб.

Стоимость оказанных медицинских услуг в размере 62 500 руб. оплачена истцом Мышковской Е.А. в полном объеме, что подтверждается кассовым чеком от 14 декабря 2017 года на сумму 14 500 руб, кассовым чеком от 11 декабря 2017 года на сумму 48 000 руб.

11 декабря 2017 года истец Мышковская Е.А. была госпитализирована в хирургическое отделение для оперативного лечения с диагнозом: Аутоимунный тиреоидит, зоб II ст, механический фактор, гипотиреоз, медикаментозная компенсация, шифр по МКБ-10 Е06.3, проведено предоперационное обследование.

11 декабря 2017 года истцом Мышковской Е.А. было оформлено информированное добровольное согласие на выполнение оперативного вмешательства в объеме субтотальной резекции щитовидной железы с экспресс гистологическим исследованием, "данные изъяты" врачом-хирургом "данные изъяты"

12 декабря 2017 года выполнено плановое оперативное лечение, "данные изъяты"

В послеоперационном периоде имели место парез голосовых связок, нарушение фонации, послеоперационный гипопаратиреоз.

Согласно окончательному заключению патолого-анатомического исследования операционного материала от 15 декабря 2017 года "данные изъяты"

Истец Мышковская Е.А. была направлена на консультацию к врачу-онкологу.

18 декабря 2017 года истец Мышковская Е.А. выписана в удовлетворительном состоянии под наблюдение врача-хирурга по месту жительства, врача-онколога, врача-фониатора, даны рекомендации по лечению.

Впоследствии истец Мышковская Е.А. неоднократно проходила реабилитацию в ФГБУ "Национальный медицинский исследовательский центр эндокринологии", в ООО "Нейрологопедический центр "Лалио плюс", курсы радиойодтерапии, посещала врачей профильных специальностей, проходила необходимые исследования и принимала лекарственные препараты, в связи с чем несла затраты, о чем представлены подтверждающие документы, кроме того, в связи с необходимостью выполнения вышеуказанных действий и манипуляций истец Мышковская Е.А. несла транспортные расходы, расходы на проживание, истец Мышковская И.В. также несла транспортные расходы и расходы, связанные с проживанием, вынуждена была оформлять на работе отпуск за свой счет и терять доход, несение данных расходов Мышковской И.В. обусловлено необходимостью сопровождения дочери в связи с неудовлетворительным состоянием здоровья последней.

10 апреля 2018 года Мышковской Е.А. установлена вторая группа инвалидности по общему заболеванию.

16 ноября 2020 года истец Мышковская Е.А. обратилась к ответчику с претензией о возврате денежные средства, уплаченные по договору N 2098 от 11 декабря 2017 года возмездного оказания медицинских услуг, в размере 62 500 руб, а также просила уведомить о возможности компенсации морального вреда, размер которого полагала возможным обсудить путем переговоров.

Ответа на претензию не последовало, денежные средства, уплаченные по договору N 2098 от 11 декабря 2017 года возмездного оказания медицинских услуг, в размере 62 500 руб, а также моральный вред не возмещены.

По причине возникшего спора о качестве оказанных медицинских услуг, требующего специальных познаний в области медицины, Чкаловским районным судом г. Екатеринбурга назначена комиссионная судебная медицинская экспертиза, проведение которой поручено Государственному бюджетному учреждению здравоохранения "Челябинское областное бюро судебно-медицинской экспертизы".

Согласно заключению судебно-медицинской экспертизы N 33/21-Г на догоспитальном этапе диагностика и лечения гипотиреоза на фоне аутоиммунного тиреоидита у Мышковской Е.А. соответствовали приказу Министерства здравоохранения Российской Федерации от 9 ноября 2012 года N 735н "Об утверждении стандарта первичной медико-санитарной помощи при первичном гипотиреозе" и пункту 3.4.6 приказа Министерства здравоохранения Российской Федерации N 203н "Критерии качества специализированной медицинской помощи взрослым и детям при заболеваниях щитовидной железы". Показания к проведению операции на щитовидной железе, с учетом нарастающих явлений компрессии трахеи, сотрудниками ООО "Городская больница N 41" были выставлены своевременно. С учетом результатов дооперационного цитологического заключения о доброкачественном характере патологического процесса в щитовидной железе объем операции: резекция щитовидной железы с последующим срочным гистологическим исследованием операционного материала, был выбран правильно.

При этом, первичный цитологический ответ от 27 июля 2017 года не был классифицирован по Bethesda и был сформулирован следующим образом: "аутоиммунный тиреоидит, гюртлеклеточный вариант, нельзя исключить онкоцитому". Данная формулировка по классификации Bethesda (TBSRTC) более соответствует III классу - атипия неопределенного значения. В представленном биоматериале от Мышковской Е.А. (биопсия от 27 июля 2017 года) признаки злокачественного новообразования имеются, и цитологический ответ был сформулирован некорректно, что повлияло на дальнейшую тактику ведения пациентки.

Диагностика и лечение гипотиреоза на фоне аутоиммунного тиреоидита у данной пациентки на догоспитальном этапе соответствовали приказу Министерства здравоохранения Российской Федерации от 9 ноября 2012 года N 735н "Об утверждении стандарта первичной медико-санитарной помощи при первичном гипотиреозе" и пункту 3.4.6 приказа Министерства здравоохранения Российской Федерации N 203н "Критерии качества специализированной медицинской помощи взрослым и детям при заболеваниях щитовидной железы".

Согласно приказу Министерства здравоохранения Российской Федерации N 203н (пункт 3.2.26, N 7, 8), объем исследований во время стационарного лечения соответствовал диагнозу злокачественное новообразование щитовидной железы. Не были выполнены следующие исследования: комплексное ультразвуковое исследования органов брюшной полости, забрюшинного пространства, УЗИ малого таза, что не повлияло на исход заболевания.

Кроме того, при цитологическом исследовании пунктатов щитовидной железы применялось описание по терминологической классификации Bethesda (TBSRTC) в редакции от 2017 года (предыдущая редакция ? 2009 года, без принципиальных отличий в формулировке). Первичный цитологический ответ от 27 июля 2017 года в данном случае не был классифицирован по Bethesda, что само по себе не может рассматриваться в качестве дефекта при оказании медицинской помощи, так как данная классификация обязательной для применения не являлась. Однако, отсутствие указания в цитологическом ответе на наличие признаков злокачественного новообразования, делает данный ответ некорректным.

В ходе экспертизы были выявлены следующие дефекты оказания медицинской помощи пациентке Мышковской Е.А. в рассматриваемый период времени:

1. Первичный цитологический ответ от 27 июля 2017 года был сформулирован следующим образом: "данные изъяты"

2. Пациентке не были выполнены следующие исследования: комплексное ультразвуковое исследования органов брюшной полости, забрюшинного пространства, УЗИ малого таза.

3. Неполное удаление у Мышковской Е.А. ткани щитовидной железы в ходе операции.

Кроме того, согласно медико-экономическим стандартам, пациентке показано было выполнение "данные изъяты" что и было выполнено пациентке. Соответственно, непроведение данного исследования не может быть отнесено к дефектам оказания медицинской помощи.

Возникшие у пациентки Мышковской Е.А. осложнения послеоперационного периода (послеоперационный гипопаратиреоз, парез возвратного нерва) являются характерными для данного объема операции и могли произойти при выполнении операции врачом-онкологом в специализированном центре. О данных осложнениях пациентка была осведомлена, о чем свидетельствует подпись в информированном согласии на операцию.

Как причинение вреда здоровью рассматривается только ухудшение состояния здоровья человека, обусловленное дефектом оказания медицинской помощи (пункт 25 Правил определения степени тяжести вреда, причиненного здоровью человека, утвержденных Постановлением Правительства Российской Федерации от 17 августа 2007 года N 522).

Ухудшение состояния здоровья Мышковской Е.А, по данным предоставленной медицинской документации, выражается в послеоперационном гипопаратиреозе и парезе возвратного нерва, которые не связаны с дефектами оказания медицинской помощи. Операции на щитовидной железе по поводу аутоиммунного тиреоидита относятся к технически сложным видам хирургического вмешательства. К частым осложнениям при тиреоидэктомии относят повреждение возвратного гортанного нерва и гипопаратиреоз. Частота этих осложнения по данным различных авторов значительно колеблется и составляет от 1-2 до 4-9% наблюдений, поэтому более правильно считать появление этого осложнения не дефектом или некачественным оказанием медицинской помощи, а послеоперационным осложнением.

Насколько повлияли на здоровье пациентки допущенные дефекты, в виде некорректной формулировки первичного цитологического ответа и неполный объем операции, можно будет сказать только при дальнейшем наблюдении. По данным последнего осмотра в Государственном бюджетном учреждении здравоохранения Свердловской области "Свердловский областной онкологический диспансер" 17 марта 2021 года, данных за рецидив и метастазы не выявлено. Другими словами, ухудшения состояния здоровья пациентки в результате допущенных дефектов фактически не наступило.

Таким образом, дефектов оказания медицинской помощи Мышковской Е.А, состоящих в причинно-следственной связи с ухудшением состояния ее здоровья (выразившимся в развитии послеоперационного гипопаратиреоза и пареза возвратного нерва) в ходе настоящей экспертизы не установлено.

Протокол проведения Мышковской Е.А. операции 12 декабря 2017 года "данные изъяты", в целом, был соблюден. Согласно нормативным документам, обязательным для исполнения, при интраоперационной находке атипии клеток протокол операции 12 декабря 2017 года был интраоперационно теоретически правильно изменен.

Однако, наличие у Мышковской Е.А. после проведенной операции по полному удалению щитовидной железы ткани щитовидной железы (по результатам проведенных исследований), указывает на технический дефект при проведении операции.

На догоспитальном этапе был выполнен полный объем лабораторных и инструментальных методов исследования, предусмотренный действующими в тот период нормативными документами, обязательными для исполнения. Значимых оснований заподозрить у пациентки Мышковской Е.А. злокачественное новообразование щитовидной железы по дооперационным данным лабораторных и инструментальных методов исследования (учитывая некорректно сформулированный первичный цитологический ответ) не было.

Диагноз "папиллярный рак щитовидной железы" Мышковской Е.А. впервые был поставлен после получения окончательных результатов гистологического исследования.

Показания для выполнения операции в объеме субтотальной резекции щитовидной железы с учетом данных цитологического заключения были. Расширение объема оперативного вмешательства до тиреоидэктомии с лимфаденэктомией в связи с выявленными интраоперационно при экспресс-гистологическом исследовании признаками атипии было обоснованно.

Операции на щитовидной железе по поводу аутоиммунного тиреоидита относятся к технически сложным видам хирургического вмешательства, что связано с тесным взаимоотношением с жизненно важными, малыми по размеру анатомическими структурами, вариантами топографического расположения этих структур; большим объемом тиреоидной ткани. Одним из грозных осложнений при тиреоидэктомии является повреждение возвратного гортанного нерва. Частота этого осложнения по данным различных авторов значительно колеблется и составляет от 1 до 4% наблюдений, поэтому более правильно считать появление этого осложнения не техническим дефектом или некачественным оказанием помощи, а послеоперационным осложнением. Травматизация вышеуказанных нервов является не прогнозируемым, а, в большей степени, ожидаемым осложнением оперативного лечения патологии щитовидной железы. У большинства больных это осложнение носит обратимый характер, хотя может закончиться и стойким параличом гортани.

Онкоцитома является доброкачественной опухолью щитовидной железы (аденомой), но в настоящее время этот термин является несколько устаревшим, так как для определения лечебно-диагностической тактики при очаговой патологии щитовидной железы принято использовать цитологическую классификацию Bethesda. Кроме этого, следует отметить, что любое цитологическое исследование является предварительным и при любой сомнительной ситуации должно проводиться срочное интраоперационное гистологическое исследование.

В представленном биоматериале от Мышковской Е.А. (биопсия от 27 июля 2017 года) признаки злокачественного новообразования имеются, и первичный цитологический ответ был сформулирован некорректно.

Больная должна была быть направлена на консультацию к врачу-онкологу, согласно действующим на момент оказания медицинской помощи правилам и порядкам, после получения морфологической верификации рака щитовидной железы, то есть в данном случае - после операции. Учитывая клиническую картину было также целесообразно направление пациентки на консультацию к онкологу и до проведения операции, для исключения злокачественного новообразования щитовидной железы. Однако, отсутствие у врача онконастороженности в данном случае не может рассматриваться в качестве дефекта оказания медицинской помощи.

В материалы дела представлены протокол ультразвукового исследования органов брюшной полости и почек Мышковской Е.А. от 18 декабря 2017 года, ультразвуковое исследование органов малого таза гинекологическое трансвагинальное от 18 декабря 2017 года, то есть фактически ультразвуковое исследование органов брюшной полости, забрюшинного пространства, УЗИ малого таза было выполнено ответчиком, однако, указанные сведения не запрашивались, не были представлены в составе медицинской документации для проведения экспертизы.

Разрешая возникший спор и частично удовлетворяя исковые требования, суд первой инстанции, руководствуясь положениями статей 150, 151, 1064, 1099, 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации, статей 2, 4, 21, 79, 98 Федерального закона от 21 ноября 2011 года N 323-ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации", статей 2, 17, 18, 41 Конституции Российской Федерации, а также разъяснениями, данными в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 года N 10 "Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда", пункте 11 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 января 2010 года N 1 "О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина", с учетом экспертного заключения N 33/21-Г, выполненного Государственным бюджетным учреждением здравоохранения "Челябинское областное бюро судебно-медицинской экспертизы", исходил из доказанности того, что при лечении Мышковской Е.А. установлены дефекты оказания медицинской помощи, а именно: некорректное сформулирование цитологического ответа об отсутствии указания на наличие признаков злокачественного новообразования, что повлияло на дальнейшую тактику ведения пациентки, и неполное удаление у Мышковской Е.А. ткани щитовидной железы в ходе операции, не находившиеся в прямой причинно-следственной связи с ухудшением состояния ее здоровья, поскольку повреждение возвратного гортанного нерва и гипопаратиреоз, установленные Мышковской Е.А. после проведенной операции, являются не дефектом или некачественным оказанием медицинской помощи, а послеоперационным осложнением, о котором пациентка была осведомлена, и могли произойти при выполнении операции врачом-онкологом в специализированном центре.

Так как в результате имевших место допущенных ответчиком нарушений при оказании медицинской помощи истцу Мышковской Е.А. был причинен моральный вред, выразившийся в нравственных страданиях из-за некачественного оказания медицинской помощи, обязанность по возмещению компенсации указанного вреда должна быть возложена на ответчика.

При этом суд первой инстанции отклонил доводы истца Мышковской Е.А. о проведении операции врачом несоответствующей квалификации, ввиду того, что при установленном ей диагнозе "данные изъяты" операцию на щитовидной железе долен был проводить врач-онколог, а не врач-хирург "данные изъяты", указав, что на момент проведения оперативного лечения Мышковской Е.А. 12 декабря 2017 года диагноз "данные изъяты" еще не был установлен, впервые данный диагноз был поставлен после получения окончательных результатов гистологического исследования уже после оперативного вмешательства, при этом операции по поводу доброкачественных образований выполняются общими хирургами, в связи с чем врач-хирург "данные изъяты", имевшая квалификацию по разным программам хирургии, имела право проводить 12 декабря 2017 года оперативное лечение Мышковской Е.А.

Определяя размер компенсации морального вреда, суд первой инстанции принял во внимание фактические обстоятельства дела, характер и степень физических и нравственных страданий, перенесенных истцом, индивидуальные особенности истца, установленный истцу диагноз, фактический объем оказанных Мышковской Е.А. медицинских услуг, их взаимосвязь, значение оказанных медицинских услуг для истца, степень вины ответчика, характер и последствия выявленных дефектов оказания медицинских услуг экспертизой, требования разумности и справедливости, в связи с чем взыскал с ответчика в пользу Мышковской Е.А. компенсацию морального вреда в размере 100 000 руб.

Разрешая требования в части взыскания материального ущерба, понесенного Мышковской Е.А, суд первой инстанции, руководствуясь статьями 4, 29 Закона Российской Федерации от 07 февраля 1992 года N 2300-1 "О защите прав потребителей", исходил из того, что при проведении операции, оплаченной истцом Мышковской Е.А. по договору N 2098 от 11 декабря 2017 года возмездного оказания медицинских услуг в составе суммы 62 500 руб, был допущен дефект оказания медицинских услуг - неполное удаление у Мышковской Е.А. ткани щитовидной железы в ходе операции, в связи с чем пришел к выводу о частичном возмещении истцу Мышковской Е.А. за счет ответчика понесенных расходов на операцию в размере 17 000 руб, поскольку истцу в связи с установленным диагнозом требовалось оперативное лечение, но при этом дефектов оказания медицинской помощи Мышковской Е.А, состоящих в причинно-следственной связи с ухудшением состояния ее здоровья (выразившимся в развитии послеоперационного гипопаратиреоза и пареза возвратного нерва), установлено не было.

Установив между истцом и ответчиком правоотношения, основанные на положениях Закона Российской Федерации от 07 февраля 1992 года N2300-1 "О защите прав потребителей", суд первой инстанции пришел к выводу о взыскании с ООО "Городская больница N 41" в пользу Мышковской Е.А. штрафа за неудовлетворение в добровольном порядке требований потребителя в сумме 58 500 руб. ((100 000 руб. + 17 000 руб.) х 50%).

Отказывая в удовлетворении требований истца Мышковской И.В. о взыскании имущественного ущерба в размере 125 723, 22 коп, суд первой инстанции исходил из отсутствия дефектов оказания медицинской помощи Мышковской Е.А, состоящих в причинно-следственной связи с ухудшением состояния ее здоровья (выразившимся в развитии послеоперационного гипопаратиреоза и пареза возвратного нерва).

Проверяя законность и обоснованность решения суда первой инстанции, суд апелляционной инстанции согласился с выводами суда первой инстанции и их правовым обоснование о наличии оснований для взыскания с ответчика в пользу Мышковской Е.А. компенсации морального вреда, ввиду установленных недостатков при оказании ответчиком Мышковской Е.А. медицинских услуг, а также возмещения Мышковской Е.А. материального ущерба.

При этом, суд апелляционной инстанции не согласился с размером присужденной компенсации морального вреда в пользу Мышковской Е.А. в размере 100 000 руб.

Увеличивая размер компенсации морального вреда, суд апелляционной инстанции, руководствуясь экспертным заключением N 33/21-Г, выполненным Государственным бюджетным учреждением здравоохранения "Челябинское областное бюро судебно-медицинской экспертизы", посчитал, что судом первой инстанции определенный размер компенсации морального вреда не отвечает требованиям разумности и справедливости, поскольку суд первой инстанции не учет все обстоятельства при решении вопроса о размер компенсации морального вреда. Исходя из установленных дефектов оказания медицинской помощи, "данные изъяты", суд апелляционной инстанции пришел к выводу о том, что компенсация морального вреда в размере 500 000 руб. будет отвечать принципам разумности, справедливости, соразмерности понесенным физическим и нравственным страданиям истца.

Изменив размера компенсации морального вреда путем увеличения его до 500 000 руб, суд апелляционной инстанции, руководствуясь пунктом 6 статьи 13 Закона Российской Федерации от 07 февраля 1992 года N 2300-1 "О защите прав потребителей", увеличил сумму штрафа, взыскиваемого в пользу Мышковской Е.А. до 258 000 руб. ((500 000 руб. + 17 000 руб.) х 50 %).

Суд кассационной инстанции считает, что выводы судов являются правильными и мотивированными, основаны на надлежащей оценке доказательств по делу, сделаны в строгом соответствии с правилами статьи 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации и с нормами материального права, регулирующего спорные правоотношения и при правильном распределении между сторонами бремени доказывания и установлении всех обстоятельств, имеющих значение для дела и доводами кассационной жалобы не опровергаются.

В соответствии со статьей 2 Конституции Российской Федерации человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина - обязанность государства.

В Российской Федерации признаются и гарантируются права и свободы человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с Конституцией Российской Федерации (часть 1 статьи 17 Конституции Российской Федерации).

К числу основных прав человека Конституцией Российской Федерации отнесено право на охрану здоровья (статья 41 Конституции Российской Федерации).

Каждый имеет право на охрану здоровья и медицинскую помощь. Медицинская помощь в государственных и муниципальных учреждениях здравоохранения оказывается гражданам бесплатно за счет средств соответствующего бюджета, страховых взносов, других поступлений (часть 1 статьи 41 Конституции Российской Федерации).

Таким образом, здоровье как неотъемлемое и неотчуждаемое благо, принадлежащее человеку от рождения и охраняемое государством, Конституция Российской Федерации относит к числу конституционно значимых ценностей, гарантируя каждому право на охрану здоровья, медицинскую и социальную помощь.

В соответствии со статьей 4 Федерального закона от 21 ноября 2011 года N 323-ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" основными принципами охраны здоровья являются: соблюдение прав граждан в сфере охраны здоровья и обеспечение связанных с этими правами государственных гарантий (пункт 1); приоритет интересов пациента при оказании медицинской помощи (пункт 2); доступность и качество медицинской помощи (пункт 6); недопустимость отказа в оказании медицинской помощи (пункт 7).

Медицинская помощь - это комплекс мероприятий, направленных на поддержание и (или) восстановление здоровья и включающих в себя предоставление медицинских услуг (пункт 3 статьи 2 Федерального закона от 21 ноября 2011 года N 323-ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации").

В пункте 21 статьи 2 Федерального закона от 21 ноября 2011 года N 323-ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" определено, что качество медицинской помощи - это совокупность характеристик, отражающих своевременность оказания медицинской помощи, правильность выбора методов профилактики, диагностики, лечения и реабилитации при оказании медицинской помощи, степень достижения запланированного результата.

Критерии оценки качества медицинской помощи согласно части 2 статьи 64 Федерального закона от 21 ноября 2011 года N 323-ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" формируются по группам заболеваний или состояний на основе соответствующих порядков оказания медицинской помощи, стандартов медицинской помощи и клинических рекомендаций (протоколов лечения) по вопросам оказания медицинской помощи, разрабатываемых и утверждаемых в соответствии с частью 2 статьи 76 этого федерального закона, и утверждаются уполномоченным федеральным органом исполнительной власти.

На основании пункта 2 статьи 79 Федерального закона от 21 ноября 2011 года N 323-ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" медицинская организация обязана организовывать и осуществлять медицинскую деятельность в соответствии с законодательными и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации, в том числе порядками оказания медицинской помощи, и на основе стандартов медицинской помощи.

Исходя из приведенных нормативных положений, регулирующих отношения в сфере охраны здоровья граждан, право граждан на охрану здоровья и медицинскую помощь гарантируется системой закрепляемых в законе мер, включающих в том числе как определение принципов охраны здоровья, качества медицинской помощи, порядков оказания медицинской помощи, стандартов медицинской помощи, так и установление ответственности медицинских организаций и медицинских работников за причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи.

Согласно статье 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Законом обязанность возмещения вреда может быть возложена на лицо, не являющееся причинителем вреда. Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине. Законом может быть предусмотрено возмещение вреда и при отсутствии вины причинителя вреда.

Как разъяснено в пункте 11 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 января 2010 года N 1 "О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни и здоровью гражданина", по общему правилу, установленному частями 1 и 2 статьи 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации, ответственность за причинение вреда возлагается на лицо, причинившее вред, если оно не докажет отсутствие своей вины. Установленная статьей 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации презумпция вины причинителя вреда предполагает, что доказательства отсутствия его вины должен представить сам ответчик. Потерпевший представляет доказательства, подтверждающие факт увечья или иного повреждения здоровья, размер причиненного вреда, а также доказательства того, что ответчик является причинителем вреда или лицом, в силу закона обязанным возместить вред.

Поскольку компенсация морального вреда, о взыскании которой в связи с некачественным оказанием медицинской помощи заявлено истцом, является одним из видов гражданско-правовой ответственности, нормы Гражданского кодекса Российской Федерации (статья 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации), устанавливающие основания ответственности в случае причинения вреда, применимы как к возмещению имущественного, так и морального вреда.

Таким образом, по общему правилу необходимыми условиями для наступления гражданско-правовой ответственности за причиненный вред, в том числе моральный, являются: причинение вреда, противоправность поведения причинителя вреда, наличие причинной связи между наступлением вреда и противоправностью поведения причинителя вреда, вина причинителя вреда. При этом гражданское законодательство предусматривает презумпцию вины причинителя вреда: лицо, причинившее вред, освобождается от обязанности его возмещения, если докажет, что вред причинен не по его вине. Исключения из этого правила установлены законом, в частности ст. 1100 Гражданского кодекса Российской Федерации.

По правилам статьи 401 Гражданского кодекса Российской Федерации лицо, не исполнившее обязательства либо исполнившее его ненадлежащим образом, несет ответственность при наличии вины (умысла или неосторожности), кроме случаев, когда законом или договором предусмотрены иные основания ответственности. Отсутствие вины доказывается лицом, нарушившим обязательство.

В силу части 1 статьи 1068 Гражданского кодекса Российской Федерации юридическое лицо либо гражданин возмещает вред, причиненный его работником при исполнении трудовых (служебных, должностных) обязанностей.

В силу части 2 статьи 98 Федерального закона от 21 ноября 2011 года N 323-ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" медицинские организации, медицинские работники и фармацевтические работники несут ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации за нарушение прав в сфере охраны здоровья, причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи.

Вред, причиненный жизни и (или) здоровью граждан при оказании им медицинской помощи, возмещается медицинскими организациями в объеме и порядке, установленных законодательством Российской Федерации (часть 3 статьи 98 Федерального закона от 21 ноября 2011 года N 323-ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации", статья 1068 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Из изложенного следует, что в случае причинения гражданину морального вреда (нравственных и физических страданий) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, в числе которых право гражданина на охрану здоровья, право на семейную жизнь, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда.

По смыслу приведенной нормы процессуального закона и норм материального права, регулирующих основания и порядок компенсации морального вреда, основанием иска о компенсации морального вреда являются указанные истцами фактические обстоятельства, свидетельствующие о нарушении в результате действий (бездействия) ответчика нематериальных благ истцов, вследствие которых они испытывают нравственные и (или) физические страдания и с которыми они как с юридическими фактами связывают свое материально-правовое требование к ответчику - причинителю такого вреда.

Следовательно, для привлечения к ответственности в виде компенсации морального вреда юридически значимыми и подлежащими доказыванию являются обстоятельства, связанные с тем, что потерпевший перенес физические или нравственные страдания в связи с посягательством причинителя вреда на принадлежащие ему нематериальные блага, при этом на причинителе вреда лежит бремя доказывания правомерности его поведения, а также отсутствия его вины (при оказании медицинских услуг работниками юридического лица), то есть установленная законом презумпция вины причинителя вреда предполагает, что доказательства отсутствия его вины должен представить сам ответчик. Потерпевший представляет доказательства, подтверждающие факт наличия вреда (физических и нравственных страданий - если это вред моральный), а также доказательства того, что ответчик является причинителем вреда или лицом, в силу закона обязанным возместить вред.

К взаимоотношениям сторон (истца Мышковской Е.А. и ответчика) подлежат применению нормы Закона Российской Федерации от 07 февраля 1992 года N 2300-1 "О защите прав потребителей".

Согласно преамбуле Закона Российской Федерации от 07 февраля 1992 года N 2300-1 "О защите прав потребителей", данный Закон регулирует отношения, возникающие между потребителями и изготовителями, исполнителями, импортерами, продавцами, владельцами агрегаторов информации о товарах (услугах) при продаже товаров (выполнении работ, оказании услуг), устанавливает права потребителей на приобретение товаров (работ, услуг) надлежащего качества и безопасных для жизни, здоровья, имущества потребителей и окружающей среды, получение информации о товарах (работах, услугах) и об их изготовителях (исполнителях, продавцах), о владельцах агрегаторов информации о товарах (услугах), просвещение, государственную и общественную защиту их интересов, а также определяет механизм реализации этих прав.

В соответствии со статьей 4 Закона Российской Федерации от 07 февраля 1992 года N 2300-1 "О защите прав потребителей" продавец (исполнитель) обязан передать потребителю товар (выполнить работу, оказать услугу), качество которого соответствует договору.

В соответствии с частью 1 статьи 29 Закона Российской Федерации от 07 февраля 1992 года N 2300-1 "О защите прав потребителей" потребитель при обнаружении недостатков выполненной работы (оказанной услуги) вправе по своему выбору потребовать: безвозмездного устранения недостатков выполненной работы (оказанной услуги); соответствующего уменьшения цены выполненной работы (оказанной услуги); безвозмездного изготовления другой вещи из однородного материала такого же качества или повторного выполнения работы. При этом потребитель обязан возвратить ранее переданную ему исполнителем вещь; возмещения понесенных им расходов по устранению недостатков выполненной работы (оказанной услуги) своими силами или третьими лицами.

Потребитель вправе отказаться от исполнения договора о выполнении работы (оказании услуги) и потребовать полного возмещения убытков, если в установленный указанным договором срок недостатки выполненной работы (оказанной услуги) не устранены исполнителем. Потребитель также вправе отказаться от исполнения договора о выполнении работы (оказании услуги), если им обнаружены существенные недостатки выполненной работы (оказанной услуги) или иные существенные отступления от условий договора.

В соответствии с частью 1 статьи 151 Гражданского кодекса Российской Федерации если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда.

Нормой статьи 1101 ГК РФ закреплено, что компенсация морального вреда осуществляется в денежной форме. Размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости. Характер физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего.

В пункте 14 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 ноября 2022 года N33 "О практике применения судами норм о компенсации морального вреда" разъяснено, что моральный вред может заключаться, в частности, в нравственных переживаниях в связи с физической болью, связанной с причиненным увечьем, иным повреждением здоровья либо в связи с заболеванием, перенесенным в результате нравственных страданий и др.

Суду при разрешении спора о компенсации морального вреда, исходя из статей 151, 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации, устанавливающих общие принципы определения размера такой компенсации, необходимо в совокупности оценить конкретные незаконные действия причинителя вреда, соотнести их с тяжестью причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий и индивидуальными особенностями его личности, учесть заслуживающие внимания фактические обстоятельства дела, а также требования разумности и справедливости, соразмерности компенсации последствиям нарушения прав. При этом соответствующие мотивы о размере компенсации морального вреда должны быть приведены в судебном постановлении (пункт 25 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 ноября 2022 года N33 "О практике применения судами норм о компенсации морального вреда").

Под индивидуальными особенностями потерпевшего, влияющими на размер компенсации морального вреда, следует понимать, в частности, его возраст и состояние здоровья, наличие отношений между причинителем вреда и потерпевшим, профессию и род занятий потерпевшего (пункт 28 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 ноября 2022 года N33 "О практике применения судами норм о компенсации морального вреда").

Анализ материалов дела свидетельствует о том, что выводы судов первой инстанции в неизмененной части и апелляционной инстанции соответствуют фактическим обстоятельствам и имеющимся в деле доказательствам, основаны на правильной системной оценке подлежащих применению норм материального права, отвечают правилам доказывания и оценки доказательств.

Доводы кассационной жалобы истцов о том, что врач "данные изъяты" получила сертификат по хирургии щитовидной железы только в 2019 году, в связи с чем не могла в 2017 году проводить Мышковской Е.А. операцию, о нарушении порядка назначения и проведения судебной экспертизы, непредоставление судом первой инстанции возможности сторонам для реализации своих процессуальных прав на отвод эксперта и личное участие при проведении экспертизы, а также непедоставления судом экспертной комиссии дополнительных медицинских документов о наблюдении Мышковской Е.А. в послеоперационном периоде для определения полноценной картины о состоянии здоровья Мышковской Е.А, что свидетельствует о существенном нарушении судом первой инстанции норм процессуального закона и ставит под вопрос допустимость доказательства - заключения экспертов N 33/21-Г в целом, судебная коллегия считает несостоятельными. Данные доводы не были заявлены истцами при подаче апелляционной жалобы, впервые заявлены в кассационной жалобе, соответственно, указанные доводы, не являвшиеся предметом рассмотрения и правовой оценки судов первой и апелляционной инстанций, не могут являться основанием для отмены судебных актов в кассационном порядке.

При этом суд кассационной инстанции, отвечая на довод кассационной жалобы о наличии процессуальных нарушений при назначении судебно-медицинской экспертизы и о недопустимом доказательстве в виде представленного в материалы дела судебного медицинского исследования полагает необходимым указать, что в соответствии с положениями статьи 86 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации заключение эксперта должно содержать подробное описание проведенного исследования, сделанные в результате его выводы и ответы на поставленные судом вопросы.

Заключение эксперта оценено судами в соответствии со статьей 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в совокупности с другими имеющимися в материалах дела доказательствами с точки зрения соблюдения процессуального порядка назначения экспертизы, соблюдения процессуальных прав лиц, участвующих в деле, соответствия заключения поставленным вопросам, его полноты, обоснованности и достоверности в сопоставлении с другими доказательствами по делу.

Поскольку представленное в материалы дела заключение эксперта соответствует предъявляемым к нему законом требованиям, каких-либо противоречий в выводах эксперта не установлено, судом первой инстанции, а также судом апелляционной инстанции правомерно указанное заключение принято как допустимое доказательство и положено в основу обжалуемых судебных постановлений.

Достаточных и допустимых доказательств, подвергающих сомнению правильность или обоснованность выводов эксперта, данных о наличии в заключении эксперта неустранимых противоречий, истцами не представлено. Принятие данного заключения в качестве допустимого доказательства, вопреки утверждениям истцов, не нарушает принцип допустимости и относимости доказательств, закрепленный в Гражданском процессуальном кодексе Российской Федерации.

Нарушений принципа состязательности и равноправия сторон при назначении по делу судебной экспертизы судом первой инстанции не допущено, нарушений процессуальных прав сторон при проведении экспертного исследования судебной коллегией не установлено.

Несогласие заявителя с выводами, изложенными в экспертном заключении, само по себе не свидетельствует о наличии оснований для отмены обжалуемых судебных актов и о нарушении или неправильном применении норм процессуального права. Суды проанализировали и оценили заключение эксперта наряду с иными доказательствами и приняли его в качестве надлежащего доказательства, соответствующего требованиям статей 83, 86 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

Доводы кассационной жалобы истцов о неверном установлении судами обстоятельств дела направлены на переоценку доказательств по делу и установленных фактических обстоятельств, что не входит в полномочия суда при кассационном производстве.

Доводы кассационной жалобы представителя ООО "Городская больница N 41" о том, что сумма компенсации морального вреда, взысканная судом первой инстанции в пользу Мышковской Е.А, соответствует характеру недостатков, на которые обратили внимание судебно-медицинские эксперты, а также то, что эти недостатки не обозначены экспертами как дефекты оказания медицинской помощи и не повлекли никаких негативных последствий для здоровья пациентки, при этом судом первой инстанции учтены и проверены все обстоятельства дела судебная коллегия считает необоснованными.

На основании всестороннего исследования собранных по делу доказательств и установленных фактических обстоятельств, суд апелляционной инстанции, дав им объективную оценку, определилразмер компенсации морального вреда, подлежащего взысканию в пользу Мышковской Е.А. - 500 000 руб.

Несогласие ответчика с данной оценкой не влечет отмену принятого судебного акта.

Изучение материалов дела показывает, что выводы судов основаны на приведенном выше правовом регулировании спорных правоотношений, установленных судами обстоятельствах и доводами кассационных жалоб не опровергаются.

С учетом изложенного, судебная коллегия приходит к выводу, что обжалуемые судебные акты приняты с соблюдением норм права, оснований для их отмены или изменения в соответствии со статьей 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации не имеется.

Руководствуясь статьями 390, 390.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия по гражданским делам Седьмого кассационного суда общей юрисдикции, определила:

решение Чкаловского районного суда г. Екатеринбурга Свердловской области от 30 июня 2022 года в неизмененной части и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Свердловского областного суда от 25 октября 2022 года оставить без изменения, кассационные жалобы Мышковской Елены Андреевны; Мышковской Ирины Валерьевны, общества с ограниченной ответственностью "Городская больница N 41" - без удовлетворения.

Председательствующий

Судьи