Определение СК по гражданским делам Шестого кассационного суда общей юрисдикции от 01 июня 2023 г. по делу N 8Г-8363/2023[88-12415/2023]

Судебная коллегия по гражданским делам Шестого кассационного суда общей юрисдикции в составе:

председательствующего Юровой О.В, судей Кириченко А.Д, Ившиной Т.В, рассмотрев в открытом судебном заседании кассационную жалобу государственного бюджетного учреждения здравоохранения Республики Башкортостан "Городская клиническая больница N 8 города Уфа" на апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Республики Башкортостан от 24 ноября 2022 года по гражданскому делу N 2-9/2022 по иску Ляш С.М. к государственному бюджетному учреждению здравоохранения "Республиканский кардиологический центр", государственному бюджетному учреждению здравоохранения Республики Башкортостан "Давлекановская центральная районная больница", государственному бюджетному учреждению здравоохранения Республики Башкортостан "Городская клиническая больница N 8 города Уфа", государственному бюджетному учреждению здравоохранения Республики Башкортостан "Городская клиническая больница N 18 города Уфа" о взыскании компенсации морального вреда; по иску третьих лиц, заявляющих самостоятельные требования, Стретинской И.А. и Ляша В.А. к государственному бюджетному учреждению здравоохранения "Республиканский кардиологический центр", государственному бюджетному учреждению здравоохранения Республики Башкортостан "Давлекановская центральная районная больница", государственному бюджетному учреждению здравоохранения Республики Башкортостан "Городская клиническая больница N 8 города Уфа", государственному бюджетному учреждению здравоохранения Республики Башкортостан "Городская клиническая больница N 18 города Уфа" о взыскании компенсации морального вреда, заслушав доклад судьи Кириченко А.Д, пояснения представителя ответчика ГБУЗ РКЦ - Хамидова Р.М, действующего на основании доверенности, заключение прокурора Генеральной прокуратуры РФ Сальникова А.А, полагавшего обжалуемый судебный акт законным и обоснованным, проверив материалы дела, судебная коллегия

установила:

Ляш С.М. обратилась в Давлекановский районный суд Республики Башкортостан с вышеуказанным иском к ГБУЗ РКЦ, ГБУЗ РБ "Давлекановская ЦРБ", ГБУЗ РБ ГКБ N 8 г..Уфа и ГБУЗ РБ ГКБ N 18 г..Уфа, указав в обоснование требований, что 27 января 2021 года Стретинская И.А. - дочь Н, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, привезла отца в ГБУЗ РКЦ для плановой госпитализации со всеми необходимыми анализами, включая отрицательный тест ПЦР на РНК короновируса от 21 января 2021 года. После осмотра врачом-кардиологом и пройдя приемный покой, Н. оформлен в кардиологическое отделение. Вечером того же дня в 20 часов 20 минут Н. провели диагностическую кардиографию. С 27 января 2021 года по 31 января 2021 года он лежал в 536 плате. 1 февраля 2021 года Н. сдал ПЦР-тест на коронавирус и его перевели на 7 этаж - в отделение рентгенохирургических методов диагностики и лечения N 2, в 714 палату. 3 февраля 2021 года Н. провели операцию по установке двух стентов в коронарные артерии сердца. После операции состояние и самочувствие было отличное. На следующий день провели суточный мониторинг ЭКГ. 5 февраля 2021 года к вечеру у Н. поднялась температура 38, 4 °С. Лечащего врача уже не было в отделении. На посту дали таблетку парацетамол. Ближе к ночи пришел дежурный врач, сообщил, что может только выписать Н, так как свободных палат для изоляции от других больных нет, а пациент с температурой не может находиться в общей палате. Причину повышения температуры не установили. В субботу и воскресенье температура повышалась, давали парацетамол. Дочь привезла Н. личный градусник, пульсометр и таблетки. В субботу 6 февраля 2021 года другой дежурный врач после сбора жалоб назначил экстренно ФГС, но ничего не установили. Также врач сообщил, что компьютерную томографию сделать не могут, так как рентген-кабинет затопило, а ПЦР-тест в выходные не делают. Была отобрана кровь на антитела к короновирусу. 8 февраля 2021 года лечащий врач указала на отсутствие патологии и необходимость выписки Н.

Дочь позвонила в больницу и сообщила, что отца с температурой домой не заберет, ссылалась на необходимость установления причин повышения температуры, проведения лечения. Лечащий врач заверила, что у Н. отсутствует ковид. После чего лечащим врачом и начмедом принято решение о переводе Н. в ГБУЗ РБ ГКБ N 10 г..Уфа (реорганизовано путем присоединения к ГБУЗ РБ ГКБ N 8 г..Уфа) в кишечное отделение для лечения от ротовирусной инфекции. Н. поставили капельницу с неизвестным веществом, от которого температура понизилась, и весь день не поднималась. Далее Н. в сопровождении медицинского работника на скорой медицинской помощи перевели в другую больницу. В приемном покое ГБУЗ РБ ГКБ N 10 г..Уфа (в настоящее время - ГБУЗ РБ ГКБ N 8 г..Уфа) врач осмотрел Н, назначил амбулаторное лечение. После самостоятельного прохождения КТ в " Х.", установлено наличие вирусной пневмонии легкой степени с поражением легких 21 %. Созвонившись с начмедом ГБУЗ РБ "Давлекановская ЦРБ" по месту жительства, был решен вопрос о госпитализации Н. в инфекционный госпиталь - в ГБУЗ РБ ГКБ N 18 г..Уфа. Самостоятельно приехали в приемный покой ГБУЗ РБ ГКБ N 18 г..Уфа, два часа прождали своей очереди. У Н. взяли мазок, сделали ЭКГ, и около 22 часов 30 минут Н. самостоятельно без одышки пошел на 7 этаж в кардиологическое отделение в 761 палату. Ему установили венозный катетер и капельницу с антибиотиками. 9 февраля 2021 года взяли анализы, сделала ЭКГ, два раза в день капали антибиотики, делали уколы в живот и давали таблетки. В посмертном эпикризе указано, что давали противовирусные таблетки по 9-ть штук два раза в день. Фактически таблетки не давали, Н. по видео показывал, какие и сколько таблеток давали. Лечащий врач приходил один раз в день в первой половине, измерял давление, кислород в крови. Сатурация была 96-97 %. Температуру меряли медсестры бесконтактным термометром, который давал большую погрешность. У Н. была температура 38-39 °С, бесконтактный градусник показывал 36, 3-36, 9 °С.

Эти данные записывали в историю болезни, на которую опирался лечащий врач и считал, что температуры нет. У Н. с собой был личный градусник, пульсометр и тонометр, которыми он самостоятельно производил измерения и сообщал на посту, чтобы приняли меры при температуре или давлении. От лечения лучше не становилось. Результат ПЦР-теста от 10 февраля 2021 года был положительный. 11 февраля 2021 года появился кашель и легкая отдышка, сатурация начала снижаться до 94-95 %. Лечащий врач сказал минимизировать двигательную активность и дышать кислородом через маску. 12 февраля 2021 года сатурация стала ниже 93 %, повышалась температура, была сильная отдышка. Н. постоянно дышал через маску. Подача кислорода происходила с перебоями. Имелась неисправность в аппарате подачи кислорода. Н. самостоятельно ходил на пост, чтобы позвать кого-нибудь и настроить подачу кислорода. 13 февраля 2021 года назначен другой лечащий врач. С 14 по 16 февраля 2021 года температура и сатурация падала, Н. лежал под маской, ни ел, не пил, по телефону отвечал один раз в день, у него кружилась голова, при посещение туалета сатурация 74 %. 17 февраля 2021 года Н. последний раз позвонил дочери по видеосвязи вместе с врачом, сказал, что его переводят в реанимацию. Говорить он практически не мог. 18 февраля 2021 года, когда дочь дозвонилась, женщина врач грубо ответила, что Н. дышит, ему вечером поставлена трахеостома. Когда в ОРТ поставили трахеостому, занесли суперинфекцию, лейкоциты в крови подскочили в несколько раз, начался сепсис крови. 19 февраля 2021 года утром сообщили, что состояние Н. стабильно тяжелое, без изменений. В 17 часов 45 минут позвонили из реанимации и сообщили о смерти Н. В результате некачественного оказания медицинской помощи родные и близкие Н. потеряли в его лице супруга, отца и деда одновременно.

Истец Ляш С.М. - вдова Н. полагает, что основной первостепенной причиной стала возможная вспышка короновирусной инфекции COVID-19 в Республиканском кардиологическом центре, в результате которой инфицирован Н, что и является непосредственной основной причиной его смерти. ГБУЗ РБ ГКБ N 18 г..Уфа не сделало всё для спасения Н. ГБУЗ РБ ГКБ N 10 г..Уфа (в настоящее время ГБУЗ РБ ГКБ N 8 г..Уфа) отказало в госпитализации в стационар при наличии достаточных оснований для этого. В ГБУЗ РБ "Давлекановская ЦРБ" Н. наблюдался с 2012 года по день направления в кардиоцентр. ГБУЗ РБ "Давлекановская ЦРБ" направила на операцию, где были собраны все необходимые медицинские документы и анализы для госпитализации. При определении компенсации морального вреда истец исходит из степени вины каждого медицинского учреждения, допустивших дефекты оказания медицинской помощи.

На основании изложенного Ляш С.М. просила суд:

взыскать с ГБУЗ РКЦ в пользу истца компенсацию морального вреда в размере 2 000 000 руб, расходы на похоронные услуги в размере 46 090 руб, расходы на венки в размере 16 800 руб, расходы на фотокерамику в размере 700 руб, расходы на услуги ритуальных работников в размере 6 800 руб.;

взыскать с ГБУЗ РБ ГКБ N 8 г. Уфа (до реорганизации - ГБУЗ РБ ГКБ N 10 г. Уфа) в пользу истца компенсацию морального вреда в размере 200 000 руб.;

взыскать с ГБУЗ РБ ГКБ N 18 г. Уфа в пользу истца компенсацию морального вреда в размере 200 000 руб.;

взыскать с ГБУЗ РБ "Давлекановская ЦРБ" в пользу истца компенсацию морального вреда в размере 50 000 руб.

В ходе рассмотрения дела судом первой инстанции привлечены к участию в деле в качестве третьих лиц: Министерство здравоохранения РБ, Территориальный фонд обязательного медицинского страхования РБ, Ляш В.А, Стретинская И.А, АО "МАКС-М".

Третьи лица - Ляш В.А. и Стретинская И.А. (дети Н.) ссылаясь на аналогичные обстоятельства заявили самостоятельные исковые требования ГБУЗ РКЦ, ГБУЗ РБ ГКБ N 8 г. Уфа и ГБУЗ РБ ГКБ N 18 г. Уфа о компенсации морального вреда, просили:

взыскать с ГБУЗ РКЦ в пользу Ляша В.А. и Стретинской И.А. компенсацию морального вреда в размере 500 000 руб.;

взыскать с ГБУЗ РБ ГКБ N 8 г. Уфа в пользу Ляша В.А. и Стретинской И.А. компенсацию морального вреда в размере 500 000 руб.;

взыскать с ГБУЗ РБ ГКБ N 18 г. Уфа в пользу Ляша В.А. и Стретинской И.А. компенсацию морального вреда в размере 300 000 руб.

Решением Давлекановского районного суда Республики Башкортостан от 30 июня 2022 года в удовлетворении исковых требований Ляш С.М, Стретинской И.А. и Ляша В.А. отказано.

Истец Ляш С.М. и третьи лица, заявляющие самостоятельные требования, - Стретинская И.А. и Ляш В.А, не согласившись с решением суда первой инстанции, подали апелляционную жалобу.

Судом апелляционной инстанции к участию в деле в качестве третьих лиц привлечены: М, Р, Т, Г, Б, Д, Ч, З.

Дело рассмотрено судебной коллегией по гражданским делам Верховного Суда Республики Башкортостан по правилам производства в суде первой инстанции без учета особенностей, предусмотренных главой 39 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (далее - ГПК РФ).

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Республики Башкортостан от 24 ноября 2022 года решение суда первой инстанции отменено и принято по делу новое решение о частичном удовлетворении исковых требований Ляш С.М, Стретинской И.А. и Ляша В.А.

Суд апелляционной инстанции постановилвзыскать с ГБУЗ РКЦ в пользу Ляш С.М. компенсацию морального вреда в размере 100 000 руб, в пользу Стретинской И.А. и Ляша В.А. компенсацию морального вреда по 50 000 руб. каждому.

Кроме того, суд апелляционной инстанции постановилвзыскать с ГБУЗ РБ ГКБ N 10 г. Уфа (после реорганизации - ГБУЗ РБ ГКБ N 8 г. Уфа) в пользу Ляш С.М. компенсацию морального вреда в размере 100 000 руб, в пользу Стретинской И.А. и Ляша В.А. компенсацию морального вреда по 50 000 руб. каждому.

В удовлетворении остальной части исковых требованиях Ляш С.М, Стретинской И.А. и Ляша В.А. суд апелляционной инстанции отказал.

Также в апелляционном определении постановлено взыскать с ГБУЗ РКЦ и с ГБУЗ РБ ГКБ N 10 г. Уфа в пользу Ляш С.М. расходы по экспертизе в размере 45 500 руб. с каждого и расходы на представителя в размере 5 000 руб. с каждого.

Суд апелляционной инстанции постановилвзыскать с ГБУЗ РКЦ и ГБУЗ РБ ГКБ N 10 г. Уфа государственную пошлину в размере 300 руб. с каждого.

В кассационной жалобе ГБУЗ РБ ГКБ N 8 г. Уфа (до реорганизации - ГБУЗ РБ ГКБ N 10 г. Уфа) ставится вопрос об отмене апелляционного определения и оставлении решения суда первой инстанции без изменений. Основаниями для отмены апелляционного определения ответчик указывает несоответствие выводов суда апелляционной инстанции фактическим обстоятельствам дела, а также нарушения норм материального и процессуального права, поскольку судом неверно определены юридически значимые обстоятельства по делу и не дана надлежащая оценка представленным доказательствам. В кассационной жалобе ответчик приводит доводы о том, что суд апелляционной инстанции не установилналичия прямой причинно-следственной связи между действиями (бездействиями) врачей ГБУЗ РБ ГКБ N 10 г. Уфа и наступившими последствиями в виде смерти Ляша А.В, истцы не представили суду ни одного доказательства причинения морального вреда.

Представитель ответчика ГБУЗ РКЦ - Хамидов Р.М. в судебном заседании полагал, что апелляционное определение подлежит отмене, а жалоба ГБУЗ РБ ГКБ N 8 г. Уфа - удовлетворению.

Прокурор Генеральной прокуратуры РФ Сальников А.А. в судебном заседании заключил, что обжалуемый судебный акт является законным и обоснованным.

Другие лица, участвующие в деле, в судебное заседание не явились, о дате, времени и месте судебного заседания извещены надлежащим образом.

В соответствии с частью 5 статьи 379.5 ГПК РФ кассационная жалоба рассмотрена судебной коллегией в отсутствие неявившихся лиц, участвующих в деле.

Выслушав представителя ответчика ГБУЗ РКЦ, заключение прокурора, проверив материалы дела в пределах доводов кассационной жалобы, обсудив указанные доводы, судебная коллегия не находит оснований для отмены апелляционного определения по следующим основаниям.

В соответствии с частью 1 статьи 379.6 ГПК РФ кассационный суд общей юрисдикции проверяет законность судебных постановлений, принятых судами первой и апелляционной инстанций, устанавливая правильность применения и толкования норм материального права и норм процессуального права при рассмотрении дела и принятии обжалуемого судебного постановления, в пределах доводов, содержащихся в кассационных жалобе, представлении, если иное не предусмотрено настоящим Кодексом.

Основаниями для отмены или изменения судебных постановлений кассационным судом общей юрисдикции являются несоответствие выводов суда, содержащихся в обжалуемом судебном постановлении, фактическим обстоятельствам дела, установленным судами первой и апелляционной инстанций, нарушение либо неправильное применение норм материального права или норм процессуального права (часть 1 статьи 379.7 ГПК РФ).

Таких нарушений судом апелляционной инстанции по делу допущено не было.

Как следует из материалов дела и установлено судом, Н, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, обращался в поликлинику постоянно с 2013 года (медицинская карта пациента, получающего медицинскую помощь, в амбулаторных условия N 512886, ГБУЗ РКЦ). Диагноз ИБС. ПИКС в 2012 году. Зафиксированы регулярные обращения к кардиологу, наблюдение.

27 января 2021 года осмотрен кардиологом. Жалобы на повышение артериального давления, учащенное сердцебиение; ухудшение состояния в течение двух недель, нестабильность артериального давления. Стационарное лечение, принимает лекарственные препараты. Общее состояние удовлетворительное.

В тот же день 27 января 2021 года Н. по направлению кардиолога госпитализирован в кардиологическое отделение ГБУЗ РКЦ для оказания высокотехнологичной медицинской помощи. При поступлении в центр имелись жалобы на повышение артериального давления, на короткие эпизоды частого сердцебиения, перебои в работе сердца. Предварительный диагноз ИБС. Безболевая ишемия миокарда. Постинфарктный кардиосклероз. Установлены осложнения и сопутствующие заболеваний.

29 января 2021 года состояние средней степени тяжести. 1 февраля 2021 года на фоне лечения улучшение самочувствия. 2 февраля 2021 года состояние относительно удовлетворительное. Определение РНК короновируса ТОРС в мазках слизистой оболочки носоглотки методом ПЦР не обнаружено.

3 февраля 2021 года с 19 часов 20 минут до 19 часов 45 минут Н. проведена операция - стенирование коронарной артерии.

С 3 февраля 2021 года по 5 февраля 2021 года послеоперационный период протекал без особенностей.

6 февраля 2021 года поступали жалобы на ощущение жара. Состояние удовлетворительное. Изолирован в отдельную палату. Пациент Н. отмечает улучшение состояние, жар спал.

7 февраля 2021 года на ФГДС данных на острую патологию не выявлено, продолжена жаропонижающая противовирусная терапия.

8 февраля 2021 года при осмотре Н. жалобы на частый жидкий стул, до трех раз за ночь, дискомфорт в животе, повышение температуры тела в выходные дни, слабость. При обследовании температура 36, 4 °С. Одышка, ангинозные боли не отмечает. Общее состояние стабильное. Проведена консультация с инфекционистом ГБУЗ РБ ГКБ N 4 г. Уфа, согласован диагноз: ОРВИ, средней степени тяжести, кишечная форма, рекомендован перевод по маршрутизации в инфекционное отделение ГБУЗ РБ ГКБ N 10 г. Уфа. Также 8 февраля 2021 года проведена беседа с дочерью Н. - Стретинской И.А. по телефону, даны рекомендации о дальнейшем приеме препарата, учитывая проведенное стентирование коронарных артерий, о результатах исследований, о проведении заочной консультации инфекциониста, о переводе в инфекционное отделение ГБУЗ РБ ГКБ N 10 г. Уфа.

В тот же день 8 февраля 2021 года Н. выписан. Общее состояние стабильное, без отрицательной динамики. Пациент с его согласия переводится в инфекционное отделение ГБУЗ РБ ГКБ N 10 г. Уфа. Даны рекомендации по дальнейшему лечению, приему препаратов, диете, образу жизни.

В ГБУЗ РБ ГКБ N 18 г. Уфа Н. поступил 8 февраля 2021 года по экстренным показаниям с диагнозом - короновирусная инфекция, вызванная вирусом COVID-19, вирус не идентифицирован, диагностируется клинически и эпидемиологически, но лабораторные исследования не убедительны или недоступны. При поступлении имелись жалобы на повышение температуры тела до 39 °С, общую слабость, одышку при физической нагрузке, ломоту во всем теле, чувство нехватки воздуха, головные боли при повышении температуры тела, сухой приступообразный кашель.

В ходе исследования органов грудной клетки по КТ картине - зоны уплотнения легочной ткани по типу "матового стекла" в проекции S2, S4/5, S6 справа язычковых сегментах, S6, S9/10 - как проявление воспалительных изменений, пневмонии (КТ-1) до 21 %. Аортосклероз. Остеохондроз грудного отдела позвоночника.

9 февраля 2021 года жалобы на сухой приступообразный кашель, общую слабость, одышку при небольших нагрузках, ломоту во всем теле. Общее состояние средней тяжести. Заключение: двухсторонняя полисегментарная пневмония, объемом поражения легочной ткани 21 %. Диагноз: новая коронавирусная инфекция, среднетяжелая форма. Осложнение: внебольничная вирусно-бактериальная двусторонняя полисегментарная пневмония средней степени тяжести.

С 10 февраля 2021 года по 13 февраля 2021 года от Н. также поступали жалобы на выраженный сухой приступообразный кашель, общую слабость, одышку при небольших нагрузках. 13 февраля 2021 года жалобы на общую слабость, одышку при физической нагрузке, чувство нехватки воздуха, сухой приступообразный кашель. Установлено общее состояние средней тяжести.

14 февраля 2021 года общую слабость, утомляемость, сонливость, выраженный сухой кашель, отсутствие аппетита. Одышка при минимальных нагрузках. Общее состояние тяжелое.

15 февраля 2021 года жалобы на усиление отдышки при физической нагрузке, слабость. Состояние Н. тяжелое. К лечению добавлено ГКС в виде польс-терапии.

16 февраля 2021 года инсульфация увлажненным кислородом непрерывно. Пульс напряжен, ритмичный, удовлетворительный. Сатурация 88 %, на кислороде 95 %.

17 февраля 2021 года от Н. поступали жалобы на одышку. Сатурация 84 %, на кислороде 92 %. Температура тела 36, 1 °C. Состояние крайне тяжелое. Состояние с отрицательной динамикой. Н. переведен на ИВЛ.

18 февраля 2021 года состояние Н. крайне тяжелое, подключен к аппарату ИВЛ. Н. показано наложение временной трахеостомы под наркозом. Диагноз: новая короновирусная инфекция, подтвержденная.

19 февраля 2021 года при осмотре состояние Н. крайне тяжелое, с отрицательной динамкой, нестабильное. В отношении Н. проводились реанимационные действия, в полном объеме 30 минут, без эффекта. В 17 часов 40 минут констатирована биологическая смерть.

В связи с оказанием медицинской помощи ненадлежащего качества Ляш С.М. проведена целевая экспертиза качества медицинской помощи, по результатам которой установлено, что при оказании медицинской помощи в условиях ГБУЗ РБ КБ N 18 г. Уфа имело место ненадлежащее выполнение лечебных мероприятий в соответствии с клиническими рекомендациями, приведшие к прогрессированию заболевания (справка от 5 мая 2021 года). По выявленным нарушениям ГБУЗ РБ ГКБ N 18 г. Уфа направлен протокол разногласия с разъяснениями. По результатам повторной проверки эксперта, дефекты, выявленные ранее, были аннулированы.

По факту смерти Ляша А.В. следователем по особо важным делам следственного отдела по Орджоникидзевскому району г. Уфы СУ СК России по РБ проведена доследственная проверка, в рамках которой проведена судебно-медицинская экспертиза.

Из выводов, изложенных в заключении эксперта N от 30 августа 2021 года смерть Н. наступила от новой коронавирусной инфекции COVID-19 (идентифицированный), проявившейся в виде двусторонней субтотальной геморрагической пневмонии, осложнившейся острой сердечно-легочной недостаточностью, отеком легких на фоне гипертонической болезни, ожирения 2 степени и сахарного диабета. Медицинская помощь Н. на всех этапах (ГБУЗ РКГВВ, ГБУЗ РКЦ, ГБУЗ РБ ГКБ N 10 г. Уфа, ГБУЗ РБ ГКБ N 18 г. Уфа) оказывалась правильно, своевременно и в целом в полном объеме. Вместе с тем, при оказании медицинской помощи в ГБУЗ РБ ГКБ N 18 г. Уфа имел недостаток лечебных мероприятий: при поступлении в стационар не назначены ингибиторы моноклональных антител. Однако учитывая тяжесть имевшейся патологии, развившихся осложнений, а также наличие фоновых заболеваний, следует заключить, что данный недостаток в оказании медицинской помощи не мог явиться фактором, обусловившим непосредственную причину смерти или отрицательно повлиять на состояние здоровья (течение заболевания) и в прямой причинной связи с наступлением смерти Н. не стоит. Диагнозы при поступлении Н. в медицинские учреждения г. Уфы установлены правильно, то есть диагностической ошибки не имелось.

Постановлением следователя по особо важным делам следственного отдела по Орджоникидзевскому району г. Уфы СУ СК России по РБ от 20 октября 2021 года на основании пункта 1 части 1 статьи 24 УПК РФ отказано в возбуждении уголовного дела по факту смерти Н. в связи с отсутствием события преступления.

Судом первой инстанции по ходатайству истца Ляш С.М. и ее представителя назначена посмертная комиссионная судебно-медицинская экспертиза, проведение которой поручено ГБУЗ "Самарское областное бюро судебно-медицинской экспертизы".

Из заключения комиссии судебно-медицинских экспертов N от 17 июня 2022 года следует, что на этапах медицинской помощи Н. установлены дефекты, допущенные ГБУЗ РКЦ и ГБУЗ РБ ГКБ N 10 г. Уфа при оказании медицинской помощи Н, однако они не находятся в прямой причинно-следственной связи с его смертью в результате заболевания.

Суд первой инстанции, отказывая в удовлетворении исковых требований, исходил из того, что согласно заключению комиссии судебно-медицинских экспертов N от 17 июня 2022 года ни один из дефектов при оказании медицинской помощи Н, выявленных при производстве экспертизы, сам по себе не привел к развитию у него новой коронавирусной инфекции COVID-19 и не оказал активного влияния на развитие осложнений.

Давлекановский районный суд Республики Башкортостан пришел к выводу об отсутствии причинно-следственной связи между дефектами медицинской помощи и смертью Н, поскольку неблагоприятный исход - смерть Н, как указано в заключении комиссии судебно-медицинских экспертов, был обусловлен характером и тяжестью самого заболевания (новой коронавирусной инфекции COVID-19, тяжелое течение (вирус идентифицирован), осложнившейся смешанной (бактериальновирусной) пневмонией с развитием респираторного дистресс синдрома взрослого).

Указывая на то, что причинно-следственная связь между недостатками оказания медицинской помощи и смертью Н. отсутствует, а потому не имеется и причинной связи между нравственными страданиями истца и третьих лиц, заявляющих самостоятельные требования, в результате смерти Н. и действиями работников ГБУЗ РКЦ и ГБУЗ РБ ГКБ N 10 г. Уфа, суд первой инстанции, по сути, сделал вывод о том, что основанием для возмещения морального вреда, может являться только прямая причинная связь между выявленными дефектами оказания медицинской помощи Н. в ГБУЗ РКЦ, ГБУЗ РБ ГКБ N 10 г. Уфа и его смертью.

Суд апелляционной инстанции, не согласившись с выводом Давлекановского районного суда Республики Башкортостан, указал, что суждение суда первой инстанции противоречит правовому регулированию спорных отношений, которым возможность возмещения вреда, в том числе морального вреда, не поставлена в зависимость от наличия только прямой причинной связи между противоправным поведением причинителя вреда и наступившим вредом.

Проверив представленные в дело доказательства, судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Республики Башкортостан установиланаличие недостатков диагностического характера действиях ГБУЗ РКЦ и ГБУЗ РБ ГКБ N 10 г. Уфа на этапах оказания Н. медицинской помощи, признав их основанием для взыскания компенсации морального вреда. При этом судом апелляционной инстанции принято во внимание заключение комиссии судебно-медицинских экспертов N от 17 июня 2022 года как допустимое доказательство.

Поскольку судебные акты в части удовлетворенных исковых требований Ляш С.М, Стретинской И.А. и Ляша В.А. к ГБУЗ РБ ГКБ N 8 г. Уфа (до реорганизации - ГБУЗ РБ ГКБ N 10 г. Уфа) не обжалуются, то в данной части судебный акт кассационной проверке не подлежит.

Исходя из нормативных положений, регулирующих отношения в сфере охраны здоровья граждан, суд апелляционной инстанции верно указал, что право граждан на охрану здоровья и медицинскую помощь гарантируется системой закрепляемых в законе мер, включающих, в том числе, как определение принципов охраны здоровья, качества медицинской помощи, порядков оказания медицинской помощи, стандартов медицинской помощи, так и установление ответственности медицинских организаций и медицинских работников за причинение вреда жизни и (или) здоровью при оказании гражданам медицинской помощи.

Так, согласно пункту 21 статьи 2 Федерального закона от 21 ноября 2011 года N 323-ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации", качество медицинской помощи - это совокупность характеристик, отражающих своевременность оказания медицинской помощи, правильность выбора методов профилактики, диагностики, лечения и реабилитации при оказании медицинской помощи, степень достижения запланированного результата.

В соответствии с частью 2 статьи 64 Федерального закона от 21 ноября 2011 года N 323-ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации", критерии оценки качества медицинской помощи формируются по группам заболеваний или состояний на основе соответствующих порядков оказания медицинской помощи и клинических рекомендаций и утверждаются уполномоченным федеральным органом исполнительной власти.

Судебная коллегия по гражданским делам Шестого кассационного суда общей юрисдикции соглашается с правовым обоснованием, данным судом апелляционной инстанции, гражданско-правовой ответственности медицинского учреждения за вред, причиненный при оказании медицинской помощи. Необходимыми условиями для наступления такой ответственности являются: причинение вреда пациенту, противоправность поведения причинителя вреда (нарушение требований законодательства (порядков оказания медицинской помощи, стандартов медицинской помощи и клинических рекомендаций (протоколов) действиями (бездействием) медицинского учреждения (его работников); наличие причинной связи между наступлением вреда и противоправностью поведения причинителя вреда; вина причинителя вреда - медицинского учреждения или его работников.

Довод, изложенный ответчиком в кассационной жалобе о том, что суд апелляционной инстанции не установилналичия прямой причинно-следственной связи между действиями (бездействиями) врачей ГБУЗ РБ ГКБ N 10 г. Уфа и наступившими последствиями в виде смерти Н, суд кассационной инстанции отклоняет как не основанный на законе и противоречащий фактическим обстоятельствам дела.

Отклоняя указанный довод, судебная коллегия по гражданским делам Шестого кассационного суда общей юрисдикции принимает во внимание, что судом апелляционной инстанции в совокупности с иными допустимыми доказательствами дана надлежащая оценка заключению комиссии судебно-медицинских экспертов N от 17 июня 2022 года, из которого следует, что ГБУЗ РКЦ и ГБУЗ РБ ГКБ N 10 г. Уфа допустили дефекты на этапах оказания медицинской помощи Н.

В данном случае юридическое значение может иметь и косвенная (опосредованная) причинная связь, поскольку дефекты (недостатки) оказания медицинским персоналом ГБУЗ РБ ГКБ N 10 г. Уфа медицинской помощи Н. в виде неправильного определения его диагноза, выставление неверного диагноза и отказа по этой причине в госпитализации, повлекли необходимость родственников истца самостоятельно искать медицинскую организацию, способную провести необходимые медицинские обследования и установить верный диагноз заболевания истца, тем самым ограничив его право на получение своевременного и отвечающего установленным стандартам лечения. При этом ухудшение состояния здоровья человека вследствие ненадлежащего (несвоевременного) оказания ему медицинской помощи, в том числе по причине таких дефектов ее оказания как несвоевременная диагностика заболевания и непроведение пациенту всех необходимых лечебных мероприятий, направленных на устранение патологического состояния здоровья, причиняет страдания, то есть причиняет вред, как самому пациенту, так и его родственникам, что является достаточным основанием для компенсации такого вреда.

Судом апелляционной инстанции дана правильная правовая оценка спорных отношений исходя из установленных обстоятельств. Судом определено, какие права истца и третьих лиц, заявляющих самостоятельные требования, нарушены в результате установленных дефектов оказания медицинской помощи Н. - мужу истца Ляш С.М. и отцу Стретинской И.А. и Ляша В.А, дана оценка тяжести перенесенных родными и близкими в этой связи переживаний, принято во внимание, что здоровье - это состояние полного социального, психологического и физического благополучия человека, которое может быть нарушено ненадлежащим оказанием пациенту медицинской помощи, и, как следствие, влечет за собой нарушение неимущественного права членов его семьи на родственные и семейные связи, на семейную жизнь.

Суд апелляционной инстанции правильно применил нормы материального права, дав оценку доводам истца и третьих лиц, заявляющих самостоятельные требования, на которых они основывали свои исковые требования, о том, что в случае надлежащего оказания Н. медицинской помощи, своевременного и полного проведения ему диагностических мероприятий, направленных на выявление имеющегося у него заболевания - новой коронавирусной инфекции COVID-19 на более ранних сроках развития заболевания, правильного установления диагноза и назначения соответствующего данному диагнозу лечения, возможно было избежать такого стремительного развития и агрессивного течения имевшегося у Ляша А.В. заболевания, улучшить общее состояние пациента и продлить его жизнь.

Рассматривая настоящее дело, суд апелляционной инстанции выяснил: были ли приняты работниками ГБУЗ РКЦ и ГБУЗ РБ ГКБ N 10 г. Уфа все необходимые и возможные меры при оказании Н. медицинской помощи в целях установления правильного диагноза, в том числе предусмотренные стандартами оказания медицинской помощи; способствовали ли выявленные по результатам посмертной комиссионной судебно-медицинской экспертизы, проведенной ГБУЗ "Самарское областное бюро судебно-медицинской экспертизы" 17 июня 2022 года, дефекты оказания медицинской помощи развитию неблагоприятных для здоровья и жизни Н. последствий; имелась ли в ГБУЗ РКЦ и в ГБУЗ РБ ГКБ N 10 г. Уфа возможность провести Н. все установленные медицинскими стандартами диагностические мероприятия и, как следствие, оказать ему необходимую и своевременную медицинскую помощь. Вместе с тем в соответствии с пунктом 2 статьи 1064 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ) именно на ответчиках лежала обязанность доказать свою невиновность в причинении вреда Ляш С.М, Стретинской И.А. и Ляшу В.А. вследствие оказания Н. ненадлежащей медицинской помощи.

При таких обстоятельствах вывод суда апелляционной инстанции о наличии правовых оснований для удовлетворения исковых требований Ляш С.М, третьих лиц - Стретинской И.А. и Ляша В.А. о компенсации морального вреда, исходя из причинно-следственной связи между вредом, причиненным истцу и третьим лицам, заявляющим самостоятельные требования, в результате смерти их родственника Н, и действиями работников ГБУЗ РКЦ и в ГБУЗ РБ ГКБ N 10 г. Уфа, допустивших дефекты при оказании медицинской помощи Н, является правомерным, так как вывод суда апелляционной инстанции сделан с учетом положений Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации", статей 151, 1064, 1068 ГК РФ и разъяснений по их применению, изложенных в постановлениях Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 ноября 2022 года N 33 "О практике применения судами норм о компенсации морального вреда" и от 26 января 2010 года N 1 "О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина".

Судебная коллегия по гражданским делам Шестого кассационного суда общей юрисдикции не находит правовых оснований согласиться с доводом кассационной жалобы о том, истцы не представили суду ни одного доказательства причинения морального вреда.

Так, согласно пунктам 1 и 2 статьи 1064 ГК РФ, определяющей общие основания гражданско-правовой ответственности за причинение вреда, вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Законом обязанность возмещения вреда может быть возложена на лицо, не являющееся причинителем вреда. Лицо, причинившее вред, освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине. Законом может быть предусмотрено возмещение вреда и при отсутствии вины причинителя вреда.

В соответствии с пунктом 1 статьи 1068 ГК РФ юридическое лицо либо гражданин возмещает вред, причиненный его работником при исполнении трудовых (служебных, должностных) обязанностей.

В пункте 11 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 января 2010 года N 1 "О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни и здоровью гражданина" разъяснено, что по общему правилу, установленному статьей 1064 ГК РФ, ответственность за причинение вреда возлагается на лицо, причинившее вред, если оно не докажет отсутствие своей вины. Установленная статьей 1064 ГК РФ презумпция вины причинителя вреда предполагает, что доказательства отсутствия его вины должен представить сам ответчик. Потерпевший представляет доказательства, подтверждающие факт увечья или иного повреждения здоровья, размер причиненного вреда, а также доказательства того, что ответчик является причинителем вреда или лицом, в силу закона обязанным возместить вред.

В объем возмещения вреда, причиненного жизни или здоровью гражданина, входит в том числе компенсация морального вреда (параграф 4 главы 59 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Согласно статье 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод каждый имеет право на уважение его личной и семейной жизни, его жилища и его корреспонденции.

Семейная жизнь в понимании статьи 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод и прецедентной практики Европейского Суда по правам человека охватывает существование семейных связей как между супругами, так и между родителями и детьми, в том числе совершеннолетними, между другими родственниками.

Статьей 38 Конституции Российской Федерации и корреспондирующими ей нормами статьи 1 Семейного кодекса Российской Федерации (далее - СК РФ) предусмотрено, что семья, материнство, отцовство и детство в Российской Федерации находятся под защитой государства.

Семейное законодательство исходит из необходимости укрепления семьи, построения семейных отношений на чувствах взаимной любви и уважения, взаимопомощи и ответственности перед семьей всех ее членов, недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в дела семьи, обеспечения беспрепятственного осуществления членами семьи своих прав, возможности судебной защиты этих прав (пункт 1 статьи 1 СК РФ).

Пунктом 1 статьи 150 ГК РФ определено, что жизнь и здоровье, достоинство личности, личная неприкосновенность, честь и доброе имя, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, неприкосновенность жилища, личная и семейная тайна, свобода передвижения, свобода выбора места пребывания и жительства, имя гражданина, авторство, иные нематериальные блага, принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона, неотчуждаемы и непередаваемы иным способом.

Если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда. При определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями гражданина, которому причинен вред (статья 151 ГК РФ).

В пункте 1 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 ноября 2022 года N 33 "О практике применения судами норм о компенсации морального вреда" разъяснено, что под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага или нарушающими его личные неимущественные права (например, жизнь, здоровье, достоинство личности, свободу, личную неприкосновенность, неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, честь и доброе имя, тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых отправлений, телеграфных и иных сообщений, неприкосновенность жилища, свободу передвижения, свободу выбора места пребывания и жительства, право свободно распоряжаться своими способностями к труду, выбирать род деятельности и профессию, право на труд в условиях, отвечающих требованиям безопасности и гигиены, право на уважение родственных и семейных связей, право на охрану здоровья и медицинскую помощь, право на использование своего имени, право на защиту от оскорбления, высказанного при формулировании оценочного мнения, право авторства, право автора на имя, другие личные неимущественные права автора результата интеллектуальной деятельности и др.) либо нарушающими имущественные права гражданина.

Из норм Конвенции о защите прав человека и основных свобод и их толкования в соответствующих решениях Европейского Суда по правам человека в их взаимосвязи с нормами Конституции Российской Федерации, Семейного кодекса Российской Федерации, положениями статей 150, 151 Гражданского кодекса Российской Федерации следует, что моральный вред - это нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага, перечень которых законом не ограничен. К числу таких нематериальных благ относится жизнь и здоровье, охрана которых гарантируется государством в том числе путем оказания медицинской помощи. В случае нарушения прав граждан в сфере охраны здоровья, причинения вреда жизни и здоровью гражданина при оказании ему медицинской помощи, при оказании ему ненадлежащей медицинской помощи требования о компенсации морального вреда могут быть заявлены родственниками и другими членами семьи такого гражданина, поскольку, исходя из сложившихся семейных связей, характеризующихся близкими отношениями, духовным и эмоциональным родством между членами семьи, возможно причинение лично им (то есть членам семьи) нравственных и физических страданий (морального вреда) ненадлежащим оказанием медицинской помощи этому лицу.

В силу пункта 1 статьи 1099 ГК РФ основания и размер компенсации гражданину морального вреда определяются правилами, предусмотренными главой 59 "Обязательства вследствие причинения вреда" (статьи 1064 - 1101) и статьей 151 ГК РФ.

Статья 1101 ГК РФ предусматривает, что размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда.

Как разъяснено в абзаце втором пункта 48 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 ноября 2022 года N 33 "О практике применения судами норм о компенсации морального вреда", разрешая требования о компенсации морального вреда, причиненного вследствие некачественного оказания медицинской помощи, суду надлежит, в частности, установить, были ли приняты при оказании медицинской помощи пациенту все необходимые и возможные меры для его своевременного и квалифицированного обследования в целях установления правильного диагноза, соответствовала ли организация обследования и лечебного процесса установленным порядкам оказания медицинской помощи, стандартам оказания медицинской помощи, клиническим рекомендациям (протоколам лечения), повлияли ли выявленные дефекты оказания медицинской помощи на правильность проведения диагностики и назначения соответствующего лечения, повлияли ли выявленные нарушения на течение заболевания пациента (способствовали ухудшению состояния здоровья, повлекли неблагоприятный исход) и, как следствие, привели к нарушению его прав в сфере охраны здоровья.

При этом на ответчика возлагается обязанность доказать наличие оснований для освобождения от ответственности за ненадлежащее оказание медицинской помощи, в частности отсутствие вины в оказании медицинской помощи, не отвечающей установленным требованиям, отсутствие вины в дефектах такой помощи, способствовавших наступлению неблагоприятного исхода, а также отсутствие возможности при надлежащей квалификации врачей, правильной организации лечебного процесса оказать пациенту необходимую и своевременную помощь, избежать неблагоприятного исхода (абзац третий пункта 48 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 ноября 2022 года N 33 "О практике применения судами норм о компенсации морального вреда").

Согласно абзацу четвертому пункта 48 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 ноября 2022 года N 33 "О практике применения судами норм о компенсации морального вреда", на медицинскую организацию возлагается не только бремя доказывания отсутствия своей вины, но и бремя доказывания правомерности тех или иных действий (бездействия), которые повлекли возникновение морального вреда.

Из изложенного следует, что в случае причинения работниками медицинской организации вреда жизни и (или) здоровью граждан при оказании им медицинской помощи медицинская организация обязана возместить причиненный вред лицу, имеющему право на такое возмещение.

Необходимыми условиями для наступления гражданско-правовой ответственности медицинской организации за причиненный при оказании медицинской помощи вред являются: причинение вреда пациенту; противоправность поведения причинителя вреда (нарушение требований законодательства (порядков оказания медицинской помощи, стандартов медицинской помощи и клинических рекомендаций (протоколов) действиями (бездействием) медицинской организации (его работников); наличие причинной связи между наступлением вреда и противоправностью поведения причинителя вреда; вина причинителя вреда - медицинского учреждения или его работников.

Гражданское законодательство предусматривает презумпцию вины причинителя вреда: лицо, причинившее вред, освобождается от обязанности его возмещения, если не докажет, что вред причинен не по его вине. Исключения из этого правила установлены законом, в частности статьей 1100 ГК РФ. Наличие причинной связи между противоправным поведением причинителя вреда и причиненным вредом, в том числе моральным, означает, что противоправное поведение причинителя вреда влечет наступление негативных последствий в виде причиненного потерпевшему вреда. При этом закон не содержит указания на характер причинной связи (прямая или косвенная (опосредованная) причинная связь) между противоправным поведением причинителя вреда и наступившим вредом и не предусматривает в качестве юридически значимой для возложения на причинителя вреда обязанности возместить вред только прямую причинную связь. Характер причинной связи может влиять на размер подлежащего возмещению вреда.

Из содержания искового заявления Ляш С.М, а также искового заявления третьих лиц, заявляющих самостоятельные требования, - Стретинской И.А. и Ляша В.А, усматривается, что основанием для их обращения в суд с требованиями о компенсации морального вреда послужило ненадлежащее, по мнению истца и третьих лиц, оказание медицинской помощи Н. - мужу истца Ляш С.М. и отцу Стретинской И.А. и Ляша В.А. сотрудниками ГБУЗ РКЦ и в ГБУЗ РБ ГКБ N 10 г. Уфа (после реорганизации - ГБУЗ РБ ГКБ N 8 г. Уфа), приведшее к стремительному и неконтролируемому развитию имевшегося у Н. заболевания - новой коронавирусной инфекции COVID-19 и смерти пациента.

Применительно к спорным отношениям в соответствии с действующим правовым регулированием ответчики по настоящему делу - ГБУЗ РКЦ и ГБУЗ РБ ГКБ N 8 г. Уфа обязаны доказать отсутствие своей вины в причинении морального вреда заявителям исковых требований: Ляш С.М, Стретинской И.А. и Ляшу В.А. в связи со смертью их родственника Н, медицинская помощь которому, по утверждению заявителей исковых требований, оказана ненадлежащим образом.

Суд апелляционной инстанции правильно истолковал и применил к спорным отношениям нормы материального права, регулирующие отношения по возмещению морального вреда, причиненного гражданину, в их взаимосвязи с нормативными положениями, регламентирующими обеспечение прав граждан в сфере охраны здоровья, включая государственные гарантии обеспечения качества оказания медицинской помощи. Ответчиками ГБУЗ РКЦ и ГБУЗ РБ ГКБ N 8 г. Уфа не было представлено доказательств, подтверждающих отсутствие вины медицинских учреждений при оказании медицинской помощи Н.

По данному делу юридически значимыми и подлежащими установлению с учетом правового обоснования заявленных Ляш С.М, Стретинской И.А. и Ляшем В.А. исковых требований положениями Федерального закона "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации", статей 151, 1064, 1068 ГК РФ и иных норм права, подлежащих применению к спорным отношениям, являлось выяснение обстоятельств, касающихся того, повлияли ли выявленные дефекты оказания ГБУЗ РКЦ и в ГБУЗ РБ ГКБ N 10 г. Уфа медицинской помощи Н. на своевременность постановки ему диагноза, назначение и проведение соответствующего лечения и развитие негативных последствий неконтролируемого течения имевшегося у него заболевания - новой коронавирусной инфекции COVID-19, а также определение степени нравственных страданий истца и третьих лиц, заявляющих самостоятельные требования, с учетом фактических обстоятельств, подтверждающих тяжесть перенесенных заявителями исковых требований переживаний в результате ненадлежащего оказания Н. медицинской помощи, наблюдения за его страданиями и его смерти.

Суд апелляционной инстанции, установив и исследовав юридически значимые обстоятельства, дав оценку представленным доказательствам в их совокупности, правильно истолковав и применив к спорным отношениям указанные выше нормы материального права, подлежащих применению к спорным отношениям, разъяснения, изложенные в постановлениях Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 ноября 2022 года N 33 "О практике применения судами норм о компенсации морального вреда" и от 26 января 2010 года N 1 "О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина", пришел к обоснованному выводу об отмене решения суда первой инстанции и принятии по делу нового решения о частичном удовлетворении исковых требований Ляш С.М, Стретинской И.А. и Ляша В.А.

Суд апелляционной инстанции верно исходил из того, что в данном споре на медицинскую организацию возлагается не только бремя доказывания отсутствия своей вины, но и бремя доказывания правомерности тех или иных действий (бездействия), которые повлекли возникновение морального вреда. Правовых оснований не согласиться с оценкой представленных доказательств, суд кассационной инстанции не усматривает, нарушений порядка исследования и оценки представленных доказательств не имеется.

Размер компенсации морального вреда определен судом апелляционной инстанции на основании статей 151, 1064, 1068 ГК РФ, с учетом разъяснений, изложенных в постановлениях Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 ноября 2022 года N 33 "О практике применения судами норм о компенсации морального вреда" и от 26 января 2010 года N 1 "О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина", исходя из конкретных обстоятельств дела с учетом объема и характера причиненных истцу и третьим лицам, заявляющим самостоятельные требования, нравственных страданий, степени вины ответчиков ГБУЗ РКЦ и ГБУЗ РБ ГКБ N 8 г. Уфа, иных заслуживающих внимания обстоятельств, а также требований разумности и справедливости.

Доводы кассационной жалобы по существу направлены на переоценку доказательств и установленных фактических обстоятельств дела, тогда как переоценка установленных судом фактических обстоятельств дела и представленных участниками спора доказательств в полномочия суда кассационной инстанции не входит.

Кассатором не приведено аргументов, ставящих под сомнение законность и обоснованность состоявшегося по делу судебного постановления суда апелляционной инстанции, равно как и обстоятельств, не прошедших судебного исследования и нуждающихся в дополнительной проверке.

Нормы материального права применены правильно, нарушений норм процессуального права, влекущих безусловную отмену апелляционного определения, не допущено.

Таким образом, по доводам кассационной жалобы судебная коллегия не находит предусмотренных статьей 379.7 ГПК РФ оснований для кассационного пересмотра вступившего в законную силу и правосудного по сути апелляционного определения.

Руководствуясь статьями 390 и 390.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия

определила:

апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Республики Башкортостан от 24 ноября 2022 года оставить без изменения, кассационную жалобу государственного бюджетного учреждения здравоохранения Республики Башкортостан "Городская клиническая больница N 8 города Уфа" - без удовлетворения.

Председательствующий О.В. Юрова

Судьи Т.В. Ившина

А.Д. Кириченко