Определение СК по гражданским делам Второго кассационного суда общей юрисдикции от 23 мая 2023 г. по делу N 8Г-9869/2023[88-11679/2023]

Судебная коллегия по гражданским делам Второго кассационного суда общей юрисдикции в составе председательствующего Полозовой Д.В.

судей Жерненко Е.В, Копылова-Прилипко Д.А.

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело N 2-946/2022 по иску Заигриной Т.А, Заигриной А.В. к государственному бюджетному учреждению здравоохранения города Москвы "Городская клиническая больница имени Ф.И. Иноземцева Департамента здравоохранения города Москвы" (ГБУЗ "ГКБ им. Ф.И. Иноземцева ДЗМ"), федеральному государственному автономному образовательному учреждению высшего образования "Первый Московский государственный медицинский университет имени И.М. Сеченова Министерства здравоохранения Российской Федерации" (далее - Сеченовский Университет) о возмещении расходов на погребение, компенсации морального вреда

по кассационной жалобе Заигриной А.В, Заигриной Т.А. и по кассационному представлению Прокурора г. Москвы на апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Московского городского суда от 14.02.2023

Заслушав доклад судьи судебной коллегии по гражданским делам Второго кассационного суда общей юрисдикции Полозовой Д.В, объяснения Заигриной А.В, ее представителя, а также представителя Заигриной Т.А. - адвоката Орешковой А.В, поддержавших доводы кассационной жалобы, прокурора Федичкина Д.Д, поддержавшего кассационное представление, полагавшего обоснованными доводы кассационной жалобы, объяснения представителя ГБУЗ "ГКБ им. Ф.И. Иноземцева ДЗМ" по доверенности Демченко В.С, возразившей по доводам кассационной жалобы и представления, объяснения представителя Сеченовского Университета по доверенности Фаттяхетдиновой В.М, полагавшей кассационную жалобу и представление не подлежащими удовлетворению,

УСТАНОВИЛА:

Истцами предъявлены требования к ответчикам о взыскании расходов на погребение Заигрина В.А, являющегося супругом истца Заигрина Т.А. и отцом Зигриной А.В, а также компенсации морального вреда.

Требования мотивированы тем, что 23.11.2020 Заигрин В.А. был госпитализирован в ГБУЗ "ГКБ им. Ф.И. Иноземцева ДЗМ" по причине коронавирусной пневмонии КТ-1 на фоне сопутствующего заболевания ХОБЛ 3-й стадии, ему было назначено неэффективное, по мнению истцов, лечение, и его состояние ухудшалось. 01.12.2020 Заигрин А.В. был переведен в Сеченовский Университет, однако назначенное Заигрину А.В. лечение не привело к улучшению его состояния, и 11.12.2020 Заигрин А.В. скончался. Полагая, что имеется косвенная причинно-следственная связь между ненадлежаще оказанной ответчиками медицинской помощью и смертью Заигрина А.В, в результате чего истцы понесли расходы на погребение, истцам были причинены нравственные страдания, истцы просили суд взыскать с ответчиков в солидарном порядке в пользу Заигриной Т.А. расходы на погребение в размере 165 250 руб, а также 500 000 руб. в качестве компенсации морального вреда; взыскать с ответчиков в солидарном порядке в пользу Заигриной А.В. расходы на погребение в размере 44 700 руб, а также 1 500 000 руб. в качестве компенсации морального вреда.

Решением Измайловского районного суда г. Москвы от 26.09.2022, оставленным без изменения апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Московского городского суда от 14.02.2023, в удовлетворении иска отказано.

В кассационной жалобе заявители, ссылаясь на нарушение норм материального и процессуального права, просят отменить обжалуемый судебный акт суда апелляционной инстанции.

В кассационном представлении прокурора также поставлен вопрос об отмене апелляционного определения ввиду допущенных судом нарушений норм материального процессуального права.

Согласно ст. 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (далее - ГПК РФ) основаниями для отмены или изменения судебных постановлений кассационным судом общей юрисдикции являются несоответствие выводов суда, содержащихся в обжалуемом судебном постановлении, фактическим обстоятельствам дела, установленным судами первой и апелляционной инстанций, нарушение либо неправильное применение норм материального права или норм процессуального права.

Изучив материалы дела, обсудив доводы кассационной жалобы, проверив по правилам ст. 379.6 ГПК РФ в пределах доводов, содержащихся в кассационной жалобе и представлении, законность апелляционного определения, кассационный суд находит жалобу и представление подлежащими удовлетворению, поскольку имеются основания, предусмотренные ст. 379.7 ГПК РФ, для отмены судебного постановления суда апелляционной инстанции в кассационном порядке, которые выразились в нарушении норм материального и процессуального права.

Отказывая в иске в полном объеме, районный суд (с которым согласился суд апелляционной инстанции), основываясь на заключении судебно-медицинской экспертизы ГБУЗ "Бюро судебно-медицинской экспертизы Департамента здравоохранения города Москвы" и дав критическую оценку представленным стороной истца доказательствам, пришел к выводу о том, что отсутствует прямая причинно-следственная связь межу наступившим событием (смерть пациента), которым истцы обосновывают свои исковые требования, и дефектами оказания медицинской помощи (дефектами диагностики и лечения), в связи с чем, оснований для удовлетворения исковых требований не имеется.

По мнению судебной коллегии по гражданским делам Второго кассационного суда выводы судов сделаны с нарушением норм материального и процессуального права, без установления всей совокупности обстоятельств, имеющих значение для правильного разрешения спора.

Моральный вред, причиненный работником при исполнении трудовых (служебных, должностных) обязанностей, подлежит компенсации работодателем (абзац первый пункта 1 статьи 1068 ГК РФ).

Статья 1101 ГК РФ предусматривает, что размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда.

Как разъяснено в пункте 22 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15.11.2022 N 33 "О практике применения судами норм о компенсации морального вреда" моральный вред подлежит компенсации независимо от формы вины причинителя вреда (умысел, неосторожность). Вместе с тем при определении размера компенсации морального вреда суд учитывает форму и степень вины причинителя вреда (статья 1101 ГК РФ).

Причинение морального вреда потерпевшему в связи с причинением вреда его здоровью во всех случаях предполагается, и сам факт причинения вреда здоровью, в том числе при отсутствии возможности точного определения его степени тяжести, является достаточным основанием для удовлетворения иска о компенсации морального вреда; отсутствие заболевания или иного повреждения здоровья, находящегося в причинно-следственной связи с физическими или нравственными страданиями потерпевшего, само по себе не является основанием для отказа в иске о компенсации морального вреда (пункты 14-16 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15.11.2022 N 33).

Определяя размер компенсации морального вреда, суду необходимо, в частности, установить, какие конкретно действия или бездействие причинителя вреда привели к нарушению личных неимущественных прав заявителя или явились посягательством на принадлежащие ему нематериальные блага и имеется ли причинная связь между действиями (бездействием) причинителя вреда и наступившими негативными последствиями, форму и степень вины причинителя вреда и полноту мер, принятых им для снижения (исключения) вреда (п. 26 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15.11.2022 N 33).

Согласно разъяснениям п. 27 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15.11.2022 N 33, тяжесть причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом заслуживающих внимания фактических обстоятельств дела, к которым могут быть отнесены любые обстоятельства, влияющие на степень и характер таких страданий. При определении размера компенсации морального вреда судам следует принимать во внимание, в частности: существо и значимость тех прав и нематериальных благ потерпевшего, которым причинен вред (например, характер родственных связей между потерпевшим и истцом); характер и степень умаления таких прав и благ (интенсивность, масштаб и длительность неблагоприятного воздействия), которые подлежат оценке с учетом способа причинения вреда (например, причинение вреда здоровью способом, носящим характер истязания, унижение чести и достоинства родителей в присутствии их детей), а также поведение самого потерпевшего при причинении вреда (например, причинение вреда вследствие провокации потерпевшего в отношении причинителя вреда); последствия причинения потерпевшему страданий, определяемые, помимо прочего, видом и степенью тяжести повреждения здоровья, длительностью (продолжительностью) расстройства здоровья, степенью стойкости утраты трудоспособности, необходимостью амбулаторного или стационарного лечения потерпевшего, сохранением либо утратой возможности ведения прежнего образа жизни. При определении размера компенсации морального вреда суду необходимо устанавливать, допущено причинителем вреда единичное или множественное нарушение прав гражданина или посягательство на принадлежащие ему нематериальные блага.

Медицинские организации, медицинские и фармацевтические работники государственной, муниципальной и частной систем здравоохранения несут ответственность за нарушение прав граждан в сфере охраны здоровья, причинение вреда жизни и (или) здоровью гражданина при оказании ему медицинской помощи, при оказании ему ненадлежащей медицинской помощи и обязаны компенсировать моральный вред, причиненный при некачественном оказании медицинской помощи (статья 19 и части 2, 3 статьи 98 Федерального закона от 21 ноября 2011 года N 323-ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан Российской Федерации").

Согласно позиции, изложенной в п. 48 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15.11.2022 N 33, разрешая требования о компенсации морального вреда, причиненного вследствие некачественного оказания медицинской помощи, суду надлежит, в частности, установить, были ли приняты при оказании медицинской помощи пациенту все необходимые и возможные меры для его своевременного и квалифицированного обследования в целях установления правильного диагноза, соответствовала ли организация обследования и лечебного процесса установленным порядкам оказания медицинской помощи, стандартам оказания медицинской помощи, клиническим рекомендациям (протоколам лечения), повлияли ли выявленные дефекты оказания медицинской помощи на правильность проведения диагностики и назначения соответствующего лечения, повлияли ли выявленные нарушения на течение заболевания пациента (способствовали ухудшению состояния здоровья, повлекли неблагоприятный исход) и, как следствие, привели к нарушению его прав в сфере охраны здоровья.

При этом на ответчика возлагается обязанность доказать наличие оснований для освобождения от ответственности за ненадлежащее оказание медицинской помощи, в частности отсутствие вины в оказании медицинской помощи, не отвечающей установленным требованиям, отсутствие вины в дефектах такой помощи, способствовавших наступлению неблагоприятного исхода, а также отсутствие возможности при надлежащей квалификации врачей, правильной организации лечебного процесса оказать пациенту необходимую и своевременную помощь, избежать неблагоприятного исхода. На медицинскую организацию возлагается не только бремя доказывания отсутствия своей вины, но и бремя доказывания правомерности тех или иных действий (бездействия), которые повлекли возникновение морального вреда.

В соответствии с разъяснениями п. 49 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15.11.2022 N 33, требования о компенсации морального вреда в случае нарушения прав граждан в сфере охраны здоровья, причинения вреда жизни и (или) здоровью гражданина при оказании ему медицинской помощи, при оказании ему ненадлежащей медицинской помощи могут быть заявлены членами семьи такого гражданина, если ненадлежащим оказанием медицинской помощи этому гражданину лично им (то есть членам семьи) причинены нравственные или физические страдания вследствие нарушения принадлежащих лично им неимущественных прав и нематериальных благ. Моральный вред в указанных случаях может выражаться, в частности, в заболевании, перенесенном в результате нравственных страданий в связи с утратой родственника вследствие некачественного оказания медицинской помощи, переживаниях по поводу недооценки со стороны медицинских работников тяжести его состояния, неправильного установления диагноза заболевания, непринятия всех возможных мер для оказания пациенту необходимой и своевременной помощи, которая могла бы позволить избежать неблагоприятного исхода, переживаниях, обусловленных наблюдением за его страданиями или осознанием того обстоятельства, что близкого человека можно было бы спасти оказанием надлежащей медицинской помощи.

Согласно части 1 статьи 37 Федерального закона от 21 ноября 2011 года N 323-ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" медицинская помощь организуется и оказывается в соответствии с порядками оказания медицинской помощи, обязательными для исполнения на территории Российской Федерации всеми медицинскими организациями, а также на основе стандартов медицинской помощи, за исключением медицинской помощи, оказываемой в рамках клинической апробации.

В силу пункта 6 статьи 4 Федерального закона от 21 ноября 2011 года N 323-ФЗ к основным принципам охраны здоровья относится доступность и качество медицинской помощи.

В пункте 21 статьи 2 данного закона определено, что качество медицинской помощи - совокупность характеристик, отражающих своевременность оказания медицинской помощи, правильность выбора методов профилактики, диагностики, лечения и реабилитации при оказании медицинской помощи, степень достижения запланированного результата.

Из пункта 2 статьи 64 Федерального закона от 21 ноября 2011 года N323-ФЗ следует, что критерии оценки качества медицинской помощи формируются по группам заболеваний или состояний на основе соответствующих порядков оказания медицинской помощи, стандартов медицинской помощи и клинических рекомендаций (протоколов лечения) по вопросам оказания медицинской помощи, разрабатываемых и утверждаемых в соответствии с частью 2 статьи 76 данного федерального закона, и утверждаются уполномоченным федеральным органом исполнительной власти.

Из содержания статьи 55 ГПК РФ следует, что предмет доказывания по делу составляют факты материально-правового характера, подтверждающие обоснованность требований и возражений сторон и имеющие значение для правильного рассмотрения и разрешения дела.

В силу части 2 статьи 56 ГПК РФ суд определяет, какие обстоятельства имеют значение для дела, какой стороне надлежит их доказывать, выносит обстоятельства на обсуждение, даже если стороны на какие-либо из них не ссылались.

Таким образом, с учетом приведенных положений процессуального закона именно на суд возлагается обязанность по определению предмета доказывания как совокупности обстоятельств, имеющих значение для правильного рассмотрения дела. Предмет доказывания определяется судом на основании требований и возражений сторон, а также норм материального права, регулирующих спорные отношения.

Согласно части 4 статьи 198 ГПК РФ в мотивировочной части решения суда должны быть указаны обстоятельства дела, установленные судом, доказательства, на которых основаны выводы суда об этих обстоятельствах, доводы, по которым суд отвергает те или иные доказательства, законы, которыми руководствовался суд.

Исходя из положений статей 67, 71, 195 - 198 названного кодекса выводы суда о фактах, имеющих юридическое значение для дела, не должны быть общими и абстрактными, они должны быть указаны в судебном постановлении убедительным образом со ссылками на нормативные правовые акты и доказательства, отвечающие требованиям относимости и допустимости (статьи 59, 60 ГПК РФ). В противном случае нарушаются задачи и смысл судопроизводства, установленные статьей 2 названного кодекса.

Суд, отказывая в иске, исходил из того, что условием возникновения обязательства по возмещению вреда является причинная связь между противоправным действием (бездействием) и наступившим вредом - смертью пациента.

Между тем, фактическим основанием иска являлось, в том числе, наличие не качественности оказания медицинской помощи, констатированное проведенной по делу судебно-медицинской экспертизой по ряду пунктов, отраженных в выводах экспертного заключения, что само по себе в силу вышеприведенных положений статьи 19 и части 2, 3 статьи 98 Федерального закона от 21 ноября 2011 года N 323-ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан Российской Федерации" является обстоятельством, свидетельствующим о наличии оснований для компенсации морального вреда.

Учитывая статус пациента как потребителя, не обладающего специальными познаниями, по отношению к оказываемым ответчиком медицинским услугам, которые должны соответствующим стандартам оказания медицинской помощи, суду необходимо было установить, привели ли допущенные медицинской организацией недостатки (дефекты) оказания медицинской помощи к нарушению его прав в сфере охраны здоровья.

Согласно содержанию проведенной по делу судебно-медицинской экспертизы:

- при прохождении пациентом лечения в ГБУЗ "ГКБ им. Ф.И. Иноземцева ДЗМ" выявлены следующие дефекты оказания медицинской помощи: 1) при поступлении в стационар степень тяжести коронавирусной инфекции COVID-19 у Заигрина В.А. не определена, что предусмотрено требованиями Временных методических рекомендаций Министерства здравоохранения РФ "Профилактика, диагностика и лечение новой коронавирусной инфекции (COVID-19) (версия 9, 26.10.2020), однако, по мнению экспертов, это не оказало влияния на тактику ведения пациента; 2) не проведены компьютерная томография или рентгенография органов грудной клетки Заигрина В.А.; 3) учитывая результаты микробиологического исследвания мокроты у Заигрина В.А. (забор материала 25.11.2019, выдача результата 27.11.2020), при котором получен рост микроорганизма, услойчивого к "левофлоксацину", назначение "левофлоксацина" 27.11.2020 не целесообразно; 4) Заигрин В.А. был выписан из ГБУЗ "ГКБ им. Ф.И. Иноземцева ДЗМ" в тяжелом состоянии, с двусторонней полисегментарной вирусной пневмонией, без положительной клинической динамики, выписка пациента 01.12.2020 не была показана;

- при прохождении пациентом лечения в Сеченовском Университете выявлены следующие дефекты оказания медицинской помощи: 1) отсутствие назначения антибактериальной терапии при поступлении Заигрина В.А, рекомендованной пациентам с тяжелой хронической патологией легких для предупреждения присоединения вторичной бактериальной инфекции (рекомендовано письмом Министерства здравоохранения РФ от 06.03.2020 г. N 30-4/И2-2702 "Об алгоритме оказания медицинской помощи взрослому населению с внебольничными пневмониями), однако, по мнению экспертов, учитывая отсутствие у Заигрина В. А. признаков бактериальной пневмонии при поступлении в стационар, отсутствие такого назначения не может рассматриваться как нарушение регламентирующих документов, а, следовательно, не относится к дефектам оказания медицинской помощи; 2) не выполнены рекомендованные Временными методическими рекомендациями лабораторные исследования крови на ферритин и интерлейкин-6 при поступлении в стационар, что, по мнению экспертов, также не оказало влияния на тактику ведения пациента.

При наличии в тексте судебно-медицинской экспертизы выявления вышеназванных недостатков медицинской помощи, эксперты пришли к выводу о том, что дефекты оказания медицинской помощи, допущенные ГБУЗ "ГКБ им. Ф.И. Иноземцева ДЗМ" не привели к негативным последствиям для пациента, дефектов оказания медицинской помощи Сеченовским Университетом не допущено, между оказанной медицинской помощью (в ГБУЗ "ГКБ им. Ф.И. Иноземцева ДЗМ", Сеченовском Университете) и смертью Заигрина В.А. отсутствует причинно-следственная связь.

Согласно того же заключения экспертов, смерть Заигрина В.А. наступила от легочно-сердечной недостаточности, развитие которой обусловлено сочетанием коронавирусной инфекции COVID-19 и хронической обструктивной болезни легких (с формированием легочного сердца); признаков сепсиса (генерализации инфекционного процесса) и септического (инфекционно-токсического) шока у Заигрина В.А. не имелось; в рассматриваемом случае течение сочетанных заболеваний (коронавирусной инфекции COVID-19 и хронической обструктивной болезни легких) осложнилось респираторным дистресс-синдромом, двусторонней полисегментарной вирусно-бактериальной пневмонией, синдромом системного воспалительного ответа с острыми дистрофическими повреждениями органов и тканей.

Таким образом, экспертами констатировано, что на момент смерти у пациента имелось осложнение течения заболеваний (коронавирусной инфекции COVID-19 и хронической обструктивной болезни легких) респираторным дистресс-синдромом и двусторонней полисегментарной вирусно-бактериальной пневмонией.

Также, согласно абз. 3 листа 54 экспертного заключения, в ходе лечения в Сеченовском Университете имело место присоединение вторичной бактериальной пневмонии.

Между тем, отклоняя доводы стороны истца о наличии в действиях работников ответчиков нарушений оказания медицинской помощи, суды формально сослались на выводы судебной экспертизы, не сопоставив исследовательскую часть, сделанные в ней промежуточные выводы и конечные вводы экспертов, не выявив вышеназванных противоречий, не исследовав, при наличии возникших в ходе лечения осложнений течения заболеваний, вопрос относительно обоснованности назначения иммуносупрессивной терапии в период с 23.11.2020 по 01.12.2020, относительно наличия/отсутствия недостатков при антибиотикотерапии исходя из результатов посевов, анамнеза пациента и истории его болезни (верности выбранного антибиотика), относительно отсутствия назначения антибактериальной терапии при поступлении Заигрина В.А. в Сеченовский Унверситет для предупреждения присоединения вторичной бактериальной инфекции, а также относительно соблюдения кратности лабораторных исследований при тяжелом состоянии пациента.

Также заслуживает внимания довод кассационной жалобы о не обеспечении судом соблюдение принципа объективности собирания доказательств.

Из материалов дела следует, что учредителем ГБУЗ г. Москвы "Бюро судебно-медицинской экспертизы Департамента здравоохранения г. Москвы" является Департамент здравоохранения г. Москвы; Бюро находится в его ведомственном подчинении, в свой деятельности руководствуется, в том числе, приказами Департамента здравоохранения г. Москвы.

Учредителем имущества ГБУЗ "ГКБ им. Ф.И. Иноземцева ДЗМ" (ответчика по делу) также является Департамент здравоохранения г. Москвы.

В силу ч. 1 ст. 18 ГПК РФ эксперт не может участвовать в рассмотрении дела, если он находился либо находится в служебной или иной зависимости от кого-либо из лиц, участвующих в деле, их представителей.

При изложенных данных имелись обстоятельства, препятствующие проведению экспертизы экспертами ГБУЗ г. Москвы "Бюро судебно-медицинской экспертизы Департамента здравоохранения г. Москвы", между тем суд апелляционной инстанции приведенные выше обстоятельства оставил без внимания, тем самым были нарушены положения ч. 2 ст. 12 ГПК РФ, согласно которой суд, сохраняя независимость, объективность и беспристрастность, осуществляет руководство процессом, разъясняет лицам, участвующим в деле, их права и обязанности, предупреждает о последствиях совершения или несовершения процессуальных действий, оказывает лицам, участвующим в деле, содействие в реализации их прав, создает условия для всестороннего и полного исследования доказательств, установления фактических обстоятельств и правильного применения законодательства при рассмотрении и разрешении гражданских дел.

Стороной истцов после проведения судебно-медицинской экспертизы и выявления рядов внутренних противоречий экспертизы заявлено о проведении повторной комплексной судебно-медицинской экспертизы (т.3 л.д.89-92), однако судом безосновательно отказано в ее назначении, а также безосновательно со ссылкой на статус частного мнения, отклонено представленное стороной истцов заключение специалиста N.

При указанных обстоятельствах суду следовало поставить на обсуждение сторон вопрос о наличии процессуальных оснований для проведения повторной экспертизы по делу (в том числе, с учетом предоставленной стороной истца рецензии), чего сделано не было.

Также судебная коллегия пришла к ошибочному мнению о том, что в данном случае дефекты оказания медицинской помощи ГБУЗ "ГКБ им. Ф.И. Иноземцева ДЗМ", установленные проведенной по делу судебной экспертизой, не могут являться основанием для взыскания в пользу истцов компенсации морального вреда в порядке ст. 15 Закона РФ "О защите прав потребителей" со ссылкой на оказание медицинских услуг непосредственно Заигрину В.А, а не истцам, поскольку в данном случае правовым основанием для взыскания морального вреда выступает также ст. 1068, 1101 ГК РФ, статья 19 и части 2, 3 статьи 98 Федерального закона от 21 ноября 2011 года N 323-ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан Российской Федерации". В данной части вывод суда противоречит разъяснениям п. 49 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15.11.2022 N 33.

При таких обстоятельствах вывод судов о том, что правовые и фактические основания для заявленной компенсации морального вреда отсутствуют, нельзя признать правильным.

В силу части 1 статьи 327 ГПК РФ суд апелляционной инстанции повторно рассматривает дело в судебном заседании по правилам производства в суде первой инстанции с учетом особенностей, предусмотренных главой 39 данного кодекса.

Суд кассационной инстанции находит, что допущенные судом апелляционной инстанции нарушения норм материального и процессуального права являются существенными, они повлияли на исход дела и без их устранения невозможны восстановление и защита нарушенных прав и законных интересов истцов.

С учетом изложенного, а также принимая во внимание необходимость соблюдения разумных сроков судопроизводства (статья 6.1 ГПК РФ), Судебная коллегия по гражданским делам Второго кассационного суда общей юрисдикции находит нужным отменить апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Московского городского суда от 14.02.2023 и направить дело на новое рассмотрение в суд апелляционной инстанции.

При новом рассмотрении дела суду апелляционной инстанции следует учесть изложенное и разрешить спор в соответствии с требованиями закона.

Руководствуясь статьями 379.6, 390, 390.1 ГПК РФ, судебная коллегия по гражданским делам Второго кассационного суда общей юрисдикции

определила:

апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Московского городского суда от 14.02.2023 по гражданскому делу N 2-946/2022 отменить, дело направить на новое рассмотрение в суд апелляционной инстанции.

Председательствующий

Судьи