Определение Пятого кассационного суда общей юрисдикции от 16 января 2024 г. по делу N 8Г-12239/2023[88-407/2024-(88-12905/2023)]

N 88-407/2024

N дела 13-128/2023

в суде первой инстанции

16 января 2024 года г. Пятигорск

Пятый кассационный суд общей юрисдикции в составе судьи Гареевой Д.Р, рассмотрев кассационную жалобу Министерства имущественных и земельных отношений Кабардино-Балкарской Республики на определение Урванского районного суда Кабардино-Балкарской Республики от 28 июля 2023 года по заявлению Негерова "адрес" о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда

УСТАНОВИЛ:

Негеров М.К. обратился в суд с заявлением о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение арбитражного решения Экономического арбитража Северо- Кавказского округа от 26 декабря 2022 года по делу N Б-13/2022г.

Определением Урванского районного суда от 28 июля 2023 года заявление Негерова М.К. о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение арбитражного решения удовлетворено.

В кассационной жалобе заявителем ставится вопрос об отмене состоявшегося по делу судебного акта, ввиду существенных нарушений норм процессуального права.

В соответствии с положениями части 10 статьи 379.5 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, кассационные жалобы подлежат рассмотрению судьей единолично без проведения судебного заседания.

Проверив материалы гражданского дела, изучив доводы кассационной жалобы, судья Пятого кассационного суда общей юрисдикции приходит к следующему.

Согласно части 1 статьи 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской, основаниями для отмены или изменения судебных постановлений кассационным судом общей юрисдикции являются несоответствие выводов суда, содержащихся в обжалуемом судебном постановлении, фактическим обстоятельствам дела, установленным судами первой и апелляционной инстанций, нарушение либо неправильное применение норм материального права или норм процессуального права.

Такие нарушения при вынесении обжалуемого судебного акта были допущены судом первой инстанции.

Из материалов дела следует, что Гуппоев Т.Б. является арендатором земельного участка площадью 38851 кв.м с кадастровым номером N, по адресу: "адрес"

1 февраля 2022 года между Гуппоевым Т.Б. и Негеровым М.К. заключен договор инвестирования, в соответствии с условиями которого Гуппоев Т.Б. принял на себя обязательство осуществить строительство трех объектов, расположенных по указанном земельном участке с кадастровым номером N.

09 декабря 2022 года между Негеровым М.К. и Гуппоевым Т.Б. заключено арбитражное соглашение о передаче спора между сторонами о признании права на указанные нежилые помещения на разрешение третейского суда - Экономического арбитража Северо-Кавказского округа.

Согласно техническому плану на земельном участке с кадастровым номером N расположены нежилое здание площадью 88, 1 кв.м, этажность 1, нежилое здание площадью 49, 2 кв.м, этажность 1, нежилое здание площадью 37, 6 кв.м, этажность 1.

Арбитражным Решением Экономического арбитража Северо-Кавказского округа от 26 декабря 2022 года по делу N N за Негеровым М.К. признано право собственности на указанные нежилые здания.

Удовлетворяя заявление о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение арбитражного решения, суд первой инстанции исходил из того, что доказательств наличия оснований для отказа в выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда в материалах дела не представлено.

Суд кассационной инстанции считает, что при разрешении вопроса о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда, судом первой инстанции допущено нарушение норм права.

В соответствии с частью 4 статьи 425 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации при рассмотрении дела в судебном заседании суд устанавливает наличие или отсутствие предусмотренных в статье 426 настоящего кодекса оснований для отказа в выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда путем исследования представленных в суд доказательств в обоснование заявленных требований и возражений.

Основания для отказа в выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда закрепляются статьей 426 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, согласно пункту 2 части 4 которой суд отказывает в выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда, если установит, что приведение в исполнение решения третейского суда противоречит публичному порядку Российской Федерации.

В выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда по приведенному основанию может быть отказано и в случае, если сторона, против которой вынесено решение, не ссылается на указанное основание (часть 2).

Предусматривая отмену решения третейского суда или отказ в выдаче исполнительного листа на принудительное его исполнение ввиду противоречия публичному порядку Российской Федерации, нарушение публичного порядка может быть установлено в случае посягательства не на любые элементы правопорядка в виде тех или иных норм материального и процессуального права, включая нормы об арбитрабельности споров, а лишь на основополагающие принципы регулирования материально-правовых и процессуальных отношений.

Пленум Верховного Суда Российской Федерации в пункте 51 постановления "О выполнении судами Российской Федерации функций содействия и контроля в отношении третейского разбирательства, международного коммерческого арбитража" дал следующие разъяснения. Под публичным порядком в целях применения норм, регламентирующих отмену решения третейского суда или отказ в выдаче исполнительного листа на принудительное его исполнение, понимаются фундаментальные правовые начала (принципы), которые обладают высшей императивностью, универсальностью, особой общественной и публичной значимостью, составляют основу построения экономической, политической и правовой системы России.

Для отмены или отказа в принудительном исполнении решения третейского суда по мотиву нарушения публичного порядка должно быть установлено нарушение фундаментальных принципов построения экономической, политической и правовой системы России, которое может иметь последствия в виде нанесения ущерба суверенитету или безопасности государства, может затрагивать интересы больших социальных групп либо нарушать конституционные права и свободы физических или юридических лиц.

В практике Верховного Суда Российской Федерации к элементам публичного порядка относятся, например, принципы состязательности сторон, законности и баланса прав участников спорных правоотношений, нарушаемые, если третейским судом затрагиваются права и законные интересы лиц, не привлеченных к участию в третейском разбирательстве (определение от 30 октября 2018 года N 305-ЭС18-16883).

Поскольку публичный порядок включает в себя основополагающие принципы российского права, его нарушение - как основание для отказа в выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда в соответствии с пунктом 2 части четвертой статьи 426 ГПК Российской Федерации, пунктом 2 части 4 статьи 239 АПК Российской Федерации - не может быть установлено ввиду лишь того обстоятельства, что гражданско-правовой спор, рассмотренный третейским судом и прямо не исключенный законодателем из числа способных быть предметом арбитража, обладает публичной значимостью.

Вместе с тем констатация такого нарушения не исключается, если с учетом обстоятельств дела, в том числе обстоятельств заключения арбитражного соглашения, государственный суд сделает вывод о том, что стороны рассчитывают создать видимость частноправового спора и получить формальные основания для регистрации прав на недвижимость в обход предписаний закона (например, заведомое отсутствие у сторон арбитражного соглашения прав на соответствующее имущество, отсутствие между ними гражданско-правового отношения, из которого мог бы возникнуть спор, передаваемый в третейский суд, и др.).

Создание видимости права (включая право на передачу спора в третейский суд), т.е. обман или иное намеренное искажение информации, способствующее получению несоразмерных преимуществ при вступлении в частно- и публично-правовые отношения, представляет собой, по сути, действие, направленное на обход закона с противоправной целью. Подобное поведение порицается как законом (статья 10 ГК Российской Федерации), так и судебной практикой (например, обзоры практики Верховного Суда Российской Федерации: N 3 (2015), пункт 4 обзора практики Судебной коллегии по экономическим спорам; N 5 (2017), пункт 32; N 1 (2018), пункт 14).

Согласно правовой позиции, сформулированной Конституционным Судом Российской Федерации в Постановлении от 26 мая 2011 года N 10-П, к основополагающим принципам российского права относится и право каждого участвовать в процессе, в котором рассматриваются вопросы о его правах и обязанностях. Следовательно, арбитражное решение по спору о правах и обязанностях лиц, не привлеченных к участию в третейском разбирательстве и не давших согласие на участие в нем, не может считаться отвечающим публичному порядку Российской Федерации. Причем нарушение данного принципа не может выводиться из того лишь обстоятельства, что спор о праве на недвижимость возникает из правоотношения с участием неопределенного круга лиц. Иные лица, входящие в этот круг, но не состоявшие в разрешенном третейским судом споре, в системе действующего процессуального регулирования не лишены возможности инициировать собственный спор по поводу того же имущества.

Тем самым, по смыслу правовых позиций Конституционного Суда Российской Федерации (Постановление от 28 декабря 2022 года N 59-П) принцип добросовестности (с учетом статьи 75.1 Конституции Российской Федерации) является одним из элементов публичного порядка Российской Федерации, а потому установленная государственным судом недобросовестность сторон третейского разбирательства - в том числе игнорирование ими интересов третьих лиц, создание видимости частноправового спора с целью его передачи на разрешение третейского суда и тем более злоупотребление правом - может послужить основанием для вывода о нарушении публичного порядка Российской Федерации и для отказа в выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда, но лишь при условии исчерпывающего обоснования государственным судом вывода о такой недобросовестности, которая к тому же не может следовать из того лишь обстоятельства, что предметом спора выступают права на недвижимое имущество.

Обязанность выяснить, может ли конкретный спор рассматриваться третейским судом, в том числе с точки зрения возможного посягательства на публичный порядок (включая принцип добросовестности), равно как определить, не исключен ли спор из числа тех, которые могут быть рассмотрены третейским судом, лежит и на соответствующем третейском суде. При возникновении сомнений в возможности принудительного исполнения своего решения он должен вынести данный вопрос на обсуждение и выслушать мнения сторон, которые, настаивая на рассмотрении третейским судом переданного ему спора, принимают на себя и риск невозможности принудительного исполнения его решения. Этому корреспондирует положение статьи 38 Федерального закона "Об арбитраже (третейском разбирательстве) в Российской Федерации", согласно которому стороны и третейский суд прилагают все усилия к тому, чтобы арбитражное решение было юридически исполнимо.

Во всяком случае, с учетом публично-правового значения деятельности третейских судов вывод о противоречии решения третейского суда публичному порядку должен быть мотивирован в определении государственного суда, который не вправе ограничиваться общим указанием на наличие такого нарушения. Отсутствие подробной мотивировки умаляет оказанное обществом доверие к деятельности третейских судов в качестве института альтернативного разрешения споров, влечет незаконность судебного решения как вынесенного с нарушением универсального требования о мотивированности судебных актов, отраженного в процессуальном законодательстве (статья 198 ГПК Российской Федерации и статья 170 АПК Российской Федерации).

Приходя к выводу о наличии оснований для выдачи исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда, суд первой инстанции не учел, что земельный участок с кадастровым номером 07:02:3600000:199, на котором расположены спорные объекты недвижимости, принадлежит Кабардино-Балкарской Республике и предоставлен Гуппоеву Т.Б. по договору аренды от 18 августа 2021 года N139А.

Таким образом, суд первой инстанции, разрешая заявление о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда, не учел вышеуказанные разъяснения Конституционного Суда Российской Федерации, Верховного Суда Российской Федерации, не исследовал вопросы о наличии (отсутствии) оснований, влекущих противоречие публичному порядку Российской Федерации, связанные с приведением в исполнение решения третейского суда, не установил, обладал ли третейский суд компетенцией на рассмотрение спора между указанными лицами.

Кроме того судом не исследован вопрос о необходимости привлечения к участию в судебном разбирательстве третейского суда Кабардино-Балкарская Республика, в лице Министерства земельных и имущественных отношений Кабардино-Балкарской Республики, как собственника земельного участка, на котором расположены спорные объекты недвижимости.

Допущенные судом первой инстанции нарушения норм процессуального права являются существенными, повлиявшими на исход дела, без устранения которых невозможны восстановление и защита нарушенных прав, свобод и законных интересов, а также защита охраняемых законом публичных интересов, в связи с этим определение Урванского районного суда Кабардино-Балкарской Республики от 28 июля 2023 года подлежит отмене, а дело - направлению на новое рассмотрение в районный суд.

Руководствуясь 390 и 390.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судья, определил:

определение Урванского районного суда Кабардино-Балкарской Республики от 28 июля 2023 года отменить, гражданское дело направить на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

Приостановление исполнения определения Урванского районного суда Кабардино-Балкарской Республики от 28 июля 2023 года отменить.

Судья

Пятого кассационного

суда общей юрисдикции Д.Р. Гареева