Кассационное определение СК по уголовным делам Второго кассационного суда общей юрисдикции от 30 января 2024 г. по делу N 7У-11377/2023[77-167/2024-(77-4250/2023)]

Судебная коллегия по уголовным делам Второго кассационного суда общей юрисдикции в составе:

председательствующего судьи Мядзелец О.А, судей Ведерникова А.А, Трубицына Ю.В, при секретаре Персати Г.А, ведущем протокол судебного заседания, с участием:

прокурора Мельниченко И.И, осужденного Петраки В.Л. посредством видеоконференц-связи, защитников осужденного - адвокатов Ужахова А.М, Ржанова В.И, Абдуллаева Ф.З.о, рассмотрела в открытом судебном заседании уголовное дело по кассационной жалобам адвокатов ФИО8, ФИО17, ФИО18о. на приговор Солнцевского районного суда "адрес" от ДД.ММ.ГГГГ и апелляционное определение судебной коллегии по уголовным делам Московского городского суда от ДД.ММ.ГГГГ в отношении ФИО1.

Заслушав доклад судьи ФИО27, изложившего обстоятельства уголовного дела, доводы кассационных жалоб, выступление адвокатов ФИО8, ФИО17, ФИО18о, и осужденного ФИО1, поддержавших жалобы и просивших об отмене судебных решений, с прекращением производства по делу, либо с направлением дела на новое судебное разбирательство с изменением меры пресечения, мнение прокурора ФИО6, полагавшего судебные решения подлежащими изменению в части зачета срока наказания, судебная коллегия

УСТАНОВИЛА:

приговором Солнцевского районного суда "адрес" от ДД.ММ.ГГГГ

ФИО1, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, уроженец села "адрес" Молдавской ССР, несудимый, осужден по:

-ч.3 ст.159 УК РФ (в редакции Федерального закона N26-ФЗ от ДД.ММ.ГГГГ) (по эпизоду в отношении потерпевшей ФИО14) к лишению свободы сроком на 3 года, от назначенного наказания освобожден на основании ст.78 УК РФ, п.3 ч.1 ст.24, ч.8 ст.302 УПК РФ;

-ч.3 ст.159 УК РФ (по эпизоду в отношении имущества НПЦ специализированной медицинской помощи детям им. ФИО7) к лишению свободы сроком на 3 года;

-п. "б" ч.3 ст.163 УК РФ к лишению свободы сроком на 8 лет.

На основании ч.3 ст.69 УК РФ, по совокупности преступлений, путем частичного сложения наказаний, окончательно ФИО1 назначено наказание в виде лишения свободы сроком на 9 лет, с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.

Мера пресечения в виде запрета определенных действий изменена на заключение под стражу. Взят под стражу в зале суда.

Срок отбывания наказания исчислен со дня вступления приговора в законную силу.

В соответствии с п. "а" ч.3.1 ст.72 УК РФ зачтено в срок отбывания наказания ФИО1 время задержания и содержания под стражей в период с ДД.ММ.ГГГГ до ДД.ММ.ГГГГ, со ДД.ММ.ГГГГ до дня вступления приговора в законную силу из расчета один день содержания под стражей за один день отбывания наказания в исправительной колонии строгого режима, а также время нахождения под домашним арестом в период с ДД.ММ.ГГГГ до ДД.ММ.ГГГГ года из расчета два дня нахождения под домашним арестом за один день лишения свободы.

Гражданский иск представителя ГБУЗ "адрес" "НПЦ специализированной медицинской помощи детям им. ФИО7" удовлетворен.

Взыскано с ФИО1 в пользу ГБУЗ "адрес" "НПЦ специализированной медицинской помощи детям им. ФИО7" в счет возмещения ущерба 152 000 рублей.

Гражданский иск Солневского межрайонного прокурора "адрес" оставлен без удовлетворения.

Приговором разрешен вопрос о судьбе вещественных доказательств.

Апелляционным определением судебной коллегии по уголовным делам Московского городского суда от ДД.ММ.ГГГГ приговор изменен и определено:

в соответствии с ч.3.4 ст.72 УК РФ зачесть в срок отбывания наказания ФИО1 время нахождения под домашним арестом в период с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ из расчета два дня нахождения под домашним арестом за один день лишения свободы.

В соответствии с п.1.1 ч.10 ст.109, п.9 ч.1 ст.308 УПК РФ, зачесть ФИО1 в срок лишения свободы время запрета, предусмотренного п.1 ч.6 ст.105.1 УПК РФ, выходить в период с 22 часов до 06 часов следующего дня за пределы жилого помещения, расположенного по адресу: "адрес", возложенного на него при избрании меры пресечения в виде запрета определенных действий, в период с ДД.ММ.ГГГГ до ДД.ММ.ГГГГ, а также в период с ДД.ММ.ГГГГ до ДД.ММ.ГГГГ, из расчета два дня его применения за один день лишения свободы.

В остальной части приговор оставлен без изменения.

Приговором суда ФИО1 признан виновным и осужден за мошенничество, то есть хищения чужого имущества путем обмана и злоупотребления доверием, лицом с использованием своего служебного положения (2 преступления) и за вымогательство, то есть требование передачи чужого имущества, под угрозой применения насилия, в целях получения имущества в особо крупном размере.

Преступления совершены ФИО1 в "адрес", при обстоятельствах, подробно изложенных в описательно-мотивировочной части приговора суда первой инстанции.

В кассационной жалобе действующий в защиту осужденного ФИО1 адвокат ФИО8 выражает несогласие с состоявшимися судебными решениями, ввиду их незаконности и необоснованности, указывает на то, что выводы суда не соответствуют фактическим обстоятельствам дела.

В обоснование доводов жалобы ссылается на то, что вывод суда о наличии у ФИО1 единого умысла на вымогательство денежных средств ФИО13 в сумме 1 020 000 рублей является ошибочным, поскольку, как следует из материалов уголовного дела и положенных судом в основу приговора таких доказательств, как: показания ФИО13, ФИО1, ФИО12, у ФИО1 не могло возникнуть такого умысла ввиду того, что при поступлении на лечение ФИО12, ФИО1 не мог предвидеть количество и сложность операций, а кроме того, решение о проведении хирургической операции принималось не ФИО1, а в ходе совместного обсуждения врачей профильного отделения: ФИО9, ФИО10, ФИО11. Таким образом, учитывая коллегиальный характер принятых решений о необходимости проведения пяти операций ФИО12, у ФИО1 не могло образоваться вмененного преступного умысла.

Судом нарушены требования п.1 ч.1 ст. 73 УПК РФ. В этой связи отмечает, что вывод суда о виновности осужденного по эпизоду вымогательства, основаны только на оглашенных показаниях потерпевших, которые являются противоречивыми и не согласуются между собой. Денежные средства передавались потерпевшими ФИО12, ФИО13 ФИО1 уже после операции, в качестве благодарности, в тот момент времени, когда жизни и здоровью их ребенка ничего не угрожало. Из показаний этих потерпевших не следует, что ФИО1 вымогал у ФИО13 денежные средства, напротив, ФИО1 проводил операции ФИО12 без какой-либо оплаты. ФИО1 с помощью угроз не вымогал у потерпевшего денежные средства, не озвучивал требования о передаче денежных средств. Полагает, что сам ФИО13 провоцировал ФИО1 на получение денежных средств в знак благодарности, о чем свидетельствует переписка ФИО13 с ФИО1. ФИО13 явно выражает свое негативное отношение к ФИО1, и основной упор делает на то, что, по мнению израильских врачей (Шапиро Владимир), ФИО1 некомпетентный специалист, проводит ненужные и дорогостоящие операции. Личную неприязнь к ФИО13 стал испытывать в тот момент, когда отказался вернуться из отпуска и провести операцию ФИО12. Состав вымогательства отсутствует, каких-либо угроз убийством или причинением тяжкого вреда здоровью ФИО12 не имеется. Оказание ФИО1 платных консультаций не является самостоятельным составобразующим элементом ст. 163 УК РФ.

По эпизоду в отношении потерпевшей ФИО14 считает также, что состав преступления, предусмотренный ч.3 ст. 159 УК РФ, в действиях ФИО1 отсутствует. ФИО1 никогда не вводил в заблуждение ФИО14 относительно источников оплаты лечения ее малолетнего сына ФИО15, самостоятельно сообщил о том, что лечение финансируется за счет средств государства. В этой связи оспаривает показания потерпевшей о том, что она платила ФИО1, поскольку сам осужденный показал, что никаких денежных средств от ФИО14 он не получал.

В уголовном деле отсутствуют доказательства того, что ГБУЗ "адрес" "НПЦ специализированной медицинской помощи ДЗМ" причинен какой-либо имущественный ущерб, поскольку никаких документальных проверок и экспертиз не проводилось; доказательств о внесении свидетелями ФИО23 и О.В. денежных средств в кассу ГБУЗ "адрес" "НПЦ специализированной медицинской помощи ДЗМ", не представлено. Сам ФИО1 никогда денежных средств от супругов ФИО23 и О.В. за проведение МРТ исследований их дочери ФИО16 не получал. Вывод суда о том, что именно ФИО1 убедил супругов ФИО23 о О.В. в том, что запись на процедуру МРТ производится непосредственно им, а также, что оплата МРТ исследований производится непосредственно ему в наличной форме, не обоснован.

Кроме того, отмечает, что неправильно применен уголовный закон при зачете ФИО1 домашнего ареста и запрета определенных действий в срок наказания, поскольку судами применена ухудшающая положение осужденного редакция ст. 72 УК РФ, а именно, редакция ФЗ N186-ФЗ от ДД.ММ.ГГГГ, а не редакция ФЗ N420-ФЗ от ДД.ММ.ГГГГ-ФЗ. Так, поскольку преступление было совершено ФИО1 не позднее ДД.ММ.ГГГГ, срок домашнего ареста и запрета определенных действий подлежит зачету в срок лишения свободы, из расчета один день за один день, исходя из взаимосвязанных положений ст.ст. 9, 10 УК РФ.

Просит судебные решения в отношении ФИО1 отменить, прекратить уголовное дело на основании п.2 ч.1 ст.24 УПК РФ, п.3 ч.1 ст.24 УПК.

В кассационной жалобе действующий в защиту осужденного ФИО1 адвокат ФИО17 выражает несогласие с состоявшимися судебными решениями, ввиду их незаконности и необоснованности, указывает на то, что выводы суда не соответствуют фактическим обстоятельствам дела, а приговор не соответствует требованиям Постановления пленума Верховного Суда Российской Федерации N от ДД.ММ.ГГГГ "О судебном приговоре". В обоснование доводов жалобы указывает на то, что вывод суда о получении ФИО1 денежных средств от ФИО14 и супругов Александровых основан исключительно на их субъективных показаниях, при этом не приведено доказательств, подтверждающего факт передачи или получения ФИО1 от них каких-либо денежных средств.

Воспроизводя правоприменительные разъяснения, закрепленные в Постановление Пленума Верховного Суда РФ от ДД.ММ.ГГГГ N, считает, что данные требования судом не учтены, поскольку трактовка служебного положения применительно к эпизоду мошенничества не соответствует признакам, предусмотренным п. 1 примечаний к ст. 285 УК РФ.

Ссылаясь на Постановление Пленума Верховного Суда РФ от ДД.ММ.ГГГГ N, считает, что при обстоятельствах, установленных судом, инкриминируемое ФИО1 преступление по п. "б" ч.3 ст. 163 УК РФ само по себе не может являться длящимся по характеру и не может расцениваться как одно единое целое преступление при установленных шести самостоятельных событий, трактуемых в виде требования о передачи чужого имущества в промежутке времени не менее полугода. Таким образом, квалифицирующего признака вымогательства "в особо крупном размере", не имеется. В свою очередь, квалифицирующий признак применения ФИО1 угрозы применения насилия также отсутствует; об обстоятельствах применения которого известно исключительно со слов потерпевшего ФИО13, в этой связи отмечает, что то обстоятельство, что ФИО13 субъективно опасался того, что ФИО1 откажется оперировать его сына не может расцениваться как угроза применения насилия.

Вопреки выводам суда, просит учесть то, что ФИО1 на протяжении всего периода оказывал качественную и квалифицированную помощь малолетнему сыну ФИО13, которая соответствовала все медицинским стандартам.

Просит судебные решения в отношении ФИО1 отменить, уголовное дело направить на новое судебное рассмотрение в Солнцевский районный суд "адрес" в ином составе.

В кассационной жалобе действующий в защиту осужденного ФИО1 адвокат ФИО18О. также выражает несогласие с состоявшимися судебными решениями, ввиду их незаконности и необоснованности, указывает на то, что выводы суда не соответствуют фактическим обстоятельствам дела, а апелляционное определение не мотивировано.

В обоснование доводов жалобы указывает на то, что требования п.6 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от ДД.ММ.ГГГГ N судом не учтены.

Самостоятельно анализируя судебные решения, полагает, что не установлено того, что ФИО1 сообщал потерпевшей о том, что медицинское учреждение, куда она обратилась, оказывает платные услуги, то есть совершал обман относительно указанных обстоятельств, либо умалчивал относительно указанного. При этом сведения об оказании медицинскими учреждениями услуг на возмездной основе являются исключительно публичными, о безвозмездности оказываемых услуг, потерпевшая не могла не знать.

Акцентирует внимание на том, что ФИО1 является специалистом с высокой квалификацией, обладающий особыми навыками в области медицины, и эти обстоятельства нельзя отнести к ложным или спорным, а ввиду явной заинтересованности, показания потерпевшей относительно "платности оказываемых медицинских услуг" нельзя признать доказательством, соответствующим требованиям ст. 88 УПК РФ.

Также указывает на ошибочную квалификацию действий ФИО1 по эпизоду хищения денежных средств, принадлежащих ГБУЗ "адрес" "НПЦ специализированной медицинской помощи ДЗМ", и данное учреждение оказывало услуги бесплатно, следовательно, денежные средства, полученные ФИО1 от супругов Александровых, не могут быть признаны собственным имуществом, принадлежащим медицинскому учреждению.

Полагает, что суд неправомерно отнес ФИО1 к категории специального субъекта преступления, поскольку согласно перечисленных в приговоре обязанностей, содержащихся в должностной инструкции, не относится к категории должностных лиц. Кроме того, из материалов дела, показаний потерпевших, а также из приговора суда видно, что потерпевшие обращались к подсудимому ФИО1 не как к должностному лицу, а как к врачу, способному провести соответствующую операцию.

Утверждает о неверной квалификации действий ФИО1 по эпизоду вымогательства у потерпевших ФИО19 и ФИО12. Вывод суда относительно того, что угроза "неоказания медицинских услуг надлежащего качества" равно представляет собой угрозу применения насилия, являются ошибочным. Суд не исследовал обстоятельства - восприятия потерпевшим реальности угрозы, не исследован вопрос о том, каким образом потерпевшие могли бы определить, что те или иные неблагоприятные последствия в результате оперативного вмешательства наступили как результат угрозы при вымогательстве.

Просит судебные решения в отношении ФИО1 отменить, уголовное дело направить на новое судебное рассмотрение в Солнцевский районный суд "адрес" в ином составе.

В возражениях на кассационные жалобы адвокатов государственный обвинитель ФИО20 полагает, что состоявшиеся в отношении ФИО1 судебные решения являются законными и обоснованными, оснований для их отмены либо изменения, не имеется

Проверив материалы уголовного дела, выслушав участников процесса, обсудив доводы кассационных жалоб адвокатов, а также возражений государственного обвинителя, судебная коллегия приходит к следующему.

Как следует из содержания обжалуемого судебного решения, судом первой инстанции разрешены все вопросы, подлежащие в силу ст.299 УПК РФ разрешению при постановлении обвинительного приговора в отношении осужденного ФИО1.

Во исполнение ст.307 УПК РФ, в обжалуемом приговоре содержится описание преступных деяний, признанных доказанными, детально изложены фактические обстоятельства уголовного дела, установленные судом первой инстанции, которые соответствуют исследованным судом доказательствам, полно и правильно приведенным в приговоре, подтверждающим выводы суда о виновности в содеянном.

Обстоятельства, подлежащие доказыванию по делу в соответствии со

ст. 73 УПК РФ в приговоре приведены и верно установлены судом.

Фактические обстоятельства совершения преступления судом установлены правильно и изложенные судом выводы в приговоре им соответствуют.

Вопреки доводам кассационных жалоб, все доказательства были судом проверены в соответствии с требованиями ст. 87 УПК РФ и оценены с учетом правил, предусмотренных ст. ст. 17, 88 УПК РФ, с точки зрения их достаточности, допустимости и относимости к рассматриваемым событиям дела.

В основу приговора судом обоснованно положены показания потерпевших ФИО14, ФИО13, представителя потерпевшего ФИО21, а также свидетелей ФИО22 и С.А, которые прямо уличают ФИО1 в совершении преступлений, за которые он осужден обжалуемым приговором суда.

Показания указанных лиц подтверждаются совокупностью иных доказательств, приведенных в приговоре суда, в частности перепиской в мессенджере между ФИО1 и ФИО13.

Вновь приведенные в кассационных жалобах доводы стороны защиты о том, что со стороны потерпевших ФИО14, ФИО13, представителя потерпевшего ФИО21, а также свидетелей ФИО22 и С.А. имеются основания оговаривать ФИО1 в силу личного ошибочного заблуждения об оказании им неквалифицированной медицинской помощи, были предметом проверки судов первой инстанции.

В рамках предшествовавшего судебного контроля правильно указано на последовательный и непротиворечивый характер показаний указанных лиц и отмечено, что при даче показаний потерпевшие и свидетели предупреждались об уголовной ответственности, ранее с осужденным знакомы не были, оснований для его оговора не имеют.

Показания потерпевших и свидетелей подтверждаются и иными доказательствами по делу, подробный анализ которых приведен в приговоре суда первой инстанции.

Таким образом, оснований для оговора потерпевшими и свидетелями обвинения осужденного ФИО1, а также существенных противоречий в их показаниях по обстоятельствам дела, ставящих их под сомнение их доброкачественность в контексте требований ст. 88 УПК РФ, которые повлияли или могли повлиять на выводы и решение суда о виновности ФИО1, не установлено.

Судом, в развитие принципа состязательности сторон, также были проанализированы показания самого осужденного ФИО1, отрицавшего как вину в преступлениях, так и факты получения денежных средств от ФИО14 и супругов Александровых и настаивающего на добровольном характере передачи ему ФИО13 денежных средств в качестве благодарности. То обстоятельство, что судом дана критическая оценка показаниям ФИО1, и несогласие с такой оценкой стороны защиты не является поводом для ревизии вступившего в законную силу приговора суда в кассационном порядке.

Судом первой инстанции дело рассмотрено с соблюдением требований уголовно-процессуального законодательства Российской Федерации, в соответствии с принципами состязательности и равноправия сторон.

Все заявленные участниками процесса в ходе судебного заседания ходатайства рассмотрены и разрешены судом в соответствии со ст. 271 УПК РФ путем вынесения мотивированных постановлений, сомнений в обоснованности которых не возникает.

Как следует из материалов дела и протокола судебного заседания, судом первой инстанции дело рассмотрено в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона, конституционные права осужденного и положения ст. ст. 15 и 244 УПК РФ соблюдены. При этом суд создал все необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав. Заявленные в судебном заседании ходатайства участников судопроизводства рассмотрены судом в установленном уголовно-процессуальным законом порядке, с приведением необходимых мотивов и оснований их неприемлемости.

Таким образом, приведенные в приговоре в обоснование вывода о виновности осужденного доказательства не содержат существенных противоречий, а их анализ и оценка указывают об отсутствии оснований для сомнений в выводах суда о виновности осужденного ФИО1 в преступлениях и применения положений ч. 3 ст. 49 Конституции РФ и ч. 3 ст. 14 УПК РФ о презумпции невиновности. Иная, по сравнению с приговором оценка доказательств авторами жалоб с точки зрения их достоверности, в силу положений ст. 401.1 УПК РФ, не может являться поводом к пересмотру вынесенных по делу вступивших в законную силу судебных решений.

Юридическая оценка действиям осужденного ФИО1 по ч.3 ст. 159 (2 преступления) и п. "б" ч.3 ст. 163 УК РФ, является правильной и подробно мотивирована в приговоре.

Судебная коллегия соглашается с выводами суда первой инстанции о том, что преступления совершены ФИО1 с использованием своего служебного положения, поскольку ввиду занимаемой должности врача-нейрохирурга нейрохирургического отделения Государственного бюджетного учреждения здравоохранения "адрес" "Научно-Практический центр специализированной медицинской помощи детям имени ФИО7 Департамента здравоохранения "адрес"", а также научного сотрудника данного учреждения, используя свои полномочия, в том числе при определении методики лечения, необходимости проведения операций, внедрять результаты проведенных исследований и разработок, ФИО1 смог ввести в заблуждение ФИО14 и ФИО23 и О.В, а также с помощью данного положения смог оказать давление на Кримеров в целях вымогательства у них денежных средств.

Согласно положениям постановления Пленума Верховного Суда РФ от ДД.ММ.ГГГГ N 48 "О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате" способами хищения чужого имущества или приобретения права на чужое имущество при мошенничестве, являются обман или злоупотребление доверием, под воздействием которых владелец имущества или иное лицо передают имущество или право на него другому лицу.

Обман как способ совершения хищения или приобретения права на чужое имущество может состоять в сознательном сообщении (представлении) заведомо ложных, не соответствующих действительности сведений, либо в умолчании об истинных фактах, либо в умышленных действиях направленных на введение владельца имущества или иного лица в заблуждение.

Сообщаемые при мошенничестве ложные сведения (либо сведения, о которых умалчивается) могут относиться к любым обстоятельствам, в частности, к юридическим фактам и событиям, качеству, стоимости имущества, личности виновного, его полномочиям, намерениям.

Злоупотребление доверием при мошенничестве заключается в использовании с корыстной целью доверительных отношений с владельцем имущества или иным лицом, уполномоченным принимать решения о передаче этого имущества третьим лицам. Доверие может быть обусловлено различными обстоятельствами, например, служебным положением лица либо его личными отношениями с потерпевшим.

Таким образом, ФИО1 злоупотребил доверием ФИО14, при этом пользуясь своим служебным положением, с корыстной целью использовал доверительные отношения сложившиеся у него с ФИО14 и сформировавшееся у ФИО14 представлении о ФИО1, как о специалисте, имеющем высокую профессиональную квалификацию и обладающем уникальными навыками в области медицины.

В свою очередь, по обстоятельствам хищения денежных средств НПЦ установлено, что ФИО1, действуя как врач-нейрохирург, а также как научный сотрудник НПЦ, используя свое служебное положение, используя возникшие доверительные отношения, сложившиеся у него с ФИО23 и ФИО22, обусловленных должностным положением ФИО1 как врача-нейрохирурга нейрохирургического отделения НПЦ и сложившимся у ФИО23 и ФИО22 представлении о ФИО1, как о специалисте, имеющем высокую профессиональную квалификацию и обладающем уникальными навыками в области медицины, убедил ФИО23 и О.В. о том, что запись на процедуру МРТ производится непосредственно им, а также что оплата МРТ исследований производится непосредственное ему в наличной форме, тем самым обманув их в части порядка проведения и оплаты МРТ исследования, и, таким образом, ФИО1 получил обманным путем денежные средства от Александровых, которые фактически принадлежат НПЦ, поскольку услуга Александровым была оказана именно НПЦ, тем самым обратив чужое имущество в свою пользу, то есть совершив хищение чужого имущества. При этом в судебном заседании объективно установлено, что ФИО1 ни при каких обстоятельствах не мог получать денежные средства за проведение МРТ исследований.

Таким образом, установлено, что ФИО1, используя свое служебное положение как врача и научного сотрудника НПЦ, злоупотребляя доверием, ввел путем обмана иных лиц - супругов Александровых, в заблуждение относительно как своих полномочий по записи на исследование и получение оплаты за МРТ, так и, умолчав об установленном порядке заключения договора об оказании платных медицинских услуг и необходимости внести оплату наличными денежными средствами в кассу, либо на расчетный счет НПЦ, что позволило ФИО1 с корыстной целью противоправно безвозмездно обратить чужое имущество в свою пользу, то есть совершить хищение чужого имущества, принадлежащего НПЦ.

Применительно к хищению денежных средств ФИО13 и ФИО12 установлено, что ФИО1, действуя как врач-нейрохирург, а также как научный сотрудник НПЦ, используя свое должностное положение и оказанное ему родителями ребенка доверие, убедил Кримеров в том, что только он, как специалист высшей категории, может провести высококвалифицированное лечение ребенка, что только от его действий зависит выздоровление их ребенка, то есть, фактически убедив их в том, что от его действий зависит жизнь и здоровье ребенка, при этом после проведения каждой операции своими разговорами и убеждениями, действиями и поведением, в том числе жестами о необходимости произвести оплату, а также отказом в общении при неполучении оплаты, указывал на необходимость оплачивать его медицинские услуги, поскольку именно от получения оплаты зависит эффективность лечения, а также жизнь ребенка, поскольку из операционной он может выйти и один, то есть тем самым фактически угрожая применением насилия путем неоказания им медицинских услуг надлежащего качества малолетнему ФИО12, что могло причинить вред жизни и здоровью ребенку потерпевших. Именно в результате высказывания таких требований потерпевшие ФИО13 и ФИО12 вынуждены были оплачивать услуги ФИО1, поскольку в противном случае ФИО1 угрожал применением штрафа, двойными санкциями, на возможность прервать лечение и уехать.

При этом доводы ФИО1 о том, что в переписке с ФИО13 он обсуждал только вопросы состояния здоровья ребенка, но при этом не смог объяснить, о чем шла переписка при указании вагонов и тележек, покупке дачи или открытии счета в банке, мотивировано признаны судом необоснованными.

Так, согласно выводам экспертизы, в переписке именно имеется побуждения к передаче денежных средств от семьи Кример врачу-нейрохирургу ФИО1 за оказание медицинской помощи малолетнему Кримеру Соломону. При этом при выдвижении требования ФИО13 вернуть взятые у него денежные средства, ФИО1 вернул именно 1 миллион рублей, хотя ФИО24 не указывал ему на сумму, которую необходимо вернуть, а указав на необходимость вернуть все полученное, что также подтверждает показания потерпевшего ФИО13 о том, что после каждой операции передавал ФИО1 200 000 рублей, всего операций было пять. Также ФИО1 требовал фактически в ультимативной форме выплаты ему средств за консультации, написав ФИО25 ранним утром в 6 часов 17 минут именно требование о перечислении ему на счет 20 000 рублей. При этом расценки ФИО1 за консультацию в сумме 10 000 рублей, которые он выдвинул ФИО13, во много раз превышают официальные расценки его консультаций в размере 1600 рублей, что также свидетельствует именно о корыстной заинтересованности ФИО1, который осознавал, что в силу своего служебного положения и его угроз Кримеры боятся противиться его требованиям из-за боязни за жизнь и здоровье ребенка.

При этом характер действий ФИО1 и обстоятельства получения денег свидетельствуют именно о едином умысле ФИО1 на получение от Кримеров денежных средств в особо крупном размере, при этом в переписке указывая на то, что ФИО13 будет расплачиваться долго в случае успешного лечения.

Таким образом, все квалифицирующие признаки преступлений, оспариваемые стороной защиты, нашли свое подтверждение в ходе судебного следствия, правильно и подробно мотивированы в приговоре суда первой инстанции.

На момент рассмотрения уголовного дела судом первой инстанции сроки давности привлечения к уголовной ответственности по ч.3 ст.159 УК РФ (в отношении потерпевшей ФИО14), по тяжкому преступлению, истекли, поэтому судом, с признанием ФИО1 виновным в совершении данного преступления, принято законное решение об освобождения его от назначенного наказания на основании ст.78 УК РФ, с.3 ч.1 ст.24, ч.8 ст.302 УПК РФ, в связи с истечением сроков давности уголовного преследования.

Имеющийся по данному уголовному делу гражданский иск рассмотрен в соответствии с требованиями закона.

Вместе с тем, согласно ч. 1 ст. 401.15 УПК РФ основаниями отмены или изменения приговора, определения или постановления суда при рассмотрении дела в кассационном порядке являются существенные нарушения уголовного и (или) уголовно-процессуального закона, повлиявшие на исход дела.

Такие нарушения по настоящему делу имеются.

Исходя из положений ст. 297 УПК РФ приговор суда должен быть законным, обоснованным и справедливым, т.е. постановлен в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона и основан на правильном применении уголовного закона.

Как усматривается из приговора, наказание осуждённому ФИО1 назначалось в соответствии с требованиями ст.ст.6, 60, 61 УК РФ, с учётом характера и степени общественной опасности совершенных преступлений, конкретных обстоятельств уголовного дела, данных о личности осужденого, влияния назначенного наказания на его исправление и условия жизни его семьи, иных обстоятельств, влияющих на наказание.

Обжалуемый приговор (в редакции апелляционного определения) в части назначенного ФИО1 наказания не отвечает требованиям уголовного закона.

Действительно, судом на основании ч.2 ст. 61 УК РФ, признано лишь частичное возмещение ущерба потерпевшим Кримерам.

Вместе с тем, согласно п. "к" ч.1 ст. 61 УК РФ, в качестве смягчающего наказание обстоятельства могут учитываться возмещение вреда, причиненного в результате преступления и иные действия, направленные на заглаживание вреда, причиненного потерпевшему.

Как следует из материалов дела и прямо усматривается из показаний осужденного ФИО1 он, в ответ на требования потерпевшего ФИО13 адресованное директору НПЦ - ФИО26 о выплате ему 1 миллиона рублей, и после разговора с ФИО26 перевел последнему всю испрашиваемую им денежную сумму, в ответ ФИО13 подтвердил данные обстоятельства. Показания осужденного ФИО1 в этой части соотносятся с показаниями самого потерпевшего ФИО13, который это подтвердил, пояснив, что он действительно получил денежные средства от ФИО1 в размере 1 миллиона рублей; показания указанных лиц подтверждаются и показаниями свидетеля ФИО26.

При этом суды первой и апелляционной инстанции не предприняли необходимых мер, направленных на установление данного обстоятельства, влияющего на вид и размер наказания.

Согласно правоприменительной позиции, выраженной в п.1 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от ДД.ММ.ГГГГ N 58 (ред. от ДД.ММ.ГГГГ) "О практике назначения судами Российской Федерации уголовного наказания", обращается внимание судов на необходимость исполнения требований закона о строго индивидуальном подходе к назначению наказания, имея в виду, что справедливое наказание способствует решению задач и достижению целей, указанных в статьях 2 и 43 Уголовного кодекса Российской Федерации.

В свою очередь, как отметил Конституционный Суд Российской Федерации в Определении от ДД.ММ.ГГГГ N-О, в соответствии с положениями части первой статьи 61 УК Российской Федерации смягчающими обстоятельствами признаются явка с повинной, активное способствование раскрытию и расследованию преступления, изобличению и уголовному преследованию других соучастников преступления, розыску имущества, добытого в результате преступления (пункт "и"); оказание медицинской и иной помощи потерпевшему непосредственно после совершения преступления, добровольное возмещение имущественного ущерба и морального вреда, причиненных в результате преступления, иные действия, направленные на заглаживание вреда, причиненного потерпевшему (пункт "к"). Согласно же части первой статьи 62 УК Российской Федерации при наличии смягчающих обстоятельств, предусмотренных пунктами "и" и (или) "к" части первой статьи 61 данного Кодекса, и отсутствии отягчающих обстоятельств срок или размер наказания не могут превышать двух третей максимального срока или размера наиболее строгого вида наказания, предусмотренного соответствующей статьей Особенной части данного Кодекса. Приведенные нормы конкретизируют в уголовном законе конституционные начала справедливости, прямо устанавливая благоприятные правила назначения наказания при наличии смягчающих обстоятельств (Определение Конституционного Суда Российской Федерации от ДД.ММ.ГГГГ N 2764-О).

Таким образом, учитывая приведенное выше, судебная коллегия признает указанные действия ФИО1, в качестве обстоятельства, смягчающего наказание в силу п. "к" ч.1 ст. 61 УК РФ, а именно, как иные действия, направленные на заглаживание вреда, причиненного потерпевшему, что влечет необходимость применения положений, закрепленных в ч.1 ст. 62 УК РФ - по преступлению, предусмотренному п. "б" ч.3 ст. 163 УК РФ, а также соразмерного смягчения назначенного осужденному наказания, как по преступлению, предусмотренному п. "б" ч.3 ст. 163 УК РФ, так и по совокупности преступлений, с учетом ранее установленных судом обстоятельств, предусмотренных ст.ст.6, 60, 61 УК РФ и ч.1 ст. 62 УК РФ (по преступлению, предусмотренному п. "б" ч.3 ст. 163 УК РФ).

Между тем, судебная коллегия не может расценить такие действия ФИО1 в качестве именно добровольного возмещение имущественного ущерба и морального вреда, причиненных в результате преступления, поскольку указанные действия были совершены осужденным не добровольно, а под влиянием сложившихся обстоятельств.

Кроме того, в силу положений ч. 1 ст. 10 УК РФ уголовный закон, устраняющий преступность деяния, смягчающий наказание или иным образом улучшающий положение лица, совершившего преступление, имеет обратную силу.

Из материалов уголовного дела следует, что с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ ФИО1 содержался под домашним арестом, с ДД.ММ.ГГГГ до ДД.ММ.ГГГГ, а также в период с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ в его отношении применялась мера пресечения в виде запрета определенных действий.

По приговору, с учетом изменений, внесенных судом апелляционной инстанции, ФИО1 в срок лишения свободы время нахождения под домашним арестом и запретом определенных действий в указанные временные периоды зачтено из расчета два дня нахождения под домашним арестом и запретом определенных действий за один день лишения свободы в исправительной колонии строгого режима.

Правила ч. 3.4 ст. 72 УК РФ (в редакции Федерального закона от ДД.ММ.ГГГГ N 186-ФЗ), предусматривающие зачет домашнего ареста в срок лишения свободы из расчета два дня нахождения под домашним арестом за один день лишения свободы, ухудшают положение осужденного по сравнению с порядком зачета данной меры, применявшемся до вступления в силу названного закона (п. 2 ч. 10 ст. 109 УПК РФ), в соответствии с которым время нахождения лица под домашним арестом засчитывалось в срок содержания под стражей из расчета один день нахождения под домашним арестом за один день содержания под стражей.

ФИО1 осужден за преступления, совершенные в период по ДД.ММ.ГГГГ, то есть до принятия указанного Федерального закона, которым были внесены изменения в ст. 72 УК РФ.

Данные обстоятельства были оставлены без внимания судами первой и апелляционной инстанций.

Таким образом, решение о зачете ФИО1 в срок отбывания наказания времени нахождения его под домашним арестом из расчета два дня нахождения под домашним арестом за один день лишения свободы, противоречит закону. Время нахождения его под домашним арестом подлежит зачету в срок наказания из расчета один день нахождения под домашним арестом за один день лишения свободы.

Зачет в срок наказания времени применения меры пресечения в виде запрета определенных действий, произведен правильно. В соответствии с ч. 10 ст. 109 УПК РФ в срок содержания под стражей засчитывается время запрета совершения определенных действий (предусмотренного п. 1 ч. 6 статьи 105.1 УПК РФ, введенной в УПК РФ Федеральным законом от ДД.ММ.ГГГГ N 72-ФЗ) из расчета два дня его применения за один день содержания под стражей.

При этом каких-либо исключительных обстоятельств, связанных с целями и мотивами преступлений, других обстоятельств, существенно уменьшающих степень общественной опасности содеянного, дающих право при назначении осужденному наказания на применение положений ст. 64 УК РФ судебной коллегией не установлено и из материалов уголовного дела не усматривается. Вывод суда первой инстанции по данному вопросу мотивирован, поводов считать его неверным не имеется.

Вместе с тем, каких-либо иных обстоятельств, помимо изложенных в приговоре и подлежащих в силу уголовного закона учету при назначении наказания ФИО1, но не учтенных судами, не имеется.

Судебная коллегия также соглашается с выводами суда первой инстанции об отсутствии оснований для применения при назначении наказания ст.73 УК РФ.

С учетом фактических обстоятельств преступлений и степени их общественной опасности, суд пришел к обоснованному выводу о невозможности применения к ФИО1 ч.6 ст. 15 УК РФ.

Вид исправительного учреждения - колония строгого режима, осужденному определен судом апелляционной инстанции правильно, в соответствии с п. "в" ч. 1 ст. 58 УК РФ.

Иных нарушений требований уголовного и уголовно-процессуального закона при рассмотрении дела, влекущих отмену или изменение судебных решения по доводам кассационной жалобы, судебная коллегия не усматривает.

На основании изложенного, руководствуясь положениями ст.ст. 401.13, 401.14, 401.15 УПК РФ, судебная коллегия

ОПРЕДЕЛИЛА:

приговор Солнцевского районного суда "адрес" от ДД.ММ.ГГГГ и апелляционное определение судебной коллегии по уголовным делам Московского городского суда от ДД.ММ.ГГГГ в отношении ФИО1 изменить:

- признать по преступлению, предусмотренному п. "б" ч.3 ст. 163 УК РФ, смягчающим наказание обстоятельством, согласно п. "к" ч.1 ст. 61 УК РФ, иные действия, направленные на заглаживание вреда, причиненного потерпевшему;

- смягчить назначенное ФИО1 по п. "б" ч.3 ст.163 УК РФ наказание до 7 лет лишения свободы.

На основании ч.3 ст.69 УК РФ, по совокупности преступлений, путем частичного сложения наказаний, окончательно ФИО1 назначить наказание в виде лишения свободы сроком на 8 лет 6 месяцев, с отбыванием в исправительной колонии строгого режима.

Исключить указание о применении положений ст. 72 УК РФ (в редакции ФЗ от ДД.ММ.ГГГГ N186-ФЗ).

Зачесть в срок отбывания наказания в виде лишения свободы время нахождения ФИО1 под домашним арестом в период с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ из расчета один день содержания под домашним арестом за один день отбывания наказания в виде лишения свободы.

Кассационные жалобы адвокатов ФИО8, ФИО17, ФИО18о. удовлетворить частично.

В остальном указанные судебные решения оставить без изменения.

Председательствующий

Судьи