Определение СК по гражданским делам Третьего кассационного суда общей юрисдикции от 19 июня 2024 г. по делу N 8Г-9598/2024[88-11296/2024]

Судебная коллегия по гражданским делам Третьего кассационного суда общей юрисдикции в составе

председательствующего Козловой Е.В, судей Шевчук Т.В, Стешовиковой И.Г, с участием прокурора Мазиной О.Н.

рассмотрев в открытом судебном заседании кассационную жалобу Егорова Игоря Юрьевича на решение Центрального районного суда г. Калининграда от 10 ноября 2023 г. и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Калининградского областного суда от 28 февраля 2024 г. по гражданскому делу N 2-4343/2023 по иску Егорова Игоря Юрьевича к Министерству обороны Российской Федерации о взыскании компенсации морального вреда, заслушав доклад судьи Третьего кассационного суда общей юрисдикции Стешовиковой И.Г, заключение прокурора Мазиной О.Н,

УСТАНОВИЛА:

Егоров И.Ю. обратился в суд с иском к Министерству обороны Российской Федерации о взыскании компенсации морального вреда в размере 50000000 руб.

В обоснование заявленных требований истцом указано, что он является отцом ФИО5, проходившего военную службу по призыву в войсковой части 23326-7. Во время несения службы 19 августа 2011 г. у сына возник умысел, направленный на совершение самоубийства, что было обусловлено его психическим состоянием. Сын составил предсмертные записки, после чего в промежутке времени с 21:00 до 23:00 поднялся на крышу третьего этажа здания дежурных сил, откуда совершил прыжок вниз, получив в результате падения множественные травмы, а 25 августа 2011 г. скончался от полученных травм, не приходя в сознание. Считает, что ответчиком не были соблюдены требования Федерального закона N 76-ФЗ "О статусе военнослужащих", поскольку в должной мере не был произведен контроль за психическим состоянием сына. Указывает, что до настоящего времени испытывает тяжелые нравственные страдания в связи с утратой сына, ссылается на нарушение семейных связей, целостности семьи.

Решением Центрального районного суда г. Калининграда от 10 ноября 2023 г, оставленным без изменения апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Калининградского областного суда от 28 февраля 2024 г, исковые требования Егорова И.Ю. удовлетворены частично. С Российской Федерации в лице Министерства обороны Российской Федерации за счет казны Российской Федерации в пользу Егорова И.Ю. взыскана денежная компенсация морального вреда, причиненного смертью сына, в размере 100000 рублей.

В кассационной жалобе истцом ставится вопрос об отмене постановленных судебных актов со ссылкой на нарушение норм процессуального и материального права, правил оценки доказательств. Указано на неверное установление судами юридически значимых обстоятельств по делу.

Лица, участвующие в деле, надлежащим образом извещенные о месте и времени рассмотрения дела, в судебное заседание кассационного суда общей юрисдикции не явились, в связи с чем, на основании части 5 статьи 379.5 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации кассационный суд находит возможным рассмотрение дела в их отсутствие.

Изучив материалы дела, проверив законность и обоснованность судебных актов, обсудив доводы кассационной жалобы, заслушав заключение прокурора, полагавшего, что правовых оснований для отмены обжалуемых судебных актов не имеется, судебная коллегия по гражданским делам Третьего кассационного суда общей юрисдикции, не находит оснований для ее удовлетворения и отмены судебных актов нижестоящих судов.

В соответствии с частью 1 статьи 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации основаниями для отмены или изменения судебных постановлений кассационным судом общей юрисдикции являются несоответствие выводов суда, содержащихся в обжалуемом судебном постановлении, фактическим обстоятельствам дела, установленным судами первой и апелляционной инстанций, нарушение либо неправильное применение норм материального права или норм процессуального права.

По настоящему делу таких нарушений с учетом доводов кассационной жалобы не установлено.

Судами установлено и подтверждено материалами дела, что Егоров И.Ю. (истец) является отцом ФИО5, призванного на военную службу 9 декабря 2010 г. военным комиссариатом Калининградской области.

С 23 июня 2011 г. Егоров И.Ю. проходил военную службу по призыву в войсковой части 23326-7 в звании рядового, в должности водителя-маляра ремонтно-восстановительной роты.

19 августа 2011 г. ФИО5 нес службу дневальным по зданию дежурных сил, расположенному на аэродроме Чкаловск. В вечернее время, находясь в комнате дневального по зданию дежурных сил, написал предсмертные записки, в промежутке времени между 21 часом 00 минут и 23 часами 00 минут поднялся на крышу 3-го этажа здания дежурных сил, откуда совершил прыжок вниз, упав на твердую бетонированную поверхность у основания здания.

Около 23 часов 00 минут 19 августа 2011 г. ФИО5 был обнаружен на месте падения часовым ВОХР по охране авиационной техники и дежурным по стоянке подразделений, после чего был доставлен скорой помощью в ФГУ "1409 военно-морской клинический госпиталь Балтийского флота".

25 августа 2011 г. от полученных травм ФИО5 скончался, не приходя в сознание.

Согласно заключению об итогах расследования факта получения травмы военнослужащим, утвержденному врио командира войсковой части 23326-7 от 20 августа 2011 г, травма получена в результате умышленных действий рядового ФИО5, предполагаемая причина: нервно-психический срыв по причине ситуативного личностного расстройства из-за внутриличностных проблем, скрываемых от окружающих.

В связи с наличием признаков преступления, материалы административного расследования направлены в установленном порядке в военный следственный отдел по Калининградскому гарнизону.

Постановлением руководителя военного следственного отдела Следственного комитета РФ по Калининградскому гарнизону от 6 сентября 2011 г. возбуждено уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного ст. 110 УК РФ.

В соответствии с заключением специалистов N 10/11 от 3 октября 2011 г. смерть ФИО5 наступила от падения с высоты, сопровождавшегося переломом костей основания черепа и тяжелым ушибом головного мозга. Повреждения головного мозга явились причиной смерти ФИО5

Из имеющихся в материалах уголовного дела результатов психологического обследования ФИО5 от 13 декабря 2010 г, проведенного психологом войсковой части 49289, следует: уровень нервно-психологической устойчивости "неудовлетворительный"; характеризуется склонностью к нарушениям психической деятельности при значительных психических и физических нагрузках; нервно-психические срывы вероятны; суицидальный риск отмечен; рекомендуется наблюдение в период адаптации и консультация врача психиатра.

Согласно заключению посмертной комплексной судебной психолого-психиатрической экспертизы от 11 октября 2011 г..ФИО5 при жизни каким-либо хроническим психическим заболеванием не страдал, а обнаруживал признаки циклоидно-лабильной акцентуации черт характера. Данное суждение основано на отмечаемых у него с ранних лет гипертимных черт характера в виде общительности, активности, лёгкой возбудимости, что позволяло ему хорошо учиться в начальных классах, к которым в период пубертата присоединились рассудительность, серьезность, а в межличностных отношениях негибкость (мог сказать о человеке, что думает), саркастичность, товарищеские отношения со сверстниками и уважительное отношение к старшим с чувственностью и восприимчивостью к негативным реакциям в своей адрес со стороны близких с последующей внешней демонстрацией поведения (уход из дома, аутоагрессия), что, однако не помешало ему окончить школу, поступить в Калининградский МФЮА. Как свидетельствуют материалы дела ФИО5 в армию шёл служить с желанием, удовлетворительно адаптировался к прохождению службы, где характеризовался в основном спокойным, общительным, уравновешенным, трудолюбивым, исполнительным, но "немного замкнутым, человеком настроения", "которое легко менялось" и он мог быть то "веселым, общительным", то "легко беспричинно раздражался", был "возбудимым", что однако не приводило к конфликтам с окружающими. В период времени, непосредственно предшествующий самоубийству, 19.08.2011 г..ФИО5 обнаруживал признаки расстройства адаптации с кратковременной депрессивной реакцией, закончившейся суицидом.

Об этом свидетельствуют характерные для данного состояния снижения настроения с идеаторной заторможенностью, нарушениями сна, аппетита, отмечаемые сослуживцами, показания, что в последнее время служба его "напрягает, надоела", ходил "с унылым лицом", какой-то "поникший, потухший, загруженный", стал "замкнутым, необщительным", о чём-то "постоянно думал, тосковал, не хотел вступать в разговоры, отвечал да, нет", спал "плохо, не высыпался", ходил "сонный, плохо ел". Описываемое свидетелями в день самоубийства психическое состояние ФИО5 (19.08.2011г.) не смотря на их кажущуюся противоречивость, так по показаниям одних сослуживцев он "вёл себя, как обычно, был спокойным, общительным, не агрессивным, не подавленным", тогда как другие сослуживцы отмечали его "хмурый вид, неразговорчивость, ни с кем не общался, лежал на кровати с закрытыми глазами", также свидетельствуют о неустойчивости настроения. На это указывают предсмертные записки ФИО5 с идеями виновности, в которых он просит "простить" его, а "лучше забыть" и "никого не винить" в его смерти, с характерной символикой в виде розы и капель крови, а также наличие в социальной сети видеозаписей с изображениями человеческой руки истекающей кровью, а также тетрадь с каплями крови, текстовых заметок с рассказом о суициде девушки, информации о клубах самоубийц. Отмечаемое у ФИО5 психическое состояние обусловило недостаточно продуманное, без полного непонимания необратимости данного поступка (самоубийство) и всех его негативных последствий суицидального намерения с его последующей непосредственной реализацией, что лишало его способности отдавать отчет своим действиям и руководить ими в тот период времени.

Индивидуально-психологические особенности личности ФИО5 в виде склонности к изменчивости настроения, от которого менялась манера общения с окружающими, так в период пониженного настроения у ФИО5 падала работоспособность, становился вялым, сонливым, замкнутым, спал больше обычного, вставал не отдохнувшим, у него снижался аппетит, а в период повышенного настроения - ФИО5 был общителен, разговорчив, склонен к раздражительности, указывают на то, что в личностной сфере ФИО5 преобладали циклоидно-лабильные черты характера, выраженные до степени акцентуации, которые могли способствовать принятию решения о суициде. Исходя из представленных материалов уголовного дела, не усматривается "действие других лиц", побудивших его совершить суицидальную попытку, и находящихся в прямой причинной связи с совершенным суицидальным действием.

В соответствии с заключением комиссии экспертов N 05/11 от 3 ноября 2011 г. телесные повреждения, диагностированные у ФИО5 при поступлении в ФГУ "1409 военно-морской клинический госпиталь Балтийского флота" причинены действием твердых тупых предметов и образовались одномоментно при падении с высоты и ударе о твердое покрытие в одной плоскости, на что указывают признаки общего сотрясения тела. Локализация повреждений указывает, что падение было на спину. Отсутствие повреждений другой локализации свидетельствует о свободном падении ФИО5 Имевшиеся повреждения были опасными для жизни в момент причинения и поэтому относятся к тяжкому вреду здоровья. Следов, свидетельствующих о применении насилия к ФИО5, не найдено.

В ходе предварительного следствия установлено, что смерть ФИО5 стала следствием его собственных действий, направленных на самоубийство, при этом событие преступления, предусмотренного ст. 110 УК РФ отсутствует.

Постановлением следователя военного следственного отдела Следственного комитета Российской Федерации по Калининградскому гарнизону от 28 июля 2012 г. уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного ст. 110 УК РФ, прекращено на основании п. 1 ч. 1 ст. 24 УПК РФ.

В соответствии с приказом командира войсковой части 23326-7 от 30 августа 2011 г. рядовой ФИО5 исключен из списков личного состава, всех видов обеспечения, в связи со смертью, которая связана с исполнением обязанностей военной службы по призыву.

В соответствии с п. 1 ст. 2 Федерального закона от 28 марта 1998 г. N 53-ФЗ "О воинской обязанности и военной службе" военная служба - особый вид федеральной государственной службы.

Согласно ст. 6 Федерального закона N 58-ФЗ "О системе государственной службы Российской Федерации" установлено, что военная служба - вид федеральной государственной службы, представляющий собой профессиональную служебную деятельность граждан на воинских должностях или не на воинских должностях в случаях и на условиях, предусмотренных федеральными законами и (или) нормативными правовыми актами Президента Российской Федерации, в Вооруженных Силах Российской Федерации, других войсках, воинских (специальных) формированиях и органах, осуществляющих функции по обеспечению обороны и безопасности государства.

Права, свободы, обязанности и ответственность военнослужащих, а также основы государственной политики в области правовой и социальной защиты военнослужащих, граждан Российской Федерации, уволенных с военной службы, и членов их семей определены Федеральным законом от 27.05.1998 г. N 76-ФЗ "О статусе военнослужащих" (преамбула Закона).

В силу п. 1 ст. 16 Федеральным законом от 27.05.1998 г. N 76-ФЗ "О статусе военнослужащих" охрана здоровья военнослужащих обеспечивается созданием благоприятных условий военной службы, быта и системой мер по ограничению опасных факторов военной службы, проводимой командирами во взаимодействии с органами государственной власти. Забота о сохранении и об укреплении здоровья военнослужащих - обязанность командиров. На них возлагается обеспечение требований безопасности при проведении учений, иных мероприятий боевой подготовки, во время эксплуатации вооружения и военной техники, при производстве работ, исполнении других обязанностей военной службы.

Командиры являются единоначальниками и отвечают в мирное и военное время за постоянную боевую и мобилизационную готовность, успешное выполнение боевых задач, боевую подготовку, воспитание, воинскую дисциплину, правопорядок, морально-политическое и психологическое состояние подчиненного личного состава, безопасность военной службы, состояние и сохранность вооружения, военной техники и другого военного имущества, материальное, техническое, финансовое, бытовое обеспечение и медицинское обеспечение (п. 2 ст. 27 Федерального закона от 27.05.1998 N 76-ФЗ "О статусе военнослужащих").

Аналогичные требования к обеспечению сохранения жизни и здоровья военнослужащих закреплены и в Уставе внутренней службы Вооруженных Сил Российской Федерации, утвержденном Указом Президента Российской Федерации от 10.11.2007 г. N 1495.

Требованиями названного Устава предусмотрено, что командир в развитие одного из основных принципов строительства Вооруженных Сил - единоначалия - наделен всей полнотой распорядительной власти по отношению к подчиненным, и на него возложена персональная ответственность перед государством за все стороны жизни и деятельности воинской части, подразделения и каждого военнослужащего; командир вправе, исходя из всесторонней оценки обстановки, единолично принимать решения, отдавать в установленном порядке соответствующие приказы и обеспечивать их выполнение (статья 33); командир является единоначальником, в мирное и военное время отвечает за боевую подготовку, воспитание, воинскую дисциплину, морально-психологическое состояние подчиненного личного состава и безопасность военной службы (статья 75); командир обязан постоянно поддерживать воинскую дисциплину и высокое, морально-психологическое состояние личного состава (статья 79); командир в целях обеспечения безопасности военной службы обязан в своей служебной деятельности отдавать приоритет сохранению жизни и здоровья подчиненных военнослужащих; руководствуясь положениями главы 7 настоящего Устава, принимать все возможные меры по обеспечению защищенности военнослужащих от воздействия на них опасных факторов военной службы при исполнении ими своих обязанностей, предупреждению их гибели (смерти) и увечий (ранений, травм, контузий), а также осуществлять мероприятия по предотвращению причинения вреда жизни, здоровью, имуществу местного населения и окружающей среде в ходе повседневной деятельности воинской части (подразделения) (статья 81).

Проанализировав приведенные выше положения закона, суд пришел к выводу, что забота о сохранении и об укреплении здоровья военнослужащих является обязанностью командиров. Командиры отвечают в мирное и военное время за воспитание, воинскую дисциплину, правопорядок, морально-психологическое состояние подчиненного личного состава и безопасность военной службы. Командир в целях обеспечения безопасности военной службы обязан в своей служебной деятельности отдавать приоритет сохранению жизни и здоровья подчиненных военнослужащих, принимать все возможные меры по предупреждению их гибели (смерти) и увечий (ранений, травм, контузий).

Разрешая заявленные требования, суд первой инстанции исходил из того, что при наличии психологического обследования ФИО5 от 13.12.2010 г. с рекомендацией наблюдения в период адаптации и консультации врача психиатра, должностные лица войсковой части в полной мере не проявили заботу о сохранении и укреплении здоровья военнослужащего, и не создали благоприятные условия для несения им военной службы, в связи с чем, руководствуясь ст.ст. 1084, 1064, 1069 Гражданского кодекса Российской Федерации, положениями Закона о статусе военнослужащих, взыскал с Министерства обороны Российской Федерации в пользу истца компенсацию морального вреда в размере 100000 руб.

Определяя размер компенсации морального вреда, суд первой инстанции указал следующее.

Учитывая установленные фактические обстоятельства дела, связанные с гибелью военнослужащего, установленную причину самоубийства (нервно-психический срыв по причине ситуативного личностного расстройства из-за внутриличностных проблем, скрываемых от окружающих), наличие психологического обследования ФИО5 от 13.12.2010 г, в котором были отражены вероятность нервно-психических срывов и суицидальный риск, а также даны рекомендации наблюдения в период адаптации и консультация врача психиатра, пришел к выводу о том, что само по себе бездействие со стороны органов военного управления, своевременно не предотвративших возможность ФИО5 лишить себя жизни, исходя из данных рекомендаций, не состоит в прямой причинной связи с его смертью, поскольку именно психическое состояние ФИО5, характеризуемое расстройством адаптации с депрессивной реакцией, преобладание у него циклоидно-лабильных черт характера, выраженных до степени акцентуации, способствовало принятию решения о суициде. При этом степень психического расстройства ФИО5 к моменту совершения им суицида достигла такого состояния, при котором он был лишен способности отдавать отчет своим действиям и руководить ими.

Исходя из выводов заключения посмертной психолого-психиатрической экспертизы, а также содержания предсмертных записок, в которых он просил "никого не винить в своей смерти", следует, что само по себе психическое состояние ФИО5, характеризуемое нервно-психическими срывами, было осложнено суицидальной наклонностью, при этом бесспорно установлено, что его причиной являлись внутренние особенности личности ФИО5, а не внешние факторы, в том числе, обусловленные прохождением военной службы. В силу скрытности характера депрессивное состояние ФИО5, равно как и соответствующие подобранные им материалы суицидальной направленности, не были замечены окружающими, при том, что такое состояние ФИО5 периодически сменялось переменой настроения, когда он был веселым и общительным. Все эти особенности личности ФИО5 не позволили своевременно обнаружить и предотвратить возможность суицида, что принято во внимание судом первой инстанции при определении характера и степени виновного бездействия должностных лиц войсковой части, состоящего в косвенной связи с причинением истцу морального вреда вследствие самоубийства, совершенного его сыном.

Определяя размер компенсации морального вреда, суд первой инстанции учел характер и степень бездействия ответчика, не состоящего в прямой причинно-следственной связи с совершением ФИО5 самоубийства в период прохождения военной службы, невозможность своевременного предотвращения суицида, обусловленную индивидуальными особенностями его психики, характеризующиеся переменчивостью, закрытостью и склонностью к суициду, отсутствие внешних факторов, которые побудили бы к совершению данного поступка сына истца, а также степень перенесенных истцом нравственных переживаний по поводу смерти сына, существенную давность с момента происшедших событий (2011 г.) до настоящего времени (свыше 13 лет), что снизило остроту и тяжесть перенесенных истцом нравственных переживаний, принципы разумности и справедливости и пришел к выводу о взыскании в пользу истца компенсации морального вреда в размере 100000 руб.

Проверяя законность и обоснованность постановленного решения, суд апелляционной инстанции согласился с выводами суда первой инстанции, отклонив доводы истца о наличии оснований для увеличения компенсации морального вреда, ввиду распада семьи истца, до 3000000 руб, поскольку оба родителя в равной степени несут ответственность за нравственное воспитание своих детей, в том числе их психическое состояние и здоровье, однако, как установлено заключением посмертной экспертизы, еще в подростковом возрасте ФИО5 демонстративно реагировал на негативную реакцию близких в свой адрес, уходя из дома, в том числе проявляя аутоагрессию, в связи с чем истец наравне со своей бывшей супругой несет ответственность за формирование индивидуальных психологических черт характера и личности своего сына, отягощенных суицидальной наклонностью, с наличием которых ФИО5 был принят на военную службу, что свидетельствует об отсутствии оснований для возложения на ответчика ответственности за формирование и становление личности сына истца до момента поступления на военную службу, равно как полная ответственность за факт суицида.

Оснований не согласиться с обоснованностью и правомерностью выводов нижестоящих судов у судебной коллегии по гражданским делам Третьего кассационного суда общей юрисдикции не имеется, поскольку разрешая спор, суды правильно определили юридически значимые обстоятельства дела, характер спорного правоотношения, применили нормы материального права, его регулирующие. Все доказательства, имеющиеся в материалах дела, получили оценку судов, результаты которой приведены в обжалуемых судебных актах, с указанием мотивов, по которым одни доказательства приняты, а другие отвергнуты. Требования процессуального законодательства при оценке доказательств по делу судами соблюдены.

Доводы кассационной жалобы истца аналогичны доводам, которые являлись предметом рассмотрения судебных инстанций и получили надлежащую правовую оценку, и не свидетельствуют о допущенных нарушениях норм материального и процессуального права.

Приведенные истцом доводы о том, что при определении размера компенсации морального вреда судами первой и апелляционной инстанции не оценены в должной степени нравственные и физические страдания, что явилось следствием значительного снижения размера компенсации морального вреда по сравнению с размером заявленных исковых требований, не могут быть приняты во внимание.

Согласно разъяснениям, содержащимся в пункте 8 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 г. N 10 "Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда" степень нравственных или физических страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств причинения морального вреда, индивидуальных особенностей потерпевшего и других конкретных обстоятельств, свидетельствующих о тяжести перенесенных им страданий.

Компенсации морального вреда, определенная судом ко взысканию, является соразмерной причиненным физическим и нравственным страданиям, поэтому доводы истца о заниженном размере компенсации судебная коллегия по гражданским делам Третьего кассационного суда общей юрисдикции считает направленными на переоценку доказательств.

При определении размера компенсации морального вреда суды приняли во внимание отсутствие прямой причинно-следственной связи действий ответчика со смертью сына истца, и иные заслуживающие внимания обстоятельства, учли степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред, а также давность события.

Содержащиеся в кассационной жалобе суждения относительно неправомерности действий должностных лиц, не могут свидетельствовать о допущенных грубых нарушениях норм процессуального и материального права, влекущих отмену судебных постановлений, основанных на объективной оценке исследованных судом доказательств, и являются личным мнением истца, не подтвержденным соответствующими относимыми и допустимыми доказательствами.

Тот факт, что субъективная оценка истцом произошедшего, не совпадает с выводами судов, не свидетельствует о нарушении судами требований законодательства, и не является основанием к отмене или изменению постановленных судебных актов.

Несогласие заявителя кассационной жалобы с данными выводами, в том числе, с размером компенсации морального вреда, не может повлечь отмену судебных актов, поскольку по существу эти доводы являлись предметом оценки суда апелляционной инстанции, и они направлены исключительно на оспаривание перечисленных выше выводов суда относительно установленных фактических обстоятельств дела.

Соответственно, эти доводы не могут быть предметом проверки в рамках настоящего производства, поскольку несогласие с результатами оценки доказательств, произведенной судом, не подпадает под приведенный в статье 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации исчерпывающий перечень оснований к пересмотру вступивших в законную силу судебных постановлений.

Нарушений или неправильного применения норм материального и процессуального права, которые могли бы явиться основанием для изменения или отмены судебных актов или которые привели или могли привести к принятию неправильных судебных актов по доводам кассационных жалоб, судебной коллегией не установлено, в связи с чем принятые по делу решение суда и апелляционное определение отмене в кассационном порядке не подлежат.

Руководствуясь статьями 390, 390.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия по гражданским делам Третьего кассационного суда общей юрисдикции

ОПРЕДЕЛИЛА:

решение Центрального районного суда г. Калининграда от 10 ноября 2023 г. и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Калининградского областного суда от 28 февраля 2024 г. оставить без изменения, кассационную жалобу Егорова Игоря Юрьевича - без удовлетворения.

Председательствующий

Судьи