Определение СК по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции от 20 июня 2024 г. по делу N 8Г-11227/2024[88-13009/2024]

Судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции в составе

председательствующего Лавник М.В, судей Кожевниковой Л.П, Пальцева Д.А.

рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело N42RS0001-01-2023-001429-59 (2-1256/2023) по иску Булгакова Евгения Александровича к Министерству финансов Российской Федерации о взыскании компенсации морального вреда, по кассационной жалобе Булгакова Евгения Александровича на апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Кемеровского областного суда от 19 марта 2024 г.

Заслушав доклад судьи Восьмого кассационного суда общей юрисдикции Кожевниковой Л.П, прокурора пятого отдела (апелляционно-кассационного) (с дислокацией в г. Кемерово) апелляционно-кассационного управления Главного гражданско-судебного управления Генеральной прокуратуры Российской Федерации Афонина А.В, возражавшего удовлетворению кассационной жалобы, судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции

УСТАНОВИЛА:

Булгаков Е.А. обратился в суд с иском к Министерству финансов Российской Федерации о взыскании компенсации морального вреда.

В обоснование заявленных требований указал на то, что приговором Анжеро-Судженского городского суда Кемеровской области от 29 июня 2022 г. он признан виновным и ему назначено наказание по пп. "в, г" ч. 2 ст. 163 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее- УК РФ) в виде лишения свободы сроком на 1 год 8 месяцев, с отбыванием в исправительной колонии общего режима.

Определением судебной коллегии по уголовным делам Кемеровского областного суда от 17 августа 2022 г. приговор Анжеро-Судженского городского суда Кемеровской области от 29 июня 2022 г. в отношении Булгакова Е.А. изменен.

Действия Булгакова Е.А. переквалифицированы с пп. "в", "г" ч. 2 ст. 163 УК РФ на ч. 2 ст. 330 УК РФ, по которой назначено наказание в виде лишения свободы на срок один год три месяца с отбыванием наказания в колонии - поселении.

В соответствии с п. "в" ч. 3.1 ст. 72 УК РФ зачтено Булгакову Е.А. в срок отбытия назначенного наказания время его фактического задержания" в порядке ст. 91, 92 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее- УПК РФ) и время его содержания под стражей с 16 марта 2021 г. по 27 марта 2022 г. из расчета один день содержания под стражей за два дня отбывания наказания в колонии-поселении.

В соответствии с ч. 3.4 ст. 72 УК РФ зачтено Булгакову Е.А. в срок отбытия назначенного наказания время содержания под домашним арестом с 28 марта 2022 г. по 17 августа 2022 г, из расчета два дня домашнего ареста за один день лишения свободы. Мера пресечения в виде домашнего ареста отменена. Булгаков Е.А. освобожден от отбывания наказания в связи с поглощением срока назначенного наказания временем его содержания под стражей и под домашним арестом, зачтенным на основании чч. 3.1, 3.4 ст. 72 УК РФ.

Анжеро-Судженский городской суд в срок наказания Булгакову Е.А. в виде лишения свободы сроком на 1 год 8 месяцев, зачел время содержания под стражей с 16 марта 2021г. по 27 марта 2022 г. (1 год 11 дней). Умножив данный период (1 год 11 дней) на полтора дня, зачету подлежал 1 год 6 месяцев 15 дней.

Кроме того, зачету подлежал срок содержания под домашним арестом с 28 марта 2022 г. до дня вступления приговора в законную силу. Однако, на дату провозглашения приговора Булгаков Е.А. содержался под домашним арестом 94 дня (с 28 марта 2022 г. по 29 июня 2022г.), то есть зачету подлежало 47 дней (94:2).

Всего необходимо было зачесть 1 год 8 месяцев 2 дня (1 год 6 месяцев 15 дней + 47 дней).

Суд, вынося приговор с назначением наказания, должен был освободить Булгакова Е.А. от его отбывания и освободить осужденного в зале суда, отменить меру пресечения в виде домашнего ареста, так как время содержания под стражей, засчитанное по ч. 3.1 ст. 72 УК РФ, и содержание под домашним арестом, поглощает срок наказания.

При этом необходимо учитывать, что неверно квалифицированные Анжеро-Судженским городским судом действия Булгакова Е.А. и необоснованно назначенное наказание, что установлено апелляционным определением судебной коллегией Кемеровского областного суда от 17 августа 2022 г, привели к нарушению конституционных прав истца, так как апелляционным определением истцу назначено наказание на пять месяцев меньше, то есть значительно раньше должны были отменить меры пресечения в виде домашнего ареста.

Считает, что Анжеро-Судженский суд незаконно и необоснованно оставил Булгакову Е.А. меру пресечения в виде домашнего ареста, что нарушает его права и законные интересы.

Истца незаконно обвинили в совершении тяжкого преступления - вымогательстве. От такого обвинения пострадала оценка его морально-деловых качеств среди коллег по работе. В результате незаконного и необоснованного применения домашнего ареста резко ухудшилось отношение не только к истцу, но и его семье. Истец длительное время находился под домашним арестом, тогда как данная мера пресечения была назначена ему из-за обвинения в совершении преступления, которого он не совершал (вымогательство), а обвинительный приговор Анжеро-Судженского суда отменен.

На момент вынесения приговора Анжеро-Судженский городской суд меру пресечения в виде домашнего ареста не отменил, наложенные судом ограничения не сняты даже частично, хотя основания для применения меры пресечения в виде домашнего ареста отпали. Указанная ситуация является несправедливой, неправомерное применение домашнего ареста подрывает веру истца в законность и правосудие, причиняет моральные и физические страдания. Истец был лишен возможности работать и зарабатывать деньги.

Незаконное и необоснованное применение меры пресечения привело к тому, что истец не мог содержать свою супругу, которая находилась в отпуске по уходу за ребенком, а также своих малолетних детей.

Из-за незаконного обвинения, стресса и практически круглосуточного пребывания в квартире у истца началась "данные изъяты" он был лишен возможности досуга и отдыха вне своего жилого помещения, его постоянно сопровождала бессонница.

Просил суд взыскать с ответчика в его пользу компенсацию морального вреда в размере 1 200 000 руб.

Определением Анжеро-Судженского городского суда от 24 августа 2023 г. к участию в дело в качестве третьего лица, не заявляющего самостоятельные требования на предмет спора на стороне ответчика привлечена прокуратура Кемеровской области.

Решением Анжеро - Судженского городского суда Кемеровской области от 27 ноября 2023 г. в удовлетворении требований отказано.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Кемеровского областного суда от 19 марта 2024 г. решение суда первой инстанции отменено, принято по делу новое решение, которым исковые требования удовлетворены, суд взыскал с Министерства финансов Российской Федерации за счет средств казны Российской Федерации в пользу истца компенсацию морального вреда в размере 20 000 руб.

В поданной в Восьмой кассационный суд общей юрисдикции кассационной жалобе Булгаковым Е.А. ставится вопрос об изменении апелляционного определения судебной коллегии по гражданским делам Кемеровского областного суда от 19 марта 2024 г, кассатор просит вынести решение об удовлетворении его требований о компенсации морального вреда в сумме 1 200 000 руб.

Прокурором Кемеровской области - Кузбасса представлены письменные возражения.

Судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции, руководствуясь ст. 379.5 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, рассмотрела дело в отсутствие неявившихся лиц, надлежащим образом извещенных о времени и месте рассмотрения дела.

Заслушав прокурора, проверив материалы дела, обсудив доводы кассационной жалобы, возражений на кассационную жалобу, судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции считает, что оснований для удовлетворения жалобы не имеется.

Статья 379.6 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации предусматривает, что кассационный суд общей юрисдикции проверяет законность судебных постановлений, принятых судами первой и апелляционной инстанций, устанавливая правильность применения и толкования норм материального права и норм процессуального права при рассмотрении дела и принятии обжалуемого судебного постановления, в пределах доводов, содержащихся в кассационных жалобе, представлении, если иное не предусмотрено настоящим Кодексом.

Основаниями для отмены или изменения судебных постановлений кассационным судом общей юрисдикции являются несоответствие выводов суда, содержащихся в обжалуемом судебном постановлении, фактическим обстоятельствам дела, установленным судами первой и апелляционной инстанций, нарушение либо неправильное применение норм материального права или норм процессуального права (ст. 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

Судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции рассмотрела дело в пределах доводов кассационной жалобы.

Судом установлено и следует из материалов дела, что Булгаков Е.А. содержался под стражей в порядке меры пресечения с 16 марта 2021 г. по 27 марта 2022 г. в связи с обвинением в совершении преступления, предусмотренного с пп. "в", "г" ч.2 ст. 163 УК РФ.

Истцу было предъявлено обвинение в совершении вымогательства, то есть, требования передачи чужого имущества под угрозой применения насилия, с применением насилия, в крупном размере при следующих обстоятельствах.

24 января 2021 г. в период времени с 4 ч.30 мин. до 5 час.05 мин. истец, управляя автомобилем "Шкода Октавия", государственный регистрационный знак N следуя по "адрес" в "адрес", столкнулся с автомобилем "ВАЗ-21083", государственный регистрационный знак N, под управлением К.Н..А, в результате чего телесные повреждения получил Ш.П.Г. Действуя умышленно из корыстных побуждений, используя факт вышеуказанного дорожно-транспортного происшествия в качестве повода к выдвижению к К.Н..А, Ш.П.Г. требований о передаче ему денежных средств в крупной денежной сумме, не вызвал сотрудников полиции для оформления дорожно-транспортного происшествия, реализуя свой преступный умысел направленный на незаконное получение о К.Н..А. и Ш.П.Г. денежных средств применил к ним насилие, нанес ударом кулака К.Н..А. в область лица не менее 4 ударов, подошел к лежащему на земле Ш.П.Г, и нанес ему не менее двух ударов ногами в область живота. Затем доставил К.Н..А. и Ш.П.Г. на используемую им квартиру, где, продолжая применять к ним физическое насилие и моральное давление (приказал им встать на колени), потребовал передать ему в возмещение ущерба от разбитой машины 600 000 руб.

Вступившим в законную силу приговором Анжеро - Судженского городского суда Кемеровской области от 29 июня 2022 г. по делу N 1-29/2022 Булгаков Е.А. был признан виновным в совершении преступления, предусмотренного пп. "в", "г" ч.2 ст. 163 УК РФ, и ему назначено наказание в виде лишения свободы сроком на 1 (один) год 8 (восемь) месяцев, без дополнительного наказания в виде штрафа и ограничения свободы, с отбыванием в исправительной колонии общего режима.

Булгакову Е.А. в срок наказания зачтено время его фактического задержания в порядке ст. 91, 92 УПК РФ, время его содержания под стражей с 16 марта 2021 г. по 27 марта 2022 г, при этом зачет на основании п. "б" ч. 3.1 ст. 72 УК РФ произведен из расчета один день содержания под стражей за полтора дня отбывания наказания в исправительной колонии общего режима.

Время содержания под домашним арестом с 28 марта 2022 г. до дня вступления приговора в законную силу подлежит зачету в срок лишения свободы из расчета два дня домашнего ареста за один день лишения свободы.

Апелляционным определением Кемеровского областного суда от 17 августа 2022 г. приговор Анжеро-Судженского городского суда от 29 июня 2022 г. изменен, с переквалификацией действия Булгакова Е.А. с пп. "в", "г" ч.2 ст. 163 УК РФ на ч.2 ст. 330 УК РФ, по которой назначено наказание в виде лишения свободы на срок один год три месяца с отбыванием наказания в колонии-поселении.

В соответствии с п. "в" ч. 3.1 ст. 72 УК РФ суд зачел истцу в срок отбытия назначенного наказания время его фактического задержания в порядке ст. 91, 92 УПК РФ и время его содержания под стражей с 16 марта 2021 г. по 27 марта 2022 г. из расчета один день содержания под стражей за два дня отбывания наказания в колонии - поселения.

В соответствии с ч. 3.4 ст. 72 УК РФ в срок отбытия назначенного наказания истцу зачтено время содержания под домашним арестом с 28 марта 2022 г. по 17 августа 2022 г. из расчета два дня домашнего ареста за один день лишения свободы.

Истец освобожден от отбывания наказания в связи с поглощением срока назначенного наказания временем его содержания под стражей и под домашним арестом, зачтенным на основании чч. 3.1, 3.4 ст. 72 УК РФ.

Разрешая исковые требования, суд первой инстанции пришел к выводу о том, что изменение апелляционным определением Кемеровского областного суда от 7 августа 2022 г. приговора Анжеро - Сужденского городского суда Кемеровской области от 29 июня 2022 г. не свидетельствует о незаконности нахождения Булгакова Е.А. под стражей и домашним арестом в период с 16 марта 2021 г. по 17 августа 2022 г.

Не соглашаясь с выводом суда первой инстанции, суд апелляционной инстанции руководствуясь определением Конституционного Суда Российской Федерации от 18 января 2011 г. N 47.0-0, положениями ст. 133 УПК РФ, положениями ст.ст. 151, 1099-1101 Гражданского кодекса Российской Федерации, пришел к выводу о том, что указанные нормы права не связывают принятие решения о возмещении материального вреда и компенсации морального вреда только с наличием вынесенного в отношении гражданина оправдательного приговора или постановления (определения) о прекращении уголовного дела по реабилитирующим основаниям, а также решения органа предварительного расследования, прокурора или суда о полной реабилитации подозреваемого или обвиняемого.

Суд апелляционной инстанции отметил, что действующее законодательство - в системном единстве его предписаний - не исключает принятие судом в порядке гражданского судопроизводства решения о компенсации морального вреда, причиненного при осуществлении уголовного судопроизводства, исходя из обстоятельств конкретного уголовного дела и принципов справедливости и приоритета прав и свобод человека и гражданина.

Установив, что в результате необоснованного предъявления истцу обвинения в совершении преступления, предусмотренного пунктами пп. "в", "г" ч.2 ст. 163 УК РФ, также учитывая, что апелляционным определением Кемеровского областного суда от 17 августа 2022 г. приговор Анжеро-Судженского городского суда от 29 июня 2022 г. изменен, действия Булгакова Е.А. переквалифицированы с пп. "в", "г" ч. 2 ст. 163 УК РФ на ч.2 ст. 330 УК РФ, относящейся к категории преступлений небольшой тяжести, при этом истец содержался под домашним арестом до вступления приговора суда в законную силу свыше срока наказания, предусмотренного вступившим в законную силу приговором суда, суд апелляционной инстанции, пришел к выводу о наличии предусмотренных п. 1 ст. 1070 Гражданского кодекса, абзц. 3 ст. 1100 Гражданского кодекса Российской Федерации оснований для компенсации истцу морального вреда, отменив решение суда первой инстанции об отказе в удовлетворении иска.

Определяя размер подлежащей взысканию в пользу истца компенсации морального вреда в размере 20 000 руб, суд апелляционной инстанции учел данные о личности истца, ранее не судимого, характер и степень причиненных истцу страданий вследствие содержания истца под домашним арестом до вступления приговора суда в законную силу свыше назначенного срока наказания, продолжительность 49 дней домашнего ареста и связанные с этим ограничения основных прав и свобод, что безусловно привело к нарушению права истца на уважение семейной и частной жизни, оказало отрицательное влияния на физическое, моральное и психологическое состояние Булгакова Е.А. в связи с нахождением его под домашним арестом, а также с учетом требований разумности и справедливости.

Судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции считает, что судом апелляционной инстанции нормы материального права применены правильно.

Согласно ст.ст. 2, 17, 18, 19, 45, 46, 53, 55 Конституции Российской Федерации на основании принципов правового государства, верховенства права, юридического равенства и справедливости государство обязано гарантировать лицам, пострадавшим от незаконных и (или) необоснованных ареста, заключения под стражу или осуждения, возмещение причиненного вреда, в том числе морального.

Условия возмещения вреда, причиненного гражданину в результате уголовного преследования предусмотрены в главе 18 УПК РФ, регламентирующей основания возникновения права на реабилитацию, порядок признания этого права и возмещения различных видов вреда, а также в главе 59 Гражданского кодекса Российской Федерации, устанавливающей, в частности, ответственность за вред, причиненный незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда (ст. 1070), и правила компенсации морального вреда.

Так, ст. 133 УПК РФ, закрепляющая право реабилитированных лиц на возмещение имущественного вреда, устранение последствий морального вреда и восстановление в трудовых, пенсионных, жилищных и иных правах, предусматривает, что вред, причиненный в результате уголовного преследования, возмещается государством в полном объеме независимо от вины органа дознания, дознавателя, следователя, прокурора и суда (ч. 1).

Согласно п. 4 ч. 2 ст. 133 УПК РФ осужденный имеет право на реабилитацию, в том числе право на возмещение вреда, связанного с уголовным преследованием, в случаях полной или частичной отмены вступившего в законную силу обвинительного приговора суда и прекращения уголовного дела по основаниям, предусмотренным п.п. 1 и 2 ч. 1 ст. 27 УПК РФ.

В ч. 4 той же статьи устанавливается исчерпывающий перечень случаев, на которые закрепленные в ней правила не распространяются, а именно когда примененные в отношении лица меры процессуального принуждения или постановленный обвинительный приговор отменены или изменены ввиду издания акта об амнистии, истечения сроков давности, недостижения возраста, с которого наступает уголовная ответственность, или в отношении несовершеннолетнего, который хотя и достиг возраста, с которого наступает уголовная ответственность, но вследствие отставания в психическом развитии, не связанного с психическим расстройством, не мог в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) и руководить ими в момент совершения деяния, предусмотренного уголовным законом, или принятия закона, устраняющего преступность или наказуемость деяния.

В иных случаях вопросы, связанные с возмещением вреда, разрешаются в порядке гражданского судопроизводства (ч. 5 ст. 133 УПК РФ), и в том же порядке, согласно ч. 2 ст. 136 УПК РФ, подлежат разрешению иски о компенсации в денежном выражении за причиненный реабилитированному моральный вред.

Данному регулированию корреспондируют нормы п. 1 ст. 1070 и абзц.3, 5 ст. 1100 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Как предусмотрено п. 1 ст. 1070 Гражданского кодекса Российской Федерации вред, причиненный гражданину в результате незаконного осуждения, незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу или подписки о невыезде, незаконного привлечения к административной ответственности в виде административного ареста, а также вред, причиненный юридическому лицу в результате незаконного привлечения к административной ответственности в виде административного приостановления деятельности, возмещается за счет казны Российской Федерации, а в случаях, предусмотренных законом, за счет казны субъекта Российской Федерации или казны муниципального образования в полном объеме независимо от вины должностных лиц органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда в порядке, установленном законом.

Вред, причиненный гражданину или юридическому лицу в результате незаконной деятельности органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры, не повлекший последствий, предусмотренных п. 1 данной статьи, возмещается по основаниям и в порядке, которые предусмотрены ст. 1069 Гражданского кодекса Российской Федерации. Вред, причиненный при осуществлении правосудия, возмещается в случае, если вина судьи установлена приговором суда, вступившим в законную силу (п. 2 ст. 1070 Гражданского кодекса Российской Федерации).

При этом, как указывает Конституционный Суд Российской Федерации в определении от 18 января 2011 г. N 47-О-О, ни ст. 133 УПК РФ, ни указанные нормы Гражданского кодекса Российской Федерации не связывают принятие решения о возмещении материального вреда и компенсации морального вреда только с наличием вынесенного в отношении гражданина оправдательного приговора или постановления (определения) о прекращении уголовного дела по реабилитирующим основаниям, а также решения органа предварительного расследования, прокурора или суда о полной реабилитации подозреваемого или обвиняемого.

В силу ст.ст. 151, 1099-1101 Гражданского кодекса Российской Федерации если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда. Размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости. Характер физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего.

Как верно отметил суд апелляционной инстанции, отсутствие права на возмещение вреда в порядке реабилитации не исключает возможность компенсации морального вреда в предусмотренном Гражданским кодексом Российской Федерации порядке в связи с установлением факта нарушения личных неимущественных прав истца.

Установив, что Булгаков Е.А. фактически находился под домашним арестом свыше положенного срока, суд апелляционной инстанции пришел к правильному выводу о праве истца на компенсацию морального вреда.

Суд апелляционной инстанции удовлетворяя требования о компенсации морального вреда правильно учел, что содержание в под домашним арестом свыше установленного срока в условиях изоляции от общества и связанные с этим ограничения основных прав и свобод гражданина свидетельствуют о нарушении личных неимущественных прав истца, что является достаточным основанием для компенсации морального вреда в порядке гражданского законодательства.

Пунктом 1 ст. 150 Гражданского кодекса Российской Федерации определено, что жизнь и здоровье, достоинство личности, личная неприкосновенность, честь и доброе имя, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, неприкосновенность жилища, личная и семейная тайна, свобода передвижения, свобода выбора места пребывания и жительства, имя гражданина, авторство, иные нематериальные блага, принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона, неотчуждаемы и непередаваемы иным способом.

Если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда (ч. 1 ст. 151 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Согласно ч. 2 ст. 151 Гражданского кодекса Российской Федерации при определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями гражданина, которому причинен вред.

Размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости. Характер физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего (п. 2 ст. 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации).

В п. 1 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 ноября 2022 г. N 33 "О практике применения судами норм о компенсации морального вреда" указано, что под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага или нарушающими его личные неимущественные права (например, жизнь, здоровье, достоинство личности, свободу, личную неприкосновенность, неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, честь и доброе имя, тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых отправлений, телеграфных и иных сообщений, неприкосновенность жилища, свободу передвижения, свободу выбора места пребывания и жительства, право свободно распоряжаться своими способностями к труду, выбирать род деятельности и профессию, право на труд в условиях, отвечающих требованиям безопасности и гигиены, право на уважение родственных и семейных связей, право на охрану здоровья и медицинскую помощь, право на использование своего имени, право на защиту от оскорбления, высказанного при формулировании оценочного мнения, право авторства, право автора на имя, другие личные неимущественные права автора результата интеллектуальной деятельности и др.) либо нарушающими имущественные права гражданина.

В п. 14 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 ноября 2022 г. N 33 "О практике применения судами норм о компенсации морального вреда" разъяснено, что под физическими страданиями следует понимать физическую боль, связанную с причинением увечья, иным повреждением здоровья, либо заболевание, в том числе перенесенное в результате нравственных страданий, ограничение возможности передвижения вследствие повреждения здоровья, неблагоприятные ощущения или болезненные симптомы, а под нравственными страданиями - страдания, относящиеся к душевному неблагополучию (нарушению душевного спокойствия) человека (чувства страха, унижения, беспомощности, стыда, разочарования, осознание своей неполноценности из-за наличия ограничений, обусловленных причинением увечья, переживания в связи с утратой родственников, потерей работы, невозможностью продолжать активную общественную жизнь, раскрытием семейной или врачебной тайны, распространением не соответствующих действительности сведений, порочащих честь, достоинство или деловую репутацию, временным ограничением или лишением каких-либо прав и другие негативные эмоции).

Пунктом 25 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 ноября 2022 г. N 33 "О практике применения судами норм о компенсации морального вреда" предусмотрено, что суду при разрешении спора о компенсации морального вреда, исходя из ст.ст. 151, 1101 Гражданского кодекса Российской Федерации, устанавливающих общие принципы определения размера такой компенсации, необходимо в совокупности оценить конкретные незаконные действия причинителя вреда, соотнести их с тяжестью причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий и индивидуальными особенностями его личности, учесть заслуживающие внимания фактические обстоятельства дела, а также требования разумности и справедливости, соразмерности компенсации последствиям нарушения прав. При этом соответствующие мотивы о размере компенсации морального вреда должны быть приведены в судебном постановлении.

В соответствии с п. 28 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 ноября 2022 г. N 33 "О практике применения судами норм о компенсации морального вреда" под индивидуальными особенностями потерпевшего, влияющими на размер компенсации морального вреда, следует понимать, в частности, его возраст и состояние здоровья, наличие отношений между причинителем вреда и потерпевшим, профессию и род занятий потерпевшего.

В силу п. 15 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 ноября 2022 г. N 33 "О практике применения судами норм о компенсации морального вреда" причинение морального вреда потерпевшему в связи с причинением вреда его здоровью во всех случаях предполагается, и сам факт причинения вреда здоровью, в том числе при отсутствии возможности точного определения его степени тяжести, является достаточным основанием для удовлетворения иска о компенсации морального вреда.

Пунктом 21 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 ноября 2011 г. N 17 "О практике применения судами норм главы 18 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регламентирующих реабилитацию в уголовном судопроизводстве" предусмотрено, что при определении размера денежной компенсации морального вреда реабилитированному судам необходимо учитывать степень и характер физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями лица, которому причинен вред, иные заслуживающие внимания обстоятельства, в том числе продолжительность судопроизводства, длительность и условия содержания под стражей, вид исправительного учреждения, в котором лицо отбывало наказание, и другие обстоятельства, имеющие значение при определении размера компенсации морального вреда, а также требования разумности и справедливости.

Суд апелляционной инстанции правильно учел, что задача расчета размера компенсации является сложной. Она особенно трудна в деле, предметом которого является личное страдание, физическое или нравственное. Не существует стандарта, позволяющего измерить в денежных средствах боль, физическое неудобство и нравственное страдание, моральный вред по своему характеру не предполагает возможности его точного выражения в денежной форме и полного возмещения.

Из приведенных положений закона и разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации следует, что определение размера компенсации морального вреда в каждом деле носит индивидуальный характер и зависит от совокупности конкретных обстоятельств дела, подлежащих исследованию и оценке судом. Поскольку предметом исследования являются в том числе нравственные страдания личности, исследование и оценка таких обстоятельств не может быть формальной, а в решении суда должны быть приведены мотивы, которыми руководствовался суд при определении размера компенсации морального вреда.

При этом сама компенсация морального вреда, определяемая судом в денежной форме, должна быть соразмерной и адекватной обстоятельствам причинения морального вреда потерпевшему, а также характеру и степени причиненных ему физических и/или нравственных страданий.

В соответствии с п. 4 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 ноября 2011 г. N 17 "О практике применения судами норм главы 18 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регламентирующих реабилитацию в уголовном судопроизводстве" согласно которым, к лицам, имеющим право на реабилитацию, указанным в ч. 2 ст. 133 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, не относятся, в частности, подозреваемый, обвиняемый, осужденный, преступные действия которых переквалифицированы или из обвинения которых исключены квалифицирующие признаки, ошибочно вмененные статьи при отсутствии идеальной совокупности преступлений либо в отношении которых приняты иные решения, уменьшающие объем обвинения, но не исключающие его.

Факт более длительного отбывания наказания в виде лишения свободы, чем предусмотрено законом, право на реабилитацию не порождает.

Степень нравственных или физических страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств причинения морального вреда, индивидуальных особенностей потерпевшего и других конкретных обстоятельств, свидетельствующих о тяжести перенесенных им страданий.

Вопреки доводам кассационной жалобы, снижая размер компенсации морального вреда с заявленной истцом суммы в размере 1 200 000 руб, полагая его завышенным, до суммы 20 000 руб, судебная коллегия по гражданским делам Кемеровского областного суда учла все установленные законом критерии, а именно, приняла во внимание фактические обстоятельства дела, связанные с изменением квалификации и зачетом наказания, назначенного истцу по вынесенному в отношении него приговору суда, индивидуальные особенности истца, его возраст (ДД.ММ.ГГГГ года рождения), нахождение под домашним арестом в привычных для истца условиях. В материалах дела имеется приговор суда, в котором установлено, что истец женат, имеет двоих малолетних детей, ранее не судим. Суд апелляционной инстанции учел то, что истцом не представлено иных доказательств, подтверждающих доводы иска о том, в связи с чем он испытывал физические и нравственные страдания, а также доказательств, подтверждающих наступление иных негативных для истца последствий, а также требования разумности и справедливости.

При этом как следует из протокола судебного заседания суд выяснял вопрос о том каким образом истцом была определена сумма компенсации морального вреда в заявленном размере, в связи с чем истец пояснил, что, по его мнению, он незаконно отбывал наказание в течение года, находясь в СИЗО потерял вес вследствие психологического стресса, он один зарабатывал деньги для семьи, в семье двое несовершеннолетних детей. Между тем, судом не установлено незаконное пребывания истца в СИЗО.

Как неоднократно указывал Конституционный Суд Российской Федерации применение к лицу, совершившему преступление, наказания в виде лишения свободы предполагает изменение привычного уклада жизни осужденного, его отношений с окружающими и оказание на него определенного морально-психологического воздействия, чем затрагиваются его права и свободы как гражданина и изменяется его статус как личности. Лицо, совершающее умышленное преступление, должно предполагать, что в результате оно может быть лишено свободы и ограничено в правах и свободах, то есть такое лицо сознательно обрекает себя и своих близких на ограничения, в том числе в правах на общение с членами семьи, неприкосновенность частной жизни, личную и семейную жизнь (Определения Конституционного Суда Российской Федерации от 16 февраля 2006 г. N 63-О, от 20 марта 2008 г. N 162-О-О, от 23 марта 2010 г. N 369-О-О).

Следует отметить, что для привлечения к ответственности в виде компенсации морального вреда юридически значимыми и подлежащими доказыванию являются обстоятельства, связанные с тем, что потерпевший перенес физические или нравственные страдания в связи с посягательством причинителя вреда на принадлежащие ему нематериальные блага, при этом, на причинителе вреда лежит бремя доказывания правомерности его поведения, а также отсутствия его вины, а потерпевший представляет доказательства, подтверждающие факт наличия вреда (физических и нравственных страданий), а также доказательства того, что ответчик является причинителем вреда или лицом, в силу закона обязанным возместить вред.

Истцом в подтверждение заявленной суммы компенсации морального вреда каких-либо письменных доказательств не представлено, дополнительных доводов (к доводам о незаконном ограничении свободы в связи с переквалификацией его действий) не приведено.

Доводы кассатора о заниженном размере взысканной компенсации морального вреда не могут повлечь изменение обжалуемого судебного акта, поскольку законодатель, закрепляя право на компенсацию морального вреда не устанавливает единого метода оценки физических и нравственных страданий, не определяет конкретный размер компенсации, а предоставляет определение размера компенсации суду. Компенсация морального вреда должна возместить потерпевшему понесенные им физические и нравственные страдания, исходя из конкретных обстоятельств дела.

Судом апелляционной инстанции при определении размера компенсации морального вреда указанные условия соблюдены. Размер компенсации морального вреда определен судом исходя из представленных суду доказательств, с учетом доводов истца о незаконном нахождении его в течение указанного периода под домашним арестом, в соответствии с вышеприведенными нормами, с учетом всех критериев, предусмотренных законом, является разумным, справедливым, определен судом с учетом цели реального восстановления нарушенного права.

Кроме того, доводы, изложенные в кассационной жалобе, не содержат обстоятельств, свидетельствующих о нарушении судом апелляционной инстанции норм материального и процессуального права, фактически сводятся к переоценке доказательств по делу, тогда как правом оценки доказательств наделены суды первой и апелляционной инстанций.

В соответствии с ч. 3 ст. 390 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации кассационный суд общей юрисдикции не вправе устанавливать или считать доказанными обстоятельства, которые не были установлены либо были отвергнуты судом первой или апелляционной инстанции, предрешать вопросы о достоверности или недостоверности того или иного доказательства, преимуществе одних доказательств перед другими и определять, какое судебное постановление должно быть принято при новом рассмотрении дела.

Таким образом, оснований, предусмотренных ст.379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации для изменения обжалуемого судебного постановления по доводам кассационной жалобы судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда не установила.

Руководствуясь ст.ст. 379.7, 390, 390.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия по гражданским делам Восьмого кассационного суда общей юрисдикции

определила:

апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Кемеровского областного суда от 19 марта 2024 г. оставить без изменения, кассационную жалобу Булгакова Евгения Александровича - без удовлетворения.

Председательствующий

Судьи