Определение СК по гражданским делам Шестого кассационного суда общей юрисдикции от 04 июля 2024 г. по делу N 8Г-12088/2024[88-14402/2024]

Судебная коллегия по гражданским делам Шестого кассационного суда общей юрисдикции в составе:

председательствующего судьи Крыгиной Е.В, судей Трух Е.В, Синяева В.М.

рассмотрела в открытом судебном заседании кассационную жалобу ФИО1 на решение Вахитовского районного суда г. Казани Республики Татарстан от 9 ноября 2023 года и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Верховного суда Республики Татарстан от 8 апреля 2024 года по гражданскому делу N 2-3906/2023 по иску ФИО1 к ФИО2, ФИО3 о признании договоров дарения недействительными, применении последствий недействительности сделок, признании права собственности на недвижимое имущество в порядке наследования, заслушав доклад судьи Крыгиной Е.В, судебная коллегия

УСТАНОВИЛА:

ФИО1 обратился в суд с иском к ФИО2, ФИО3 о признании договоров дарения недействительными, применении последствий недействительности сделок, признании права собственности на недвижимое имущество в порядке наследования.

Решением Вахитовского районного суда г. Казани Республики Татарстан от 9 ноября 2023 года, оставленным без изменения апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Верховного суда Республики Татарстан от 8 апреля 2024 года, исковые требования ФИО1 к ФИО2, ФИО3 о признании договоров дарения недействительными, применении последствий недействительности сделок, признании права собственности на недвижимое имущество в порядке наследования оставлены без удовлетворения.

В кассационной жалобе, с учетом поданных дополнений, ФИО1, не соглашаясь с вынесенными судебными актами, ставит вопрос об их отмене, ссылаясь на неверное определение обстоятельств, имеющих существенное значение для дела, неверное толкование норм материального права, которыми урегулированы возникшие между сторонами правоотношения, а также допущенные нарушения норм процессуального права. Указывает на то, что при рассмотрении спора суды пришли к неправильным выводам о пропуске срока исковой давности и неверно определили начало его течения.

Лица, участвующие в деле, в судебное заседание не явились, о дате и времени рассмотрения дела извещены надлежащим образом, о причинах неявки суд не известили.

Информация о рассмотрении кассационной жалобы в соответствии с положениями Федерального закона от 22 декабря 2008 года N 262-ФЗ "Об обеспечении доступа к информации о деятельности судов в Российской Федерации" размещена на официальном сайте Шестого кассационного суда общей юрисдикции в сети Интернет (https//6kas.sudrf.ru/).

Поскольку участвующие по делу лица в силу личного волеизъявления не воспользовались своим правом на участие в судебном заседании, судебная коллегия, руководствуясь частью 5 статьи 379.5 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации посчитала возможным рассмотреть дело в отсутствие неявившихся лиц.

Проверив материалы дела, обсудив доводы кассационной жалобы, с учетом поданных дополнений, судебная коллегия приходит к следующему.

В соответствии с частью 1 статьи 379.6 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации при рассмотрении дела в кассационном порядке суд проверяет правильность применения и толкования норм материального права и норм процессуального права судами, рассматривавшими дело, в пределах доводов кассационных жалобы, представления.

В силу части первой статьи 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации основаниями для отмены или изменения судебных постановлений кассационным судом общей юрисдикции являются несоответствие выводов суда, содержащихся в обжалуемом судебном постановлении, фактическим обстоятельствам дела, установленным судами первой и апелляционной инстанций, нарушение либо неправильное применение норм материального права или норм процессуального права.

Доводы кассационной жалобы, содержание судебных постановлений и материалы изученного дела о таких нарушениях не свидетельствуют.

Как установлено судом и следует из материалов дела, ДД.ММ.ГГГГ между ФИО7 (даритель), от имени которого действовала ФИО3 на основании нотариальной доверенности от ДД.ММ.ГГГГ, и ФИО2 (одаряемый), были заключены договоры дарения, по условиям которых в дар одаряемому переданы:

? доля в праве общей долевой собственности на квартиру по адресу: "адрес", ? доля в праве общей долевой собственности стояночного места N, находящегося по адресу: "адрес"

? доля в праве общей долевой собственности на квартиру по адресу: "адрес".

ДД.ММ.ГГГГ между ФИО7 (даритель), от имени которого действовала ФИО3 на основании нотариальной доверенности от ДД.ММ.ГГГГ, и ФИО2 были заключены договоры дарения по условиям которых в дар одаряемому переданы: ? доля в праве собственности на жилой "адрес", расположенный по адресу: РМЭ, "адрес", переулок Озерный; ? доля в праве собственности на земельный участок, расположенный по адресу: "адрес"; ? доля в праве собственности на жилой "адрес", расположенный по адресу: "адрес"; ? доля в праве собственности на земельный участок, расположенный по адресу: "адрес"

ДД.ММ.ГГГГ ФИО7 умер.

На случай своей смерти ФИО7 распорядился всем принадлежащим ему имуществом, составив ДД.ММ.ГГГГ завещание в пользу ФИО11

После смерти ФИО7 к наследованию были признаны ФИО11 (как наследник по завещанию) и ФИО8, как наследник по закону, которой было выдано свидетельство о праве на наследство на 1/6 доли (обязательная доля в наследстве).

Решением Вахитовского районного суда г. Казани от 10 июня 2016 года, вступившим в законную силу 22 сентября 2016 года, и решением Волжского городского суда Республики Марий Эл от 5 июля 2016 года, с учетом определения от 10 августа 2016 года об исправлении описки, удовлетворены исковые требования ФИО2 и проведена государственная регистрация перехода прав к ФИО2 в отношении долей в праве собственности на объекты недвижимости, отчужденные по договорам дарения от ДД.ММ.ГГГГ и ДД.ММ.ГГГГ.

ФИО8 умерла ДД.ММ.ГГГГ, ее наследниками являются ФИО1 (сын) и ФИО2 (по праву представления), в размере ? доли и ? доли соответственно, о чем выданы свидетельства о праве на наследство.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Республики Татарстан от 10 июня 2021 года в удовлетворении требований ФИО1 (как правопреемника ФИО8) к ФИО2, ФИО3 о признании недействительными доверенностей, выданных ФИО7 ДД.ММ.ГГГГ на имя ФИО3, признании недействительными договоров дарения, применения последствий недействительности сделки, отказано.

При рассмотрении вышеуказанного спора требования были основаны на положениях статьи 177 Гражданского кодекса Российской Федерации.

При обращении в суд ФИО1, указывая на то, что он является правопреемником ФИО8 и к нему в порядке универсального правопреемства перешли все права и обязанности имеющиеся у наследодателя, в том числе и права в отношении имущества, которое могло перейти к ФИО8 после смерти ФИО7 (1/6 доли во всем принадлежащем наследодателю имуществе), указав в качестве правовых оснований положения статей 170, 168, 1164, 1165, 252 Гражданского кодекса Российской Федерации, просил признать заключенные ДД.ММ.ГГГГ и ДД.ММ.ГГГГ договоры дарения недействительными, по мотиву их мнимости, притворности. Указывал на то, что оспариваемые договоры заключены с целью уменьшения наследственной массы, с целью уклонения выплаты компенсации на основании ранее состоявшегося судебного акта. Также ссылался на то, что до смерти ФИО7 переход государственной регистрации права собственности произведен не был, что свидетельствует о ничтожности сделок.

Возражая относительно заявленных требований со стороны ответчика было заявлено в том числе о пропуске срока исковой давности.

Разрешая спор, суд первой инстанции руководствовался статьями 425, 432, 433, 572, 574, 581, 170, 181 Гражданского кодекса Российской Федерации и оценив представленные сторонами доказательства в их совокупности, пришел к выводу о том, что отсутствуют основания для удовлетворения исковых требований о признании оспариваемых договоров недействительными, а также о возвращении имущества в собственность умершего ФИО7 и включении его в наследственную массу. Также суд первой инстанции пришел к выводу о том, что срок исковой давности ФИО1 пропущен, поскольку оспариваемые сделки совершены ДД.ММ.ГГГГ и ДД.ММ.ГГГГ, проведена государственная регистрация перехода прав и сведения об этом содержались в выписках из ЕГРН, полученных представителем истца ДД.ММ.ГГГГ, об отчуждении имущества также было известно ФИО8, правопреемником которой является истец, при этом с настоящим иском ФИО1 обратился только ДД.ММ.ГГГГ, то есть с пропуском срока исковой давности.

Суд апелляционной инстанции, проверяя законность принятого решения, с выводами суда первой инстанции и их правовым обоснованием согласился.

При этом суд апелляционной инстанции указал, что оспариваемые сделки совершены уполномоченными лицами и в надлежащей форме, по волеизъявлению дарителя, между сторонами достигнуты все существенные условия сделок, одаряемый принял дар, в связи с чем договоры считаются заключенными и у сторон договора возникли взаимные права и обязанности, вытекающие из условий заключенных договоров, при этом к договорам, связанным с отчуждением недвижимого имущества, заключенным после ДД.ММ.ГГГГ, правило о государственной регистрации сделки не применяется.

С момента заключения договоров дарения возникли правовые последствия сделок, в связи с чем с момента заключения договоров дарения у дарителя возникло обязательство по регистрации перехода прав в отношении переданного в дар имущества.

В связи со смертью дарителя переход права собственности к одаряемому ФИО2 был произведен на основании вступивших в законную силу судебных актов.

Порока воли ФИО7 при выдаче доверенностей ДД.ММ.ГГГГ на имя ФИО3, которой последняя была уполномочена на совершение сделок по отчуждению принадлежащего ФИО7 имущества, установлено не было, что подтверждено апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Республики Татарстан от ДД.ММ.ГГГГ.

Обстоятельств того, что заключая оспариваемые сделки стороны не имели намерения создать соответствующие им правовые последствия, либо совершали сделки с целью прикрыть какую - либо иную сделку, в том числе на иных условиях, при рассмотрении спора установлено не было и доказательств обратному со стороны ФИО1 не представлено.

С учетом того, что на момент смерти ФИО7 (ДД.ММ.ГГГГ) спорное имущество наследодателю не принадлежало, было отчуждено им по договорам дарения, заключенным ДД.ММ.ГГГГ и ДД.ММ.ГГГГ, при этом оспариваемые сделки заключены уполномоченными лицами, в надлежащей форме, не противоречат требованиям закона и исполнены сторонами, суд апелляционной инстанции указал, что отчужденное имущество не могло войти в состав наследства, открывшегося после смерти ФИО7, в связи с чем признал выводы суда первой инстанции об отказе в удовлетворении заявленных требований правильными.

Также суд апелляционной инстанции согласился с выводами суда первой инстанции о том, что срок исковой давности истцом пропущен, поскольку с ДД.ММ.ГГГГ ФИО1, который является правопреемником ФИО8, знал о том, что спорное имущество не вошло в состав наследства. О том, что спорное имущество не вошло в состав наследства было известно также ФИО8, умершей ДД.ММ.ГГГГ, которая оспаривала выданные ФИО7 доверенности от ДД.ММ.ГГГГ и заключенные договоры дарения на основании статьи 177 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Суд кассационной инстанции находит выводы судов законными и обоснованными, поскольку по настоящему делу юридически значимые обстоятельства определены правильно, выводы суда первой и апелляционной инстанции подробно мотивированы, должным образом отражены в обжалуемых судебных актах, основаны на фактических обстоятельствах дела, установленных по результатам исследования и проверки в соответствии с требованиями статьи 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации доказательств, представленных сторонами в материалы дела.

Доводов, опровергающих выводы суда первой и апелляционной инстанции либо ставящих под сомнение законность и обоснованность таких выводов, в кассационной жалобе, с учетом поданных дополнений, не приведено.

Обращаясь в суд с требованиями о признании оспариваемых договоров дарения недействительными ФИО1, являясь наследником ФИО8, которая имела право на обязательную долю в наследстве, открывшимся после смерти ФИО7, умершего ДД.ММ.ГГГГ, ссылался на ничтожность сделок указывая на то, что переход права собственности на недвижимое имущество произведен после смерти дарителя, а также указывал на то, что заключенные сделки являются мнимыми и притворными. При указанных обстоятельствах полагал, что отчужденное по договорам дарения имущество подлежит включению в состав наследственной массы, открывшееся после смерти ФИО7

Вместе с тем, в соответствии со статьей 1112 Гражданского кодекса Российской Федерации в состав наследства входят принадлежащие наследодателю на день открытия наследства вещи, иное имущество, в том числе имущественные права и обязанности.

В соответствии со статьей 209 Гражданского кодекса Российской Федерации собственнику принадлежит право владения, пользования и распоряжения всем принадлежащим ему имуществом. Собственник вправе по своему усмотрению совершать в отношении принадлежащего ему имущества любые действия, не противоречащие закону, в том числе отчуждать его в собственность иным лицам.

В силу пункта 1 статьи 572 Гражданского кодекса Российской Федерации по договору дарения одна сторона (даритель) безвозмездно передает или обязуется передать другой стороне (одаряемому) вещь в собственность либо имущественное право (требование) к себе или к третьему лицу либо освобождает или обязуется освободить ее от имущественной обязанности перед собой или перед третьим лицом.

В соответствии с пунктом 1 статьи 432 Гражданского кодекса Российской Федерации договор считается заключенным, если между сторонами, в требуемой в подлежащих случаях форме, достигнуто соглашение по всем существенным условиям договора. Существенными являются условия о предмете договора, условия, которые названы в законе или иных правовых актах как существенные или необходимые для договоров данного вида, а также все те условия, относительно которых по заявлению одной из сторон должно быть достигнуто соглашение.

Пунктом 1 статьи 131 Гражданского кодекса Российской Федерации предусмотрено, что право собственности и другие вещные права на недвижимые вещи, ограничения этих прав, их возникновение, переход и прекращение подлежат государственной регистрации в едином государственном реестре органами, осуществляющими государственную регистрацию прав на недвижимость и сделок с ней.

В случае, когда одна из сторон договора купли-продажи уклоняется от государственной регистрации перехода права собственности на недвижимость, суд вправе по требованию другой стороны вынести решение о государственной регистрации перехода права собственности (статья 6, пункт 3 статьи 551 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Согласно разъяснениям, данным в пункте 62 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации N и Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации N от ДД.ММ.ГГГГ "О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав", на основании статей 58, 1110 и 1112 Гражданского кодекса Российской Федерации обязанности продавца по договору купли-продажи переходят к его универсальным правопреемникам. Если единственным препятствием для регистрации перехода права собственности к покупателю (одаряемому) является отсутствие продавца, суд удовлетворяет соответствующее требование покупателя.

С учетом того, что оспариваемые договоры дарения от ДД.ММ.ГГГГ и ДД.ММ.ГГГГ заключены при жизни дарителя ФИО7 лицом, уполномоченным на заключение от его имени сделок, связанных с отчуждением недвижимого имущества, порока воли дарителя при выдаче доверенности установлено не было, сделки совершены в надлежащей форме и с момента их заключения у сторон возникли взаимные права и обязанности, при этом на момент заключения оспариваемых договоров дарения согласно положениям статьи 2 Федерального закона от ДД.ММ.ГГГГ N 302-ФЗ "О внесении изменений в главы 1, 2, 3 и 4 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" правила о государственной регистрации сделок с недвижимым имуществом, содержащиеся в статьях 558, 560, 574, 584 Гражданского кодекса Российской Федерации, не подлежали применению, то есть государственной регистрации подлежал только переход права собственности, а не сам договор, суды нижестоящих инстанций, вопреки позиции заявителя, пришли к правильным выводам о том, что оспариваемые сделки соответствуют требованиям закона. Все необходимые условия при заключении оспариваемых договоров дарения соблюдены и с момента их заключения у сторон возникли взаимные права и обязанности.

Переход права собственности к одаряемому произведен в соответствии с требованиями статьи 551 Гражданского кодекса Российской Федерации на основании вступивших в законную силу судебных актов.

Вступившим в законную силу решением Вахитовского районного суда г. Казани от 12 марта 2021 года, оставленным без изменения апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Верховного суда Республики Татарстан от 6 сентября 2021 года, в удовлетворении требований ФИО1 к ФИО2 о признании оспариваемых договоров дарения незаключенными, возврате имущества в собственность наследодателя и включении его в наследственную массу отказано.

Кассационным определением судебной коллегии по гражданским делам Шестого кассационного суда общей юрисдикции от 3 февраля 2022 года постановленные судебные акты оставлены без изменения (дело 88-2706/2022).

Отказывая в признании указанных сделок мнимыми, суды исходили из того, что в ходе судебного разбирательства не установлено намерение всех участников договоров не исполнять оспариваемые сделки, при том, что сделки совершены реально и исполнены.

Данные выводы судов сделаны при правильном применении пункта 1 статьи 170 Гражданского кодекса Российской Федерации, поскольку по смыслу данной нормы права мнимость сделки обусловлена тем, что на момент ее совершения стороны не намеревались создать соответствующие условиям этой сделки правовые последствия, характерные для сделок данного вида. У сторон мнимой сделки нет цели достигнуть заявленных ими результатов, следовательно, установление факта того, что в намерения сторон на самом деле не входили возникновение, изменение, прекращение гражданских прав и обязанностей, обычно порождаемых такой сделкой, является достаточным основанием для признания сделки ничтожной.

Для обоснования мнимости сделки заинтересованному лицу (истцу) необходимо доказать, что при заключении сделки подлинная воля сторон не была направлена на создание тех правовых последствий, которые наступают при ее совершении.

Таких обстоятельств в рамках рассмотрения спора установлено не было.

Оценивая требования о признании договоров дарения недействительными сделками, по основаниям притворности, суды учли, что основным критерием притворности сделки признается то обстоятельство, что в результате ее совершения не возникает прав и обязанностей, характерных для сделок соответствующего вида.

К сделке, которую стороны действительно имели в виду, с учетом существа и содержания сделки применяются относящиеся к ней правила.

В пункте 87 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 июня 2015 года N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" разъяснено, что в связи с притворностью недействительной может быть признана лишь та сделка, которая направлена на достижение других правовых последствий и прикрывает иную волю всех участников сделки. Намерения одного участника совершить притворную сделку для применения указанной нормы недостаточно.

Из содержания указанной нормы и разъяснений Пленума следует, что для признания прикрывающей сделки недействительной в связи с ее притворностью суду необходимо установить, что действительная воля всех сторон сделки была направлена на заключение иной (прикрываемой) сделки.

Таких обстоятельств при рассмотрении спора судами также установлено не было и доказательств, свидетельствующих о том, что заключая оспариваемые воля сторон была направлена на заключение какой либо иной (прикрываемой) сделки со стороны истца представлены не было.

Также, вопреки доводам об обратном, суды пришли к правильным выводам о том, что на дату обращения с требованиями о признании оспариваемых договоров недействительными по мотиву их ничтожности срок исковой давности пропущен.

При предъявлении исков о признании недействительной ничтожной сделки законом предусмотрена норма, устанавливающая специальное правило о начале течения срока исковой давности, исключающее применение общих положений статьи 200 Кодекса.

В силу пункта 1 статьи 181 Гражданского кодекса Российской Федерации (в редакции, действовавшей на момент заключения договоров) срок исковой давности по требованиям о применении последствий недействительности ничтожной сделки и о признании такой сделки недействительной (пункт 3 статьи 166) составляет три года. Течение срока исковой давности по указанным требованиям начинается со дня, когда началось исполнение ничтожной сделки, а в случае предъявления иска лицом, не являющимся стороной сделки, со дня, когда это лицо узнало или должно было узнать о начале ее исполнения.

Приведенный выше пункт 1 статьи 181 Гражданского кодекса Российской Федерации предполагает, что начало течения срока исковой давности по требованиям о применении последствий недействительности ничтожной сделки, а соответственно и по требованиям о признании ее недействительной, обусловлено не субъективным фактором - осведомленностью заинтересованного лица о нарушении его прав, - а объективными обстоятельствами, характеризующими начало исполнения такой сделки.

По смыслу статьи 201 Гражданского кодекса Российской Федерации переход прав в порядке универсального или сингулярного правопреемства (наследование, реорганизация юридического лица, переход права собственности на вещь, уступка права требования и пр.), а также передача полномочий одного органа публично-правового образования другому органу не влияют на начало течения срока исковой давности и порядок его исчисления.

Наследники вправе обратиться в суд после смерти наследодателя с иском о признании недействительной совершенной им сделки, в том числе по основаниям, предусмотренным статьями 177, 178 и 179 Гражданского кодекса Российской Федерации, если наследодатель эту сделку при жизни не оспаривал, что не влечет изменения сроков исковой давности, а также порядка их исчисления.

Вопрос о начале течения срока исковой давности по требованиям об оспоримости сделки разрешается судом исходя из конкретных обстоятельств дела (например, обстоятельств, касающихся прекращения насилия или угрозы, под влиянием которых наследодателем была совершена сделка) и с учетом того, когда наследодатель узнал или должен был узнать об обстоятельствах, являющихся основанием для признания сделки недействительной.

В данном случае, предъявляя требования о признании договоров дарения недействительными (ничтожными) по мотиву мнимости и притворности, свои нарушенные права ФИО1 обосновывал переходом к нему прав на наследственное имущество в порядке универсального правопреемства, в связи с чем выводы судов о пропуске срока исковой давности являются правильными.

Доводы кассационной жалобы о допущенных при рассмотрении спора нарушениях норм процессуального права не влекут за собой отмены принятых судебных актов, поскольку как разъяснено в абзаце третьем пункта 34 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 22 июня 2021 года N 17 "О применении судами норм гражданского процессуального законодательства, регулирующих производство в суде кассационной инстанции", нарушение или неправильное применение норм процессуального права, которое привело или могло привести к принятию неправильных судебных постановлений (часть 3 статьи 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации), является основанием для их отмены или изменения судом кассационной инстанции только в том случае, если без устранения этих нарушений невозможны восстановление и защита нарушенных прав и законных интересов заявителя. К таким нарушениям могут относиться: нарушение принципов состязательности и равноправия сторон, несоблюдение требований об оценке доказательств и т.п.

Нарушений принципов состязательности и равноправия сторон судом первой инстанции не допущено, суд в соответствии с положениями статей 12, 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации создал все необходимые условия для всестороннего, полного и объективного рассмотрения дела, все представленные в материалы дела доказательства судом исследованы, заявленные ходатайства разрешены в установленном законом порядке.

Нарушений правил оценки доказательств судами не допущено, равно как и не допущено нарушений норм процессуального права, которые влекут за собой безусловную отмену принятых судебных актов в кассационном порядке.

В связи с изложенным судебная коллегия приходит к выводу о том, что спор разрешен судами первой и апелляционной инстанции правильно, с учетом установленных по делу обстоятельств и правоотношений сторон, а также закона, который подлежит применению по данному делу, оснований для отмены обжалуемых судебных актов применительно к аргументам, приведенным в кассационной жалобе, с учетом поданных дополнений, у суда кассационной инстанции не имеется.

Руководствуясь статьями 379.5, 379.6, 390 и 390.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия

определила:

решение Вахитовского районного суда г. Казани Республики Татарстан от 9 ноября 2023 года и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Верховного суда Республики Татарстан от 8 апреля 2024 года оставить без изменения, кассационную жалобу ФИО1 - без удовлетворения.

Председательствующий Е.В. Крыгина

Судьи Е.В. Трух

В.И. Синяев