Определение СК по гражданским делам Четвертого кассационного суда общей юрисдикции от 06 июня 2024 г. по делу N 8Г-14801/2024[88-17895/2024]

Судебная коллегия по гражданским делам Четвертого кассационного суда общей юрисдикции в составе:

председательствующего Гордеевой Ж.А, судей Комбаровой И.В, Песоцкого В.В, рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело по иску рассмотрела в открытом судебном заседании гражданское дело по иску ФИО2 к акционерному обществу "Российский Сельскохозяйственный банк" о признании сделки недействительной и прекращении исполнительного производства, по кассационной жалобе АО "Российский Сельскохозяйственный банк" в лице представителя по доверенности - ФИО1

на решение Октябрьского районного суда г. Краснодара от 19 октября 2023 года и апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Краснодарского краевого суда от 15 февраля 2024 года, заслушав доклад судьи Гордеевой Ж.А,

УСТАНОВИЛА:

ФИО2 обратился в суд с иском к АО "Российский Сельскохозяйственный банк", и с учетом уточненных исковых требований, просил признать недействительным договор уступки права требования, заключенный между АО "Российский Сельскохозяйственный банк" и ООО "ЮСБ", в части требований, заявленных к ФИО2, и прекратить исполнительное производство N-ИП от ДД.ММ.ГГГГ.

Требования мотивированы тем, что кредитным договором предусмотрен запрет на уступку прав третьим лицам, в том числе, лицу, не обладающему лицензией кредитной организации. Истцом не представлялось согласия на передачу банком права требования по кредитному договору.

В ходе судебного разбирательства представитель истца уточнил исковые требования, заявив, что оспаривает сделку по уступке, исключительно в части уступки прав требований, заявленных к ФИО2, в иной части сделку не оспаривает. Договор уступки прав требования без прямого согласия ФИО2 запрещен.

Решением Октябрьского районного суда г. Краснодара от 19 октября 2023 года исковые требования удовлетворены. Признан недействительным договор уступки права требования N "данные изъяты" от ДД.ММ.ГГГГ, заключенный между АО "Российский Сельскохозяйственный банк" и ООО "ЮСБ", в части требований, заявленных к ФИО2, и прекращено исполнительное производство N-ИП от ДД.ММ.ГГГГ.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Краснодарского краевого суда от 15 февраля 2024 года вышеуказанный судебный акт оставлен без изменения, апелляционная жалоба АО "Российский Сельскохозяйственный банк" - без удовлетворения.

В кассационной жалобе АО "Российский Сельскохозяйственный банк" в лице представителя по доверенности ФИО1 ставит вопрос об отмене судебных актов, ссылаясь на нарушение норм материального и процессуального права. По мнению кассатора, суды не учли, что договор уступки прав требований между Банком и ООО "ЮСБ" заключен на стадии исполнительного производства. То есть тогда, когда задолженность, возникшая у заемщика в связи с неисполнением им обязательств по кредитному договору, была взыскана в пользу Банка в судебном порядке. Для заемщика, являющегося должником по исполнительному производству, не может быть существенной личность взыскателя, поскольку на стадии исполнительного производства исключается оказание банковских услуг, подлежащих лицензированию. Кроме этого, суды не приняли во внимание, что уступка прав требований по кредитному договору не относится к числу банковских операций, указанных в ст. 5 Федерального закона "О банковской деятельности, из смысла которой следует обязательность наличия лицензии только для осуществления деятельности по выдаче кредита за счет привлеченных средств. Статьей 43 Федерального закона от 02.10.2007 г. N 229-ФЗ "Об исполнительном производстве" прямо предусмотрены основания, по которым суд прекращает исполнительное производство, которые расширительному толкованию не подлежат.

В письменных возражениях на кассационную жалобу ФИО2 просил отказать в удовлетворении кассационной жалобы, ссылаясь, что кредитный договор не содержит положения о возможности уступки прав по данному договору третьим лицам.

В судебном заседании суда кассационной инстанции ФИО2 настаивал на удовлетворении кассационной жалобы по изложенным в ней доводам.

ФИО1, представляющий интересы АО "Россельхозбанк" по доверенности, в судебном заседании суда кассационной инстанции возражал против доводов кассационной жалобы, просил отказать в ее удовлетворении, обжалуемые судебные акты оставить без изменения, как законные и обоснованные, принятые в соответствии с нормами права.

Иные лица, участвующие в деле, в судебное заседание суда кассационной инстанции не явились, о времени и месте судебного разбирательства извещены надлежащим образом. Сведения об уважительности причин своей неявки не представили, ходатайств об отложении не поступало. При этом информация о движении дела была размещена также на официальном сайте Четвертого кассационного суда общей юрисдикции в сети Интернет по адресу: 4kas.sudrf.ru.

При таких обстоятельствах, в целях недопущения волокиты и скорейшего рассмотрения и разрешения гражданских дел, в порядке статьи 167, части 5 статьи 379.5 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации суд кассационной инстанции полагает возможным рассмотреть дело в отсутствие неявившихся лиц.

Проверив материалы дела, обсудив доводы кассационной жалобы, суд кассационной инстанции приходит к следующему выводу.

В соответствии с частью 1 статьи 379.6 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации при рассмотрении дела в кассационном порядке суд проверяет правильность применения и толкования норм материального права и норм процессуального права судами, рассматривавшими дело, в пределах доводов кассационных жалобы, представления.

В силу части первой статьи 379.7 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации основаниями для отмены или изменения судебных постановлений кассационным судом общей юрисдикции являются несоответствие выводов суда, содержащихся в обжалуемом судебном постановлении, фактическим обстоятельствам дела, установленным судами первой и апелляционной инстанций, нарушение либо неправильное применение норм материального права или норм процессуального права.

Такие нарушения были допущены при рассмотрении настоящего дела судами нижестоящих инстанций.

Из материалов дела следует, что ДД.ММ.ГГГГ между АО "Российский Сельскохозяйственный банк" и ФИО2 заключено соглашение N от "данные изъяты" на индивидуальных условиях кредитования, по условиям которого Банк предоставил заемщику сумму кредита в размере 496 000 рублей, а заемщик обязался своевременно возвратить сумму кредита и уплатить установленные договором проценты.

Пунктами 4.1 соглашения установлен размер процентов и порядок их выплаты.

В пункте 13 соглашения сторонами предусмотрено, что заемщик не дает свое согласие на уступку кредитором права требований, возникающих из договора, любому третьему лицу по своему усмотрению, а также не предоставляет кредитору право передавать новому кредитору документы и информацию в отношении договора и прав требований по нему, включая сведения, отнесенные в соответствии со ст. 26 ФЗ от 02.12.1990 N 395-1 "О банках и банковской деятельности" к банковской тайне (л.д. 35-37).

Решением Туапсинского районного суда Краснодарского края от 28 февраля 2017 года по делу N, с ФИО2 в пользу АО "Российский Сельскохозяйственный банк" взыскана задолженность по кредитному договору N от ДД.ММ.ГГГГ в размере 742 488 рублей 44 коп, судебные расходы в размере 10 624 рублей 88 коп.

На основании исполнительного листа ФС N по заявлению АО "Российский Сельскохозяйственный банк" 28 февраля 2018 года в отделе судебных приставов по Западному округу г. Краснодара УФССП России по Краснодарскому краю было возбуждено исполнительное производство N-ИП.

По договору уступки прав (требований) N "данные изъяты" от ДД.ММ.ГГГГ АО "Российский Сельскохозяйственный банк" (цедент) уступил ООО "ЮСБ" (цессионарию) права требования по кредитным договорам в количестве 159 договоров, в том числе, заключенный с ФИО2

В соответствии с названным договором уступки прав (требований), цедент передает, а цессионарий принимает, в том числе, права (требования) уплаты денежных средств к должникам по кредитным договорам, судебным решениям, исполнительным документам и т.д.

В этот же день подписан акт приема-передачи документов между АО "Российский Сельскохозяйственный банк" и ООО "ЮСБ". Под порядковым номером 122 значится кредитный договор, заключенный с ФИО2

Удовлетворяя требования о признании сделки недействительной в части и прекращая исполнительное производство, суд первой инстанции исходил из того, что у ООО "ЮСБ" отсутствует лицензия на право осуществления банковской деятельности, положения кредитного договора не содержат сведений о согласованном с заемщиком условии о возможности уступки банком права требования по кредитному договору третьему лицу, без его согласия, в связи с чем к ООО "ЮСБ" права кредитора по погашению задолженности, взысканной судебным актом, от предыдущего кредитора АО "Российский Сельскохозяйственный банк" не переданы.

Проверяя законность судебного акта, суд апелляционной инстанции согласился с выводами суда первой инстанции их правовым обоснованием, оставив решение суда первой инстанции без изменения.

Однако, судебная коллегия по гражданским делам Четвертого кассационного суда общей юрисдикции находит, что с выводами судов нижестоящих инстанции согласиться нельзя, поскольку они преждевременны, сделаны с нарушением норм материального и процессуального права, выразившимися в следующем.

Статьей 195 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации установлено, что решение суда должно быть законным и обоснованным.

Пленумом Верховного Суда Российской Федерации в пунктах 2 и 3 постановления от 19 декабря 2003 года N 23 "О судебном решении" разъяснено, что решение является законным в том случае, когда оно принято при точном соблюдении норм процессуального права и в полном соответствии с нормами материального права, которые подлежат применению к данному правоотношению, или основано на применении в необходимых случаях аналогии закона или аналогии права (часть 1 статьи 1, часть 3 статьи 11 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации). Решение является обоснованным тогда, когда имеющие значение для дела факты подтверждены исследованными судом доказательствами, удовлетворяющими требованиям закона об их относимости и допустимости, или обстоятельствами, не нуждающимися в доказывании (статьи 55, 59 - 61, 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации), а также тогда, когда оно содержит исчерпывающие выводы суда, вытекающие из установлен фактов.

Из содержания статьи 55 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации следует, что предмет доказывания по делу составляют факты материально-правового характера, подтверждающие обоснованность требований и возражений сторон и имеющие значение для правильного рассмотрения и разрешения дела.

Согласно части 2 статьи 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации суд определяет, какие обстоятельства имеют значение для дела, какой стороне надлежит их доказывать, выносит обстоятельства на обсуждение, даже если стороны на какие-либо из них не ссылались.

В силу положений статей 67, 71, 195 - 198 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации суд обязан исследовать по существу все фактические обстоятельства и не вправе ограничиваться установлением формальных условий применения нормы, а выводы суда о фактах, имеющих юридическое значение для дела, не должны быть общими и абстрактными, они должны быть указаны в судебном постановлении убедительным образом со ссылками на нормативные правовые акты и доказательства, отвечающие требованиям: относимости и допустимости. Результаты оценки доказательств суд обязан отразить в решении, в котором приводятся мотивы, по которым одни доказательства приняты в качестве средств обоснования выводов суда, другие доказательства отвергнуты судом, а также основания, по которым одним доказательствам отдано предпочтение перед другими.

Оценка доказательств и отражение ее результатов в судебном решении являются проявлением дискреционных полномочий суда, необходимых для осуществления правосудия, вытекающих из принципа самостоятельности судебной власти, что, однако, не предполагает возможности оценки судом доказательств произвольно и в противоречии с законом.

Между тем обжалуемые судебные постановления данным требованиям закона не отвечают.

Так, признавая недействительным договор цессии, суд первой инстанции исходил из того, что кредитный договор содержит запрет на уступку права, при этом, отсутствует согласие заемщика на уступку прав по договору, а потому уступка прав требования нарушает права истца.

В соответствии с пунктом 1 статьи 819 Гражданского кодекса Российской Федерации, по кредитному договору банк или иная кредитная организация (кредитор) обязуются предоставить денежные средства (кредит) заемщику в размере и на условиях, предусмотренных договором, а заемщик обязуется возвратить полученную денежную сумму и уплатить проценты за пользование ею, а также предусмотренные кредитным договором иные платежи, в том числе связанные с предоставлением кредита.

В силу пункта 1 статьи 382 Гражданского кодекса Российской Федерации право (требование), принадлежащее кредитору на основании обязательства, может быть передано им другому лицу по сделке (уступка требования) или перейти к другому лицу на основании закона.

В соответствии с пунктом 1 статьи 388 названного Кодекса уступка требования кредитором (цедентом) другому лицу (цессионарию) допускается, если она не противоречит закону.

Соглашение между должником и кредитором об ограничении или о запрете уступки требования по денежному обязательству не лишает силы такую уступку и не может служить основанием для расторжения договора, из которого возникло это требование, но кредитор (цедент) не освобождается от ответственности перед должником за данное нарушение соглашения (пункт 3 указанной статьи).

Однако изложенные обстоятельства судом первой инстанции проверены не были и не определены в качестве юридически значимых для правильного разрешения возникших спорных отношений.

Вместе с тем, признавая необходимость повышенной защиты интересов граждан как потребителей соответствующих финансовых услуг при заключении ими кредитных договоров, Верховный Суд Российской Федерации в пункте 51 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 28 июня 2012 г. N 17 "О рассмотрении судами гражданских дел по спорам о защите прав потребителей" указал на то, что, разрешая дела по спорам об уступке требований, вытекающих из кредитных договоров с потребителями (физическими лицами), суд должен иметь в виду, что Законом о защите прав потребителей не предусмотрено право банка, иной кредитной организации передавать право требования по кредитному договору с потребителем (физическим лицом) лицам, не имеющим лицензии на право осуществления банковской деятельности, если иное не установлено законом или договором, содержащим данное условие, которое было согласовано сторонами при его заключении.

По смыслу указанного разъяснения возможность уступки права требования зависит, в том числе, от согласия потребителя. Соответственно, запрет на уступку прав требования должен содержаться либо в договоре, либо в законе.

Между тем, суды нижестоящих инстанций, применяя вышеназванные разъяснения Пленума Верховного Суда Российской Федерации, не приняли во внимание то обстоятельство, что договор уступки прав (требований) от ДД.ММ.ГГГГ заключен на стадии исполнительного производства. То есть тогда, когда задолженность, возникшая у заемщика в связи с неисполнением им обязательств по кредитному договору, была взыскана в пользу банка в судебном порядке. Следовательно, на заемщике (истце) в силу закона лежит обязанность по исполнению вступившего в законную силу судебного акта о взыскании с него задолженности по кредитному договору, объем данных обязательств с переходом права требования к новому взыскателю сохраняется. В связи с этим, личность кредитора для заемщика (должника по исполнительному производству) в рассматриваемых правоотношениях значения не имеет и не может быть существенной личность взыскателя, поскольку на стадии исполнительного производства исключается оказание банковских услуг, подлежащих лицензированию. Однако это не было учтено судами нижестоящих инстанций.

Условия и порядок принудительного исполнения судебных актов определяются в соответствии со статьей 1 Федерального закона от 02.10.2007 г. N 229-ФЗ "Об исполнительном производстве". Исходя из смысла закона лицами, участвующими в исполнительном производстве, являются взыскатель и должник, к которым относятся как гражданин, так и организация вне зависимости от ее правовой формы или лицензируемой деятельности.

Поскольку кредитная задолженность с должника взыскана решением суда, то между кредитной организацией и должником возникли иные правоотношения, регулируемые Федеральным законом "Об исполнительном производстве", в связи с чем уступка права требования не может нарушить права физического лица, в том числе, на банковскую тайну. В связи с этим ошибочным являлись выводы судов о недействительности сделки по уступке права требования (цессии) со ссылкой на Закон о защите прав потребителей.

К ООО "ЮСБ" перешли права Банка, установленные вступившим в законную силу судебным решением, исполнение которого производится в порядке, определенном Гражданским процессуальным кодексом Российской Федерации и положениями Федерального закона "Об исполнительном производстве", которые не предусматривают ограничение прав взыскателя заключить договор уступки права требования с любым третьим лицом.

В связи с этим, в данном случае разъяснения, изложенные в п. 51 постановления Пленума Верховного Суда Верховного Суда Российской Федерации от 28 июня 2012 года N 17, не могут быть применены.

Согласно разъяснениям, изложенным в пункте 17 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21 декабря 2017 г. N 54 "О некоторых вопросах применения положений главы 24 Гражданского кодекса Российской Федерации о перемене лиц в обязательстве на основании сделки", уступка требований по денежному обязательству в нарушение условия договора о предоставлении согласия должника или о запрете уступки по общему правилу, действительна независимо от того, знал или должен был знать цессионарий о достигнутом цедентом и должником соглашении, запрещающем или ограничивающем уступку (пункт 3 статьи 388 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Вместе с тем, если цедент и цессионарий, совершая уступку вопреки названному договорному запрету, действовали с намерением причинить вред должнику, такая уступка может быть признана недействительной (статьи 10 и 168 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Согласно пункту 3 статьи 1 Гражданского кодекса Российской Федерации при установлении, осуществлении и защите гражданских прав и при исполнении гражданских обязанностей участники гражданских правоотношений должны действовать добросовестно.

В силу пункта 4 статьи 1 Гражданского кодекса Российской Федерации никто не вправе извлекать преимущество из своего незаконного или недобросовестного поведения.

В пункте 1 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 июня 2015 г. N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" разъяснено, что, оценивая действия сторон как добросовестные или недобросовестные, следует исходить из поведения, ожидаемого от любого участника гражданского оборота, учитывающего права и законные интересы другой стороны, содействующего ей, в том числе, в получении необходимой информации. По общему правилу пункта 5 статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагаются, пока не доказано иное.

Согласно пункту 7 названного постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации, если совершение сделки нарушает запрет, установленный пунктом 1 статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации, в зависимости от обстоятельств дела такая сделка может быть признана судом недействительной (пункты 1 или 2 статьи 168 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Таким образом, юридически значимыми обстоятельствами при рассмотрении спора о признании договора цессии недействительным являются обстоятельства заключения этого договора с намерением причинить вред должнику либо со злоупотреблением правом.

Однако, указанные судом первой инстанции основания, по которым договор цессии, заключенный между Банком и ООО "ЮСБ", по требованию заемщика, являющегося должником по исполнительному производству, признан недействительной сделкой, не соответствуют изложенным выше нормам материального права. Судом первой инстанции не дана оценка добросовестности поведения сторон в правоотношениях, связанных с заключением оспариваемого договора цессии

С учетом изложенного, суд кассационной инстанции соглашается с доводами кассационной жалобы о том, что суд первой инстанции, признав договор цессии, заключенный Банком и ООО "ЮСБ", недействительной (ничтожной) сделкой в части по правилам статей 10, 168 Гражданского кодекса Российской Федерации, не стал устанавливать юридически значимые обстоятельства, необходимые для правильного разрешения спора.

Между тем, делая вывод о недопустимости уступки прав кредитора в спорном правоотношении ввиду несоблюдения условия о запрете уступки права требования, суд первой инстанции, вышеназванные положения закона и разъяснения Верховного Суда Российской Федерации не применил, анализ условий договора и норм права не произвел. Само по себе включение в кредитный договор условия, запрещающего уступку права требования без согласия должника, не является безусловным основанием для признания договора цессии недействительным.

При этом, суд первой инстанции в решении свой вывод не мотивировал и не указал, какие именно негативные последствия для истца повлекло заключение Банком с третьим лицом оспариваемого договора, при том, что предметом договора цессии являлась передача права требования, взысканного судебным актом.

Учитывая, что уступленное требование возникло из правоотношений, связанных с принудительным исполнением судебного акта, одним из критериев для признания договора цессии недействительным, как заключенным со злоупотреблением правом, может быть и отсутствие реального экономического интереса в заключении этого договора.

Однако, суду первой инстанции следовало учесть, что сделка безвозмездной не является, так как стороны определили стоимость оплаты за уступленное право (требование) по спорному договору, которое оплачено цессионарием.

В рассматриваемом случае судом не установлено обстоятельств, безусловно свидетельствующих о злоупотреблении ответчиком и третьим лицом своими правами, что способствовало бы выводу о том, что стороны договора цессии действовали с намерением причинить вред должнику. Истцом не доказано нарушение договором уступки прав требования своих прав и законных интересов, которые могут быть восстановлены путем удовлетворения рассматриваемых исковых требований. Для должника не имеет существенного значения, какое именно лицо выступает на стороне кредитора, за исключением прямо предусмотренных случаев, а также того, что перемена кредитора не прекращает обязательства должника и не влияет на возможность его исполнения.

Суд первой инстанции, не определив характер возникших между истцом и Банком правоотношений, пришел к преждевременному выводу о наличии договорного запрета о передаче прав требований организации, не имеющей специальной лицензии.

Так, согласно части 1 статьи 5 Федерального закона от 02.12.1990 г. N 395-1 "О банках и банковской деятельности" к банковским операциям, требующим наличие специальной лицензии, относятся: привлечение денежных средств физических и юридических лиц во вклады (до востребования и на определенный срок); размещение указанных в пункте 1 части первой настоящей статьи привлеченных средств от своего имени и за свой счет; открытие и ведение банковских счетов физических и юридических лиц; осуществление переводов денежных средств по поручению физических и юридических лиц, в том числе банков-корреспондентов, по их банковским счетам; инкассация денежных средств, векселей, платежных и расчетных документов и кассовое обслуживание физических и юридических лиц; купля-продажа иностранной валюты в наличной и безналичной формах; привлечение драгоценных металлов физических и юридических лиц во вклады (до востребования и на определенный срок), за исключением монет из драгоценных металлов; осуществление переводов по поручению физических и юридических лиц, в том числе банков-корреспондентов, по их банковским счетам в драгоценных металлах; осуществление переводов денежных средств без открытия банковских счетов, в том числе электронных денежных средств (за исключением почтовых переводов).

Кредитная организация помимо перечисленных в части первой настоящей статьи банковских операций вправе осуществлять следующие сделки: 1) выдачу поручительств за третьих лиц, предусматривающих исполнение обязательств в денежной форме; 2) приобретение права требования от третьих лиц исполнения обязательств в денежной форме; 3) доверительное управление денежными средствами и иным имуществом по договору с физическими и юридическими лицами; 4) осуществление операций с драгоценными металлами, монетами из драгоценных металлов, обработанными природными алмазами, в соответствии с законодательством Российской Федерации; 5) предоставление в аренду физическим и юридическим лицам специальных помещений или находящихся в них сейфов для хранения документов и ценностей; 6) лизинговые операции; 7) оказание консультационных и информационных услуг; 8) выдача банковских гарантий.

Кредитная организация вправе осуществлять иные сделки в соответствии с законодательством Российской Федерации. То есть, действующее законодательство не содержит норм, запрещающих банку уступить права требования по кредитному договору организации, не являющейся кредитной организацией и не имеющей лицензии на занятие банковской деятельностью.

Поскольку передача прав кредитора не требует наличие специальной лицензии, осуществление такой сделки банку не запрещено, то вывод судов о невозможности уступки прав кредитора по спорному правоотношению является преждевременным.

В данном случае, банк в спорном правоотношении свои обязательства по кредитному договору исполнил, какие-либо действия, связанные с осуществлением банковской деятельности банк не производит на стадии спорных правоотношений, возникших на стадии исполнительного производства.

При этом, суд первой инстанции не принял во внимание, что уступка права требования взысканного судебным решением долга по кредитному договору не относится к числу банковских операций, указанных в статье 5 Федерального закона от 02.12.1990 г. N 395-1 "О банках и банковской деятельности", в связи с чем, не может быть регламентирована данным федеральным законом.

Следует отметить, что в соответствии со ст. 7 Федерального закона от 27 июля 2006 года N 152-ФЗ "О персональных данных" операторы и иные лица, получившие доступ к персональным данным, обязаны не раскрывать третьим лицам и не распространять персональные данные без согласия субъекта персональных данных, если иное не предусмотрено федеральным законом. Сбор, хранение, использование и распространение информации о частной жизни лица без его согласия не допускаются (ч. 1 ст. 24 Конституции Российской Федерации).

В спорной ситуации сведения о должнике являются необходимой составной частью для надлежащего исполнения взыскателем своих обязательств, поэтому передача информации о должнике не может рассматриваться как распространение личных данных о конкретном лице.

Кроме этого, суд первой инстанции оставил без должной оценки то обстоятельство, что истец стороной оспариваемого договора уступки прав не является.

В силу пункта 1 статьи 1 Гражданского кодекса Российской Федерации гражданское законодательство основывается на необходимости беспрепятственного осуществления гражданских прав и обеспечения восстановления нарушенных прав, их судебной защиты, и по смыслу статей 2 и 3 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации судебной защите подлежат нарушенные права и охраняемые законом интересы, гражданское судопроизводство должно способствовать укреплению законности и правопорядка.

Исходя из системного толкования пункта 1 статьи 1, пункта 3 статьи 166 и пункта 2 статьи 168 Гражданского кодекса Российской Федерации иск лица, не являющегося стороной ничтожной сделки, о применении последствий ее недействительности может также быть удовлетворен, если гражданским законодательством не установлен иной способ защиты права этого лица и его защита возможна лишь путем применения последствий недействительности ничтожной сделки.

Из искового заявления и объяснений представителя истца следует, что им предъявлен иск о признании недействительным договора цессии без требования о применении последствий недействительности сделки. Какие права истца нарушены данным договором, и какое право истца будет восстановлено при применении последствий недействительности сделки в иске не содержится.

Удовлетворяя требования истца, судом первой инстанции не дана оценка наличию правоотношений сторон, не установлено какие права истца нарушены, могут ли права истца быть защищены в ином порядке.

Таким образом, юридически значимым обстоятельством по настоящему спору, подлежащему установлению в первую очередь, от которого зависит сама возможность признания обоснованными требования о недействительности сделки полностью или в какой-либо ее части, является установление тех фактов, каким образом права и законные интересы истца будут восстановлены в случае признания договора цессии недействительной сделкой (как полностью, так и в какой-либо части). Установлен ли иной способ защиты права этого лица либо защита прав и законных интересов истца возможна исключительно путем признания договора цессии в части недействительным.

В нарушение требований статьи 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации истец не доказал, что оспариваемый договор является ничтожным; не назвал тот охраняемый законом интерес, с наличием которого законодатель связывает право лица, не являющегося стороной по сделке, ее обжаловать в суде как ничтожную.

Кроме этого, судом первой инстанции не учтено, что отсутствие заинтересованности в применении последствий недействительности сделки является самостоятельным основанием для отказа в иске. При этом материально-правовой интерес в применении последствий недействительности сделки имеют лица, чьи имущественные права и (или) охраняемые законом интересы будут непосредственно восстановлены в результате приведения сторон ничтожной сделки в первоначальное фактическое положение.

Однако, данные обстоятельства, в нарушение статей 56, 195, 198, 329 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судами нижестоящих инстанций должным образом не исследованы, не определены основанные на законе или договоре право или законный интерес, на защиту которого направлен настоящий иск. Имеются ли иные способы защиты его либо заявленный истцом способ защиты является единственно возможным, и исходя из каких фактов и норм права суд пришел к такому выводу, что противоречит установленным статьей 2 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации задачам гражданского судопроизводства по правильному и своевременному рассмотрению и разрешению гражданских дел в целях защиты нарушенных или оспариваемых прав, свобод и законных интересов граждан, организаций и других участников гражданского оборота.

Между тем, суду надлежало дать основанную на правильном применении норм материального права квалификацию сложившихся между сторонами правоотношений, для чего следовало установить юридически значимые для этого обстоятельства, распределить бремя их доказывания и разрешить спор с учетом положений закона, регулирующих соответствующие отношения.

Однако, в нарушение вышеприведенных норм права, суд первой инстанции не установилюридически значимые обстоятельства, не распределил между сторонами бремя доказывания, не выполнил предусмотренные статьями 12, 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации возложенные на него обязанности.

Допущенные судом первой инстанции указанные выше нарушения норм права суд апелляционной инстанции не устранил, формально подошел к рассмотрению доводов апелляционной жалобы, содержащей ссылки на отсутствие оснований для признания недействительным договора уступки права требования и, что должник не является стороной договора цессии и не имеет правового интереса в заявленных требованиях.

Суд апелляционной инстанции при проверке законности вынесенного решения суда данным доводам апелляционной жалобы ответчика в нарушение требований ст. 198 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации не дал какой-либо правовой оценки.

Допущенные судами первой и апелляционной инстанций и указанные выше нарушения норм права являются существенными, без устранения которых невозможны восстановление и защита нарушенных прав и законных интересов заявителя.

Допущенные нарушения норм материального права повлекли за собой вынесение судебного постановления, не отвечающего требованиям статьи 195 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

С учетом изложенного, судебная коллегия по гражданским делам Четвертого кассационного суда общей юрисдикции, принимая во внимание необходимость соблюдения разумных сроков судопроизводства (статья 6.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации), приходит к выводу о том, что апелляционное определение подлежит отмене с направлением дела на новое рассмотрение в суд апелляционной инстанции.

При новом рассмотрении спора суду апелляционной инстанции следует дать оценку всем доказательствам, правильно установить юридически значимые обстоятельства с учетом доводов и возражений лиц, участвующих в деле, в том числе, и принять по спору законное и обоснованное постановление, правильно применив нормы права.

Руководствуясь статьями 390, 390.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия

определила:

апелляционное определение судебной коллегии по гражданским делам Краснодарского краевого суда от 15 февраля 2024 года отменить, направить дело на новое рассмотрение в суд апелляционной инстанции, - Краснодарский краевой суд.

Председательствующий

Ж.А.Гордеева

Судьи

И.В. Комбарова

В.В.Песоцкий