Об адвокатской тайне
Среди афоризмов польского сатирика Станислава Леца есть и такой; "Не звени ключами тайн..."
Обязанность не разглашать секреты различной степени важности (государственные, военные, служебные, экономические, научные, коммерческие банковские и т.д.) налагается на лиц, достоянием которых они стали по службе или работе, и считается столь важной, что нарушение ее признается криминалом. Уголовно-правовая ответственность за разглашение перечисленных в УК РФ категорий сведений распространяется и на адвокатов, оказавшихся при ведении дел или при консультировании носителями таких сведений - независимо от дачи каких-либо подписок о неразглашении. Об этом не следует забывать, тем более что согласно решению Конституционного Суда Российской Федерации любой адвокат, а не только имеющий специально оформленный допуск, может быть теперь приглашен для осуществления защиты по делу, содержащему секретные сведения.
Однако не эти очевидные положения относятся к обсуждаемому понятию.
От общего многочисленного ряда занятий, связанных с посвящением в охраняемые государством тайны, адвокатская и врачебная деятельность отличаются и тем, что соблюдение тайны, ставшей известной по работе, признается профессиональным, а не служебным принципом. Врач, приобретая профессию, дает "клятву Гиппократа". Адвокат не дает такой клятвы, а следовало бы ее ввести, ибо соблюдение им доверенной клиентом тайны должно рассматриваться как обязательное условие профессиональной деятельности.
Носит ли требование соблюдать профессиональную тайну абсолютный характер? Как быть адвокату, если требование это вступит в резкое противоречие с его долгом - гражданским, моральным, с велением совести?
Врач не только может, но и должен нарушить профессиональную тайну, если при оказании медицинской помощи узнает или заподозрит, что травма или болезнь связаны с совершенным преступлением. Есть ли такое право или обязанность у адвоката? Закон однозначно отвечает на этот вопрос. Положение об адвокатуре РСФСР, утвержденное Законом РФ от 20 ноября 1980 г., устанавливает: "Адвокат не вправе разглашать сведения, сообщенные ему доверителем в связи с оказанием юридической помощи" (ст.16). УПК РСФСР запрещает требовать у адвоката сведения, ставшие ему известными при оказании юридической помощи (ст.ст.51, 72).
Мотивы, которыми руководствовался при этом законодатель, понятны. Гражданин может рассчитывать на полноценную юридическую помощь, гарантированную ему Конституцией, только в том случае, если он сможет довериться адвокату - без опаски и сомнений. Эту возможность и обеспечивают нормы права, налагая на адвоката обет молчания.
Между тем положение адвоката не столь просто, как следует из лаконичного предписания закона. Пока секреты клиента касаются отношений, регулируемых Гражданским, Жилищным или Семейным кодексами, требования адвокатской тайны никаких сомнений не вызывают. Однако доверенные адвокату сведения могут быть связаны с совершенным тяжким преступлением или с угрозой посягательства на жизнь, здоровье, безопасность, имущество отдельных лиц или множества людей, на безопасность государства, общества, - и тогда сохранение тайны полученных сведений вступает в противоречие с моральным долгом гражданина и просто порядочного человека. (Имеется в виду именно моральный - и никакой другой - долг, поскольку новым Уголовным кодексом полностью отменена ответственность за недоносительство. Это, по моему мнению, характеризует отношение законодателя к "доносительству" вообще.)
Публикаций, посвященных коллизии между моральным долгом и требованиями профессиональной тайны, возникающей в подобных случаях, мне не удалось найти в специальной литературе. Не исключаю, что это вызвано тяжестью выбора: и совет умолчать, и совет сообщить будут равно болезненны и дадут пищу для разгромной критики. Поскольку, однако, тема эта достаточно важна в адвокатской деятельности, сделаю попытку хотя бы приблизиться к правильному ответу.
Итак: как должен адвокат отнестись к сообщению клиента о совершении или подготовке им тяжкого преступления, а также к просьбе о консультации по этому поводу?
Ходят слухи о неких адвокатах, регулярно консультирующих руководителей преступных группировок по правовым аспектам их "деятельности". Не эта помощь, являющаяся по существу уголовно наказуемым пособничеством, рассматривается здесь. Имеется в виду добропорядочная адвокатская работа, в ходе которой адвокат узнает о состоявшейся или готовящейся преступной акции клиента.
Можно достаточно уверенно сч
