"Субъекты должностных и "служебных" преступлений" (Макаров С., "Российская юстиция", 1999, N 5)

Субъекты должностных и "служебных" преступлений

Определяя субъект преступлений против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления, законодатель в примечании 1 к ст.285 УК РФ установил, что должностные функции лицо выполняет в государственных органах, органах местного самоуправления, государственных и муниципальных учреждениях, а также в Вооруженных Силах, других войсках и воинских формированиях Российской Федерации.

В соответствии с примечанием 1 к ст.201 УК РФ субъектом преступлений против интересов службы в коммерческих и иных организациях является лицо, постоянно, временно либо по специальному полномочию выполняющее организационно-распорядительные или административно-хозяйственные обязанности в коммерческой организации независимо от формы собственности, а также в некоммерческой организации, не являющейся государственным органом, органом местного самоуправления, государственным или муниципальным учреждением.

В представленных определениях законодатель достаточно четко разделил все организации (юридические лица) на две группы, избрав в качестве критерия дифференциации их организационно-правовую форму. Таким образом, место выполнения лицом управленческих функций является не только одним из обязательных специальных признаков субъекта, но и критерием разграничения схожих составов должностных и "служебных" преступлений.

Легальные дефиниции и перечни коммерческих и иных (некоммерческих) организаций содержатся в гражданском законодательстве. Так, в соответствии со ст.50 ГК РФ коммерческими признаются организации, преследующие извлечение прибыли в качестве основной цели своей деятельности. При этом они могут создаваться в различных организационно-правовых формах, в том числе как унитарные предприятия, производственные кооперативы, акционерные общества и т.д. Разными могут быть и формы их собственности (например, государственная федеральная, государственная субъектов Российской Федерации, муниципальная, общественных организаций, частная, смешанная и т.п.). К коммерческим организациям отнесены как государственные, так и муниципальные унитарные предприятия.

В отличие от органа государственного или муниципального управления предприятие в целом не выполняет управленческих функций, ими занята специальная группа людей - администрация, являющаяся органом управления данным предприятием. Однако, выступая в качестве равноправного партнера в гражданско-правовых отношениях, предприятие обладает правом на охрану своих интересов, к которым относится и его нормальное функционирование в целом, и управленческих структур в частности. Очевидно, что, относя лиц, выполняющих управленческие функции в коммерческих и иных организациях, к субъектам преступлений, предусмотренных главой 23 УК РФ, законодатель руководствовался прежде всего не способом из учреждения и не формой собственности, а организационно-правовой формой и содержанием соответствующих этой форме управленческих функций.

С учетом изложенного позицию законодателя, признающего управленцев коммерческих организаций, в том числе предприятий, субъектами преступлений, предусмотренных статьями главы 23 УК РФ, следует признать верной, поскольку их составы сконструированы с учетом особенностей и различий в объектах должностных и "служебных" уголовно-правовых деяний.

Вместе с тем на практике разграничение субъектов данных категорий деяний вызывает сложности. В частности, в Обзоре судебной практики Верховного Суда Российской Федерации за второй квартал 1998 г. (Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1998. N 11) приводится определение N 93 - 097 - 17 по делу Устинова, где указано, что "директор муниципального предприятия жилищно-коммунального хозяйства поселка за получение двух взяток признан субъектом должностного преступления и осужден". Изложенные в кассационной жалобе доводы о том, что предприятие жилищно-коммунального хозяйства по своему правовому статусу является коммерческой организацией, признаны судом необоснованными. Аргументируя свою позицию, суд сослался на то, что "согласно Уставу предприятия жилищно-коммунального хозяйства, зарегистрированному и утвержденному в установленном законом порядке, указанное предприятие по своей организационно-правовой форме - муниципальное, поставлено на учет в государственной налоговой инспекции по району и включено в государственный реестр налогоплательщиков с кодом формы собственности "14" - муниципальная собственность". В то же время признание судом данного предприятия муниципальным, хотя и является верным, однако отражает лишь форму его собственности, что не исключает отнесения его к категории коммерческих организаций (по характеру преследуемой цели). Естественно и то, что муниципальное предприятие жилищно-коммунального хозяйства не может быть отнесен ни к органам местного самоуправления, ни к муниципальным учреждениям. Не меняет положения и включение муниципального унитарного предприятия в государственный реестр налогоплательщиков с кодом формы собственности "14". Согласно основной схеме классификатора организационно-правовых хозяйствующих субъектов (утверждено постановлением Госкомстата России от 20 апреля 1993 г.) муниципальные предприятия также отнесены в раздел коммерческих организаций с кодом "43". Более того, вряд ли ссылки на существующие классификаторы могут служить основанием для уголовно-правовых решений, поскольку имеют узкоспецифическое назначение. Представляется, что позиция суда, сформулированная в рассмотренном определении, является не бесспорной, так как основана на неверном толковании норм УК РФ. В целях совершенствования и придания стабильности как следственной, так и судебной практике по должностным и "служебным" преступлениям необходимо выработать более точные, логически вытекающие из закона определения субъектов данных преступных деяний. Думается, эта задача для Пленума Верховного Суда Российской Федерации.

Проректор Иркутского юридического

института Генеральной прокуратуры

Российской Федерации

С.Макаров