Бюллетень судебной практики по гражданским делам Свердловского областного суда за третий квартал 2010 года (утв. постановлением президиума Свердловского областного суда от 20 октября 2010 г.)

I. Жилищные споры

1. Решение суда первой инстанции, которым признано право лица на приватизацию жилого помещения, отменено судебной коллегией, поскольку суд не учел, что лицом ранее приобреталось иное жилое помещение за счет бюджетных средств в рамках Закона Российской Федерации от 19 февраля 1993 года 4530-1 "О вынужденных переселенцах"

(Извлечение)

П. и В. обратились в суд с иском о признании за ними права на получение в собственность в порядке приватизации жилых помещений - двух комнат в трехкомнатной квартире - в равных долях.

Главное управление внутренних дел по Свердловской области (далее - ГУВД) обратилось со встречным исковым заявлением к П. и В. о признании недействительным решения жилищной комиссии ГУВД от 04 апреля 2007 года в части предоставления П., проходящему службу в ГУВД и с 09 декабря 1994 года состоящему на учете в качестве нуждающегося в улучшении жилищных условий, двух комнат в трехкомнатной квартире; о признании недействительным договора найма жилых помещений от 18 апреля 2007 года, заключенного между П. и ГУВД; о выселении П. и В.

В обоснование требований и возражений на встречные исковые требования истцы по первоначальному иску указывали, что решением жилищно-бытовой комиссии ГУВД от 04 апреля 2007 года истцу П. были предоставлены жилые помещения - две комнаты в трехкомнатной квартире. На основании вышеназванного решения между ГУВД и истцом П. был заключен договор социального найма указанных комнат. Истцы вселились в данные помещения и проживают в них по настоящее время. Истец П. систематически оплачивает содержание жилья и  коммунальные услуги. П. обращался в Администрацию г. Екатеринбурга по вопросу заключения договора приватизации вышеназванного жилого помещения, однако получил отказ, так как данный дом не включен в реестр муниципальной собственности.

Представитель ГУВД в обоснование возражений на требования П. и В. и своих исковых требований пояснил суду, что решением жилищно-бытовой комиссии ГУВД от 04 апреля 2007 года П. как сотруднику ГУВД, состоящему в очереди на получение жилья, предоставлены спорные жилые помещения. 19 апреля 2009 года П. обратился в жилищно-бытовую комиссию ГУВД по вопросу предоставления дополнительного жилого помещения, в связи с чем была проведена проверка ранее предоставленных П. документов. В ходе проверки из УФМС России по Свердловской области в ГУВД поступила информация о том, что 19 марта 2003 года Управлением по делам миграции ГУВД Свердловской области из средств федерального бюджета П. и его семье предоставлена безвозмездная субсидия на приобретение жилья в размере 614880 руб., поскольку с 26 января 1995 года по 16 января 2004 года П-вы состояли на учете как вынужденные переселенцы. Получив субсидию, П. приобрел жилой дом индивидуального типа. О получении субсидии и приобретении жилья П. не сообщил в жилищно-бытовую комиссию ГУВД. Таким образом, жилье П. и членам его семьи было предоставлено ГУВД незаконно.

Решением Верх-Исетского районного суда г. Екатеринбурга за П., В. признано право на приобретение в собственность в порядке приватизации жилых помещений - двух комнат в трехкомнатной квартире - по 1/2 доле в праве собственности каждому.

В иске ГУВД к П. и В. о признании решения о предоставлении жилых помещений по договору социального найма недействительным и о выселении отказано.

Проверив материалы дела, обсудив доводы кассационной жалобы, судебная коллегия пришла к следующему выводу.

Материалами дела установлено, что П. состоял в ГУВД на учете в качестве нуждающегося в улучшении жилищных условий с 09 декабря 1994 года. Кроме того, семья П-вых состояла на учете в качестве вынужденных переселенцев с 26 января 1995 года и снята с учета 16 января 2004 года в связи с утратой статуса вынужденных переселенцев.

09 октября 2003 года Управлением по делам миграции ГУВД Свердловской области из средств федерального бюджета выделена П. на семью из 4 человек безвозмездная субсидия на приобретение жилья в сумме 614880 руб. На эти деньги членами семьи П. в общую долевую собственность приобретен жилой дом. Указанный дом был отчужден истцами по договору купли-продажи от 23 мая 2009 года.

Согласно списку сотрудников ГУВД, состоящих в очереди на получение жилья, П. в составе семьи из 4 человек проживал в жилом помещении - квартире, принадлежащей на праве общей совместной собственности К-вым (родственникам супруги П.). В. указанной квартире члены семьи П-вых были зарегистрированы в период с мая по сентябрь 2009 года. На 08 декабря 2009 года семья П-вых зарегистрирована в спорном жилом помещении.

Рассматривая заявленные требования, суд исходил из наличия оснований для предоставления П. и членам его семьи жилого помещения на условиях социального найма.

Предметом спора по встречному иску являлась проверка законности принятого решения о предоставлении спорных жилых помещений. Указанный спор касался прав и обязанностей П. и В. и других членов семьи П., которые к участию в деле привлечены не были.

Представитель ГУВД указывал также на то, что П. приобретал жилой дом на бюджетные средства, полученные в соответствии с Законом Российской Федерации от 19 февраля 1993 года 4530-1 "О вынужденных переселенцах". Субсидия предоставлена при условии, что в дальнейшем лицо, получившее субсидию, исключается из числа нуждающихся в улучшении жилищных условий.

Выводы суда основаны на том, что на момент постановки П. на учет граждан, нуждающихся в улучшении жилищных условий, он являлся нуждающимся в улучшении жилищных условий, так как проживал в двухкомнатной  квартире родителей жены. П. не был снят с учета, когда перестал являться нуждающимся в улучшении жилищных условий, а на период рассмотрения настоящего гражданского дела он не имеет другого жилья, кроме спорного. Данные о наличии жилого дома в другом населенном пункте ГУВД не запрашивались и П. не подавались. Следовательно, по месту своего постоянного жительства и работы семья П-вых не была обеспечена жильем.

На момент предоставления спорных помещений порядок предоставления жилых помещений определялся гл. 7 Жилищного кодекса Российской Федерации с учетом положений Закона Свердловской области от 22 июля 2005 года 96-ОЗ "О признании граждан малоимущими в целях предоставления им по договорам социального найма жилых помещений муниципального жилищного фонда на территории Свердловской области".

Вопрос о сохранении за П. и членами его семьи права на получение жилого помещения на условиях договора социального найма с учетом фактических обстоятельств, установленных судом, подлежит рассмотрению в соответствии со ст. 6 Федерального закона от 29 декабря 2004 года 189-ФЗ "О введении в действие Жилищного кодекса Российской Федерации".

Решение суда отменено, дело направлено на новое рассмотрение.

(Определение судебной коллегии по гражданским делам от 10 июня 2010 года, дело 33-6698/2010)

II. Вопросы применения социального законодательства

2. Периоды учебных отпусков подлежат включению в стаж работы, дающей право на досрочное назначение пенсии по старости

(Извлечение)

В. обратилась в суд с иском к Государственному учреждению Управление Пенсионного фонда Российской Федерации в г. Лесном (далее - УПФ Российской Федерации) о признании за ней права на получение досрочной трудовой пенсии по старости в связи с осуществлением педагогической деятельности в государственных и муниципальных учреждениях для детей со дня обращения с иском; об обязании ответчика назначить ей трудовую пенсию по старости досрочно, включив в стаж периоды работы в должности педагога МУДО "Детская музыкальная школа", в должности преподавателя МУДО "Детская музыкальная школа", в должности педагога в вечерней музыкальной школе.

Решением суда иск В. удовлетворен частично.

В кассационной жалобе В. просила решение изменить. Указывала, что не согласна с решением в части отказа во включении в педагогический стаж периодов нахождения в учебном отпуске, поскольку ранее действовавшим Положением "О порядке исчисления стажа для назначения пенсий за выслугу лет работникам просвещения и здравоохранения", утвержденным Постановлением Совета Министров СССР от 17 декабря 1959 года 1397, время обучения в педагогическом учебном заведении засчитывалось в льготный стаж, если этому времени непосредственно предшествовала и за ним следовала педагогическая деятельность. Учебные отпуска предоставлялись в соответствии со ст. 198 КЗоТ РСФСР с сохранением заработной платы.

Проверив материалы дела и обжалуемое решение, судебная коллегия нашла решение суда подлежащим отмене в части по следующим основаниям.

В силу подп. 19 п. 1 ст. 27 Федерального закона от 17 декабря 2001 года 173-ФЗ "О трудовых пенсиях в Российской Федерации" (далее - Федеральный закон от 17 декабря 2001 года 173-ФЗ) трудовая пенсия по старости назначается лицам, не менее 25 лет осуществлявшим педагогическую деятельность в государственных и муниципальных учреждениях для детей, независимо от их возраста.

С учетом того, что истцом было заявлено требование о признании права на досрочное назначение трудовой пенсии по старости в связи с осуществлением педагогической деятельности, весь трудовой стаж В. подлежал оценке судом, поскольку период выполнения педагогической деятельности входит в предмет доказывания по данному спору.

Как следует из материалов дела, решением УПФ Российской Федерации в стаж В. не были включены периоды нахождения истца в учебных отпусках во время работы в должности преподавателя в МУДО "Детская музыкальная школа" г. Сухого Лога и в должности педагога во Дворце пионеров Управления образования г. Свердловск-45 (всего 8 месяцев 11 дней). В указанные периоды нахождения в учебных отпусках за В. в соответствии со ст. 198 КЗоТ РСФСР сохранялись место работы и средний заработок.

Включение данных периодов в специальный трудовой стаж предусматривалось как ранее действовавшим, так и действующим в настоящее время законодательством: согласно ст. 196 КЗоТ РСФСР рабочим и служащим, обучавшимся в вечерних и заочных высших и средних специальных учебных заведениях, предоставлялись оплачиваемые в установленном порядке отпуска в связи с обучением, а также другие льготы; в соответствии со ст. ст. 174-177 Трудового кодекса Российской Федерации работникам, совмещающим работу с обучением, предоставляются дополнительные отпуска, которые по согласованию между работником и работодателем могут присоединяться к ежегодным отпускам. Возможность присоединения учебного отпуска к ежегодному оплачиваемому отпуску позволяет отнести учебные отпуска по своему правовому режиму при реализации права на пенсию к ежегодным оплачиваемым отпускам, включение которых в специальный стаж предусмотрено законодательством.

В связи с вышеизложенным периоды учебных отпусков должны быть включены в стаж В. на соответствующих видах работ. На дату обращения В. за назначением досрочной трудовой пенсии ее стаж составил 25 лет 7 месяцев 2 дня.

Таким образом, судебной коллегией установлено наличие предусмотренных подп. 19 п. 1 ст. 27 Федерального закона от 17 декабря 2001 года 173-ФЗ условий для назначения досрочной трудовой пенсии по старости в связи с осуществлением педагогической деятельности в учреждениях для детей в течение не менее 25 лет с даты обращения истца с иском.

(Определение судебной коллегии по гражданским делам от 10 июня 2010 года, дело 33-6318/2010)

3. Периоды работы лиц, привлеченных в годы Великой Отечественной войны в несовершеннолетнем возрасте к трудовой деятельности, включаются в общий трудовой стаж, необходимый для назначения трудовой пенсии

(Извлечение)

Т. обратилась в суд с иском к Государственному учреждению Управление Пенсионного фонда Российской Федерации в Тугулымском районе (далее - УПФ Российской Федерации) о включении в общий трудовой стаж периодов работы с 07 февраля 1943 года по 31 декабря 1945 года и с 01 июля 1947 года по 01 июля 1951 года.

В обоснование иска Т. указала, что родилась в 1933 году, во время войны с 10 лет начала работать наравне со взрослыми полный рабочий день в колхозе. За работу во время войны была награждена медалью, является ветераном Великой Отечественной войны, ранее являлась тружеником тыла, за труд во время войны ежегодно получает награды.

При обращении в УПФ Российской Федерации вышеприведенные спорные периоды работы Т. не были включены в ее общий трудовой стаж, что лишило ее возможности получить соответствующие надбавки. Т. просила установить факт работы в колхозе во время войны с 07 февраля 1943 года по 31 декабря 1945 года и с 01 июля 1947 года по 01 июля 1951 года, зачесть указанные периоды в общий трудовой стаж.

Представитель ответчика УПФ Российской Федерации возражал против заявленных требований.

Судом постановлено решение об отказе Т. в удовлетворении исковых требований в полном объеме.

Проверив материалы дела, обсудив доводы, изложенные в кассационной жалобе, судебная коллегия отменила решение суда в части отказа в удовлетворении требований Т. о включении периода ее работы с 07 февраля 1943 года по 31 декабря 1945 года в общий трудовой стаж по следующим основаниям.

Указом Президента Российской Федерации от 10 декабря 1993 года 2123 "О повышении пенсии в соответствии с пунктом "ж" статьи 110 Закона РСФСР "О государственных пенсиях в РСФСР" гражданам, родившимся до 31 декабря 1931 года" в связи с многочисленными обращениями граждан по вопросу подтверждения стажа работы в годы Великой Отечественной войны, дающего право на повышение пенсии в соответствии с п. "ж" ст. 110 Закона РСФСР от 20 ноября 1990 года 340-1 "О государственных пенсиях в Российской Федерации", учитывая, что в этот период к труду привлекались несовершеннолетние граждане, работа которых не всегда документально оформлялась, и во исполнение пп. 2 и 3 Указа Президента Российской Федерации от 07 октября 1993 года 1598 "О правовом регулировании в период поэтапной конституционной реформы в Российской Федерации" постановлено повышение пенсии, предусмотренное п. "ж" ст. 110 Закона РСФСР "О государственных пенсиях в РСФСР", гражданам, родившимся до 31 декабря 1931 года включительно, производить без истребования доказательств времени работы, определенных ст. ст. 96 и 97 указанного Закона.

В силу нормативного характера Указа Президента Российской Федерации от 07 октября 1993 года 1598 можно считать общеизвестными и в соответствии с ч. 1 ст. 61 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации не нуждающимися в доказывании отраженные в преамбуле Указа Президента Российской Федерации от 10 декабря 1993 года 2123 следующие обстоятельства: в период Великой Отечественной войны к труду привлекались несовершеннолетние граждане, работа которых не всегда документально оформлялась.

Кроме того, как следует из материалов дела, Т. награждена медалью "За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.", что подтверждается соответствующим удостоверением.

Согласно подп. "б" п. 2 Положения о порядке вручения медалей "За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941 - 1945 гг.", утвержденного Секретариатом Президиума Верховного Совета СССР 21 августа 1945 года, принятого в соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР от 06 июня 1945 года и Положением о медали "За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.", медали "За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг." вручаются, в частности, колхозникам и колхозницам, перевыполнявшим установленный в колхозах минимум трудодней и соблюдавшим трудовую дисциплину в колхозах; престарелым колхозникам и колхозницам, принимавшим участие в работах колхозов во время Отечественной войны, а также колхозной молодежи, участвовавшей в этот период в работах колхозов, медали вручаются при выработке ими количества трудодней и менее установленного в колхозах минимума.

При таких обстоятельствах у суда не было оснований для отказа в удовлетворении исковых требований о включении в общий трудовой стаж истца периода работы с 07 февраля 1943 года по 31 декабря 1945 года.

(Определение судебной коллегии по гражданским делам от 29 июля 2010 года, дело 33-8786/2010)

4. Период работы лица в должности фельдшера (медицинской сестры) в военном комиссариате не включается в стаж работы, дающей право на досрочное назначение трудовой пенсии по старости, ввиду отсутствия указанного учреждения в Номенклатуре учреждений здравоохранения, утвержденной Приказом Минздрава России от 03 ноября 1999 года 395, и в Списке профессий и должностей работников здравоохранения и санитарно-эпидемиологических учреждений, лечебная и иная работа которых по охране здоровья населения дает право на пенсию за выслугу лет, утвержденном Постановлением Правительства Российской Федерации от 06 сентября 1991 года 464

(Определение судебной коллегии по гражданским делам от 24 августа 2010 года, дело 33-9927/2010)

III. Споры, вытекающие из кредитных и заемных правоотношений

5. Суд правомерно признал, что действия банка по взиманию платы за открытие и ведение ссудного счета применительно к п. 1 ст. 16 Закона Российской Федерации от 07 февраля 1992 года 2300-1 "О защите прав потребителей" ущемляют установленные законом права потребителей, а условия кредитного договора о взимании комиссии за ведение ссудного счета ничтожны

 (Извлечение)

К. обратился в суд с иском к ООО КБ "Р" о признании сделки недействительной в части и применении последствий недействительности сделки.

В обоснование иска К. указал, что 05 сентября 2007 года между ним и ответчиком был заключен кредитный договор на сумму 163500 руб. на срок 36 месяцев. Сумма кредита в размере 150000 руб. была перечислена на счет в сберегательном банке. Истец считал, что при заключении кредитного договора в нарушение ст. 16 Закона Российской Федерации от 07 февраля 1992 года 2300-1 "О защите прав потребителей" (далее - Закон "О защите прав потребителей") банк обязал его получить и иные услуги, в которых он не нуждался. Так, в обязательном порядке в ООО КБ "Р" открыт счет в рублях, вместе с тем сумма кредита была перечислена на счет истца в сберегательном банке. Кроме того, указал, что в качестве обязательной услуги ему было предложено подключение к программе страхования. Также сообщил, что в нарушение Закона "О защите прав потребителей" с него взималась комиссия за обслуживание кредита в размере 1% в месяц от общей суммы кредита. Считал, что обслуживание кредита - неотъемлемая часть кредитования, и банк в любом случае обязан это делать, взимание с него платы за обслуживание кредита неправомерно. Истец просил исключить из суммы кредита комиссию за подключение к программе страхования и считать сумму кредита равной 150000 руб., признать кредитный договор в части взимания комиссии за обслуживание кредита, за подключение к программе страхования и в части взимания комиссии по указанной программе недействительным, произвести перерасчет; установить сумму задолженности по кредиту на 06 июля 2009 года в размере 84239 руб. 50 коп.; обязать ответчика производить списание задолженности в следующей очередности: сумму неустойки, начисленную в связи с просрочкой исполнения обязательства, просроченные суммы процентов, просроченные суммы в погашение кредита, сумму очередного ежемесячного платежа.

Заочным решением Верх-Исетского районного суда г. Екатеринбурга иск К. удовлетворен частично.

Признано недействительным условие договора, в соответствии с которым на заемщика возлагается обязанность по уплате комиссии за обслуживание кредита.

На ООО КБ "Р" возложена обязанность произвести перерасчет задолженности по кредитному договору, заключенному между К. и ООО КБ "Р", на сумму 24525 руб.

В остальной части исковых требований отказано.

В кассационной жалобе представитель ответчика просил решение суда отменить. Указывал на то, что выводы суда не соответствуют обстоятельствам дела, поскольку все положения договора основаны на требованиях закона, до заключения договора истец был полностью проинформирован об условиях договора, в том числе и о взимании комиссии за обслуживание кредита, что подтверждается собственноручной подписью истца. Представитель ответчика считал, что иск был мотивирован нежеланием истца выплачивать кредит, поскольку у него уже имеется задолженность перед банком.

Изучив доводы жалобы, проверив материалы дела в пределах доводов кассационной жалобы, судебная коллегия оснований для отмены решения не нашла.

При рассмотрении дела суд правильно установил обстоятельства, имеющие значение для дела, в соответствии со ст. 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации дал представленным доказательствам оценку в их совокупности и пришел к обоснованным выводам.

Общие положения о кредитном договоре закреплены в ст. 819 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Как следует из материалов дела, между истцом и ответчиком был заключен кредитный договор, общая сумма кредита с учетом комиссии за подключение к программе страхования составила 163500 руб.

Разрешая исковые требования о признании незаконным взимания комиссии за расчетно-кассовое обслуживание, суд первой инстанции обоснованно указал на неправомерность такого взимания.

Согласно ст. 9 Федерального закона от 26 января 1996 года 15-ФЗ "О введении в действие части второй Гражданского кодекса Российской Федерации", п. 1 ст. 1 Закона "О защите прав потребителей" отношения в области защиты прав потребителей регулируются Гражданским кодексом Российской Федерации, Законом "О защите прав потребителей", другими федеральными законами и принимаемыми в соответствии с ними иными нормативными правовыми актами Российской Федерации.

В соответствии с п. 1 ст. 819 Гражданского кодекса Российской Федерации по кредитному договору банк или иная кредитная организация обязуется предоставить денежные средства (кредит) заемщику в размере и на условиях, предусмотренных договором, а заемщик обязуется возвратить полученную денежную сумму и уплатить проценты за нее.

В силу п. 1 ст. 16 Закона "О защите прав потребителей" условия договора, ущемляющие права потребителя по сравнению с правилами, установленными законами или иными правовыми актами Российской Федерации в области защиты прав потребителей, признаются недействительными.

Проанализировав положения ст. ст. 845, 846 Гражданского кодекса Российской Федерации, а также положения Федерального закона от 02 декабря 1990 года 395-1 "О банках и банковской деятельности", суд первой инстанции обосновано пришел к выводу о том, что открытие и ведение ссудного счета не относятся к числу банковских операций, взимание комиссии за данные действия не соответствует закону.

Из Положения Банка России от 26 марта 2007 года 302-П "О правилах ведения бухгалтерского учета в кредитных организациях, расположенных на территории Российской Федерации" следует, что к условиям предоставления и погашения кредита (кредиторская обязанность банка) относятся открытие и ведение банком ссудного счета.

Как правильно указал суд первой инстанции, ссудные счета не являются банковскими счетами и используются для отражения на балансе банка образования и погашения ссудной задолженности, то есть операций по предоставлению заемщикам и возврату ими денежных средств (кредитов) в соответствии с заключенными кредитными договорами. Это императивно установленная обязанность банка по ведению бухгалтерского учета размещенных денежных средств, необходимость исполнения которой от волеизъявления сторон по кредитному договору не зависит.

Таким образом, действия банка по открытию и ведению ссудного счета нельзя квалифицировать как самостоятельную банковскую услугу.

Более того, указанный вид комиссии нормами Гражданского кодекса Российской Федерации, Закона "О защите прав потребителей", других федеральных законов и иных нормативных правовых актов Российской Федерации не предусмотрен.

Учитывая изложенное, судебная коллегия согласилась с выводом суда первой инстанции о том, что действия банка по взиманию платы за открытие и ведение ссудного счета применительно к п. 1 ст. 16 Закона "О защите прав потребителей" ущемляют установленные законом права потребителей, а условия кредитного договора о взимании комиссии за ведение ссудного счета ничтожны.

Признав в данной части условие кредитного договора незаконным, суд обоснованно произвел перерасчет задолженности истца по договору. Расчет сторонами не оспаривался.

Решение Верх-Исетского районного суда г. Екатеринбурга от 13 октября 2009 года оставлено без изменения, кассационная жалоба - без удовлетворения.

(Определение судебной коллегии по гражданским делам от 25 мая 2010 года, дело 33-5979/2010)

6. Согласно ст. ст. 391, 392 Гражданского кодекса Российской Федерации перевод долга по возврату кредита и уплате процентов на третье лицо возможен с письменного согласия банка, а поскольку перевод долга оформляется трехсторонним соглашением (банка, заемщика и третьего лица), расписка третьего лица, содержащая обязательство погасить взятые кредиты, не удостоверяет передачу ему заемщиком денежных средств, не свидетельствует о переводе долга и не порождает обязанности его уплаты

(Извлечение)

С. обратилась в суд с иском к Б. о взыскании долга по договору займа, указав, что она взяла в пользу ответчика Б. по ее просьбе в ОАО "Банк У" два кредита в размере 70000 руб. и 60000 руб., на общую сумму 130000 руб. Эти денежные средства она передала в долг Б., которая выдала ей расписку от 14 сентября 2009 года о получении данной суммы и об обязательстве полностью погасить вышеуказанные кредиты. Однако Б. платежи в погашение кредитов не производила, денежные средства ей также не возвращала, а в настоящее время отказывается от погашения долга, оспаривая факт заключения договора займа и получения от нее денежных средств. В соответствии со ст. ст. 807, 808, 810 Гражданского кодекса Российской Федерации С. просила взыскать с Б. в свою пользу долг по договору займа в сумме 130000 руб.

В судебном заседании истец С. поддержала заявленные требования и указала, что с октября-ноября 2008 года ответчик Б. перестала погашать кредиты, которые С. взяла для нее. Она узнала об этом от представителей службы безопасности банка, которые сообщили, что на 26 декабря 2009 года по первому кредитному договору задолженность составляла 152158 руб., по второму - 85326 руб. Ей предложили переоформить кредиты, что она и сделала. В настоящее время указанные кредиты, которые она брала в пользу Б., закрыты в связи с переоформлением. Новые кредитные обязательства у нее оформлены на суммы 50000 руб. и 60000 руб. с внесением платежей в счет погашения кредитов в течение пяти лет. Кроме того, она активировала для Б. карточку банка "Р" на сумму 15000 руб. Эту сумму долга Б. также ей не возвратила, в связи с чем она попросила Б. оформить расписку от 14 сентября 2009 года с обязательством возвратить сумму долга в размере 130000 руб. Расписка оформлена позднее передачи денежных сумм без принуждения ответчика к этому в присутствии свидетеля А. Свидетель Т. также удостоверила эту расписку, но позднее. С. уже обращалась с иском к мировому судье, которым принято решение о взыскании с Б. в ее пользу суммы долга по иным договорам займа. Подлинник договора займа (расписки) от 14 сентября 2009 года также был передан ею мировому судье, хотя требований о взыскании долга по указанной расписке она не предъявляла и решение по этому поводу не принято.

Ответчик Б. иск не признала, пояснив, что указанные в иске кредиты истец С. брала для своего сына, который взял ипотечный кредит на покупку квартиры. Она не просила С. брать для нее кредиты в банке и не получала от истца указанные денежные средства. Действительно, 14 сентября 2009 года ею была написана расписка о получении кредитных денежных средств, в которой она обязалась производить платежи в погашение кредитов. Однако она написала расписку под влиянием обмана со стороны истца. Расписка фактически была безденежной, она не получала по ней сумму займа, что подтвердила истец С. в своих пояснениях. Кроме того, при написании расписки никаких свидетелей не было, они были вдвоем с С., а А. и Т. подписали расписку по просьбе истца, хотя не присутствовали при ее составлении. С учетом вышеизложенного Б. полагала, что сделка, подтвержденная распиской от 14 сентября 2009 года, является недействительной. Кредиты были оформлены на истца, соответственно, она сама должна была производить их погашение. В настоящее время данные кредиты погашены. Истец С. получила новые кредиты на сумму 110000 руб. в другом банке. Это иные договоры, на которые даже не указано в расписке и которые не связаны с ранее возникшими между ними отношениями.

Решением суда исковые требования С. удовлетворены. С Б. в пользу С. взысканы задолженность по договору займа в размере 130000 руб. и государственная пошлина в доход государства в сумме 3800 руб.

Проверив материалы дела, обсудив доводы кассационной жалобы, судебная коллегия сочла решение суда подлежащим отмене по следующим основаниям.

В соответствии с п. 1 ст. 807 Гражданского кодекса Российской Федерации по договору займа одна сторона (займодавец) передает в собственность другой стороне ( заемщику) деньги или другие вещи, определенные родовыми признаками, а заемщик обязуется возвратить займодавцу такую же сумму денег (сумму займа) или равное количество других полученных им вещей того же рода и качества. Договор займа считается заключенным с момента передачи денег или других вещей.

В силу п. 1 ст. 808 Гражданского кодекса Российской Федерации договор займа между гражданами должен быть заключен в письменной форме, если его сумма превышает не менее чем в десять раз установленный законом минимальный размер оплаты труда. В соответствии с п. 2 ст. 808 указанного Кодекса в подтверждение договора займа и его условий может быть представлена расписка заемщика.

Из материалов дела следует, что согласно расписке от 14 сентября 2009 года С. взяла в ОАО "Банк У" в пользу Б. два кредита. При этом Б. указала в расписке: "Я погашаю кредиты мин. платежами, т.к. осталась на 1 ст. работать в связи с кризисом. Обязуюсь потихоньку их выплачивать до полного погашения". Расписка датирована 14 сентября 2009 года, подписана Б. и двумя свидетелями. В материалах дела имеются также представленные истцом кредитные договоры от 11 декабря 2007 года и от 25 мая 2008 года на сумму соответственно 70000 руб. и 60000 руб., заключенные между ОАО "Банк У" и заемщиком С. Истец С. указала, что полученные по этим договорам денежные средства она передала в долг Б.

Путем сопоставления договоров и исходя из толкования представленной расписки, суд пришел к выводу о том, что расписка от 14 сентября 2009 года содержит все необходимые условия договора займа: указание на стороны договора - займодавца С. и заемщика Б., размер полученной Б. в долг денежной суммы - 130000 руб. Таким образом, расписка позволяет определенно установить наличие обязательства Б. погасить кредиты на общую сумму 130000 руб., взятые для нее С.

Однако судебная коллегия считает данные выводы суда преждевременными.

Как указано выше, в подтверждение договора займа и его условий могут быть представлены расписка заемщика или иной документ, удостоверяющие факт передачи займодавцем заемщику определенной денежной суммы или определенного количества вещей. То есть договор займа считается заключенным после передачи займодавцем заемщику денег, а подтверждением заключения договора может являться письменный документ, удостоверяющий факт передачи денег.

Из представленной в материалах дела расписки не усматривается факт передачи истцом ответчику денежных средств, не указана в расписке и сумма этих денежных средств. Договор займа от 14 сентября 2009 года, на который в обоснование своих требований ссылается истец, содержит обязательство Б. погашать взятые С. кредиты, а не удостоверяет факт передачи заемщику денежных средств. Перевод долга по возврату кредита и уплате процентов на третье лицо предусмотрен условиями кредитных договоров, в соответствии с которыми с письменного согласия банка заемщик вправе перевести свой долг по возврату кредита, уплате процентов и штрафных санкций на третье лицо. Перевод долга оформляется соглашением банка, заемщика и третьего лица (ст. ст. 391, 392 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Суд не проверил, обращалась ли С. в банк с заявлением о переводе своего долга по погашению кредитов на третье лицо - Б. Кроме того, в материалах дела имеется лишь ксерокопия расписки, подлинник которой находится в материалах гражданского дела по иску С. к Б. о взыскании долга. Данное дело не приложено к рассматриваемому, что лишило судебную коллегию возможности проверить, являлась ли данная расписка как долговой документ предметом рассмотрения в суде по иску о взыскании суммы долга.

Из ответа банка на судебный запрос следует, что на имя С. было выдано два кредита: 11 декабря 2007 года на сумму 70000 руб. и 25 мая 2008 года на сумму 60000 руб. В настоящее время данные кредиты закрыты в связи с переоформлением по программе рефинансирования. Согласно приложенным выпискам из лицевых счетов по данным кредитам производилось частичное погашение задолженности. О частичных выплатах ответчиком сумм в счет погашения кредитов заявляла и истец С. Суд взыскал с Б. в пользу С. полную сумму кредитов - 130000 руб., не выяснив, вносились ли денежные средства в счет погашения кредитов, кем они были внесены, на основании каких документов, в какой сумме, каков остаток заемных средств, подлежащих погашению, с учетом того, что в настоящее время данные кредиты переоформлены на меньшие суммы - 50000 руб. и 60000 руб.

Не проверены судом и доводы ответчика о том, что расписка написана под влиянием обмана со стороны истца и является недействительной, безденежной, содержит дописки в виде указаний на свидетелей, которые, по словам ответчика, не присутствовали в момент составления расписки.

Решение отменено, дело возвращено на новое рассмотрение в тот же суд.

(Определение судебной коллегии по гражданским делам от 19 августа 2010 года, дело 33-9858/2010)

IV. Трудовые споры

7. Отказывая в удовлетворении иска о признании незаконным увольнения работника на основании подп. "а" п. 6 ч. 1 ст. 81 Трудового кодекса Российской Федерации и восстановлении на работе, суд не учел положения ст. 123 Трудового кодекса Российской Федерации, из которых следует, что отдельным категориям работников в случаях, предусмотренных указанным Кодексом или иными федеральными законами, ежегодный оплачиваемый отпуск предоставляется по их желанию в удобное для них время

(Извлечение)

С 10 октября 2006 года З. работал в ОАО "Б" в должности начальника отдела безопасности. Приказом от 30 декабря 2009 года он был уволен на основании подп. "а" п. 6 ч. 1 ст. 81 Трудового кодекса Российской Федерации за прогул без уважительных причин.

Не согласившись с увольнением, считая его незаконным и необоснованным, истец обратился в суд с иском о признании увольнения незаконным, восстановлении его на работе в ранее занимаемой должности начальника отдела безопасности с 31 декабря 2009 года, о взыскании с ответчика заработной платы за время вынужденного прогула и компенсации морального вреда в размере 380000 руб., расходов по оплате услуг представителя в сумме 5000 руб.

Судом постановлено решение, которым в иске отказано в полном объеме.

В кассационной жалобе истец З. просил решение отменить, ссылаясь на то, что при рассмотрении дела суд неверно определил обстоятельства, имеющие значение для дела, неправильно применил нормы материального права. Считал, что прогул он не совершал, так как заявление о предоставлении отпуска подано им надлежащим образом и поступило в адрес работодателя своевременно. Полагал, что ответственность за отсутствие приказа о его уходе в очередной отпуск полностью лежит на его руководителе, который согласно установленному порядку должен был рассмотреть заявление и передать его для дальнейшего согласования председателю правления ОАО "Б". Истец полагал также, что относится к категории работников, которым ежегодный оплачиваемый отпуск предоставляется по их желанию в удобное для них время.

Изучив доводы жалобы, проверив материалы дела, судебная коллегия нашла решение суда подлежащим отмене в соответствии со ст. 362 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в части отказа в удовлетворении исковых требований о восстановлении на работе, взыскании заработной платы за время вынужденного прогула, компенсации морального вреда в связи с допущенными при постановлении решения нарушениями норм материального и процессуального права с вынесением в указанной части нового решения.

Как установлено судом первой инстанции, 19 ноября 2009 года истец написал на имя председателя правления ОАО "Б" заявление о предоставлении ему отпуска с 30 ноября 2009 года на 12 календарных дней, согласовал заявление у директора Екатеринбургского филиала и направил по факсимильной связи работодателю в г. Казань.

Делая вывод о самовольном использовании истцом дней отпуска, совершении прогула, суд первой инстанции указал, что 30 ноября 2009 года истец, не ознакомившись с приказом о предоставлении отпуска и не получив разрешения работодателя в иной форме, покинул рабочее место и отсутствовал на работе до 14 декабря 2009 года, в связи с чем на законных основаниях был уволен в соответствии с подп. "а" п. 6 ч. 1 ст. 81 Трудового кодекса Российской Федерации. При этом суд полагал, что основания для увольнения законны, а предусмотренный трудовым законодательством порядок увольнения истца соблюден.

С таким выводом суда судебная коллегия не согласилась в силу следующего.

В соответствии с положениями подп. "а" п. 6 ч. 1 ст. 81 Трудового кодекса Российской Федерации трудовой договор может быть расторгнут работодателем в случае однократного грубого нарушения работником трудовых обязанностей, в том числе прогула, то есть отсутствия на рабочем месте без уважительных причин в течение всего рабочего дня (смены), независимо от его (ее) продолжительности, а также в случае отсутствия на рабочем месте без уважительных причин более четырех часов подряд в течение рабочего дня (смены).

Исходя из руководящих разъяснений, содержащихся в Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 17 марта 2004 года 2, если трудовой договор с работником расторгнут на основании подп. "а" п. 6 ч. 1 ст. 81 Трудового кодекса Российской Федерации за прогул, необходимо учитывать, что увольнение по этому основанию, в частности, может быть произведено за самовольное использование дней отгулов, а также за самовольный уход в отпуск (основной, дополнительный). При этом необходимо учитывать, что не является прогулом использование работником дней отдыха в случае, если работодатель в нарушение предусмотренной законом обязанности отказал в их предоставлении и время использования работником таких дней не зависело от усмотрения работодателя.

Указанные положения судом при проверке законности увольнения истца во внимание приняты не были.

Как следует из материалов дела, в заявлении от 12 мая 2009 года истец просил работодателя предоставить ему отпуск с 27 мая 2009 года на 16 календарных дней в соответствии с графиком отпусков на 2009 год.

Из заявления истца от 12 мая 2009 года усматривается, что истец просил предоставить ему часть отпуска в количестве 16 дней. На заявлении имеется отметка представителя работодателя о согласовании времени и порядка предоставления отпуска путем разделения отпуска на части. В результате согласования порядка предоставления отпуска путем его разделения на части  работодателем издан приказ от 14 мая 2009 года о предоставлении истцу отпуска продолжительностью 16 календарных дней.

В соответствии с положениями ст. 125 Трудового кодекса Российской Федерации по соглашению между работником и работодателем ежегодный оплачиваемый отпуск может быть разделен на части. При этом хотя бы одна из частей этого отпуска должна быть не менее 14 календарных дней. Отзыв работника из отпуска допускается только с его согласия.

Неиспользованная в связи с этим часть отпуска в соответствии с положениями ст. 125 указанного Кодекса должна быть предоставлена по выбору работника в удобное для него время в течение текущего рабочего года или присоединена к отпуску за следующий рабочий год.

Таким образом, исходя из смысла нормативных положений ст. 125 Трудового кодекса Российской Федерации, выразив согласие на разделение отпуска на части путем подписания заявления истца и издания приказа от 14 мая 2009 года, работодатель тем самым дал согласие на наступление соответствующего юридически значимого последствия в виде права работника использовать оставшуюся часть отпуска по своему выбору в удобное для него время в течение текущего года.

В заявлении от 19 ноября 2009 года работник выразил желание использовать вторую часть отпуска продолжительностью 12 календарных дней с 30 ноября 2009 года, воспользовавшись своим правом, уведомив об этом работодателя своевременно - за 11 календарных дней. Факт своевременного получения данного заявления работодателем не оспаривается. Вместе с тем в нарушение ранее достигнутой договоренности и положений ст. 125 Трудового кодекса Российской Федерации работодатель уволил истца за прогул, в то время как работник отсутствовал на работе в связи с нахождением в отпуске. Доказательств отзыва работника из отпуска, наличия для этого оснований, предусмотренных ст. 125 Трудового кодекса Российской Федерации, ответчик суду не представил.

Кроме того, как пояснил истец, работодатель при приеме истца на работу был осведомлен относительно наличия у супруги истца статуса военнослужащей. Вместе с тем доказательств учета данного обстоятельства при составлении графика отпусков на 2009 год ответчик суду не представил, на их наличие в судебном заседании не ссылался, в то время как в соответствии с положениями ст. 123 Трудового кодекса Российской Федерации при составлении графика отпусков работодатель должен учитывать, что отдельным категориям работников в случаях, предусмотренных указанным Кодексом, иными федеральными законами, ежегодный оплачиваемый отпуск предоставляется по их желанию и в удобное для них время. Из материалов дела следует, что истец использовал вторую часть отпуска одновременно с предоставлением отпуска его супруге, являющейся военнослужащей. Данное обстоятельство ответчиком не оспаривается. Согласно нормативным положениям п. 11 ст.11 Федерального закона от 27 мая 1998 года 76-ФЗ "О статусе военнослужащих" отпуск супругам военнослужащих по их желанию предоставляется одновременно с отпуском военнослужащих.

При таких обстоятельствах законных оснований для увольнения истца за прогул не имелось. В действиях истца по использованию второй части отпуска в соответствии с достигнутой между истцом и ответчиком договоренностью о разделении отпуска на части и предоставлении второй части отпуска одновременно с отпуском супруги, являющейся военнослужащей, нет признаков виновного противоправного поведения. Признаков дисциплинарного проступка, определение которого дается в ст. 192 Трудового кодекса Российской Федерации, в действиях истца не имеется.

В соответствии со ст. 394 Трудового кодекса Российской Федерации, исходя из разъяснений, содержащихся в Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 17 марта 2004 года 2, судебная коллегия признала увольнение истца за прогул на основании приказа от 30 декабря 2009 года незаконным в связи с отсутствием дисциплинарного проступка в качестве основания привлечения истца как работника к дисциплинарной ответственности.

Согласно ст. 394 Трудового кодекса Российской Федерации в случае признания увольнения незаконным работник должен быть восстановлен на прежней работе.

Решение суда в части отказа в удовлетворении исковых требований о восстановлении на работе, взыскании заработка за время вынужденного прогула, компенсации морального вреда отменено. Вынесено новое решение.

Исковые требования З. к ОАО "Б" о признании увольнения незаконным, восстановлении на работе в ранее занимаемой должности, взыскании заработной платы за время вынужденного прогула, компенсации морального вреда удовлетворены частично.

Увольнение З. признано незаконным. З. восстановлен на прежней работе в должности начальника отдела безопасности ОАО "Б" с 31 декабря 2009 года.

С ОАО "Б" в пользу З. взысканы средняя заработная плата за время вынужденного прогула в сумме 185783 руб. 50 коп. с удержанием из этой суммы причитающихся к уплате обязательных платежей, компенсация морального вреда - 5000 руб., расходы на оплату услуг представителя - 1000 руб.

В удовлетворении остальной части иска отказано.

(Определение судебной коллегии по гражданским делам от 29 июня 2010 года, дело 33-7337/2010)

V. Споры, вытекающие из договора страхования

8. Требование, предъявленное в порядке суброгации лицу, ответственному за вред, вытекает из закона, а не из договора страхования, в связи с чем установленный п. 1 ст. 966 Гражданского кодекса Российской Федерации срок исковой давности два года неприменим

(Определение судебной коллегии по гражданским делам от 27 июля 2010 года, дело 33-7950/2010)

9. Отказывая в удовлетворении иска к объединению страховщиков и возлагая гражданскую ответственность по возмещению вреда на владельца источника повышенной опасности - страхователя, суд ошибочно пришел к выводу о том, что Российский союз автостраховщиков не несет ответственности по договору обязательного страхования гражданской ответственности в случае, если дорожно-транспортное происшествие произошло после введения в отношении страховой компании процедуры банкротства, а  заключенный между страхователем и страховой компанией  договор прекратился с даты вынесения арбитражным судом решения об открытии в отношении страховой компании конкурсного производства

(Извлечение)

Р. обратился в суд с иском к Ш., некоммерческой общественной организации "Российский союз автостраховщиков" (далее - Российский союз автостраховщиков) о возмещении ущерба, причиненного в результате дорожно-транспортного происшествия (далее - ДТП), произошедшего 13 июля 2009 года. Указал, что в результате ДТП по вине водителя Ш. поврежден его автомобиль. Гражданская ответственность Ш. застрахована в ООО "СК "У". Поскольку приказом руководителя Федеральной службы страхового надзора от 28 мая 2009 года у ООО "СК "У" отозвана лицензия на осуществление страховой деятельности, Р. обратился за возмещением вреда в представительство Российского союза автостраховщиков. В компенсационной выплате ему было отказано со ссылкой на введение в отношении ООО "СК "У" конкурсного производства, повлекшее прекращение договоров страхования.

Решением мирового судьи, оставленным без изменения апелляционным определением, постановлено: иск Р. к Ш. удовлетворить, взыскать с Ш. в пользу Р. стоимость восстановительного ремонта в размере 14299 руб. 80 коп., расходы по оплате услуг эксперта - 1000 руб., расходы по уплате государственной пошлины - 528 руб. 99 коп., всего взыскать 15828 руб. 79 коп.; в иске Р. к Российскому союзу автостраховщиков отказать.

В надзорной жалобе Ш. просил отменить решение суда первой инстанции и апелляционное определение, указывая, что введение в отношении страховщика процедуры банкротства - конкурсного производства, послужившее основанием для отказа в иске к Российскому союзу автостраховщиков, в соответствии со ст. 18 Федерального закона от 25 апреля 2002 года 40-ФЗ "Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств", напротив, является основанием для взыскания компенсационной выплаты в пользу потерпевшего с объединения страховщиков.

Проверив материалы дела, обсудив доводы надзорной жалобы, президиум нашел апелляционное решение подлежащим отмене по следующим основаниям.

Отказывая в удовлетворении иска к объединению страховщиков и возлагая гражданскую ответственность по возмещению вреда на владельца источника повышенной опасности - страхователя Ш., суд первой инстанции сослался на то, что дорожно-транспортное происшествие с участием автомобиля под управлением водителя Ш. произошло 13 июля 2009 года, то есть после введения в отношении ООО "СК "У" процедуры банкротства. Согласно п. 1 ст. 185 Федерального закона от 26 октября 2002 года 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" заключенный между Ш. и ООО "СК "У" на срок с 03 сентября 2008 года по 02 сентября 2009 года договор обязательного страхования гражданской ответственности прекратился с 22 июня 2009 года (дата вынесения арбитражным судом решения о введении в отношении ООО "СК "У" конкурсного производства). Российский союз автостраховщиков не несет ответственности по такому договору.

Такое решение, поддержанное судом апелляционной инстанции, существенно противоречит нормам материального права.

Суды не учли, что спорные правоотношения, участниками которых являются потерпевший в результате ДТП, причинитель вреда, застраховавший свою гражданскую ответственность, и профессиональное объединение страховщиков, регулируются специальными нормами Федерального закона от 25 апреля 2002 года 40-ФЗ "Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств" (далее - Федеральный закон).

Согласно ст. 1 Федерального закона договор обязательного страхования гражданской ответственности владельцев транспортных средств - это договор страхования, по которому страховщик обязуется за обусловленную договором плату (страховую премию) при наступлении предусмотренного в договоре события (страхового случая) возместить потерпевшим причиненный вследствие этого события вред их жизни, здоровью или имуществу (осуществить страховую выплату) в пределах определенной договором суммы (страховой суммы); компенсационные выплаты (в отличие от страховых выплат, предусмотренных договором обязательного страхования) - это платежи, которые осуществляются в соответствии с указанным Федеральным законом в случаях, если страховая выплата по обязательному страхованию не может быть осуществлена.

Таким образом, страховая выплата - это платеж, который производится  во исполнение договора страхования, а компенсационная выплата - платеж, осуществляемый в силу закона при  невозможности исполнения договора страхования.

Согласно п. 2 ст.  18 названного Федерального закона компенсационная выплата в счет возмещения вреда, причиненного имуществу потерпевшего, осуществляется в случаях, если страховая выплата по обязательному страхованию не может быть осуществлена вследствие:

а) применения к страховщику процедуры банкротства, предусмотренной федеральным законом;

б) отзыва у страховщика лицензии на осуществление страховой деятельности.

В силу п. 1 ст. 19 указанного Федерального закона по требованиям потерпевших компенсационные выплаты осуществляются профессиональным объединением страховщиков, действующим на основании учредительных документов и в соответствии с данным  Федеральным законом.

К отношениям между потерпевшим и профессиональным объединением страховщиков по поводу компенсационных выплат по аналогии применяются правила, установленные законодательством Российской Федерации для отношений между выгодоприобретателем и страховщиком по договору обязательного страхования. Соответствующие положения применяются постольку, поскольку иное не предусмотрено федеральным законом и не вытекает из существа таких отношений.

Российский союз автостраховщиков согласно уставу, утвержденному учредительным собранием 08 августа 2002 года, является некоммерческой организацией, представляющей собой единое общероссийское профессиональное объединение, основанное на принципе обязательности членства страховщиков, к предмету деятельности которого относится осуществление компенсационных выплат потерпевшим в соответствии с требованиями Федерального закона от 25 апреля 2002 года 40-ФЗ "Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств".

По настоящему делу установлено, что гражданская ответственность владельца транспортного средства Ш., виновного в причинении вреда, в период с 03 сентября 2008 года по 02 сентября 2009 года была застрахована  в страховой компании ООО "СК "У", у которой приказом Федеральной службы страхового надзора от 28 мая 2009 года отозвана лицензия на осуществление страховой деятельности и в отношении которой решением Арбитражного суда Свердловской области от 22 июня 2009 года применена процедура банкротства, открыто конкурсное производство.

С учетом установленных по делу обстоятельств и в силу вышеприведенных норм Федерального закона от 25 апреля 2002 года 40-ФЗ "Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств" суд не вправе был отказывать в удовлетворении иска потерпевшего Р. к Российскому союзу автостраховщиков о взыскании компенсационной выплаты и возлагать ответственность по возмещению вреда на страхователя Ш.

Постановлением президиума решение мирового судьи и апелляционное определение по делу по иску Р. к Ш., некоммерческой общественной организации "Российский союз автостраховщиков" о возмещении материального ущерба, причиненного в результате дорожно-транспортного происшествия, отменены. По делу вынесено новое решение: иск Р. к Российскому союзу автостраховщиков удовлетворен, с Российского союза автостраховщиков в пользу Р. взыскано 15828 руб. 79 коп., в том числе в возмещение стоимости восстановительного ремонта транспортного средства 14299 руб. 80 коп., в возмещение расходов по оплате услуг эксперта 1000 руб., расходов по уплате государственной пошлины 528 руб. 99 коп.); в удовлетворении требований  к Ш. отказано.

(Постановление президиума Свердловского областного суда от 14 июля   2010 года, дело 44-Г-22/2010)

10. Суд неправомерно отказал в удовлетворении части исковых требований истца, которому в результате дорожно-транспортного происшествия был причинен ущерб, к страховой компании при отсутствии отказа от иска со стороны истца к страховой компании, оформленного в установленном законом порядке, по мотиву нежелания истца взыскивать указанные средства со страховой компании

(Извлечение)

С. обратился в суд с иском к УВД по г. Нижнему Тагилу, филиалу ООО СК "Р", З. о взыскании с ответчиков 45317 руб. 64 коп. в счет возмещения причиненного ему в результате дорожно-транспортного происшествия материального ущерба и 800000 руб. в счет компенсации морального вреда.

В обоснование своих требований истец указал, что приговором суда З. признан виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 264 Уголовного кодекса Российской Федерации, и ему назначено наказание в виде 1 года лишения свободы условно с испытательным сроком 1 год. З., являясь милиционером-водителем патрульно-постовой службы милиции при УВД по г. Нижнему Тагилу и управляя служебным автомобилем УАЗ-22069, в нарушение пп. 10.1, 14.1, 14.2 Правил дорожного движения Российской Федерации допустил наезд на пешехода, не уступив ему дорогу на нерегулируемом пешеходном переходе. В результате дорожно-транспортного происшествия истцу были причинены телесные повреждения, которые по заключению судебно-медицинской экспертизы являются тяжкими, повлекшими вред здоровью, вызвавший значительную стойкую утрату общей трудоспособности. Истец находился на лечении с 22 сентября 2008 года по 28 марта 2009 года. За время болезни по листкам нетрудоспособности истцу произведена оплата в размере 60% от среднемесячной заработной платы. С. получил 55543 руб. вместо 90860 руб. 64 коп. Размер недополученной заработной платы составил 35317 руб. 64 коп. Кроме того, ссылаясь на перенесенные физические и нравственные страдания, истец просил взыскать компенсацию морального вреда.

В судебном заседании истец С. поддержал исковые требования по основаниям, изложенным в исковом заявлении. Просил взыскать материальный ущерб и компенсацию морального вреда с УВД по г. Нижнему Тагилу.

Представитель истца доводы своего доверителя поддержал. Суду пояснил, что истец заявляет исковые требования к УВД по г. Нижнему Тагилу, а ООО СК "Р" и З. фактически являются третьими лицами по делу и ошибочно указаны в исковом заявлении в качестве ответчиков.

Представитель ответчика ООО "СК "У" в отзыве на исковое заявление указал, что между ГУВД по Свердловской области и ООО СК "Р" был заключен договор страхования гражданской ответственности владельцев транспортных средств в отношении автомобиля УАЗ-22069, выдан страховой полис сроком действия с 15 мая 2008 года по 14 мая 2009 года. Заявлений о страховых выплатах по данному договору от потерпевших в адрес ООО СК "Р" не поступало, страховые выплаты не производились.

Представитель ответчика УВД по г. Нижнему Тагилу исковые требования не признал. Суду пояснил, что, поскольку гражданская ответственность УВД по г. Нижнему Тагилу на момент дорожно-транспортного происшествия была застрахована филиалом ООО СК "Р", материальный ущерб в виде недополученной заработной платы за период нахождения потерпевшего на лечении вследствие причинения вреда здоровью в результате дорожно-транспортного происшествия подлежит возмещению страховщиком - филиалом ООО СК "Р".

Решением суда иск С. к УВД по г. Нижнему Тагилу о компенсации морального вреда удовлетворен частично: с УВД по г. Нижнему Тагилу в пользу С. взыскано в счет компенсации морального вреда 100000 руб. В иске С. к УВД по г. Нижнему Тагилу о возмещении материального ущерба в размере 35317 руб. 64 коп. в виде утраченной заработной платы и о возмещении расходов на оплату услуг представителя в сумме 10 000 руб. отказано.

Представитель УВД по г. Нижнему Тагилу подал кассационную жалобу с просьбой об изменении решения суда в части взыскания морального вреда с УВД по г. Нижнему Тагилу.

Проверив материалы дела, обсудив доводы кассационной жалобы, судебная коллегия нашла решение суда подлежащим отмене по следующим основаниям.

При разрешении спора суд установил факт дорожно-транспортного происшествия с участием истца и ответчика З., исполнявшего служебные обязанности и управлявшего служебным автомобилем, принадлежащим УВД по г. Нижнему Тагилу, и вину З. в совершении данного дорожно-транспортного происшествия. В соответствии с ч. 4 ст. 61 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации приняв во внимание вступивший в законную силу приговор, которым З. признан виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 264 Уголовного кодекса Российской Федерации, суд правомерно пришел к выводу о наличии вины ответчика З. в содеянном и определил, что ответчик УВД по г. Нижнему Тагилу является собственником автомобиля УАЗ-22069.

С учетом изложенного вывод суда об обоснованности требований истца в отношении УВД по г. Нижнему Тагилу о компенсации морального вреда является правильным.

Суд обоснованно отказал в удовлетворении требований С. к УВД по г. Нижнему Тагилу о возмещении ущерба в виде утраченной заработной платы, поскольку в силу Федерального закона от 22 апреля 2002 года 40-ФЗ "Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств" указанный материальный ущерб подлежит возмещению за счет страховой компании, в которой застрахован автомобиль, принадлежащий УВД по г. Нижнему Тагилу.

ГАРАНТ:

По-видимому, в тексте предыдущего абзаца допущена опечатка. Дату названного Федерального закона следует читать как "25 апреля 2002 года"

При этом в иске С. к страховой компании, в которой застрахован автомобиль, принадлежащий УВД по г. Нижнему Тагилу, суд отказал по мотиву нежелания истца взыскивать указанные средства с ООО СК "Р".

В то же время с учетом привлечения страховой компании к участию в деле в качестве ответчика суд пришел к выводу о наличии обязательств у страховой компании перед истцом. При отсутствии оформленного в установленном законом порядке отказа истца от иска к страховой компании суд не имел достаточных оснований для указания в мотивировочной части решения на отказ в иске в данной части.

Более того, в резолютивной части решения суда нет указания на разрешение спора в отношении ответчика ООО СК "Р", что противоречит ч. 5 ст. 198 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

В резолютивной части решения также нет указания на разрешение спора в отношении ответчика З.

Факт причинения материального ущерба в размере 45317 руб. 64 коп. в виде утраченной заработной платы, расходов на оплату услуг представителя доказан достаточными и допустимыми (письменными) доказательствами. Обстоятельств, опровергающих доводы истца и представленные документы, судом не установлено, вследствие чего суд неправомерно не рассмотрел заявленные требования в отношении ответчика ООО СК "Р".

Суд неправильно определил юридически значимые обстоятельства при разрешении требований С. к ООО СК "Р" и З.

Выводы суда в указанной части не соответствуют установленным обстоятельствам, что повлекло отмену решения суда и направление дела на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

(Определение судебной коллегии по гражданским делам от 24 августа 2010 года, дело 33-10042/2010)

VI. Споры, связанные с защитой прав потребителей

11. При определении размера штрафа за неудовлетворение в добровольном порядке установленных законом требований потребителя должны быть учтены взысканные судом в пользу истца суммы неустойки и компенсации морального вреда.

Судебные расходы, включая издержки, связанные с рассмотрением дела, предусмотренные ст. 94 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, не могут быть включены в сумму, из которой производится исчисление указанного штрафа, поскольку вопросы, связанные с возмещением судебных расходов, регулируются нормами Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (ст. 98), а не Закона Российской Федерации от 07 февраля 1992 года 2300-1 "О защите прав потребителей".

Таким образом, понесенные истцом в период рассмотрения дела расходы на оплату услуг представителя и на оплату экспертизы не могут учитываться судом при определении размера штрафа, предусмотренного п. 6 ст. 13 Закона Российской Федерации от 07 февраля 1992 года 2300-1 "О защите прав потребителей"

(Определение судебной коллегии по гражданским делам от 17 июня 2010 года, дело 33-6098/2010)

VII. Споры, связанные с наследственными правами

12. В том случае, если должник по кредитному договору умер, а наследники не приняли наследство и переданное в залог банку имущество не признано в установленном законом порядке выморочным, требование о возложении на поручителей по кредитному договору солидарной с государством как наследником выморочного имущества ответственности по погашению долгов умершего должника является преждевременным и удовлетворению не подлежит, но вместе с тем может быть предъявлено кредитором при устранении указанных обстоятельств (в случае выдачи в установленном порядке документов о праве на наследство)

(Извлечение)

Судебная коллегия отменила решение суда в части удовлетворения иска банка к поручителям и сделала следующие выводы о наследовании выморочного имущества.

Согласно ст. 1151 Гражданского кодекса Российской Федерации в случае, если отсутствуют наследники как по закону, так и по завещанию, либо никто из наследников не имеет права наследовать или все наследники отстранены от наследования, либо никто из наследников не принял наследства, либо все наследники отказались от наследства и при этом никто из них не указал, что отказывается в пользу другого наследника, имущество умершего считается выморочным. Порядок наследования и учета выморочного имущества, переходящего в порядке наследования по закону в собственность Российской Федерации, а также порядок передачи его в собственность субъектов Российской Федерации или в собственность муниципальных образований определяется законом.

На момент рассмотрения спора соответствующий закон, регулирующий порядок наследования и учета выморочного имущества, переходящего в порядке наследования по закону в собственность Российской Федерации, а также порядок передачи его в собственность субъектов Российской Федерации или в собственность муниципальных образований, на который имеется ссылка в ст. 1151 Гражданского кодекса Российской Федерации, не принят.

В связи с этим суд первой инстанции, принимая решение в данной части требований, правомерно руководствовался ст. 4 Федерального закона от 26 ноября 2001 года  147-ФЗ "О введении в действие части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации", Инструкцией Министерства финансов СССР от 19 декабря 1984 года 185 "О порядке учета, оценки и реализации конфискованного, бесхозяйного имущества, имущества, перешедшего по праву наследования к государству, и кладов" (далее - Инструкция). Согласно п. 5 указанной Инструкции документом, подтверждающим право государства на наследство, является свидетельство о праве государства на наследство, выдаваемое нотариальным органом соответствующему налоговому органу не ранее истечения 6 месяцев со дня открытия наследства. Основанием для перехода имущества по праву наследования к государству может быть и соответствующее судебное решение, вынесенное по иску прокурора или налогового органа.

Указом Президента Российской Федерации от 09 марта 2004 года 314 "О системе и структуре федеральных органов исполнительной власти" установлено, что органом исполнительной власти, осуществляющим в установленной сфере деятельности функции по оказанию государственных услуг, по управлению государственным имуществом и правоприменительные функции, за исключением функций по контролю и надзору, является Федеральное агентство по управлению федеральным имуществом, преобразованное Указом Президента Российской Федерации от 12 мая 2008 года 724 в Федеральное агентство по управлению государственным имуществом (далее - Росимущество).

Согласно письму Федеральной налоговой службы России (далее - ФНС России) от 19 февраля 2007 года 02-3-04/3@ "О выморочном имуществе" до принятия соответствующего федерального закона работа по учету, оценке и реализации выморочного имущества, перешедшего по праву наследования по закону к государству, осуществляется налоговыми органами в порядке, установленном Положением о порядке учета, оценки и реализации конфискованного, бесхозяйного имущества, имущества, перешедшего по праву наследования к государству, и кладов, утвержденным Постановлением Совета Министров СССР от 29 июня 1984 года 683, и Инструкцией Министерства финансов СССР от 19 декабря 1984 года 185 "О порядке учета, оценки и реализации конфискованного, бесхозяйного имущества, имущества, перешедшего по праву наследования к государству, и кладов".

Приказом Министерства финансов России от 09 августа 2005 года 101н инспекции ФНС России по району, району в городе, городу без районного деления и инспекции ФНС России межрайонного уровня не наделены полномочиями собственника федерального имущества.

В силу п. 5.35 Положения о Федеральном агентстве по управлению государственным имуществом, утвержденного Постановлением Правительства Российской Федерации от 05 июня 2008 года 432, Федеральное агентство по управлению государственным имуществом принимает в установленном порядке имущество, обращенное в собственность Российской Федерации, а также выморочное имущество, которое в соответствии с законодательством Российской Федерации переходит в порядке наследования в собственность Российской Федерации.

Письмом Федеральной налоговой службы России от 04 декабря 2008 года ШС-6-3/892 "О выморочном имуществе" разъяснено, что в настоящее время функции по принятию в установленном порядке выморочного имущества Постановлением Правительства Российской Федерации от 05 июня 2008 года 432 возложены на Росимущество.

В то же время функция, связанная с учетом, оценкой и реализацией имущества, перешедшего по праву наследования к государству, Указом Президента Российской Федерации от 31 декабря 1991 года 340 закреплена за налоговыми органами.

Таким образом, функции по осуществлению работы с выморочным имуществом одновременно возложены и на ФНС России, и на Росимущество.

При осуществлении работы с выморочным имуществом налоговые органы руководствуются Положением о порядке учета, оценки и реализации конфискованного, бесхозяйного имущества, имущества, перешедшего по праву наследования к государству, и кладов, утвержденным Постановлением Совета Министров СССР от 29 июня 1984 года 683, и Инструкцией Министерства финансов СССР от 19 декабря 1984 года 185 "О порядке учета, оценки и реализации конфискованного, бесхозяйного имущества, имущества, перешедшего по праву наследования к государству, и кладов".

Пунктом 5 Инструкции предусмотрено, что документом, подтверждающим право государства на наследство, является свидетельство о праве государства на наследство, выдаваемое нотариальным органом соответствующему налоговому органу не ранее истечения 6 месяцев со дня открытия наследства.

Таким образом, свидетельство о праве государства на наследство, в том числе на выморочное имущество в виде земельных участков и акций (долей, паев), в установленном порядке получают налоговые органы.

Учитывая, что принятие в установленном порядке выморочного имущества Постановлением Правительства Российской Федерации от 05 июня 2008 года 432 возложено на Росимущество, после получения свидетельства о праве государства на наследство налоговые органы передают данное имущество и правоустанавливающие документы Росимуществу.

Полномочия в отношении выморочного имущества налоговыми органами осуществляются после призвания Российской Федерации в лице налоговых органов к наследованию этого имущества.

Обязанность по выявлению выморочного имущества, в том числе по проведению каких-либо проверок, законодательством Российской Федерации на налоговые органы не возложена.

Согласно абз. 1 п. 1 ст. 1162 Гражданского кодекса Российской Федерации свидетельство о праве на наследство выдается по месту открытия наследства нотариусом или уполномоченным в соответствии с законом совершать такое нотариальное действие должностным лицом.

В силу абз. 2 п. 1 ст. 1162 Гражданского кодекса Российской Федерации свидетельство выдается по заявлению наследника. По желанию наследников свидетельство может быть выдано всем наследникам вместе или каждому наследнику в отдельности, на все наследственное имущество в целом или на его отдельные части.

В таком же порядке выдается свидетельство и при переходе выморочного имущества в порядке наследования к Российской Федерации (абз. 3 п. 1 ст. 1162 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Таким образом, документом, подтверждающим право на наследство, является свидетельство о праве на наследство, которое выдается по заявлению наследника нотариусом или уполномоченным лицом.

В силу п. 1 ст. 1152 Гражданского кодекса Российской Федерации для приобретения выморочного имущества принятие наследства не требуется. В то же время в соответствии с п. 1 ст. 1162 Гражданского кодекса Российской Федерации свидетельство о праве на такое наследство выдается в общем порядке. Распоряжение имуществом невозможно до его оформления в собственность.

(Определение судебной коллегии по гражданским делам от 15 июня 2010 года, дело 33-6937/2010)

13. Для отстранения от наследования лица, которое своими умышленными противоправными действиями, направленными против наследодателя, способствовало призванию его самого или других лиц к наследованию, достаточно того, что факт совершения указанных действий подтвержден обвинительным приговором. Отдельного решения суда о признании наследника недостойным для оформления наследственных прав не требуется

(Извлечение)

З. обратилась в суд с иском к А. о включении в состав наследства 82,5% уставного капитала общества с ограниченной ответственностью "Е" (далее - ООО "Е") и признании права собственности на указанную долю уставного капитала ООО "Е". В обоснование заявленных требований З. указала, что 06 августа 2006 года умерла ее мать Е. Наследниками первой очереди по закону после ее смерти являются она (З.) - ее дочь, сын Ф., сын М., мать Н., а также муж А. На день открытия наследства Е. являлась единственным учредителем ООО "Е". Однако во включении имущества ООО "Е" в размере 100% уставного капитала в наследственную массу и выдаче свидетельств о праве на наследство было отказано, поскольку ответчик А. - супруг умершей - претендует на долю имущества, приобретенного в браке с Е. Так как ООО "Е" зарегистрировано 15 марта 1995 года (в период брака), по мнению ответчика А., оно является совместной собственностью супругов. Однако фактически на момент создания ООО "Е" размер доли Е. составлял 50%. Остальные 50% уставного капитала принадлежали Л. В последующем уставный капитал был увеличен Л., и доли перераспределились: доля Л. увеличилась до 65%, а доля Е. составила 35% уставного капитала. Впоследствии Л. подарил свою долю Е., в результате чего Е. на момент смерти стала единоличным участником общества. Поскольку 65% уставного капитала ООО "Е" было приобретено Е. по договору дарения, указанная доля не является совместной собственностью супругов. Совместной собственностью супругов является 35% уставного капитала ООО "Е". Поэтому 17,5% уставного капитала является собственностью ответчика как пережившего супруга, а 82,5% уставного капитала должно войти в наследственную массу. Поскольку данный факт оспаривался А., нотариус отказал в выдаче свидетельств о праве на наследство. Поэтому истец З. просила признать за Е. право единоличной собственности на 82,5% уставного капитала ООО "Е" и включить указанную долю в наследственную массу. В ходе судебного разбирательства З. уточнила требования и просила включить в состав наследства 82,5% уставного капитала ООО "Е" и признать право собственности на указанную долю в уставном капитале ООО "Е" за наследниками по закону - Ф., З., М. и Н. - в равных долях, исключив из числа наследников супруга умершей - А., который должен быть признан нотариусом недостойным наследником, поскольку своими умышленными действиями, направленными против наследодателя, способствовал призванию к наследованию.

Решением Красноуфимского городского суда от 06 апреля 2010 года исковые требования З. удовлетворены. Суд включил в состав наследства 82,5% уставного капитала ООО "Е" и признал право собственности на указанную долю в уставном капитале ООО "Е" за наследниками Е. по закону - Ф., З., М. и Н. - в равных долях; взыскал с А. в пользу З. судебные расходы в сумме 20 000 руб.

Проверив материалы дела, обсудив доводы кассационной жалобы и постановленное судом решение, судебная коллегия кассационную жалобу удовлетворила, решение отменила.

В соответствии со ст. 1113 Гражданского кодекса Российской Федерации наследство открывается со смертью гражданина. В силу п. 2 ст. 1141 Гражданского кодекса Российской Федерации наследники одной очереди наследуют в равных долях.

Согласно свидетельству о смерти, Е. умерла 06 августа 2006 года.  Наследниками первой очереди по закону после ее смерти являются дочь З., сын Ф., сын М., мать Н., а также муж А. Истец З. полагала, что А. является недостойным наследником, поскольку приговором Красноуфимского городского суда от 20 октября 2008 года осужден за умышленное убийство Е.

В соответствии со ст. 1117 Гражданского кодекса Российской Федерации не наследуют ни по закону, ни по завещанию граждане, которые своими умышленными противоправными действиями, направленными против наследодателя, способствовали призванию их самих или других лиц к наследованию, если эти обстоятельства подтверждены в судебном порядке.

Для отстранения от наследования лица, совершившего перечисленные в указанной правовой норме действия, достаточно того, что факт их совершения подтвержден в судебном порядке. Отдельного решения суда о признании наследника недостойным для оформления наследственных прав не требуется. Лицо, совершившее такие действия, отстраняется от наследования в силу прямого указания закона, а не решения суда.

Как усматривается из материалов дела, З., обратившись в суд с иском об установлении размера наследственного имущества, в частности, ссылалась на то, что А. является недостойным наследником. Суд согласился с этой позицией истца, однако не определил доли иных наследников по закону и не произвел раздел наследства между наследниками, указав, что при наличии приговора суда о признании наследника виновным в умышленном лишении жизни наследодателя вопрос об отстранении такого наследника от наследства должен решать нотариус, который также должен определить конкретный размер долей наследников по закону в наследственном имуществе.

Таким образом, спор между сторонами остался неразрешенным. Действительно, отдельного решения суда о признании наследника недостойным для оформления наследственных прав не требуется и вопрос об отстранении такого наследника от наследства решает нотариус. Однако это возможно лишь при отсутствии спора. В данном случае с учетом возникшего между сторонами спора именно суд должен был окончательно разрешить его, в том числе определить доли наследников в наследственном имуществе. Необходимо было выяснить и позицию истца относительно наследственных прав А., поскольку, заявляя требование о признании его недостойным наследником, З. в то же время не возражала против наследования им как пережившим супругом 17,5% уставного капитала ООО "Е", принадлежавшего Е. на день ее смерти. Тогда как супруг, как и любой потенциальный наследник, может быть признан недостойным наследником.

Учитывая изложенное, судебная коллегия отменила решение суда и направила дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

(Определение судебной коллегии по гражданским делам от 08 июня 2010 года, дело 33-5573/2010)

VIII. Обжалование действий (бездействия) органов государственной власти или должностных лиц

14. Наличие у иностранного гражданина родителей - граждан Российской Федерации - служит основанием для решения вопроса о приобретении гражданства Российской Федерации в упрощенном порядке, но не может являться основанием для признания лица гражданином Российской Федерации по рождению

(Извлечение)

Ж. обратилась в суд с заявлением о признании незаконным отказа территориального подразделения Управления Федеральной миграционной службы России по Свердловской области в Слободо-Туринском районе (далее - УФМС) в выдаче ей паспорта гражданина Российской Федерации и об обязании выдать ей паспорт гражданина Российской Федерации.

По мнению заявителя, она является гражданкой Российской Федерации по рождению на основании ч. 2 ст. 13 Закона Российской Федерации от 28 ноября 1991 года 1948-1 "О гражданстве Российской Федерации", поэтому должностными лицами УФМС ей необоснованно отказано в выдаче паспорта гражданина Российской Федерации.

Однако отказ УФМС в выдаче паспорта соответствует законодательству России, поскольку к указанным правоотношениям должны применяться положения Федерального закона от 31 мая 2002 года "О гражданстве Российской Федерации".

В связи с этим судом кассационной инстанции признаны несостоятельными доводы заявителя Ж. о том, что наличие у нее родителей - граждан Российской Федерации - является основанием для признания за ней гражданства Российской Федерации по рождению. Указанное обстоятельство служит основанием не для признания лица гражданином Российской Федерации, а для решения вопроса о приобретении гражданства Российской Федерации в упрощенном порядке.

(Определение судебной коллегии по гражданским делам от 22 июня 2010 года, дело 33-7348/2010)

IX. Процессуальные вопросы

15. В соответствии со ст. 221 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации производство по делу прекращается определением суда, в котором указывается, что повторное обращение в суд по спору между теми же сторонами, о том же предмете и по тем же основаниям не допускается

(Извлечение)

П. обратилась в суд с иском к индивидуальному предпринимателю Г. (далее - ИП Г.) о защите прав потребителей. Решением мирового судьи договор купли-продажи, заключенный 12 августа 2009 года между П. и ИП Г., расторгнут; с ИП Г. в пользу П. взысканы сумма материального ущерба - 16352 руб. 84 коп., неустойка за отказ от добровольного урегулирования спора в размере 12428 руб. 15 коп., компенсация морального вреда, причиненного продажей товара ненадлежащего качества, - 2000 руб.; с ИП Г. взыскан штраф в доход местного бюджета в размере 15390 руб. 49 коп.

Апелляционным определением решение мирового судьи отменено, производство по делу прекращено в связи с отказом истца от иска; с П. в пользу ИП Г. взысканы судебные издержки в сумме 10000 руб.

В надзорной жалобе П. просила отменить апелляционное определение суда, считая его незаконным, и указывала, что ей не были разъяснены последствия отказа от иска, она желала заключить с ответчиком мировое соглашение.

Доводы надзорной жалобы заявителя о существенном нарушении норм гражданского процессуального права, допущенном при рассмотрении дела в апелляционном порядке, признаны заслуживающими внимания.

При наличии оснований, предусмотренных ст. 220 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, суд выносит определение о прекращении производства по делу.

Определение о прекращении производства по делу выносится судом в виде отдельного акта в письменной форме и должно соответствовать требованиям, установленным главой 20 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

Помимо сведений, предусмотренных ст. 225 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, в определении о прекращении производства по делу должны содержаться сведения, изложенные в ст. 221 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации: производство по делу прекращается определением суда, в котором указывается, что повторное обращение в суд по спору между теми же сторонами, о том же предмете и по тем же основаниям не допускается.

В материалах дела имеется заявление истца об отказе от иска к ИП Г. в полном объеме. Имеется в заявлении и ссылка на разъяснение положений ст. 221 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации.

Вместе с тем определение суда апелляционной инстанции не соответствует требованиям ст. ст. 221, 225 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации: отсутствует указание на невозможность повторного обращения в суд по спору между теми же сторонами, о том же предмете и по тем же основаниям; не указаны порядок и срок обжалования вынесенного судом определения (п. 7 ч. 1 ст. 225 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

Допущенные судом апелляционной инстанции нарушения норм гражданского процессуального права являются существенными, без их устранения невозможно восстановление прав истца, нарушенных при рассмотрении дела в апелляционном порядке.

(Постановление президиума Свердловского областного суда от 04 августа 2010 года, дело 44-Г-24/2010)

X. Вопросы, связанные с исполнением решений суда

16. Наложение судебным приставом-исполнителем запрета на проведение технического осмотра транспортного средства не соответствует требованиям Федерального закона от 10 декабря 1995 года 196-ФЗ "О безопасности дорожного движения" и Постановления Правительства Российской Федерации от 31 июля 1998 года 880 "О порядке проведения государственного технического осмотра транспортных средств, зарегистрированных в Государственной инспекции безопасности дорожного движения Министерства внутренних дел Российской Федерации". Указанными нормативно-правовыми актами на владельцев транспортных средств возложена обязанность по представлению на технический осмотр транспортных средств, а запрет судебного пристава-исполнителя на проведение технического осмотра транспортного средства лишает его владельца возможности исполнить предусмотренную законом обязанность

(Определение судебной коллегии по гражданским делам от 29 июня 2010 года, дело 33-7448/2010)

17. Судебная коллегия признала ошибочным вывод суда о том, что при наличии солидарной ответственности заемщика с поручителями выдача исполнительного листа только в отношении заемщика влечет нарушение прав заемщика и поручителей. Исполнительный лист не является судебным решением и не может иметь преюдициального значения для поручителей. Кроме того, согласно ст. 323 Гражданского кодекса Российской Федерации при солидарной обязанности должников кредитор вправе требовать исполнения обязательств как от всех должников совместно, так и от любого из них в отдельности, притом как полностью, так и в части долга

(Извлечение)

Решением третейского суда от 05 марта 2009 года с Г., Я. и М. солидарно взыскана задолженность по кредитному договору в размере 1251030 руб. 19 коп.

Взыскатель - ОАО "У" - обратился в суд с заявлением о выдаче исполнительного листа для принудительного исполнения решения третейского суда. В обоснование указал, что должники не исполняют решение третейского суда в добровольном порядке.

Определением суда отказано в удовлетворении заявления ОАО "У" о выдаче исполнительного листа.

В частной жалобе представитель ОАО "У" просил определение отменить как незаконное.

Проверив материалы дела, обсудив доводы частной жалобы, судебная коллегия отменила определение в части отказа в выдаче исполнительного листа в отношении заемщика, так как суд неправильно истолковал нормы процессуального права.

В соответствии со ст. 423 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации вопрос о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда рассматривается судом по заявлению стороны третейского разбирательства, в пользу которой принято решение третейского суда. Заявление о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда подается в районный суд по месту жительства или месту нахождения должника либо, если место жительства или место нахождения неизвестно, по месту нахождения имущества должника - стороны третейского разбирательства.

Проверив представленные доказательства, суд первой инстанции пришел к обоснованному выводу об отсутствии правовых оснований для выдачи исполнительных листов в отношении поручителей М. и Я., поскольку не имеется сведений о достижении с ними соглашения о рассмотрении спора третейским судом.

В то же время, учитывая, что кредитный договор, заключенный между банком и заемщиком Г., содержит соглашение о передаче на рассмотрение третейского суда исков к заемщику, возникающих при исполнении договора, у суда не имелось оснований для отказа в выдаче исполнительного листа о взыскании с Г. суммы задолженности по кредитному договору.

Является ошибочным вывод суда о том, что при наличии солидарной ответственности заемщика с поручителями выдача исполнительного листа только в отношении одного заемщика повлечет нарушение прав заемщика и поручителей. Вопреки выводам суда исполнительный лист не является судебным решением и не может иметь преюдициального значения для поручителей.

Кроме того, в силу п. 1 ст. 323 Гражданского кодекса Российской Федерации при солидарной обязанности должников кредитор вправе требовать исполнения обязательств как от всех должников совместно, так и от любого из них в отдельности, притом как полностью, так и в части долга.

Суд первой инстанции не учел, что согласно п. 3 ч. 1 ст. 426 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, если постановления по вопросам, охватываемым третейским соглашением, могут быть отделены от постановлений по вопросам, не охватываемым таким соглашением, суд выдает исполнительный лист только на ту часть решения третейского суда, которая содержит постановления по вопросам, охватываемым третейским соглашением.

Учитывая изложенное, судебная коллегия сочла необходимым частную жалобу удовлетворить, определение суда отменить в части отказа в выдаче взыскателю исполнительного листа о взыскании с Г. суммы задолженности по кредитному договору и расходов по уплате третейского сбора.

Поскольку в силу норм, содержащихся в главе 47 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, заявление взыскателя о выдаче исполнительного листа для принудительного исполнения решения третейского суда подлежит рассмотрению районным судом по месту жительства должника, судебная коллегия направила данный вопрос для разрешения судом первой инстанции.

(Определение судебной коллегии по гражданским делам от 08 июня 2010 года, дело 33-6665/2010)

18. Судебный пристав-исполнитель вправе обращаться в суд с заявлением о выдаче дубликата исполнительного листа только в случае, если возбужденное, но не оконченное исполнительное производство находится у судебного пристава на исполнении

(Извлечение)

Вступившим в законную силу решением Октябрьского районного суда г. Екатеринбурга от 30 июня 2003 года был удовлетворен иск банка к ООО "К", П. и В. С ответчиков в солидарном порядке взысканы в пользу истца сумма задолженности по кредитному договору и понесенные по делу судебные расходы. Кроме того, этим же судебным актом обращено взыскание на заложенное в обеспечение возврата кредита принадлежащее ответчику П. личное имущество.

В мае 2009 года в тот же суд с заявлением о выдаче дубликата исполнительного листа об обращении взыскания на имущество П. обратился судебный пристав-исполнитель Березовского районного отдела судебных приставов Управления Федеральной службы судебных приставов по Свердловской области (далее - УФССП по Свердловской области), указав, что подлинник исполнительного листа был утрачен при пересылке.

Определением суда заявление судебного пристава-исполнителя удовлетворено.

Представитель должника обратился с частной жалобой на определение о выдаче дубликата исполнительного листа.

Судебная коллегия нашла указанное определение подлежащим отмене в связи с нарушением судом норм материального и процессуального права.

Статьей 430 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации и ст. 12 Федерального закона от 02 октября 2007 года 229-ФЗ "Об исполнительном производстве", которыми руководствовался суд, предусмотрена возможность выдачи дубликата исполнительного листа в случае утраты его подлинника. Но реализация указанного правомочия ограничена установленным ч. 1 ст. 21 Федерального закона от 02 октября 2007 года 229-ФЗ "Об исполнительном производстве" трехлетним сроком предъявления исполнительного листа к исполнению. При этом Закон прямо не оговаривает, кто именно правомочен обратиться в суд с соответствующим заявлением. Однако необходимо учитывать положения ч. 1 ст. 428 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, которые определяют, что после вступления судебного постановления в законную силу исполнительный лист выдается судом взыскателю или по его просьбе направляется судом для исполнения. Полномочия судебного пристава-исполнителя прямо перечислены в ст. 12 Федерального закона от 21 июля 1997 года 118-ФЗ "О судебных приставах" и в ст. 64 Федерального закона от 02 октября 2007 года 229-ФЗ "Об исполнительном производстве" и ограничены пределами требований находящегося у пристава-исполнителя на исполнении исполнительного документа - рамками исполнительного производства.

В п. 1.3 Приказа Федеральной службы судебных приставов от 29 октября 2007 года 570 "Об организации работы по восстановлению утраченных исполнительных документов, исполнительных производств в Федеральной службе судебных приставов", на положения которого, удовлетворяя заявление судебного пристава-исполнителя, сослался суд, указано, что соответствующие правомочия по получению дубликата исполнительного документа предусмотрены для случаев, когда возбужденное, но не оконченное исполнительное производство находится на исполнении у судебного пристава-исполнителя.

Между тем, как следует из материалов дела и установлено судом, в настоящее время в Березовском районном отделе судебных приставов УФССП по Свердловской области каких-либо исполнительных производств, возбужденных в отношении должника П., на исполнении не находится. Следовательно, обращение судебного пристава-исполнителя в суд с заявлением о выдаче дубликата исполнительного листа безосновательно.

К тому же суд не учел, что залоговое обязательство, на исполнение которого направлен испрашиваемый судебным приставом-исполнителем дубликат исполнительного листа об обращении взыскания на имущество, в данном случае является акцессорным (дополнительным) по отношению к исполняемому за его счет основному (денежному) кредитному обязательству. Поэтому залоговое обязательство не подлежит самостоятельному исполнению. Однако сведения о соблюдении взыскателем срока предъявления к исполнению исполнительного листа о взыскании с П. присужденных решением суда денежных сумм в материалах дела отсутствуют. В деле нет данных о том, что указанный исполнительный лист когда-либо предъявлялся взыскателем к исполнению. Вместе с тем трехлетний срок предъявления исполнительного листа к исполнению истек в августе 2007 года. При таких обстоятельствах выдача взыскателю упомянутого выше дубликата исполнительного листа не соответствует указанным нормам закона.

(Определение судебной коллегии по гражданским делам от 31 августа 2010 года, дело 33-9942/2010)

Вопрос-ответ

Вопрос руководителя Управления Федеральной службы судебных приставов по Свердловской области Салихова А.Р.: правомерна ли выдача исполнительных листов по делам об оспаривании решений, действий или бездействия судебных приставов-исполнителей?

Ответ: в соответствии с ч. 3 ст. 441 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации заявления об оспаривании постановлений должностного лица службы судебных приставов, его действий (бездействия) рассматривается в порядке, предусмотренном главами 23 и 25 указанного Кодекса, с изъятиями и дополнениями, предусмотренными данной статьей.

В силу положений ст. 258 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации для устранения допущенного нарушения закона направляется решение суда. В суд и гражданину должно быть сообщено об исполнении решения суда не позднее одного месяца со дня получения решения.

Данной нормой возможность выдачи исполнительного листа прямо не предусмотрена, поскольку законодатель исходит из неукоснительности исполнения судебных решений государственными органами, органами местного самоуправления, должностными лицами.

В тоже время ст. 7 Федерального закона от 02 октября 2007 года 229-ФЗ "Об исполнительном производстве" предусматривает возможность исполнения требований, содержащихся в судебных актах, актах других органов и должностных лиц, органами, организациями, в том числе государственными органами, органами местного самоуправления, банками и иными кредитными организациями, должностными лицами и гражданами на основании исполнительных документов, указанных в ст. 12 указанного Закона, то есть и на основании исполнительного листа.

При рассмотрении судом дел в порядке главы 25 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации нельзя исключить последующую возможность выдачи исполнительного листа, поскольку иное может привести к ограничению права заявителя на судебную защиту (например, в случае неисполнения должностным лицом или государственным органом решения суда в установленный срок).

Однако при оспаривании постановлений, действий (бездействия) судебного пристава-исполнителя выдача исполнительного листа представляется нецелесообразной, поскольку Федеральная служба судебных приставов России является органом принудительного исполнения, выдача исполнительного листа приводит к совпадению в одном лице должника и органа, исполняющего требования документа.

Судебная коллегия по гражданским делам

Отдел кодификации,

систематизации законодательства и

обобщения судебной практики