Обзор практики применения судами Ленинградской области главы 51 УПК РФ

Ленинградским областным судом проведено обобщение практики применения областным судом и судами Ленинградской области главы 51 УПК РФ, регламентирующей применение, изменение, продление и прекращение принудительной меры медицинского характера в отношении лиц, совершивших общественно-опасные деяния, в ходе которого изучено 148 уголовных дел и 321 материал указанной категории, рассмотренных в 2005 - 2006 г..г.

Как показало обобщение, судами, в основном, соблюдаются требования уголовно-процессуального закона, регламентирующие порядок применения, прекращения, изменения и продления принудительной меры медицинского характера, принимаемые решения мотивированы.

Вместе с тем, обобщение выявило ряд нарушений уголовно-процессуального закона, допускаемых при рассмотрении таких дел и материалов.

Судебное рассмотрение данной категории дел, как следует из положений ст. 441 УПК РФ, осуществляется в общем порядке, с изъятиями, предусмотренными главой 51 УПК РФ, с обязательным участием прокурора, защитника, представителя лица, в отношении которого рассматривается дело; исследование доказательств и прения сторон проводятся с соблюдением требований ст. ст. 274, 292 УПК РФ, при этом в соответствии со ст. 442 УПК РФ по делу должно быть разрешено: имело ли место деяние, запрещенное уголовным законом, совершило ли деяние лицо, в отношении которого рассматривается дело, совершено ли деяние в состоянии невменяемости и т.д.

Согласно ч. 1 ст. 265 УПК РФ установление личности подсудимого в судебном заседании обязательно, и эта норма закона в полной мере распространяется на лицо, в отношении которого рассматривается уголовное дело о применении принудительной меры медицинского характера, однако обобщение показало, что по подавляющему большинству дел это требование закона не соблюдалось.

Выявлены случаи, когда суды, принимая решение о применении лицу принудительной меры медицинского характера, формально подходили к установлению фактических обстоятельств дела, игнорируя требования закона, не учитывая правила проверки и оценки, представляемых суду доказательств в соответствии со ст. ст. 87-88 УПК РФ.

Так, постановлением Подпорожского городского суда от 01.09.2005 года С.В.А. и С.В.Н., каждому, применена принудительная мера медицинского характера. В обоснование факта совершения указанными лицами запрещенных уголовным законом деяний, предусмотренных ст. 158 ч. 3 и другими статьями УК РФ, суд сослался на протоколы осмотра мест происшествий, показания потерпевших, из которых следовало, что конкретно и на какую сумму было похищено. Однако эти доказательства свидетельствовали лишь о том, что у потерпевших было похищено имущество, но не подтверждали тот факт, что хищения совершены именно С.В.А. и С.В.Н.(N 1-100/05).

Вопреки требованиям закона, в постановлениях судов в качестве доказательств, подтверждающих совершение запрещенного уголовным законом деяния, приводились показания лица, в отношении которого рассматривалось уголовное дело о применении принудительной меры медицинского характера, т.е. лица невменяемого на момент совершения деяния и на момент принятия решения, а также явки с повинной этих лиц, хотя такие показания в силу положений ст. ст. 74, 75 УПК РФ не могли использоваться в качестве доказательств по делу (Кировский городской суд NN1-172/06, 1-209/06, Киришский городской суд N 1-11/05, Всеволожский городской суд N 1-369/06, Кингисеппский городской суд N 1-50/05, 1-99/05, Лужский городской суд N 1-176/06, 1-205/06).

В некоторых случаях в нарушение ст. 240 УПК РФ суды ссылались на показания свидетелей, которые в судебном заседании не исследовались (Киришский городской суд NN1-10/06, 1-160/06, Лужский городской суд N 1-282/06), использовали в качестве доказательства копию обвинительного заключения по уголовному делу в отношении лиц, которые совместно с невменяемым лицом, участвовали в совершении преступления (Подпорожский городской суд N 1-106/05).

В ряде постановлений судов о применении принудительной меры медицинского характера приводился лишь перечень доказательств, подтверждающий факт совершения лицом запрещенного уголовным законом деяния, без раскрытия их содержания (Тосненский городской суд NN1-227/05, 1-352/05, Подпорожский городской суд N 1-106/05, Выборгский городской суд N 1-47/05), давалась ссылка "на другие доказательства", однако, что под этим подразумевается, и что в них содержится, неизвестно (Лодейнопольский городской суд NN1-14/06, 1-41/06, 1-65/06, 1-72/06), хотя в соответствии с требованиями закона, суд должен тщательно проверить доказательства, устанавливающие или опровергающие совершение лицом общественно опасного деяния, а также другие существенные обстоятельства, имеющие значение для дела, в связи с чем, ссылаясь в постановлении на исследованные в судебном заседании доказательства, подтверждающие, по мнению суда, те или иные фактические обстоятельства, необходимо раскрыть их содержание.

Помимо доказанности в ходе судебного разбирательства совершения лицом запрещенного уголовным законом деяния, должно быть установлено, что это лицо является невменяемым на момент совершения деяния либо после совершения преступления у него наступило психическое расстройство, а также то, что это лицо в силу характера содеянного и своего психического состояния продолжает оставаться опасным для самого себя и окружающих (ст. ст. 434, 442 УПК РФ).

Однако это требование закона не всегда выполняется.

В ходе расследования уголовного дела в отношении Б., обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного ст. 158 ч. 1 УК РФ, была проведена амбулаторная судебно-психиатрическая экспертиза, по выводам которой у него после привлечения к уголовной ответственности, развилось временное психическое расстройство, в связи с чем в настоящее время он не может в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими, а структура и течение этого психического расстройства препятствуют в настоящее время возможности оценить его психическое состояние в период, относящийся к инкриминированному ему деянию, а поэтому ему было рекомендовано принудительное лечение в психиатрическом стационаре до выхода из болезненного состояния, а после выздоровления он подлежал направлению для решения экспертных вопросов на судебно-психиатрическую экспертизу, в т.ч. относительно вменяемости на момент совершения преступления.

При наличии такого заключения, уголовное дело в отношении Б. органами предварительного следствия после выполнения требований ст. ст. 216-219 УПК РФ было направлено в Киришский городской суд для применения принудительной меры медицинского характера.

Постановлением судьи от 14.06.2005 г. Б. признан виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 158 УК РФ, и ему назначено наказание в виде лишения свободы сроком на 6 месяцев, и окончательно в соответствии с ч. 5 ст. 69 УК РФ назначено наказание в виде двух лет лишения свободы; на основании ч. 1 ст. 81 УК РФ Б. был освобожден от уголовного наказания в связи с болезнью, и к нему были применены принудительные меры медицинского характера в виде принудительного лечения в психиатрическом стационаре специализированного типа (дело N 1-100/05).

Таким образом, суд, рассмотрев дело по существу и признав Б. виновным в совершении преступления, без разрешения экспертным путем вопроса о его вменяемости или невменяемости на момент совершения инкриминированного деяния, вынес неправосудное решение, поскольку в случае установления вменяемости Б. на момент совершения преступления, дело подлежало возвращению прокурору для составления обвинительного заключения в порядке ст. 237 УПК РФ. Прокурором данное решение обжаловало не было.

В дальнейшем в суд поступило заключение комиссии о том, что Б. вышел из состояния временного психического расстройства, и хотя он обнаруживает элементы органического психического расстройства сложного генеза, это не лишает его способности осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими, в связи с чем принудительное лечение необходимо прекратить, а его направить в распоряжение судебно-следственных органов.

Суд, рассмотрев 02.02.2006 г. ходатайство главного врача психиатрической больницы о прекращении применения Б. принудительной меры медицинского характера, и прекратив ее применение, постановил, "считать подлежащим исполнению ранее вынесенное постановление суда от 14.06.2005 г. об осуждении Б. по ч. 1 ст. 158 УК РФ, с учетом ст. 69 ч. 5 УК РФ, к двум годам лишения свободы", назначив отбывание наказания в исправительной колонии строгого режима.

Таким образом, судом вынесено второе неправосудное решение, которое прокурором также не обжаловалось.

Уголовное дело по обвинению Ц. по ч. 4 ст. 111 УК РФ было направлено органами следствия с обвинительным заключением в Бокситогорский городской суд без установления психического состояния обвиняемого (1-170/06), при наличии выводов амбулаторной судебно-психиатрической экспертизы о том, что у него имелись признаки органической деменции смешанной этиологии с эмоционально-волевой неустойчивостью, и для уточнения характера заболевания, степени выраженности интеллектуально-мнестических и эмоционально-волевых расстройств Ц. нуждался в проведении стационарной судебно-психиатрической экспертизы.

В ходе судебного разбирательства по ходатайству защиты была проведена стационарная судебно-психиатрическая экспертиза, которая пришла к выводу о невменяемости Ц. как в момент совершения преступления, так и на момент проведения экспертизы.

В судебном заседании, возобновленном после получения результатов судебно-психиатрической экспертизы, прокурор заявил ходатайство о рассмотрении дела в соответствии с главой 51 УПК РФ, которое судом было удовлетворено, и Ц. был освобожден от уголовной ответственности за совершенное общественно опасное деяние, к нему применена принудительная мера медицинского характера, однако суждение специалистов о возможности или невозможности участия Ц. в судебном разбирательстве получено не было, вопрос о законном представителе, чьи права регламентированы ст. 437 УПК РФ, не рассматривался.

Анализ материалов данного дела свидетельствует о том, что органы предварительного следствия (прокуратуры), ненадлежащим образом выполняли возложенные законом обязанности, связанные с установлением обстоятельств, подлежащих доказыванию в соответствии со ст. 73 УПК РФ.

При направлении этого дела, находившегося в производстве следователя 6 месяцев, в суд, так и не были выполнены следственные действия, которые являлись основанием для продления срока следствия и содержания под стражей обвиняемого свыше 2-х месяцев.

В ходатайствах следователя от 3 февраля 2006 г. и 3 марта 2006 г. основанием для продления срока следствия и содержания под стражей, указывалась необходимость проведения стационарной психолого-психиатрической экспертизы, однако экспертиза была назначена лишь 23 мая 2006 г. (за 10 дней до истечения установленного срока следствия), причем не стационарная, а амбулаторная психолого-психиатрическая экспертиза, которая была проведена экспертами Тихвинского межрайонного наркологического диспансера, не имевшими лицензии на проведение судебно-психиатрических экспертиз.

Как показало обобщение, достаточно часто суды рассматривают уголовные дела о применении принудительной меры медицинского характера в отношении лиц, совершивших преступления небольшой тяжести.

В соответствии с ч. 2 ст. 443 УПК РФ если лицо не представляет опасности по своему психическому состоянию либо им совершено деяние небольшой тяжести, то суд выносит постановление о прекращении уголовного дела и об отказе в применении принудительной меры медицинского характера.

Как правило, суды при установлении факта совершения лицом деяния небольшой тяжести в состоянии невменяемости, аргументируют свое решение, указывая, по каким причинам это лицо представляет опасность по своему психическому состоянию, ссылаясь на заключения экспертов, и учитывая фактические обстоятельства, при которых было совершено запрещенное уголовным законом деяние.

Однако имеют место случаи, когда, применяя принудительную меру медицинского характера лицу, совершившему общественно-опасное деяние небольшой тяжести, суд в постановлении не мотивирует, в чем заключается общественная опасность лица.

Постановлением Сосновоборского городского суда от 12.04.2006 года Ш. был освобожден от уголовной ответственности за совершение запрещенных уголовным законом деяний, предусмотренных ст. ст. 115 ч. 1, 119 УК РФ, и к нему была применена принудительная мера медицинского характера (N 1-13/06).

Определением судебной коллегии по уголовным делам Ленинградского областного суда от 31.05.2006 года по кассационному представлению прокурора указанное постановление суда было отменено, в применении принудительной меры медицинского характера в отношении Ш. отказано.

Отменяя постановление, суд кассационной инстанции указал, что факт совершения Ш. двух запрещенных уголовным законом деяний, относящихся к преступлениям небольшой тяжести, установлен, однако данных о том, что он по своему психическому состоянию представлял опасность, в постановлении суда приведено не было.

Прекращая уголовное дело и отказывая в применении принудительной меры медицинского характера, суд в соответствии с ч. 2 ст. 443 УПК РФ, должен одновременно решить вопрос об отмене меры пресечения.

Вместе с тем, вопрос об отмене меры пресечения в виде подписки о невыезде, не был разрешен при принятии судебных решений по данному делу ни Сосновоборским городским судом, ни Ленинградским областным судом.

Обобщение показало, что по большинству вынесенных судами постановлений, остается не разрешенным вопрос об отмене меры пресечения после доставления лица, к которому применена принудительная мера медицинского характера, в психиатрический стационар.

Установив факт совершения общественно опасного деяния, медицинский и юридический критерии невменяемости лица, суды в постановлениях, как правило, мотивировали необходимость освобождения этого лица от уголовной ответственности, указывая основания применения принудительной меры медицинского характера (ст. 97 УК РФ) и вид принудительной меры медицинского характера (ст. 99 УК РФ).

Но имеют место случаи, когда, освобождая лицо, совершившее запрещенное уголовным законом деяние от уголовной ответственности (ст. 21 УК РФ), применяя принудительную меру медицинского характера и определяя ее вид, суды в резолютивной части постановления не указывали, на основании какой статьи Уголовного кодекса РФ это производится, за какое конкретно запрещенное УК РФ деяние лицо освобождается от уголовной ответственности.

Так, постановлением от 01.09.2005 года С.В.А. и С.В.Н. были освобождены от уголовной ответственности за совершенные в состоянии невменяемости общественно опасные деяния, предусмотренные п. п. "а, б" ч. 2 ст. 158, ч. 3 ст. 158 УК РФ (3 деяния), ч. 1 ст. 175 УК РФ, и каждому применена принудительная мера медицинского характера.

Между тем, органами предварительного следствия уголовное дело в отношении указанных лиц было направлено в суд для применения в отношении С.В.А. принудительной меры за совершение общественно опасных деяний, предусмотренных п. п. "а, б" ч. 2 ст. 158, ч. 3 ст. 158, ч. 1 ст. 175 УК РФ, в отношении С.В.Н. - за совершение общественно опасных деяний, предусмотренных п. "а, б" ч. 2 ст. 158, ч. 3 ст. 158 УК РФ (Подпорожкий городской суд N 1-1000/05).

Виды принудительных мер медицинского характера установлены ч. 1 ст. 99 УК РФ, однако судами назначались принудительные меры, законом не предусмотренные.

Так, постановлением Лужского городского суда А.. был освобожден от уголовной ответственности за совершение общественно-опасного деяния и ему назначены "принудительные меры медицинского характера амбулаторно" (N 1-282/06).

Определением судебной коллегии по уголовным делам Ленинградского областного суда по кассационному представлению прокурора была изменена формулировка резолютивной части данного постановления суда на "амбулаторное принудительное наблюдение и лечение у психиатра", как это изложено в п. "а" ч. 1 ст. 99 УК РФ. В адрес судьи было вынесено частное определение.

Постановлением Тосненского городского суда П. было продлено принудительное лечение в психиатрической больнице общего типа с интенсивным наблюдением (N 6-1/05), постановлением Приозерского городского суда года в отношении К., постановлением Ломоносовского районного суда в отношении М. был изменен вид принудительного лечения на принудительное лечение в психиатрическом стационаре специализированного типа по месту жительства (NN1-225/02, 6-1/06), в то время как ст. 99 УК РФ не предусматривает таких видов принудительной меры медицинского характера

Крайне редко судами при вынесении постановлений о применении принудительной меры медицинского характера разрешался вопрос о вещественных доказательствах, судебных издержках.

В соответствии со ст. 444 УПК РФ постановление суда может быть обжаловано в кассационном порядке защитником, потерпевшим и его представителем, законным представителем или близким родственником лица, в отношении которого рассматривалось уголовное дело, а также прокурором в соответствии с главой 45 УПК РФ.

Вместе с тем, как показало обобщение, данных о вручении или направлении судами постановлений участникам уголовного судопроизводства не имеется, за исключением единичных случаев.

В соответствии с требованием закона к участию в судебном заседании привлекается законный представитель лица, в отношении которого ведется производство о применении принудительной меры медицинского характера, перечень прав которого содержится в ч. 2 ст. 437 УПК РФ, однако это требование закона не выполняется.

Об этом свидетельствует анализ содержания протоколов судебных заседаний по делам данной категории, показавший, что они, во многих случаях, составляются крайне небрежно, с нарушением требований ст. 259 УПК РФ.

Так, практически по всем изученным делам, в судебном заседании законным представителям разъяснялись иные статьи Уголовно-процессуального кодекса РФ, такие как ст. ст. 42, 47, 48 УПК РФ либо разъяснялась только статья 51 Конституции РФ, а в ряде протоколов имелись записи о том, что законному представителю лица "разъяснены права в процессе; права понятны", без указания, какие конкретно права разъяснялись; по ряду дел права участникам уголовного судопроизводства вообще не разъяснялись, а они только предупреждались об уголовной ответственности по ст. ст. 307, 308 УК РФ (N 1-145/06 - Кириши, N 1-303/06 - Тосно, N 1-72/06 - Л.Поле, N 1-105/06 - Луга), лицо, в отношении которого рассматривалось дело, именовалось подсудимым (N 1-100/05 - Кириши), в протоколах имелись только ответы на вопросы, а сами вопросы не записывались, указывалось только, кем они задавались (Киришский городской суд NN1-59/05, 1-100/05, 1-10/06, 1-68/06).

Обобщение показало крайнюю небрежность судей к составлению не только протоколов судебных заседаний, но и иных процессуальных документов.

Так, в постановлении Ломоносовского районного суда от 24.02.2005 года указана дата рождения Ш. - 06.07.1980 года, в то время как в имевшихся в материалах документах, указана дата рождения 06.07.1929 года (N 6-3/05). Аналогичная ситуация и в постановлении этого же суда от 15.02.2006 года (N 6-1/06).

Постановлением Тосненского городского суда от 29.08.2005 года прекращено применение принудительной меры медицинского характера П. В то же время в тексте постановления речь идет попеременно то о П., то о Д., приводятся данные акта медицинского освидетельствования Д., но делается вывод о необходимости прекращения принудительного лечения П. (N 6-10/05).

Постановлением Ломоносовского районного суда от 21.11.06 года М. изменен вид принудительной меры медицинского характера. С ходатайством об этом обратилась Санкт-Петербургская психиатрическая больница (СПб, ул. Арсенальная 6), однако в тексте постановления и в его резолютивной части указывается об удовлетворении ходатайства Дружносельской психиатрической больницы (N 6-7/06). Тот же Ломоносовкий районный суд постановление о применении принудительной меры медицинского характера выносит "Именем Российской Федерации" (N 1-207/05).

В соответствии со ст. 445 УПК РФ о назначении уголовного дела к слушанию суд извещает законного представителя лица, к которому применена принудительная мера медицинского характера, администрацию психиатрического стационара, защитника и прокурора. Участие в судебном заседании защитника и прокурора обязательно, в то время как неявка других лиц не препятствует рассмотрению уголовного дела.

Несмотря на обязательное участие защитника по делам данной категории, Лодейнопольским городским судом вопросы о прекращении, изменении или продлении принудительных мер медицинского характера рассматривались в отсутствие адвоката, при этом последние в судебное заседание даже не вызывались (NN6-1/05, 6-2/05, 6-3/05, 6-5/05, 6-6/05, 6-4/06, 6-7/06). Это же относится и к участию в судебном заседании самого лица, в отношении которого рассматривается вопрос в порядке ст. 445 УПК РФ, его законного представителя лица.

Большинство судов при назначении судебного заседания в нарушение требований ч. 3 ст. 445 УПК РФ не извещали администрацию психиатрического стационара (больницы), в котором находится лицо, в отношении которого применены принудительные меры медицинского характера, а в случае вызова в суд представителей стационара и их неявки в судебное заседание, не обсуждали возможность рассмотрения вопроса о продлении или изменении вида принудительного лечения в их отсутствие (ч. 4 ст. 445 УПК РФ).

Согласно ч. 1 ст. 102 УК РФ суд по представлению администрации учреждения, осуществляющего принудительное лечение, на основании заключения комиссии врачей-психиатров, решает вопрос о продлении, изменении или прекращении применения принудительной меры медицинского характера, и рассмотрение этого вопроса может быть произведено по истечении шести месяцев с момента начала лечения, в последующем такое лечение производится ежегодно (ч. 2 ст. 102 УК РФ).

Между тем, ч. 1 ст. 445 УПК РФ четко ограничивает срок, на который суд может продлить применение к лицу, признанному невменяемым, принудительную меру медицинского характера, а именно на 6 месяцев. Данный срок должен быть указан в резолютивной части постановления о продлении принудительного лечения.

Помимо того, что это требование прямо указано в уголовно-процессуальном законе, оно обосновано тем, что помещение лица в психиатрический стационар для применения к нему принудительной меры медицинского характера, связано с изоляцией от общества, в связи с чем срок, на который лицо помещается в психиатрический стационар, находится под судебным контролем.

Как показало обобщение, во многих случаях при вынесении постановлений о продлении принудительной меры медицинского характера судами не указывался срок, на который продлевалась подобная мера в отношении конкретного лица.

Подобные нарушения допускались Волховским городским судом (NN3/8-106, 3/8-8/06, 3/8-15/06, 3/8-4/06 и др.), Лодейнопольским городским судом (N 6-2/05, 6-5/06, 6-6/06), Ломоносовским районным судом (NN6-/06, 6-3/05, 6-4/05), Кингисеппским городским судом (N 6-03/06), а также Ленинградским областным судом (NN2-121/02, 2-96/1999, 2-63/2000).

В соответствии с ч. 3 ст. 396 УПК РФ вопрос о продлении, об изменении или о прекращении применения принудительных мер медицинского характера (п. 12 ст. 397 УПК РФ) разрешается судом по месту применения принудительных мер медицинского характера, в то время как ч. 2 ст. 445 УПК РФ предусматривает возможность рассмотрения данного вопроса не только судом по месту применения этой меры, но и судом, вынесшим постановление о ее применении.

Представляется правильным, когда этот вопрос разрешается судом, применившим принудительную меру медицинского характера, поскольку в распоряжении суда имеется полная информация о деле, в то время как у суда по месту применения принудительной меры медицинского характера - лишь постановление о принятии судом, рассмотревшим дело, конкретного решения.

Выявлены факты, когда в распоряжении суда, прекратившего принудительную меру медицинского характера, отсутствовала копия определения (постановления) суда, применившего принудительную меру, что не препятствовало суду разрешить вопрос о прекращении принудительной меры.

Анализ материалов, связанных с применением ст. 445 УПК РФ, свидетельствует о том, что к их рассмотрению суды относятся формально, не вникая в обоснованность представленных актов медицинского освидетельствования, не выполняя обязательные к исполнению требования закона о необходимости тщательной проверки обоснованности представленного медицинским учреждением ходатайства, выяснению результатов проведенного лечения и условий, в которых это лицо будет находиться после отмены принудительной меры медицинского характера, а также необходимости дальнейшего медицинского наблюдения и лечения.

В этом убеждает не только игнорирование требований закона о вызове в суд врачей-психиатров и законных представителей, но и заранее подготовленные процессуальные документы.

Например, в Гатчинском городском суде имеется образец протокола судебного заседания, в котором изначально указано, что в судебное заседание не явились законный представитель и представитель администрации больницы, а также решение о рассмотрении ходатайства в отсутствии этих представителей, мнение прокурора, который считает ходатайство обоснованным.

Обзор практики рассмотрения дел и материалов в порядке, предусмотренном главой 51 УПК РФ, подлежит обсуждению на совещании с судьями в целях исключения нарушений закона, принимая во внимание постановление Конституционного Суда РФ от 20 ноября 2007 г. N 13-П "По делу о проверке конституционности ряда положений ст. ст. 402, 433, 437, 438, 439, 441, 444 и 445 УПК РФ в связи с жалобами граждан С.Г. Абламского, О.Б. Лобашовой и В.К. Матвеева", которым признаны не соответствующими Конституции РФ ряд положений Уголовно-процессуального кодекса РФ, которые не позволяют лицам, в отношении которых осуществляется производство о применении принудительных мер медицинского характера, лично знакомиться с материалами уголовного дела, участвовать в судебном заседании при его рассмотрении, заявлять ходатайства, инициировать рассмотрение вопроса об изменении и прекращении применения указанных мер и обжаловать принятые процессуальные решения.