Определение Санкт-Петербургского городского суда от 16 февраля 2011 г. N 33-2233/2011 (ключевые темы: вступление в наследство - наследники - открытие наследства - право собственности - наследственное имущество)

Определение Санкт-Петербургского городского суда
от 16 февраля 2011 г. N 33-2233/2011

Судебная коллегия по гражданским делам Санкт-Петербургского городского суда в составе

председательствующего Рогачева И.А.

судей Пучинина Д.А. и Вологдиной Т.И.

при секретаре К.

рассмотрела в открытом судебном заседании 16 февраля 2011 года кассационную жалобу М.А. на решение Пушкинского районного суда Санкт-Петербурга от 06 декабря 2010 года по делу N 2-1643/2010 по иску М.А. к Администрации Пушкинского района Санкт-Петербурга и Г. о восстановлении срока для принятия наследства и признании права собственности на наследственное имущество, по иску Г. к Администрации Пушкинского района и к М.А. о восстановлении срока для принятия наследства и признании права собственности на наследственное имущество.

Заслушав доклад судьи Рогачева И.А., объяснения представителей М.А.: З. и адвоката Иванова Д.В., поддержавших жалобу, представителя Г. адвоката Бабушкина Б.Э., полагавшего, что оснований для отмены обжалуемого решения не имеется, и представителя Администрации Пушкинского района Ю., полагавшей, что кассационная жалоба подлежит удовлетворению, судебная коллегия

установила:

10.04.2008 г. в <...> умер М., проживавший по адресу <...>

В связи с неустановлением личности умершего и производством с мая 2008 г. мероприятий по розыску М. актовая запись о смерти была первоначально произведена отделом ЗАГС Администрации Лужского муниципального района Ленинградской области 28.04.2008 г. в отношении неизвестного, а данные о его личности были внесены в актовую запись по результатам опознания в июне 2009 г., после чего 30.06.2009 г. было оформлено свидетельство о смерти М. (гр. дело N 2-4/2010-180 мирового судьи судебного участка N 180 Санкт-Петербурга, л.д. 94).

До своей смерти М. в январе 2008 г. обратился к нотариусу с заявлением о принятии наследства после его матери Л., умершей 09.11.2007 г., в виде трехкомнатной квартиры по указанному выше адресу, принадлежавшей ей на основании договора приватизации от 07.08.2006 г., и денежного вклада (л.д. 6, 8, 10, 25).

13.07.2009 г. с заявлением о принятии наследства после М. к нотариусу обратился его сын М.А. <...>.

25.02.2010 г. аналогичное заявление поступило к нотариусу от Г., с которой М. заключил брак 15.02.2008 г. (л.д. 5, 68).

М.А. в июле 2010 г. обратился в суд с исковым заявлением, в котором указал в качестве ответчика Администрацию Пушкинского района Санкт-Петербурга и просил признать за ним право собственности на <...>.

Г. также в июле 2010 г. обратилась в суд с иском к Администрации Пушкинского района о восстановлении срока для принятия наследства и признании за ней права собственности на <...> долю квартиры с учетом прав второго наследника М.А., указывая на то, что в связи с возбуждением уголовного дела по факту исчезновения М. и отсутствием у нее доступа в его квартиру она не смогла принять наследство, узнала о смерти М. лишь 12.09.2009 г.

Определениями суда от 29.09.2010 г. Г. была привлечена в качестве второго ответчика по иску М.А., а последний привлечен в качестве второго ответчика по ее иску, дела по указанным искам объединены в одно производство (л.д. 21).

Решением Пушкинского районного суда Санкт-Петербурга от 06.12.2010 г. удовлетворены требования Г. и частично - требования М.А.: им восстановлен срок для принятия наследства и за ними признано по <...> доле в праве собственности на наследственное имущество в виде квартиры по указанному выше адресу.

В кассационной жалобе М.А. просит отменить вынесенное решение, считая его необоснованным в части удовлетворения требований Г. и, соответственно, неполного удовлетворения его требований, и направить дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

Изучив материалы дела, обсудив доводы жалобы, судебная коллегия приходит к следующему.

Согласно п. 4 ст. 1152 Гражданского кодекса Российской Федерации принятое наследство признается принадлежащим наследнику со дня открытия наследства независимо от времени его фактического принятия, а также независимо от момента государственной регистрации права наследника на наследственное имущество, когда такое право подлежит государственной регистрации.

Исходя из этого суд первой инстанции правильно рассматривал квартиру как наследственное имущество М., который, как указано выше, к моменту смерти принял наследство после его матери Л., обратившись с соответствующим заявлением к нотариусу.

Пунктом 1 ст. 1154 ГК РФ для принятия наследства установлен шестимесячный срок со дня открытия наследства.

В соответствии с п. 1 ст. 1155 ГК РФ по заявлению наследника, пропустившего срок, установленный для принятия наследства (статья 1154), суд может восстановить этот срок и признать наследника принявшим наследство, если наследник не знал и не должен был знать об открытии наследства или пропустил этот срок по другим уважительным причинам и при условии, что наследник, пропустивший срок, установленный для принятия наследства, обратился в суд в течение шести месяцев после того, как причины пропуска этого срока отпали.

Разрешая спор, суд первой инстанции пришел к противоречивым выводам, указав в мотивировочной части решения на то, что Г. фактически приняла наследство, поскольку в июне 2008 г. (в пределах шестимесячного срока со дня открытия наследства) осуществляла сдачу внаем одной из комнат в <...>, и одновременно сочтя возможным восстановить ей срок для принятия наследства, что по смыслу приведенного выше положения закона допустимо лишь в отношении наследника, не принявшего наследство.

Вместе с тем Г. при рассмотрении дела не ссылалась на то, что фактически приняла наследство, не приводила соответствующих доказательств и просила восстановить ей срок для принятия наследства, считая его пропущенным; в своем исковом заявлении утверждала, что с мая 2008 г. была лишена доступа в квартиру, которая была опечатана следователем. Ее представитель Б. в судебном заседании суда кассационной инстанции пояснил, что Г. не сдавала квартиру внаем, оспаривая сведения об этом, содержащиеся в постановлении старшего оперуполномоченного УВД по Пушкинскому району Санкт-Петербурга С. от 13.10.2008 г. об отказе в возбуждении уголовного дела по факту незаконных действий в отношении квартиры М. (л.д. 66 - 67), на которых основан вывод суда о принятии наследства Г.

Кроме того, являются обоснованными доводы кассационной жалобы М.А. о том, что в данном случае, даже если имело место пользование и распоряжение квартирой со стороны Г., эти действия не могли бы рассматриваться как направленные на принятие наследства, поскольку, по собственным объяснениям Г., об открытии наследства (смерти М.) она не знала.

Действительно, по смыслу п. 2 ст. 1153 ГК РФ перечисленные в нем действия, свидетельствующие о фактическом принятии наследства, признаются таковыми, пока не доказано иное, т.е. пока не доказано, что они совершались не с целью принятия наследства.

Между тем, при неосведомленности Г. о смерти М. ее действия, связанные со сдачей внаем принадлежавшей ему квартиры, могли бы свидетельствовать самое большее о заботе об имуществе отсутствующего мужа и не могли бы рассматриваться как направленные на принятие наследства.

При таком положении суду, разрешая спор в соответствии с ч. 3 ст. 196 Гражданского процессуального кодекса РФ в пределах требований Г., следовало дать надлежащую оценку обстоятельствам, при которых ею был пропущен срок для принятия наследства, на предмет возможности его восстановления.

В свою очередь, оснований для вывода о пропуске указанного срока по уважительным причинам материалы дела не дают.

Согласно ст. 1113 ГК РФ наследство открывается со смертью гражданина. Объявление судом гражданина умершим влечет за собой те же правовые последствия, что и смерть гражданина.

По смыслу этого положения во взаимосвязи с п. 1 ст. 1154 Кодекса шестимесячный срок для принятия наследства подлежит исчислению с даты смерти наследодателя, независимо от того, когда именно был установлен факт смерти. Позднее установление этого факта может только быть основанием для вывода об уважительности причины пропуска срока для принятия наследства, если наследник не знал и не должен был знать об открытии наследства (п. 1 ст. 1155 ГК РФ).

Вместе с тем фактические обстоятельства дела не позволяют признать, что Г., вступившая в брак с М. незадолго до его смерти, не должна была своевременно узнать об открытии наследства.

Так, из показаний Г., данных ею в ноябре 2008 г. в качестве свидетеля по уголовному делу, возбужденному по факту исчезновения М. (гр. дело N 2-4/2010-180 мирового судьи судебного участка N 180 Санкт-Петербурга, л.д. 9 - 11), следует, что она вступила в брак с М. по предложению последнего с целью приобретения прав на его квартиру, при этом как до, так и после регистрации брака поддерживала фактические супружеские отношения с Б. (с ведома и с одобрения которого заключила данный брак), проживала совместно с ним и с двумя своими детьми от предыдущих браков, совместно с М. никогда не проживала и семейных отношений с ним не поддерживала, по его обращениям оказывала ему материальную помощь, была осведомлена о том, что он злоупотребляет спиртным, о наличии у него заболевания "цирроз печени" и инвалидности.

Согласно этим же показаниям ответчицы при ее посредничестве М. зимой 2008 г. стал сдавать одну из комнат своей квартиры ее знакомому К., который совместно с ним распивал спиртные напитки. В марте 2008 г. Г. виделась с М. около двух раз, а в апреле - один раз, встречаясь с ним для передачи ему денег. В конце апреля узнала от сотрудников милиции, что он пропал.

Соответствующие показания дал при его допросе Б. (гр. дело N 2-4/2010-180, л.д. 12 - 14).

При этом из постановления следователя СО по Пушкинскому району от 19.07.2009 г. о прекращении производства по уголовному делу, возбужденному по факту исчезновения М., и обзорной справки оперативного сопровождения по этому делу следует, что обстоятельства его смерти были установлены на основании показаний К. о том, что в последних числах апреля 2009 г. он поехал с М. в г. Лугу, где последний почувствовал себя плохо и был высажен на автобусной остановке, где в тот же день был обнаружен труп неизвестного мужчины, в дальнейшем опознанный как М. (л.д. 117 - 119, 120 - 122).

Приведенные обстоятельства позволяют сделать вывод о том, что неосведомленность Г. о смерти М. была обусловлена исключительно отсутствием между ними супружеских отношений и тем, что, заключив с ним брак 15.02.2008 г., она не проявляла интереса к его личности, образу жизни и судьбе, вследствие чего и не получила своевременно информацию о его отъезде с К. в <...> и о его возможной смерти, хотя могла это сделать, будучи хорошо знакома с К.

Указанные обстоятельства имели существенное значение для разрешения настоящего спора, независимо от того, что предъявленный прокурором в интересах М.А. в июне 2009 г. иск о признании недействительным брака Г. и М. был оставлен без рассмотрения определением мирового судьи судебного участка N 180 Санкт-Петербурга от 07.06.2010 г. (гр. дело N 2-4/2010-180), в связи с чем суд правильно исходил из действительности данного брака.

Кроме того, даже если признать, что отсутствие регистрации смерти М. само по себе препятствовало подаче заявления о принятии наследства, данная причина отпала 30.06.2009 г., когда были внесены сведения о личности М. в актовую запись о смерти и было оформлено соответствующее свидетельство.

Между тем, обращение Г. к нотариусу с заявлением о принятии наследства последовало лишь 25.02.2010 г., за пределами шестимесячного срока с указанного момента (п. 1 ст. 1155 ГК РФ).

При этом не может быть признана состоятельной ссылка Г. на то, что фактически она получила информацию о смерти М. только в сентябре 2009 г., поскольку ее неосведомленность о результатах розыска М. также указывает на отсутствие у нее должной заинтересованности в его судьбе, при том, что каких-либо препятствий получить данную информацию, обратившись в следственные органы, у нее не имелось.

Таким образом, обжалуемое решение в части удовлетворения требований Г. не может быть признано обоснованным и подлежит отмене. Учитывая, что все юридически значимые обстоятельства установлены на основе имеющихся доказательств, судебная коллегия считает возможным вынести по делу в указанной части новое решение об отказе в иске без направления дела для повторного рассмотрения в суд первой инстанции.

Вместе с тем в отношении М.А. суд первой инстанции пришел к обоснованному выводу о том, что указанные выше обстоятельства должны рассматриваться как уважительная причина пропуска им срока для принятия наследства, принимая во внимание также факт расторжения брака между наследодателем М. и матерью истца Н., их раздельное проживание и несовершеннолетний возраст истца.

В связи с этим суд в соответствии с п. 1 ст. 1155 ГК РФ должен был признать М.А. принявшим наследство и признать за ним право собственности на всю спорную квартиру. Решение в части удовлетворения иска М.А. подлежит соответствующему изменению.

Руководствуясь ст. 361 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия

определила:

Решение Пушкинского районного суда Санкт-Петербурга от 06 декабря 2010 года по настоящему делу в части удовлетворения требований Г. отменить.

В удовлетворении требований Г. о восстановлении срока для принятия наследства и о признании права собственности на наследственное имущество отказать.

В части признания за М.А. <...> доли в праве собственности на <...> решение изменить, указав, что за этим лицом признается право собственности на всю указанную квартиру.

Председательствующий

Судьи