Кассационное определение Санкт-Петербургского городского суда от 21 февраля 2012 г. N 33-2507/2012 (ключевые темы: предварительный договор - основной договор - проценты за пользование чужими денежными средствами - расходы на оплату услуг представителей - компенсация морального вреда)

Кассационное определение Санкт-Петербургского городского суда
от 21 февраля 2012 г. N 33-2507/2012

Судебная коллегия по гражданским делам Санкт-Петербургского городского суда в составе

председательствующего

Рогачева И.А.

судей

Вологдиной Т.И. и Мирошниковой Е.Н.

при секретаре

Порохневе В.И.

рассмотрела в открытом судебном заседании 21 февраля 2012 года кассационную жалобу Жабрева А.А. на решение Куйбышевского районного суда Санкт-Петербурга от 20 декабря 2011 года по делу N 2-3770/11 по иску Жабрева А.А. к обществу с ограниченной ответственностью "ЛЭК-IV" о взыскании суммы неосновательного обогащения, процентов за пользование чужими денежными средствами, суммы убытков и денежной компенсации морального вреда.

Дело рассмотрено судебной коллегией в кассационном порядке по правилам главы 40 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (в редакции, действовавшей до 31.12.2011 г.), на основании ст. 2 Федерального закона от 09.12.2010 г. N 353-ФЗ "О внесении изменений в Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации".

Заслушав доклад судьи Рогачева И.А., объяснения истца и его представителя адвоката Лебедева А.Ю., поддержавших жалобу, представителя ответчика Васильевой А.О., просившей оставить обжалуемое решение без изменения, судебная коллегия

установила:

Жабрев А.А. 31.08.2007 г. заключил с ООО "ЛЭК-IV" в лице ООО "Г.С.К.", действовавшего на основании агентского договора N 11/ГС от 29.06.2007 г., предварительный договор купли-продажи жилого помещения, предусматривающий обязательство ООО "ЛЭК-IV" продать истцу квартиру общей площадью 97,51 кв. м в строящемся жилом доме по строительному адресу: <адрес>, по цене, эквивалентной <...> условным единицам, за которые принят рублевый эквивалент одного доллара США по курсу ЦБ РФ на день оплаты, но не менее 27 рублей (л.д.7-12).

Пунктом 5 договора было предусмотрено внесение покупателем в качестве обеспечения исполнения его обязательств по договору денежной суммы в размере, равном продажной стоимости квартиры, в сроки, установленные графиком платежей, в соответствии с которым истец осуществила платежи на общую сумму <...> рублей, что подтверждено сообщением ответчика на имя истца от 19.07.2010 г. и платежными документами (л.д.17, 18--22).

В сентябре 2011 г. Жабрев А.А. обратился в суд с требованиями о взыскании с ООО "ЛЭК-IV" денежной суммы в указанном выше размере, переданной в качестве обеспечительного платежа, по правилам о неосновательном обогащении, ссылаясь на то, что обязательства по предварительному договору прекратились в связи с незаключением сторонами основного договора в течение года с момента заключения предварительного договора, который не позволяет определить иной срок для заключения основного договора. Также истец после уточнения исковых требований просил взыскать с ответчика в его пользу проценты за пользование чужими денежными средствами за период с 31.08.2008 г. по 20.12.2011 г. в размере <...>, сумму убытков в виде расходов по найму другого жилого помещения в размере <...> рублей, денежную компенсацию морального вреда - <...> рублей и сумму расходов на оплату услуг представителя - <...> рублей (л.д.85-86, 96).

Решением Куйбышевского районного суда от 20.12.2011 г. заявленные требования удовлетворены частично: постановлено взыскать с ООО "ЛЭК-IV" в пользу Жабрева А.А. внесенную по предварительному договору денежную сумму в размере <...> рублей, проценты за пользование чужими денежными средствами в размере <...> рублей, суммы расходов на оплату услуг представителя в размере <...> рублей и по оплате государственной пошлины - <...> рублей, в остальной части исковых требований отказано.

В кассационной жалобе истец просит изменить указанное решение и удовлетворить его требования в полном объеме, считая решение необоснованным и не соответствующим нормам материального и процессуального права.

Немотивированная кассационная жалоба ООО "ЛЭК-IV", поданная 28.12.2011 г., была оставлена без движения определением судьи от 28.12.2011 г. с установлением срока для исправления ее недостатков до 27.01.2012 г. (л.д.123, 124). Указанное определение ответчиком не обжаловано, но не исполнено. По объяснениям представителя ответчика Васильевой А.О., данным в суде кассационной инстанции, ООО "ЛЭК-IV" с решением суда согласно и в настоящее время не имеет намерения подавать мотивированную кассационную жалобу, не возражает против рассмотрения по существу кассационной жалобы истца. С учетом этого судебная коллегия признала возможным рассмотреть кассационную жалобу Жабрева А.А., несмотря на то, что вопрос о возвращении кассационной жалобы ответчика судом первой инстанции к настоящему времени не разрешен.

Дело рассмотрено судебной коллегией в отсутствие представителя третьего лица ООО "Г.С.К.", которое извещалось о времени и месте заседания суда кассационной инстанции по известному суду месту его нахождения (л.д.126), в связи с чем считается надлежащим образом извещенным о рассмотрении дела.

Изучив материалы дела, обсудив доводы жалобы, судебная коллегия приходит к следующему.

В соответствии с п. 4 ст. 429 Гражданского кодекса Российской Федерации в предварительном договоре указывается срок, в который стороны обязуются заключить основной договор. Если такой срок в предварительном договоре не определен, основной договор подлежит заключению в течение года с момента заключения предварительного договора.

Согласно пункту 6 этой же статьи обязательства, предусмотренные предварительным договором, прекращаются, если до окончания срока, в который стороны должны заключить основной договор, он не будет заключен либо одна из сторон не направит другой стороне предложение заключить этот договор.

Разрешая спор, суд согласился с доводами истцовой стороны о том, что основной договор купли-продажи подлежал заключению до 31.08.2008 г., т.е. в течение года с момента заключения предварительного договора, и по истечении указанного срока предварительный договор прекратил свое действие.

Однако с этим выводом согласиться нельзя, поскольку он вступает в противоречие как с условиями договора, из которых следует, что стороны не предполагали заключения основного договора до ввода объекта в эксплуатацию, ориентировочный срок которого указан в пункте 3 договора - 2 квартал 2009 года (л.д.7), так и с фактическими действиями самого истца, который вносил платежи во исполнение условий договора до апреля 2010 г. (л.д.18), тем самым показывая, что не считает договор прекращенным.

Согласно ст. 190 ГК РФ установленный законом, иными правовыми актами, сделкой или назначаемый судом срок определяется календарной датой или истечением периода времени, который исчисляется годами, месяцами, неделями, днями или часами; срок может определяться также указанием на событие, которое должно неизбежно наступить.

Как указано выше, в пункте 3 предварительного договора стороны предусмотрели ориентировочный срок ввода объекта в эксплуатацию - 2 квартал 2009 года.

Содержание этого пункта во взаимосвязи с п. 7 договора, согласно которому продавец обязался обеспечить регистрацию его права собственности на квартиру в течение ориентировочного срока - 90 дней с момента получения разрешения на ввод объекта в эксплуатацию, и п. 4 договора, в котором для заключения основного договора установлен 30-дневный срок со дня государственной регистрации права собственности продавца (л.д.7, 10), в совокупности позволяют установить предельный срок исполнения обязательства, вытекающего из предварительного договора - до 28.10.2009 г.

Приведенные условия предварительного договора опровергают доводы истцовой стороны о том, что основной договор в силу закона подлежал заключению в течение года с момента заключения предварительного.

Ссылка истца на то, что указанные в договоре события не обладают признаком неизбежности, не может быть признана обоснованной, поскольку в силу договора они должны быть совершены в определенные сроки (периоды), исчисляемые в календарных днях. При этом начало их исчисления определяется сроком ввода объекта в эксплуатацию, который должен был состояться во 2 квартале 2009 года.

Имеющиеся в пунктах 3 и 7 договора указания на то, что названные в них сроки являются ориентировочными, не опровергают этот вывод, поскольку в соответствии с п. 10.1 договора любые изменения в него могут быть внесены лишь по письменному соглашению сторон (л.д.11). Следовательно, для изменения указанного в договоре ориентировочного срока ввода объекта в эксплуатацию и иных сроков требуется подписание сторонами соответствующего соглашения, которое в данном случае отсутствует.

В связи с этим не могут быть признаны состоятельными и доводы ответчика о том, что срок заключения основного договора не наступил, поскольку срок окончания строительства дома продлен до 31.12.2011 г. и право собственности ответчика на спорную квартиру не зарегистрировано.

Таким образом, поскольку основной договор не был заключен в согласованный сторонами срок вследствие нарушения срока ввода объекта в эксплуатацию, при недостижении сторонами соглашения об изменении срока заключения основного договора и при отсутствии у истца намерения продолжать отношения с ответчиком он на основании п. 6 ст. 429 ГК РФ вправе был потребовать возврата внесенных денежных сумм, правовое основание для удержания которых в этом случае у ответчика отсутствовало.

К такому требованию, исходя из положений ст. 1103 ГК РФ, применимы правила об обязательствах вследствие неосновательного обогащения.

Вместе с тем до предъявления истцом соответствующего требования, свидетельствующего о его желании отказаться от дальнейшего исполнения договора, у ответчика отсутствовал повод рассматривать уплаченную истцом денежную сумму как неосновательно удерживаемую, тем более, что, как указано выше, Жабрев А.А. и после наступления вытекающего из договора срока заключения основного договора - в декабре 2009 г. и в апреле 2010 г. вносил ответчику денежные суммы во исполнение предварительного договора (л.д.18, 19).

Поэтому неправильным является исчисление истцом процентов за пользование чужими денежными средствами на внесенную ответчику сумму начиная с 31.08.2008 г., когда предварительный договор действовал.

Как видно из материалов дела, 12.08.2010 г. истец предъявил ответчику претензию, в которой установил срок для исполнения ответчиком требования о возврате уплаченных по договору денежных сумм в срок до 27.08.2010 г. (л.д.27), что не противоречит положениям п. 2 ст. 314 ГК РФ о сроке исполнения обязательства.

С учетом изложенного выше суд правильно взыскал с ответчика в пользу истца внесенную им по предварительному договору денежную сумму в размере <...> рублей.

Учитывая, что ответчик не возвратил эту сумму по требованию истца в установленный им срок, следует признать по существу правильным вывод суда о применении при разрешении спора положений пункта 2 ст. 1107 ГК РФ, согласно которому на сумму неосновательного денежного обогащения подлежат начислению проценты за пользование чужими средствами (статья 395) с того времени, когда приобретатель узнал или должен был узнать о неосновательности получения или сбережения денежных средств.

Однако период взыскания процентов, предусмотренных ст. 395 ГК РФ для случаев неправомерного удержания денежных средств и иной просрочки в их уплате, с учетом изложенного выше определен судом неправильно, а просрочка возврата денежной суммы должна исчисляться по истечении срока, установленного истцом в требовании от 12.08.2010 г., т.е. с 28.08.2010 г.

Как усматривается из материалов дела, ответчик до настоящего времени не возвратил истцу сумму "обеспечительного платежа", таким образом, период, за который могут взыскиваться проценты, еще не закончился. При этом из существа заявленных требований вытекает, что истец, независимо от указания в исковом заявлении и в заявлениях об уточнении требований размера процентов на определенную дату, претендовал на взыскание с ответчика процентов до момента фактического возврата денежных средств.

В соответствии с разъяснениями, приведенными в п. 51 Постановления Пленума Верховного Суда РФ N 6 и Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ N 8 от 01.07.1996 г. "О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского Кодекса Российской Федерации, если на момент вынесения решения денежное обязательство не было исполнено должником, в решении суда о взыскании с должника процентов за пользование чужими денежными средствами должны содержаться сведения о денежной сумме, на которую начислены проценты; дате, начиная с которой производится начисление процентов; размере процентов, исходя из учетной ставки банковского процента соответственно на день предъявления иска или на день вынесения решения; указание на то, что проценты подлежат начислению по день фактической уплаты кредитором денежных средств. При выборе соответствующей учетной ставки банковского процента целесообразно отдавать предпочтение той из них, которая наиболее близка по значению к учетным ставкам, существовавшим в течение периода пользования чужими денежными средствами. Проценты подлежат уплате за весь период пользования чужими средствами по день фактической уплаты этих средств кредитору, если законом, иными правовыми актами или договором не определен более короткий срок.

Данные разъяснения не были учтены судом, который на основании положений ст. 333 ГК РФ о последствиях явной несоразмерности неустойки последствиям нарушения обязательства пришел к выводу о необходимости ограничения размера процентов за пользование чужими денежными средствами суммой в <...> рублей, никак это не мотивировав.

По мнению судебной коллегии определенный судом размер процентов необоснованно занижен.

Применение для исчисления процентов учетной ставки Центрального банка РФ само по себе указывает на отсутствие их явной несоразмерности последствиям нарушения прав истца, выразившегося в неправомерном пользовании причитающейся ему денежной суммой ответчиком. В свою очередь, при этом сумма процентов, установленная судом, составляет лишь около 1,5% от незаконно удерживаемой ответчиком суммы.

Проценты по своей природе являются мерой гражданско-правовой ответственности за нарушение денежного обязательства и носят компенсационный характер, направленный на восстановление прав кредитора, чего взысканная судом сумма не обеспечивает, при этом в данном случае нарушение прав истца продолжается, период просрочки составляет более года.

Исходя из изложенного судебная коллегия полагает, что решение в части взыскиваемых процентов подлежит изменению путем установления ставки, периода и порядка начисления процентов и исключения указания об их взыскании в твердой денежной сумме.

В соответствии с пунктом 1 ст. 395 ГК РФ размер процентов определяется существующей в месте жительства кредитора, а если кредитором является юридическое лицо, в месте его нахождения учетной ставкой банковского процента на день исполнения денежного обязательства или его соответствующей части. При взыскании долга в судебном порядке суд может удовлетворить требование кредитора, исходя из учетной ставки банковского процента на день предъявления иска или на день вынесения решения.

На установленную истцом в претензии от 12.08.2010 г. дату возврата денежных средств учетная ставка (ставка рефинансирования) была установлена в размере 7,75% (Указание ЦБ РФ от 31.05.2010 N 2450-У); на день подачи иска - 8,25% (Указание ЦБ РФ от 29.04.2011 N 2618-У); в настоящее время - 8% (Указание ЦБ РФ от 23.12.2011 N 2758-У).

С учетом изложенного судебная коллегия считает возможным применить процентную ставку, действующую в настоящее время, что не противоречит ст. 395 ГК РФ и приведенным выше разъяснениям п. 51 Постановления Пленума Верховного Суда РФ N 6 и Пленума ВАС РФ N 8 от 01.07.1996 г.

Таким образом, проценты подлежат начислению на сумму <...> рублей по ставке 8% годовых, начиная с 28.08.2010 г. по день фактического исполнения решения суда.

Содержащийся в решении суда вывод об отказе в удовлетворении требования истца о взыскании убытков следует признать правильными.

В соответствии с п. 1 ст. 15 ГК РФ лицо, право которого нарушено, может требовать полного возмещения причиненных ему убытков, если законом или договором не предусмотрено возмещение убытков в меньшем размере.

Согласно пункту 2 той же статьи под убытками понимаются расходы, которые лицо, чье право нарушено, произвело или должно будет произвести для восстановления нарушенного права, утрата или повреждение его имущества (реальный ущерб), а также неполученные доходы, которые это лицо получило бы при обычных условиях гражданского оборота, если бы его право не было нарушено (упущенная выгода).

Исходя из этого на истце лежала обязанность доказать связь понесенных им расходов с нарушением его прав со стороны ответчика.

Однако представленные истцом договоры коммерческого найма от 01.10.2009 г. и от 01.10.2010 г. в отношении дома, расположенного по адресу: <адрес> (л.д.28-33), не позволяют сделать вывод о причинно-следственной связи между их заключением и неправомерными действиями ответчика.

При этом из материалов дела следует, что истец зарегистрирован по месту жительства в <адрес> (л.д.39), и таким образом, имеет право пользования иным жилым помещением. Доказательств обратного истец в ходе судебного разбирательства не представил.

С учетом наличия в пользовании истца указанной квартиры его утверждение о том, что он вынужден был снимать другое жилое помещение исключительно ввиду неправомерных действий ответчика, не могло быть положено в основу решения, не будучи подтверждено иными доказательствами.

Оснований для взыскания в пользу истца денежной компенсации морального вреда у суда также не имелось.

Согласно ст. 151 ГК РФ, если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда.

В соответствии с п. 2 ст. 1099 ГК РФ моральный вред, причиненный действиями (бездействием), нарушающими имущественные права гражданина, подлежит компенсации в случаях, предусмотренных законом.

По смыслу приведенных норм право на компенсацию морального вреда возникает, по общему правилу, при нарушении личных неимущественных прав гражданина или посягательстве на иные принадлежащие ему нематериальные блага, и только в случаях, прямо предусмотренных законом, такая компенсация может взыскиваться при нарушении имущественных прав гражданина.

В данном случае нравственные страдания, причиненные истцу, обусловлены нарушением его имущественных прав - неосновательное удержание ответчиком денежных средств истца. То же относится к факту неисполнения обязательства по заключению основного договора о передаче в собственность истцу квартиры. Что касается ссылки истца на его право свободно использовать свои способности и имущество для предпринимательской и иной деятельности, то она не свидетельствует о нарушении его неимущественных прав в результате действий ответчика. На нарушение каких-либо иных личных неимущественных прав истец не ссылался.

В свою очередь, положения Закона Российской Федерации "О защите прав потребителей" от 07.02.1992 г. N 2300-1, статья 15 которого предусматривает возможность компенсации морального вреда, причиненного потребителю, не подлежали применению при разрешении спора, т.к. требования истца были основаны на общих нормах гражданского законодательства, поскольку основной договор купли-продажи жилого помещения сторонами заключен не был, в связи с чем между ними не возникли отношения, регулируемы названным Законом.

Частью 1 ст. 100 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации предусмотрено, что стороне, в пользу которой состоялось решение суда, по ее письменному ходатайству суд присуждает с другой стороны расходы на оплату услуг представителя в разумных пределах.

Согласно правовой позиции, изложенной в Определениях Конституционного Суда Российской Федерации от 22.03.2011 г. N 361-О-О и от 17.07.2007 г. N 382-О-О, вынося мотивированное решение об изменении размера сумм, взыскиваемых в возмещение соответствующих расходов, суд не вправе уменьшать его произвольно, тем более если другая сторона не заявляет возражения и не представляет доказательства чрезмерности взыскиваемых с нее расходов.

Правильность вывода суда о возмещения истцу расходов на оплату услуг представителя, понесенных при разрешении спора в суде первой инстанции, в размере <...> рублей (л.д.40), ответчик не оспаривает.

В ходе кассационного рассмотрения дела истцом представлены доказательства несения дополнительных расходов на оплату услуг представителя в связи с обжалованием решения суда в кассационном порядке в размере <...> рублей. Доводов о чрезмерности этих расходов ответчиком не приведено и соответствующих доказательств суду не представлено.

С учетом этого присужденные истцу расходы на оплату услуг представителя подлежат увеличению до <...> рублей.

Учитывая изложенное, руководствуясь ст. 361 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (в редакции, действовавшей до 31.12.2011 г.), судебная коллегия

определила:

Решение Куйбышевского районного суда Санкт-Петербурга от 20 декабря 2011 года по настоящему делу изменить в части размера процентов за пользование чужими денежными средствами и взыскания судебных расходов:

- исключить из резолютивной части решения слова "в счет процентов за пользование чужими денежными средствами <...>", заменив их словами "проценты за пользование чужими денежными средствами по ставке 8 процентов годовых на сумму <...> рублей, начиная с 28 августа 2010 года по день фактической выплаты указанной суммы".

- увеличить размер подлежащей взысканию в пользу Жабрева А.А. суммы расходов на оплату услуг представителя с <...> рублей до <...> рублей

- исключить из резолютивной части решения указание об общем размере взыскания в <...> рублей.

В остальной части решение оставить без изменения, кассационную жалобу Жабрева А.А. - без удовлетворения.

Председательствующий

Судьи