Кассационное определение Санкт-Петербургского городского суда от 15 марта 2012 г. N 33-3917/2012 (ключевые темы: честь и достоинство - несовершеннолетние - деловая репутация - компенсация морального вреда - извещение)

Кассационное определение Санкт-Петербургского городского суда
от 15 марта 2012 г. N 33-3917/2012

Судебная коллегия по гражданским делам Санкт-Петербургского городского суда в составе

председательствующего

Рогачева И.А.

судей

Вологдиной Т.И. и Мирошниковой Е.Н.

при секретаре

Порохневе В.И.

рассмотрела в открытом судебном заседании 15 марта 2012 года кассационную жалобу П. на решение Выборгского районного суда Санкт-Петербурга от 12 декабря 2011 года по делу N 2-2904/11 по иску П. к В. и Р. о защите чести и достоинства, компенсации морального вреда и по встречному иску В. и Р. к П. о защите чести и достоинства, компенсации морального вреда.

Дело рассмотрено судебной коллегией в кассационном порядке по правилам главы 40 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (в редакции, действовавшей до 31.12.2011 г.), на основании ст. 2 Федерального закона от 09.12.2010 г. N 353-ФЗ "О внесении изменений в Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации".

Заслушав доклад судьи Рогачева И.А., объяснения П., поддержавшей жалобу, и В., просившего оставить обжалуемое решение без изменения, судебная коллегия

установила:

П. обратилась в суд с требованиями, уточненными в процессе судебного разбирательства, об обязании В. и Р. прекратить распространение и опровергнуть как не соответствующие действительности и порочащие ее честь и достоинство сведения о том, что истица поместила свою здоровую дочь А. в больницу, которые ответчики сообщали их знакомым, в органы опеки и попечительства муниципальных округов Сосновское и Шувалово-Озерки и в СПб ГУЗ "Центр социальной помощи семье и детям Выборгского района", а также обязать Р. (бабушку А.) прекратить распространение и опровергнуть сообщенные ею в телефонном разговоре с истицей в присутствии несовершеннолетней А. сведения о том, что истица является тунеядкой, ее дети ходят голодные, она отравила свою мать. В связи с этим истица также просила взыскать в ее пользу денежную компенсацию морального вреда по 50.000 рублей с каждого ответчика (л.д.63-65).

В. и Р. предъявили встречный иск о защите чести и достоинства и о взыскании с П. в их пользу денежной компенсации морального вреда в размере 1 рубля в пользу каждого, ссылаясь на то, что изложенные в исковом заявлении П. сведения не соответствуют действительности, а ее обращение в суд имеет целью причинить им вред и представляет собой злоупотребление правом (л.д.32-33).

Решением Выборгского районного суда от 12.12.2011 г. в удовлетворении иска П. и встречного иска В. и Р. отказано.

В кассационной жалобе истица П. просит отменить указанное решение как незаконное и необоснованное и вынести новое об удовлетворении ее исковых требований.

В. и Р. правильность принятого судом решения не оспаривают.

Дело рассмотрено судебной коллегией в отсутствие ответчицы Р., которая надлежащим образом извещалась о времени и месте заседания суда кассационной инстанции по месту ее жительства (л.д.87-88), по объяснениям ответчика В. знает о судебном заседании, но не смогла явиться в суд по состоянию здоровья.

Изучив материалы дела, обсудив доводы жалобы, судебная коллегия не находит оснований к отмене обжалуемого решения.

В соответствии с п. 1 ст. 152 Гражданского кодекса Российской Федерации гражданин вправе требовать по суду опровержения порочащих его честь, достоинство или деловую репутацию сведений, если распространивший такие сведения не докажет, что они соответствуют действительности.

Согласно пункту 5 этой статьи гражданин, в отношении которого распространены сведения, порочащие его честь, достоинство или деловую репутацию, вправе наряду с опровержением таких сведений требовать возмещения убытков и морального вреда, причиненных их распространением.

Как разъяснено в пункте 7 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации N 3 от 24.02.2005 г. "О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также о деловой репутации граждан и юридических лиц", порочащими, в частности, являются сведения, содержащие утверждения о нарушении гражданином или юридическим лицом действующего законодательства, совершении нечестного поступка, неправильном, неэтичном поведении в личной, общественной или политической жизни, недобросовестности при осуществлении производственно-хозяйственной и предпринимательской деятельности, нарушении деловой этики или обычаев делового оборота, которые умаляют честь и достоинство гражданина или деловую репутацию гражданина либо юридического лица.

Под распространением сведений, порочащих честь и достоинство граждан или деловую репутацию граждан и юридических лиц, следует понимать, в частности, изложение таких сведений в заявлениях, адресованных должностным лицам, или сообщение в той или иной, в том числе устной, форме хотя бы одному лицу. Сообщение таких сведений лицу, которого они касаются, не может признаваться их распространением, если лицом, сообщившим данные сведения, были приняты достаточные меры конфиденциальности, с тем, чтобы они не стали известными третьим лицам.

В пункте 9 того же Постановления указано, что в соответствии со статьей 10 Конвенции о защите прав человека и основных свобод и статьей 29 Конституции Российской Федерации, гарантирующими каждому право на свободу мысли и слова, а также на свободу массовой информации, позицией Европейского Суда по правам человека при рассмотрении дел о защите чести, достоинства и деловой репутации судам следует различать имеющие место утверждения о фактах, соответствие действительности которых можно проверить, и оценочные суждения, мнения, убеждения, которые не являются предметом судебной защиты в порядке статьи 152 Гражданского кодекса Российской Федерации, поскольку, являясь выражением субъективного мнения и взглядов ответчика, не могут быть проверены на предмет соответствия их действительности.

Если субъективное мнение было высказано в оскорбительной форме, унижающей честь, достоинство или деловую репутацию истца, на ответчика может быть возложена обязанность компенсации морального вреда, причиненного истцу оскорблением (статья 130 Уголовного кодекса Российской Федерации, статьи 150, 151 Гражданского кодекса Российской Федерации).

В пункте 10 названного Постановления также разъяснено, что статьей 33 Конституции Российской Федерации закреплено право граждан направлять личные обращения в государственные органы и органы местного самоуправления, которые в пределах своей компетенции обязаны рассматривать эти обращения, принимать по ним решения и давать мотивированный ответ в установленный законом срок.

Судам необходимо иметь в виду, что в случае, когда гражданин обращается в названные органы с заявлением, в котором приводит те или иные сведения (например, в правоохранительные органы с сообщением о предполагаемом, по его мнению, или совершенном либо готовящемся преступлении), но эти сведения в ходе их проверки не нашли подтверждения, данное обстоятельство само по себе не может служить основанием для привлечения этого лица к гражданско-правовой ответственности, предусмотренной статьей 152 Гражданского кодекса Российской Федерации, поскольку в указанном случае имела место реализация гражданином конституционного права на обращение в органы, которые в силу закона обязаны проверять поступившую информацию, а не распространение не соответствующих действительности порочащих сведений.

Такие требования могут быть удовлетворены лишь в случае, если при рассмотрении дела суд установит, что обращение в указанные органы не имело под собой никаких оснований и продиктовано не намерением исполнить свой гражданский долг или защитить права и охраняемые законом интересы, а исключительно намерением причинить вред другому лицу, то есть имело место злоупотребление правом (пункты 1 и 2 ст. 10 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Как следует из объяснений сторон и иных материалов дела, между сторонами сложились конфликтные отношения, связанные с разногласиями в вопросах воспитания и содержания несовершеннолетних детей П. и В.: дочери А. <дата> г.рождения, место жительства которой определено с отцом решением Выборгского районного суда от 11.10.2010 г. по делу N 2-3056/10, и дочери О. <дата> г.рождения, проживающей совместно с матерью (л.д.8-12).

Оценив представленные доказательства, суд правильно признал, что утверждения ответчиков о том, что истица поместила свою здоровую дочь А. в больницу, основанные на факте нахождения ребенка на лечении в <...> с <дата> по <дата> (л.д.54), по существу представляют собой умозаключения ответчиков, т.е. их оценочные мнения относительно состояния здоровья девочки и ее нуждаемости в лечении.

Эти оценочные суждения не содержат оскорбительных выражений и не могут быть предметом проверки на предмет их соответствия действительности в отличии от данных о нахождении ребенка на лечении, в связи с чем не могли быть признаны нуждающимися в опровержении как порочащие честь и достоинство истицы.

Кроме того, поскольку соответствующие сведения были сообщены ответчиками в связи с возбуждением спора об определении места жительства несовершеннолетней А. в органы, деятельность которых связана с осуществлением защиты прав и законных интересов несовершеннолетних детей и с оказанием им различных видов социальной помощи и реабилитации, действия ответчиков не могут расцениваться как распространение порочащих истицу сведений, поскольку в данном случае гражданами (отцом и бабушкой девочки) было реализовано их конституционное право на обращение в компетентные органы с целью защиты прав и интересов несовершеннолетнего ребенка, которые они считали нарушенными.

В свою очередь, указанные органы имели возможность проверить и объективно оценить эту информацию, определив, что она является лишь предположением ответчиков. При этом оснований для вывода о том, что эти сведения были сообщены ответчиками исключительно с целью причинения вреда истице, материалы дела не дают.

Каких-либо доказательств того, что ответчики сообщали указанные сведения иным лицам, истица в ходе судебного разбирательства не представила.

Исходя из изложенного, сведения о вызове 27-28.01.2010 г. скорой <...> помощи к ребенку, нахождение которого на стационарном лечении в <...> подтверждено иными доказательствами, не имели существенного значения для дела, в связи с чем довод кассационной жалобы о том, что суд не направил по ходатайству истицы соответствующий запрос, не свидетельствует о неправильности принятого решения в указанной части и об ограничении права истицы на представление доказательств.

Не могли быть основанием для удовлетворения иска и доводы истицы о том, что Р. в телефонном разговоре с нею в присутствии ее дочери А., находившейся рядом с бабушкой, сказала, что истица является тунеядкой, ее дети ходят голодные, и она отравила свою мать.

Такой факт, даже в случае его соответствия действительности, свидетельствовал бы только о том, что оспариваемые сведения сообщены самой истице. В свою очередь, присутствовавшая при разговоре А. не является посторонним лицом и имела возможность правильно оценить эти сведения, а также может получить разъяснения по этому поводу от самой П. - её матери, а потому для неё не может иметь значение опровержение этих сведений в судебном порядке.

В связи с этим не имеет значения и не свидетельствует о существенном нарушении норм процессуального права, которое повлияло на разрешение спора, довод жалобы о том, что суд не допросил в качестве свидетеля несовершеннолетнюю А.

Кроме того, принимая во внимание характер спора и конфликтные отношения сторон, участие несовершеннолетнего ребенка в судебном разбирательстве с учетом его возраста и сведений о прохождении им лечения <...>" могло привести к нарушению его прав и законных интересов.

Таким образом, даже если сообщение оспариваемых истицей сведений имело место в действительности, оно не может признаваться их распространением в соответствии с разъяснениями, содержащимися в п. 7 вышеназванного Постановления Пленума Верховного Суда РФ.

Исходя из этого вывод суда об отказе в удовлетворении требований П. следует признать правильным.

Довод жалобы о том, что суд вправе был рассматривать дело в отсутствие ответчицы Р. в порядке заочного производства только с согласия истицы, не может быть принят во внимание, поскольку настоящее дело было рассмотрено судом в обычном исковом порядке, а не по правилам заочного производства, применение которых в силу ч. 2 ст. 233 ГПК РФ в данном случае исключалось в связи с явкой в судебное заседание ответчика В.

Согласно ч. 4 ст. 167 ГПК РФ суд вправе рассмотреть дело в отсутствие ответчика, извещенного о времени и месте судебного заседания, если он не сообщил суду об уважительных причинах неявки и не просил рассмотреть дело в его отсутствие.

Ответчица Р. не оспаривает правильность принятого судом решения по мотиву нарушения ее процессуальных прав в результате рассмотрения дела в ее отсутствие.

В свою очередь, оснований полагать, что такое рассмотрение привело к нарушению процессуальных прав истицы и могло повлиять на выводы суда по существу спора, из материалов дела не усматривается и соответствующих доводов в кассационной жалобе не приведено.

Правильность выводов суда в части отказа в удовлетворении встречного иска участниками дела не оспаривается и исходя из положений ст. 347 ГПК РФ не проверяется судебной коллегией.

Таким образом, обжалуемое решение следует признать законным и обоснованным, и оснований для его отмены по доводам жалобы не имеется.

Руководствуясь ст. 361 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (в редакции, действовавшей до 31.12.2011 г.), судебная коллегия

определила:

Решение Выборгского районного суда Санкт-Петербурга от 12 декабря 2011 года по настоящему делу оставить без изменения, кассационную жалобу П. - без удовлетворения.

Председательствующий

Судьи