"Правовой режим электронного документа" (Косовец А.А., "Вестник Московского университета", Серия 11, Право, 1997, N 5)

Правовой режим электронного документа

Попытки разработать правовую базу электронного документооборота (ЭДО) в нашей стране предпринимались с середины 70-х годов. Был принят ряд ведомственных актов о требованиях к внутриотраслевым машинным документам (например, Приказом N 158 от 29 декабря 1980 г. Государственный комитет СССР по делам изобретений и открытий утвердил Положение о всесоюзной магнитно-ленточной службе патентной информации; свои положения были разработаны в ЦСУ СССР, Госплане СССР и некоторых других министерствах и ведомствах).

20 апреля 1981 г. Государственный комитет по науке и технике СССР постановлением N 100 утвердил "Временные общеотраслевые руководящие указания о придании юридической силы документам, создаваемым средствами вычислительной техники"1. В этом акте, в частности, говорилось, что документ на магнитном носителе "используется без преобразования в человекочитаемую (визуальную) форму при передаче информации на предприятия, в организации и учреждения или для обмена информацией между ними" (п. 3). При заключении предприятиями договора об обмене документами на магнитных носителях им предписывалось устанавливать дополнительные реквизиты, которые должны были отражаться на человекочитаемых копиях магнитных документов (п. 22); предприятия регламентировали своими нормативными актами порядок преобразования в человекочитаемую форму применяемого документа на магнитном носителе, изготовления машинограммы (пп. 18, 36), а также внесения изменений в подлинник документа на машинном носителе (п. 24). Временные указания, по существу, были первым общесоюзным документом, регламентирующим использование документов на магнитных носителях для обмена информацией между предприятиями.

Государственный комитет СССР по стандартам 9 октября 1984 г. ввел ГОСТ 6.10.4-84 "Придание юридической силы документам на машинном носителе и машинограмме, создаваемым средствами вычислительной техники". Данный стандарт определял требования к составу и содержанию реквизитов, придающих юридическую силу документам на машинных носителях информации, создаваемым средствами вычислительной техники, а также порядок внесения изменений в указанные документы.

Остановимся на некоторых основных его положениях.

1. Как и во Временных указаниях, в стандарте допускалось "транспортирование (передача, пересылка и т.д.) документа на магнитном носителе". Правда, при этом требовались сопроводительное письмо на бланке организации с личной подписью уполномоченного лица и передача магнитного носителя, на котором записан документ, что, по существу, ставило вне данного ГОСТа передачу электронных документов (ЭД) по телекоммуникационным каналам.

2. В ГОСТе подробно описывались требования к реквизитам документов, перечислялись обязательные реквизиты (наименование организации-создателя документа, наименование документа, дата создания, код ответственного лица и т.п.), т.е. устанавливались требования к форме документа, связанные с его информационным наполнением.

3. Было введено понятие подлинника, дубликата, копии документа на машинном носителе. Подлинник документа на машинном носителе определен как "первая во времени запись документа на машинном носителе, содержащая указание, что этот документ является подлинником" (п. 3.2). Дубликаты (копии) документов на машинных носителях определены соответственно как более поздние по времени, аутентичные по содержанию записи документа на машинном носителе с указанием на то, что эти документы являются дубликатами (копиями). Формулировка понятия подлинника документов на машинных носителях кажется не совсем удачной, поскольку до настоящего времени, насколько известно автору, не существует технических средств и способов, позволяющих точно установить, какая из побитовых копий файла была записана на машинный носитель раньше. Поэтому представляется, что целесообразнее было бы считать полностью аутентичные копии (здесь термин "копия" употребляется не в юридическом смысле, а в смысле информационном) документа подлинниками, т.е. признать, что электронный документ может иметь сколь угодно много подлинников.

Вместе с тем автору приходилось сталкиваться с мнением о том, что электронный документ вообще не может иметь дубликатов и копий. Такой подход видится излишне радикальным. Допустим, что некоторая фирма А. подготовила ЭД, который был заверен работником этой фирмы Н. Документ был записан на дискету в единственном экземпляре, дискета в дальнейшем была утеряна, а сотрудник Н. уволился, и его секретный ключ подписывания больше не используется. При этом сохранилась распечатка информационной части документа. Можно восставить по распечатке электронный документ, подписать его ЦП нового уполномоченного сотрудника М. и назвать то, что получилось, подлинником. Но представим ситуацию, когда дискета с первоначальным вариантом документа будет найдена. Тогда мы будем иметь два различных варианта подлинника документа. В подобном случае, наверное, можно было бы в документ, заверяемый М., добавить, аналогично тому, как это делается для традиционных документов, слово "дубликат".

Ситуация, когда может понадобиться электронная копия (в юридическом смысле) электронного документа, тоже вполне возможна. Пусть фирма-провайдер П. предоставляет своим клиентам две логические системы ЭДО с различными программными средствами электронно-цифровой подписи (ЭЦП). Пусть также А. является клиентом только первой сети, а Б. - клиент только второй. Представим себе, что А. имеет электронный документ, оформленный по стандарту первой сети, и хочет его отправить в электронном виде Б., который не сможет удостовериться в его подлинности (он ведь не клиент первой сети). Тогда А. может обратиться к провайдеру П. и попросить его заверить документ своей цифровой подписью стандарта второй сети. П. проверяет подлинность подписи под документом, делает приписку наподобие традиционной "копия верна" и заверяет документ с таким дополнением своей цифровой подписью стандарта второй сети. После чего А. может отправить Б. заверенную копию электронного документа.

Важным моментом является то, что стандарт признавал за подлинниками, дубликатами, копиями документов на машинном носителе, равно как и за машинограммами (копиями машинных документов на традиционных носителях), одинаковую юридическую силу при соблюдении установленных к ним требований.

4. В ГОСТе также был установлен порядок внесения изменений в документы на машинных носителях. Производить указанные изменения может только организация-создатель документа. Несанкционированное внесение изменений влечет утрату документом юридической силы. Правда, ГОСТ не предусматривал никаких средств для проверки того, кто внес изменения в документ, в случае возникновения разночтений в различных его экземплярах. Следует сказать, что несмотря на предпринятые "сверху" попытки внедрения электронного документооборота в министерствах и ведомствах, на определенную юридическую проработку вопроса о юридическом статусе документов на машинных носителях, все же широкого применения в гражданском обороте системы ЭДО тогда так и не нашли. На то было несколько причин. Требование передачи с документом сопроводительного письма лишало ЭДО одного из его основных преимуществ скорости обмена информацией; кроме того, телекоммуникационные средства не позволяли достаточно надежно передавать значительные объемы информации. Но основная причина, наверное, была в экономической нецелесообразности использования ЭДО для хозяйствующих субъектов. В условиях плановой экономики не работал принцип рынка "время - деньги".

Ситуация существенно изменилась с началом экономических реформ в нашей стране. Первые попытки правового обоснования использования систем ЭДО в банковской деятельности были предприняты в начале 90-х годов. Однако эти попытки столкнулись с рядом проблем, связанных с тем, что как материальное, так и процессуальное право не было готово к широкому использованию систем ЭДО в гражданском обороте.

ГК РСФСР 1964 г. устанавливал для некоторых договоров, в том числе и для договоров, заключаемых на финансовом рынке, письменную форму их заключения (ст.41-48). Возможность использования систем ЭДО для заключения договоров пытались обосновать, исходя из принципа "что не запрещено, то разрешено". В соответствии со ст. 58 Основ гражданского законодательства Союза ССР и республик при заключении договора в письменной форме возможны и составление единого документа, подписываемого сторонами, и обмен письмами, телеграммами, телефонограммами и т.д. А поскольку перечень документов, которыми стороны могут обмениваться, не был исчерпывающим, постольку делался вывод, что и электронные документы могут быть использованы для этих целей. Правда, та же статья требует, чтобы пересылаемые документы были подписаны стороной, которая их отправляет. В то время утверждение о том, что ЭЦП может использоваться при заключении договоров вместо традиционных средств подтверждения подлинности документов (подпись руки, мастичная печать), было недостаточно обоснованным2. Еще более жесткие требования к форме документа содержатся в Положении о безналичных расчетах в Российской Федерации. Если условия п. 2.1 (устанавливающего требования к реквизитам расчетных документов, такие, как наличие наименования расчетного документа; числа, месяца, года его выписки; наименование банка плательщика и т.п.) могут быть удовлетворены в электронных документах без особых сложностей, то требования, например, пп. 2.2, 2.4 (наличие собственноручной подписи, заполнение чеков от руки чернилами) принципиально не могут быть выполнены в отношении электронных документов. В последнее время в нашей стране принят целый ряд нормативных актов, которые регулируют отношения, связанные с использованием систем ЭДО. Было закреплено ГОСТами понятие электронно-цифровой подписи, однако этого недостаточно для ее практического применения. Необходимо, чтобы законодательно было определено, в каких случаях и для каких целей электронный документ, заверенный электронно-цифровой подписью, может быть использован.

Несколько статей Федерального закона "Об информации, информатизации и защите информации"3 посвящено этим вопросам. В частности, п. 3 ст. 5 данного Закона гласит: "Юридическая сила документа, хранимого, обрабатываемого и передаваемого с помощью автоматизированных информационных и телекоммуникационных систем, может подтверждаться электронной цифровой подписью.

Юридическая сила электронной цифровой подписи признается при наличии в автоматизированной информационной системе программно-технических средств, обеспечивающих идентификацию подписи, и соблюдении установленного режима их использования". Такая формулировка предполагает, что электронный документ может быть заверен ЭЦП и использован в тех случаях, когда явно не предусмотрены другие требования к форме документа, т. е. введение данной нормы, по существу, не расширило возможности использования ЭДО в гражданском обороте.

Принципиально новая ситуация сложилась после принятия нового ГК. Обратимся к статьям ГК, касающимся использования электронных документов и электронно-цифровой подписи.

Согласно ст. 160 ("Письменная форма сделки"), использование при совершении сделок факсимильного воспроизведения подписи с помощью средств механического или иного копирования, электронно-цифровой подписи либо иного аналога собственноручной подписи допускается в случаях и в порядке, предусмотренных законом, иными правовыми актами или соглашением сторон.

В соответствии со ст. 434 ("Форма договора") договор в письменной форме может быть заключен путем составления одного документа, подписанного сторонами, а также путем обмена документами посредством почтовой, телеграфной, телетайпной, телефонной, электронной или иной связи, позволяющей достоверно установить, что документ исходит от стороны по договору.

И наконец, ст. 847 ("Удостоверение права распоряжения денежными средствами, находящимися на счете") устанавливает, что договором может быть предусмотрено удостоверение прав распоряжения денежными суммами, находящимися на счете, электронными средствами платежа и другими документами с использованием в них аналогов собственноручной подписи (п. 2 ст. 160), кодов, паролей и иных средств, подтверждающих, что распоряжение дано уполномоченным на это лицом.

Таким образом, новый ГК разрешил использование электронных документов, заверенных электронно-цифровой подписью, во всех случаях, когда требуется письменная форма сделки, за исключением тех, при которых установлены специальные требования к форме документа (специальная бумага, мастичная печать и т. п.). В тех случаях, когда подобные требования установлены подзаконными актами, для применения ЭДО достаточно решения соответствующих органов (на основании норм ГК и Закона "Об информации, информатизации и защите информации") о возможности использования параллельно с традиционными и электронных документов. Например, небольших изменений в Положении о безналичных расчетах в Российской Федерации достаточно, чтобы можно было полноценно использовать системы ЭДО в банковской сфере (например, оставив все требования к содержанию платежных документов, добавить пункт о возможности использования наряду с традиционной и электронной формы таких документов). Насколько известно автору, Государственный таможенный комитет РФ готовится к проведению эксперимента по введению системы ЭДО на таможенных пунктах. Это позволит направлять необходимые для прохождения грузов через границу документы в электронном виде.

Следующим ограничением на использование систем ЭДО является ситуация, когда для оформления сделки требуется участие третьих лиц. Например, для некоторых сделок ГК предусматривает их государственную регистрацию. Можно, конечно, заключить договор с помощью системы ЭДО, а потом направить бумажные копии документов на регистрацию, но подобный "гибридный" вариант, очевидно, лишает систему ЭДО ряда ее преимуществ. Вполне возможно, что в ближайшее время государственные регистрирующие органы будут иметь автоматизированные системы, позволяющие направлять им электронные документы для регистрации и получать электронные подтверждения регистрации. (В США, например, с помощью электронной почты можно зарегистрировать предприятие.)

Еще одна группа ограничений на использование систем ЭДО связана с тем, что деятельность по разработке систем ЭЦП подлежит лицензированию, а сами такие системы - сертификации.

Федеральный закон "Об информации, информатизации и защите информации" от 25 января 1995 г. устанавливает, что организации, выполняющие работы в области проектирования и производства средств защиты информации, должны получать лицензии на этот вид деятельности (ст. 19, п. 3).

Постановлением Правительства РФ от 24 декабря 1994 г. N 1418 "О лицензировании отдельных видов деятельности" лицензирование деятельности, связанной с шифровальными средствами и предоставлением услуг по шифрованию информации, осуществляет Федеральное агентство правительственной связи и информации при Президенте Российской Федерации (ФАПСИ). Выдача лицензий производится на основании "Положения о государственном лицензировании деятельности в области защиты информации", утвержденного решением Государственной технической комиссии при Президенте РФ и ФАПСИ 27 апреля 1994 г., и "Типовых требований к заявителям на право осуществления деятельности в области разработки, производства и реализации средств криптографической защиты информации (СКЗИ), не содержащей сведений, составляющих государственную тайну", которые утверждены ФАПСИ 15 июня 1995 г.

Указом Президента РФ от 3 апреля 1995 г. N 334 "О мерах по соблюдению законности в области разработки производства, реализации и эксплуатации шифровальных средств, а также предоставления услуг в области шифрования информации" запрещена "деятельность юридических и физических лиц, связанная с разработкой, производством, реализацией и эксплуатацией шифровальных средств, а также защищенных технических средств хранения, обработки и передачи информации, предоставлением услуг в области шифрования информации, без лицензий, выданных Федеральным агентством правительственной связи и информации при Президенте Российской Федерации" (п. 4).

Тем же Указом государственным организациям и предприятиям запрещено использовать не имеющие сертификата СКЗИ (п. 2), кроме того, Центральному банку РФ предложено "принять меры" к коммерческим банкам, использующим несертифицированные СКЗИ для обмена информацией с подразделениями ЦБ (п. 3).

Требование сертификации СКЗИ, используемых органами государственной власти для обработки документированной информации с ограниченным доступом, содержится в п. 2 ст. 19 Федерального закона "Об информации, информатизации и защите информации".

Поскольку требование применять только сертифицированные СКЗИ относится исключительно к органам государственной власти, государственным учреждениям и организациям, то использование СКЗИ, не имеющих сертификата, возможно, если участники ЭДО не принадлежат к перечисленным выше категориям. Правда, в этом случае пользователи не будут иметь гарантий надежности указанных систем, подтвержденных сертификатом компетентного государственного органа.

Итак, несмотря на довольно существенные ограничения, правовая база для эффективного использования систем ЭДО в нашей стране заложена.

Рассмотрим теперь вопрос об использовании электронных документов в качестве доказательств в суде.

Электронный документ как доказательство

Почти одновременно с началом практического применения документов на машинных носителях информации возник вопрос о возможности использования таких документов в качестве доказательств.

Еще в 1979 г. Государственный арбитраж СССР принял инструктивные указания N И-1-4 "Об использовании в качестве доказательств по арбитражным делам документов, подготовленных с помощью электронно-вычислительной техники". В соответствии с названным актом данные, содержащиеся на машинном носителе информации, могут быть использованы в качестве доказательств по арбитражному делу. Для этого они должны быть преобразованы в форму, пригодную для обычного восприятия и хранения в деле.

Здесь, как и в стандарте 1984 г. (о чем говорилось ранее), не был решен важный вопрос: что делать, если две стороны предъявят различные варианты бумажных копий машинного документа и у каждой из сторон окажется свой вариант электронного документа? Установить, какой из вариантов документа подлинный, в то время было невозможно, потому что не существовало признанных достаточно надежных средств защиты электронных документов от фальсификации.

Другой вопрос связан с трактовкой положения Указаний о том, что документ должен быть пригоден для обычного восприятия и хранения в деле. Некоторые авторы считают, что возможен вариант, когда пригодной для визуального обозрения документа формой является отображение его содержания на экране монитора, а в деле будет храниться магнитный носитель, на котором записан документ. Такой подход, как представляется, имеет ряд недостатков. Даже если в суде будет компьютерная техника, то совсем не обязательно и даже маловероятно, что программное обеспечение суда позволит просмотреть представленный документ, поскольку каждая система ЭДО использует свои специфические программные средства, средства кодирования и свои форматы данных. Если же одна из сторон (или обе) предложит просмотреть документ на экране своего переносного компьютера, то возникнут вопросы об экспертизе программного обеспечения на этом компьютере и т. п. Избежать подобных сложностей можно, если буквально трактовать требования и "человекочитаемой формы", и "возможности хранения документа в деле", т.е. потребовать предъявления в суд традиционной копии документа.

С учетом того, что бумажная копия и подлинник электронного документа имеют одинаковую юридическую силу, остается рассмотреть только вопрос о процедуре создания бумажной копии документа.

Частично данная проблема решена в п. IV Информационного письма Высшего арбитражного суда Российской Федерации от 19 августа 1994 г. N С1-7/ОП-587 "Об отдельных рекомендациях, принятых на совещаниях по судебно-арбитражной практике". В Письме указывается, что при возникновении спора о наличии документов, подписанных электронно-цифровой подписью, стороны должны предъявить выписку из договора, в котором указана процедура порядка согласования разногласий. Если же такая процедура в договоре отсутствует и одна из сторон оспаривает наличие документа, подписанного ЭЦП, то арбитражный суд вправе не принимать в качестве доказательств документы, подписанные ЭЦП.

Письмо Высшего арбитражного суда РФ от 7 июня 1995 г. N С1-7/ОЗ-316 тоже посвящено обсуждаемому вопросу. В нем говорится, что юридическая сила документа, хранимого, обрабатываемого и передаваемого с помощью автоматизированных информационных и телекоммуникационных систем, может подтверждаться электронной цифровой подписью. Юридическая сила электронной цифровой подписи признается при наличии в автоматизированной информационной системе программно-технических средств, обеспечивающих идентификацию подписи, и при соблюдении установленного режима их использования. При подтверждении юридической силы документа с электронной цифровой подписью такой документ может признаваться в качестве доказательства по делу, рассматриваемому арбитражным судом. Правда, не разъяснено, каким образом (на основании каких процедур) решаются вопросы, связанные с непризнанием одной из сторон электронной подписи под документом. Имеется лишь указание на то, что право удостоверять идентичность электронной цифровой подписи осуществляется на основании лицензии. Но вопроса о процедуре подобной экспертизы данное указание не снимает.

Представляется, что более полным было бы следующее решение проблемы. Нужно включить либо в разъяснения Высшего арбитражного суда, либо в специальный нормативный акт требование: "Для использования систем ЭДО необходимо существование или признанной всеми участниками ЭДО, или санкционированной компетентным государственным органом процедуры однозначного преобразования электронного документа в документ традиционной формы".

Если принять такой подход, то по крайней мере в рамках арбитражного процесса отпадет вопрос о возможности использования электронного документа в качестве доказательства и не возникнет потребности во введении нового вида доказательств "информационно-вычислительных"4.

В соответствии со ст. 52 ("Понятие и виды доказательств") Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации доказательствами по делу являются сведения, на основании которых арбитражный суд устанавливает наличие или отсутствие обстоятельств, обосновывающих требования и возражения лиц, участвующих в деле, а также иных обстоятельств, имеющих значение для правильного разрешения спора. Указанные сведения устанавливаются письменными и вещественными доказательствами, заключениями экспертов, показаниями свидетелей, объяснениями лиц, участвующих в деле. Если учесть, что в ГК и законе "Об информации, информатизации и защите информации" признается возможность использования электронно-цифровой подписи для удостоверения электронных документов и существует процедура создания бумажных копий (которые имеют одинаковую юридическую силу с подлинником), то электронные документы подпадут под понятие "письменные доказательства".

Процедуры разрешения конфликтов

Как отмечалось ранее, для нормального функционирования систем ЭДО необходимо разработать процедуры разрешения возможных конфликтов. Стороной таких конфликтов (кроме участников ЭДО и фирмы-провайдера) может быть и фирма-разработчик программного обеспечения.

При описании всех процедур предполагается, что договор с фирмой-разработчиком учитывает наличие эталонного образца программного обеспечения (ПО), который может храниться только у фирмы-провайдера или у всех участников системы ЭДО, но при этом требуется выполнение двух основных условий. Должно быть документально подтверждено, что каждому участнику системы ЭДО (включая фирму-провайдер) установлено программное обеспечение, соответствующее эталонному образцу. Хранение эталонных образцов организуется таким образом, чтобы исключить возможность изменения эталонного образца программного обеспечения без ведома сторон: участника, у которого данное ПО установлено, разработчика и фирмы-провайдера. Указанный режим может быть обеспечен, например, системой нескольких ключей, когда носитель с эталонным образцом хранится в конверте, опечатанном всеми заинтересованными сторонами, либо в сейфе с несколькими различными ключами.

Опишем теперь процедуры разрешения конфликтов, которые могут возникнуть в процессе функционирования систем ЭДО.

1. Одна из сторон отказывается от принятия на себя обязательств по документу, заверенному ее действующей цифровой подписью, причем последняя признается подлинной программой проверки другой стороны.

В этом случае проверяется целостность программного обеспечения сторон путем сравнения используемого программного обеспечения с эталонным образцом. Далее возможны следующие варианты:

а) если будет выяснено, что программное обеспечение одной из сторон отличается от эталонного, то вся ответственность (включая возмещение возможных убытков) лежит на данной стороне;

б) если же программное обеспечение сторон соответствует эталонным образцам, то повторно проверяется подлинность цифровой подписи с помощью программного обеспечения, соответствующего эталону. Если подпись признается действительной в результате повторной проверки эталонным ПО, а сторона, чьей подписью заверен документ, отказывается принять на себя обязательства по документу, то назначается экспертная комиссия, которая на основании изучения спорного документа на магнитном носителе, распечатки этого документа вместе с цифровой подписью под ним на бумажном носителе, образца цифровой подписи ответчика (открытого ключа), заверенного его личной подписью и мастичной печатью, выносит заключение о подлинности цифровой подписи и ее соответствии техническому описанию используемых алгоритмов.

2. Одна из сторон отказывается от приема и рассмотрения документа на основании того, что цифровая подпись другой стороны под документом воспринимается как фальшивая.

Тогда сторона, отказавшая в приеме документа, заверяет свой отказ от рассмотрения документа личной подписью и мастичной печатью, а вторая сторона повторно подписывает документ цифровой подписью и направляет его первой стороне.

Если новая подпись опять признается программой проверки первой стороны недействительной, то проверяется сохранность (соответствие эталонному образцу) программного обеспечения сторон. Здесь возможны следующие варианты:

а) нарушено программное обеспечение у автора документа - тогда отказ другой стороны от рассмотрения документа является правомерным;

б) разрушено программное обеспечение у стороны, отказавшейся от приема документа, - в данном случае она обязана возместить убытки, возникшие вследствие ее отказа от рассмотрения документа; основанием для привлечения к ответственности служит официальный отказ от приема документа.

Важное значение для нормального функционирования систем ЭДО имеет разработка процедур определения случаев, когда наступает ответственность разработчика программного обеспечения.

Алгоритмы, используемые в программном обеспечении ЭЦП, признаются ненадежными, если доказана практическая возможность за приемлемый срок:

а) либо подделать подпись под документом;

б) либо определить по образцу подписи и подписанным документам секретный ключ;

в) либо изменить документ, не нарушив подлинности подписи.

Программное обеспечение ЭЦП признается не соответствующим техническому описанию используемых алгоритмов, если документ, подписанный с использованием программного обеспечения, соответствующего эталонному образцу, одной стороной, воспринимается как фальшивый соответствующим эталонному образцу программным обеспечением другой стороны (при условии, что обе стороны используют действующие ключи подписывания).

Когда в системе ЭДО некоторые типы документов обрабатываются в автоматическом режиме, для них должны быть установлены жесткие требования по их структуре и определены действия, выполняемые при обработке документа каждого типа (операционные условия). В таких системах обычно вводится понятие допустимого документа, т.е. документа, удовлетворяющего описанным в системе форматам. Кроме упомянутых ранее процедур необходимо описать еще и процедуры, применимые при конфликтах по вопросам о допустимости документов и правильности их обработки.

Программа проверки допустимости документов считает нестандартным правильно оформленный документ, если:

эталонная программа проверки допустимости документа признает его таковым на основании несоответствия его требуемому для данного типа документов формату;

экспертиза установила, что документ удовлетворяет требованиям, предъявляемым формату документов этого типа.

Операции, выполненные по стандартному документу программой обработки документов, признаются не соответствующими операционным условиям, если экспертизой будет установлено, что:

обрабатываемый документ соответствует одному из допустимых форматов; для указанного формата операционными условиями предусмотрено выполнение однозначно определенных операций;

операции, выполненные по документу программой обработки документов, не соответствуют описанным в операционных условиях.

Операции, выполненные по нестандартному документу программой обработки документов, признаются не соответствующими операционным условиям, если экспертизой будет установлено, что:

обрабатываемый документ не соответствует ни одному из допустимых форматов;

операции, выполненные по документу программой обработки документов, не предусмотрены для нестандартных документов операционными условиями.

Подводя итоги изложенному, можно сказать, что в настоящее время существует правовая основа для широкого применения систем электронного документооборота.

Вместе с тем отдельные ведомственные акты (например, упоминавшееся ранее Положение о безналичных расчетах в Российской Федерации) предполагают бумажный носитель документов. Недостаточно проработан законодателем вопрос об использовании электронных документов в качестве доказательств.

________________________

1 Бюллетень нормативных актов министерств и ведомств СССР. 1981. N 9. С. 9 (далее - Временные указания).

2 См.: Косовец А.А. Указ. соч. С. 59.

3 СЗ РФ. 1995. N 8. Ст. 609.

4 Карась И.З. Юридические факты и доказательства в информационных правоотношениях // Советское государство и право. 1988. N 11. С. 92.