"Об ответственности за незаконные действия с порнографическими предметами" (Шишков С., "Российская юстиция", 1996 г., N 5)

Об ответственности за незаконные действия
с порнографическими предметами

Статьей 228 УК установлен весьма широкий круг действий с порнографическими предметами. Сюда относится их изготовление, распространение, рекламирование, а также торговля или хранение с целью продажи либо распространения. В то же время наименование этой статьи УК сформулировано более кратко - "Изготовление или сбыт порнографических предметов". Оно и будет использоваться в дальнейшем.

В учебниках, руководствах и пособиях по уголовному праву обычно отмечается, что по делам рассматриваемой категории в ряде случаев необходимо прибегать к помощи судебных экспертов. При этом чаще всего советуют обращаться к экспертизе с целью ответа на вопрос, относятся ли те или иные предметы к категории порнографических. В качестве экспертов упоминаются преимущественно искусствоведы.

Правда, вопрос о специальности лиц, привлекаемых к экспертизе порнографических предметов, нельзя считать общепризнанным. Да и сами упоминания об экспертизе и экспертах сопровождаются оговорками, что "в очевидных случаях" экспертиза не требуется. Отсюда незаконные действия с порнографическими предметами распадаются на два вида - "очевидные" (когда установление порнографического характера предметов возможно без экспертизы) и "неочевидные" (если отнесение предметов к категории порнографических без экспертизы исключено). Обратимся сначала ко второму виду.

Действия по изготовлению и сбыту порнографических предметов должны совершаться лицом виновно, причем вина должна быть выражена в форме прямого умысла. Но чтобы иметь умысел изготовить или сбыть порнографический предмет, нужно как минимум заранее сознавать, что изготовляемое или сбываемое действительно является порнографией. Если же порнографический характер предмета можно установить лишь впоследствии в ходе производства по уголовному делу и только с помощью специальных познаний (экспертизы), то, признавая действия изготовителя умышленными, мы имеем дело со случаем объективного вменения, отвергаемого российским уголовным правом. В указанных случаях изготовитель (или сбытчик), не обладая специальными познаниями, просто не может знать, что предмет является порнографическим. Но если субъект не мог знать, каков характер совершаемых им действий, то его нельзя признать виновным в их совершении.

Теперь обратимся ко второму виду незаконных действий с порнографическими предметами - "очевидному", который якобы не требует экспертизы. Но существует ли "очевидное" по делам о порнографии?

Ее "учебные" определения схожи и однотипны. В них указывается, что под порнографией понимается изображение (или описание) половых отношений либо всего связанного с половой жизнью и выраженного в таких оценочных категориях, как "крайне непристойное", "циничное", "вульгарно-натуралистическое" и т.п. Определенное представление об описываемом предмете подобного рода дефиниции, конечно же, дают. Однако считать их настолько четкими и ясными, что с их помощью можно оценить любой предмет в понятиях "порнографический" либо "непорнографический", едва ли есть достаточные основания.

Иногда к перечисленному ряду оценочных категорий добавляется слово "нездоровый". Так, в одном из многотомных курсов уголовного права сказано, что изготовление и сбыт порнографических предметов имеют целью "нездоровое возбуждение полового чувства".

В данном случае мы сталкиваемся со словом, имеющим неоднозначное толкование (полисемия). Поскольку изготовление и сбыт порнографических предметов грубо нарушают нравственные нормы общества, то слово "нездоровый" приобретает моральный оттенок (ср. "нездоровая обстановка в коллективе"). Но слово "нездоровый" применительно к рассматриваемым ситуациям способно иметь также медицинский смысл. К примеру, в ходе показа порнографического видеофильма демонстрируются половые извращения, относящиеся к разряду патологических отклонений в поведении. Далее, на лиц определенных возрастных групп, к примеру, несовершеннолетних, показ порнографической продукции может воздействовать отрицательно не только в моральном отношении, но и в психофизиологическом. Здесь слово "нездоровый" может иметь сразу оба смысловых оттенка.

Отсюда употребление слова "нездоровый" в контекстах, имеющих отношение к порнографии, делает представления о ней еще более неопределенными, а подчас и двусмысленными.

В сознании широких слоев населения также отсутствует единообразие в понимании порнографии. Этим словом обозначают очень широкий круг изображений и описаний.

Особенно заметной эта разноречивость мнений стала в последние годы, когда в нашей стране появилась обширная продукция (в первую очередь, видеофильмы и фотографии), которую одни склонны огульно относить к порнографической, другие пытаются отделить порнографию от эротики, позиция третьих близка к снятию любых негативных оценок, а с ними и любых запретов в данной области.

Нельзя забывать и о том, что квалификацию предметов в качестве порнографических нельзя давать универсально и абстрактно. Названная квалификация связана с оценкой нарушения действующих в обществе весьма специфических моральных норм. А это невозможно сделать в отрыве от конкретно-исторического, социокультурного контекста - сложившихся взглядов, обычаев, привычек. Отдельные регионы России в этом плане не вполне однородны. В некоторых из них немаловажным элементом воззрений на определенные ценности являются национально-религиозные традиции, например, православные (на большей территории Российской Федерации) или мусульманские (Северный Кавказ, некоторые регионы Поволжья). Имеющиеся национально-религиозные традиции могут обусловить расхождение в определении того, что непристойно и цинично в изображении и описании интимных сторон жизни человека, а следовательно, в определении того, что следует считать порнографией.

Все это не позволяет опереться на существующее массовое сознание, как на источник, способствующий выработке единообразных оценочных критериев.

В сложившихся обстоятельствах обязательным условием наступления уголовной ответственности в рассматриваемой сфере должно явиться "официальное" определение порнографии, содержащееся либо в самом уголовном законе, либо, по меньшей мере, в руководящих разъяснениях Пленума Верховного Суда Российской Федерации.

Вопрос о собственно критериях порнографии и формулировках ее возможных определений - предмет особого исследования. Я же попытаюсь подвести предварительный итог сказанному.

Без законодательного или иного "официального" определения порнографии нельзя говорить о так называемых "очевидных" случаях в рассматриваемой области. То есть о случаях, когда установление порнографического характера предметов якобы не составляет особого труда и не требует специальных познаний. Сама же проблема возможности дать подобное определение остается открытой. Но в настоящее время такого рода определение отсутствует, а потому на вопрос о существовании "очевидного" применительно к порнографии следует дать отрицательный ответ.

В ситуациях, отнесенных к "неочевидным", уголовная и вообще юридическая ответственность за незаконные действия с порнографическими предметами может наступить лишь в отдельных случаях.

Во-первых, это ответственность лиц, обладающих соответствующими специальными познаниями - искусствоведов, литературоведов и др. Причем к субъектам, обладающим такими познаниями, следует отнести не всех лиц названных профессий, а лишь тех, у кого есть какая-то дополнительная подготовка, позволяющая иметь достаточно ясные представления о критериях "порнографического".

Во-вторых, к ответственности за изготовление или сбыт порнографических предметов может быть привлечен любой гражданин при условии, что предмет, с которым он совершает действия, уже квалифицирован в качестве порнографического и это явствует из специальной "маркировки" - штампа, печати, пояснения на обложке или упаковке и пр. Смысл "маркировки" должен быть гражданину понятен. Так, если о порнографическом характере предмета свидетельствует соответствующая надпись на нем, то подобное предупреждение обращено к каждому гражданину, умеющему читать. Если же маркировка носит условно-символический характер и предназначена для осведомленного круга лиц, то ответственность может наступить лишь при условии такой осведомленности.

В-третьих, для субъектов, распространяющих произведения литературы, искусства или предметы широкого потребления, может быть установлена особая разрешительная система для обнародования сюжетов сексуального содержания. Иными словами, эти субъекты (издатели, редакторы, ответственные сотрудники предприятий-изготовителей и т.д.) обязываются в соответствующих случаях обращаться в организации, призванные давать официальные заключения о том, имеются ли в произведении (изделии) признаки порнографии. При наличии заключения о порнографическом характере предмета издатель (изготовитель) может считаться лицом осведомленным, а потому подлежащим ответственности за выпуск своей продукции как порнографической. Субъект, выпустивший продукцию без получения заключения, может быть привлечен к ответственности за нарушение условий предварительной разрешительной процедуры. Существование такой процедуры позволило бы снять многие трудные и спорные вопросы в рассматриваемой области. Но до сего времени предварительная разрешительная система у нас не создана. Без ее создания, а также в иных, помимо перечисленных выше, случаях законность привлечения граждан к ответственности за действия с порнографическими предметами вызывает сомнения.

Шишков С.