"Защита по делам о насильственных преступлениях" (Лубшев Ю., "Российская юстиция", 1996, N 12)

"Защита по делам о насильственных преступлениях"

Многие виды преступлений против личности имеют ряд общих признаков: сам факт физического воздействия, его умышленный характер, нанесение вреда потерпевшему.

К таким деяниям относятся: умышленное убийство (покушение на него), телесные повреждения, разбой, личностно-направленное хулиганство и т.п. Однородность названных посягательств учитывается адвокатом в организации защиты по такого рода делам.

Большие защитительные возможности имеются в показаниях подсудимого, допрос которого - не только источник доказательств, но и средство его защиты адвокатом. Так, из вопроса этого лица можно узнать о состоянии и поведении потерпевшего перед посягательством на него, о наличии или отсутствии факторов, вызвавших насилие, о моменте появления насильственного и корыстного умыслов.

Раскрыть смягчающие элементы преступного насилия адвокату удается тогда, когда сведения, почерпнутые из допроса подсудимого, подтверждаются другими материалами дела. Сам по себе правильный допрос подсудимого окажется неубедительным для суда, если в деле есть данные, противоречащие словам подсудимого, не подтверждающие или, наоборот, опровергающие их. Следовательно, прежде чем допрашивать подзащитного в суде, адвокат уясняет не только доказательства обвинения, но и факторы, которые, после допроса подсудимого, могут стать защитительными аргументами.

В этой связи перед допросом подсудимого адвокат отмечает для себя, в каких материалах дела находятся показания потерпевшего и свидетелей, освещающих основные обстоятельства применения насилия, где изложены выводы судебно-медицинской экспертизы о механизме и характере наступивших последствий, как можно использовать данные протокола осмотра места происшествия. Сделав необходимые выписки из соответствующих документов, адвокат учитывает их при составлении плана допроса подсудимого. Выделяются, например, те фрагменты экспертного заключения, которые имеют не категорический, а вероятностный характер (по типу: "могло быть, а могло и не быть"). Наличие альтернативного, многовариантного указания экспертов обязывает адвоката выяснить у подсудимого - что же в действительности им было совершено такое, которое получило неоднозначное экспертное заключение. При этом иногда выясняется, что объективно установленные насильственные действия подсудимого не находятся в прямой причинной связи с наступившими телесными повреждениями. Отсюда возможны различные варианты защиты, в том числе и такой, когда адвокату позволительно утверждать, что в наступлении вредных последствий участвовали другие, кроме насилия подсудимого, факторы. Это обычно - побои других лиц, прежнее наличие у потерпевшего травмы, действие сопутствующих механизмов образования телесного повреждения, возникших, например, от падения, и др.

Здесь трудно дать полный перечень возможных направлений защиты, они определяются спецификой конкретных деяний и дел. Но главным можно назвать то, что сам факт наличия в деле противоречий относительно какого-либо важного элемента насилия должен профессионально насторожить адвоката, мобилизовать его усилия на процессуальную работу по выяснению причин и доказательственного значения подобного рода несовпадений и нестыковок. Результатом такой работы адвоката нередко бывает его убеждение, которое он доводит до суда, что насильственные действия подсудимого носили иной характер, чем указано в обвинении, и поэтому должны квалифицироваться по более мягкой статье УК.

Верховным Судом Республики Татарстан гр-н Баров осужден по пп."б" и "г" ст.102 УК РФ. Он признан виновным в убийстве из хулиганских побуждений и с особой жестокостью своей знакомой Бабиной.

Осужденный Баров и его адвокат просили кассационную инстанцию переквалифицировать содеянное на ст.103 УК, ссылаясь на конкретные материалы предварительного и судебного следствия.

В частности, как показал Баров, увидев Бабину в состоянии опьянения, он сделал ей замечание, возмутившись тем, что она гуляет с мужчиной после того, как недавно похоронила мужа, друга Барова. Та ответила грубостью, и Баров решил убить ее: сходил за ножом, вызвал Бабину из киоска, после чего у них вновь произошла ссора, и он ударил ее сначала кулаком, а потом и ножом.

В приговоре суда указано, что поводом для убийства стала грубость потерпевшей в отношении Барова. А в чем конкретно выразилось нарушение последним общественного порядка, явное неуважение к обществу, суд не указал.

Между тем, обстоятельства дела свидетельствуют о совершении убийства ночью во время ссоры, обусловленной личными отношениями, а не хулиганскими побуждениями.

В обоснование вывода об особой жестокости убийства суд сослался на множественность ударов ножом и бутылкой, а также на то, что Баров волочил потерпевшую, заваливал ее, еще живую, камнями, досками и другими предметами, чем причинял ей особые мучения и страдания.

Однако эти данные при более тщательном анализе имеют другое значение. Из заключения судебно-медицинской экспертизы видно, что смерть Бабиной наступила от острой кровопотери, развившейся вследствие проникающих ранений грудной клетки и шеи с повреждением сонной артерии. Множественность ранений сама по себе не является достаточным основанием для вывода об убийстве с особой жестокостью. Другие же насильственные действия Барова (волочение тела, забрасывание его строительным мусором), которые суд расценил как проявление особой жестокости, были совершены с целью сокрытия трупа, а не для того, чтобы причинить потерпевшей особые страдания и мучения.

Как показал Баров в судебном заседании, убив потерпевшую, он испугался и решил спрятать труп. Допрошенный же в суде эксперт показал, что после получения черепно-мозговой травмы потерпевшая могла потерять сознание, при этом она не чувствовала боли; часть телесных повреждений образовалась при забрасывании трупа кирпичами и другими предметами.

Следовательно, в материалах дела нет данных, которые подтверждали бы, что Баров, совершая убийство, имел намерения причинить потерпевшей особые мучения и страдания. Поэтому Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ согласилась с доводами адвоката и приговор изменила, переквалифицировав действия Барова с пп."б" и "г" ст.102 УК на ст.103 УК РФ ("Бюллетень Верховного Суда РФ", 1994, N 6, ст.4.)

Приведенный случай характерен тем, что показывает настойчивую, кропотливую и последовательную работу адвоката по доказательствам сложного насильственного преступления, в результате чего ему удалось вычленить из всей массы действий подзащитного те, которые причинили смерть потерпевшей, и другие, совершенные уже в отношении трупа. Такая дифференциация позволила защитнику убедить кассационную инстанцию в том, что, несмотря на кажущуюся доказанную жестокость содеянного, фактически было совершено убийство без отягчающих обстоятельств.

Названная выше и ей подобная работа - очень сложная, но не делать ее нельзя, ибо никто, кроме профессионального защитника, не сможет оказать подсудимому квалифицированную юридическую помощь. Даже очень опытные адвокаты знают, как тяжело бывает правильно разобраться во всех обстоятельствах содеянного и 'собранных следователем данных. Нужно иметь в виду, что в числе последних есть не только полноценные доказательства, но и обычные субъективные соображения, а иногда и просто так называемое "кое-что", не имеющее ни процессуального, ни доказательственного значения. Тем не менее и эти сведения "пропускает через себя" адвокат и должным образов оценивает их.

Редкими бывают дела, где обвиняемый строго последователен в изложении совершенного им преступного насилия. Гораздо чаще на тех или иных этапах движения дела подзащитный меняет свои показания, дает новые объяснения совершенным действиям, переставляет их местами, сопоставляет объяснения своего насилия с поведением иных лиц, в том числе потерпевшего, и пр. Все это естественно: человек узнает из дела новые данные, защищается, вспоминает, домысливает "подгоняет" свои прошлые действия под сегодняшнюю процессуальную ситуацию и пр. Если прокурору позволительно назвать все это "уходом от ответственности", то адвокат, наоборот, должен более конкретно и убедительно показать суду, чем вызваны те или иные отклонения в показаниях подсудимого от единой линии его поведения. Оставлять без внимания дачу непоследовательных показаний подсудимого, умолчать о них, не объясняя, - значит согласиться с оценкой прокурора.

Большую сложность представляет защита подсудимого, признающего факт противоправного причинения вреда здоровью потерпевшего, но отрицающего умышленный характер своих действий. Для адвоката это означает, что подзащитный вынужденно соглашается с наступлением смерти потерпевшего не без его участия, но само насилие - как умышленное физическое и целенаправленное воздействие на жертву - категорически отрицается. Определяя линию защиты в подобных делах, адвокат исходит из того, что сама тяжесть наступивших последствий далеко не всегда указывает на содержание умысла подсудимого.

Так, во время ссоры, начавшейся при распитии спиртных напитков и последовавшей затем драки, Ворохобов ударил головой о стол Глебова, после чего взял того за шею и потащил к выходу из своей квартиры. Глебов упирался, опять тянулся к столу с водкой, и Ворохобов в спину вытолкал его за дверь, а там - и с лестницы. Глебов, не удержавшись за перила, упал затылком на ступени и получил тяжкие телесные повреждения, от которых скончался. Приговором суда Ворохобов осужден за умышленное убийство без отягчающих обстоятельств (ст.103 УК).

В кассационной жалобе адвокат привел доказательства неосторожной вины осужденного, показав, что сравнительно небольшое насилие не могло быть непосредственной причиной смерти. Умышленный характер вины Ворохобова народный суд ошибочно обосновал заключением судебно-медицинской экспертизы, в особенности той его части, где расписан механизм перелома затылочной кости и проникновения ее в мозг. В кассационной жалобе адвокат назвал это биологической причиной травмы мозга. Перелом же черепа произошел от падения человека с лестницы, а вовсе не оттого, что Ворохобов вытолкал его из квартиры. Показания участников выпивки говорят лишь о ссоре.

Областной суд согласился с доводами, отметил неосторожный характер причинения смерти и переквалифицировал содеянное на неосторожное убийство (ст.106 УК).

Нередко бывает, что обвиняемый не всегда последователен в своих показаниях. На протяжении всего следствия, а затем и суда случается, что он отходит от первоначальных объяснений, чаще всего в сторону возможного смягчения ответственности. Так, например, постепенно меняются его показания о мотивах и целях насильственных действий, что вследствие субъективности этого трудно проверяется. К тому же он указывает на неправомерность поведения потерпевшего, желание того обидеть, оскорбить, унизить его и пр. Следователь в подобных случаях чаще всего выбирает из показаний лишь те, которые "вписываются" в обвинительную версию. Другие же, измененные утверждения обвиняемого оцениваются довольно просто - как "желание уйти от ответственности" или как "защитительные".

В подобных ситуациях адвокат исходит из того, что, если названная следователем оценка изменения показаний голословна, она является его субъективным соображением. И об этом надо прямо говорить в суде. Но когда же она подкрепляется ссылками следователя на конкретные данные, то носит характер реальности. Задача адвоката состоит не в том, чтобы проигнорировать следственную оценку изменений обвиняемым показаний, промолчать, уйти от ее обсуждения, а в том, чтобы детально проверить, чем фактически обосновывается трансформация объяснений подзащитного. Для этого ему нужно объяснить подсудимому, что непоследовательные показания обычно рассматриваются судом как неискренность или трусость; а чтобы этого не было пусть он подскажет адвокату, какими данными дела можно подкрепить соответствующие измененные показания. При таком характере личной беседы с подзащитным тот нередко без труда и довольно аргументированно объясняет непоследовательность своих показаний.

Такими причинами он обычно называет: уличение его следователем посредством предъявления какого-то документа или материала, вывоз из тюрьмы на место происшествия, непроцессуальная "работа" оперативников с ним и др. Любое из данных им объяснений изменения показаний проверяется адвокатом и либо подтверждается, либо нет. Подтвержденные доводы о причинах изменения показаний адвокат и использует для защиты подсудимого.

Содержание и предмет допроса адвокатом подсудимого по делам о насильственных преступлениях не ограничивается рамками обвинительного заключения, формулой предъявленного обвинения, так как в судебном заседании нередко возникает необходимость проверить обстоятельства, приводимые им в свою защиту.

Наиболее распространенной защитительной версией подсудимого является то, что совершенное насилие объясняется им неправильным поведением потерпевшего. В этих случаях адвокат допрашивает подзащитного о действиях потерпевшего, которые побудили его применить физическое воздействие, чтобы получить ответы на следующие вопросы: какие именно действия жертвы послужили поводом к применению насилия; были ли они объективно неправильными (оскорбительными, провокационными), вызвавшими желание пресечь их путем физического воздействия, или только показались подзащитному таковыми, и почему.

Кроме ссылки на неправильное поведение потерпевшего - как основную причину применения насилия, - подсудимые нередко объясняют свои действия более "мягкими" мотивами, чем те, которые установил следователь. В таких случаях отрицается корыстная мотивация насилия и выдвигается версия о случайном, попутном или машинальном завладении ценностями потерпевшего. Обвиненные же в насилии из хулиганских побуждений, подсудимые говорят о личных мотивах содеянного. По делам об убийстве, предусмотренном ст.102 УК, подсудимые нередко стремятся отрицать или активно оспаривают то или иное отягчающее обстоятельство. А если, к примеру, подсудимый привлечен к ответственности по ст.103 УК, то в качестве защитительного аргумента выдвигаются смягчающие вину обстоятельства, свидетельствующие о признаках преступления, предусмотренного более мягкой статьей УК (ст.ст.104-106 УК).

В подобного рода ситуациях в задачу адвоката входит отыскание в деле данных, подтверждающих версию подзащитного, а также решение для себя вопроса - была ли она предметом проверки следствия или нет. В последнем случае у адвоката появляются основания для постановки перед судом вопросов о возвращении дела на дополнительное расследование или переквалификации содеянного на более мягкую статью УК.

Степень стабильности показаний подзащитного часто зависит от времени, прошедшего с момента совершения насильственного преступления до момента рассмотрения дела в суде. Это и понятно, ведь подсудимый всегда размышляет об обстоятельствах содеянного, его причинах, своей судьбе, ходе следствия и суда. В результате в суде он сообщает иные, чем на следствии, сведения; опускает часть ранее данных показаний, другим придает иную фактическую или правовую окраску; смещает акценты в совершенном им насилии; определенную долю вины перелагает на потерпевшего или других лиц, стремится подчеркнуть вынужденность ряда своих действий или их неосторожный характер. Такого рода объяснения подзащитного всегда должны быть предметом адвокатского исследования и нередко оказываются истинными.

Приведенные соображения, полученные на основе анализа практического опыта, имеют целью помочь адвокатам полнее и глубже уяснить методы защиты по делам о насильственных преступлениях и более четко отличать их от способов противостояния обвинению в делах иного рода.

Лубшев Ю.