"Прекращение уголовного дела в связи с деятельным раскаянием" (Л.В.Головко, "Законодательство", 1999, N 1)

Прекращение уголовного дела в связи с деятельным раскаянием

Принцип неотвратимости уголовной ответственности за каждое совершенное преступление, который в недалеком прошлом был одним из основополагающих принципов уголовного права и косвенно уголовного процесса, ныне в определенной мере поставлен под сомнение. Совет Европы рекомендует сочетать его с принципом дискреционного судебного преследования, т.е. с правом компетентных государственных органов отказаться от уголовного преследования или прекратить его по делам, влекущим мягкие наказания, при соблюдении подозреваемым некоторых условий, в частности, примерного поведения, выплаты денежных сумм государству, компенсации потерпевшему причиненного вреда, прохождения испытательного срока и т.д.1 Создание так называемых альтернативных форм разрешения уголовно-правовых конфликтов стало важной и интересной особенностью развития почти всех современных национально-правовых систем.

Новый Уголовный кодекс РФ 1996 г. (далее УК РФ), не оставаясь в стороне от общих тенденций, также предусматривает ряд нетрадиционных для отечественного права оснований освобождения от уголовной ответственности. Речь, в частности, идет об институте "деятельного раскаяния", когда "лицо, впервые совершившее преступление небольшой тяжести, может быть освобождено от уголовной ответственности, если после совершения преступления добровольно явилось с повинной, способствовало раскрытию преступления, возместило причиненный ущерб или иным образом загладило вред, причиненный в результате преступления" (ч. 1 ст. 75 УК РФ). Процессуальный порядок применения указанной нормы ныне установлен ст. 7 действующего УПК РСФСР в редакции Федерального закона от 15 декабря 1996 г.2 Освобождение от уголовной ответственности реализуется путем прекращения уголовного дела, решение о котором вправе (но не обязаны) принять суд, прокурор, а также следователь и орган дознания с согласия прокурора, при условии выполнения освобождаемым от уголовной ответственности лицом действий, перечисленных в ст. 75 УК РФ. Компетентные государственные органы до принятия соответствующего решения обязаны разъяснить этому лицу основания прекращения дела и указать на его право возражать против прекращения дела по данным основаниям. Если право будет им реализовано и последует возражение, то прекращение уголовного дела не допускается, производство продолжается в обычном порядке. Что касается другого заинтересованного в исходе дела лица - потерпевшего, то он уведомляется о прекращении дела и получает право в течение пяти суток обжаловать соответствующее решение в вышестоящий суд (если решение принято судом) или вышестоящему прокурору (если оно принято прокурором, следователем либо органом дознания)3. О порядке применения ч. 1 ст. 75 УК РФ в законодательстве больше ничего не сказано4. Новизна указанных норм, их относительный лаконизм и отсутствие устоявшейся практики применения порождают целый ряд вопросов, способных, на наш взгляд, вызвать определенные сложности при разрешении конкретных уголовных дел. Некоторым из этих вопросов и посвящена настоящая статья.

Прежде всего отметим, что само понятие "деятельное раскаяние", используемое законодателем в ст.75 УК РФ и ст.7 УПК РСФСР, не ново для отечественного права. Мы можем обнаружить его еще в ст. 134 Уложения о наказаниях уголовных и исправительных (1845 г.), посвященной "обстоятельствам, уменьшающим вину и наказание"5. В более близком нам по времени законодательстве данное понятие также встречается (с теми или иными терминологическими модификациями). Так, в п. 9 ст. 38 УК РСФСР 1960 г., сравнительно недавно утратившего силу, говорилось о "чистосердечном раскаянии" как об обстоятельстве, смягчающем ответственность.

Что касается современной отечественной доктрины, то понятие "деятельное раскаяние" (именно деятельное, а не чистосердечное или какое-либо иное) использовалось ею еще до принятия действующего УК применительно к специальным основаниям освобождения от уголовной ответственности, предусмотренным в Особенной части УК РСФСР 1960 г.6, т.е. фактически в том же аспекте, в котором оно используется сейчас в действующих уголовном и уголовно-процессуальном законодательстве. Совершенно очевидно, что именно доктринальные разработки привели к появлению в новом УК и, как следствие, в УПК РСФСР понятия "деятельное раскаяние", которое использовалось для обоснования освобождения от уголовной ответственности и прекращения уголовного дела. Новая концепция деятельного раскаяния, нашедшая законодательное закрепление, заключается в том, что ныне это понятие стало институтом не только Особенной, но и Общей частей УК РФ, применимым ко всем преступлениям небольшой тяжести, а их немало (24% предусмотренных Кодексом преступлений).

Термин "деятельное раскаяние" достаточно условен. В свое время В.Н. Рябчук, анализируя соответствующие положения УК РСФСР 1960 г. и критикуя тогда еще только формировавшийся взгляд на специальные случаи освобождения от уголовной ответственности как на особый институт деятельного раскаяния в уголовном праве, справедливо писал: "Сомнительно... что мы имеем дело с деятельным раскаянием лица, совершившего преступление, ... добровольное заявление о содеянном далеко не всегда свидетельствует именно о раскаянии субъекта. Как показывает практика, такое заявление вызывается не только раскаянием, но и любыми другими мотивами... Здесь для освобождения от ответственности основную роль играет не раскаяние субъекта, т.е. его сожаление о содеянном, которого может быть вообще не быть, не мотивы его социально одобряемых поступков, а сам факт добровольного заявления о случившемся в одном из предписываемых законом вариантов"7.

Сейчас институт деятельного раскаяния официально закреплен законом именно под таким названием, поэтому терминологический спор бессмыслен. Для нас важно другое. При прекращении уголовного дела и освобождении лица от уголовной ответственности в связи с совершением действий, предусмотренных ст. 75 УК РФ, т.е. в связи с деятельным раскаянием, обязан ли компетентный государственный орган (суд, прокурор и др.) выяснить, искренне ли раскаялось данное лицо в своем деянии или оно, быть может, совершило указанные в законе действия из иных соображений, скажем, из страха перед наказанием?

Думается, нет. В словосочетании "деятельное раскаяние" акцент следует поставить на первом, а не на втором слове. Первостепенное значение имеют объективно выраженные действия лица, а не его субъективное отношение к происходящему, т.е. термин "раскаяние" не стоит толковать слишком буквально. Если подходить к данной проблеме иначе, то применение интересующего нас института либо превратится в фарс, либо прекратится вовсе. Что, если не фарс будет напоминать процедура, когда суд, следователь и др., удостоверившись в наличии оснований для освобождения лица от уголовной ответственности, во время допроса зададут ему формальный вопрос: "Раскаиваетесь ли Вы в содеянном?" и, получив такой же формальный положительный ответ, без тени сомнения вынесут необходимое решение?

Поэтому трудно согласиться с Л.В. Лобановой, призывающей отразить в тексте ст. 75 УК РФ "обязательность констатации раскаяния лица, совершившего преступление"8, т.е. обязать следственно-судебные органы устанавливать психическое отношение лица к содеянному и мотивы устранения им вреда, причиненного деянием. Никто не оспаривает, что дискреционные полномочия компетентных органов прекращать уголовное дело по данному основанию включают обязанность оценить личность освобождаемого от уголовной ответственности лица при принятии соответствующего решения (прежде всего степень его общественной опасности и вероятность рецидива). Но оценка личности и выяснение наличия либо отсутствия реального раскаяния - не одно и то же. Человек может и не раскаяться, более того, считать конкретный уголовно-правовой запрет неразумным, устаревшим и даже абсурдным, а свой поступок естественным, но при этом из страха перед уголовным преследованием и наказанием, крушением карьеры, осуждением со стороны окружающих или по каким-либо иным соображениям совершить предписанные ст. 75 УК РФ действия. При этом он может не представлять никакой опасности для общества9. Почему в таком случае следует отказаться от применения института освобождения от уголовной ответственности "в связи с деятельным раскаянием", излишне узко толкуя этот термин?

Еще один дискуссионный вопрос, возникающий при применении института деятельного раскаяния, связан с тем, что в ст. 75 УК РФ названо не одно, а несколько действий, которые должно совершить лицо для своего освобождения от уголовной ответственности. Эти действия часто именуются в теории признаками деятельного раскаяния10. Их также можно назвать условиями освобождения от уголовной ответственности по данному основанию. В литературе, на наш взгляд, вполне справедливо отмечается не совсем удачное объединение столь различных с юридической точки зрения проявлений позитивного поведения лица, одновременно служащих признаками деятельного раскаяния, как явка с повинной, способствование раскрытию преступления и возмещение ущерба (заглаживание вреда). Так, Л.В. Лобанова предлагает расценивать последнее "в качестве деятельного раскаяния (его особой формы. - Л. Г.) и считать его самостоятельным основанием освобождения от уголовной ответственности", отделив, таким образом, от явки с повинной и способствования раскрытию преступления, которые станут основанием освобождения от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием sui generis11.

Несколько иной вариант решения данной проблемы предлагает Н.Ф. Кузнецова. Еще до принятия нового УК, анализируя его проект, она предлагала заменить институт деятельного раскаяния "на добровольное заглаживание причиненного вреда без требования дополнительных условий в виде явки с повинной и оказания помощи следствию"12.

Как бы то ни было, но это не более чем предложения de lege ferenda. Ясно одно: законодатель, создав ст. 75 УК РФ в ее нынешнем виде, соединил в одном основании освобождения от уголовной ответственности разные юридические явления: действия, способствующие успешному ведению уголовного дела (явка с повинной и помощь в раскрытии преступления), и действия, устраняющие отрицательные последствия преступления (возмещение ущерба или заглаживание вреда). В связи с этим возникает вопрос: можно ли освободить лицо от уголовной ответственности, прекратив уголовное дело, в случае совершения им только некоторых (или даже одного) из названных в ст. 75 УК РФ действий (признаков деятельного раскаяния), или для этого всегда требуется их совокупность?

Допустим, лицо явилось с повинной и приложило все усилия для раскрытия преступления, но возместить причиненный ущерб оказалось не в состоянии по каким-либо не зависящим от его воли причинам (затруднительное материальное положение, естественная смерть потерпевшего и т.д.). Или наоборот - явки с повинной не было, так как поводом к возбуждению уголовного дела послужило заявление потерпевшего либо сообщение третьего лица, зато вред заглажен полностью и обвиняемый во время расследования проявил себя с лучшей стороны. Есть ли в указанных примерах юридические препятствия для прекращения уголовного дела по ст. 7 УПК РСФСР и ст. 75 УК РФ?

В литературе на данный вопрос можно найти взаимоисключающие ответы, что, безусловно, подчеркивает дискуссионность проблемы. Так, А. Савкин полагает, что "два или несколько признаков деятельного раскаяния должны рассматриваться в совокупности, их единстве, взаимосвязи и взаимообусловленности. Наличие лишь одного из них понимается уже не как деятельное раскаяние, а как отдельное, смягчающее ответственность обстоятельство"13. Иными словами, если лицо только явилось с повинной и способствовало раскрытию преступления либо только загладило причиненный вред, то освободить его от уголовной ответственности при всем желании невозможно.

Совершенно иначе решает вопрос В. Коломеец, отмечающий, что "... ни прежде, ни тем более сегодня не имелось и нет оснований, чтобы считать всегда обязательным наличие всей совокупности обозначенных в ч. 1 ст. 75 УК РФ смягчающих ответственность обстоятельств для освобождения лица от ответственности"14. С ним согласны авторы одного из учебников уголовного права, полагающие, что в ст. 75 УК РФ приведен лишь примерный перечень действий, свидетельствующих о деятельном раскаянии15.

Позволим себе присоединиться ко второй из приведенных точек зрения и высказаться в пользу того, что наличие в каждом случае совокупности всех названных в ст. 75 УК РФ действий вовсе не обязательно для освобождения от уголовной ответственности. Иное решение вопроса противоречит самой юридической природе дискреционного (т.е. по усмотрению компетентного государственного органа) прекращения уголовного дела в связи с деятельным раскаянием. Думается, что излишняя юридическая казуистика неуместна в таком вопросе, как освобождение от уголовной ответственности - институте, являющемся российским вариантом альтернативных способов разрешения уголовно-правовых конфликтов. Важно лишь, чтобы при прекращении уголовного дела по интересующему нас основанию речь шла о реальных действиях лица, а не просто об изменении, допустим, его мировоззрения16.

Крайняя формализация института деятельного раскаяния излишне ограничивает сферу его применения и приводит подчас к довольно странным утверждениям. Так, в одном из учебников уголовного права высказано мнение о том, что "основанием для освобождения от уголовной ответственности... явка с повинной может служить лишь в том случае, если органу расследования на этот момент не было известно лицо, совершившее данное преступление, иначе говоря, оно не было раскрыто. Не может служить основанием освобождения от уголовной ответственности добровольная явка в милицию лица, которое скрывалось от следствия в связи с обвинением в преступлении, находилось в розыске и приняло решение прекратить уклонение от следствия и суда. Подобная явка может служить лишь обстоятельством, смягчающим уголовную ответственность"17. Получается, что если лицо, совершившее преступление, какое-то время мучилось сомнениями, а за это время следователь раскрыл преступление, то освобождение от уголовной ответственности исключено даже при наличии несколько запоздалой явки с повинной и иных необходимых условий. Если же следователь преступление еще не раскрыл (быть может, вследствие собственной нерадивости), то можно с облегчением констатировать, что освобождение от уголовной ответственности все еще возможно.

Представляется, что, создавая институт освобождения от уголовной ответственности, законодатель менее всего видел в нем способ узко формального толкования отдельных юридических понятий ("явка с повинной", "раскаяние" и т.д.). Не следует забывать, что речь прежде всего идет о стимулирующих нормах, т.е. нормах, способствующих позитивному поведению лица после совершения им преступления. Эффективность данных норм не должна зависеть от того, кто успел в милицию первым - совершившее деяние лицо явилось с повинной или пришел потерпевший со своим заявлением. В любом случае уголовному праву необходимо заинтересовать обвиняемого в том, чтобы помочь раскрыть преступление, загладить вред, а не отказывать ему в освобождении от уголовной ответственности только потому, что нет одного признака деятельного раскаяния, названного в законе, например, явки с повинной (часто по не зависящим от воли лица обстоятельствам18).

Кроме того, по некоторым уголовным делам юридически невозможно требовать от обвиняемого выполнения всех действий, являющихся признаками деятельного раскаяния. Например, в случае совершения неоконченного преступления, а именно покушения на преступление19, вред вообще, как правило, отсутствует, поэтому заглаживать или возмещать нечего. Получается, что, строго следуя концепции деятельного раскаяния как "совокупности признаков", мы неизбежно придем к странному выводу: если преступление доведено до конца, то лицо подлежит освобождению от уголовной ответственности, а если не доведено, то при любых обстоятельствах оно такую ответственность понесет.

Единственный аргумент, который мог бы поколебать наши позиции, необходимость защиты прав потерпевшего. Реализация концепции о необязательности наличия всех признаков деятельного раскаяния, упомянутых в ст. 75 УК РФ, может привести к следующей ситуации: налицо явка с повинной и помощь в раскрытии преступления, поэтому виновное лицо освобождается от уголовной ответственности даже невзирая на то, что оно не возместило причиненный потерпевшему вред. Последний, конечно, вправе в течение пяти дней обжаловать решение о прекращении уголовного дела, но если данное решение юридически обосновано исходя из изложенной концепции, то жалоба будет отклонена, а потерпевшему предложат отстаивать свои имущественные или личные неимущественные права в порядке гражданского судопроизводства. Такой аргумент достаточно весом, если учесть, что защита прав потерпевшего повсеместно признается одним из приоритетов развития современного уголовного процесса.

Однако полагаем, что прекращение уголовных дел в связи с деятельным раскаянием вообще не следует допускать по тем категориям преступлений, которые связаны с посягательствами на права частных лиц, например, умышленное уничтожение или повреждение имущества (ст. 167 УК РФ), неосторожное уничтожение или повреждение имущества (ст. 168 УК РФ) и т. д. Для освобождения от уголовной ответственности по таким делам существует специальный институт - прекращение уголовного дела в связи с примирением с потерпевшим (ст. 9 УПК РСФСР и ст. 76 УК РФ), также появившийся недавно.

Чтобы избежать неоправданных коллизий различных видов освобождения от уголовной ответственности, освобождение в связи с деятельным раскаянием должно применяться только в случае совершения преступления против иных охраняемых уголовным законом благ, затрагивающих интересы не частных лиц, а государства либо общества в целом. В качестве примера укажем уклонение от уплаты таможенных платежей (ст. 194 УК РФ) или вандализм (ст. 214 УК РФ). Поскольку по данным делам нет потерпевшего, которому причинен вред, то нет и опасности нарушения его прав и законных интересов в зависимости от подхода к институту деятельного раскаяния. Если же вред кому-то причинен, освобождение от уголовной ответственности осуществляется в иной форме, предусмотренной ст. 76 УК РФ, в этом случае потерпевшему отведена одна из главных ролей. Впрочем, эта норма требует специального анализа и не входит в предмет нашего небольшого исследования.

Л.В.Головко

Кандидат юрид. наук,

доцент юридического факультета МГУ им.М.В.Ломоносова

____________________________________________

1) См.: Доступ к правосудию: Рекомендация Комитета министров N R (87)18 от 17 сентября 1987 г. // Российская юстиция. 1997. N 8. С. 2.

2) СЗ РФ. 1996. N 52. Ст. 5881.

3) В ст. 7 УПК ничего не сказано о том, с какого момента должен исчисляться пятидневный срок, предоставленный потерпевшему на обжалование. Совершенно ясно, что он начинается в момент получения уведомления о прекращении уголовного дела, а не с момента вынесения решения. Это вытекает, во-первых, из смысла и логики закона, а, во-вторых, из текста ст. 209 УПК, предусматривающей общий порядок вынесения и обжалования постановлений о прекращении уголовного дела, в частности порядок исчисления сроков на обжалование ("пять суток с момента уведомления о прекращении дела").

4) Что касается ч. 2 ст. 75 УК РФ, где речь идет об освобождении от уголовной ответственности в случае совершения преступления более тяжкого, чем "преступление небольшой тяжести", т.е. предусматривающего в соответствии со ст. 15 УК РФ наказание строже, чем два года лишения свободы, то здесь все проще: освобождение от уголовной ответственности допускается только по тем нормам УК РФ, которые содержат соответствующие примечания, конкретизирующие условия прекращения уголовного дела (об этом же говорится в ст. 7 УПК).

5) См.: Уложение о наказаниях уголовных и исправительных. Спб., 1886. С. 80; Таганцев Н.С. Комментарий / Там же. С.115.

Подробнее о разработке понятия "раскаяние" в дореволюционной доктрине см.: Щерба С.П., Савкин А.В. Деятельное раскаяние в совершенном преступлении. М., 1997. С.8.

6) См., напр.: Рябчук В.Н. Освобождение от ответственности в связи с социально одобряемым поведением правонарушителя // Правоведение.1989. N 1. С. 33.

7) Там же.

8) Лобанова Л.В. К вопросу о соответствии наименования и содержания ст. 75 УК РФ // Вопросы юридической техники в уголовном и уголовно-процессуальном законодательстве. Ярославль, 1997. С. 32.

9) Возможна даже такая ситуация, когда лицо не признает себя виновным в совершенном преступлении, но исходя из известного жизненного правила "из двух зол выбирают меньшее", совершает все предписанные ст. 75 УК РФ действия. При этом он соглашается на освобождение от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием, являющимся так называемым нереабилитирующим основанием прекращения уголовного дела.

Поэтому вряд ли можно согласиться с авторами, однозначно утверждающими, что деятельное раскаяние во всех случаях подразумевает обязательное признание вины (см., напр.: Щерба С.П., Савкин А.В. Указ соч. С. 14).

10) См., напр.: Михайлов В. Признаки деятельного раскаяния // Российская юстиция. 1998. N 4. С. 5.

11) Лобанова Л.В. Указ. соч. С. 31-32.

12) Кузнецова Н.Ф. О соотношении Общей и Особенной частей в проекте Уголовного кодекса // Вопросы уголовной ответственности и ее дифференциации (в проекте Особенной части Уголовного кодекса Российской Федерации). Ярославль, 1994. С. 61.

13) Савкин А. Деятельное раскаяние - свобода от ответственности // Российская юстиция. 1997. N 12. С.35. Аналогично см. Михайлов В. Указ соч. С. 5; Чувилев А. Деятельное раскаяние // Российская юстиция. 1998. N 6. С. 10.

14) Коломеец В. Явка с повинной: новая трактовка // Российская юстиция. 1997. N 10. С. 35.

15) Уголовное право России. Общая часть. М., 1997. С. 264.

16) В последнем случае освобождение от уголовной ответственности если и возможно, то по другому основанию - в связи с изменением обстановки (ст. 77 УК РФ и ст. 6 УПК РСФСР).

17) Уголовное право Российской Федерации. М., 1996. С. 431.

18) Даже некоторые сторонники мнения о том, что "лишь совокупность перечисленных (в ст. 75 УК РФ - Л.Г.) действий позволяет констатировать деятельное раскаяние" иногда добавляют: "если, конечно, обвиняемый имеет возможность осуществить их" (Чувилев А. Указ. соч. С. 10).

Но если обвиняемый деятельно раскаялся уже после того, как компетентным органам стало известно о преступлении, и его вызвали повесткой к следователю, почему в таком случае надо исключать применение ст. 7 УПК РСФСР, имеющей большое стимулирующее значение, например, для заглаживания вреда?

19) В соответствии с ч. 2 ст. 29 УК РФ неоконченным преступлением признаются приготовление к преступлению и покушение на преступление, но уголовная ответственность может наступить только за приготовление к тяжкому и особо тяжкому преступлению (ч. 2 ст. 30 УК РФ), когда юридически невозможно прекратить уголовное дело в связи с деятельным раскаянием. Поэтому институт деятельного раскаяния сосуществует только с одной формой неоконченного преступления - покушением на преступление.