"Заключения эксперта: от мнения правоведа до выводов медика (обзор практики)" (Громов Н., Смородинова А., Соловьев В., "Российская юстиция", 1998, N 8)

Заключения эксперта: от мнения правоведа
до выводов медика (обзор практики)

Теория и практика использования метода экспертных оценок, с помощью которых следователь, суд и стороны получают возможность познания (установления, объяснения, удостоверения) обстоятельств, входящих в предмет доказывания, как показывает история отечественного и зарубежного правосудия, должны избегать двух крайностей: во-первых, слепой веры в непогрешимость специалистов, дающих заключение, и, во-вторых, недооценки особенностей рассматриваемого источника доказательств по сравнению с иными источниками фактических данных. И то, и другое может привести к ошибкам в правоприменении, неправильному разрешению уголовного дела.

В связи с особенностями разбирательства уголовных дел судом с участием присяжных заседателей кассационная палата Верховного Суда РФ определением по конкретному делу от 22 июня 1995 г. признала возможным обсуждение кандидатур экспертов, отводов, предоставление сторонам права поставить перед экспертами вопросы и участвовать в их обсуждении на стадии предварительного слушания. Обосновывая свою позицию, кассационная палата подчеркнула, что согласно ст.429 УПК предварительное слушание, как и судебное разбирательство, в суде присяжных основывается на принципе состязательности, при этом обеспечивается равенство прав сторон (Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1996. N 2. С.11 - 12).

До возбуждения уголовного дела мнения специалистов, даже облеченные в форму "заключений", не могут рассматриваться в качестве заключения эксперта, заменять его. По своему процессуальному режиму такие заключения имеют статус "иных документов", предусмотренный ст.69 УПК.

Аналогичным образом решается и вопрос о правовой природе заключений специалистов, представляемых участниками процесса в качестве дополнительных материалов.

Уголовно-процессуальное законодательство не содержит каких-либо ограничений (в зависимости от должностного положения) для привлечения лица в качестве эксперта. Экспертом может быть любое лицо, обладающее специальными познаниями в науке, технике, искусстве, ремесле.

Однако УПК не содержит указаний о запрете ставить перед экспертом правовые вопросы как не входящие в его компетенцию. Конечно же, правовые вопросы не могут быть поставлены перед экспертом, не обладающим юридическими познаниями. Но если в качестве эксперта выступает ученый-правовед, то он может дать достаточно компетентное заключение по таким вопросам, как последствия преступного деяния, его причины, и т.п. Тем более что заключение любого эксперта не является обязательным для органов расследования, прокуратуры, суда и оценивается по общим правилам. Значимость такого рода заключений несомненна, ибо не все следователи, судьи и прокуроры обладают специальными научными познаниями во всех без исключения областях юриспруденции.

Многие нормы (правила), регулирующие сферу производственной деятельности, санкционируются государством и приобретают правовое значение. "Во многих случаях, - отмечал А.И.Винберг, - судить о соответствии или несоответствии действий лица определенным специальным правилам можно лишь располагая специальными познаниями в области сложной технологии производства, технического состояния транспорта, строительства, бухгалтерского учета и т.п. В связи с этим вывод эксперта о нарушении специальных правил (или об отсутствии такого нарушения) является доказательством по делу" (Винберг А.И. Теория доказательств в советском уголовном процессе. М., 1973. С.717).

К изложенному можно добавить многочисленные примеры из следственной практики, свидетельствующие о том, что перед экспертами по сложным уголовным делам ставились чисто правовые вопросы, а необходимость в этом и соответствие закону ни у кого, включая высшие судебно-прокурорские инстанции, не вызывала сомнений. Напомним хотя бы расследование обстоятельств аварии 31 августа 1986 г. близ Новороссийска, когда сухогруз "Петр Васев" столкнулся с пассажирским теплоходом "Адмирал Нахимов". Перед экспертизой были, в частности, поставлены вопросы: были ли допущены нарушения правил безопасности движения морского транспорта, если да, то какие именно; не были ли допущены нарушения правил пассажирами и командой?

В правовом государстве сфера применения научных познаний в уголовном судопроизводстве имеет определенную тенденцию к расширению. Отсюда следует, что и участие специалистов-юристов в качестве экспертов должно получить признание в деятельности следственно-судебных органов.

Заключение эксперта проверяется и оценивается путем сопоставления с другими доказательствами. И если оно пришло в противоречие с ними, то это должно служить отправным моментом для критической проверки правильности заключения. При противоречии достоверно установленным по делу данным заключение эксперта может быть отклонено. Однако на практике и здесь имеют место неверные решения. Так, приговором Ростовского областного суда П. осужден за убийство двух лиц с особой жестокостью. Верховный Суд РФ признал в этом случае убийство при превышении пределов необходимой обороны. Причиной такого решения областного суда послужило, в том числе, необоснованное отклонение заключений судебно-медицинских экспертов, подтверждавших показания обвиняемого, и другие объективные данные. В связи с этим Верховный Суд РФ отметил, что вывод областного суда не основан на материалах дела (Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1992. N 2. С.5).

В другом случае Верховный Суд РФ обратил внимание на некритическую оценку судом первой инстанции заключения экспертов-психиатров, выводы которых противоречили как изложенным в нем данным, так и фактическим обстоятельствам дела, что повлекло за собой вынесение необоснованного определения (Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1993. N 2. С.15).

Такой же результат будет и в случае недоброкачественности или неполноты фактических материалов, на которые опирается заключение, если оно не мотивировано или неубедительны доводы, положенные в его основу.

В свое время еще Верховный Суд СССР обратил внимание на то, что "вероятное заключение" эксперта не может быть положено в основу приговора.

Можно констатировать: вероятные заключения эксперта, в которых поставленные перед ним вопросы не получили категорического разрешения, не могут служить основанием для формирования решений, принимаемых по уголовному делу.

Непоследовательным и внутренне противоречивым представляется мнение о том, что такое заключение может в какой-то части иметь доказательственное значение. Это подтверждается и практикой Верховного Суда РФ (Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1992. N 8. С.8 - 11; 1992. N 9. С.6; 1995. N 6. С.10; 1996. N 7. С.3).

Вместе с тем нерациональным было бы и полное игнорирование следователем и судом в процессе доказывания вероятных заключений экспертов, установивших отдельные факты, но не ответивших однозначно на поставленные вопросы. Подобные заключения могут иметь ориентирующее (недоказательственное) значение: для построения версий и определения направлений в поисках доказательств.

Специфика же оценки заключения эксперта органами расследования и судом в следующем. Оценка допустимости его как источника фактических данных для доказывания включает: анализ соблюдения процессуального порядка назначения и проведения экспертизы; проверку компетентности эксперта и его незаинтересованности в исходе дела; соблюдения "процессуального режима" оформления объектов, подвергнутых экспертному исследованию; правильности оформления заключения эксперта.

При оценке достоверности заключения эксперта учитывается: надежность примененной экспертом методики исследования, достаточность представленного эксперту материала, правильность представленных эксперту исходных данных. Естественно, качество заключения эксперта напрямую зависит от представленных ему данных.

Так, постановлением президиума Ставропольского краевого суда отменен приговор Промышленного районного суда г.Ставрополя в отношении Б. (ч.2 ст.211 УК РСФСР) за недостаточностью доказательств его вины. Признавая Б. виновным в дорожно-транспортном происшествии, районный суд сослался на акты автотехнических экспертиз, согласно которым у того была техническая возможность торможением предотвратить столкновение с автобусом. Однако, как указал краевой суд, эти выводы экспертов вызывают сомнения, поскольку исходные данные, которыми располагали эксперты, были установлены следователем путем производства следственного эксперимента через три года после дорожно-транспортного происшествия и достоверность их ничем не подтверждена (Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1992. N 6. С.7 - 8).

Определяющее значение имеет и полнота проведенного экспертом исследования, а также интерпретация экспертом выявленных обстоятельств (признаков) при формулировании выводов. Так, по делу А. постановлением Президиума Верховного Суда РФ были отменены приговор Тюменского областного суда и определение коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ вследствие неполноты заключения эксперта; дело направлено на новое судебное рассмотрение (Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1996. N 2. С.8).

Иногда на практике возникают ситуации, когда следователь и суд должны, оценивая заключения нескольких экспертиз, противоречащих друг другу, выступить "арбитром" по отношению к ним, обосновать и мотивировать свой собственный вывод, опираясь на который и принимается окончательное решение.

Профессор Саратовской

высшей школы МВД России

Н.Громов

Юрист

А.Смородинова

Доцент

В.Соловьев