"Неосторожное сопричинение и его уголовно-правовое значение" (Рарог А.И., Нерсесян В.А., "Законодательство", 1999, N 12)

Неосторожное сопричинение и его уголовно-правовое значение

Мы живем в период бурного научно-технического прогресса, связанного с постоянным увеличением количества различного рода машин, механизмов, конструкций, опытных и производственно-технических процессов, которые нередко представляют значительную угрозу безопасности людей, их здоровью и жизни. С каждым годом увеличивается доля средств труда коллективного пользования, все большее распространение получают сложные технические системы, являющиеся коллективными рабочими местами, обслуживание которых в едином и непрерывном цикле требует от групп работников повышенной концентрации внимания, взаимосвязи и взаимодействия*(1). Наглядной иллюстрацией к сказанному могут служить современные Вооруженные силы РФ, степень технического оснащения которых чрезвычайно велика, что, в свою очередь, увеличивает риск наступления тяжких последствий, связанных с гибелью людей и потерями дорогостоящей техники, из-за невнимательности или оплошности одного или нескольких человек.

В связи с этим в области уголовного права приобрела актуальность проблема так называемого неосторожного сопричинения, т.е. деятельности двух или более лиц, по неосторожности причинивших общественно опасные последствия*(2). Закон не относит подобные явления к соучастию в преступлении. Поэтому в тех случаях, когда несколько лиц совершают неосторожное преступление, содеянное ими рассматривается как ряд самостоятельно совершенных преступлений. Следовательно, такие лица несут ответственность исключительно индивидуально, каждый за совершенное лично им неосторожное преступление*(3).

Рассматриваемое уголовно-правовое явление представляет собой разновидность множественности участников преступления, когда несколько лиц совершают по неосторожности одно преступное деяние либо их действия приводят к единому преступному результату.

Факт наступления преступного результата, как и в случае умышленного посягательства, важен для оценки общественной опасности содеянного, а также отражается на оценке поведения каждого причинителя, ибо степень и характер их участия в преступлении могут существенно различаться. Так, Тульским областным народным судом были осуждены по ч.1 ст.85 УК РСФСР (этой норме соответствует ч.3 ст.263 действующего УК РФ) граждане Ш. и Д. Из материалов уголовного дела следует, что капитан-дублер помощника механика теплохода "Сандово" Д. и рулевой_моторист того же теплохода Ш. 8 августа 1977 г. нарушили правила безопасности движения водного транспорта, что привело к несчастному случаю с людьми*(4).

Казалось бы, уголовно-правовое значение приведенных фактов очевидно: их установление должно определять квалификацию содеянного, границы дифференциации ответственности и индивидуализацию наказания. Однако следственная и судебная практика в таких случаях все чаще сталкивается с ощутимым пробелом в уголовном законодательстве. В отличие от совместных умышленных посягательств такая распространенная форма совершения преступлений, как неосторожное сопричинение, в законодательстве никак не регламентирована.

Определение соучастия, данное в ст.32 УК РФ, исключает его наличие в преступлении, совершенном по неосторожности. Такая законодательная интерпретация соучастия позволяет существенно ограничить сферу применения данной нормы, оставив за ее пределами как случаи неосторожного поведения нескольких лиц при совершении одного и того же преступления, так и случаи умышленного совершения несколькими лицами действий (бездействия), повлекших неосторожный преступный результат.

Заметим, что, по утверждению психологов, с точки зрения типа реагирования на жизненные ситуации для неосторожных преступников характерны интрапунитивные реакции (возложение вины за случившееся на себя) в отличие от умышленных преступников, которым свойственны эксрапутивные реакции (склонность возлагать вину за происшедшее с ними на окружающих)*(5).

Как обоснованно считают многие криминалисты*(6), неосторожная вина не увязывается с внутренней согласованностью действий отдельных лиц. Последняя является необходимым признаком соучастия, так как в этом случае совместность не заключается в простом объединении людей в пространстве и времени даже при единой цели, а требует строго согласованного выполнения взаимосвязанных действий. Причем, как справедливо отмечает Н.П.Берестовой, согласованность должна быть внутренней, психической, ибо внешняя форма сама по себе еще не свидетельствует о соучастии*(7). Иными словами, согласованность как субъективный признак, обязательный для соучастия в преступлении, состоит во взаимном выражении намерения лица участвовать в совершении преступления совместно с другим лицом (лицами), следовательно, согласованность действий соучастников преступления представляет внутреннее выражение совместной деятельности виновных, ту необходимую психическую связь между соучастниками, которая характеризует совместность их деятельности с субъективной стороны*(8).

Итак, к субъективным признакам соучастия следует отнести:

умышленный характер совместной деятельности соучастников преступления, который, в свою очередь, характеризуется взаимной осведомленностью соучастников о характере совершаемых ими действий (бездействия) (интеллектуальный момент умысла) и их согласованностью (волевой момент умысла);

умышленный характер совершаемого участниками преступления.

Объективно совместная деятельность двух или более лиц, совершивших неосторожное преступление, исключает юридическую оценку поведения виновных по правилам соучастия. Это означает, что субъективная сторона соучастия в преступлении предполагает только умышленную вину. Причем умысел на присоединение лица к преступным действиям других лиц может быть только прямым, а по отношению к преступным последствиям - как прямым, так и косвенным. В преступлениях, совершаемых с неосторожной формой вины (например, указанных в ст.109, ч.2 ст.215 УК РФ и др.), соучастие невозможно. В этом случае отсутствует объединение волевых усилий нескольких лиц для достижения единого преступного результата, а потому содеянное каждым из них квалифицируется отдельно по той или иной статье Уголовного кодекса, предусматривающей ответственность за неосторожное преступление (например, по ч.2 ст.109 за причинение по неосторожности смерти нескольким лицам)*(9).

Правоведы в косвенной форме выделяют некоторые признаки института неосторожного сопричинения: "совершение преступления хотя бы и несколькими лицами по неосторожности не может рассматриваться как совершенное в соучастии", и далее: "в этом случае нет необходимых для соучастия субъективных признаков совместной преступной деятельности, в связи с чем каждое лицо в отдельности отвечает за причиненный им по неосторожности результат"*(10).

Интересна интерпретация той же мысли в третьем источнике: "В случае совместного причинения вреда по неосторожности отсутствует необходимая внутренняя субъективная совместность действий, и каждый из причинивших преступный результат отвечает самостоятельно. Поэтому соучастие в неосторожных преступлениях невозможно"*(11).

В содержании понятия "соучастие", которое раскрывается в ст.32 УК РФ, имеется указание на умышленный характер действий всех соучастников, что исключает возможность соучастия в неосторожных преступлениях. Умыслом соучастников должно охватываться осознание общественной опасности своих деяний и общественной опасности деяний исполнителя. Вместе с этим соучастники желают или допускают, что исполнитель совершит эти общественно опасные деяния*(12).

При решении проблемы неосторожного сопричинения следует учесть, что речь идет о том, может ли установленная законодателем в общем виде ответственность за неосторожное причинение преступного последствия быть согласована с концепцией соучастия как совместного умышленного участия нескольких лиц в совершении умышленного преступления. Ведь соучастие всегда предполагает субъективную связь соучастников с действиями исполнителя, которая основывается на осознании, что действие, совершаемое участниками преступления, осуществляется сообща с исполнителем и при желании либо сознательном допущении совершения деяния. В.Н. Кудрявцев и Н.Ф. Кузнецова утверждали, что соучастие возможно и в тех умышленных преступлениях, которые содержат в качестве квалифицирующего признака наступление по неосторожности второго тяжкого последствия, например, в умышленном причинении тяжких телесных повреждений, повлекших по неосторожности смерть потерпевшего (ч.2 ст.108 УК РСФСР, соответствующая ч.1 ст.111 УК РФ), в умышленном уничтожении или повреждении государственного либо общественного имущества, повлекшем по неосторожности человеческие жертвы (ч.2 ст.98 УК РСФСР, соответствующая ч.2 ст.168 УК РФ) и др.*(13)

Согласно ст.32 УК РФ, соучастием в преступлении признается умышленное совместное участие двух или более лиц в совершении умышленного преступления. Термин "умышленно", используемый в тексте статьи дважды, исключает распространение ее на случаи неосторожного поведения. Неосторожное причинение вреда выходит за пределы правового регулирования данной нормы. Иными словами, институт соучастия применим лишь в рамках основного состава преступления. Производный (дополнительный) результат неосторожного поведения не есть результат соучастия. С таким толкованием ст.32 УК РФ (ст.17 УК РСФСР) было согласно большинство криминалистов, у которых не вызывало сомнений ограничение субъективной стороны соучастия умышленной виной.

При соучастии совместная деятельность виновных сознательно направлена на достижение конкретного преступного результата. Уже один этот факт позволяет признать невозможным соучастие в неосторожных преступлениях. В противном случае получится, что у лиц, объединивших свои усилия, должно, по крайней мере, отсутствовать намерение достичь желаемого результата. А это исключается при совершении неосторожного преступления, ибо психическое отношение к последствиям в этом случае совершенно иное: лицо не только не желает наступления преступных последствий, но и не предвидит их как реально возможные. Следовательно, умышленно объединить свои усилия для достижения единого результата неосторожного преступления невозможно*(14).

Противоречия в науке по поводу правомерности самой постановки вопроса о соучастии при неосторожном причинении вреда, при выполнении сложных (с двойной формой вины) преступлений в какой-то степени были спровоцированы не совсем четкой законодательной формулировкой ранее действовавшей ст.17 Основ уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик, связывающей объективный фактор совместность действий лишь с умыслом. Так, отмечалось, что "психическое отношение к факту объединения преступных действий, составляющему сущность соучастия, и образует содержание умысла соучастника"*(15).

Итак, соучастие это умышленное совместное участие двух или более лиц в совершении умышленного преступления (ст.32 УК РФ). К такому пониманию законодательства тяготеет и судебная практика. Например, Верховный Суд СССР неоднократно подчеркивал, что соучастие в различных формах допустимо только в умышленных преступлениях. Так, постановление Пленума Верховного Суда СССР от 30 ноября 1962 г. по делу К. однозначно устанавливает, что "соучастие в неосторожных преступлениях невозможно"*(16).

Эта позиция высшей судебной инстанции СССР достаточно стабильна. Не случайно в постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 24 декабря 1987 г. по делу Н. было указано: "Соучастие, в том числе в виде пособничества, предполагает совместное участие нескольких лиц в совершении преступления; с субъективной стороны оно характеризуется умышленной виной всех соучастников"*(17).

Вместе с тем Верховный Суд СССР применительно к составам преступлений с двойной формой вины допускает определенную непоследовательность, отступая от собственных весьма категоричных заявлений, касающихся соучастия. Показательно в этом отношении рассмотренное 15 июля 1967 г. Чиланзарским районным народным судом г.Ташкента уголовное дело, приговор по которому Пленум Верховного Суда СССР оставил без изменений. По делу были осуждены Родин М.Т. (по п."в" ст.88 УК УзССР за умышленное причинение тяжких телесных повреждений, повлекших смерть потерпевшей) и Родина Д.И. (по ст.17 и п."в" ст.88 УК УзССР за соучастие в умышленном причинении тяжких телесных повреждений, повлекших смерть потерпевшей). Преступление было совершено при следующих обстоятельствах. После совместного распития спиртных напитков между Родиным М.Т. и его женой возникла ссора, в ходе которой Родин, подстрекаемый матерью - Родиной Д.И., стал избивать свою жену. Последняя, спасаясь от побоев, выпрыгнула через окно второго этажа и при падении получила серьезную травму. Однако это не остановило виновного, он настиг потерпевшую и продолжал наносить ей побои, хотя видел, в каком физическом состоянии она находится. Родина Д.И. тем временем препятствовала попыткам других лиц прекратить избиение. На следующий день потерпевшая скончалась от полученных при падении и избиении телесных повреждений*(18).

Квалификация, данная судом действиям виновных, представляется спорной. Прежде всего было необходимо провести детальный анализ субъективной стороны преступления. Как известно, состав умышленного причинения тяжкого вреда здоровью, повлекшего смерть потерпевшего, отличается на субъективном уровне от состава преступления, предусматривающего ответственность за умышленное убийство, психическим отношением виновного к наступившему результату - смерти. Причинение квалифицирующего последствия по небрежности в данном случае, очевидно, исключено, так как в постановлении оговорено, что "как Родин, так и его мать ... сознавали, в каком состоянии находится потерпевшая и какие последствия ей угрожают в результате избиения". Если же суд считал, что имела место вина в виде преступного легкомыслия, то следовало указать, на что именно виновные рассчитывали, надеясь предотвратить смерть, и почему их расчет не оправдался. Кроме того, даже если признать, что вина Родина и его матери установлена правильно и это подкреплено материалами дела, то следует признать, что Верховный Суд СССР допустил при неосторожной вине возможность соучастия, а это не согласуется с его же собственными выводами, о которых уже говорилось и которые полностью соответствовали требованиям закона (ст.17 Основ уголовного законодательства, которой соответствует ст.32 УК РФ).

Представляется, что в подобной ситуации действия Родина М.Т., субъективная сторона преступления которого характеризуется двумя формами вины, следовало квалифицировать по п."в" ст.88 УК УзССР (соответственно ч.4 ст.111 УК РФ), а действия Родиной Д.И. - по ст.17 и п."б" ст.88 УК УзССР (ст.33 и ч.1 ст.111 УК РФ). Для вменения в вину Родиной производных последствий в виде смерти потерпевшей у суда не было юридических оснований, так как в этой части содеянное ею не может быть признано противоправным.

Едва ли можно согласиться также с точкой зрения тех авторов, которые предлагают рассматривать ситуации, аналогичные приведенной, по правилам эксцесса исполнителя*(19).

Судебная практика свидетельствует о возрастающей актуальности проблемы неосторожного сопричинения; ее исследование необходимо в целях усиления охраны общественных отношений, поддержания общественной безопасности, предполагающей устранение пробела в законодательном регулировании такого рода проявлений неосторожности. Так, в сфере уголовно-правовых отношений нуждаются в первоочередном решении вопросы, связанные с обоснованием ответственности за неосторожное сопричинение, с "вычленением" и последующей квалификацией действий каждого из сопричинителей вреда, с дифференциацией и индивидуализацией ответственности и наказания с учетом степени вины.

Например, Мурманским областным судом Б. и Г. были осуждены по ч.1 ст.85 УК РСФСР (которой соответствует ч.1 ст.263 УК РФ). Они были признаны виновными в нарушении правил безопасного движения и неправильной эксплуатации транспорта, совершенных при следующих обстоятельствах. Б., дизельный механик рефрижератора, относящегося к управлению "Севрыбхолодфлот", заступив на суточную вахту в машинно-котельном отделении, не контролировал несение вахтенной службы. Отсутствие контроля со стороны вахтенного механика повлекло ненадлежащее несение вахтенной службы подчиненными ему лицами. Так, старший машинист котельной Г. покинул свой пост, оставив действующие паровые котлы без присмотра. Это привело к повреждению одного из них, и был причинен материальный ущерб на сумму 10902 руб.

Приговор суда в части взыскания материального ущерба гласил: Б. и Г., хотя и осуждены по одному делу, но их действия не расценены как умышленные. Содействия друг другу в причинении ущерба они не оказывали. Если ущерб был причинен в результате неосторожных действий осужденных, допущенных ими при выполнении трудовых обязанностей, то к ним следует применить принцип долевой ответственности с учетом степени вины каждого*(20).

Анализ судебной практики позволяет выделить наиболее существенные специфические черты, присущие неосторожному сопричинению:

а) неосторожное сопричинение - это единое преступление;

б) в таком преступлении участвуют несколько субъектов ответственности;

в) характер поведения, обусловившего наступление результата, взаимосвязанный и взаимообусловленный;

г) создается угроза наступления или наступает единое для всех субъектов преступное последствие, предусмотренное конкретным составом;

д) имеется причинная связь между допреступным поведением субъектов и наступившим последствием.

Вопрос о неосторожном сопричинении обсуждался в уголовно-правовой литературе*(21). Однако попытки доказать возможность соучастия в неосторожных преступлениях и охватить неосторожное сопричинение конструкцией соучастия не нашли поддержки у ученых и практических работников, тем более что законодатель довольно четко ограничил сферу соучастия лишь умышленными преступлениями.

Итак, существующие нормы законодательства об учете при назначении наказания степени и характера участия каждого из соучастников в преступлении (ст.32 УК РФ) для случаев неосторожного сопричинения неприменимы, ибо признаки соучастия здесь, как отмечалось, отсутствуют.

Установление содержания вины каждого сопричинителя имеет большое значение для расследования и разрешения уголовных дел в суде, где, как отмечалось, возникает немало сложных вопросов, связанных с дифференциацией ответственности и индивидуализацией наказания. Такие трудности особенно ощутимы, когда преступные последствия связаны с профессиональной деятельностью или с выполнением должностных обязанностей, причем специальными познаниями и особыми функциями обладает лишь один из сопричинителей. Влияет ли и в какой мере это обстоятельство на степень вины такого субъекта, подлежит ли ответственности сопричинитель, лишенный указанных познаний и функций? Найти четкие ответы на эти и другие вопросы необходимо, ибо на практике они нередко решаются по-разному.

Так или иначе, возложение обязанности принимать меры для предотвращения преступного результата на двух или более лиц ведет к вменению им указанного результата в вину в случае нарушения такой обязанности. Поэтому индивидуализация ответственности лиц - непременное условие поддержания режима общественной безопасности. Здесь необходимо учитывать широкий спектр обстоятельств дела, разные причины и меру невнимательности сопричинителей.

В связи с изложенным представляется, что следует закрепить институт неосторожного сопричинения в Общей части уголовного законодательства. Это позволит, с одной стороны, дифференцировать ответственность сопричинителей в зависимости от их "вклада" в наступление преступного результата, а с другой полнее отразить в нормах Особенной части конкретные виды неосторожного сопричинения. Статью 32 УК РФ следует дополнить второй частью следующего содержания: "Если при совершении единого неосторожного преступления в нем взаимосвязанно и взаимообусловленно участвовало несколько лиц, что повлекло создание угрозы или наступление единого для них преступного последствия, предусмотренного конкретной нормой Особенной части УК РФ, то совершенное должно быть определено как неосторожное сопричинение. Каждому из сопричинителей вменяется полностью состав совершенного преступления. Различная степень сопричинения связана лишь с дифференциацией и индивидуализацией ответственности и наказания".

В статье 26 УК РФ в качестве дополнительной самостоятельной части может быть сформулировано положение о том, что если преступный результат причиняется неосторожными действиями нескольких лиц, суд при назначении наказания учитывает, насколько действия каждого лица способствовали наступлению преступного последствия. Такое решение служило бы дальнейшей дифференциации ответственности и гарантировало бы обоснованность привлечения к ответственности в случае неосторожного сопричинения. Причем дифференциация ответственности необходима даже в пределах института неосторожного сопричинения, например, при обладании одним из сопричинителей специальными познаниями и функциями.

Доводом, подтверждающим целесообразность предлагаемого законодательного решения, может служить опыт зарубежных стран.

Так, Кассационный суд Франции в одном из решений указал, что "водитель, наехавший на пешехода и причинивший ему смерть, осуждается за неосторожное убийство, а лицо, сидевшее рядом с водителем и подстрекавшее его к быстрой езде, являвшейся причиной происшествия, осуждается как соучастник неосторожного убийства"*(22).

По английскому праву соучастие возможно и при совершении неосторожного преступления. Важно только, чтобы действия, приведшие к неосторожному причинению преступного результата, охватывались первоначальным замыслом участников, и, следовательно, результаты этих действий могли бы быть вменены им в вину. Прямой умысел не является необходимой формой связи между соучастниками, достаточно "возможного предвидения" другими участниками результатов совершения исполнителем именно такого рода действий, также не обязательна прямая установка на его выполнение. Единое намерение не всегда включает в себя противоправный элемент. Намерение может быть противоправным, а совершение в результате его осуществления неосторожного "или же со стороны исполнителя умышленного" преступления повлечет уголовную ответственность всех соучастников. Интересно в этом отношении дело Салмона. Английский суд признал виновным в неосторожном убийстве, совершенном в соучастии, группу лиц, занимавшихся стрельбой в цель и "по неосторожности причинивших смерть мальчику, проходившему недалеко от места стрельбища". Застреливший мальчика был признан исполнителем первой степени, остальные исполнителями второй степени*(23).

Понятия "с намерением", "с целью" входят в текст нормативного описания действий соучастника в уголовные кодексы большинства штатов Америки. Эти установки подкреплены авторитетом многих судебных решений*(24). Они обладают несомненным позитивным эффектом, так как очерчивают рамки виновности при соучастии. В соответствии с рекомендациями Примерного УК США некоторые штаты включили в свои уголовные законы положение, согласно которому "если элементом преступления является наступление определенного результата, то, по крайней мере, должна быть установлена такая же форма виновности, какой достаточно для совершения этого преступления".

В американском уголовном праве допускается соучастие и в случае неосторожной формы вины (разумеется, речь может идти только о таком ее виде, как преступное легкомыслие). Законодатель подразумевает, что возможности предвидеть общественно опасные последствия, к которым привели действия исполнителя, достаточно для установления связи между ним и другими причастными к преступлению лицами. Так, в качестве примера комментаторы УК штата Кентукки приводят гонки на шоссе с участием двух автомобилистов, один из которых совершил наезд на пешехода. По их мнению, в этом случае другой автомобилист должен отвечать вместе с первым за неосторожное убийство*(25).

К сожалению, можно констатировать, что действующий Уголовный кодекс РФ, как и прежний, не разрешил проблему неосторожного сопричинения. Институт неосторожного сопричинения мог бы служить одним из объективных и субъективных оснований привлечения к ответственности за преступное бездействие лиц, нарушающих установленные требования (правила поведения) при выполнении обязательных (нормативных) действий.

А.И. Рарог

Доктор юрид. наук, профессор,

заведующий кафедрой уголовного права МГЮА,

В.А. Нерсесян

Кандидат юрид. наук, доцент уголовного права МГЮА

-------------------------------------------------------------------------

*(1) См.: Васильев А.И. Проблемы социальной и уголовно-правовой оценки преступлений техногенного характера. М., 1998. С. 10.

*(2) См.: Российское уголовное право: Общая часть / Под ред. А.В. Наумова. С. 183.

*(3) См.: Ковалев М.И. Соучастие в преступлении: Понятие соучастия. Свердловск, 1960. С. 115; Пионтковский А.А. Вопросы Общей части уголовного права в практике судебно-прокурорских органов. М., 1954. С. 104.

*(4) См.: Бюллетень Верховного Суда РСФСР. 1978. N 3. С.11.

*(5) См.: Антонян Ю.М., Еникеев М.И., Эминов В.Е. Психология преступника и расследования преступлений. М., 1996. С. 47.

*(6) См., напр.: Пионтковский А.А. Учение о преступлении: Курс советского уголовного права: В 5 т. М., 1979. Т. 2. С. 460; Гришаев П.И., Кригер Г.А. Соучастие по уголовному праву. М., 1959. С.12; Тельнов П.Ф. Ответственность за соучастие в преступлении. М., 1974. С. 12.

*(7) Берестовой Н.П. Соучастие в преступлении и особенности установления его признаков в условиях деятельности органов внутренних дел. М., 1990. С. 9.

*(8) См.: Гаухман Л.Д. Соучастие в преступлении по советскому уголовному праву. М., 1980. С. 11.

*(9) См.: Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. М., 1996. С. 50-51.

*(10) См.: Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. М.: Юристъ, 1996. С. 116.

*(11) См.: Наумов А.В. Уголовное право: Общая часть (курс лекций). М., 1996. С. 290.

*(12) Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации: Общая часть / Под ред. Б.В.Здравомыслова. М., 1996. С. 80.

*(13) См.: Кудрявцев В.Н., Кузнецова Н.Ф. Квалификация соучастия в преступлении // Советская юстиция. 1962. N 19. С. 15.

*(14) См.: Пушкин А.В., Дидатов Ю.А. Понятие и признаки соучастия в преступлении. М., 1998. С. 68.

*(15) Рарог А.И. Умысел в формальных преступлениях, при приготовлении, покушении и соучастии // Советское государство и право. 1977. N 1. С. 70.

*(16) Бюллетень Верховного Суда СССР. 1963. N 2. С. 20.

*(17) См.: Там же. 1988. N 2. С. 22.

*(18) См.: Там же. 1969. N 6. С. 8-10.

*(19) См., напр.: Горбуза А.Д. Смешанная форма вины по советскому уголовному праву: Дис. _ канд. юрид. наук. М., 1972. С. 181-182; Курс советского уголовного права: В 6 т. М., 1970. Т.2. С.484-485; Советское уголовное право: Общая часть / Под ред. В.Д.Меньшагина и др. М., 1969. С.247; Уголовное право: Часть Общая / Под ред. Н.И.Загородникова и др. М., 1966. С.305.

*(20) См.: Бюллетень Верховного Суда СССР. 1978. N 8. С.13.; Там же. N 3. С.11.

*(21) См.: Трайнин А.Н. Учение о соучастии. М., 1941. С.11; Шаргородский М.Д. Вопросы Общей части уголовного права. Л., 1959. С.142; Советское государство и право. 1958. N 4. С.148-152; Кузнецова Н., Кудрявцев В. Квалификация соучастия в преступлении // Советская юстиция. 1962. N 19; Галиакбаров Р.Р. Неосторожное сопричинение как вид множественности участников // Проблемы борьбы с преступной неосторожностью. Владивосток, 1981. С.28-33; Гринберг М.С. Ответственность за преступную неосторожность при действии производственного коллектива // Советское государство и право. 1979. N 8. С.104-109; ДагельП.С. Причинная связь в преступлениях, совершаемых по неосторожности // Вопросы борьбы с преступностью. М., 1986. Вып.34. С.35-37. Шаргородский М.Д. Некоторые вопросы общего учения о соучастии // Правоведение. 1960. N 1. С.91-92.

*(22) См.: Крылова Н.Е., Серебренникова А.В. Уголовное право современных зарубежных стран. М., 1997. С. 113.

*(23) Там же. С. 107.

*(24) People v. Comer, 78 111 App. 3rd914, 916, 397 N.E. 2d 929, 931 (1979), United States v. Adreen, G28 F. 2d 1236, 1245 (9th Gir.1980).

*(25) Kentucky Crime Commission. Kentucky penal code // Final Draft. Frankfurt (Ky). November, 1971. Р. 3031.