"Применение в России международно-правовых способов защиты интеллектуальной собственности" (Близнец И., "Российская юстиция", 1998, N 1)

Применение в России международно-правовых способов
защиты интеллектуальной собственности

Для Российской Федерации применение норм международного права судами имеет особое значение по целому ряду обстоятельств. Назову прежде всего новизну проблемы, создающую сложности для судей и адвокатов. Необходимо отметить и нарастающее участие России в международном экономическом обороте, и несовершенство российского законодательства, регулирующего различные институты интеллектуальной собственности, которая в недалеко прошлом полностью отрицалась, да и сейчас этот правовой механизм не изжит полностью.

В бывшем Союзе ССР проблема осложнялась государственной идеологией, не допускавшей применение норм международного права, которые могли угрожать "основам советского государственного и общественного строя". Причем это касалось норм не только международного публичного, но и международного частного права, хотя в отношении к последним в советском законодательстве просматривалась определенная непоследовательность. Например, в Основах гражданского законодательства Союза ССР и республик 1991 г. неприменение зарубежного права было возможно только в том случае, если оно противоречило бы основам советского правопорядка (публичному порядку - ст.158).

Современная Российская Федерация сразу же после обретения полного государственного суверенитета четко выразила свое отношение к международному праву. Уже в Декларации о государственном суверенитете 1990 г. Россия заявила о своей приверженности общепризнанным принципам и нормам международного права.

Россия стала правопреемницей Союза ССР во всех его международных обязательствах и приняла ряд серьезных мер, направленных на обеспечение мировых стандартов защиты прав человека и гражданина. На этом построена вся Конституция Российской Федерации. Исключительную важность данного обстоятельства переоценить невозможно. Ведь дело в том, что исполнение норм международных конвенций по правам человека и гражданина невозможно, если внутреннее законодательство государств противоречит этим нормам. Поэтому, например, различные конвенции по правам интеллектуальной собственности обязательно содержат условия их реализации государствами, присоединившимися к названным международно-правовым актам.

Так, Бернская конвенция об охране литературных и художественных произведений 1886 г. (со всеми последующими изменениями и дополнениями) обязывает каждое государство принять в соответствии со своей Конституцией, необходимые меры для ее применения, т.е. каждая страна, присоединившись к Конвенции, будет в состоянии применять ее положения в соответствии со своей Конституцией и своим внутренним законодательством (ст.36 Конвенции). Конвенция, обеспечивая национальный режим охраны авторских прав, закрепляет право на защиту охраняемых объектов. Она в то же время не препятствует более широкой охране и защите авторских прав, чем предусмотрено ее нормами. Аналогично решаются вопросы защиты смежных авторских прав в имеющихся международных конвенциях (Всемирная конвенция об авторском праве (ст.III), пересмотренная в Париже 24 июля 1971 г.; Международная конвенция об охране интересов артистов-исполнителей, производителей фонограмм и вещательных организаций, подписанная в Стокгольме 14 июля 1967 г. (ст.26); Женевская конвенция об охране интересов производителей фонограмм от незаконного воспроизводства их фонограмм от 29 октября 1971 г. (ст.ст. 4-5); Конвенция о распространении несущих программы сигналов, передаваемых через спутники, от 21 мая 1974 г. (ст.ст.2, 7) и т.д.).

Парижская конвенция по охране промышленной собственности, так же как и Бернский акт, закрепляет основы взаимосвязи между ее положениями и конституциями, а также нормами внутреннего законодательства государств, присоединившихся к Конвенции. Эта черта присуща всем международно-правовым конвенциям по вопросам промышленной собственности (см. Договор о патентной кооперации от 19 сентября 1970 г. (ст.59); Мадридское соглашение о международной регистрации знаков от 14 апреля 1891 г. (со всеми последующими изменениями и дополнениями (ст.ст. 8 bis - 9 ter); ст.17 Будапештского договора о международном признании депонирования микроорганизмов для целей патентной процедуры от 28 апреля 1977 г. и т.д.).

Наконец, надо отметить, что Всемирная организация интеллектуальной собственности свои основные цели видит в защите всех прав интеллектуальной собственности, в том числе и через свои функции, направленные "на гармонизацию национальных законодательств в этой области" (п. "i" ст.4 Конвенции, утвердившей эту организацию).

Приверженность новой России нормам и принципам международного права наиболее последовательно и юридически весьма содержательно проявилась в разработке и принятии текста ныне действующей Конституции Российской Федерации. Она провозглашает (ч.4 ст.15), что общепризнанные принципы и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора. Эта комплексная конституционная норма уже своим содержанием в максимальной степени способствует "гармонизации" внутреннего российского законодательства и норм международного права, что является, как уже было сказано выше, одной из основных целей деятельности Всемирной организации интеллектуальной собственности. Закрепляя естественный характер прав и свобод человека, их неотчуждаемость (ч.2 ст.17), основной закон РФ содержит норму, в соответствии с которой перечисление в нем основных прав и свобод не должно толковаться как отрицание или умаление других общепризнанных прав и свобод человека и гражданина (ч.1 ст.55). Наконец, Конституция России, гарантируя судебную защиту личности (в том числе иностранцу и лицу без гражданства), предоставляет каждому право в соответствии с международными договорами Российской Федерации обращаться в межгосударственные органы по защите прав и свобод человека, если исчерпаны все имеющиеся внутригосударственные средства правовой защиты (чч.1, 3 ст.46).

Конституция Российской Федерации, провозгласив и закрепив человека, его права и свободы как высшую ценность в интересующей нас сфере закрепила некоторые нормы, имеющие отношение к интеллектуальной собственности (помимо ее прямого закрепления). К таким положениям можно отнести свободное перемещение товаров, услуг и финансовых средств, поддержку свободной конкуренции (ч.1 ст.8); условия получения и перемещения информации (ч.4 ст.29); свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности, недопущение экономической деятельности, направленной на монополизацию и недобросовестную конкуренцию (ст.34), которые приносят наибольший ущерб интеллектуальной собственности в международном масштабе. Например, компьютерное пиратство получило столь широкий размах, что оно захлестнуло весь мир. Даже в развитых странах пиратская продукция пользуется большим спросом. Например, спрос на пиратскую продукцию по компьютерным программам составляет: в ФРГ - 50%, во Франции - 57%, в Великобритании и Финляндии - 43%, в Швейцарии и США - 35%. В России до 94% всех компьютерных программ - нелегальные ("Независимая газета", 4 декабря 1996 г.).

Весьма парадоксально выглядит на этом фоне содержание нового Гражданского кодекса РФ, который не воспринял и не "впитал" в себя такое богатство конституционных идей, принципов и, наконец, норм основного закона Российской Федерации. Между тем существовавшие и действовавшие до него законы Российской Федерации по отдельным институтам интеллектуальной собственности не уступают по своему качеству мировым стандартам (например, уже не раз упоминавшийся и цитировавшийся Закон РФ от 9 июля 1993 г. "Об авторском праве и смежных правах"). С помощью этих законов весьма успешно решаются спорные дела об объектах интеллектуальной собственности. Применяются и нормы международного частного права. Приведем несколько примеров из судебной практики.

В январе 1996 г. мировым соглашением завершилось судебное дело в Тверском межмуниципальном суде г.Москвы по иску о защите чести и деловой репутации американской корпорации U.S.S.U. Arts Group Inc. к нескольким российским музыкантам и министру культуры РФ Е.Сидорову, которые обвинили фирму в "пиратском использовании" архивных записей русской классики. Ответчики признали, что обвинение было некорректным, а истец в свою очередь пообещал соблюдать "смежные права" исполнителей.

Суть спора заключалась в следующем. Американская фирма заключила договор об исключительном праве использования архивных записей русской классической музыки с ГТРК "Останкино". Договор был заключен 22 января 1992 г. Американцы обещали восстановить записи, переведя их на новые носители. 16 февраля 1993 г. министр культуры России и несколько российских музыкантов (Ю.Башмет, Ю.Темирканов, Э.Вирсаладзе, Г.Рождественский и Н.Петров) опубликовали в газете "Россия" открытое письмо, обвинив американскую корпорацию в пиратстве, поскольку условия договора не были согласованы с авторами и исполнителями. Они также призвали руководителей других американских корпораций отказаться от сотрудничества с названной фирмой на том основании, что она не соблюдает российские законы и международные конвенции, защищающие авторские права исполнителей и композиторов. Фирма направила исковое заявление в суд, требуя компенсации в сумме 1,15 млрд. рублей за подрыв деловой репутации фирмы и извинений за обвинение в пиратстве. Российская сторона сразу же добилась некоторых успехов в этом споре. 24 мая 1993 г. "Останкино" и РАИС подписали коммюнике, в котором потребовали от американцев соблюдать все "смежные права" авторов и права при тиражировании записей. Однако в октябре того же года российские музыканты заявили в суде о том, что они не ставили свои подписи под открытым письмом. Тогда истцы возложили всю ответственность на Е.Сидорова и Н.Петрова (который не отказался от подписи). Через два с половиной года стороны решили закончить дело миром. Ответчики вынуждены были признать, что погорячились с объявлением американской корпорации пиратской. Они заявили, что имели в виду лишь несоответствие положений договора с ГТРК Римской конвенции о защите прав артистов-исполнителей (к которой Россия до сих пор не присоединилась). Представители корпорации в свою очередь пообещали "соблюдать действующее в настоящее время законодательство России о смежных правах".

В сентябре 1996 г. Московский арбитражный суд вынес беспрецедентное решение, удовлетворив иск концерна Microsoft к фирме "Триаторис" и взыскал с нее 75 млн. рублей за незаконную установку программного обеспечения на компьютеры, которыми торговала фирма. Аналогичный иск Microsoft предъявил и фирме "Дисконтекст". Немногим ранее Государственный антимонопольный комитет России (ГАК) по заявлению Microsoft наложил запрет на незаконную продажу московской фирмой "Виза" компьютерных программ концерна. Таким образом, в борьбе с компьютерным пиратством, которую начали российские производители программ силами милиции, подключился и крупнейший зарубежный производитель. Продукция названных компаний была арестована. В судебном разбирательстве было доказано, что российские фирмы не только нарушили авторские права Microcoft, но и нанесли ему крупный ущерб, продавая по демпинговым ценам (6 американских долларов вместо 100-150 долларов) некачественные программы. "Визе" было запрещено торговать программами, а ее руководство поспешило заключить с Microsoft лицензионный договор. В то же время все попытки представителя фирмы "Триаторис" оправдаться ссылками на Бернскую конвенцию не привели к положительным результатам. Суд, оценив доводы сторон, обязал "Триаторис" прекратить незаконное распространение программных продуктов, принадлежащих Microsoft, и выплатить производителю 75,9 млн.рублей. Представитель Microsoft в суде адвокат Л.Симкин заметил, что это судебное решение - первый реальный шаг крупных производителей программного обеспечения в борьбе с компьютерным пиратством. Борьба с компьютерным пиратством усиливается, что приводит к значительному сужению поля его деятельности.

В настоящее время за рубежом разрабатываются серьезные программы борьбы с пиратством. Например, в США создана Американская ассоциация кино (МРАА), представляющая семь крупнейший изготовителей и распространителей развлекательных фильмов. Они высоко оценивают российский закон "Об авторском праве и смежных правах", сравнивая его с "Актом об авторских правах США". Эта ассоциация полностью взяла на себя тяготы всех судебных процессов, связанных с авторскими правами. В США также действует Международный альянс по интеллектуальной собственности (МАИС), который постоянно анализирует предпринимательскую деятельность ряда американских фирм в различных сферах интеллектуальной собственности за рубежом, в том числе и в России. По его подсчетам, американские фирмы, которые представляет и обслуживает МАИС, потеряли в 1994 г. в России из-за пиратства: 40 млн.долларов - по кинофильмам; соответственно по пластинкам и музыке - 300; по программному обеспечению - 49; по книгопечатанию - 55; всего - 444 млн. долларов. Аналитики МАИС считают, что потенциальные убытки российских владельцев авторского права и смежных прав еще крупнее. По их мнению, решить эту проблему не сложно. Необходимо лишь, чтобы российское Правительство обеспечивало исполнение Закона "Об авторском праве и смежных правах", используя для этого вверенную ему власть, в том числе возможности силовых структур. Думается, трудно возразить американским аналитикам. Следует также согласиться с мнением многих американских экспертов о конфискационном характере российского налогового законодательства, отбирающего до 70% выручки от проката видеокассет (аналогичный налог в Норвегии составляет 23% и считается очень высоким; в остальных странах он колеблется от нуля до 13%). Известно, что налог от 13 до 23% замедлил развитие видеоиндустрии во многих европейских странах и способствовал общему упадку европейской киноиндустрии. Высокий процент налога на эту деятельность в России привел к тому, что 97-98% сбыта и проката видеопродукции приходится на черный рынок, из-за чего государство ежегодно теряет налоговые сборы в размере примерно 200-250 млн. долларов. Эти данные приводились на заседаниях российско-американской рабочей группы по вопросам интеллектуальной собственности (Вашингтон, США, 18-19 марта 1996 г.).

Государства Европейского Экономического Сообщества учли прошлый негативный опыт и уже многое исправили. Итоги этой работы ежегодно подводит Европейский Суд Справедливости. В таком обобщении за 1994 год Суд отметил значительный прогресс в развитии интеллектуальной собственности в конкретных странах - членах ЕЭС, с одной стороны, и ускорение движения товаров, услуг и капиталов на территории сообщества, с другой стороны. Такие результаты были достигнуты благодаря снижению или ликвидации налогов, двойного таможенного обложения продуктов, товаров, унификации технологических процессов в странах сообщества и обеспечению национального режима защиты объектов интеллектуальной собственности. Спорные вопросы, решенные этим Судом, показывают все преимущества такой интеграции и кооперации.

Следовательно, можно отметить, что в Российской Федерации имеется мощная юридическая база интеллектуальной собственности, которая способна обеспечить правовое решение всех ее проблем как во внутригосударственном аспекте, так и в международно-правовом. Самым сложным вопросом здесь является обеспечение нормальной деятельности судебных и других правоприменительных и правоохранительных органов Российской Федерации. Вопрос этот в России многоаспектен, и его успешное решение затруднено по причинам материально-технического, финансового и даже политического характера.

Доцент Московского государственного открытого университета, референт помощника Президента Российской Федерации по правовым вопросам

И.Близнец