Обзор судебной практики Арбитражного суда Дальневосточного округа за третий квартал 2022 года (утв. постановлением президиума Арбитражного суда Дальневосточного округа от 25 ноября 2022 г. N 19)

Обзор судебной практики
Арбитражного суда Дальневосточного округа
за третий квартал 2022 года

Утвержден постановлением
президиума Арбитражного суда
Дальневосточного округа
от 25.11.2022 N 19

Судебная коллегия по рассмотрению споров, возникающих из гражданских и иных правоотношений

1. При расчете стоимости горячей воды, потребленной в целях содержания общего имущества в многоквартирном жилом доме, с применением двухкомпонентных тарифов применяется норматив расхода тепловой энергии, используемой на подогрев холодной воды, независимо от показаний коллективного (общедомового) прибора учета, которым фиксируется объем тепловой энергии, поступающей в систему горячего водоснабжения многоквартирного дома.

Между ресурсоснабжающей организацией и управляющей компанией заключен договор на поставку тепловой энергии и теплоносителя в целях содержания общего имущества многоквартирного дома (далее - МКД). По условиям данного договора объем коммунального ресурса на горячее водоснабжение в целях содержания общего имущества, подлежащий оплате управляющей компанией в отношении МКД, оборудованного коллективным (общедомовым) прибором учета (далее - ОДПУ), определяется на основании показаний указанного прибора учета за расчетный период (расчетный месяц).

Во исполнение условий договора ресурсоснабжающая организация поставила управляющей копании коммунальные ресурсы на содержание общего имущества домов, оборудованных ОДПУ, которыми фиксируется объем тепловой энергии, поступающей в систему горячего водоснабжения МКД.

Ресурсоснабжающая организация, ссылаясь на ненадлежащее исполнение управляющей компанией обязательств по оплате поставленного коммунального ресурса на содержание общего имущества домов, направила в адрес последней претензию с требованием об оплате образовавшейся задолженности.

Оставление претензии без удовлетворения послужило основанием для обращения ресурсоснабжающей организации в арбитражный суд с иском о взыскании задолженности по договору на поставку тепловой энергии и теплоносителя в целях содержания общего имущества МКД.

Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения постановлением суда апелляционной инстанции, в удовлетворении заявленных требований отказано.

Суд кассационной инстанции оставил без изменения принятые по делу судебные акты на основании следующего.

Судами первой и апелляционной инстанции при разрешении дела установлено, что принципиальные разногласия сторон касаются методики определения объема тепловой энергии, которая использована на подогрев холодной воды для целей горячего водоснабжения на содержание общего имущества, в частности: с применением приборного метода либо исходя из норматива расхода тепловой энергии, используемой на подогрев 1 куб. м холодной воды.

В соответствии с пунктом 87 Основ ценообразования в сфере теплоснабжения, утвержденных постановлением Правительства Российской Федерации от 22.10.2012 N 1075, органы регулирования устанавливают двухкомпонентный тариф на горячую воду в открытой системе теплоснабжения (горячего водоснабжения) для теплоснабжающих организаций, поставляющих горячую воду с использованием открытой системы теплоснабжения (горячего водоснабжения). При этом двухкомпонентный тариф на горячую воду в открытой системе теплоснабжения (горячего водоснабжения) состоит из компонента на теплоноситель и компонента на тепловую энергию.

В разделе VII приложения N 2 к Правилам предоставления коммунальных услуг собственникам и пользователям помещений в МКД и жилых домов, утвержденным постановлением Правительства Российской Федерации от 06.05.2011 N 354 (далее - Правила N 354), установлен порядок расчета размера платы за коммунальную услугу по горячему водоснабжению, предоставленную потребителю за расчетный период в жилом помещении (жилом доме, квартире) или нежилом помещении и на общедомовые нужды, в случае установления двухкомпонентных тарифов на горячую воду.

В соответствии с пунктом 26 вышеуказанного приложения размер платы за коммунальную услугу по горячему водоснабжению в i-м жилом или нежилом помещении определяется по формуле 23, которая содержит величину Qiп - объем (количество) тепловой энергии, используемой на подогрев воды в целях предоставления коммунальной услуги по горячему водоснабжению за расчетный период в i-м жилом или нежилом помещении. Указанная величина рассчитывается как произведение объема потребленной за расчетный период в i-м жилом или нежилом помещении горячей воды, определенного по показаниям индивидуального или общего (квартирного) прибора учета в i-м жилом или нежилом помещении, и утвержденного норматива расхода тепловой энергии, используемой на подогрев воды в целях предоставления коммунальной услуги по горячему водоснабжению.

Аналогичным образом определяется объем (количество) тепловой энергии, используемой на подогрев воды в целях предоставления коммунальной услуги по горячему водоснабжению за расчетный период на общедомовые нужды, приходящийся на i-е жилое или нежилое помещение (Qiодн) в формуле 24 того же приложения (пункт 27 раздела VII приложения N 2 к Правилам N 354).

Таким образом, Правилами N 354 определено, что количество тепловой энергии, использованной на подогрев воды, определяется по установленным в предусмотренном законодательством порядке нормативам расхода тепловой энергии на подогрев воды для целей горячего водоснабжения, независимо от показаний ОДПУ, которым фиксируется объем тепловой энергии, поступающей в систему горячего водоснабжения МКД.

Указанный порядок не противоречит части 1 статьи 157 Жилищного кодекса Российской Федерации (далее - ЖК РФ), предусматривающей определение объема потребляемых коммунальных услуг по показаниям приборов учета, и только при их отсутствии допускающему применение нормативов потребления коммунальных услуг, поскольку тепловая энергия не относится к числу потребляемых коммунальных услуг, а величины Qiп и Qiодн служат для распределения тепловой энергии, используемой на подогрев воды для горячего водоснабжения, между всеми потребителями в зависимости от объема потребления горячей воды.

Изложенное согласуется с правовой позицией, содержащейся в пункте 27 Обзора судебной практики Верховного Суда Российской Федерации N 5 (2017), утвержденного Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 27.12.2017, а также в Определениях Верховного Суда Российской Федерации от 11.07.2018 N 305-ЭС18-3486, от 18.07.2018 N 308-ЭС18-3663.

В решении Верховного Суда Российской Федерации от 17.01.2018 N АКПИ17-943 также указано, что размер платы за коммунальную услугу по горячему водоснабжению по формулам 23 и 24 Правил N 354 определяется в зависимости от потребленного за расчетный период объема горячей воды, определенного по показаниям приборов учета при их наличии. Тепловая энергия в данном случае не относится к числу потребляемых коммунальных услуг, так как коммунальным ресурсом в целях централизованного горячего водоснабжения МКД является горячая вода.

Суд кассационной инстанции указал, что в МКД, имеющих открытую систему теплоснабжения (горячего водоснабжения), и в которых установлены ОДПУ, фиксирующие объем тепловой энергии, поступающей в систему горячего водоснабжения МКД, когда коммунальный ресурс, поставляемый ресурсоснабжающей организацией в межотопительный период, непосредственно доходит до конечного потребителя и используется им как коммунальная услуга по горячему водоснабжению, наименование в договоре указанного коммунального ресурса как тепловой энергии и теплоносителя не меняет сущности поставленного ресурса как горячей воды и не влияет на способ расчета за этот ресурс.

Учитывая изложенное, суд округа поддержал выводы судов о том, что при расчете стоимости горячей воды, потребленной для содержания общего имущества в МКД, с применением двухкомпонентных тарифов применяется норматив расхода тепловой энергии, используемой на подогрев холодной воды.

При этом суд кассационной инстанции отметил, что в письме от 22.03.2017 N 9268-ОО/04 Министерство строительства и жилищно-коммунального хозяйства Российской Федерации, обладающее полномочиями по даче разъяснений по применению Правил N 354, разъяснило, что независимо от наличия ОДПУ тепловой энергии в системе горячего водоснабжения МКД, независимо от системы теплоснабжения (горячего водоснабжения) (открытая или закрытая), а также независимо от периода (отопительный или неотопительный) количество тепловой энергии, использованной на подогрев воды, определяется по установленным в предусмотренном законодательством порядке нормативам расхода тепловой энергии на подогрев воды для целей горячего водоснабжения.

Иного порядка определения размера платы за коммунальную услугу по горячему водоснабжению в рассматриваемом случае Правилами N 354 не предусмотрено.

Постановление от 22.03.2022 N Ф03-865/2022

по делу N А73-4283/2021 Арбитражного суда Хабаровского края

2. Собственник нежилого помещения, расположенного в МКД, обязан оплатить стоимость потребленного ресурса, приходящегося на общедомовые нужды МКД, подключенного к централизованной системе теплоснабжения, в том числе в случае законной перепланировки системы отопления в помещении такого собственника с освобождением его от оплаты стоимости индивидуального потребления за отопление.

Предпринимателю принадлежат на праве собственности нежилые помещения в МКД.

Предприятие (ресурсоснабжающая организация) произвело поставку тепловой энергии в МКД, в котором расположены помещения предпринимателя, выставив ему счета-фактуры на оплату поставленной энергии.

В связи с неоплатой счетов предприятие направило в адрес предпринимателя претензию с требованием об оплате задолженности.

Оставление претензии без удовлетворения послужило основанием для обращения предприятия в арбитражный суд с иском о взыскании задолженности за поставленную тепловую энергию.

Решением суда первой инстанции в удовлетворении требований отказано.

Суд первой инстанции пришел к выводу об отсутствии обязательств по оплате задолженности за поставленную тепловую энергию на отопление нежилых помещений, в связи с неполучением предпринимателем указанной услуги.

Суд исходил из того, что нежилые помещения предпринимателя не имеют подключения к системе отопления МКД, в помещениях отсутствуют какие-либо элементы системы отопления (отопительные приборы, стояки, разводящий трубопровод, стояки внутридомовой системы теплоснабжения), то есть помещения являются неотапливаемыми, что свидетельствует о том, что коммунальная услуга по теплоснабжению помещений фактически не предоставлялась. При этом поддержание необходимой температуры в помещениях осуществляется за счет альтернативных источников тепла.

То обстоятельство, что нежилые помещения находятся в МКД, который подключён к центральной системе теплоснабжения, само по себе не является доказательством поставки тепловой энергии в помещения предпринимателя.

Отказывая в удовлетворении требований предприятия в части взыскания платы за отопление на общедомовые нужды, от которой по общему правилу собственники помещений в МКД не могут быть освобождены, суд первой инстанции указал на отсутствие в помещениях общего пользования МКД отопительных приборов учета и иных теплопотребляющих элементов внутридомовой системы отопления.

Постановлением суда апелляционной инстанции решение суда изменено. С предпринимателя взыскана задолженность в размере стоимости коммунальной услуги отопления, приходящейся на общедомовые нужды.

Суд кассационной инстанции, оставляя без изменения постановление суда апелляционной инстанции, исходил из следующего.

Согласно подпункту "е" пункта 4 Правил N 354 коммунальная услуга по отоплению представляет собой подачу по централизованным сетям теплоснабжения и внутридомовым инженерным системам отопления тепловой энергии, обеспечивающей поддержание в жилых и нежилых помещениях в МКД, в помещениях, входящих в состав общего имущества в МКД, температуры воздуха, указанной в пункте 15 приложения N 1 к этим Правилам.

Согласно "ГОСТ Р 51929-2014. Национальный стандарт Российской Федерации. Услуги жилищно-коммунального хозяйства и управления МКД. Термины и определения", утвержденному и введенному в действие приказом Росстандарта от 11.06.2014 N 543-ст, "МКД" - это оконченный строительством и введенный в эксплуатацию надлежащим образом объект капитального строительства, представляющий собой объемную строительную конструкцию, имеющую надземную и подземную части с соответствующими помещениями, включающий в себя внутридомовые системы инженерно-технического обеспечения.

В состав общего имущества включается внутридомовая система отопления, состоящая из стояков, обогревающих элементов, регулирующей и запорной арматуры, ОДПУ тепловой энергии, а также другого оборудования, расположенного на этих сетях (пункт 6 Правил содержания общего имущества в МКД, утвержденных постановлением Правительства Российской Федерации от 13.08.2006 N 491), с помощью которой в МКД поддерживаются на заданном уровне нормативные параметры воздухообмена, температура воздуха в помещениях и комфортные условия проживания, а само здание защищается от негативного влияния температуры окружающей среды и влажности.

Таким образом, предполагается, что собственники и иные законные владельцы помещений МКД, обеспеченного внутридомовой системой отопления, подключенной к централизованным сетям теплоснабжения, потребляют тепловую энергию на обогрев принадлежащих им помещений через систему отопления, к элементам которой, по отношению к отдельному помещению, расположенному внутри МКД, помимо отопительных приборов относятся полотенцесушители, разводящий трубопровод и стояки внутридомовой системы теплоснабжения, проходящие транзитом через такие помещения, а также ограждающие конструкции, в том числе плиты перекрытий и стены, граничащие с соседними помещениями, и через которые в это помещение поступает тепло.

В силу пункта 37 Обзора судебной практики Верховного Суда Российской Федерации N 3 (2019), утвержденного Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 27.11.2019, по общему правилу, отказ собственников и пользователей отдельных помещений в МКД от коммунальной услуги по отоплению, как и полное исключение расходов на оплату используемой для обогрева дома тепловой энергии, не допускается.

Указанная презумпция потребления тепловой энергии может быть опровергнута отсутствием фактического ее потребления, обусловленным, в частности, согласованным в установленном порядке демонтажем системы отопления помещения с переходом на иной вид теплоснабжения и надлежащей изоляцией проходящих через помещение элементов внутридомовой системы, а также изначальным отсутствием в помещении элементов системы отопления (неотапливаемое помещение).

Таким образом, суды первой и апелляционной инстанций, установив, что возможность отопления нежилых помещений предпринимателя с использованием внутридомовой системы отопления МКД отсутствует, в связи с его официальным переоборудованием, верно указали на отсутствие оснований для взыскания с предпринимателя стоимости тепловой энергии, рассчитанной на отопление принадлежащих ему нежилых помещений.

Вместе с тем, отменяя решение суда первой инстанции в части отказа во взыскании задолженности за тепловую энергию, поставленную на общедомовые нужды, и принимая противоположный судебный акт в данной части, апелляционный суд правомерно исходил из следующего.

В соответствии с частью 1 статьи 39 ЖК РФ собственники помещений в МКД несут бремя расходов на содержание общего имущества в МКД.

Поскольку плата за отопление вносится совокупно без разделения на плату в помещении и плату на общедомовые нужды, собственники, демонтировавшие систему отопления, в том числе на законных основаниях с оформлением соответствующих разрешительных документов, как правило, не подлежат освобождению от оплаты той ее части, которая приходится на общедомовые нужды.

Учитывая изложенное, суд округа признал обоснованным указание апелляционной инстанции на отсутствие в данном случае оснований для полного освобождения предпринимателя от расходов на содержание общего имущества МКД при доказанности подключения МКД к теплоснабжению. Вне зависимости от условий отопления отдельных помещений МКД собственники помещений фактически участвуют в опосредованном отоплении мест общего пользования и несут расходы, связанные с обеспечением общедомовых нужд. Отсутствие приборов отопления в местах общего пользования не исключает поддержание в них температуры воздуха, соответствующей установленным законом нормативам, путем естественной теплоотдачи от элементов центральной системы отопления.

При этом апелляционный суд, сославшись на Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 20.12.2018 N 46-П, верно отметил, что иное, учитывая равную обязанность всех собственников помещений в МКД нести расходы на содержание общего имущества в нем, приводило бы к неправомерному перераспределению бремени содержания принадлежащего им общего имущества между собственниками помещений в одном МКД и, тем самым, не только нарушало бы права и законные интересы собственников помещений, отапливаемых лишь за счет тепловой энергии, поступающей в дом по централизованным сетям теплоснабжения, но и порождало бы несовместимые с конституционным принципом равенства существенные различия в правовом положении лиц, относящихся к одной и той же категории.

Постановление от 30.05.2022 N Ф03-1609/2022

по делу N А51-18394/2020 Арбитражного суда Приморского края

3. По общему правилу, следующему из положений статей 34 и 95 Федерального закона от 05.04.2013 N 44-ФЗ "О контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд", фактическое выполнение подрядчиком дополнительных работ, не предусмотренных условиями государственного контракта, без изменения первоначальной цены этого контракта заказчиком, не порождает обязанность последнего по их оплате.

Между администрацией (заказчиком) и обществом (подрядчиком) заключен муниципальный контракт на выполнение работ по благоустройству придворовых территорий (далее - контракт).

По условиям контракта цена является твердой, определяется на весь срок исполнения контракта и не может изменяться в ходе его исполнения, за исключением случаев, предусмотренных контрактом.

При этом контракт предусматривает право заказчика по согласованию с подрядчиком в ходе исполнения контракта изменить не более чем на десять процентов объем выполняемых работ, предусмотренных контрактом.

Сторонами подписаны акты о приемке выполненных работ, дополнительных работ, а также справки о стоимости выполненных работ.

Администрацией оплата дополнительных работ, выполненных подрядчиком, не произведена, в связи с чем общество направило в адрес заказчика претензию с требованием об их оплате.

Оставление претензии без удовлетворения послужило основанием для обращения общества в арбитражный суд с иском о взыскании задолженности по муниципальному контракту в размере стоимости выполненных дополнительных работ.

Решением суда первой инстанции в удовлетворении иска отказано.

Суд исходил из того, что цена контракта является твердой, выполнение дополнительных работ, в том числе их объем и стоимость, подрядчиком не согласовано, доказательств уведомления заказчика о необходимости выполнения дополнительных работ обществом не представлено, поэтому в соответствии с пунктом 3 статьи 743 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ) оно лишается права требовать их оплаты.

Постановлением суда апелляционной инстанции решение суда отменено, иск удовлетворен частично.

Суд апелляционной инстанции исходил из того, что администрация в судах первой и апелляционной инстанций не заявила возражений ни по факту выполнения дополнительных работ, их объему и качеству, ни по факту их выполнения с согласия заказчика, ни по факту необходимости их выполнения в целях достижения надлежащего результата, предусмотренного контрактом. При этом апелляционный суд учел, что дополнительные работы приняты заказчиком без замечаний и возражений, используются администрацией и непосредственно связаны с выполнением основных работ по контракту.

Суд кассационной инстанции постановление суда апелляционной инстанции отменил, оставил в силе решение суда первой инстанции.

Суд округа, руководствуясь положениями ГК РФ, Федерального закона от 05.04.2013 N 44-ФЗ "О контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд" (далее - Закон о контрактной системе), указал, что для изменения цены по государственному (муниципальному) контракту на выполнение работ предусмотрены императивные ограничения. Данные ограничения установлены как для подрядчика, так и для заказчика и обусловлены тем, что заключению контракта предшествует выбор поставщика (исполнителя) на торгах, при проведении которых участники предлагают условия заранее; победитель определяется исходя из предложенных им условий, что обеспечивает эффективность (экономность) расходования бюджетных средств, равный доступ участников рынка к государственным (муниципальным) закупкам.

Вместе с тем законодатель, регулируя отношения, связанные с выполнением работ по государственному (муниципальному) контракту, предусмотрел возможность сторон в исключительных случаях согласовать дополнительный объем работ и специальное правовое регулирование по данному вопросу, допуская, что необходимость их проведения может быть добросовестно выявлена как заказчиком, так и подрядчиком после подписания контракта и в процессе его исполнения.

По смыслу пункта 3 статьи 743 ГК РФ, статьи 8, части 5 статьи 24 Закона о контрактной системе в случае, если заказчик правомерно согласовал действия по проведению дополнительных работ, необходимых для завершения технологического цикла и обеспечения годности и прочности их результата, последующий отказ в оплате дополнительных работ не допускается. Иное противоречило бы требованию добросовестного исполнения обязательства (пункт 3 статьи 1, пункт 3 статьи 307 ГК РФ).

При этом, учитывая правовую позицию, изложенную в определениях Верховного Суда Российской Федерации от 26.01.2016 N 303-ЭС15-13256, от 11.03.2020 N 303-ЭС19-21127, суд кассационной инстанции отметил, что по общему правилу без изменения заказчиком первоначальной цены государственного контракта фактическое выполнение подрядчиком дополнительных работ, не предусмотренных условиями этого контракта, не может породить обязанность заказчика по их оплате, поскольку в ином случае будут нарушены публичные интересы.

В пункте 35 Обзора судебной практики Верховного Суда Российской Федерации N 2 (2020), утвержденного Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 22.07.2020, разъяснено, что подрядчик по государственному контракту не вправе взыскивать с государственного заказчика стоимость дополнительных работ, которые были оказаны в отсутствие согласия заказчика и в нарушение процедуры их согласования, установленной законом и договором. Следовательно, обстоятельства, приведенные в постановлении апелляционного суда, фактического выполнения дополнительных работ, извещения заказчика об окончании их выполнения, подписания актов выполненных работ без возражений, достижения предусмотренного контрактом результата не свидетельствуют об обоснованности требований общества. Применительно к дополнительным работам именно согласование их выполнения имеет одно из определяющих значений для возложения на заказчика обязанности по оплате таких работ. Сам по себе факт выполнения подрядчиком дополнительных работ не является достаточным основанием для взыскания с заказчика их стоимости.

Учитывая изложенное, суд первой инстанции, установив, что подрядчик приступил к выполнению дополнительных работ в отсутствие необходимого согласования с заказчиком, в том числе относительно их объема и стоимости, не воспользовался предоставленным ему правом на приостановление работ и принял на себя соответствующие риски, связанные с выполнением дополнительных работ без согласования, правомерно отказал в удовлетворении заявленных требований.

Постановление от 17.08.2022 N Ф03-2391/2022

по делу N А16-2172/2021 Арбитражного суда

Еврейской автономной области

4. Применяя последствия недействительности сделки по изъятию собственником имущества должника - унитарного предприятия имущества, принадлежащего должнику, следует учитывать, что если возможность возвратить имущество в конкурсную массу должника в натуре отсутствует, в том числе с учетом его специального назначения, приобретатель должен возместить действительную стоимость этого имущества на момент его приобретения.

Между администрацией городского округа (далее - администрация) и муниципальным унитарным предприятием (далее - предприятие) в 2009 году заключен договор об использовании муниципального имущества, переданного на праве хозяйственного ведения.

По условиям указанного договора на основании постановления главы городского округа за предприятием закреплено на праве хозяйственного ведения муниципальное имущество, в том числе сооружение "Полигон твёрдых бытовых отходов" (далее - сооружение), для использования в целях осуществления производственно - хозяйственной деятельности предприятия. Указанное сооружение находится в собственности городского округа.

В 2019 году решением арбитражного суда предприятие признано банкротом, в отношении него открыто конкурсное производство.

В период нахождения предприятия в процедуре конкурсного производства администрация вынесла постановление об изъятии из хозяйственного ведения предприятия сооружения, которое является единственным на территории городского округа объектом для размещения и захоронения твердых коммунальных отходов.

Полагая, что указанным постановлением нарушены права и законные интересы должника, а также его кредиторов, конкурсный кредитор обратился в арбитражный суд с заявлением о признании его недействительным, применении последствий недействительности сделки в виде возврата изъятого имущества должнику.

Определением суда первой инстанции заявление конкурсного кредитора удовлетворено, сделка признана недействительной, администрации предписано возвратить сооружение в хозяйственное ведение должника.

Постановлением суда апелляционной инстанции определение суда отменено на основании части 6.1 статьи 268 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (далее - АПК РФ). Апелляционный суд установил, что спорное имущество в 2020 году, до вынесения судом первой инстанции определения по результатам рассмотрения заявления об оспаривании сделки, выбыло из муниципальной собственности, принято в собственность субъекта Российской Федерации и закреплено на праве хозяйственного ведения за краевым унитарным предприятием, вновь возникшие права зарегистрированы в установленном порядке. В этой связи к участию в деле привлечены правообладатели спорного сооружения.

Рассмотрев спор по правилам, установленным для первой инстанции, апелляционный суд признал недействительной сделку по изъятию из хозяйственного ведения предприятия сооружения, оформленную постановлением администрации. Применены последствия недействительности сделки в виде взыскания с администрации в конкурсную массу действительной стоимости сооружения.

Суд кассационной инстанции оставил без изменения постановление суда апелляционной инстанции на основании следующего.

При разрешении спора апелляционный суд правомерно руководствовался пунктом 2 статьи 61.2, пунктом 1 статьи 63, статьей 61.6 Федерального закона от 26.10.2002 N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)", пунктами 5, 7, 16 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 23.12.2010 N 63 "О некоторых вопросах, связанных с применением главы III.1 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)", правовыми позициями, изложенными в абзаце третьем пункта 5 совместного постановления Пленумов Верховного Суда Российской Федерации и Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 29.04.2010 N 10/22 "О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав", пункте 40 совместного постановления Пленумов Верховного Суда Российской Федерации и Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 01.07.1996 N 6/8 "О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации".

Наряду с этим установлено, что оспариваемая сделка совершена после введения в отношении предприятия процедуры конкурсного производства и в отсутствие равноценного встречного исполнения, о чем администрация как учредитель предприятия была осведомлена. При этом хозяйственная деятельность должника осуществлялась за счет изъятого из его ведения имущества. Кроме того, в результате совершения оспариваемой сделки из активов предприятия безвозмездно выбыло имущество (имущественное право), подлежащее включению в конкурсную массу. В связи с этим конкурсные кредиторы должника утратили возможность получения удовлетворения своих требований по обязательствам должника за счет указанного имущества. В результате апелляционный суд пришел к обоснованному выводу о доказанности факта причинения вреда имущественным правам должника и его кредиторов оспариваемой сделкой, что влечет ее недействительность.

Разрешая вопрос о применении последствий недействительности сделки, суд апелляционной инстанции указал на то, что с учетом использования спорного имущества в сфере обращения с отходами, при отсутствии у должника статуса регионального оператора, необходимого для осуществления деятельности в указанной сфере, требование о возврате имущества не подлежит удовлетворению. Поскольку сооружение не может быть возвращено в конкурсную массу должника в натуре, в том числе исходя из его специального назначения, в рамках применения последствий недействительности сделки администрация обязана возместить действительную стоимость этого имущества на момент его приобретения.

Постановление от 18.04.2022 N Ф03-1267/2022

по делу N А51-23265/2016 Арбитражного суда Приморского края

Судебная коллегия по рассмотрению споров, возникающих из административных и иных публичных правоотношений

1. Применение при расчете утилизационного сбора фактической массы, в результате чего шасси не попали ни под одну из категорий, указанных в Перечне видов и категорий колесных транспортных средств (шасси) и прицепов к ним, в отношении которых уплачивается утилизационный сбор, а также размеров утилизационного сбора (утвержден постановлением Правительства Российской Федерации от 26.12.2013 N 1291), не исключает шасси из объекта обложения утилизационным сбором.

Общество ввезло на таможенную территорию Евразийского экономического союза новые колесные транспортные средства (шасси) категории N ₂. Полная масса каждого ввезенного шасси колесных транспортных средств составила 2,77 тонн. Общество уплатило утилизационный сбор.

Впоследствии, посчитав, что в отношении шасси утилизационный сбор не подлежал уплате, поскольку Перечень видов и категорий колесных транспортных средств (шасси) и прицепов к ним, в отношении которых уплачивается утилизационный сбор, а также размеров утилизационного сбора, утвержденный постановлением Правительства Российской Федерации от 26.12.2013 N 1291 (далее - Перечень N 1291), не предусматривает уплату утилизационного сбора за шасси категории N ₂ массой 2,77 тонны, что привело к излишней уплате утилизационного сбора в общем размере 24 766 500 рублей, в целях реализации своего права на возврат излишне уплаченного утилизационного сбора общество обратилось в таможню с заявлением о возврате излишне уплаченного утилизационного сбора.

По результатам рассмотрения заявления таможней принято решение об отказе в возврате заявленной суммы.

Несогласие общества с решением таможенного органа послужило основанием для обращения в арбитражный суд с требованием о признании незаконным бездействия таможни, выразившегося в уклонении от возврата излишне уплаченного утилизационного сбора, а также об обязании возвратить излишне уплаченную сумму в размере 24 766 500 рублей.

Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения постановлением суда апелляционной инстанции, требования общества удовлетворены, на таможенный орган возложена обязанность произвести возврат обществу излишне уплаченного утилизационного сбора.

Суды первой и апелляционной инстанций отметили, что Перечнем N 1291 для новых колесных транспортных средств (шасси) категории N ₂ и N ₃ массой не более 3,5 тонны коэффициенты не установлены.

Суды пришли к выводу о том, что именно масса транспортного средства без учета его грузоподъемности необходима для расчета утилизационного сбора. Поскольку коэффициент сбора для массы в 2,77 тонны не установлен, а обязанность по уплате утилизационного сбора обществом исполнена, обязали таможенный орган произвести его возврат в полном объеме.

Суд кассационной инстанции решение суда и постановление апелляционной инстанции частично отменил, отказав в удовлетворении требований общества в части.

Суд округа отметил, что в пункте 6 статьи 24.1 Федерального закона от 24.06.1998 N 89-ФЗ "Об отходах производства и потребления" содержатся случаи, когда утилизационный сбор не уплачивается.

Судами первой и апелляционной инстанций не установлено, что ввезенные обществом новые колесные транспортные средства (шасси) подпадают под исключения, предусмотренные вышеупомянутой правовой нормой, следовательно, утилизационный сбор подлежит уплате. Вместе с тем, суды, обязав таможенный орган вернуть обществу утилизационный сбор в уплаченном размере, фактически освободили последнего от его уплаты.

Полная масса каждого ввезенного шасси колесных транспортных средств составила 2,77 тонн, что соответствует категории N ₁ (транспортные средства, предназначенные для перевозки грузов, имеющие технически допустимую максимальную массу не более 3,5 тонн). Согласно пункту 24 раздела V Перечня N 1291, в редакциях от 26.05.2018 и от 03.04.2019, в отношении шасси колесных транспортных средств категории N ₁ подлежал применению коэффициент 1,52; в редакции от 15.11.2019 - коэффициент 2.

Суд округа указал, что применение фактической массы колесных транспортных средств (шасси) (2,77 тонн), повлекшее изменение категории транспортных средств N ₂ на категорию N ₁Перечня N 1291, не исключило шасси из объекта обложения утилизационным сбором; свидетельствует о дифференцированном подходе законодателя к размеру подлежащего уплате утилизационного сбора в зависимости от массы и других физических характеристик, которые влияют на затраты в связи с осуществлением деятельности по обращению с отходами, образовавшимися в результате утраты такими транспортными средствами (шасси) своих потребительских свойств.

Иной подход ставит в неравное положение хозяйствующих субъектов, осуществивших ввоз колесных транспортных средств (шасси) массой менее 3,5 тонн и обязанных уплатить утилизационный сбор. Создание неравных условий для осуществления экономической деятельности недопустимо.

При расчете суммы утилизационного сбора общество ошибочно применило коэффициент, что повлекло излишнюю уплату, однако, не освободило полностью от указанной обязанности.

Исходя из изложенного, суд кассационной инстанции пришел к выводу о том, что необходимо учитывать коэффициент, установленный для категории колесных транспортных средств (шасси), в которую ввезенный товар попадает по своей массе, в настоящем случае - N ₁. Применение фактической массы, в результате чего колесные транспортные средства (шасси) не подпадают ни под одну из категорий N ₂, не освобождает от уплаты утилизационного сбора.

Постановление от 21.04.2022 N Ф03-1027/2022

по делу N А51-6622/2021 Арбитражного суда Приморского края

2. В целях установления наличия либо отсутствия обязанности по уплате утилизационного сбора при ввозе транспортных средств и техники надлежит учитывать правильность классификации ввезенного товара по коду Товарной номенклатуры внешнеэкономической деятельности Евразийского экономического союза, исходя из технических характеристик товара и его фактического назначения.

Во исполнение внешнеторгового контракта в октябре 2018 года общество ввезло на таможенную территорию Евразийского экономического союза самоходную технику, представив ее к таможенному оформлению и указав в декларации, поданной в таможенный орган, следующие сведения о товаре:

- автопогрузчики с фронтальной загрузкой с вилочным захватом, не предназначенные для погрузки лесоматериалов и использования в лесном хозяйстве, новые, самоходные, дизельные (товары NN 4, 5, 7, 8);

- вилочный электрический погрузчик, новый, самоходный (товар N 6).

В декларации общество заявило классификационный код единой Товарной номенклатуры внешнеэкономической деятельности Евразийского экономического союза, утвержденной Решением Совета Евразийской экономической комиссии от 16.07.2012 N 54 (далее - ТН ВЭД ЕАЭС):

- в отношении товаров NN 4, 5, 7, 8 по ТН ВЭД ЕАЭС - 8427 20 190 9 "Автопогрузчики с вилочным захватом; прочие тележки, оснащенные подъемным или погрузочно-разгрузочным оборудованием: погрузчики и тележки оснащенные подъемным или погрузочно-разгрузочным оборудованием, самоходные прочие: с высотой подъема 1 м или более: прочие: прочие";

- в отношении товара N 6 - 8427 10 100 0 ТН ВЭД ЕАЭС "Автопогрузчики с вилочным захватом; прочие тележки, оснащенные подъемным или погрузочно-разгрузочным оборудованием: погрузчики и тележки оснащенные подъемным или погрузочно-разгрузочным оборудованием, самоходные с приводом от электрического двигателя: с высотой подъема 1 м или более".

Общество представило в таможенный орган расчет утилизационного сбора в отношении ввезенной самоходной техники и произвело платежи с применением соответствующих коэффициентов.

Впоследствии общество, посчитав, что основания для взимания утилизационного сбора при ввозе самоходных машин отсутствовали, обратилось в таможенный орган с заявлением о возврате излишне уплаченного утилизационного сбора.

Решением таможенного органа обществу отказано в возврате заявленной суммы, а также разъяснено, что уплата утилизационного сбора произведена с правильным его исчислением, в связи с чем оснований для возврата не имеется.

Не согласившись с решением таможенного органа, общество обратилось в арбитражный суд с заявлением о признании его незаконным и возложении на таможню обязанности произвести возврат излишне уплаченного утилизационного сбора.

Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения постановлением суда апелляционной инстанции, требования общества удовлетворены, на таможенный орган возложена обязанность произвести возврат обществу излишне уплаченного утилизационного сбора.

Суды первой и апелляционной инстанций пришли к выводу о том, что ввезенный обществом товар не относится к тому виду самоходной техники, в отношении которой подлежит уплате утилизационный сбор.

Суды исходили из того, что основным критерием при определении коэффициента расчета размера утилизационного сбора является код ТН ВЭД ЕАЭС. Из буквального толкования Перечня видов и категорий самоходных машин и прицепов к ним, в отношении которых уплачивается утилизационный сбор, а также размеров утилизационного сбора, утвержденного постановлением Правительства Российской Федерации от 06.02.2016 N 81 (далее - Перечень N 81), в редакции, действующей на момент ввоза техники, следует, что утилизационный сбор подлежит уплате в отношении конкретного вида самоходных машин, являющихся фронтальными погрузчиками, классифицируемых по кодам 8427 10, 8427 20, 8429 51 ТН ВЭД. Поскольку ввезенные погрузчики обществом заявлены как вилочные (с вилочным захватом), суды заключили, что распространение обязанности по уплате утилизационного сбора на все самоходные погрузчики, классифицируемые в рамках товарных позиций 8427 10 и 8427 20 ТН ВЭД, означало бы недопустимое расширение видов (категорий) самоходных машин, облагаемых утилизационным сбором.

Суд кассационной инстанции принятые по делу судебные акты отменил на основании следующего.

Действительно, из буквального толкования положений Перечня N 81 следует, что утилизационный сбор подлежит уплате в отношении вида самоходных машин, классифицируемых по указанным в каждом разделе Перечня кодам ТН ВЭД ЕАЭС. В связи с этим основным критерием при определении коэффициента расчета размера утилизационного сбора является код ТН ВЭД ЕАЭС.

Вместе с тем, основаниями для отнесения товаров к определенной товарной позиции ТН ВЭД ЕАЭС являются его технические характеристики, область применения. Поэтому само по себе отнесение ввозимого товара к тому или коду ТН ВЭД ЕАЭС не является безусловным основанием для взимания утилизационного сбора.

Таким образом, для установления наличия либо отсутствия обязанности по уплате утилизационного сбора следует оценивать и определять действительное или формальное отнесение как декларантом, так и таможенным органом ввезенного товара к тому или иному коду ТН ВЭД ЕАЭС в целях уплаты утилизационного сбора, исходя из фактических характеристик товара и его назначения, то есть устанавливать правильность отнесения ввезенного товара к видам и категориям транспортных средств, подлежащим обложению утилизационным сбором.

В соответствии с Пояснениями к группе 84 ТН ВЭД ЕАЭС в товарную позицию 8427 "Автопогрузчики с вилочным захватом; прочие тележки, оснащенные подъемным или погрузочно-разгрузочным оборудованием" включаются "погрузчики и тележки, оснащенные подъемным или погрузочно-разгрузочным оборудованием, самоходные прочие, прочие" (подгруппа 84 27 20 190 9); в подгруппу 8427 10 100 0 - "погрузчики и тележки, оснащенные подъемным или погрузочно-разгрузочным оборудованием, самоходные с приводом от электрического двигателя: с высотой подъема 1 м или более".

Из приведенных положений следует, что функциональным общим назначением самоходной машины вида (типа) "погрузчик" является поднятие и перемещение грузов.

В период ввоза техники в разделе VI Перечня N 81, в редакции постановления Правительства Российской Федерации от 31.05.2018 N 639, был определен вид самоходных машин, в отношении которых подлежит уплате утилизационный сбор - "погрузчики фронтальной загрузки", классифицируемые по кодам ТН ВЭД 8427 10, 8427 20, 8429 51. Также на момент ввоза техники постановлением Правительства Российской Федерации от 11.07.2019 N 884 были внесены изменения в наименование вышеуказанного раздела, а также в строку F01 в виде уточнения критериев мощности и коэффициента для расчета утилизационного сбора для самоходных машин, с даты выпуска которых прошло более 3-х лет. Впоследствии (после даты ввоза техники) в раздел VI Перечня N 81 в целях уплаты утилизационного сбора отнесены погрузчики фронтальные и вилочные, классифицируемые по кодам 8427 10, 8427 20, 8429 51 ТН ВЭД ЕАЭС.

Поскольку каждое самоходное транспортное средство самостоятельно определено декларантом как "фронтальный вилочный дизельный автопогрузчик" или "фронтальный вилочный электрический погрузчик", и эти сведения соотносятся со сведениями, отраженными в паспортах самоходных машин и других видов техники, выданных обществу на товары, а представленные обществом фотодокументы с описанием и характеристиками ввезенного товара отражали те же сведения, суд кассационной инстанции пришел к выводу, что расчеты утилизационного сбора, оформленные самостоятельно обществом при декларировании товара в силу пункта 5 постановления Правительства Российской Федерации от 06.02.2016 N 81, исходя из перечня видов и категорий самоходных машин, произведены с учетом заявленных в декларации кодов ТН ВЭД ЕАЭС.

В рассматриваемом случае суды не установили, что ввезенный товар представляет собой иной вид самоходного подъемного устройства (не погрузчик), по описанию и назначению не относящийся к кодам ТН ВЭД ЕАЭС, которые закреплены в разделе VI Перечня N 81.

В связи с изложенным, суд кассационной инстанции признал ошибочными выводы судов о факте излишней уплаты утилизационного сбора, приняв новый судебный акт об отказе в удовлетворении требований общества.

Постановление от 24.05.2022 N Ф03-1959/2022

по делу N А51-19182/2021 Арбитражного суда Приморского края

3. Для получения тарифной преференции Евразийского экономического союза необходимо одновременное соблюдение двух критериев определения происхождения товара: непосредственной закупки товара у субъекта, зарегистрированного на территории пользователя преференции, и прямой поставки товара с территории того же пользователя системы тарифных преференций.

Во исполнение внешнеторгового контракта, заключенного с иностранной компанией, на таможенную территорию Евразийского экономического союза в адрес общества ввезен товар (химическая продукция) - оксид магния.

Общество в целях таможенного оформления товара подало в таможенный орган декларации на товары (далее - декларации), применив при расчете таможенных пошлин льготную ставку 3,75% как для товара, происходящего из развивающейся страны, при импорте которого взимается 75% от базовой ставки, установленной Единым таможенным тарифом Таможенного союза (предоставление преференции).

В подтверждение страны происхождения товара общество представило соответствующий сертификат.

Таможенный орган, посчитав, что общество не выполнило условия предоставления тарифных преференций, установленные подпунктом 2 пункта 22 раздела IV Правил определения происхождения товаров из развивающихся и наименее развитых стран, утвержденных Решением Совета Евразийской экономической комиссии от 14.06.2018 N 60 (далее - Правила N 60), а именно не обеспечило соблюдение критериев непосредственной закупки и прямой поставки товара, направил требование о внесении изменений (дополнений) в сведения, заявленные в декларациях на товары.

Сведения, заявленные в декларациях, изменены согласно выставленным требованиям, после чего таможенным органом приняты решения о выпуске товаров.

Не согласившись с требованиями таможенного органа, посчитав их незаконными и нарушающими права и законные интересы в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности, общество обратилось в арбитражный суд с заявлением о признании их недействительными.

Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения постановлением суда апелляционной инстанции, заявленные требования удовлетворены; на таможню возложена обязанность возвратить излишне взысканные таможенные платежи, окончательный размер которых определить на стадии исполнения решения суда.

Суды пришли к выводу, что у таможни не имелось правовых оснований для принятия решений о внесении изменений (дополнений) в сведения, заявленные в декларации на товары, поскольку обществом факт происхождения ввозимого товара документально подтвержден. Следовательно, условие непосредственной закупки товаров и их прямой поставки на таможенную территорию Евразийского экономического союза, необходимое для предоставления тарифных преференций, исполнено.

При этом суд апелляционной инстанции отклонил довод таможни со ссылкой на Перечень развивающихся стран-пользователей единой системы тарифных преференций Евразийского экономического союза (приложение N 2 к Решению Комиссии Таможенного союза от 27.11.2009 N 130, далее - Перечень N 130), согласно которому Гонконг является отдельным самостоятельным пользователем единой системы тарифных преференций, ввиду отсутствия нормативного обоснования необходимости разделения для целей предоставления тарифных преференций Китая и его специального административного района Гонконга.

Суд кассационной инстанции отменил принятые судебные акты, в удовлетворении требований общества отказал, поскольку судами не было учтено следующее.

В Перечень N 130, действовавший в период рассматриваемых правоотношений, включены отдельными пунктами Китайская Народная Республика (пункт 41) и Специальный административный район Китая Гонконг (пункт 25).

Следовательно, Китай и Специальный административный район Китая Гонконг были определены двумя отдельными самостоятельными пользователями единой системы тарифных преференций Евразийского экономического союза.

Пунктом 22 раздела IV Правил N 60 установлено, что тарифные преференции предоставляются в отношении товара, происходящего из страны-пользователя, если такой товар соответствует критериям определения происхождения товаров, установленным настоящими Правилами, а также, если одновременно выполняются следующие условия: прямой поставки и непосредственной закупки, а также подтверждение происхождения товара из страны-пользователя.

С учетом изложенного, суд округа пришел к выводу о наличии у таможенного органа правовых оснований для внесения изменений (дополнений) в сведения, заявленные в декларации на товары. Для применения тарифных преференций обществом не соблюдены одновременно два критерия: непосредственной закупки товара у субъекта, зарегистрированного на территории пользователя преференции, и прямой поставки товара с территории того же пользователя системы тарифных преференций.

Постановление от 01.03.2022 N Ф03-6887/2021

по делу N А51-7210/2021 Арбитражного суда Приморского края

4. Разногласия, возникшие между таможенным органом и владельцем склада временного хранения, по поводу проведения таможенного досмотра товаров, принадлежащих иному лицу, не могут быть разрешены посредством обращения таможни в суд с требованием о признании незаконным бездействия владельца склада временного хранения.

Таможня обязана самостоятельно контролировать исполнение выданных ею требований и реализовывать механизм привлечения к ответственности за их неисполнение, а также не лишена возможности реализации своих полномочий путем взаимодействия с органами государственной власти, иными органами и организациями.

На таможенную территорию Евразийского экономического союза прибыли товары, находящиеся в девяти контейнерах, которые впоследствии помещены на территорию склада временного хранения.

Общество, осуществившее ввоз товаров, подало в таможенный пост декларацию с целью помещения товаров, находящихся в контейнерах, под таможенную процедуру уничтожения.

В соответствии с выявленным профилем риска таможенный орган назначил проведение таможенного досмотра товаров, находящихся в контейнерах.

Таможня направила владельцу склада временного хранения требование о проведении операций в отношении товаров о необходимости предоставления контейнеров для осуществления таможенного контроля в форме таможенного досмотра и установила срок предоставления контейнеров.

Владелец склада временного хранения в установленный срок требование таможенного органа не исполнил, в связи с чем таможенный орган принял решение об отказе в выпуске товаров. Впоследствии проведение таможенного досмотра было приостановлено ввиду непредъявления владельцем склада временного хранения четырех оставшихся контейнеров на досмотровую площадку. Направленные таможенным органом в адрес владельца склада временного хранения требования о проведении грузовых и иных операций в отношении товаров и транспортных средств не исполнены.

Постановлением таможенного органа исполнительный директор владельца склада временного хранения привлечен к административной ответственности, предусмотренной частью 1 статьи 19.4 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях (далее - КоАП РФ), по факту неповиновения законному распоряжению или требованию должностного лица органа, осуществляющего государственный надзор (контроль).

Поскольку требования таможенного органа о предоставлении для таможенного досмотра контейнеров владельцем склада временного хранения не исполнены, посчитав, что имеет место незаконное бездействие, нарушившее право таможни на проведение таможенного досмотра товаров, таможенный орган обратился в арбитражный суд с требованием о признании бездействия незаконным.

Суд первой инстанции заявленные требования удовлетворил. Суд пришел к выводу, что фактически требования таможни направлены на устранение препятствий для осуществления функции по таможенному регулированию, которые владелец склада временного хранения создал своим бездействием.

Постановлением суда апелляционной инстанции решение суда первой инстанции отменено, в удовлетворении требований отказано.

Суд кассационной инстанции, оставляя без изменения постановление суда апелляционной инстанции, исходил из следующего.

В статье 4 АПК РФ определено, что заинтересованное лицо вправе обратиться в арбитражный суд за защитой своих нарушенных или оспариваемых прав и законных интересов. Обращение в арбитражный суд осуществляется, в том числе в форме: искового заявления - по экономическим спорам и иным делам, возникающим из гражданских правоотношений; заявления - по делам, возникающим из административных и иных публичных правоотношений, по делам о несостоятельности (банкротстве), по делам особого производства, по делам приказного производства и в иных случаях, предусмотренных АПК РФ.

Лицо, считающее свои права нарушенными, может избрать любой из указанных в статье 12 ГК РФ способов защиты, либо иной, предусмотренный законом способ, который обеспечит восстановление этих прав. Выбор способа защиты нарушенного права должен соответствовать характеру нарушенного права.

При проведении таможенного контроля по требованию таможенного органа владелец склада временного хранения или таможенного склада обязан произвести перевозку (транспортировку), взвешивание или обеспечить определение количества товаров иным способом, произвести погрузку, разгрузку, перегрузку, исправление поврежденной упаковки, вскрытие упаковки, упаковку либо переупаковку товаров, подлежащих таможенному контролю, а также вскрытие помещений, емкостей и иных мест, в которых находятся (могут находиться) такие товары (пункт 1 статьи 348 Таможенного кодекса Евразийского экономического союза (далее - ТК ЕАЭС).

Таможенные органы в пределах своей компетенции обеспечивают на таможенной территории Евразийского экономического союза выполнение защиты национальной безопасности государств-членов, жизни и здоровья человека, животного и растительного мира, окружающей среды; исполнение международных договоров и актов в сфере таможенного регулирования, иных международных договоров и актов, составляющих право Евразийского экономического союза, законодательства государств-членов о таможенном регулировании, а также законодательства государств-членов, контроль за соблюдением которого возложен на таможенные органы (подпункты 1 и 3 пункта 1 статьи 351 ТК ЕАЭС). В целях обеспечения выполнения возложенных на таможенные органы задач последние в пределах своей компетенции обеспечивают соблюдение мер таможенного тарифного регулирования, запретов и ограничений, мер защиты внутреннего рынка в отношении товаров, перемещаемых через таможенную границу Евразийского экономического союза (подпункт 3 пункта 2 статьи 351 ТК ЕАЭС).

В статье 259 Федерального закона от 03.08.2018 N 289-ФЗ "О таможенном регулировании в Российской Федерации и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации" (далее - Федеральный закон N 289-ФЗ) предусмотрены права таможенных органов для выполнения возложенных на них функций, в том числе таможенные органы принимают меры, предусмотренные международными договорами и актами в сфере таможенного регулирования, законодательством Российской Федерации в области таможенного дела, а также иным законодательством Российской Федерации, контроль за соблюдением которого возложен на таможенные органы, в целях обеспечения лицами соблюдения этих актов, реализуют иные права, предусмотренные названным Федеральным законом и другими федеральными законами.

В силу пункта 10 части 1 статьи 259 ТК ЕАЭС одной из функций таможенных органов является предъявление в суды или арбитражные суды исков и заявлений:

а) о взыскании таможенных пошлин, налогов, специальных, антидемпинговых, компенсационных пошлин, таможенных сборов, процентов и пеней и иных платежей, взимание которых возложено на таможенные органы;

б) об обращении взыскания на товары в счет уплаты таможенных пошлин, налогов, специальных, антидемпинговых, компенсационных пошлин, таможенных сборов;

в) о признании имущества бесхозяйным;

г) о ликвидации организаций любой организационно-правовой формы по основаниям, установленным законодательством Российской Федерации;

д) о признании сделок недействительными и применении последствий их недействительности;

е) в иных случаях, предусмотренных международными договорами и актами в сфере таможенного регулирования, а также законодательством Российской Федерации о таможенном регулировании.

В соответствии с пунктом 14 части 1 статьи 259 Федерального закона N 289-ФЗ таможенные органы наделены правом привлекать лиц к административной ответственности в соответствии с законодательством Российской Федерации об административных правонарушениях.

Согласно части 2 статьи 259 Федерального закона N289-ФЗ права таможенных органов, предусмотренные частью 1 названной статьи, могут быть использованы исключительно при осуществлении задач и функций, возложенных на таможенные органы.

Суд апелляционной инстанции, проанализировав возникшие между сторонами правоотношения, установив, что таможня обратилась в арбитражный суд в защиту своего права на проведение таможенного досмотра, пришел к выводу, что, исходя из полномочий и компетенции таможни как государственного органа, осуществляющего публичные полномочия, предусмотренные частью 1 статьи 259 Федерального закона N 289-ФЗ, статьей 351 ТК ЕАЭС, возможность обращения в суд с требованием о признании незаконным бездействия, допущенного владельцем склада временного хранения, не предусмотрена ни названными нормами материального права, ни арбитражным процессуальным законодательством.

Суд округа поддержал выводы суда апелляционной инстанции и отклонил доводы, изложенные в кассационной жалобе, о наличии права таможни в рассматриваемой ситуации обратиться в арбитражный суд в защиту публичных интересов как основанные на неверном толковании действующего процессуального законодательства.

Постановление от 20.04.2022 N Ф03-843/2022

по делу N А51-12423/2021 Арбитражного суда Приморского края

5. При определении размера ущерба, причиненного водным биологическим ресурсам, необходимо учитывать весь объем биоресурсов без выделения разрешенных и неразрешенных к добыче экземпляров рыб.

При осуществлении специализированного промысла минтая на основании разрешения на добычу (вылов) водных биологических ресурсов в пределах выделенных квот общество посредством принадлежащего на праве собственности судна произвело траление N 086 (добыча (вылов) водных биологических ресурсов), в котором прилов минтая непромыслового размера (менее 35 см) составил 42,7% (более 20%).

Исходя из координат подъемов и спусков орудия добычи (вылова), пограничное управление установило, что следующее траление N 087 произведено обществом на расстоянии менее чем на пять морских миль от любой точки траления N 086, что свидетельствует о нарушении требований части 4 статьи 43.1 Федерального закона от 20.12.2004 N 166-ФЗ "О рыболовстве и сохранении водных биологических ресурсов" (далее - Закон о рыболовстве), подпунктов 1, 9 пункта 2 статьи 12.4 Федерального закона от 17.12.1998 N 191-ФЗ "Об исключительной экономической зоне Российской Федерации", пункта 22.4 Правил рыболовства для Дальневосточного рыбохозяйственного бассейна, утвержденных приказом Минсельхоза России от 21.10.2013 N 385 (далее - Правила N 385).

Пограничное управление установило, что в результате указанных действий общество незаконно добыло 26 832 кг минтая сырца.

По указанному факту общество привлечено к административной ответственности на основании части 2 статьи 8.17 КоАП РФ в виде штрафа за незаконный вылов минтая-сырца с нарушением пункта 22.4 Правил N 385.

Полагая, что общество вышеуказанными действиями причинило ущерб водным биологическим ресурсам, пограничное управление направило в его адрес претензию с предложением в добровольном порядке возместить причиненный ущерб.

Отказ в удовлетворении претензии послужил основанием для обращения пограничного управления в арбитражный суд с требованиями о взыскании с общества ущерба, причиненного незаконным выловом водных биологических ресурсов, в размере 9 934 966 рублей.

Решением суда первой инстанции исковые требования удовлетворены частично; с общества в доход федерального бюджета взыскана сумма ущерба, причиненного водным биологическим ресурсам Российской Федерации, в размере 2 255 294 рублей; в удовлетворении остальной части требований отказано.

При определении размера причиненного ущерба суд первой инстанции исходил из выводов судебной экспертизы, проведенной в рамках рассматриваемого дела, а также устных и письменных пояснений эксперта. Согласно заключению судебной экспертизы уловы минтая разрешенного размера и молодь минтая в количестве менее 20% по счету от улова, полученные при исполнении условий, указанных в разрешениях на добычу (вылов), не приводящие к превышению разрешенных объемов добычи, не могут считаться вредом (ущербом) для вылавливаемых водных биологических ресурсов. Суд, основываясь на вышеприведенном заключении эксперта и уменьшая заявленную сумму ущерба, пришел к выводу о том, что взысканию подлежит ущерб, причиненный только молоди минтая непромыслового размера, добытой с превышением разрешенных 20%.

Постановлением суда апелляционной инстанции решение суда изменено; требования пограничного управления удовлетворены в полном объеме.

Апелляционный суд согласился с позицией пограничного управления о том, что весь объем биоресурсов является незаконно добытым, в связи с чем, общество обязано возместить ущерб в полном объеме. Учитывая, что заключение эксперта не содержало ссылок на методику проведения исследования и источники информации, используемые при проведении экспертизы, суд апелляционной инстанции признал недопустимым указанное доказательство, положенное в основу расчета ущерба при принятии решения судом первой инстанции.

Согласно пункту 1 статьи 77 Федерального закона от 10.01.2002 N 7-ФЗ "Об охране окружающей среды" (далее - Закон об охране окружающей среды) юридические и физические лица, причинившие вред окружающей среде в результате ее загрязнения, истощения, порчи, уничтожения, нерационального использования природных ресурсов, деградации и разрушения естественных экологических систем, природных комплексов и природных ландшафтов и иного нарушения законодательства в области охраны окружающей среды, обязаны возместить его в полном объеме в соответствии с законодательством.

Из положений пункта 3 статьи 77, пункта 1 статьи 78 Закона об охране окружающей среды, статьи 53 Закона о рыболовстве, части 1 статьи 56 Федерального закона от 24.04.1995 N 52-ФЗ "О животном мире" следует, что возмещение вреда, причиненного водным биоресурсам, осуществляется в добровольном порядке или на основании решения суда в соответствии с утвержденными в установленном порядке таксами и методиками исчисления размера вреда, причиненного водным биоресурсам, а при их отсутствии - исходя из затрат на восстановление водных биоресурсов с учетом понесенных убытков, в том числе упущенной выгоды.

Суд кассационной инстанции поддержал суды обеих инстанций в части выводов о наличии противоправности действий общества, выраженных в отсутствии изменений трассы следующего траления и постановки орудия добычи (вылова), которая должна отстоять не менее чем на пять морских миль от любой точки предыдущего траления; о вине общества, заключающейся в неисполнении обязанности по соблюдению правил и требований в области осуществления рыболовства и непринятии соответствующих мер по выполнению указанной обязанности; о наличии причинно-следственной связи между деянием и наступившими последствиями.

Относительно размера подлежащего возмещению ущерба суд округа поддержал выводы суда апелляционной инстанции, оставив постановление апелляционного суда без изменения.

Руководствуясь положениями постановления Правительства Российской Федерации от 03.11.2018 N 1321 "Об утверждении такс для исчисления размера ущерба, причиненного водным биологическим ресурсам", с учетом разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации, изложенных в пункте 45 постановления от 18.10.2012 N 21 "О применении судами законодательства об ответственности за нарушения в области охраны окружающей среды и природопользования", пункте 14 постановления от 30.11.2017 N 49 "О некоторых вопросах применения законодательства о возмещении вреда, причиненного окружающей среде", суд округа отметил, что для расчета ущерба надлежит определить общее количество экземпляров рыбы-сырца в объеме незаконного улова. Законодательство не содержит указаний на то, что при определении размера ущерба необходимо из незаконно добытых биоресурсов выделять экземпляры рыб, разрешенных к добыче и неразрешенных.

Поскольку промысел минтая производился обществом с нарушением пункта 22.4 Правил N 385, весь объем биоресурсов является незаконно добытым, что является основанием для возмещения ущерба в указанном объеме.

Постановление от 13.05.2022 N Ф03-1755/2022

по делу N А37-2963/2019 Арбитражного суда Магаданской области

6. Инженерные коммуникации, возведенные одновременно со зданием и предназначенные для его обслуживания, находящиеся в эксплуатации лица, которое является их титульным владельцем, не могут быть признаны бесхозяйными.

Государственное учреждение - отделение пенсионного фонда (далее - учреждение) владеет на праве оперативного управления пятиэтажным зданием.

Учреждение обратилось в комитет по управлению муниципальным имуществом (далее - комитет) с заявлением о постановке на учет в качестве бесхозяйного имущества объектов, представляющих собой инженерные коммуникации: участки сетей электроснабжения, водоснабжения, водоотведения, тепловых сетей ввиду отсутствия указанных объектов у него на балансе.

Комитет, отказывая в принятии объектов на учет, указал на то, что они являются неотъемлемой частью административного здания, соответственно, с учетом их присоединения не могут считаться бесхозяйными.

Полагая, что комитет допустил незаконное бездействие, выразившееся в отказе в оформлении и постановке на учет участков вышеуказанных сетей, учреждение обратилось в арбитражный суд с соответствующим заявлением.

Суд первой инстанции, удовлетворяя требование о признании незаконным бездействия, пришел к выводу об отсутствии оснований для непринятия на учет в качестве бесхозяйного имущества инженерных сетей. Суд исходил из отсутствия доказательств, безусловно свидетельствующих о наличии у объектов собственника.

Суд апелляционной инстанции решение суда отменил, в удовлетворении требований отказал.

Суд кассационной инстанции поддержал судебный акт апелляционного суда, исходя из следующего.

Положениями статьи 16 Федерального закона от 06.10.2003 N 131-ФЗ "Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации" вопросы организации электро-, тепло-, газо- и водоснабжения населения, водоотведения в границах муниципального, городского округа, отнесены к вопросам местного значения.

Согласно пункту 3 статьи 225 ГК РФ бесхозяйные недвижимые вещи принимаются на учет органом, осуществляющим государственную регистрацию права на недвижимое имущество, по заявлению органа местного самоуправления, на территории которого они находятся. По истечении года со дня постановки бесхозяйной недвижимой вещи на учет орган, уполномоченный управлять муниципальным имуществом, может обратиться в суд с требованием о признании права муниципальной собственности на эту вещь.

В силу положений пункта 1 статьи 225 ГК РФ бесхозяйной является вещь, которая не имеет собственника или собственник которой неизвестен либо, если иное не предусмотрено законами, от права собственности на которую собственник отказался.

В рассматриваемой ситуации, проанализировав документацию, на основании которой осуществлялось подключение здания к городским магистралям при его строительстве, суд апелляционной инстанции установил, что сооружения коммунального хозяйства, представляющие собой участки электро-, тепло-, водоснабжения и водоотведения, находящиеся в фактическом владении учреждения на праве оперативного управления, непосредственно примыкают к зданию, частично расположены в границах земельного участка под зданием, построены (возведены) одновременно со зданием в целях его эксплуатации.

Учреждение осуществляет эксплуатацию участков инженерных сетей в целях функционирования здания, иные пользователи сетей отсутствуют. Учреждением с муниципальными предприятиями заключены государственные контракты холодного водоснабжения и водоотведения, поставки электрической энергии, теплоснабжения и горячей воды. Рассматриваемые участки инженерных сетей водопровода, канализации, тепло- и электроснабжения с 2015 года находятся на обслуживании и в эксплуатации учреждения; тем самым последнее в отношениях с ресурсоснабжающими организациями выступает в качестве титульного владельца.

При таких обстоятельствах суд округа поддержал выводы апелляционного суда о том, что инженерные коммуникации являются неотъемлемой частью здания учреждения, не могут иметь самостоятельного значения и подлежать учету в качестве бесхозяйных.

Постановление от 24.03.2022 N Ф03-513/2022

по делу N А37-2751/2020 Арбитражного суда Магаданской области