Постановление Арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 26 января 2024 г. N Ф04-3564/21 по делу N А75-19029/2018

город Тюмень

26 января 2024 г.

Дело N А75-19029/2018

Резолютивная часть постановления объявлена 24 января 2024 года.

Постановление изготовлено в полном объёме 26 января 2024 года.

Арбитражный суд Западно-Сибирского округа в составе:

председательствующего Доронина С.А.,

судей Зюкова В.А.,

Хвостунцева А.М. -

рассмотрел в открытом судебном заседании кассационные жалобы акционерного общества Нижневартовского городского банка "Ермак" (ИНН 8603001714, ОГРН 1208600003497; далее - банк), Меркулова Сергея Васильевича, конкурсного управляющего Воронцова Антона Александровича на постановление Восьмого арбитражного апелляционного суда от 27.11.2023 (судьи Дубок О.В., Аристова Е.В., Горбунова Е.А.) по делу N А75-19029/2018 Арбитражного суда Ханты-Мансийского автономного округа - Югры о несостоятельности (банкротстве) общества с ограниченной ответственностью "Гелий" (ИНН 8603178670, ОГРН 1118603000449; далее - общество "Гелий", должник), принятое по заявлению конкурсного управляющего Воронцова Антона Александровича к Меркулову Сергею Владимировичу и банку о признании сделок недействительными, применении последствий их недействительности.

В заседании приняли участие представители общества с ограниченной ответственностью "В.К.Т.-Трейдинг" - Палчук М.В. по доверенности от 23.05.2023, банка - Юсупова Э.Н. по доверенности от 08.11.2022, конкурсного управляющего Воронцова А.А. - Руденко А.В. по доверенности от 31.08.2023, Ривкин Александр Гариевич.

Суд установил:

в рамках дела о банкротстве общества "Гелий" по заявлениям конкурсного управляющего, уточнённым в порядке статьи 49 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (далее - АПК РФ), возбуждён обособленный спор о признании недействительными договоров поручительства от 06.06.2014 N 65-14ЮЛ, от 17.08.2015 N 76-15ЮЛ, договоров залога от 06.06.2014 N 65-14Н, от 17.08.2015 N 76-15Н, от 17.08.2015 N 76-15ТС2, соглашения об отступном от 14.09.2016, заключённых должником с банком, а также соглашения об отступном от 20.02.2018, заключённого должником с Меркуловым С.В., применении последствий недействительности сделок в виде обязания банка возвратить в конкурсную массу склад АРИ (кадастровый номер 86:03:04:00226:3922:0000), железнодорожный тупик 1 (кадастровый номер 86:03:04:00281:000/3924/Р-3903:0000), КДМ Нижневартовской базы N 1 (кадастровый номер 86:03:04:00226:3923:0000), ОК-25 здание административно-бытовой корпус Нижневартовской базы N 1 (кадастровый номер 86:03:04:00226:664:0000), железнодорожный тупик N 1 (кадастровый номер 86:04:0000001:17901), земельные участки (кадастровые номера 86:04:0000001:17901 и 86:04:0000001:5445), строения и сооружения, находящиеся на указанных земельных участках, признании указанного имущества свободным от обременения в виде залога в пользу банка, а также обзания Меркулова С.В. возвратить в конкурсную массу Экскаватор HYUNDAI R300LC-9SH, заводской N HHIHQ808TB0000009 и признании транспортного средства свободным от обременения в виде залога в пользу Меркулова С.В.

Определением Арбитражного суда Ханты-Мансийского автономного округа - Югры от 04.06.2023 в удовлетворении заявления отказано.

Постановлением Восьмого арбитражного апелляционного суда от 27.11.2023 определение суда от 04.06.2023 отменено в части, в этой части принят новый судебный акт. Соглашения об отступном от 14.09.2016, от 20.02.2018, признаны недействительными, применены последствия их недействительности в виде обязания ответчиков возвратить в конкурсную массу спорное имущество, признания его обременённым залогом в пользу банка.

Не согласившись с определением суда от 04.06.2023 и постановлением апелляционного суда от 27.11.2023, конкурсный управляющий, банк, Меркулов С.В. обратились в суд округа с кассационными жалобами.

Конкурсный управляющий в своей кассационной жлобе ссылается на неправильное применение судами положений, регулирующих применение срока исковой давности, поскольку о наличии у оспариваемых сделок пороков он узнал не ранее ознакомления с текстом приговора суда общей юрисдикции от 05.03.2020 по делу N 1-40/2020;

настаивает на порочности оспариваемых сделок, усматривая её в получении кредитной организацией от должника значительного по стоимости имущества при наличии у последнего признаков неплатёжеспособности о которых банк знал; в результате применённой апелляционным судом реституции банк получил залоговые права на имущество непоименованное в договорах залога.

Исходя из этого Воронцов А.А. просит определение суда от 04.06.2023 и постановление апелляционного суда от 27.11.2023 отменить в части отказа в удовлетворении заявления, принять в этой части новый судебный акт о признании оспариваемых сделок недействительными.

В кассационной жалобе банка изложены доводы о неправильном применении апелляционным судом положений статей 61.2 и 61.6 Федерального закона от 26.10.2002 N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" (далее - Закон о банкротстве).

В частности, кредитная организация ссылается на то, что общества "Гелий" и "Пресс-Металл" входят в одну группу юридических лиц, соответственно, от кредитования общества "Пресс-Металл" имущественную выгоду получал, в том числе, сам должник; заключение обеспечительных сделок аффилированными лицами является обычной коммерческой практикой, поэтому расчёт стоимостной оценки имущества, полученного банком в качестве отступного, необходимо производить исходя из совокупного показателя чистых активов всей кредитуемой группы компаний, которая в данном случае имеет положительное значение - 27 292 000 руб.; поскольку спорное имущество обременено залогом в пользу кредитной организации, в случае его последующей реализации в рамках дела о банкротстве, с учётом положений статьи 138 Закона о банкротстве, банк получит 95 % вырученных денежных средств (кредиторы первой и второй очереди отсутствуют), поэтому применение реституции в виде возврата всего спорного имущества в конкурсную массу в действительности не восстановит права кредиторов общества "Гелий".

Исходя из названных обстоятельств, банк просит постановление апелляционного суда от 27.11.2023 отменить, оставить в силе определение суда от 04.06.2023.

Меркулов С.В. в обоснование своей кассационной жалобы ссылается на равноценность соглашения об отступном от 20.02.2018, заключённого должником с Меркуловым С.В. (рыночная стоимость транспортного средства на момент заключения сделки - 1 566 000 руб., названным соглашением прекращены обязательства должника по кредитному договору на сумму 1 400 000 руб.), а также неправильное применение апелляционным судом последствий недействительности сделки (с учётом залогового обременения автомобиля в случае его последующей реализации в рамках дела о банкротстве, принимая во внимание положения статьи 138 Закона о банкротстве, в конкурсную массу поступит только 5 % от вырученных денежных средств).

Указанное, с позиции Меркулова С.В., является основанием для отмены постановления апелляционного суда от 27.11.2023, с оставлением в силе определения суда от 04.06.2023.

Изучив материалы обособленного спора, доводы, изложенные в кассационной жалобе и отзывах на неё, выслушав объяснения лиц, явившихся в судебное заседание, проверив в соответствии со статьями 286, 288 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (далее - АПК РФ) законность обжалуемых определения и постановления, суд округа пришёл к следующим выводам.

Материалами обособленного спора подтверждается, что между банком (кредитор) и обществом "Пресс-Металл" (заёмщик) заключены договоры об открытии кредитной линии от 06.06.2014 N 65-14, от 17.08.2015 N 76-15, в соответствии с которыми кредитная организация последовательно предоставляла обществу финансирование на пополнение оборотных средств и производственные цели в общем размере 60 000 000 руб. на возмездной (16,6 % годовых, 18,9 % годовых) и возвратной (до 05.06.2017, 15.08.2017) основах.

В обеспечение исполнения обязательств по названным кредитным договорам между кредитной организацией (кредитор, залогодержатель) и обществом "Гелий" (поручитель, залогодатель) заключены договоры поручительства от 06.06.2014 N 65-14ЮЛ, от 17.08.2015 N 76-15ЮЛ (далее - договоры поручительства), а также договоры залога от 06.06.2014 N 65-14Н, от 17.08.2015 N 76-15Н, от 17.08.2015 N 76-15ТС2 (далее - договоры залога), по которым спорное имущество передано в залог банку.

Кроме того, между банком (кредитор) и обществом "Гелий" (заёмщик) заключён договор об открытии кредитной линии от 16.02.2016 N 7-16, в соответствии с которым кредитная организация последовательно предоставляла обществу финансирование на пополнение оборотных средств и производственные цели в общем размере 10 000 000 руб. на возмездной (19,9 % годовых) и возвратной (до 14.02.2017) основах.

В обеспечение исполнения обязательств по указанному кредитному договору между кредитной организацией (залогодержатель) и обществом "Гелий" (залогодатель) заключён договор залога от 16.02.2016 N 7-16Н (далее - договор залога), по которому должник также передал спорное имущество в залог банку.

Задолженность обществ "Пресс-Металл", "Гелий" перед банком подтверждена вступившим в законную силу решением Нижневартовского городского суда Ханты-Мансийского автономного округа - Югры от 29.06.2017 по делу N 2-3592/2017.

Решением Нижневартовского городского суда Ханты-Мансийского автономного округа - Югры от 13.11.2019 по делу N 2-2139/2019 в удовлетворении искового заявления Ривкиной С.Я. (бывшая супруга Ривкина А.Г. - учредителя и руководителя должника и руководителя общества "Пресс-Металл") о признании недействительными договора об открытии кредитной линии от 16.02.2016 N 7-16, договоров поручительства и договоров залога отказано.

Впоследствии между банком и обществом "Гелий" заключено соглашение от 14.09.2016, в соответствии с которым должник передал кредитной организации спорное имущество в счёт погашения обязательств должника перед банком в общем размере 10 668 770,62 руб., а также обязательств общества "Пресс-Металл" перед кредитной организацией в общем размере 59 482 619,99 руб. (общий объём погашаемых обязательств - 70 151 390,61 руб.).

Решением Нижневартовского городского суда Ханты-Мансийского автономного округа - Югры от 29.06.2017 по делу N 2-3592/2017 установлено, что транспортное средство не было передано банку, в данной части обязательства перед кредитором по кредитному договору от 17.08.2015 N 76-15, обеспеченные договором залога от 17.08.2015 N 76-15ТС не исполнены.

На основании договора уступки права требования от 19.02.2018 банк (цедент) осуществил отчуждение принадлежащего ему права требования по кредитному договору от 17.08.2015 N 76-15 в размере 1 400 000 руб., исполнение которого обеспечено договором залога от 17.08.2015 N 76-15ТС в пользу Меркулова С.В. (цессионарий), впоследствии с последним должник заключил соглашение об отступном от 20.02.2018, по условиям которого общество "Гелий" в счёт исполнения обязательств в размере 1 400 000 руб. передало Меркулову С.В. транспортное средство.

Конкурсный управляющий, ссылаясь на подозрительный характер договоров поручительства, залога, соглашений об отступном, обратился в арбитражный суд с рассматриваемым заявлением.

Отказывая в удовлетворении заявления, суд первой инстанции исходил из пропуска конкурсным управляющим срока исковой давности на обращение в арбитражный суд с требованием об оспаривании договоров поручительства и залога, недоказанности подозрительного характера оспариваемых сделок (стоимость спорного имущества не превышает сумму требований банка к должнику).

Суд апелляционной инстанций поддержал выводы суда первой инстанции в части пропуска конкурсным управляющим срока исковой давности по оспариванию договоров поручительства и залога.

При этом отметив, что соглашения об отступном совершены банком, Меркуловым С.В. и должником в условиях объективного банкротства последнего (имелись кредиторы), при осведомлённости об этом ответчиков (Меркулов С.В. являлся учредителем общества "Эко-Юграинвест", а Ривкин А.Г. являлся генеральным директором данного общества; у банка имелись сведения о неудовлетворительном финансовом состоянии должника, судебные акты о взыскании с должника денежных средств были опубликованы в общедоступных источниках), соглашения являлись для должника существенно убыточными (кредитной организации предано всё ликвидное имущество общества "Гелий", стоимость которого в семь раз превышала общий размер обязательств должника), апелляционный суд пришёл к выводу о наличии оснований для признания названных соглашений недействительными, применении реституции в виде возврата спорного имущества в конкурсную массу с обременением залогом в пользу банка.

1. Срок исковой давности.

В силу пункта 2 статьи 181 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ), пункта 32 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 23.12.2010 N 63 "О некоторых вопросах, связанных с применением главы III.1 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" (далее - Постановление N 63), заявление об оспаривании сделки на основании статей 61.2 или 61.3 Закона о банкротстве может быть подано в течение годичного срока исковой давности.

Оспаривание сделок при банкротстве, предусмотренное статьями 61.2 и 61.3 Закона о банкротстве, направлено на достижение одной из основных целей банкротства - максимально возможное справедливое удовлетворение требований кредиторов.

По смыслу правовой позиции, изложенной в определении Верховного Суда Российской Федерации от 26.08.2020 N 305-ЭС20-5613, оспаривание подозрительных сделок является разновидностью косвенного иска, предъявляемого в интересах гражданско-правового сообщества, объединяющего кредиторов несостоятельного лица.

Согласно сложившемуся в судебной практике подходу применительно к общим правилам банкротства, сформированному с учётом положений Закона о банкротстве и ГК РФ, годичного срок исковой давности начинает течь с момента, когда первое уполномоченное на предъявление иска лицо узнало или должно было узнать о нарушении этой сделкой прав кредиторов должника, об обстоятельствах, являющихся основанием для признания сделки недействительной (пункт 2 статьи 181 ГК РФ), а не исключительно с момента её совершения либо утверждения первого конкурсного управляющего.

Групповой косвенный иск по конкурсному оспариванию предполагает предъявление полномочным лицом требования к контрагентам (выгодоприобретателя) по сделке, направленного на компенсацию последствий их негативных (противоправных) действий, соответственно, исковая давность для полномочного на подачу такого иска лица подлежит исчислению с момента, когда ему стало известно о наличии оснований для такого оспаривания (определение Верховного Суда Российской Федерации от 25.09.2017 N 308-ЭС16-15881(3)).

Потенциальная осведомлённость арбитражного управляющего об обстоятельствах подозрительности сделки устанавливается с учётом требований о стандартах поведения, предъявляемых к среднему профессиональному арбитражному управляющему, действующему разумно и проявляющему требующуюся от него по условиям оборота осмотрительность в аналогичной ситуации. Разумный управляющий, утверждённый при введении процедуры, оперативно запрашивает всю необходимую ему для осуществления своих полномочий информацию, в том числе такую, которая может свидетельствовать о совершении подозрительных сделок и сделок с предпочтением.

В рассматриваемом случае Воронцов А.А. утверждён конкурсным управляющим решением суда от 17.09.2019 (дата оглашения резолютивной части судебного акта), уточнение заявления, содержащее требование о признании недействительными договоров поручительства и залога, подано им в арбитражный суд 01.12.2020.

Вместе с тем, антикризисный менеджер на протяжении всего рассмотрения обособленного спора ссылался на то, что само по себе заключение банком с коммерческими организациями кредитных договоров, а также заключение акцессорных сделок с иными аффилированными организациями для обеспечения исполнения этих кредитных договоров, по общему правилу, является обычной практикой на рынке кредитования с точки зрения нормального гражданского оборота и не свидетельствует о подозрительном характере названных сделок, в связи с чем заключение должником с банком оспариваемых сделок первоначально не вызвало сомнений у конкурсного управляющего (такой подход соответствует правовой позиции, изложенной в определении Верховного Суда Российской Федерации от 15.06.2018 N 304-ЭС17-21427).

Однако о нарушении прав и законных интересов кредиторов общества "Гелий" управляющий узнал только после вынесения Нижневартовским районным судом обвинительного приговора от 05.03.2020 по делу N 1-40/202 (далее - приговор), которым установлены обстоятельства незаконного использования обществом с ограниченной ответственностью "Тулпарнефтепродукт" имущества (находящего на земельных участках, переданных должником банку в залог и в качестве отступного по оспариваемым сделкам, но неотражённого в текстах этих сделок в качестве предмета залога) и лицензии общества "Гелий" для ведения незаконной предпринимательской деятельности (пункт 2 статьи 171 Уголовного кодекса Российской Федерации).

До указанного момента у него отсутствовали основания полагать, что в результате заключения договоров поручительства залога, нарушены права и законные интересы должника, его кредиторов.

Доказательств, опровергающих указанные доводы конкурсного управляющего и очевидно свидетельствующих о его осведомлённости о действительном составе имущества, находящегося на земельных участках, выбывших из имущественного комплекса общества "Гелий" (например, акты осмотра управляющим земельных участков), материалы обособленного спора не содержат (статья 65 АПК РФ).

Исходя из изложенного, срок исковой давности подлежит исчислению с даты, когда первый конкурсный управляющий, выступающий полномочным представителем сообщества кредиторов должника и действующий разумно и осмотрительно, узнал или должен был узнать о наличии оснований полагать о недействительности (подозрительности) акцессорных сделок, то есть как минимум с даты вынесения судом общей юрисдикции приговора (05.03.2020).

Такой подход соответствует разъяснениям, изложенным в пунктах 1, 3, 8 Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29.09.2015 N 43 "О некоторых вопросах, связанных с применением норм Гражданского кодекса Российской Федерации об исковой давности".

Таким образом, учитывая, что о наличии оснований для конкурсного оспаривания договоров поручительства и залога антикризисный менеджер узнал не ранее 05.03.2020, при этом уточнение заявления подано им в арбитражный суд 01.12.2020, то есть в пределах годичного срока исковой давности, выводы судов первой и апелляционной инстанций о пропуске конкурсным управляющим срока исковой давности являются ошибочными, сделанными без учёта приведённых норм права их разъяснений, данных высшей судебной инстанцией.

2. Существо спора.

Судебной практикой выработаны определённые критерии, применяемые для квалификации сделок в качестве взаимосвязанных, к которым, в частности, относятся: преследование единой хозяйственной цели при заключении сделок, в том числе общее хозяйственное назначение проданного (переданного во временное владение или пользование) имущества, консолидация всего отчуждённого (переданного во временное владение или пользование) по сделкам имущества у одного лица, непродолжительный период между совершением нескольких сделок (абзац первый пункта 14 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26.06.2018 N 27 "Об оспаривании крупных сделок и сделок, в совершении которых имеется заинтересованность").

По смыслу приведённых разъяснений, взаимосвязанными могут быть признаны такие сделки, которыми опосредуется ряд хозяйственных операций, направленных на достижение одной общей (генеральной) экономической цели.

Статья 61.2 Закона о банкротстве предусматривает возможность признания сделки должника недействительной, если она совершена при неравноценном встречном исполнении (пункт 1), с целью причинения вреда кредиторам (пункт 2). При этом положения пункта 2 данной статьи являются частным случаем её пункта 1.

Так, для признания сделки недействительной на основании пункта 1 статьи 61.2 Закона о банкротстве конкурсному управляющего необходимо доказать факт совершения юридически значимых действий в определённый период времени до возбуждения дела о банкротстве (один год), неравноценность полученного либо предусмотренного встречного предоставления.

Для признания сделки недействительной на основании пункта 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве конкурсному управляющему необходимо доказать факт совершения сделки в определённый период времени до возбуждения дела о банкротстве (три года), причинение вреда имущественным правам кредиторов (по существу - неравноценность сделки), наличие у должника на дату совершения сделки признаков неплатёжеспособности, осведомлённость об этом другой стороны сделки (недобросовестность контрагента).

Существо подозрительной сделки сводится к правонарушению, заключающемуся в совершении сделки, направленной на уменьшение имущества должника или увеличение его обязательств, совершенное в целях причинения вреда имущественным правам кредиторов должника в преддверии его банкротства в ситуации, когда другая сторона сделки (кредитор) знала об указанной цели должника к моменту совершения сделки.

Конкурсное оспаривание может использоваться либо как инструмент возврата в имущественную массу должника утраченного актива (прямая защита - пополнение имущественной массы), либо как превентивная меры защиты имущества должника от неправомерных посягательств на него (косвенная защита - уменьшение требований к предприятию-банкроту).

Если во втором случае оспаривание сводится к действиям в будущем, в связи с чем реальное исполнение сделки не имеет существенного значения для правильного рассмотрения спора, то в первом случае существенное значение для спора имеет момент самого исполнения сделки, то есть даты в которую должник действительно утратил вещные права на актив.

Следовательно, в условиях оспаривания совокупности юридически значимых действий в качестве единой сделки, датой совершения сделки следует считать, ту в которую были реально достигнуты характерные для этой сделки правовые последствия (переход фактического контроля над имуществом должника бенефициару, получившему реальную возможность им пользоваться или распоряжаться по своему усмотрению).

В рассматриваемом случае конкурсный управляющий последовательно ссылался на то, что при заключении договоров поручительства и залога их участниками изначально преследовались цели отличные от обычно преследуемых целей ординарными участниками гражданского оборота, что, по его мнению, заключалось в последовательном кредитовании банком фактически неплатёжеспособного должника, предоставлении последним в качестве обеспечения всего своего имущества на котором осуществлялось ведение основной деятельности предприятия, стоимость которого многократно превышает размер обязательств перед банком.

Так, конкурсный управляющий приводил доводы о том, что признаки неплатёжеспособности общества "Гелий" возникли как минимум в октябре 2014 года - поскольку в эту дату должнику направлена претензия акционерного общества "РЖД", обязательства должника перед которым впоследствии подтверждены решением суда от 03.07.2015 по делу N А75-2725/2015 и включены в реестр требований кредиторов определением суда от 08.10.2019 (определение Верховного Суда Российской Федерации от 12.02.2018 N 305-ЭС17-11710(3)).

При этом общество "Пресс-Металл", входящее в одну группу аффилированных лиц с обществом "Гелий", последовательно (с 2012 года) использовало механизм привлечения денежных средств у кредитного учреждения, общий размер предоставленного финансирования превышал 200 000 000 руб. (кредитные договоры от 12.11.2012 N 264-12, от 04.12.2013 N 300-13, от 22.10.2014 N 118-14, от 24.04.2015 N 32-15), о чем банк, в силу действующего правового регулирования (Федеральный закон от 30.12.2004 N 218-ФЗ "О кредитных историях") не мог не знать. Более того, руководитель должника сам указывал на федуциарность его отношений с кредитной организацией, что, в свою очередь, может свидетельствовать о фактической аффилированности названных лиц (определение Верховного Суда Российской Федерации от 15.06.2016 N 308-ЭС16-1475).

Воронцов А.А также отмечал, что при заключении обеспечительных сделок в состав предмета залога по сути включён весь имущественный комплекс должника на котором последний осуществлял коммерческую деятельность, однако названное имущество для целей уменьшения его оценочной стоимости указано как самостоятельные объекты гражданского права (статья 130 ГК РФ), а не как единый имущественный комплекс (статья 133.1 ГК РФ), при этом отдельные активы, расположенные на земельных участках, в текст договоров залога изначально невключены (нефтеналивной комплекс, насосные агрегаты и другое). После передачи обществом "Гелий" спорного имущества банку в качестве отступного, кредитное учреждение передало его в пользование обществу "Тулпарнефтепродукт", которое за счёт производственных мощностей должника (имущественного комплекса, лицензии) осуществляло незаконную предпринимательскую деятельность (приговор) и получало значительную прибыль.

При этом, по утверждению управляющего, действительная рыночная стоимость утраченного должником имущественного комплекса составляет более 120 000 000 руб., в то время как общий объём обязательств, прекращённых передачей спорного имущества банку, составляет чуть более 70 000 000 руб.

Таким образом, конкурсный управляющий усматривает недействительность оспариваемых юридически значимых действий, как элементов единой сделки, в совершении кредитной организацией, осведомлённой о неплатёжеспособности кредитуемой им группы компаний, куда входит должник, действий по предоставлению денежных средств с преследованием незаконного интереса - получение предмета залога, стоимость которого была изначально существенно занижена, в качестве отступного, а не возврата предоставленного ранее финансирования.

В ходе рассмотрения обособленного спора Ривкин А.Г. пояснил, что полученные последние денежные траншы от банка пошли на погашение просроченной задолженности по овердрафту; фактически данные денежные средства не поступали должнику и оставались в банке.

Вместе с тем приведённые доводы не получили правовой оценки со стороны судов первой и апелляционной инстанций (статьи 71, 168, 170, 271 АПК РФ); отметив ординарность заключения обеспечительных сделок суды, по сути, оставили без внимания конкретные фактические обстоятельства взаимоотношений сторон, раскрытые перед судом конкурсным управляющим, бывшим руководителем должника, а также установленные в приговоре, свидетельствующие о нетипичности сложившихся правоотношений в схожих обстоятельствах между абстрактными участниками гражданского оборота, действующими в той же обстановке разумно и осмотрительно, существенного отклонения участников оспариваемых сделок от стандартов общепринятого поведения (определение Верховного Суда Российской Федерации от 23.12.2021 N 305-ЭС21-19707).

С учётом изложенного, суд округа считает обжалуемые судебные акты подлежащим отмене с направлением обособленного спора на новое рассмотрение для исследования существа сложившихся между кредитной организацией и должником правоотношений, действительных мотивов кредитования банком фактически неплатёжеспособной группы компаний, куда входит должник, с оформлением обеспечительных сделок, целей выкупа Меркуловым С.В. у кредитного учреждения дебиторской задолженности общества "Гелий" и её погашение отступным в преддверии банкротства (добросовестность и разумность кредиторов).

3. Неправильное применение апелляционным судом последствий недействительности сделок.

Особенность законодательства о несостоятельности заключается в том, что оно позволяет оспаривать не только сделки, совершенные должником или за его счёт, которые относятся к сфере действия статьи 153 ГК РФ, но и любые иные юридические факты, негативно влияющие на имущественную массу должника, в том числе действия, направленные на исполнение любых его обязательств, в том числе акцессорных (статьи 61.1 Закона о банкротстве).

Подобные сделки по общему правилу являются оспоримыми, то есть до тех пор, пока их недействительность не констатирована судом, за ними признается юридическая сила.

По смыслу статьи 409 ГК РФ обязательство может быть прекращено передачей имущества. При этом вместе с основным - кредитным, прекращаются и обязательства акцессорные, обеспечивающие его (пункт 4 статьи 329 ГК РФ).

Прямым последствием признания недействительным исполнения по специальным основаниям законодательства о несостоятельности является восстановление долга по основному заёмному обязательству (статья 167 ГК РФ и пункт 4 статьи 61.6 Закона о банкротстве).

При этом необходимо принимать во внимание правовую природу обеспечительных сделок, смысл которых заключается в ограждении кредитора от риска непредоставления должником исполнения по основному обязательству, в повышении вероятности погашения долга за счёт обеспечения, в защите кредитора от неоплатности должника, в том числе на случай банкротства последнего.

Добросовестный кредитор, выдавая заём, обоснованно рассчитывает на его возврат заёмщиком и получение платы. Фактор же наличия обеспечения, повышающего вероятность возврата денег, объективно влияет на условия кредитования, в частности, на получение одобрения кредитного комитета, срок, процентную ставку и т.д.

Именно поэтому, разрешая вопрос о наличии обеспечительных требований, необходимо, чтобы выбранная судами позиция обеспечивала сохранение баланса экономических интересов сторон заёмных отношений исходя из распределённых ими юридических прав и обязанностей на момент достижения соглашения, то есть должны быть учтены справедливые правовые ожидания сторон, которые они имели при вступлении в договорные отношения.

Таким образом, признание недействительными соглашений, направленных на прекращение обязательств по кредитным договорам, влечёт восстановление акцессорных обязательств, тесно связанных с реституцией в виде восстановления основного заёмного обязательства. При ином подходе возникала бы ситуация, в рамках которой в условиях непогашенного долга лицо, выдавшее обеспечение, освобождалось бы от принятых на себя обязательств в отсутствие оснований для их прекращения. Указанное согласуется с правовой позиции Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, изложенной в Постановлении Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 26.07.2011 N 2763/11.

Вместе с тем, следует также учитывать, что применение последствий недействительности сделки преследует цели приведения сторон в наиболее справедливое положение, существовавшее до совершения оспариваемой сделки.

Так, цель оспаривания сделок в конкурсном производстве по специальным основаниям главы III.1 Закона о банкротстве подчинена общей цели названной процедуры - наиболее полное удовлетворение требований кредиторов исходя из принципов очерёдности и пропорциональности. Соответственно, главный правовой эффект, достигаемый от оспаривания сделок, заключается в постановлении контрагента в такое положение, в котором бы он был, если бы сделка (в том числе по исполнению обязательства) не была совершена, а его требование удовлетворялось бы в рамках дела о банкротстве на законных основаниях.

Ключевой характеристикой требования залогодержателя является то, что он имеет безусловное право в рамках дела о банкротстве получить удовлетворение от ценности заложенного имущества приоритетно перед остальными (в том числе текущими) кредиторами, по крайней мере, в части 80 % стоимости данного имущества (если залог обеспечивает кредитные обязательства - статья 18.1, пункт 2 статьи 138 Закона о банкротстве).

Если залоговый кредитор получает удовлетворение не в соответствии с процедурой, предусмотренной статьями 134, 138 и 142 Закона о банкротстве, а в индивидуальном порядке (в том числе в периоды, указанные в пункте 2 статьи 61.2 данного Закона), он в любом случае не может считаться неправомерно получившим 80 % стоимости залогового имущества.

Именно на этом основан смысл разъяснений порядка оспаривания сделок по исполнению требований залогодержателя, изложенные в пункте 29.3 Постановления N 63.

Соответственно, при отсутствии у должника кредиторов первой и второй очереди (на чем настаивают банк и Меркулов С.В. в кассационных жалобах), в силу положений пунктов 2 и 2.1 статьи 138 Закона о банкротстве кредитной организации и Меркулову С.В. как залоговым кредиторам при обращении взыскания в процедуре несостоятельности было бы выплачено до 95 % от стоимости заложенного имущества; в случае наличия указанных кредиторов залогодержатели получили бы не менее 80 % от стоимости заложенного имущества.

Таким образом применяя последствия недействительности сделки (отступное) апелляционным судом с банка и Меркулова С.В. (при сохранении за ними статуса залоговых кредиторов), исходя из выяснения судом вопроса о наличии (отсутствии) кредиторов первой и второй очереди, не могло быть взыскано более 20 % от рыночной стоимости спорного имущества.

Такой подход соответствует смыслу правовых позиций, изложенных в определениях Верховного Суда Российской Федерации от 14.02.2018 N 305-ЭС17-3098(2), от 23.06.2021 N 305-ЭС21-3961(1-3).

В связи с окончанием кассационного производства меры по приостановлению исполнения судебных актов, принятые определением Арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 19.12.2023, подлежат отмене (часть 4 статьи 283 АПК РФ), а перечисленные на депозитный счёт суда кассационной инстанции денежные средства подлежат возврату кредитной организации.

Руководствуясь пунктом 3 части 1 статьи 287, частью 1 статьи 288, статьями 289, 290 АПК РФ, Арбитражный суд Западно-Сибирского округа

ПОСТАНОВИЛ:

определение Арбитражного суда Ханты-Мансийского автономного округа - Югры от 04.06.2023 и постановление Восьмого арбитражного апелляционного суда от 27.11.2023 по делу N А75-19029/2018 отменить.

Обособленный спор направить на новое рассмотрение в Арбитражный суд Ханты-Мансийского автономного округа - Югры.

Меры по приостановлению исполнения обжалуемых судебных актов по настоящему делу, принятые определением Арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 19.12.2023, отменить.

Возвратить акционерному обществу Нижневартовскому городскому банку "Ермак" с депозитного счёта Арбитражного суда Западно-Сибирского округа денежные средства в размере 3 350 069,53 руб., перечисленные по платёжному поручению от 29.11.2023 N 100.

Постановление может быть обжаловано в Судебную коллегию Верховного Суда Российской Федерации в срок, не превышающий двух месяцев со дня его принятия, в порядке, предусмотренном статьёй 291.1 АПК РФ.

Председательствующий

С.А. Доронин

Судьи

В.А. Зюков А.М. Хвостунцев