Постановление Арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 16 апреля 2024 г. N Ф04-5765/17 по делу N А81-3986/2016

г. Тюмень

16 апреля 2024 г.

Дело N А81-3986/2016

Резолютивная часть постановления объявлена 10 апреля 2024 года.

Постановление изготовлено в полном объеме 16 апреля 2024 года.

Арбитражный суд Западно-Сибирского округа в составе:

председательствующего Качур Ю.И.,

судей Кадниковой О.В.,

Шаровой Н.А. -

при протоколировании судебного заседания помощником судьи Спиридоновым В.В. с использованием системы веб-конференции (в режиме онлайн) рассмотрел кассационную жалобу Вдовченко Виталия Владимировича (далее также - ответчик) на определение Арбитражного суда Ямало-Ненецкого автономного округа от 14.10.2023 (судья Полторацкая Э.Ю.) и постановление Восьмого арбитражного апелляционного суда от 17.01.2024 (судьи Сафронов М.М., Аристова Е.В., Целых М.П.) по делу N А81-3986/2016 о несостоятельности (банкротстве) акционерного общества "Энергогазстрой" (ИНН 7708677681, ОГРН 1087746995379, далее - должник, АО "ЭГС"), принятые по заявлению общества с ограниченной ответственностью "СБК" (ИНН 7736611795, ОГРН 1097746819279, далее - ООО "СБК", кредитор) о привлечении контролирующих должника лиц (далее - КДЛ) к субсидиарной ответственности по обязательствам должника.

В судебном заседании в здании Арбитражного суда Западно-Сибирского округа принял участие представитель Вдовченко В.В. - Киселев М.С. по доверенности от 11.04.2022.

В судебном заседании в онлайн-режиме посредством использования информационной системы "Картотека арбитражных дел" принял участие представитель ООО "СБК" - Гребнева Е.В. по доверенности от 28.11.2023.

Суд установил:

в рамках дела о банкротстве должника ООО "СБК" 06.08.2019 обратилось Арбитражный суд Ямало-Ненецкого автономного округа с заявлением, уточненным в порядке статьи 49 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (далее - АПК РФ), о привлечении Сулейманова Раиса Нургалиевича, Вдовченко В.В., Валиуллина Илшата Минулловича, Михайлова Сергея Алексеевича солидарно к субсидиарной ответственности по обязательствам АО "ЭГС".

Определением Арбитражного суда Ямало-Ненецкого автономного округа от 14.10.2023, оставленным без изменения постановлением Восьмого арбитражного апелляционного суда от 17.01.2024, заявление ООО "СБК" удовлетворено; признано доказанными наличие оснований для привлечения КДЛ к субсидиарной ответственности по обязательствам АО "ЭГС"; в части установления размера субсидиарной ответственности КДЛ производство по заявлению приостановлено до окончательного расчета с кредиторами.

Вдовченко В.В. обратился с кассационной жалобой, в которой просит отменить принятые судебные акты и отказать в его привлечении к субсидиарной ответственности по обязательствам должника.

В обоснование жалобы податель приводит следующие доводы: судами не учтено, что не любая недействительной сделка, в том числе мнимая, может являться причиной объективного банкротства должника и основанием для привлечения ответчика к субсидиарной ответственности; ни одна из перечисленных судом сделок не привела к возникновению у должника убытков и к фактическому причинению вреда имущественным правам кредиторов, поскольку не повлекла вывод денежных средств или иных активов должника из его конкурсной массы, напротив, по указанным недействительным сделкам должник получил компенсационное финансирование от аффилированного лица - акционерного общества "ЭнергоГазИнжиниринг" (далее - АО "ЭГИ"); поскольку указанными сделками не причинен ущерб должнику, то они не могли стать необходимой причиной его банкротства; судом не установлена степень вовлеченности каждого из лиц, привлеченных к субсидиарной ответственности, в совершение перечисленных сделок, не установлено извлечение каждым из привлекаемых лиц выгоды от их совершения, не установлено наличие вины каждого из КДЛ в наступлении объективного банкротства АО "ЭГС"; судами неверно установлен момент объективного банкротства должника; заявителем пропущен срок исковой давности; ответчик исполнял обязательные указания мажоритарных акционеров АО "ЭГС".

Представленный ООО "СБК" отзыв на кассационную жалобу приобщен к материалам дела в порядке статьи 279 АПК РФ.

В судебном заседании представители сторон поддержали каждый свои доводы, изложенные в кассационной жалобе и отзыве на нее.

В соответствии с частью 1 статьи 286 АПК РФ арбитражный суд кассационной инстанции проверяет законность решений, постановлений, принятых арбитражным судом первой и апелляционной инстанций, устанавливая правильность применения норм материального и процессуального права при рассмотрении дела и принятии обжалуемого судебного акта и исходя из доводов, содержащихся в кассационной жалобе, если иное не предусмотрено АПК РФ.

Таким образом, по общему правилу суд кассационной инстанции проверяет законность судебных актов судов нижестоящих инстанций только в той части, которая обжалована в суд, в данном случае в части привлечения Вдовченко В.В. к субсидиарной ответственности по обязательствам должника.

Рассмотрев кассационную жалобу, изучив материалы дела, проверив в соответствии со статьями 286, 288 АПК РФ по доводам, изложенным в кассационной жалобе, законность судебных актов в обжалуемой части, суд округа не находит оснований для их отмены.

Как следует из материалов дела, решением суда от 12.01.2018 АО "ЭГС" признано банкротом, в отношении должника открыто конкурсное производство; определением суда от 05.09.2022 конкурсным управляющим должником утвержден Сычев Антон Юрьевич (далее - управляющий).

В качестве основания для привлечения Вдовченко В.В. к субсидиарной ответственности по обязательствам должника ООО "СБК" указало на неподачу им заявления о признании должника банкротом, а также на совершение действий и ряда сделок, ставших причиной признания должника несостоятельным.

Удовлетворяя заявленные требования и привлекая Вдовченко В.В. к субсидиарной ответственности по обязательствам должника, суды первой и апелляционной инстанции исходили из доказанности наличия причинно-следственной связи между его действиями как КДЛ по наращиванию кредиторской задолженности, в отсутствие какого-либо экономически обоснованного плана по преодолению финансового кризиса в АО "ЭГС", и противоправной модели ведения бизнеса, которые привели к банкротству должника.

Суд округа полагает, что судами по существу приняты правильные судебные акты.

1. Закон, подлежащий применению.

Субсидиарная ответственность по своей правовой природе является разновидностью ответственности гражданско-правовой, материально-правовые нормы о порядке привлечения к данной ответственности применяются на момент совершения вменяемых ответчикам действий (возникновения обстоятельств, являющихся основанием для их привлечения к ответственности (определение Верховного Суда Российской Федерации от 06.08.2018 N 308-ЭС17-6757(2,3)).

Совокупность юридически значимых действий, с которым ООО "СБК" связывает наличие оснований для привлечения КДЛ к субсидиарной ответственности, носила длящийся характер и совершена в период с 2014 по 2016 годы.

В обозначенный период времени отношения по привлечению КДЛ к субсидиарной ответственности регулировались положениями статьи 10 Федерального закона от 26.10.2002 N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" (далее - Закон о банкротстве) в редакции Федерального закона от 28.06.2013 N 134-ФЗ (в период действия этого закона ответчиком совершались действия, приведшие к банкротству должника).

Таким образом, применение судами первой и апелляционной инстанций положений статьи 10 Закона о банкротстве в редакции Федерального закона от 28.06.2013 N 134-ФЗ является правомерным, соответствующему общему принципу действия закона во времени (статья 4 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ)).

Учитывая тот факт, что предусмотренное статьей 10 Закона о банкротстве в редакции Федерального закона от 28.06.2013 N 134-ФЗ такое основание для привлечения к субсидиарной ответственности как "признание должника несостоятельным вследствие поведения КДЛ" по существу мало чем отличается от предусмотренного действующей в настоящее время статьями 61.11, 61.12 Закона основания ответственности в виде "невозможности полного погашения требований кредитора вследствие действий КДЛ", значительный объем разъяснений норм материального права, изложенных в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21.12.2017 N 53 "О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве" (далее - Постановление N 53), может быть применен к статье 10 Закона о банкротстве в редакции Федерального закона от 28.06.2013 N 134-ФЗ.

2. Статус ответчика как КДЛ.

Согласно прежнему правовому регулированию (абзац тридцать четвертый статьи 2 Закона о банкротстве) КДЛ признавалось лицо, имеющее либо имевшее в течение не менее чем за два года до принятия арбитражным судом заявления о признании должника банкротом право давать обязательные для исполнения должником указания.

Названный двухлетний срок был направлен на исключение чрезмерной неопределенности в вопросе о правовом положении контролирующего лица в условиях, когда момент инициирования кредитором дела о банкротстве организации-должника, зависящий, как правило, от воли самого кредитора, значительно отдален по времени от момента, в который привлекаемое к ответственности лицо перестало осуществлять контроль.

Федеральным законом от 23.06.2016 N 222-ФЗ "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации" этот срок увеличен до трех лет.

Данное положение вступило в силу с 01.09.2016, и, в силу прямого указания в пункте 9 статьи 13 Закона от 23.06.2016 N 222-ФЗ, применяется к поданным после 01.09.2016 заявлениям о привлечении КДЛ к субсидиарной ответственности или заявлениям о привлечении КДЛ к ответственности в виде возмещения убытков.

При этом период исполнения обязанностей КДЛ до даты банкротства не является пресекательным и не исключает возможность квалификации субъекта как КДЛ и за его пределами в качестве противодействия злоупотреблению правом и искусственному увеличению данного периода с целью ухода от ответственности. КДЛ в рамках законодательно установленных процедур имеет возможность отсрочить возбуждение судом производства по делу о несостоятельности подконтрольного общества, создав для кредитора временные препятствия в реализации права на получение удовлетворения через процедуры банкротства. Такое поведение КДЛ не должно приводить к получению им преимущества за счет кредитора (определение Верховного Суда Российской Федерации от 31.08.2020 N 305-ЭС-19-24480).

В соответствии с разъяснениями, изложенными в пункте 3 Постановления N 53, по общему правилу необходимым условием отнесения лица к числу КДЛ является наличие у него фактической возможности давать должнику обязательные для исполнения указания или иным образом определять его действия. Осуществление фактического контроля над должником возможно вне зависимости от наличия (отсутствия) формально юридических признаков аффилированности (через родство или свойство с лицами, входящими в состав органов должника, прямое или опосредованное участие в капитале либо в управлении и т.п.).

Указанные положения являются конкретизацией подпунктов 1, 3 пункта 4 статьи 61.10 Закона о банкротстве, согласно которым лицо предполагается контролирующим, если оно: являлось руководителем должника или управляющей организации должника, членом исполнительного органа должника, ликвидатором должника, членом ликвидационной комиссии; извлекало выгоду из незаконного или недобросовестного поведения лиц, указанных в пункте 1 статьи 53.1 ГК РФ.

В рассматриваемом случае Вдовченко В.В. в период с 18.06.2014 по 21.01.2018 являлся генеральным директором АО "ЭГС", соответственно, обладает статусом КДЛ применительно к абзацу тридцать четвертому статьи 2 Закона о банкротстве и разъяснениям, изложенным в пункте 3 Постановления N 53.

При этом довод ответчика о том, что он выполнял указания мажоритарных акционеров и АО "ЭГИ", подлежит отклонению, поскольку согласно разъяснениям, данным в пункте 7 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 30.07.2013 N 62 "О некоторых вопросах возмещения убытков лицами, входящими в состав органов юридического лица" (далее - Постановление N 62), а также правовой позиции, изложенной в пункте 16 Обзора судебной практики по некоторым вопросам применения законодательства о хозяйственных обществах, утвержденного Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 25.12.2019, не является основанием для отказа в удовлетворении требования о привлечении КДЛ к субсидиарной ответственности сам по себе тот факт, что действие директора, повлекшее для юридического лица негативные последствия, в том числе совершение сделки, было одобрено решением коллегиальных органов юридического лица, а равно его учредителей (участников), либо директор действовал во исполнение указаний таких лиц, поскольку директор несет самостоятельную обязанность действовать в интересах юридического лица добросовестно и разумно (пункт 3 статьи 53 ГК РФ). В связи с этим ссылка ответчика на то, что он исполнял решение участников должника, а АО "ЭГС" фактически являлось подконтрольной организацией, входящей в одну группу компаний с АО "ЭГИ", не освобождает его от субсидиарной ответственности.

3. Привлечение Вдовченко В.В. к субсидиарной ответственности за неподачу заявления о банкротстве должника по пункту 2 статьи 10 Закона о банкротстве.

Руководитель должника может быть привлечен к субсидиарной ответственности по правилам пункта 2 статьи 10 Закона о банкротстве, если он не исполнил обязанность по подаче в суд заявления должника о собственном банкротстве в месячный срок, установленный пунктом 2 статьи 9 названного Закона.

Как разъяснено в абзаце первом пункта 9 Постановления N 53, обязанность руководителя по обращению в суд с заявлением о банкротстве возникает в момент, когда добросовестный и разумный руководитель, находящийся в сходных обстоятельствах, в рамках стандартной управленческой практики, учитывая масштаб деятельности должника, должен был объективно определить наличие одного из обстоятельств, указанных в пункте 1 статьи 9 Закона о банкротстве.

Таким образом, при разрешении вопроса о привлечении бывшего руководителя к ответственности за неподачу (несвоевременную подачу) заявления должника о собственном банкротстве существенное значение имеет установление момента возникновения соответствующей обязанности. Этот момент определяется тем, когда обычный, разумный и добросовестный руководитель, поставленный в ту же ситуацию, что и руководитель должника, должен был осознать такую степень критичности положения подконтрольной организации, которая объективно свидетельствовала о невозможности продолжения нормального режима хозяйствования.

Невыполнение руководителем требований Закона о банкротстве об обращении в арбитражный суд с заявлением должника о его собственном банкротстве свидетельствует, по сути, о недобросовестном сокрытии от кредиторов информации о неудовлетворительном имущественном положении юридического лица. Подобное поведение руководителя влечет за собой принятие несостоятельным должником дополнительных долговых обязательств в ситуации, когда не могут быть исполнены существующие, заведомую невозможность удовлетворения требований новых кредиторов, от которых были скрыты действительные факты, и, как следствие, возникновение убытков на стороне этих новых кредиторов, введенных в заблуждение в момент предоставления должнику исполнения. Хотя предпринимательская деятельность не гарантирует получение результата от ее осуществления в виде прибыли, тем не менее она предполагает защиту от рисков, связанных с неправомерными действиями (бездействием), нарушающими нормальный (сложившийся) режим хозяйствования.

В рассматриваемом случае суды пришли к обоснованному выводу о том, что объективное банкротство должника наступило в 2013 году.

Так, исходя из данных финансового анализа временного управляющего следует, что размер собственных средств АО "ЭГС" на протяжении 4 лет был меньше размера его обязательств, например, в 2013 году в 23 раза, к 2015 году в 2 раза. При этом показатели и коэффициенты абсолютной и текущей ликвидности должника имели отрицательное значение и неизменно росли и были существенно ниже минимально-допустимых значений. Финансовые результаты деятельности также свидетельствовали об убыточности хозяйственной деятельности должника, поскольку в 2013 размер убытка составил минус 83 млн. руб., а в 2016 году он вырос до минус 794 млн. руб.

Тот факт, что, начиная с 2014 года должник уже не мог самостоятельно осуществлять обычную хозяйственную деятельность и обладал признаками объективного банкротства, свидетельствует размер получаемого за счет АО "ЭГИ" компенсационного финансирования, который за 2014-2016 года составил около 5 млрд. руб. Полученные от аффилированного лица денежные средства шли на осуществление обычной хозяйственной деятельности должника, расчеты с кредиторами, выплату заработной платы работникам, уплату налогов и других обязательных платежей, поэтому вывод судов об имущественном кризисе должника уже с начала 2013 года является верным и согласуется с имеющимися в материалах настоящего обособленного спора доказательствами.

Несмотря на наличие у должника имущества, его рыночная стоимость не покрывала принятые обязательства, а собственных денежных средств не хватало даже на осуществление текущих платежей и погашения задолженности по выплате заработной платы работникам АО "ЭГС".

Подобная противоправная модель поведение аффилированных лиц (АО "ЭГС" и АО "ЭГИ") позволила не только нарастить кредиторскую задолженность перед независимыми кредиторами, но и существенным образом отсрочить период введения в отношении должника процедуры банкротства, поэтому вывод судов о наличии оснований для привлечения ответчика к субсидиарной ответственности по пункту 2 статьи 10 Закона о банкротстве является верным.

Размер субсидиарной ответственности Вдовченко В.В. по указанному основанию не определен судами, поскольку в реестре требований кредиторов должника отсутствуют кредиторы, чьи требования датированы периодом времени до 2014 года, вследствие погашения задолженности перед ними за счет компенсационного финансирования, предоставленного АО "ЭГИ". Кроме того, судом округа учтено, что АО "ЭГИ" осуществляло погашение задолженности за должника перед его кредиторами и в процедуре банкротства АО "ЭГС", ввиду чего определениями суда от 31.01.2019 и от 13.02.2019 АО "ЭГИ" отказано во включении в реестр требований кредиторов должника задолженности в общей сумме более 25 млн. руб.

Вдовченко В.В. не привел надлежащих, относимых и допустимых доказательств, свидетельствующих о том, что объективное банкротство АО "ЭГС" наступило в иной период времени, а должник мог осуществлять свою обычную хозяйственную деятельность и рассчитываться со своими кредиторами и в отсутствие компенсационного финансирования со стороны АО "ЭГИ". Должник полностью зависел от аффилированного лица, притом не только финансово, поскольку все источники его доходов и проекты по подрядам поступали исключительно со стороны АО "ЭГИ", который выступал в роли генподрядчика, а АО "ЭГС" - субподрядчика.

С учетом приведенных выше обстоятельств, суды пришли к правильному выводу о том, что Вдовченко В.В., приступивший к исполнению обязанностей единоличного исполнительного органа в 2014 году, был обязан обратиться в суд с заявлением о признании АО "ЭГС" банкротом через месяц после вступления в должность генерального директора должником. Подобная противоправная модель поведения послужила причиной одновременного банкротства двух организаций, поскольку производство по делу о банкротстве должника возбуждено 03.08.2016, а в отношении АО "ЭГИ" уже 29.09.2016 (дело N А40-19376/2016).

4. Привлечение к субсидиарной ответственности Вдовчено В.В. за признание должника несостоятельным вследствие поведения КДЛ (невозможность полного погашения требований кредиторов).

В качестве основания для привлечения ответчика к субсидиарной ответственности по обязательствам должника ООО "СБК" указало на пункт 4 статьи 10 Закона о банкротстве.

Субсидиарная ответственность КДЛ, предусмотренная пунктом 4 статьи 10 ранее действующей редакции Закона о банкротстве, так и пунктом 1 статьи 61.11 действующей редакции Закона о банкротстве, по своей сути является ответственностью данного лица по собственному обязательству - обязательству из причинения вреда имущественным правам кредиторов, возникшему в результате неправомерных действий (бездействия) КДЛ, выходящих за пределы обычного делового риска, которые явились необходимой причиной банкротства должника и привели к невозможности удовлетворения требований кредиторов (обесцениванию их обязательственных прав).

Субсидиарная ответственность по обязательствам должника является формой ответственности КДЛ за доведение до банкротства, вред в таком случае причиняется кредиторам в результате деликта - неправомерного вмешательства в деятельность должника, вследствие которого должник теряет способность исполнять свои обязательства.

Так, согласно абзацу третьему пункта 4 статьи 10 Закона о банкротстве если должник признан несостоятельным (банкротом) вследствие действий и (или) бездействия контролирующего должника лица, такое лицо в случае недостаточности имущества должника несет субсидиарную ответственность по его обязательствам. Пока не доказано иное, предполагается, что должник признан несостоятельным (банкротом) вследствие действий и (или) бездействия контролирующего должника лица, если, в частности, в результате совершения этим лицом или в пользу этого лица либо одобрения этим лицом одной или нескольких сделок должника, включая сделки, указанные в статьях 61.2 и 61.3 названного Закона, причинен вред имущественным правам кредиторов. Аналогичные правила в настоящее время закреплены в пунктах 1 и 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве.

Квалифицирующим признаком сделки, ряда сделок, при наличии которых к КДЛ может быть применена упомянутая презумпция доведения до банкротства, являются значимость этих сделок для должника (применительно к масштабам его деятельности) и одновременно их существенная убыточность и направленность на причинение вреда кредиторам путем не имеющего разумного экономического обоснования уменьшения (обременения) имущественной массы.

Существенная убыточность сделки является оценочной категорией, поскольку в каждом конкретном случае суд устанавливает фактические обстоятельства дела, размер сделки применительно к масштабам деятельности должника и в этой связи определяет, является ли убыточность существенной с учетом представленных доказательств.

В рассматриваемом случае в период осуществления Вдовченко В.В. полномочий генерального директора ООО "ЭГС" заключены следующие сделки, которые впоследствии признаны арбитражным судом недействительными:

- договор поручительства от 17.12.2014 N 48/РТП, заключенный должником с обществом с ограниченной ответственностью (далее - ООО) "Промсервис Плюс" (правопредшественник ООО "Правозащита", аффилированное должнику лицо), в обеспечение обязательств АО "ЭГИ" по договору поставки материально-технических ресурсов от 01.10.2014 N 310 на сумму 1 106 013 701,46 руб. (определение суда от 08.07.2019). При этом изначально требования ООО "Правозащита" включено в реестр должника определением суда от 23.03.2017, а после признания недействительным договора поставки оно пересмотрено судом по вновь открывшимся обстоятельствам и определением суда от 14.02.2019 в его включении в реестр требований кредиторов АО "ЭГС" отказано;

- договор поручительства от 19.02.2016 N ДП-4/ВИМ, заключенный между Федоровым А.В. (аффилированное по отношению к должнику лицо) и АО "ЭГС" в обеспечение исполнения обязательств Валиуллина И.М. по договору займа на сумму 18 000 000 руб. (определение суда от 02.07.2019);

- договоры поставки от 21.01.2013 N 68 и от 19.11.2013 N 708/Б, заключенные между должником и АО "ЭГИ" на общую сумму 4 719 507 340,05 руб., определением суда от 28.10.2019 признаны недействительными сделками по основаниям мнимости. При этом указанные договоры подписаны генеральным директором Сулеймановым Р.Н., а исполнялись в период руководства Вдовченко В.В., что подтверждено товарными накладными, составленными в период с 30.06.2014 по 30.09.2016 и подписанными последним. Заключение данных мнимых сделок позволило аффилированному лицу АО "ЭГИ" включить в третью очередь реестра должника спорную задолженность на основании определений суда от 02.10.2017 и от 30.06.2017;

- в рамках дела N А40-193676/2016 о банкротстве АО "ЭГИ" определением Арбитражного суда города Москвы от 24.01.2020 признаны недействительными (мнимыми) сделками 19 договоров субподряда, заключенных с должником, на основании которых последним получено 4 976 274 049,84 руб., в связи с чем при новом рассмотрении обособленного спора определением суда от 07.05.2022 требование АО "ЭГИ" в указанном размере признано обоснованным и подлежащим удовлетворению в очередности, предшествующей распределению ликвидационной квоты. Аналогичным образом требование АО "ЭГИ" в сумме 1 662 180 952,34 руб. определением суда от 03.05.2022 признано обоснованным и подлежащим удовлетворению в очередности, предшествующей распределению ликвидационной квоты. При этом суды пришли к выводу о том, что стороны создали искусственный документооборот в целях причинения вреда имущественным правам независимых кредиторов.

Кассатор считает, что ни одна из перечисленных выше сделок не привела к возникновению у должника убытков и не стала причиной его доведения до банкротства, поскольку все они признаны недействительными и фактически должником не исполнялись, то есть не повлекли негативных правовых последствий для должника и его кредиторов.

Вместе с тем, как обоснованно отмечено судами, их заключение и исполнение, в том числе с участием Вдовченко В.В., изначально направлено на создание искусственной задолженности и ее последующее включение в реестр требований кредиторов должника на сумму порядка 6 млрд. руб., что уже указывает на преследуемую КДЛ цель -причинение вреда имущественным правам кредиторов должника, так как предполагало распределение конкурсной массы в пользу аффилированных лиц, что автоматически влечет снижение размера удовлетворенных требований независимых кредиторов.

Вопреки доводам жалобы, указанные действия Вдовченко В.В. еще больше ухудшили финансовое положение должника, создали условия для существенно ухудшившие финансовое положение должника и дальнейшего значительного роста диспропорции между стоимостью активов должника и размером его обязательств, что в силу разъяснений, приведенных в пунктах 17 и 23 Постановления N 53 служит основанием для привлечения его к субсидиарной ответственности по обязательствам должника за доведение АО "ЭГС" до банкротства, поскольку из-за его действий (бездействия) окончательно утрачена возможность осуществления в отношении должника реабилитационных мероприятий, направленных на восстановление платежеспособности, и, как следствие, утрачена возможность реального погашения всех долговых обязательств.

Таким образом, в рассматриваемом случае имеется вся совокупность оснований для привлечения Вдовченко В.В. к субсидиарной ответственности по обязательствам должника по пунктам 2 и 4 статьи 10 Закона о банкротстве.

5. Срок исковой давности.

В силу абзаца четвертого пункта 5 статьи 10 Закона о банкротстве заявление о привлечении КДЛ к субсидиарной ответственности по основаниям, предусмотренным пунктом 4 статьи 10 названного Закона, может быть подано в течение одного года со дня, когда подавшее это заявление лицо узнало или должно было узнать о наличии соответствующих оснований для привлечения к субсидиарной ответственности, но не позднее трех лет со дня признания должника несостоятельным (банкротом).

Из названной нормы права, содержащейся в абзаце четвертом пункта 5 статьи 10 Закона о банкротстве, следует необходимость применения двух сроков исковой давности: субъективного, продолжительностью в один год, подлежащего исчислению со дня, когда подавшее заявление лицо узнало или должно было узнать о наличии соответствующих оснований для привлечения к субсидиарной ответственности; объективного, продолжительностью в три года, подлежащего исчислению со дня признания должника несостоятельным (банкротом).

Изменение срока исковой давности с одного года до трех лет для обращения с заявлением о привлечении к субсидиарной ответственности внесено в абзац пятый пункта 5 статьи 10 Закона о банкротстве с 01.07.2017.

Между тем в любом случае течение срока исковой давности не может начаться ранее возникновения права на подачу в суд заявления о привлечении к субсидиарной ответственности, то есть не может начаться ранее введения процедуры конкурсного производства.

В рассматриваемом случае судами правомерно учтено, что конкурсное производство в отношении должника открыто 12.01.2018, а заявление о привлечении КДЛ к субсидиарной ответственности подано 06.08.2019, то есть в пределах трехлетнего срока исковой давности.

При этом судами правомерно учтено то, что документация должника передана ответчиком управляющему только в апреле-мае 2019 года, в связи с чем анализ сделок должника в целях их оспаривания и принятия в расчет для привлечения КДЛ к субсидиарной ответственности мог быть осуществлен лишь после передачи документов и их анализа, поэтому заявителем срок исковой давности не пропущен, тем более, что большая часть наиболее значимых сделок должника признана недействительными в конце 2019 года и начале 2020 года.

С учетом изложенного доводы ответчика о пропуске срока исковой давности обоснованно отклонены судами, как необоснованные.

Иные приведенные в кассационной жалобы доводы и обстоятельства, вопреки мнению кассатора, являлись предметом детальной проверки судов, получили исчерпывающую правовую оценку, ее обоснованности не опровергают и не свидетельствуют о нарушении судами норм права при принятии обжалуемых судебных актов, касаются фактических обстоятельств, доказательственной базы по спору и вопросов их оценки, что выходит за пределы компетенции и полномочий суда кассационной инстанции, установленных статьями 286 - 288 АПК РФ.

При этом само по себе несогласие кассатора с выводами судов, основанными на оценке фактических обстоятельств и имеющихся в деле доказательств, не свидетельствует о наличии в принятых по спору судебных актах существенных нарушений норм материального и (или) процессуального права, повлиявших на исход судебного разбирательства, или допущенной судебной ошибке.

Нарушений норм процессуального права, являющихся в соответствии с частью 4 статьи 288 АПК РФ основаниями для отмены судебных актов, судом округа не установлено, в связи с чем кассационная жалоба удовлетворению не подлежат.

Руководствуясь пунктом 1 части 1 статьи 287, статьей 289 АПК РФ, Арбитражный суд Западно-Сибирского округа

ПОСТАНОВИЛ:

определение Арбитражного суда Ямало-Ненецкого автономного округа от 14.10.2023 и постановление Восьмого арбитражного апелляционного суда от 17.01.2024 по делу N А81-3986/2016 оставить без изменения, кассационную жалобу - без удовлетворения.

Постановление может быть обжаловано в Судебную коллегию Верховного Суда Российской Федерации в срок, не превышающий двух месяцев со дня его принятия, в порядке, предусмотренном статьей 291.1 АПК РФ.

Председательствующий

Ю.И. Качур

Судьи

О.В. Кадникова Н.А. Шарова