О преобразовании статуса суда в уголовном судопроизводстве (В.П. Кашепов, "Журнал российского права", N 12, декабрь 2002 г.)

О преобразовании статуса суда
в уголовном судопроизводстве

Уголовно-процессуальный закон отводит суду центральное место в осуществлении задач уголовного судопроизводства и реализации его предназначения. Обеспечение посредством правосудия защиты прав и свобод граждан рассматривается Конституцией РФ как основная функция судебных органов. Поэтому от содержания установленного уголовно-процессуальным законом статуса суда, его обязанностей, пределов полномочий и круга предоставленных ему правовых средств для осуществления правосудия и судебного контроля в значительной мере зависит эффективность решения поставленных перед уголовным судопроизводством задач.

Кардинальное преобразование всех концептуальных основ уголовно-процессуального законодательства нашло наиболее полное выражение в реконструкции правовой характеристики суда как центрального звена всей системы уголовного судопроизводства, его системных взаимосвязей, целеполагания в осуществлении правосудия как основной формы судебной деятельности, ее особенностей на различных этапах производства по уголовному делу.

Следует отметить, что концептуальный фон нового уголовно-процессуального законодательства формировался на основе фундаментальных установлений Конституции Российской Федерации о разделении властей, становлении судебной власти как самостоятельной структуры в российском государственном механизме, непрестанной борьбы за установление гарантий независимости судей и за их реализацию. Изменение отношения к суду государства и общества было обусловлено происшедшими в России политическими, социальными и экономическими преобразованиями и не могло не найти отражения в конституционном законодательстве. Ни одна из ранее принятых конституций России не уделяла столько внимания вопросам организации, компетенции и деятельности судов и судей как носителей судебной власти.

Утверждение доктрины конституционной законности и роли правосудия в ее осуществлении нашло свое отражение не только в выполнении поставленных Конституцией задач по созданию правовой базы судебной власти в виде федеральных конституционных и федеральных кодифицированных материальных и процессуальных законодательных актов, заложивших основы регулирования организации и деятельности судебной системы. Этой же цели служит утверждение правового регулирования таких сложных и до конца еще не освоенных правоприменительной практикой институтов, как судебная защита прав и свобод граждан в уголовном судопроизводстве, судебный контроль за законностью и обоснованностью решений и действий органов уголовного преследования по ограничению неприкосновенности граждан в досудебных стадиях уголовного процесса, изменения приоритетов в подходе к оценке принципиальных основ организации и деятельности судов, выдвижение на первый план функционирования таких основополагающих принципов уголовного судопроизводства, как состязательность и диспозитивность.

В новом уголовно-процессуальном законодательстве существенно изменяется назначение и роль суда, его место в уголовном судопроизводстве, содержание его компетенции. Основополагающим фактором конституирования уголовно-процессуального положения суда становится осуществление правосудия по уголовным делам на основе принципов равноправия сторон, состязательности и диспозитивности, установленных новым УПК РФ, когда проводится последовательное разделение функций, при котором категорически и последовательно исключается осуществление судом функции обвинения и функции защиты.

Суду отводится роль организатора судебного разбирательства, обязанного создавать условия для исполнения сторонами их обязанностей и осуществления предоставленных им прав, а также обязанность объективно и справедливо разрешать уголовные дела по существу. Закон освобождает суд от выполнения ряда не свойственных органу правосудия функций, возлагавшихся на него ранее действовавшим законодательством, в частности: права возбуждать уголовные дела по своей инициативе; восполнять в судебном заседании пробелы предварительного расследования путем самостоятельного поиска обвинительных и оправдательных доказательств; направлять в этих целях дело на дополнительное расследование; оглашать обвинительное заключение; продолжать рассмотрение уголовного дела при отказе прокурора от обвинения и некоторых иных.

Построение системы обязанностей и правомочий суда в уголовном судопроизводстве в значительной мере подчинено всеобъемлющему осуществлению конституционного принципа состязательности. Однако распространение его действия фактически на все стадии уголовного процесса позволяет предположить наличие не только положительных результатов реализации многих достоинств этого принципа в направлении укрепления гарантий личности, в частности, на стадиях досудебного производства, но и возможность возникновения определенных сложностей в осуществлении предварительного расследования, при организации деятельности наиболее загруженного звена системы судов общей юрисдикции - районного суда.

Анализ нововведений в процессуальном регулировании деятельности суда позволяет сделать вывод о наличии известных внутренних противоречий в стремлении законодателя освободить суд от рудиментов уголовного преследования и одновременно расширить его компетенцию по судебному контролю за решениями и действиями государственных органов и должностных лиц, осуществляющих функции уголовного преследования. Судебный контроль здесь выражается в рассмотрении судом возбужденного следователем с согласия прокурора ходатайства о производстве следственного действия. Только суд может разрешить этим органам ограничить права и свободы граждан по довольно широкому спектру обладания ими естественными благами человека, обеспечивать соблюдение государственными органами его законных интересов. Таким образом, ответственность за правильное решение вопросов ограничения конституционных прав и свобод граждан переходит от прокуратуры к суду и может в некоторых случаях в дальнейшем вызвать вопрос о беспристрастности судей, принимавших участие в разрешении вопросов о досудебном заключении под стражу и применении иных мер пресечения.

В комплексе правовых норм, предназначенных для правового регулирования задач и функций суда в уголовном судопроизводстве и возникающих в этой деятельности проблем, можно выделить несколько направлений, определяющих основные тенденции преобразований в этой области:

1) расширение круга обязанностей судов (судей) и наделение их новыми полномочиями для осуществления функций судебного контроля за решениями и действиями органов предварительного расследования;

2) предоставление судьям ряда полномочий по самостоятельному решению вопросов организации и осуществления правосудия;

3) упрощение ряда судебных производств в целях облегчения задач судей и повышения оперативности судопроизводства;

4) ограничение пределов усмотрения и круга правомочий судей в решении некоторых задач при осуществлении правосудия по уголовным делам, судебной защиты прав граждан и публичных интересов.

Реализацией концептуальной идеи международных правовых стандартов в сфере обеспечения неприкосновенности личности является расширение полномочий суда по контролю за соблюдением прав граждан в досудебных стадиях процесса. Это установление служит расширению возможностей граждан на обращение к суду в случае конфликтных ситуаций в отношениях с органами уголовного преследования.

С введением в действие нового Уголовно-процессуального кодекса РФ только суд правомочен принимать решения об ограничении свободы обвиняемого в досудебном судопроизводстве: об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста; о продлении пребывания обвиняемого под стражей; о помещении подозреваемого, обвиняемого, не находящегося под стражей, в медицинский или психиатрический стационар для производства, соответственно, судебно-медицинской или судебно-психиатрической экспертизы. Рассмотрение ходатайства дознавателя, следователя, прокурора об избрании лицу меры пресечения в виде заключения под стражу или домашнего ареста происходит в судебном заседании с участием заинтересованных сторон, что приближает эту процедуру к правосудию и в чем заключается отличие единоличного решения судьи от аналогичного решения прокурора, имевшего место ранее.

Решение о продлении срока содержания под стражей, решение о помещении подозреваемого, обвиняемого, не находящихся под стражей, в медицинский или психиатрический стационар для производства судебно-медицинской или судебно-психиатрической экспертизы согласно закону не требуют для своего принятия проведения судебного заседания для обсуждения всех обстоятельств дела.

Ограничение иных конституционных прав гражданина будет допускаться только по решению суда, а именно: производство осмотра жилища при отсутствии согласия проживающих в нем лиц; производство обыска и выемки в жилище; производство личного обыска; производство выемки предметов и документов, содержащих информацию о вкладах и счетах в банках и иных кредитных организациях; наложение ареста на корреспонденцию и выемка ее в учреждениях связи и др. Судебный порядок получения разрешения на производство следственного действия предусмотрен статьей 165 УПК РФ.

Но возложение на суд указанных обязанностей не означает, что суд осуществляет их по собственной инициативе и тем самым принимает участие в собирании доказательств. Эти действия суд производит на основании ходатайства дознавателя, следователя, прокурора, о чем выносятся соответствующие постановления. Их разрешение является формой первоначального судебного контроля за законностью и обоснованностью действий указанных должностных лиц. Представляется, что процессуальные формы контроля суда и прокурорского надзора не должны противопоставляться, так как имеющее место в данном случае удвоение контрольных функций призвано, по мнению законодателя, усилить гарантии законности и соблюдения прав и свобод граждан. Речь идет о соблюдении в уголовном судопроизводстве конституционных прав и свобод. Испрашивание разрешения на производство этих действий составляет должностную обязанность лиц, осуществляющих уголовное преследование.

Но сказанным не исчерпывается круг объектов судебного контроля. Иные процессуальные нарушения могут обжаловаться сторонами. Согласно закону постановления дознавателя, следователя, прокурора об отказе в возбуждении уголовного дела, а также иные их решения и действия (бездействие), которые способны причинить ущерб конституционным правам и свободам участников уголовного судопроизводства либо затруднить доступ граждан к правосудию, могут быть обжалованы в суд по месту производства предварительного расследования (ч.1 ст.125 УПК). Общий характер этого установления позволяет предположить возможность неопределенно широкого круга действий и решений должностных лиц предварительного расследования, которые допустимо обжаловать в суд.

Вместе с тем возникает проблема устранения дублирования компетенции проверочной деятельности в работе суда и прокуратуры и установления пределов полномочий суда в этой сфере. Необходимо установить перечень решений и действий следователя, не подлежащих обжалованию в суд в ходе производства по делу в досудебных стадиях процесса. Иначе от провозглашенной законом самостоятельности следователя ничего не останется, полномочия прокурора по руководству следствием будут сокращены до минимума, а судебный контроль сведется к мелочной опеке суда над следствием.

Мониторинг применения новых норм и институтов уголовно-процессуального права покажет жизненность их установления. Но уже теперь очевидны значительное возрастание объема процессуальных обязанностей судей, затруднительность решения и усложнение задач их оперативного выполнения. Эти обстоятельства позволяют вернуться к постановке вопроса об ускорении принятия Государственной Думой ранее подготовленного законопроекта о нормативах служебной нагрузки судей и сотрудников аппарата судов.

Новый Уголовно-процессуальный кодекс РФ содержит ряд установлений, принятых по предложениям судейского сообщества в целях упрощения организации и деятельности судей при отправлении правосудия по уголовным делам.

К их числу относятся достаточно спорные решения о сокращении сферы действия принципов коллегиальности, непосредственности, отказа от требований всесторонности и полноты исследования материалов дела, истолкование содержания принципов состязательности и диспозитивности в направлении сокращения объема требований к деятельности судей по отправлению правосудия.

Так, упраздняется институт народных заседателей. Уже задолго до принятия нового УПК многие судьи требовали устранить народных заседателей из уголовного процесса, ссылаясь на трудности их вовлечения в судебную деятельность, отсутствие у них юридических знаний и "бесполезность" их участия в судебном заседании, а также на недопустимость внепрофессионального воздействия на формирование убеждения профессионального судьи при оценке обстоятельств конкретного дела. Примечательно при этом, что выражать подобные претензии к присяжным заседателям, мало чем отличающимся по своим личным качествам от народных заседателей, судьи районных судов остерегались.

Возможность коллегиальности отправления правосудия по уголовным делам новый УПК РФ сохраняет при образовании составов судов с участием присяжных заседателей и коллегии из трех профессиональных судей, к подсудности которых относятся дела о тяжких и особо тяжких преступлениях, при наличии ходатайства подсудимого, заявленного до начала судебного заседания (п.3 ч.2 ст.30 УПК РФ).

Как известно, допустимость рассмотрения дел во всех судах, кроме районных, с согласия обвиняемого по делам о преступлениях, за которые законом предусматривалось максимальное наказание в виде лишения свободы на срок свыше 15 лет, пожизненного лишения свободы или смертной казни, составом суда из трех профессиональных судей была предусмотрена Законом от 21 декабря 1996 года.

Однако реализовать это установление, на которое возлагалась надежда создать альтернативу суду присяжных, не представилось возможным по различным причинам и, прежде всего, ввиду невозможности финансировать подобную реформу, требовавшую увеличения штата судей областного и равных ему судов более чем вдвое, а также явного отсутствия необходимого количества кадров судей соответствующей квалификации.

Сокращение сферы привлечения представителей населения к правосудию как формы реализации политического права гражданина на участие в осуществлении государственной власти не может быть одобрено. Устранение народных заседателей объективно ведет к сокращению сферы социального контроля за деятельностью судей.

Фактическая ревизия положений ч.5 ст.32 Конституции РФ не может быть компенсирована сохранением такой формы привлечения населения к участию в правосудии, как суд присяжных по делам о тяжких и особо тяжких преступлениях. Их создание в годичный срок во всех 80 субъектах Российской Федерации, где до сего времени таковые не образованы, представляется весьма проблематичным. Очевидно, этим объясняется откладывание срока признания утратившим силу в части, касающейся уголовного судопроизводства, Федерального закона от 2 января 2000 года "О народных заседателях федеральных судов общей юрисдикции в Российской Федерации" до 1 января 2004 года и подтверждения полномочий народных заседателей Федеральным законом "О внесении изменений и дополнений в Федеральный закон "О введении в действие Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации" от 29 мая 2002 года.

Принято во внимание также предложение судей о расширении круга уголовных дел, рассматриваемых судьей единолично. Следует напомнить, что изменение компетенции судей в вопросах единоличного рассмотрения уголовных дел развивалось в последние годы по восходящей: рассмотрение единолично дел о преступлениях, за совершение которых максимальное наказание не должно было превышать пяти лет, то есть преступлений небольшой и средней тяжести; затем в первоначальной редакции УПК РФ 2001 г. этот "потолок" поднимается до десяти лет, то есть допускается единоличное рассмотрение дел о преступлениях, определяемых УК РФ как тяжкие (ч.4 ст.15) и, наконец, УПК РФ в редакции Федерального закона от 29 мая 2002 года предоставляет федеральному судье суда общей юрисдикции право единолично рассматривать все уголовные дела независимо от категории общественной опасности совершенного преступления. Это означает, что судья районного суда по буквальному смыслу закона получает право единолично рассматривать дела о преступлениях любой тяжести за исключением дел, подсудных суду присяжных, коллегии верховного суда республики, краевого, областного суда и равных им судов, состоящих из трех профессиональных судей и рассматривающих дела о тяжких и особо тяжких преступлениях при наличии ходатайства обвиняемого, заявленного до назначения судебного заседания (п.3 ч.2 ст.30 УПК РФ), и мировым судьям. Обеспечение справедливости приговора, помимо его законности и обоснованности, полностью доверяется единоличному судье.

Зависимость формы действий судьи и пределов самостоятельности в принятии процессуальных решений от волеизъявления сторон прослеживается также и в иных случаях. При этом представляется уместным отметить, что одной из концептуальных тенденций нового уголовно-процессуального закона является существенное сокращение сферы действия публичного начала. Это обстоятельство играет заметную роль и при характеристике правового положения суда и определении правомочий судьи.

Новый закон значительно расширяет пределы действия принципа диспозитивности в уголовном судопроизводстве, когда характер принимаемого судом решения, реализация прав и обязанностей судьи ставится в зависимость от выбора обвиняемого, потерпевшего, гражданского ответчика, гражданского истца. Так, волеизъявлением потерпевшего определяется обязанность судьи начать производство и рассмотреть дело частного обвинения (ч.2 ст.20 УПК). На основании заявления потерпевшего или его законного представителя суд вправе прекратить уголовное дело в отношении лица, против которого впервые осуществляется уголовное преследование по обвинению в совершении преступления небольшой или средней тяжести (ст.25 УПК), если это лицо примирилось с потерпевшим и загладило причиненный ему вред. Аналогичная зависимость наблюдается при выборе обвиняемым состава суда (с участием присяжных заседателей, коллегии из трех профессиональных судей, единоличного рассмотрения дела о преступлении, влекущем наказание за тяжкое или особо тяжкое преступление).

Наиболее выразительно проявилось предпочтение законодателя, отдаваемое принципу диспозитивности, во введении особого порядка судебного разбирательства при согласии обвиняемого с предъявленным ему обвинением (гл.40 УПК РФ). В этом производстве по принятию судебного решения без проведения судебного разбирательства при условии согласия прокурора и потерпевшего стороны фактически отказываются от исследования подлинных обстоятельств дела. Судья освобождается от обязанности полно и объективно установить действительные обстоятельства дела. Указанное производство допускается законом по уголовным делам о преступлениях, наказание за которые согласно УК РФ не превышает пяти лет лишения свободы. Таким образом, по довольно значительной категории уголовных дел о преступлениях средней тяжести цель установления истины, доказанности факта совершения преступления, наличия квалифицирующих деяние признаков полностью исключается. Применение этого института процессуального права не ограничивается возрастными признаками субъекта преступления. Возможность воспитательного воздействия судебного разбирательства на несовершеннолетних также не принимается во внимание. Более того, отказ обвиняемого от судебного разбирательства поощряется включением в уголовно-процессуальный закон уголовно-правовой нормы об ограничении размера наказания, которое не может превышать двух третей максимального срока или размера наиболее строгого вида наказания, предусмотренного за совершенное преступление. Нравственная оценка и негативное воспитательное воздействие подобного соглашения вряд ли могут быть неоднозначными.

Предоставление сторонам возможности отказаться от использования части предусмотренных для них процессуальных прав, возможно, целесообразно в целях более полного учета волеизъявления участников уголовного судопроизводства, сокращения трудовых и иных материальных затрат на его осуществление. Однако отказ от исследования в судебном разбирательстве всех обстоятельств дела, прекращение уголовного дела в случае отказа прокурора от обвинения или примирения обвиняемого с потерпевшим, подлежащие обязательному учету судом при вынесении решения по делу, обоснованно ставят под вопрос достоверность судебного решения*(1).

Несомненно положительное отношение вызывает учреждение института предварительного слушания, который ранее предусматривался только применительно к рассмотрению уголовных дел с участием присяжных заседателей. Распространение этого производства на общий порядок судебного разбирательства и возложение на судью обязанности проводить его при наличии оснований, указанных в ст.229 УПК, равнозначно восстановлению ранее существовавшей стадии предания суду, упраздненной в свое время по требованию судей. Проведение предварительного слушания позволяет перенести центр тяжести подготовки судебного разбирательства с подготовительной части судебного заседания на стадию его назначения, создает условия для более тщательного рассмотрения ходатайств сторон. В отличие от имевшей место ранее стадии предания суду на предварительное слушание допускаются стороны, которые принимают участие в обсуждении заявленных ходатайств и, в частности, в решении вопросов об исключении доказательств. При этом допускается вызов и допрос судьей свидетелей, заслушиваются мнения присутствующих на заседании представителей сторон. Вызывает недоумение лишь запрет вызова свидетеля для установления алиби подсудимого, если на предварительном следствии он не вызывался для установления данного обстоятельства.

По результатам предварительного слушания судья теперь не вправе направить уголовное дело по собственной инициативе на дополнительное расследование. Сторонники этого запрета считают, что подобное правомочие является одним из проявлений обвинительной тенденции в деятельности суда или попыткой судьи уйти от ответственности за правильное разрешение отдельного уголовного дела. Вместо направления уголовного дела на дополнительное расследование вводится порядок возвращения судом дела прокурору для устранения выявленных в предварительном слушании препятствий для судебного разбирательства (ст.237 УПК). Не отрицая реальности мотивов для обоснования указанного запрета, считаем правильным обратить внимание на иную сторону проблемы. Названный запрет существенно ограничивает права судьи на оценку качества расследования дела, так как направление дела для устранения частных недостатков обвинительного заключения и возвращение дела на дополнительное расследование - далеко не одно и то же.

Названным изъятием из комплекса полномочий суда как самостоятельного и полноправного субъекта процессуальной деятельности новый Уголовно-процессуальный кодекс РФ не ограничивается.

Ограничены полномочия судьи при назначении судебного заседания в части вызова в судебное заседание лиц по спискам, представленным сторонами (ч.2 ст.231 УПК).

В судебном разбирательстве очередность исследования доказательств, представленных стороной, отныне определяется самой этой стороной, тогда как по ранее действовавшему порядку эту очередность определял суд. Суд перестает играть активную роль и при допросе подсудимого, потерпевшего, свидетелей в судебном заседании. В соответствии с положениями ст.275, 277 и 278 УПК судья задает вопросы этим участникам судебного разбирательства после их допроса сторонами.

Некоторым изменениям подвергнуты отношения суда и государственного обвинителя. В частности, суд освобождается от обязанности оглашать обвинительное заключение и обвинительный акт. Прокурор лишен права давать заключение по вопросам, возникающим в судебном заседании. В соответствии с принципом состязательности его статус как стороны обвинения уравнивается с правовым положением представителей стороны защиты. Позиция прокурора в судебном разбирательстве и по его окончании находит свое выражение не в протесте, а в представлении. Вместе с тем установлено, что отказ обвинителя от обвинения влечет обязательное для суда прекращение уголовного дела независимо от позиции потерпевшего (ч.7 ст.246 УПК РФ).

Подводя итог этому краткому рассмотрению нововведений в регулировании процессуального положения суда в уголовном судопроизводстве, можно утверждать, что наряду с известным повышением уровня судебной защиты участников уголовного процесса, расширением в соответствии с принципами состязательности и диспозитивности полномочий стороны защиты, новый Уголовно-процессуальный кодекс РФ существенно изменил значение и сократил возможности суда в защите публичных интересов.

В.П. Кашепов,

заведующий отделом ИЗиСП,

доктор юридических наук, профессор

"Журнал российского права", N 12, декабрь 2002 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) См.: Михайловская И. Б. Новый УПК РФ: прощание с советским типом уголовного судопроизводства // Концептуальные основы реформы уголовного судопроизводства в России. М., 2002. С.75-76.