Сквозь призму реальных дел (Ю. Попонов, "эж-ЮРИСТ", N 5, февраль 2003 г.)

Сквозь призму реальных дел

Мы продолжаем дискуссию (N 34, 44, 47 "эж-ЮРИСТ", 2002 год) о целесообразности закрепления в ТК РФ за органами Федеральной инспекции труда РФ широких полномочий, обеспечивающих инспекторам труда возможность серьезного административного вмешательства в отношения между работником и работодателем. В связи с этим предлагаем читателям ознакомиться с еще одной точкой зрения на данную проблему.

Постановка вопроса о том, нужен ли такой орган, как инспекция труда, по той причине, что чиновники наделены слишком большими правомочиями, мягко говоря, некорректна. При таком подходе сразу возникает вопрос о целесообразности существования вообще всех государственных и негосударственных надзорных и контрольных органов, поскольку никто не гарантирует отсутствия нарушений и злоупотреблений со стороны служащих этих органов. Необходимость в осуществлении надзорных и контрольных функций за соблюдением действующего законодательства, включая трудовое, безусловно, не отпала, а, напротив, осуществление этих функций нуждается в серьезном правовом укреплении.

Можно заметить, что в доводах участников дискуссии есть как неоспоримые, так и далеко не бесспорные аргументы. Поэтому попытаемся дополнить начатую дискуссию следующими соображениями.

Во-первых, по нашему мнению, не следует остерегаться того, что инспекции труда как органу государственного надзора и контроля за соблюдением трудового законодательства предоставлены чрезмерные полномочия по защите трудовых прав работников. Представляется, что для успешной защиты трудовых прав граждан орган, на который возложена такая задача, должен иметь как можно менее ограничений в этом, независимо, является ли он государственным или общественным.

Во-вторых, мнение Б. Карабельникова о наделении инспекции труда правомочиями органа по рассмотрению трудовых споров представляется спорным. Законодатель в ст.382 ТК РФ четко определил, что индивидуальные трудовые споры рассматриваются только комиссией по трудовым спорам и судом. Что касается Федеральной инспекции труда, то она в соответствии со ст.353 и др. ТК РФ выступает лишь в качестве единой централизованной системы государственных органов, осуществляющих надзор и контроль за соблюдением трудового законодательства и иных нормативных правовых актов, содержащих нормы трудового права. Наделение государственных инспекторов в случаях, предусмотренных ст.357 ТК РФ, полномочиями выдавать работодателю предписание, подлежащее обязательному исполнению, ни в коей мере не дает оснований считать инспекцию органом по рассмотрению трудовых споров. Ведь никто не считает органами по рассмотрению трудовых споров Генерального прокурора РФ и подчиненных ему прокуроров в случае опротестования ими какого-либо локального нормативного акта.

Но наряду с этим нельзя мириться с тем, что функции надзора и контроля за соблюдением трудового законодательства, возлагаемые на инспекцию, сводятся только к закреплению за этим государственным органом его широких прав. Необходимо, чтобы этим правам корреспондировали соответствующие обязанности, направленные на защиту трудовых прав, в первую очередь работников. Очевидно, что сведение правозащитных функций в этой сфере к судебной деятельности не только малоэффективно, но и непомерно перегружает судебные органы, затягивает сроки рассмотрения трудовых споров. Вот здесь-то и уместен компетентный орган, не входящий в судебную систему, способный квалифицированно и оперативно не допустить и предотвратить нарушения трудового законодательства.

Кстати, немаловажно, что в ст.357 ТК РФ нашли свою имплементацию рекомендации Комитета министров Совета Европы от 16.09.86 в части определения соответствующих органов, не входящих в судебную систему, в которые могут обращаться стороны для разрешения отдельных споров (п.I, II, III Рекомендаций). В соответствии со ст.10 ТК РФ названные нормы международного права являются составной частью правовой системы РФ.

Таким образом, никаких оснований говорить о противоречиях норм, содержащихся в ст.357 ТК РФ, пункту 1 ст.118 Конституции РФ, а тем более об узурпировании полномочий по осуществлению правосудия инспекцией труда, по нашему мнению, не имеется.

Другое дело, можно согласиться с Б. Карабельниковым в том, что содержание части второй ст.357 ТК РФ (и отдельные положения части первой этой статьи) нуждается в корректировке. И заслуживает, на наш взгляд, серьезного юридического анализа в части ограничения правоотношений, возникающих в результате нарушения работодателем норм трудового права, определения критериев и круга лиц, виновных в нарушении трудового законодательства и подлежащих административной, дисциплинарной или иной ответственности и др. Но главное опять не в этом.

Главным представляется то, что в ТК РФ правомочия (то есть права и обязанности) инспекции в целом и государственных инспекторов труда в частности закреплены просто мифически. По выражению одного из любимых героев мультфильма: "Вроде бы они есть, и вроде бы их нет". А иными словами, чиновник инспекции всегда имеет возможность превращать закон в дышло. Захотел повернул так, захотел - иначе. И это вполне устраивает всех в инспекции во главе с В. Варовым. Ведь при таком правовом регулировании чиновник не обременен никакой ответственностью ни перед кем. Ни перед работодателем, которого он может очень серьезно наказать или не делать этого. Ни перед работником, чьи права он может признать нарушенными и надлежащим образом защитить, а может не заметить нарушений и оставить его без защиты. Ни перед государством. Кстати, чиновник нынче очень ушлый и закон, особенно с прорехами, оставленными для их безответственности, знает очень хорошо.

Нельзя не согласиться с Б. Карабельниковым в том, что существование инспекции труда в ее нынешнем виде выгодно только ей самой, ни гражданам, ни государству она не нужна. В подтверждение этого хотелось бы привести только один пример деятельности этой инспекции, наглядно иллюстрирующий ее "правозащитную" деятельность. Официально с этим случаем В. Варов вроде бы тоже не знаком, однако, с другой стороны, как подтверждают его же сотрудники, строго следил за ходом событий и даже давал ответ за своей подписью на запрос депутата Госдумы РФ. В любом случае приводимый пример может выступать как классический образец бюрократического мастерства наивысшего класса.

Аппаратные игры

В начале августа 2002 года в Государственную инспекцию труда по г. Москве обратилась группа солистов Большого театра России, незаконно уволенная администрацией якобы по истечении срока трудового договора. (Чтобы не было сомнения сразу оговоримся, что факты заключения и прекращения трудовых договоров признаны Тверским судом г. Москвы в соответствующих судебных решениях незаконными, а некоторые солисты уже восстановлены на работе.) Проверка законности увольнения артистов была поручена государственному инспектору труда Н. Б. Фечиной, которая изучила имеющиеся материалы и однозначно узрела противозаконность увольнения артистов, видимую невооруженным глазом.

Государственный инспектор труда Н.Б. Фечина, как показалось заявителям, была тверда и в своем намерении выдать генеральному директору Большого театра России предписание о восстановлении на работе незаконно уволенных. Но она лишь поставила в известность, что по просьбе администрации театра о продлении проверки данного вопроса в связи с отпусками сотрудников проверка будет закончена до 1 сентября 2002 года и к этой дате формальности будут исполнены, а заявители будут восстановлены на работе. Однако к этой дате события резко изменились и аппаратные игры проявились во всей красе.

Во-первых, Н.Б. Фечина заявила о своем внезапном уходе в отпуск, пояснив, что данным вопросом будет заниматься сотрудник аппарата Федеральной инспекции труда А.А. Кирьянов, которому она и передаст все документы. Тот в свою очередь весьма обходительно обошелся с заявителями, принимая от них все документы, подтверждающие противозаконность действий администрации. Но решения он не принимал, поскольку таковое должен принять якобы Главный государственный инспектор труда. Пожалуй, так оно и было. Ведь на запрос депутата Госдумы Г.И. Чуркина ответ от 11.09.2002 N 2546-18/05-09 подписал лично В. Варов. Ответ очень схож с известным: "То письмо, в котором ты просишь денег, мы не получали".

Вот отдельные выдержки из письма: "По мнению федеральной инспекцией (ошибки сохранены и не исправлены - Ю.П.) труда, существенных нарушений администрацией театра трудового законодательства при увольнении на основании ст.77 (ч.1 п.2) ТК РФ указанных в обращении ЦБ профсоюза солистов оперной труппы Божедомовой И.В., Букина В.В. и Зайченко А.В. в материалах проверки не усматривается".

Не покажется ли странным, что государственный инспектор труда Н.Б. Фечина, два судьи Тверского суда усмотрели, что заключение срочных трудовых договоров произведено с грубым нарушением трудового законодательства, а заместитель министра - Главный государственный инспектор труда РФ не усмотрел.

А далее почти как у Б. Карабельникова: "В то же время заключение срочных трудовых договоров с творческими работниками с 01.02.2002 до окончания театрального сезона 2001/2002 г., а также аналогичных договоров, действующих в течение текущего театрального сезона, администрацией театра было произведено с нарушением отдельных правовых норм трудового законодательства. Имели место нарушения требований ст.114 ТК РФ о предоставлении ежегодных отпусков с сохранением места работы (должности), а также ст.127 (ч.3) ТК РФ, устанавливающей, что при расторжении срочных трудовых договоров с предоставлением ежегодных отпусков за пределами сроков этих договоров днем увольнения считается последний день отпуска. Предоставление на основании п.5 договоров ежегодных отпусков творческим работникам в период пассивного театрального сезона, то есть за пределами срока действия договоров, приводит к тому, что время отпусков необоснованно не включается в трудовой и иные виды стажа артистов. В связи с изложенным генеральному директору Большого театра предложено незамедлительно принять меры по приведению текстов применяемых в театре срочных трудовых договоров, а также записей в трудовых книжках творческих работников в соответствие с действующим трудовым законодательством".

Как все внешне красиво, но суть та же: вроде бы и есть нарушения и вроде их нет. Неясно, почему, отражая в нем нарушения работодателя, последнему не было выдано предусмотренное ст.357 ТК РФ предписание, подлежащее обязательному исполнению. И почему ни администрация театра не устранила этих нарушений, ни инспекция не потребовала их устранения до настоящего времени. В результате ненадлежащего рассмотрения требования о восстановлении своих трудовых прав обескураженные заявители, убедившись в полной бездеятельности инспекции труда, обратились в суд.

Но этим негативные последствия бездеятельности инспекции труда не ограничились. Несчастные заявители рассчитывали на то, что изложенное в ответе В. Варова депутату Госдумы будет реализовано хотя бы в части изменения даты увольнения в связи с непредоставленными отпусками на протяжении нескольких лет. А такое отражение в трудовых книжках даты увольнения будет свидетельствовать о том, что срок обращения их в суд не нарушен. Но как бы не так! Ни администрация театра не издала соответствующих приказов об изменении сроков увольнения, никто из должностных лиц инспекции труда не проконтролировал и не потребовал устранения тех нарушений, которые были подтверждены личной подписью Главного государственного инспектора труда РФ. В результате незаконно уволенные артисты вроде бы как еще и пропустили срок обращения в суд за восстановлением нарушенных прав.

Вот и возникает справедливый вопрос. Чему способствовала инспекция труда в данном случае: защите и восстановлению законных прав работников или безответственности работодателя за нарушения трудового законодательства, выявленные и подтвержденные в установленном порядке, в том числе должностными лицами инспекции труда? Думается, что не только ответить на этот вопрос, но и восстановить нарушенные права незаконно уволенных работников, должен прежде всего Главный государственный инспектор труда. В заключение хотелось бы перейти от частного к общему. Обсуждаемые вопросы, в том числе примеры, носящие негативный оттенок, не должны, на наш взгляд, ставить под сомнение необходимость существования Федеральной инспекции труда. Однако ее права и обязанности, а прежде всего прямая заинтересованность в защите трудовых прав граждан, а также ответственность за ненадлежащее исполнение возложенных на работников инспекции труда обязанностей должны быть безотлагательно пересмотрены и отражены в действующем законодательстве.

Ю. Попонов,

профессор кафедры гражданского права МУПК, адвокат МОКА

"эж-ЮРИСТ", N 5, февраль 2003 г.