Утерянный институт права (В. Слыщенков, "эж-ЮРИСТ", N 6, февраль 2003 г.)

Утерянный институт права

Отсутствие института владельческой защиты в ГК РФ как системный недостаток показывает относительную неразвитость российского гражданского права. При устранении этого пробела следует исходить из представления о владении не как некой параллели собственности или ее элемента, но как самостоятельного юридического института, обладающего своей ценностью и предназначением.

Конструкция владения

Прежде чем обратиться к последствиям отказа ГК РФ от владельческой защиты, следует кратко остановиться на конструкции владения, принятой западноевропейскими кодификациями.

Если не рассматривать владение ни как элемент отношения к вещи в силу какого-либо договорного основания, таких как залог, аренда и проч., ни как выражение одного из правомочий собственника*(1), но если использовать понятие владения, которое принято западноевропейскими кодификациями, то должно быть дано следующее определение: владение есть отношение между субъектом-лицом и объектом-вещью, подлежащее правовой защите в определенных законом формах*(2).

Обычно исходят из самого логичного определения владения как фактического обладания и реального господства над (телесной) вещью, причем последнее не предполагает с необходимостью физического держания вещи в руках: так, владеют (в смысле фактического обладания) не только одеждой или книгой, но также всем, что находится в доме, а также самим домом, гаражом и автомобилем, хотя бы то и другое находилось на значительном расстоянии от владельца*(3).

Это понятие утвердилось в законодательствах не сразу. Римское право признавало владельцами лишь собственников и некоторых иных лиц, например залогодержателя, тогда как лица, осуществляющие непосредственное господство над вещью по соглашению с собственником, такие как арендаторы, поклажеприниматели и проч., именовались держателями и не пользовались удобствами владельческой охраны. Рост индивидуального начала и гуманизация правового регулирования привели к тому, что в настоящее время с теми или иными ограничениями посеcсорная защита распространяется на этих лиц, а также на недееспособных и, кроме того, на совладельцев*(4).

К формам защиты владения относятся самозащита и владельческий иск.

Защита владения в суде не предполагает выяснения права на вещь: в отличие от петиторного процесса истец не должен доказывать, что вещь его. Для возврата отнятого владения или защиты владения от посягательств достаточно показать лучшую управомоченность на владение согласно применимым положениям закона: в частности, то, что истец действительно владелец или был таковым до прекращения владения, что владение отнято незаконно, что не пропущен срок исковой давности.

Владельческие иски подразделяются на иски о сохранении и восстановлении владения и ограничиваются кратким сроком исковой давности: так, $ 864 ГГУ*(5) предусматривает годовой срок со дня совершения запрещенного самоуправства. Владение подлежит защите лишь в случае захвата вещи или иных противозаконных вторжений в чужую имущественную сферу, но не во всех случаях, когда защита могла бы быть интересна владельцу. Поэтому бывший владелец не может предъявить посессорный иск к приобретателю вещи от неуправомоченного отчуждателя, ибо такое приобретение не есть следствие насилия или самоуправства.

Самозащита владения означает не только возможность охранять вещь собственными силами, но также связана с управомоченностью на возражение о порочном владении в ходе посессорного разбирательства. Под порочным владением понимается владение, полученное посредством запрещенного самоуправства ($ 858 ГГУ); порочный владелец лишен защиты против прежнего владельца, хотя бы последний вернул себе владение насильно: "Притязание это (о возврате владения. - В.С.) устраняется, если захваченное владение было порочным по отношению к наличному владельцу или его правопредшественнику и было достигнуто в течение года, предшествовавшего захвату" ($ 861 ГГУ). Мотивы к проекту ГГУ объясняют эту точку зрения: "Сила, которая только берет назад то, что у нее было отнято, не создает состояния, противного праву, как первое насилие; она в крайнем случае лишь нарушает публичное право; но тогда это дело публичного права указать ей должные границы путем наложения уголовных взысканий"*(6).

Практические недостатки

Защита личности от произвольного и несправедливого обращения составляет одну из задач правовой системы. Каждый вправе рассчитывать на такое обращение с ним других людей, которое соответствовало бы стандартам, установленным законом. Выражаясь более конкретно, вмешательство в сферу охраняемых законом интересов личности допустимо лишь на основании судебного решения. В области частного права этот принцип лежит в основании ряда норм, в том числе положения о самозащите гражданских прав: каждый может самостоятельно пресекать действия, покушающиеся на его права, стремясь к тому, чтобы способы самозащиты были соразмерны нарушению (ст.14 ГК РФ).

Нынешнее российское гражданское право, утратив владельческую защиту, утратило тем самым важнейший институт, охраняющий от посягательств имущественную сферу личности.

Практические последствия этого шага отмечены К.И. Скловским, который обратил внимание на то, что в гипотезе приобретения по давности приобретатель лишен легальных возможностей добиться возврата приобретаемой по давности вещи от собственника, если тот незаконно завладел спорным имуществом*(7). Действительно, в типичной гипотезе приобретения по давности (приобретение товара, добросовестно полученного от несобственника) владелец для давности вправе выставить против виндикационного иска возражение по ст.302 ГК РФ, а п.2 ст.234 ГК РФ предоставляет ему право защищать свое владение против любых третьих лиц, не являющихся собственниками имущества. Но если каким-либо образом настоящий собственник, натолкнувшись на возражение согласно ст.302 ГК РФ, завладеет имуществом случайно либо путем кражи, то давностному владельцу в отсутствие института владельческой защиты останется смириться с потерей: владелец не может сослаться на какое-либо право, и его иск с неизбежностью встретит возражение ответчика о праве собственности. Это положение дел разрушает институт приобретения по давности.

К.И. Скловский предложил конструкцию, с помощью которой он считает возможным защитить приобретателя по давности, а отчасти даже восстановить в ГК РФ институт владельческой защиты. Для защиты приобретателем по давности своего владения против третьих лиц по п.2 ст.234 ГК РФ достаточно ограничиться лишь указанием на факт владения: "Предположим, что владелец без основания... столкнулся с посягательствами на вещь либо утратил вещь, причем нарушитель его владения также не может сослаться на какой-либо титул. В этом случае владелец заявляет, что он владел по давности и на основании ст.234 ГК РФ требует защитить его владение или истребует вещь от третьего лица.

Поскольку предметом спора не является признание права собственности в силу истечения приобретательной давности, истец должен доказывать не весь юридический состав, предусмотренный законом, а лишь факт владения и обстоятельства его нарушения. Прежде всего, конечно, не должна доказываться добросовестность..."*(8). Таким образом возникает некий суррогат владельческой защиты. Однако сомнительно, что ГК РФ допускает последнюю даже в столь усеченном виде. Ведь хотя добросовестность и предполагается, она может быть опровергнута противником, в том числе беститульным нарушителем. Кроме того, за добросовестным приобретателем сохраняется обязанность доказать наличие основания приобретения по давности*(9), что также может быть опровергнуто. Следовательно, защита по п.2 ст.234 ГК РФ против третьих лиц сконструирована скорее не как защита владения, а как защита права на приобретение по давности.

Исчезновение владельческой защиты имело отрицательное влияние также на отечественное процессуальное право. Общепризнано, что владелец пользуется презумпцией наличия права на вещь. С процессуальной стороны указанная презумпция относится к тому моменту, что в судебном споре о собственности лицо, обладающее вещью, считается ее собственником, пока противной стороной не доказано обратное: "Движимые вещи - гласила ст.534 действовавшего в царской России Свода законов гражданских - почитаются собственностью того, кто ими владеет, доколе противное не будет доказано". Предположение, установленное Сводом гражданского законодательства допускает опровержение и в этом качестве отличается от презумпции, выраженной в ст.2279 ФГК*(10): "В отношении движимостей владение равнозначно правооснованию". Указанная статья является неопровержимой, санкционируя приобретение права собственности от несобственника в момент завладения (купленной) вещью*(11).

ГК РФ не знает указанной презумпции ни как опровержимой, ни тем более как неопровержимой*(12). Опровержимую презумпцию можно, однако, вывести из правил процессуальных законов. Так, п.1 ст.53 АПК РФ устанавливает: "Каждое лицо, участвующее в деле, должно доказать те обстоятельства, на которые оно ссылается как на основание своих требований и возражений". В процессе об истребовании имущества это начало действует таким образом, что ответчик - владелец вещи не обязан доказывать свое право на владение: бремя доказывания отсутствия права ответчика и соответственно наличия собственного права закон возлагает на истца.

Обсуждаемая презумпция только тогда достигает своей цели - облегчение положения ответчика в петиторном процессе (т.е. процессе о праве), когда незаконно лишенный владения претендентом на владение в состоянии восстановить его, предъявив владельческий иск, который не предполагает доказывание права на вещь. В противном случае лицо, которое, будучи владельцем, могло бы пользоваться в процессе о собственности льготным положением ответчика, превращается в истца, доказывающего принадлежность ему права собственности против того, кто устранил его от владения. Такое перемещение бремени доказывания ad hoc является произвольным и не может считаться допустимым.

Некоторые рекомендации

Хотя экономически владение не так ценно, как право собственности, владение является правом не в меньшей степени, чем любое другое право на вещь. Правовое измерение владения обусловлено как абсолютным характером защиты владения против всех и каждого, так и целью владельческой защиты, состоящей в том, чтобы предотвращать насильственные и вероломные посягательства на неприкосновенность личности.

Р. Иеринг не мог представить практически возможной правовую систему, лишенную института владельческой защиты*(13). Его прогноз оказался неверным. Граждане Российской Федерации получили этот порядок в наследство от советской цивилистической доктрины, которая, в свою очередь, отвергла владельческую защиту под влиянием социалистической идеологии с ее верой во всемогущество государства и недоверием к индивидуализму*(14).

Действительно, в институте владения индивидуалистические черты частного права проявляются даже в большей степени, чем в институте собственности. Посессорная защита служит не только надлежащему функционированию презумпции наличия у владельца права на вещь и приобретательной давности, но и означает охрану человеческой личности в ее непосредственном отношении к вещам в любых обстоятельствах вне зависимости от соответствия этого отношения требованиям закона. Отсутствие данного правового института является большим недостатком, и об этом пора серьезно задуматься.

В. Слыщенков,

аспирант Государственного университета гуманитарных наук

"эж-ЮРИСТ", N 6, февраль 2003 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) Взгляд на владение как на правомочие опирается на распространенную в отечественной доктрине конструкцию права собственности как совокупности трех ("конкретных") правомочий: владеть, пользоваться и распоряжаться вещью (п.1 ст.209 ГК). Вопрос об обоснованности этой гипотезы заслуживает отдельного исследования (см.: Скловский К.И. Собственность в гражданском праве. М., 1990. С.118-131). "Обиходная речь отождествляет часто владение с собственностью. Для юриста это непростительно" (Дернбург Г. Пандекты. Т.1, ч.2. Вещное право. СПб., 1905. С.3, сноска 6); Ульпиан говорит: NihiI commune habet proprietas cum possessione (владение не имеет ничего общего с собственностью).

*(2) Покровский И.А. Владение в русском Проекте гражданского уложения // Журнал Министерства юстиции. 1902. N 10. С.33.

*(3) Трепицын И.Н. Переход права собственности на движимые имущества посредством передачи и соглашения. Одесса, 1903. С.2. Ср. понятие фактического обладания по объяснению Р. Иеринга: "... о физическом господстве можно говорить только тогда, когда мы либо находимся у самой вещи, либо так охраняем ее, что первому встречному не удается подойти и взять ее" (Иеринг Р. фон. Об основании защиты владения. М., 1883. С.145).

*(4) См.: Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права. М., 1998. С.229 и сл.

*(5) Германское Гражданское уложение.

*(6) Цит. по: Покровский И. А. Основные вопросы владения в новом германском уложении // Вестник права. 1899. N 1 С.118; И.А. Покровский, критикуя указанное положение ГГУ, говорит: "Допущение exceptio vitiosae possessionis... на целый год узаконяет между сторонами кулачное право" (Покровский И.А. Основные вопросы владения в новом германском уложении. С.119-120).

*(7) Скловский К.И. Указ. соч. С.255 и сл.

*(8) Скловский К.И. Указ. соч. С.256.

*(9) Де ла Морандьер Л.Ж. Гражданское право Франции. М., 1960. Т.2. С.154; критику предложения К.И. Скловского см. также: Рахмилович В.А. О праве собственности на вещь, отчужденную неуправомоченным лицом добросовестному приобретателю (к вопросу о приобретении права от неуправомоченного лица) // Проблемы современного гражданского права. М., 2000. С.131 (сноска 1); законность сделки приобретения должна презюмироваться.

*(10) Гражданский кодекс Франции.

*(11) Де ла Морандьер Л.Ж. Указ. соч. Т.2. С.152.

*(12) Распространено мнение о необходимости включения в ГК правила о приобретении права собственности от неуправомоченного отчуждателя; см.: Рахмилович В.А. Указ. соч. С.138-139; ср. никак не мотивированную рекомендацию Пленума Высшего Арбитражного Суда: если по возмездному договору право собственности приобретено у несобственника и "если право собственности подлежит государственной регистрации, решение суда (об отказе настоящему собственнику в удовлетворении его виндикационного иска к приобретателю - В.С.) является основанием для регистрации перехода права собственности к покупателю" (п.25 постановления от 25 февраля 1998 г., N 8).

*(13) Иеринг Р. фон. Указ. соч. С.38.

*(14) О причинах отсутствия института владельческой защиты в советском гражданском праве см.: Коновалов А.В. Владение и владельческая защита в гражданском праве. СПб., 2001. С.138-141.