Банковская преступность и борьба с ней по законодательству дореволюционной России (В.В. Хилюта, "Журнал российского права", N 4, апрель 2003 г.)

Банковская преступность и борьба с ней
по законодательству дореволюционной России

Общественный и академический интерес, проявляющийся в последнее время к проблемам преступности в сфере банковской деятельности, практике выявления и раскрытия новых видов и форм злоупотреблений в денежно-кредитной системе, не случаен. Трудности переходного периода и изъяны в формировании рыночных отношений создают благоприятную обстановку для различного рода преступлений и финансовых махинаций. С возрастанием роли финансов и кредита наиболее опасные проявления экономической преступности все более активно перемещаются и в сферу банковской деятельности Союза Беларуси и России. Вот тому подтверждение. Только за период с 1997 по 1999 год на объектах банковской системы в Республике Беларусь было совершено свыше 1400 преступлений*(1), а в Российской Федерации - около 27 000*(2).

Понять сущность и содержание преступлений, совершаемых в сфере банковской деятельности, можно, лишь уяснив закономерности развития и функционирования данных негативных явлений в кредитно-денежной системе. В этой связи исторические публикации прошлых лет дают достаточно полное представление о деятельности банков с момента их зарождения до наших дней, об изменениях, происходивших прежде и происходящих сейчас в банковской сфере России и Беларуси. Материалы содержат сведения о формировании теоретических положений и конкретных практических решений, способах и опыте управления кредитно-финансовыми системами в разные исторические периоды*(3). Знакомство с ними представляется исключительно важным сегодня, когда осуществляется реформирование банковской системы, принимаются меры по устранению причин и условий, способствующих совершению кредитно-финансовых злоупотреблений.

Как известно, зарождение банковского дела началось с деятельности средневековых менял Северной Италии. Слово "банк" произошло от итальянского "banco" - скамья. Так называлась лавка менялы, где осуществлялись все денежные операции. Однако сам факт появления отдельных кредитных учреждений, которые оказывали клиентуре разнообразные услуги по приему вкладов и предоставлению кредитов, еще не дает оснований говорить о становлении в том или ином государстве банковской системы. Банковская система - это внутренне организованная, взаимосвязанная, объединенная общими целями и задачами совокупность кредитных учреждений государства. Она складывается тогда, когда наряду с обычными (коммерческими) банками появляются центральные банки, выполняющие функции управления банковской системой.

Именно такого рода тенденции можно было наблюдать во второй половине XIX века, когда в Российской империи начала формироваться кредитная система, характерная для капиталистического хозяйства. Существовавшие на протяжении целого столетия крепостнические казенные банки перестали отвечать потребностям экономического развития и превратились в серьезное препятствие для развития торгово-промышленных отношений. Постепенно центральным звеном кредитной системы становятся частные коммерческие банки. В середине 60-х годов позапрошлого столетия отмечается быстрый численный рост акционерных банков, а на смену ажиотажу на акции железных дорог приходит спекуляция банковских акций.

Подтверждением тому служит первый банковский кризис, разразившийся в 1873 г., который был обусловлен обострившейся конкуренцией. Пытаясь привлечь деньги, банки шли на увеличение процентных ставок по вкладам, но не получали для их покрытия достаточных прибылей от торгово-промышленных операций. Для сохранения прежних дивидендов увеличивались проценты по ссудам, что нередко приводило к потере постоянных клиентов. Банкам приходилось выдавать кредиты предприятиям, обещавшим большие выгоды, а это значительно усиливало их риск.

Так, губернатор Гродненской губернии отмечал, что "большинство учреждений находится в состоянии фактической ликвидации, причем в лучшем случае деятельность их заключается лишь в посильном взыскании старых ссуд. Отчетность по выданным ссудам находится в полном беспорядке. Повсеместно распространена фиктивная уплата ссуд и выдача новых"*(4). Схожего рода тенденции можно было наблюдать и на страницах "Торгового вестника Западного края". Исследуя развитие кредитных учреждений Беларуси, издание отмечало их одностороннюю направленность, стимулирующую лишь финансовые и торговые спекуляции и не имеющую связи с непосредственным процессом производства сельхозпродукции*(5).

В связи с поступлением многочисленных жалоб в Министерство финансов на участие банкирских домов и контор в биржевых спекуляциях, которые привели к банкротству некоторых кредитных учреждений, было решено подчинить их жесткому контролю. Большой общественный резонанс вызвали крах Коммерческого московского ссудного банка (1875), банкротство в 1889 году банков Кана в Петербурге и Мусатова в Москве*(6), занимавшихся торговлей в рассрочку билетами выигрышных займов. При этом обнаружилась не столько халатность, сколько нечистоплотность банкиров. Это заставило Министерство финансов принять радикальные меры.

И все же, несмотря на контроль Правительства за банковской сферой, одно из звеньев кредитной системы - банкирские дома и конторы - фактически сумело уйти от опеки властных структур. До конца XIX века российское законодательство не делало различий между банкирскими и торговыми заведениями. Банкиры причислялись к купцам и должны были выкупать гильдейские свидетельства. Поэтому они нередко действовали под вывеской торговых домов, обходя многие инструкции и распоряжения о банковской деятельности. Наряду с этим существенной причиной злоупотреблений в кредитно-банковской системе России того периода являлась неэффективность санкций за нарушения банковских правил. Штрафы были настолько малы, что банкиры их охотно платили и продолжали нарушать законы. Например, для закрытия конторы необходимо было не менее трех раз привлечь к ответственности ее владельца.

До начала 80-х годов XIX века в России не было специального законодательства, регламентирующего деятельность банковских учреждений, и это обстоятельство способствовало совершению различных махинаций. Российское общество столкнулось с новыми видами общественно опасных деяний, ответственность за которые не предусматривалась уголовным законодательством. Ситуацию, сложившуюся в финансово-кредитной сфере того времени, Я. Гордынский описал следующим образом: "Не секрет, что у нас так перепуганы частыми банковскими крахами, что многие, просто из боязни потери, держат деньги и процентные бумаги у себя дома"*(7).

О результатах деятельности учреждений ссудосберегательных касс можно судить по докладам инспекторов мелкого кредита. Они отмечали: "Принимая во внимание, что кассам, в общем, выдано было ссуд на сумму свыше миллиона рублей, полученную кассами прибыль нельзя признать большой. Объясняется это тем, что кассы взимают по ссудам невысокие проценты: 2 кассы 10%, 1 касса 9%, 32 кассы 6%. Тогда как по вкладам платят довольно высокие (от 4 до 6) проценты. В 1913 году в Заблудовской кассе Гродненской губернии произведена была сбежавшим в Америку казначеем растрата в 1900 рублей, а одна касса (Песковская, Волковысского уезда) пострадала от пожара при весьма сомнительных обстоятельствах"*(8).

Привычным делом становились махинации в банках и акционерных обществах. Выступая государственным обвинителем по одному из уголовных дел о злоупотреблениях в Саратовском земельном банке, А.Ф. Кони сказал: "...спокойно и бестрепетно действуют некоторые банковские и железнодорожные дельцы, разоряя, по всем правилам двойной и тройной бухгалтерии, доверчивых и задавленных послушным и чуждым делу большинством акционеров"*(9).

В свою очередь защитники интересов банкирских учреждений утверждали, что строгий контроль, ведение отчетности отпугнут их клиентуру, и отдадут ее в руки ростовщиков. В итоге выяснилось, что у Министерства финансов не было даже полного перечня всех банкирских домов и контор.

Руководство финансового ведомства в 1910 году отмечало невозможность осуществления контроля за деятельностью банковских учреждений. Довольно часто банки открывались исключительно с целью недобросовестного обогащения за счет клиентов*(10). Поэтому при конторах и отделениях Госбанка были введены должности инспекторов по делам мелкого кредита. Инспекторы наделялись широкими полномочиями: проведение ревизий "во всякое время по своему усмотрению", право изменять состав правлений и советов товариществ в случае обнаружения "беспорядков или злоупотреблений".

Например, о недостатках в работе Гродненской казенной палаты свидетельствует циркуляр Департамента государственного казначейства, адресованный управляющему казенными палатами: "Имевшие место в последние годы растраты в казначействах денежных сумм и гербовых знаков обнаружили с достаточной ясностью весьма неудовлетворительную постановку не только срочных, но и внезапных свидетельств казначейств. Проверка наличности процентных бумаг в казначействах производилась весьма неудовлетворительно... к числу причин, вследствие которых замедляется обнаружение преступлений по хищениям и растратам казенных сумм, следует, что многие казенные палаты не проверяют должным образом полученных ими актов и ведомостей о свидетельствах казначейств"*(11).

Аналогичные выводы можно сделать и в результате проверки Минского городского кредитного общества в 1904 году. Убытки, отраженные в балансе этого общества, характеризовались "чрезмерными ссудами", выданными некоторым членам общества, которые они не смогли своевременно погасить. Попытки же взыскать долг путем продажи заложенного имущества оказались безрезультатными*(12). По данным С.С. Остроумова, с 1909 по 1913 гг. произошел значительный рост нарушений уставов торговых и кредитных предприятий. Нарушения выражались в основном в невыполнении обязательств по полученным кредитам, вследствие чего возросло число подлогов векселей и иных ценных бумаг*(13).

Достаточно большое внимание в литературе прошлых лет уделялось проблеме совместительства государственной службы с участием в различных акционерных компаниях. Высшие чиновники Министерства финансов нередко приглашались в учредители за возможность получать кредиты Госбанка. Все это приводило к массовым злоупотреблениям и растратам денежных средств, что не могло не сказаться на процессе формирования стабильной кредитно-финансовой системы государства.

Проведенное ретроспективное исследование кредитно-финансовой сферы России конца XIX и начала ХХ столетия позволяет выявить типичные виды и формы преступной деятельности в банковской системе. Однако специальные криминалистические исследования в данной области отсутствовали, поскольку криминалистика как научная дисциплина в то время только начинала зарождаться.

В памятниках уголовного права XIX века не содержалось единой группы экономических преступлений. Но анализ уголовного законодательства позволяет утверждать, что уже тогда деяния, посягавшие на нормальный ход банковской деятельности, были криминализированы.

Исключительно важное значение имели положения гл.12 Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1885 г. "О нарушении постановлений о кредите". Предусматривалась ответственность за открытие частного банка без дозволения Правительства или соблюдения установленных законом правил (ст.1152), за подлог при займе из государственных или общественных и частных кредитных установлений (ст.1151). За банковские злоупотребления несли одинаковую ответственность чиновники и должностные лица государственных кредитных установлений, общественных и частных банков: за подлоги и неверность в сохранении вверенного им имущества, принятие противозаконных подарков, взятки и вымогательство (ст.1154); неправильные и злонамерные действия в производстве ссуд или выдаче вкладов с ущербом для того установления, в котором они служат (ст.1155). При этом кассационная практика Правительствующего сената понимала под должностными лицами всех тех, кто исполнял в общественных и частных банках служебные обязанности, связанные с денежным оборотом и заведованием принадлежащим ему имуществом.

Особо предусматривалась ответственность чиновников и должностных лиц государственных кредитных установлений, общественных и частных банков за нарушение банковской тайны (ст.1157). В этой же главе Уложения определялась ответственность за подделку билетов государственных кредитных установлений (ст.1149), общественных и частных банков (ст.1150), подлоги и другие злоупотребления векселями (ст.1160). Статьи 1163-1168 разрешали вопросы ответственности за различные злоупотребления, связанные с банкротством*(14).

Уголовное уложение 1903 года также содержало ряд норм, призванных охранять кредитно-банковские отношения. Например, гл.34 "О банкротстве, ростовщичестве и иных случаях наказуемости по имуществу" содержала более десяти статей, посвященных тем или иным деяниям, совершаемым должником в преддверии или во время банкротства. Блок статей описывал нормы о нарушениях постановлений о кредите*(15), которые не были предусмотрены в Уложении о наказаниях. Включению их в Уголовное уложение предшествовали кропотливая работа составителей, изучение новых форм экономической жизни общества. Так, тюремному заключению до шести месяцев могло быть подвергнуто лицо за открытие подписки на ценные бумаги от имени не разрешенного к открытию торгового или промышленного общества или товарищества*(16).

Нормы гл.29 "Об оглашении тайн" описывали различные случаи разглашения сведений, составляющих тайну. Например, в ст.544 говорилось об оглашении тайны служащим в кредитном установлении. Причем деяния преследовались независимо от наступления вреда, последовавшего от такого разглашения (для справки: современное уголовное законодательство России и Беларуси предусматривает такого рода ответственность только при наличии крупного ущерба).

Многие новые преступления в сфере банковской деятельности в той или иной степени были связаны с обманом, вследствие чего предлагалось применять в таких случаях положения статей о мошенничестве. В 1906 году гл.13 Уложения о наказаниях была дополнена блоком норм об ответственности содержателей банкирских заведений и меняльных лавок за производство запрещенных операций, совершение запрещенных законом сделок по покупке и продаже золотой валюты.

Таким образом, история становления и развития в Беларуси и России кредитно-финансовой сферы в целом и банковской системы в частности свидетельствует, что сопутствующие позитивные процессы и негативные явления, детерминирующие экономическую преступность, всегда зависели от форм собственности, экономической модели государства, особенностей правового регулирования общественных отношений в сфере денежного обращения и банковской деятельности. При этом многие черты современного состояния преступности не являются чем-то совершенно новым для российских и белорусских банков. Вот почему было бы непростительно не принимать во внимание уже имеющийся исторический опыт защиты от противоправных посягательств на кредитно-финансовые интересы как государства в целом, так и отдельных хозяйствующих субъектов, включая банки, примером и аналогом этому и может служить законодательство дореволюционной России.

В.В. Хилюта,

аспирант кафедры уголовного процесса и криминалистики

Гродненского госуниверситета им. Янки Купалы.

"Журнал российского права", N 4, апрель 2003 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) См.: Хилюта В. Банковская преступность. Тенденции развития // Финансы, учет, аудит. 2001. N 7. С.80.

*(2) См.: Аминов Д., Ларичев В., Гильмутдинов А. Обзор современной банковской преступности и практики борьбы с нею // Законодательство и экономика. 2000. N 8. С.43.

*(3) См.: Басецкий И.И., Егоров Ю.А., Шиенок В.П. Преступления в банковской системе: теория и практика расследования. Минск: Академия МВД Республики Беларусь, 2000. С.8.

*(4) НИАРБ. Ф.27. Оп.1. Д.292. Л.12.

*(5) См.: Экономика Беларуси в период империализма. Минск, 1963. С.315-316.

*(6) См.: Аминов Д.И., Ревин В.П. Преступность в кредитно-банковской сфере в вопросах и ответах. М.: Брандес, 1997. С.31-32.

*(7) Гордынский Я. Банковские хищения // Журнал гражданского и уголовного права. Кн.7. 1887. С.71.

*(8) НИАРБ. Ф.27. Оп.1. Д.537. Л.23.

*(9) Тюнин В.И. Преступления экономические в Уголовном уложении 1903 года // Журнал российского права. 2000. N 4. С.168.

*(10) См.: Аминов Д.И., Ревин В.П. Указ. соч. С.33.

*(11) НИАРБ. Ф.27. Оп.1. Д.832. Л.11.

*(12) См.: Грузицкий Ю. Под чьим "смотрением" банк? // Финансы, учет, аудит. 2002. N 2. С.80.

*(13) См.: Остроумов С.С. Преступность и ее причины в дореволюционной России. М., 1980. С.69.

*(14) См.: Волженкин Б.В. Экономические преступления. СПб.: Юридический центр Пресс, 1999. С.7-15; Тюнин В.И. Экономические преступления в системе дореволюционного уголовного права (эволюция научных представлений) // Государство и право. 2000. N 11. С.73-80; Ларичев В.Д., Улейчик В.В. Переход к рыночным отношениям и борьба с корыстной преступностью в кредитно-финансовой сфере // Деньги и кредит. 1991. N 10. C.33-38.

*(15) См.: Скобликов П. Уголовно-правовое обеспечение возвратности долгов в российском законодательстве // Хозяйство и право. 1999. N 3. С.46-53; Кочои С.М. Ответственность за корыстные преступления против собственности. М., 2000. С.9-36.

*(16) См.: Тюнин В.И. Преступления экономические в Уложении 1903 года // Правоведение. 2000. N 2. С.235-243.