Природа и сущность права граждан на жилище (Е.В. Богданов, "Журнал российского права", N 4, апрель 2003 г.)

Природа и сущность права граждан на жилище

Конституция Российской Федерации в ст.40 закрепила за гражданами право на жилище, в связи с чем перед наукой гражданского права возникла весьма сложная как в правовом, так и в экономическом, социально-политическом и нравственном смысле проблема, связанная с понятием, содержанием и правовой природой права на жилище, механизмом его реализации и особенностей защиты.

В 2003 году исполняется десять лет со дня принятия Конституции Российской Федерации. Однако за прошедшее десятилетие исследователи так и не пришли к такому пониманию феномена права на жилище, которое бы устраивало большинство ученых. Видимо, право на жилище, предусмотренное действующей Конституцией РФ, по своей природе и содержанию оказалось еще более сложным правовым понятием по сравнению с правом на жилище, закрепленным в Конституции СССР 1977 года и Конституции РСФСР 1978 года.

Нередко ученые, исследующие данную проблему, не предпринимают усилий по анализу правовой природы права на жилище. Так, Л.М. Пчелинцева пишет: "Одна из самых распространенных на практике форм реализации гражданами права на жилище - получение жилья по договору социального найма жилого помещения в домах государственного и муниципального фонда социального использования"*(1). При этом автор достаточно подробно излагает процесс реализации указанного права, но совершенно оставляет без внимания природу права на жилище*(2).

Именно сложностью проблемы, возникшей в связи с закреплением в Конституции РФ права граждан на жилище, можно объяснить тот факт, что, например, Ю.К. Толстой в своей книге "Жилищное право" даже не упомянул о праве граждан на жилище*(3). П.В. Крашенинников, анализируя природу названного права, констатировал, что это право является конституционным*(4).

На наш взгляд, наиболее полно проанализировал содержание права на жилище П.И. Седугин, по мнению которого, данное право имеет шесть юридически значимых возможностей: стабильность пользования имеющимся жильем; улучшение своих жилищных условий; использование жилья в интересах других граждан; обеспечение жильцам здоровой среды обитания; недопустимость произвольного лишения граждан жилья; неприкосновенность жилища*(5). При этом П.И. Седугин утверждает, что право на жилище на стадии пользования жилым помещением реализуется в конкретных правоотношениях, в которых соответствующие органы государства, частные, кооперативные и общественные организации, иные лица выступают в качестве наймодателей, а граждане - в качестве нанимателей жилых помещений. В то время как право на получение гражданами жилого помещения в домах государственного или муниципального жилищного фонда социального использования реализуется в основном в правоотношениях административно-правового характера, а в домах частного жилищного фонда - отношениях гражданско-правового характера*(6).

Тем не менее и по результатам исследования П.И. Седугина остаются вопросы о природе, содержании права на жилище и специфики его отдельных проявлений. Недостаток исследований феномена права на жилище сказывается в первую очередь на состоянии жилищного законодательства в целом. Видимо, трудности разработки и принятия Жилищного кодекса РФ также в некоторой степени объясняются данным обстоятельством. Естественно, что эта задача не может быть разрешена в рамках одной статьи и тем более одним исследователем. Необходима глубокая теоретическая проработка указанной проблемы.

Есть необходимость в том, чтобы прежде всего снять иронический оттенок самого понятия "право на жилище", поскольку рядом исследователей данная правовая категория представляется не иначе как выдумкой коммунистов. И в свое время некоторые ученые предлагали отказаться от закрепления данного права в конституции*(7). Поскольку же этого не случилось и право на жилище было закреплено за гражданами в Конституции РФ, в настоящее время предпринимаются попытки выхолостить содержание этого права, объявляя его не более чем политической декларацией, поскольку у государства нет достаточных средств для обеспечения жильем даже тех категорий нуждающихся граждан, которые указаны в ч.3 ст.40 Конституции РФ.

Термин "право на жилище" появился в России в конце XIX века. В этот период времени обозначилась тенденция к выкристаллизации нового личного сервитута - права на жилище, - закрепляющего за гражданами право пользования жилым помещением собственника. Данный сервитут, как утверждал И. Горонович, в законодательстве еще не встречался, но уже стал охраняться судебными властями*(8). В XX веке право на жилище как одно из социально-экономических прав человека получило закрепление в Конституции СССР 1977 года, Конституции РСФСР 1978 года и в Конституции Российской Федерации 1993 года.

Как относиться к данному обстоятельству - в частности, к закреплению за гражданами права на жилище в Конституции РФ 1993 года? Сейчас чуть ли не правилом хорошего тона признается критика классиков марксизма-ленинизма. Однако Ф. Энгельс сказал, что ":Маркс открыл закон развития человеческой истории, тот до последнего времени скрытый под идеологическими наслоениями простой факт, что люди в первую очередь должны есть, пить, иметь жилище и одеваться, прежде чем быть в состоянии заниматься политикой, наукой, искусством, религией и т.п."*(9).

Исключить право на жилище из числа социально-экономических прав человека можно только в том случае, если считать, что у человека на жилище не больше прав, чем у зверя или птицы. Это только его личное дело, только его личное горе. Что это - новое толкование гуманизма? То новое, счастливое будущее, которое обещали народу перед началом реформирования экономики и перехода к рыночным отношениям? Человек должен иметь свое пристанище. Жилище для него является средой обитания, предпосылкой существования. Не говоря уже о важности жилья для создания и функционирования семьи, воспитания детей и т.п. Вряд ли можно усомниться, что к правам человека следует отнести и право на жилище. Очевидно, не случайно в ст.25 Всеобщей декларации прав человека, принятой Генеральной Ассамблеей ООН 10 декабря 1948 г., говорится, что каждый человек имеет право на такой жизненный уровень, включая пищу, одежду, жилище, медицинский уход и социальное обслуживание, которые необходимы для поддержания здоровья и благосостояния его самого и его семьи*(10). Примерно такая же формулировка содержится в ст.11 Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах от 16 декабря 1966 г.*(11)

Если разговоры о демократии, гуманизме, общечеловеческих ценностях и т.п. ведутся всерьез, а не с целью одурачивания народа в интересах политической игры; если проводимые экономические реформы действительно (как об этом говорят политики и политологи) направлены на улучшение уровня жизни народа по сравнению с тем, которым они обладали до начала этих реформ (стоит вспомнить знаменитый лозунг начала 90-х годов ХХ века: "Так жить нельзя!"), государство просто обязано в национальном законодательстве, во исполнение указанных международно-правовых документов, установить за гражданами признанные международным сообществом права человека, в том числе и право на жилище.

При анализе природы и сущности права граждан на жилище необходимо обязательно учитывать то, что Российская Федерация является социальным государством, политика которого направлена на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека (ст.7 Конституции РФ). При этом, как справедливо утверждает Г.А. Гаджиев, "в России, выходящей из распределительной и уравнительной социальной системы, социальные права: имеют более важное значение и требуют большего внимания"*(12).

Вместе с тем в юридической литературе последнего времени все настойчивей проводится мысль, что государство не в состоянии выполнить взятые на себя социальные обязательства. Под это подводится соответствующее теоретическое обоснование. Так, Л.С. Мамут утверждает, что социальная деятельность государства вообще имеет внеправовой характер, поскольку предоставление социальных благ бесплатно либо без эквивалентного возмещения лежит по другую сторону права*(13). По мнению названного автора, о правовом характере подобной деятельности можно рассуждать лишь при соблюдении принципа эквивалентности*(14).

Однако если все социально-экономические права граждан РФ, включая и право на жилище, находятся вне сферы права, то по изложенной позиции к реализации этих прав можно относиться как к чему-то второстепенному, малозначительному. В этой связи Л.С. Мамут высказался уже без обиняков, прямо: "Экономические, социальные и культурные права - притязания базируются на законе. В нем - их источник, из него они "вытекают". Государством (через его органы публичной власти) они официально провозглашаются и признаются, легализуются. Но обязанностей, корреспондирующих этим правам - притязаниям, нет"*(15).

Но право без корреспондирующей обязанности - это пустая фраза! Если в Конституции РФ используется категория "право" и избиратели, ориентируясь на обычное, известное им понятие и понимание данной категории, проголосовали за принятие Конституции РФ (в противном случае закона вообще бы не было), а после принятия оказывается, что это отнюдь не то, о чем им говорили и о чем они думали до волеизъявления, то такую операцию недостаточно просто назвать обманом, это - прием правовой демагогии. В.М. Баранов следующим образом формулирует ее суть: "Правовая демагогия так или иначе, прямо или косвенно связана с намеренным обманом, ложностью в предпринимаемых действиях и преподносимых знаниях. Это не поступки искренне заблуждающегося лица или объединения граждан, не просто путаные мысли, а именно обманные деяния. Правовая демагогия - вид социального обмана. При этом провокационного обмана"*(16).

В таком случае, следуя позиции Л.С. Мамута, через десять лет после принятия Конституции РФ надо сказать гражданам, что их обманули, что все эти конституционные права - это даже не права в действительности, а прием предвыборной агитации. Можно ли в таком случае рассчитывать на социальный мир? Каким образом избиратели России отреагируют на столь радикальное решение вопроса? Если прав у граждан РФ нет, всенародной собственности как таковой не существует, а государственная собственность продолжает разбазариваться посредством плохо продуманной приватизации, то что же тогда будут защищать граждане РФ?

Вряд ли есть необходимость и дальше развивать данную тему. Что же касается вопроса о происхождении конституционных прав, здесь необходимо прежде всего определиться: что же такое государство. Б.А. Кистяковский под государством понимал правовую организацию народа, обладающую во всей полноте своею собственной, самостоятельной и первичной, то есть ни от кого не зависимой, властью*(17). Народ посредством акта законодательства решает вопрос о наделении участников такой организации правами и обязанностями. Именно поэтому социальная деятельность (социальная функция), как таковая, оказывается присуща, как справедливо утверждает Т.Н. Радько, государству в современном мире*(18). Однако в большей мере социальная деятельность должна быть присуща государству, которое в своей конституции провозгласило себя социальным.

Правила статьи 7 Конституции РФ не должны восприниматься как прием правовой демагогии, а служить руководством при определении как экономической, так и социальной политики государства. А это определяет потребность в более продуманной политике в области приватизации государственного имущества. Поскольку социальному государству необходимы средства для реализации социальных обязательств перед гражданами, уместно ли наиболее доходные предприятия (часто за бесценок) передавать в частные руки, а потом сетовать на отсутствие средств. Тут как по пословице: "Снявши голову, по волосам не плачут". Более продуманной должна быть налоговая политика. Например, в Швеции разница между самым высоким и самым низким уровнем дохода не превышает четырехкратного размера. При этом Швеция - процветающее социальное государство. Словом, установив в Конституции РФ социальный характер государства, надо это учитывать и в реальных делах, в том числе в создании надлежащих условий по реализации гражданами права на жилище.

В науке гражданского права до сих пор остается неразрешенным вопрос: исчерпывается ли право на жилище понятием правоспособности или же оно является субъективным правом граждан. При исследовании вопроса о соотношении правоспособности и субъективного права необходимо руководствоваться такими философскими категориями, как возможность и действительность. "Действительностью является то, что существует реально, что уже наступило, проявилось. Возможностью же является то, чего еще нет, но что может наступить, проявиться. Возможность, реализуясь, превращается в действительность. Поэтому действительность можно назвать осуществившейся возможностью, а возможность - потенциальной действительностью"*(19).

С этих позиций правоспособность можно рассматривать как возможность для гражданина иметь когда-либо какую-то меру определенного поведения. То есть правоспособность есть нечто такое, что еще никоим образом не проявилось, а лишь может когда-либо проявиться вовне в конкретных действиях субъекта права. Следовательно, в данном случае правовой категории "правоспособность" соответствует философская категория "возможность". Напротив, субъективное право - это уже осуществляемая или осуществленная возможность, реализуемая или реализованная правоспособность. Это нечто такое, что уже составляет известную меру поведения конкретного лица. И в этом случае правовой категории "субъективное право" соответствует философская категория "действительность".

В статье 17 ГК РФ под правоспособностью понимается только способность иметь права и обязанности. О.А. Красавчиков в связи с этим правильно отмечал, что суть понятия "правоспособность" заключается не в "праве", а в "способности"*(20). Следовательно, правоспособность - это определенное психико-юридическое состояние (свойство) конкретного лица, как возможность выступать носителем прав и обязанностей. Что же касается субъективного права, то, как утверждает Н.И. Матузов, - это не свойство, не качество, не способность, не состояние индивида, а гарантированная законом и обеспеченная обязанностями других лиц юридическая возможность действовать, требовать, притязать, пользоваться благами, удовлетворять интерес, потребность*(21).

Анализ статьи 40 Конституции РФ позволяет сделать вывод, что в содержание права на жилище в качестве элементов входят следующие правомочия граждан: право пользования имеющимся жилым помещением; право на получение в установленном порядке жилого помещения в домах государственного и муниципального фондов и право на удовлетворение жилищной потребности путем приобретения жилого помещения в собственность по гражданско-правовым сделкам или в результате участия в жилищном строительстве*(22).

Однако было бы неправильным разделить конституционное право на жилище на отдельные его составляющие и после этого исследовать их самостоятельно - по сути, подменив право на жилище одним из его элементов и оставив при этом без анализа само право на жилище. Если внимательно проанализировать в совокупности ч.1 и 2 ст.40 Конституции РФ, то можно установить следующее: каждый гражданин РФ имеет право на жилище. Органы государственной власти и органы местного самоуправления создают условия для осуществления права на жилище. Таким образом, право на жилище признано государством за всеми гражданами РФ и в отношении их всех органы государственной власти и органы местного самоуправления должны создавать условия для осуществления названного права.

Государство приняло на себя обязанность по созданию условий для осуществления гражданами права на жилище, поскольку не может быть права без соответствующей обязанности и, наоборот, обязанности без корреспондирующего ей права. Государство обязано выполнить целый комплекс мероприятий для удовлетворения притязаний граждан: развивать строительную индустрию; осуществлять программу строительства благоустроенного жилья; обеспечивать справедливое распределение жилой площади, охрану жилищного фонда и т.п. Следовательно, граждане и государство находятся в правовой связи, то есть в правоотношениях. Однако праву на жилище и правоотношениям, элементом которого оно является, присущи весьма специфические свойства.

Во-первых, правом наделены все граждане без строгой их индивидуализации, а обязанность по созданию условий для осуществления права на жилище приняло на себя государство, а соответственно, и органы местного самоуправления. Поэтому правоотношение носит не конкретный характер типа "кредитор - должник", а более общий - "гражданин - государство".

Во-вторых, право на жилище возникает у граждан непосредственно из закона и поэтому оно прекращается только в связи со смертью конкретного лица или отменой закона. Следовательно, право на жилище является постоянным правом граждан, а правоотношение - длящимся.

Исходя из изложенного, можно сделать вывод, что в данном случае имеют место не конкретные отношения, а правовые отношения общего порядка, которые в литературе называют "общерегулятивными"*(23). Правда, концепция общих, или общерегулятивных, правоотношений встретила резкую критику*(24), вплоть до того, что ее следует "изжить из советской науки права"*(25).

Однако практика подтверждает жизненность данной теории. Так, например, Н.С. Малеин, отзываясь о дискуссии по этому поводу, отметил, что наличие правовых связей двух типов признают как сторонники конкретных, так и общих правоотношений. Различие состоит лишь в том, что первые признают правоотношениями только конкретную правовую связь и, наряду с ней, иную правовую связь - вне правоотношений; вторые считают оба вида связи правоотношениями, но относят их к различным типам. Н.С. Малеин при этом совершенно справедливо указал, что связь субъектов общественных отношений означает, что каждый из них занимает определенное положение по отношению друг к другу. "А если эта связь определяется нормами права, то и соответствующее положение не может быть ничем иным, как правовым, т.е. правоотношением: Правовая связь, выражающаяся в корреспондирующих правах и обязанностях, и есть правовое отношение"*(26). Изложенное позволяет сделать вывод, что правоотношение "государство - гражданин", элементом которого является право на жилище, есть общее (общерегулятивное) правоотношение, а само право на жилище является конституционным субъективным правом граждан.

Учитывая рамки данной статьи, особый интерес представляет анализ только одного из правомочий права на жилище - права на получение в установленном порядке жилых помещений в домах государственного и муниципального фондов. В соответствии с ч.3 ст.40 Конституции РФ такое право закреплено за малоимущими, а также иными указанными в законе гражданами, нуждающимися в жилье.

Согласно ст.9 Закона РФ от 4 июля 1991 г. N 1541-1*(27) "О приватизации жилищного фонда в Российской Федерации" к лицам, имеющим право на получение жилья в домах государственного и муниципального фондов, относятся: инвалиды Великой Отечественной войны и приравненные к ним лица, инвалиды труда, инвалиды с детства, ветераны войны, семьи лиц, погибших при исполнении государственных обязанностей, семьи с доходами ниже официально установленного прожиточного минимума. Кроме того, законодательством РФ такое же право предоставлено военнослужащим, судьям, гражданам, подвергнувшимся воздействию радиации вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС, и др. При этом следует иметь в виду, что согласно ст.10 Закона РФ "О приватизации жилищного фонда в Российской Федерации" в период перехода к рыночным отношениям для граждан, нуждающихся в улучшении жилищных условий, сохраняется сложившийся ранее порядок предоставления жилых помещений. Вместе с тем, учитывая временный характер указанного правила, в дальнейшем будут исследоваться отношения, возникающие в связи с предоставлением жилья гражданам, указанным в ч.3 ст.40 Конституции РФ.

Согласно части 3 ст.40 Конституции РФ и ст.28 ЖК РСФСР правом на получение жилого помещения в домах государственного и муниципального фондов обладают лишь указанные выше категории граждан, нуждающихся в жилье. Следовательно, не все малоимущие и иные лица могут обратиться с требованием о предоставлении жилого помещения. Данное право принадлежит только нуждающимся в жилье гражданам. Очевидно, нуждаемость является тем жизненным обстоятельством, с которым закон связывает определенную трансформацию одного правоотношения - правоотношения общего типа - в другое, конкретное правоотношение. Вместе с трансформацией правоотношения видоизменяется и само субъективное право на получение жилого помещения в домах государственного или муниципального фондов, которое из конституционного превращается в конкретное отраслевое право.

В содержание права на получение жилого помещения входят такие правомочия, как право гражданина требовать постановки на квартирный учет, право пребывать на учете и право на предоставление конкретного жилого помещения.

В российском законодательстве предопределены условия, при которых граждане принимаются на квартирный учет, органы, на которые возложена обязанность осуществления квартирного учета, а также определен порядок защиты права гражданина быть принятым на учет. В случае необоснованного отказа в постановке на учет гражданин вправе обжаловать такие действия в суд. После принятия на учет право на получение жилого помещения в домах государственного или муниципального фондов проявляется вовне в праве гражданина состоять на квартирном учете вплоть до получения жилища, соответствующего определенным требованиям. В жилищном законодательстве исчерпывающим образом указаны обстоятельства, при которых гражданин снимается с квартирного учета. Снятие с учета по иным основаниям является незаконным и может быть обжаловано в суд.

Все это свидетельствует о том, что гражданин находится в правовой связи с соответствующим компетентным органом государства или муниципального образования, которая может быть охарактеризована как правоотношение с четким определением субъекта, объекта, прав и обязанностей, а если еще принять во внимание наличие в законодательстве системы юридических гарантий, то можно сделать вывод о субъективном характере исследуемого права.

Некоторые исследователи относят право на получение жилого помещения в домах государственного или муниципального фондов к числу субъективных административных прав, мотивируя это тем, что на стадии предоставления жилища исследуемое отношение является не имущественным, а организационным, поскольку на момент постановки на учет еще нет конкретного объекта (жилища), на которое гражданин мог бы притязать*(28).

Однако такая аргументация не представляется бесспорной. Правоотношение, возникающее между гражданином и компетентным органом по поводу предоставления ему конкретного жилого помещения, характеризуется юридическим равенством сторон. Никто не может обязать нуждающегося в жилье гражданина встать на квартирный учет или поселиться в предоставленном жилом помещении. В то время как для административных правоотношений всегда характерно, что один орган государственного управления подчиняет своему решению другой орган или гражданина. Последние обязаны сообразовывать свою деятельность с вынесенным решением*(29). Значит, что касается исследуемых отношений, то правомерно утверждать об основании их на началах равенства, а не властности.

Действительно, реализация права на получение жилого помещения связана с организационной деятельностью государственных органов, однако это обстоятельство не может расцениваться в качестве аргумента, опровергающего гражданско-правовую природу указанного права, поскольку в процессе такой организационной деятельности происходит формирование имущественного правоотношения, так как в законе указаны все характеристики предоставляемого жилища. Из закона вытекают требования, которым должно удовлетворять предоставляемое жилое помещение: размер жилой площади, количество комнат, степень благоустройства и т.д. Не известен лишь адрес жилища, то есть жилье еще не выделено (не индивидуализировано) из массы жилого фонда в данном населенном пункте. Поэтому можно утверждать, что на этапе реализации права на получение жилого помещения объектом правоотношения является вещь, обладающая родовыми признаками, - жилище, отвечающее установленным в законе требованиям. Индивидуализация будет иметь место позднее, при вынесении соответствующим органом решения о предоставлении конкретного жилища. Данная индивидуализация осуществляется в рамках организационной деятельности компетентного органа. Однако следует иметь в виду, что в науке гражданского права обоснована позиция, где организационные отношения, в процессе которых происходит формирование имущественного отношения, входят в предмет гражданского правового регулирования*(30).

* * *

Признание в прошлом права граждан на получение жилого помещения в домах государственного или муниципального фондов субъективным административным правом, видимо, являлось своего рода необходимостью того времени, когда господствовали административно-командные методы организации общества, вследствие чего гражданские по своей сути права были отнесены к числу субъективных административных прав. Однако в настоящее время с подобными методами покончено. В связи с этим представляется, что квалификация указанного права в качестве субъективного гражданского права, а также результаты данного исследования в отношении природы и содержания права граждан на жилище могут быть приняты во внимание при конструировании Жилищного кодекса Российской Федерации.

Е.В. Богданов,

заведующий кафедрой гражданского права и процесса Белгородского

госуниверситета, доктор юридических наук, профессор.

"Журнал российского права", N 4, апрель 2003 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) Пчелинцева Л.М. Обязательства государства по обеспечению жильем отдельных категорий граждан: новое в правовом регулировании // Журнал российского права. 2002. N 8. С.101.

*(2) См.: Там же. С.100-112.

*(3) См.: Толстой Ю.К. Жилищное право. М.: Проспект, 1996. С.3-123.

*(4) См.: Крашенинников П.В. Жилищное право. М.: Статут, 2000. С.6.

*(5) См.: Седугин П.И. Жилищное право. М.: Норма, 1997. С.19-20.

*(6) См.: Седугин П.И. Указ. соч. С.28-29.

*(7) См.: Шкредов В.П. Экономика и право. М.: Экономика, 1990. С.259.

*(8) См.: Горонович И. Исследование о сервитутах // Журнал Гражданского и Уголовного права. 1883. N 7-8. С.86.

*(9) См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т.19. С.350.

*(10) См.: СССР и международное сотрудничество в области прав человека. Документы и материалы. М., 1989. С.418.

*(11) См.: Там же. С.296.

*(12) Гаджиев Г.А. Защита основных экономических прав и свобод предпринимателей за рубежом и в Российской Федерации. М.: Издательская фирма "Манускрипт", 1995. С.225-226.

*(13) См.: Мамут Л.С. Социальное государство с точки зрения права // Государство и право. 2001. N 7. С.8.

*(14) См.: Там же. С.9.

*(15) Там же.

*(16) Баранов В.М. Правовая демагогия // Вопросы теории государства и права: Межвуз. сб. науч. тр. Вып.3 (12). Саратов, 2001. С.44.

*(17) См.: Кистяковский Б.А. Социальные науки и право. М., 1984. С.34.

*(18) См.: Радько Т.Н. О понятии и социальном назначении государства // Вопросы теории государства и права: Межвуз. сб. науч. тр. Вып.3 (12). Саратов, 2001. С.28-29.

*(19) Диалектический материализм / Под ред. А.П. Шептулина. М.: Высшая школа, 1975. С.72.

*(20) См.: Красавчиков О.А. Социальное содержание правоспособности советских граждан // Правоведение. 1960. N 1. С.22.

*(21) См.: Матузов Н.И. Личность. Права. Демократия: теоретические проблемы субъективного права. Саратов, 1972. С.198.

*(22) См.: Богданов Е.В. Право на жилище. Минск: Изд-во "Университетское", 1990. С.11.

*(23) См.: Матузов Н.И. Общие правоотношения и их специфика // Правоведение. 1976. N 3. С.30.

*(24) См., например: Явич Л.С. Общая теория права. Л., 1976. С.217-228; Он же. Право развитого социалистического общества. Сущность и принципы. М., 1978. С.143-144.

*(25) Красавчиков О.А. Юридические факты в советском гражданском праве. М., 1958. С.181-182.

*(26) Малеин Н.С. Гражданский закон и права личности в СССР. М., 1981. С.99-106.

*(27) См.: Ведомости СНД и ВС РСФСР. 1991. N 28. Ст.959.

*(28) См.: Чигир В.Ф. Проблемы систематизации и кодификации жилищного законодательства // Проблемы совершенствования гражданского и уголовно-правового законодательства в свете решений XXV съезда КПСС и новой Конституции СССР: Тезисы докладов респ. науч. конф. Вильнюс, 1979. С.79.

*(29) См.: Юрченко А.К. Разграничение административных и гражданских правоотношений // Проблемы гражданского и административного права. Л., 1962. С.74.

*(30) См.: Красавчиков О.А. Гражданские организационно-правовые отношения // Советское государство и право. 1966. N 10. С.50-57; Алексеев С.С. Структура советского права. М., 1975. С.173; Мартемьянова А.М. Проблема организационных отношений в гражданском праве // XXVI съезд КПСС и проблемы советского гражданского права: Межвуз. сб. науч. тр. Свердловск, 1982. С.55-62.