Судебный следователь гарантирует объективность (Ю. Рощина, "Российская юстиция", N 5, май 2003 г.)

Судебный следователь гарантирует объективность

Под "следователем" до судебной реформы 60-х годов XIX в. понималось должностное лицо полиции, производящее расследование преступления. Он должен был собирать доказательства совершенного преступления, на которых судья мог бы основывать свое убеждение и приговор о существовании преступления и о виновности или невиновности обвиняемого. Само следствие состояло из следующих частей: обыск, розыск, свидетельство (освидетельствование), спросы (допросы), очные ставки, повальный обыск (опрос не менее 24 человек, знавших лицо, подозреваемое в совершении преступления, об образе жизни и поведении последнего) (Долгов Д. Основные формы уголовных следствий, вообще принятые при их следствии. СПб., 1864. С. 18).

Помимо деления следствия на части, различались его виды: следствие предварительное и формальное. Но законодательное их определение отсутствовало. К дореформенному предварительному следствию относилось собирание на месте сведений о виновных в преступлении, о подозреваемых в соучастии, о свидетелях, о местопребывании всех лиц и о всем том, что прямо или косвенно относилось к исследуемому предмету. При предварительном следствии необходимо было предупредить всякое изменение найденных следов или признаков преступления и, следовательно, нужно было это делать в кратчайшие сроки. С этой целью предварительное следствие не задерживалось исполнением всякого рода формальностей, недостаток которых восполнялся при формальном следствии. Поэтому предварительное следствие по форме своей должно было ограничиваться соблюдением всех установленных формальностей только в известных случаях: в осмотрах, обысках и тому подобных действиях, а во всех прочих случаях предварительное следствие не должно было быть стеснено действиями, свойственными только формальному следствию.

Тщательное же исследование открытых предварительным следствием обстоятельств преступления с целью их объяснения, а также выяснения виновности подозреваемых в совершении этого преступления лиц на дореформенном предварительном следствии называлось следствием формальным. Свое название этот вид следствия получил в связи с тем, что само исследование обстоятельств дела и результаты этого исследования облекались в установленные законом строгие формы, необходимые для дальнейшего рассмотрения дела судом. Цель формального следствия состояла в подробном и полном исследовании всех обстоятельств дела, на основании которого можно было вынести обвинительный или оправдательный приговор.

Вышеизложенное убедительно свидетельствует о том, что дореформенное предварительное следствие было только предварительным и приготовительным исследованием первых поводов и причин для начала уголовного судопроизводства, а также к установлению состава преступления и собиранию доказательств относительно лица, его совершившего (подозреваемого). Напротив, формальное следствие состояло в производстве его над известным уже лицом, которое по предварительному следствию оказалось довольно подозрительным и поэтому могло быть признано обвиняемым в совершении преступления.

Однако дореформенный институт предварительного следствия не функционировал должным образом, так как предварительное и формальное следствие проводилось одним и тем же органом - полицией. Такое построение уголовного процесса до рассмотрения дела в суде порождало множество злоупотреблений со стороны укоренившейся и разросшейся уголовно-процессуальной бюрократии.

Одним из основных положений, провозглашенных при проведении судебной реформы, было отделение обвинительной власти от судебной и придание предварительному следствию характера судебной деятельности. Дореволюционная система взаимодействия между разными правоприменяющими органами, в том числе между органами предварительного следствия и дознания, - яркое тому подтверждение. Предварительное следствие, возникшее в результате реформы 1860-1864 гг. как предварительное судебное исследование, должно было явиться существенной гарантией вынесения судом законного и справедливого приговора. Без предварительного следствия суду пришлось бы не столько исследовать имеющийся предварительный материал, сколько проверять его.

Сущность состязательного процесса заключается в споре о праве двух равноправных сторон перед третьим лицом - судьей. Особенности этого процесса следующие: возбуждение и прекращение уголовного преследования всецело зависит от лица, имеющего право иска, большею частью потерпевшего от преступления; ответчик или обвиняемый пользуется полной свободой в предоставлении доказательств против обвинения; предъявление доказательств обусловливается с обеих сторон соблюдением известных правил и сроков; судья не принимает активного участия в собирании доказательств и решение свое основывает лишь на тех данных, которые предоставляют стороны; судопроизводство состязательное, устное и публичное.

Принцип состязательности и равноправия сторон вводился не только в процессе суда, но и на стадии предварительного следствия. К сожалению, сторона защиты не была допущена в стадию предварительного следствия. Защитник допускался в дело лишь в период подготовительных к суду распоряжений, т.е. уже по окончании следствия (ст. 557 Устава уголовного судопроизводства). Но зато здесь активно действовал судебный следователь - представитель судебной власти как обязательная составная часть настоящего состязательного процесса. Обвиняемый на предварительном следствии пользовался широкими правами: мог присутствовать при осмотре и освидетельствовании, обыске, выемке, допросе свидетелей и др.

Судебные уставы 1864 года провозгласили ряд демократических принципов судопроизводства: гласность, устность, состязательность, в связи с чем была реорганизована прокуратура и учреждена адвокатура, введен институт судебных следователей. Часть судебных органов стала выборной. Именно судебная реформа 1864 года сделала предварительное следствие судебным.

Таким образом, Судебные уставы предусматривали создание новой прогрессивной демократической судебной организации. До 1864 года сохранялась прямая или косвенная зависимость судов от императора и исполнительных органов. Император назначал и смещал судей основных судов, он обладал правом помилования, утверждал составы некоторых судов. Существенным недостатком дореформенных судов была их сословность и то, что разбирательство дел в них велось негласно и письменно. А это способствовало ничем не ограниченному произволу судебных чиновников. Все эти недостатки организации и деятельности судов того времени порождали необходимость судебной реформы, которая коренным образом изменила бы облик российских судов.

Впервые в России был проведен в жизнь принцип разделения судов на уголовные и гражданские. Суд стал рассматриваться как особый орган, не связанный при осуществлении правосудия с остальным государственным аппаратом.

Важной частью судебной реформы 1864 года было кардинальное упрощение судоустройства. Вместо множества судов, существовавших для различных сословий, учреждались единые для всех сословий, общегражданские суды. В их число включались две группы судов: общие и местные.

По приведенным данным видно, что судебную реформу 1864 года и ее основные результаты нельзя оценивать односторонне. Что-то удалось реализовать, а что-то полностью или в значительной мере осталось лишь добрым намерением. Возможно, организаторы реформы не во всем были последовательны, но в любом случае следует признать, что они стремились к созданию совершенной судебной системы.

Замечу в заключение, что вышеизложенное актуально и применительно к новому уголовному процессу. И хотя со времени той прежней и до нынешней уголовно-процессуальной реформы прошло без малого почти полтораста лет, следует признать, что реформа 1864 года была значительно последовательнее в части неукоснительного проведения одного из фундаментальных принципов уголовного процесса - принципа состязательности, который в полной мере действовал не только на судебной стадии уголовного процесса (как и сейчас), но и на стадии предварительного следствия, судебного по своей сущности. Речь, конечно, не идет о буквальной рецепции судебных уставов, но учесть их положительный опыт было бы, безусловно, целесообразно.

Ю. Рощина,

аспирантка юридического факультета

Российского университета дружбы народов

"Российская юстиция", N 5, май 2003 г.